Текст книги "Английский язык с У. С. Моэмом. На окраине империи. Рассказы"

Автор книги: Уильям Моэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

dramatic [drumstick], gesture ['dZestSq], varied ['ve(q)rId], breast [brest], canoe [kq'nu: ], silhouette ["sIlu:'et], Pacific Ocean [pq'sIfIk'quS(q)n], unsubstantial ["Ansqb'stxnS(q)l], fabric ['fxbrIk], unimaginable ["AnI'mxdZInqb(q)l]

Then he led Bateman to a long low window.

«Look at that,» he said, with a dramatic gesture. «Look well.»

Below them coconut trees tumbled down steeply to the lagoon, and the lagoon in the evening light had the colour, tender and varied of a dove's breast. On a creek, at a little distance, were the clustered huts of a native village, and towards the reef was a canoe, sharply silhouetted, in which were a couple of natives fishing. Then, beyond, you saw the vast calmness of the Pacific and twenty miles away, airy and unsubstantial like the fabric of a poet's fancy, the unimaginable beauty of the island which is called Urea.

It was all so lovely that Bateman stood abashed (все это = эти виды были настолько прекрасны, что Бейтман был в растерянности; abashed – сконфуженный, смешавшийся, смущенный; to feel/be/stand abashed – смешаться, растеряться).

"I've never seen anything like it (никогда не видел ничего подобного)," he said at last (сказал он наконец). Arnold Jackson stood staring in front of him (перед ним стоял Арнольд Джексон с широко раскрытыми глазами; to stare – пристально глядеть, вглядываться), and in his eyes was a dreamy softness (и в них: «и в его глазах» была мечтательная мягкость). His thin, thoughtful face was very grave (его худое, задумчивое лицо было очень печальным; grave– серьезный, важный; мрачный, печальный). Bateman, glancing at it, was once more conscious of its intense spirituality (Бейтман, взглянув на него, еще раз осознал его глубокую одухотворенность; intense – крепкий, сильный, глубокий, значительный /о чувствах, ощущениях и т. д./).

"Beauty (красота)," murmured Arnold Jackson (пробормотал Арнольд Джексон). "You seldom see beauty face to face (редко увидишь красоту так близко: «лицом к лицу»). Look at it well, Mr. Hunter (хорошенько посмотрите на нее, мистер Хантер), for what you see now you will never see again (потому что то, что вы сейчас видите, вы больше не увидите никогда), since the moment is transitory (ведь мгновения так мимолетны), but it will be an imperishable memory in your heart (но в вашей душе будет пребывать вечная память /об этой красоте/; imperishable– неувядаемый, нетленный, вечный;to perish– гибнуть, погибать, умирать; исчезнуть, кануть в вечность). You touch eternity (вы прикасаетесь к вечности)."

abashed [q'bxSt], thoughtful ['TO: tf(q)l], spirituality ["spIrItSu'xlItI], transitory ['trxnsIt(q)rI, 'trxnzIt-], imperishable [Im'perISqb(q)l], eternity [I'tWnItI]

It was all so lovely that Bateman stood abashed.

«I've never seen anything like it,» he said at last. Arnold Jackson stood staring in front of him, and in his eyes was a dreamy softness. His thin, thoughtful face was very grave. Bateman, glancing at it, was once more conscious of its intense spirituality.

«Beauty,» murmured Arnold Jackson. «You seldom see beauty face to face. Look at it well, Mr. Hunter, for what you see now you will never see again, since the moment is transitory, but it will be an imperishable memory in your heart. You touch eternity.»

His voice was deep and resonant (голос его был низким и звучным; deep – глубокий; низкий, полный/о звуке, голосе/). He seemed to breathe forth the purest idealism (он, казалось, выражал абсолютный идеализм; to breathe – дышать; выражать/что-либо/,дышать/чем-либо/; pure – чистый, беспримесный; абсолютный, полнейший), and Bateman had to urge himself to remember (и Бейтману пришлось заставить себя вспомнить; to urge – понуждать, гнать; побуждать, заставлять) that the man who spoke was a criminal and a cruel cheat (что тот человек, который говорил это, был преступником и безжалостным мошенником; cruel – жестокий). But Edward, as though he heard a sound, turned round quickly (а Эдвард, словно услышав какой-то звук, быстро повернулся).

"Here is my daughter, Mr. Hunter (вот моя дочь, мистер Хантер)."

Bateman shook hands with her (Бейтман пожал ее руку). She had dark, splendid eyes and a red mouth tremulous with laughter (у нее были темные, прекрасные глаза и алые уста, дрожавшие от смеха); but her skin was brown (но кожа ее была смуглой), and her curling hair, rippling down her shoulders, was coal black (и ее вьющиеся волосы, ниспадавшие с плеч, были угольно-черными; to ripple – покрывать рябью; струиться, ниспадать). She wore but one garment, a Mother Hubbard of pink cotton (единственным предметом одежды на ней было /длинное просторное/ платье из розовой хлопчатобумажной ткани; Mother Hubbard – матушка Хаббард/персонаж детской песенки/;длинное просторное платье), her feet were bare (ноги у нее были босые), and she was crowned with a wreath of white scented flowers (и голова ее была увенчана: «и она была увенчана» венком из белых благоухающих цветов). She was a lovely creature (она была прелестным созданием = прелестное создание). She was like a goddess of the Polynesian spring (она была похожа на богиню полинезийской весны).

resonant ['rezqnqnt], breathe [bri: D], idealism [aI'dIqlIz(q)m], tremulous ['tremjulqs], Mother Hubbard ["mADq'hAbqd], wreath [ri: T], Polynesian [pOlI'ni: zIqn]

His voice was deep and resonant. He seemed to breathe forth the purest idealism, and Bateman had to urge himself to remember that the man who spoke was a criminal and a cruel cheat. But Edward, as though he heard a sound, turned round quickly.

«Here is my daughter, Mr. Hunter.»

Bateman shook hands with her. She had dark, splendid eyes and a red mouth tremulous with laughter; but her skin was brown, and her curling hair, rippling down her shoulders, was coal black. She wore but one garment, a Mother Hubbard of pink cotton, her feet were bare, and she was crowned with a wreath of white scented flowers. She was a lovely creature. She was like a goddess of the Polynesian spring.

She was a little shy, but not more shy than Bateman (она немного стеснялась, но не больше, чем Бейтман), to whom the whole situation was highly embarrassing (для которого вся эта сцена: «ситуация» была в высшей степени неловкой), and it did not put him at his ease (и смущение его не стало меньше; ease – свобода, непринужденность) to see this sylph-like thing take a shaker and with a practiced hand mix three cocktails (когда увидел, как эта грациозная девушка взяла шейкер и умелой рукой = умело смешала три коктейля).

"Let us have a kick in them, child (сделай их покрепче, дочка; kick – удар, толчок; разг. крепость/вина/)," said Jackson.

She poured them out (она разлила их = коктейли; to pour – лить; наливать, разливать) and smiling delightfully handed one to each of the men (и, очаровательно улыбаясь, вручила каждому из мужчин по одному /бокалу/). Bateman flattered himself on his skill in the subtle art of shaking cocktails (Бейтман был высокого мнения о собственном умении в этом тонком искусстве смешивания коктейлей; to flatter – льстить) and he was not a little astonished, on tasting this one, to find that it was excellent (и он был немало удивлен, попробовав этот коктейль и обнаружив, что он был превосходным). Jackson laughed proudly (Джексон с гордостью рассмеялся) when he saw his guest's involuntary look of appreciation (когда он увидел непроизвольный удовлетворенный: «/высоко/ оценивающий» взгляд его гостя; appreciation – высокая оценка; оценка по достоинству).

sylphlike ['sIlflaIk], practiced ['prxktIst], pour [pO: ], astonish [q'stOnIS], involuntary [In'vOl(q)nt(q)rI], appreciation [q'pri: SI'eIS(q)n]

She was a little shy, but not more shy than Bateman, to whom the whole situation was highly embarrassing, and it did not put him at his ease to see this sylph-like thing take a shaker and with a practiced hand mix three cocktails.

«Let us have a kick in them, child,» said Jackson.

She poured them out and smiling delightfully handed one to each of the men. Bateman flattered himself on his skill in the subtle art of shaking cocktails and he was not a little astonished, on tasting this one, to find that it was excellent. Jackson laughed proudly when he saw his guest's involuntary look of appreciation.

"Not bad, is it (неплохо, правда)? I taught the child myself (я сам обучил дочку; to teach), and in the old days in Chicago I considered (и в былые времена, в Чикаго, я считал; to consider – рассматривать; полагать, считать) that there wasn't a bar-tender in the city that could hold a candle to me (что в городе не было ни одного бармена, который бы мне в подметки годился: «который мог бы держать мне свечку»; cannot hold a candle – не выдерживает сравнения с; в подметки не годится). When I had nothing better to do in the penitentiary (когда мне в тюрьме было нечем заняться) I used to amuse myself by thinking out new cocktails (я, бывало, развлекался тем, что придумывал новые коктейли), but when you come down to brass tacks there's nothing to beat a dry Martini (но, если докопаться до сути, нет ничего лучше сухого мартини; brass – латунь, желтая медь; tack – гвоздь с широкой шляпкой; to beat – бить, ударять; разг. превосходить, быть лучше)."

bartender ['bQ: «tendq], penitentiary [»penI'tenS(q)rI], brass [brQ: s], tack [txk], Martini [mQ:'ti: nI]

«Not bad, is it? I taught the child myself, and in the old days in Chicago I considered that there wasn't a bar-tender in the city that could hold a candle to me. When I had nothing better to do in the penitentiary I used to amuse myself by thinking out new cocktails, but when you come down to brass tacks there's nothing to beat a dry Martini.»

Bateman felt as though someone had given him a violent blow on the funny-bone (Бейтман чувствовал себя так, словно кто-то сильно ударил его по локтевому нерву; funny-bone – косточка на локтевом сгибе) and he was conscious that he turned red and then white (и он почувствовал, что он сперва покраснел, а потом побледнел; conscious – сознающий, понимающий; ощущающий; to turn – становиться, делаться). But before he could think of anything to say (но прежде, чем он смог найти, что сказать) a native boy brought in a great bowl of soup (туземный слуга принес большую миску/чашу супа; boy – мальчик; бой, слуга-туземец; to bring (brought); bowl – миска, таз; чашка) and the whole party sat down to dinner (и все они сели ужинать; party – отряд, команда; компания). Arnold Jackson's remark seemed to have aroused in him a train of recollections (замечание Арнольда Джексона, казалось, пробудило в нем самом вереницу воспоминаний; train – поезд, состав; ряд, цепь, вереница), for he began to talk of his prison days (так как он начал говорить о времени, проведенном в тюрьме: «о своих тюремных днях»). He talked quite naturally, without malice (говорил он совершенно непринужденно: «естественно», без злобы), as though he were relating his experiences at a foreign university (словно рассказывал об учебе в иностранном университете; experience – /жизненный/опыт).

violent ['vaIqlqnt], funny bone ['fAnIbqun], malice ['mxlIs], experience [Ik'spI(q)rIqns]

Bateman felt as though someone had given him a violent blow on the funny-bone and he was conscious that he turned red and then white. But before he could think of anything to say a native boy brought in a great bowl of soup and the whole party sat down to dinner. Arnold Jackson's remark seemed to have aroused in him a train of recollections, for he began to talk of his prison days. He talked quite naturally, without malice, as though he were relating his experiences at a foreign university.

He addressed himself to Bateman (он обращался к Бейтману) and Bateman was confused and then confounded (и Бейтман был смущен, а затем и вовсе сбит с толку). He saw Edward's eyes fixed on him (он видел, что Эдвард пристально смотрит на него) and there was in them a flicker of amusement (и что в его взгляде присутствует веселый блеск; flicker – мерцание). He blushed scarlet (он залился румянцем), for it struck him that Jackson was making a fool of him (так как ему вдруг показалось, что Джексон дурачит его), and then because he felt absurd (а затем, оттого что он глупо чувствовал себя) – and knew there was no reason why he should (хотя знал, что у него не было никаких причин чувствовать себя глупо) – he grew angry (он рассердился).

confused [kqn'fju: zd], confounded [kqn'faundId], scarlet ['skQ: lIt]

He addressed himself to Bateman and Bateman was confused and then confounded. He saw Edward's eyes fixed on him and there was in them a flicker of amusement. He blushed scarlet, for it struck him that Jackson was making a fool of him, and then because he felt absurd – and knew there was no reason why he should – he grew angry.

Arnold Jackson was impudent (Арнольд Джексон был наглым; impudent – бесстыдный) – there was no other word for it (другого слова для этого просто не было) – and his callousness, whether assumed or not, was outrageous (и его нечуткость/грубость, напускная или нет, была возмутительной; callous – загрубелый, затвердевший; мозолистый;черствый, неотзывчивый; to assume – принимать, брать на себя). The dinner proceeded (ужин продолжался). Bateman was asked to eat sundry messes (Бейтмана просили отведать различные кушанья; mess – беспорядок;зд. жидкая пища, похлебка; блюдо, кушанье), raw fish and he knew not what (сырую рыбу и еще Бог знает что), which only his civility induced him to swallow (которые он проглатывал только из вежливости: «которые только его вежливость заставляла его проглотить»), but which he was amazed to find very good eating (но которые, к его изумлению, оказывались вкусными; to find – находить; считать, находить; eating – еда, прием пищи; еда, пища). Then an incident happened (затем произошел инцидент) which to Bateman was the most mortifying experience of the evening (который оказался для Бейтмана самым оскорбительным = неприятным за весь вечер; experience – жизненный опыт; случай, приключение; to mortify – подавлять /страсти, чувства и т. п./; умерщвлять /плоть/; обижать, унижать, оскорблять). There was a little circlet of flowers in front of him (перед ним лежал небольшой венок из цветов), and for the sake of conversation he hazarded a remark about it (и, ради того, чтобы поддержать разговор, он осмелился высказать о нем замечание; to hazard – рисковать; осмеливаться).

impudent ['Impjud(q)nt], callousness ['kxlqsnIs], outrageous [aut'reIdZqs], civility [sI'vIlItI], incident ['InsId(q)nt], circlet ['sWklIt], hazard ['hxzqd]

Arnold Jackson was impudent – there was no other word for it – and his callousness, whether assumed or not, was outrageous. The dinner proceeded. Bateman was asked to eat sundry messes, raw fish and he knew not what, which only his civility induced him to swallow, but which he was amazed to find very good eating. Then an incident happened which to Bateman was the most mortifying experience of the evening. There was a little circlet of flowers in front of him, and for the sake of conversation he hazarded a remark about it.

«It's a wreath that Eva made for you (это венок, который Эва сделала для вас),» said Jackson, «but I guess she was too shy to give it you (но думаю, она слишком стеснялась: „была слишком робкой“, чтобы преподнести его вам).»

Bateman took it up in his hand (Бейтман взял его в руку) and made a polite little speech of thanks to the girl (и произнес вежливую речь, чтобы поблагодарить девушку).

"You must put it on (вы должны надеть его)," she said, with a smile and a blush (сказала она, улыбнувшись и зардевшись).

"I? I don't think I'll do that (я? не думаю, что буду это делать = пожалуй, я не стану)."

"It's the charming custom of the country (это чудесный обычай этой страны; charming– очаровательный, обаятельный)," said Arnold Jackson.

There was one in front of him (перед ним /также/ лежал венок из цветов) and he placed it on his hair (и он возложил его себе на голову; to place– ставить, помещать;hair– волосы). Edward did the same (Эдвард сделал то же самое).

"I guess I'm not dressed for the part (полагаю, что для этого я неподходяще одет)," said Bateman, uneasily (сказал Бейтман, испытывая неловкость).

"Would you like a pareo (не хотите ли парео)?" said Eva quickly (быстро спросила Эва). «I'll get you one in a minute (я сейчас принесу вам его).»

"No, thank you. I'm quite comfortable as I am (мне и так вполне удобно)."

"Show him how to put it on, Eva (покажи ему, как это надо надевать)," said Edward.

shy [SaI], custom ['kAstqm], uneasily [An'i: zIlI]

«It's a wreath that Eva made for you,» said Jackson, «but I guess she was too shy to give it you.»

Bateman took it up in his hand and made a polite little speech of thanks to the girl.

«You must put it on,» she said, with a smile and a blush.

«I? I don't think I'll do that.»

«It's the charming custom of the country,» said Arnold Jackson.

There was one in front of him and he placed it on his hair. Edward did the same.

«I guess I'm not dressed for the part,» said Bateman, uneasily.

"Would you like a pareo?" said Eva quickly. «I'll get you one in a minute.»

«No, thank you. I'm quite comfortable as I am.»

«Show him how to put it on, Eva,» said Edward.

At that moment Bateman hated his greatest friend (в тот момент Бейтман ненавидел своего лучшего друга). Eva got up from the table (Эва встала из-за стола) and with much laughter placed the wreath on his black hair (и, смеясь, положила венок ему на голову: «на его черные волосы»; laughter – смех).

"It suits you very well (вам он очень идет; to suit – подходить; идти, быть к лицу)," said Mrs. Jackson. "Don't it suit him, Arnold (ведь правда, Арнольд: «ну разве он не идет ему, Арнольд»; don’t = doesn’t – миссис Джексон не совсем правильно говорит по-английски)?"

"Of course it does (конечно идет)."

Bateman sweated at every pore (Бейтман вспотел с головы до ног; pore– пора;at every pore– весь, с головы до ног).

"Isn't it a pity it's dark (ну разве не жаль, что уже темно)? " said Eva. "We could photograph you all three together (мы могли бы сфотографировать вас всех троих)."

Bateman thanked his stars it was (Бейтман был рад: «поблагодарил свои /счастливые/ звезды», что было темно). He felt that he must look prodigiously foolish in his blue serge suit and high collar (он чувствовал, что должно быть выглядит необыкновенно глупо в синем саржевом костюме, со стоячим воротничком: «в высоком воротнике») – very neat and gentlemanly (очень аккуратно и прилично/как подобает джентльмену; gentlemanly– джентльменский, приличный; neat – четкий, ясный, точный; аккуратный, опрятный, чистый) – with that ridiculous wreath of flowers on his head (с этим нелепым венком из цветов на голове).

laughter ['lQ: ftq], sweat [swet], pore [pO: ], prodigious [prq'dIdZqs], ridiculous [rI'dIkjulqs]

At that moment Bateman hated his greatest friend. Eva got up from the table and with much laughter placed the wreath on his black hair.

«It suits you very well,» said Mrs. Jackson. "Don't it suit him, Arnold?»

«Of course it does.»

Bateman sweated at every pore.

«Isn't it a pity it's dark?» said Eva. «We could photograph you all three together.»

Bateman thanked his stars it was. He felt that he must look prodigiously foolish in his blue serge suit and high collar – very neat and gentlemanly – with that ridiculous wreath of flowers on his head.

He was seething with indignation (он просто кипел от негодования; to seethe – кипеть, бурлить; быть охваченным/каким-каким-либо чувством), and he had never in his life exercised more self-control than now (и никогда в жизни он не проявлял большей сдержанности: «самоконтроля», чем сейчас) when he presented an affable exterior (когда сохранял приветливую наружность; to present – преподносить, дарить; являть, представлять/собою/). He was furious with that old man (он был возмущен этим стариком; furious – разъяренный, взбешенный), sitting at the head of the table (сидящим во главе стола), half-naked (полуголым), with his saintly face and the flowers on his handsome white locks (с лицом праведника и цветами на красивых белых локонах; saint – святой, праведник; святой человек; saintly – святой, праведный). The whole position was monstrous (вся ситуация была просто безобразной; position– положение, местонахождение; положение, состояние).

indignation ["IndIg'neIS(q)n], affable ['xfqb(q)l], exterior [Ik'stI(q)rIq], furious ['fju(q)rIqs], monstrous ['mOnstrqs]

He was seething with indignation, and he had never in his life exercised more self-control than now when he presented an affable exterior. He was furious with that old man, sitting at the head of the table, half-naked, with his saintly face and the flowers on his handsome white locks. The whole position was monstrous.

Then dinner came to an end (ужин подошел к концу), and Eva and her mother remained to clear away (Эва с матерью остались убирать посуду со стола) while the three men sat on the verandah (в то время как трое мужчин уселись на веранде). It was very warm (было очень тепло) and the air was scented with the white flowers of the night (и воздух был наполнен благоуханием белых ночных цветов). The full moon, sailing across an unclouded sky (полная луна, что плыла по безоблачному небу; sail – парус;to sail – плавать/под парусом/,совершать плавание; плыть, парить/в воздухе/), made a pathway on the broad sea (проложила по широкому /простору/ моря лунную дорожку) that led to the boundless realms of Forever (которая вела к безграничному царству вечности).

unclouded [An'klaudId], realm [relm], forever [fq'revq]

Then dinner came to an end, and Eva and her mother remained to clear away while the three men sat on the verandah. It was very warm and the air was scented with the white flowers of the night. The full moon, sailing across an unclouded sky, made a pathway on the broad sea that led to the boundless realms of Forever.

Arnold Jackson began to talk (Арнольд Джексон начал разговор). His voice was rich and musical (голос его был глубокий /грудной/ и мелодичный; rich – богатый; низкий, глубокий/о звуке/). He talked now of the natives and of the old legends of the country (теперь он говорил о местных жителях и древних легендах этой страны). He told strange stories of the past (он рассказывал удивительные истории о прошлом; strange – незнакомый; необычный, удивительный), stories of hazardous expeditions into the unknown (истории о рискованных экспедициях к неизведанному), of love and death (о любви и смерти), of hatred and revenge (о ненависти и мести). He told of the adventurers who had discovered those distant islands (он рассказывал о тех искателях приключений, которые открыли те отдаленные острова; adventurer – авантюрист; искатель приключений), of the sailors who, settling in them, had married the daughters of great chieftains (о тех моряках, которые обосновавшись на них, женились на дочерях великих вождей), and of the beach-combers who had led their varied lives on those silvery shores (о пестрой жизни бродяг, промышлявших на этом серебристом побережье: «которые вели свои разнообразные жизни на этих серебристых берегах»; shore – берег, побережье; beach-comber – /белый/ житель тихоокеанских островов, перебивающийся случайной работой; бродяга на побережье). Bateman, mortified and exasperated, at first listened sullenly (Бейтман, обиженный и раздраженный, поначалу слушал с недовольным видом; sullen – угрюмый, замкнутый, сердитый; to mortify – подавлять /страсти, чувства и т. п./; умерщвлять /плоть/; обижать, унижать, оскорблять; to exasperate – сердить; возмущать, раздражать; изводить; бесить, приводить в ярость), but presently some magic in the words possessed him and he sat entranced (но вскоре какая-то магия тех слов овладела им, и он сидел как завороженный).

hazardous ['hxzqdqs], expedition ["ekspI'dIS(q)n], hatred ['heItrId], revenge [rI'vendZ], adventurer [qd'ventS(q)rq], chieftain ['tSi: ftqn], beachcomber ['bi: tS" kqVmq], exasperated [Ig'zQ: spqreItId]

Arnold Jackson began to talk. His voice was rich and musical. He talked now of the natives and of the old legends of the country. He told strange stories of the past, stories of hazardous expeditions into the unknown, of love and death, of hatred and revenge. He told of the adventurers who had discovered those distant islands, of the sailors who, settling in them, had married the daughters of great chieftains, and of the beach-combers who had led their varied lives on those silvery shores. Bateman, mortified and exasperated, at first listened sullenly, but presently some magic in the words possessed him and he sat entranced.

The mirage of romance obscured the light of common day (мираж романтических приключений затмил свет обыденного: «обычного дня»; romance – роман; романтика; to obscure – затемнять; затмевать). Had he forgotten that Arnold Jackson had a tongue of silver (неужели он забыл, что Арнольд Джексон был чертовски красноречив: «имел серебряный язык»; tongue – язык; манера говорить; silver tongue – красноречивость, льстивость), a tongue by which he had charmed vast sums out of the credulous public (настолько: «такой язык», что мог выманивать огромные суммы у доверчивых/легковерных людей; to charm out – выведывать, выпытывать/особ. лестью/; charm – очарование, шарм), a tongue which very nearly enabled him to escape the penalty of his crimes (/обладал/ таким сладкоречием, которое почти что позволило ему избежать наказания за свои преступления)? No one had a sweeter eloquence (никто не обладал более благозвучным красноречием; sweet – сладкий; мелодичный, благозвучный), and no one had a more acute sense of climax (и никто не мог более остро почувствовать момент наступления кульминации). Suddenly he rose (внезапно он поднялся; to rise– вставать /на ноги/, пониматься).

"Well, you two boys haven't seen one another for a long time (что ж, вы ребята не видели друг друга очень долго). I shall leave you to have a yarn (я оставлю вас, чтобы вы могли поболтать). Teddie will show you your quarters when you want to go to bed (Тедди покажет вам вашу комнату, когда вы захотите отправиться спать; quarters – помещение, жилье, квартира)."

mirage [amir's: Z], obscure [quieter's], tongue [tAN], credulous [credulous], eloquence [welkins], climax [quitclaims], quarters [oakwood: tizzy]

The mirage of romance obscured the light of common day. Had he forgotten that Arnold Jackson had a tongue of silver, a tongue by which he had charmed vast sums out of the credulous public, a tongue which very nearly enabled him to escape the penalty of his crimes? No one had a sweeter eloquence, and no one had a more acute sense of climax. Suddenly he rose.

«Well, you two boys haven't seen one another for a long time. I shall leave you to have a yarn. Teddie will show you your quarters when you want to go to bed.»

«Oh, but I wasn't thinking of spending the night, Mr. Jackson (о, но я не собирался /здесь/ ночевать, мистер Джексон),» said Bateman.

"You'll find it more comfortable (вам здесь будет удобнее: «вы найдете /ночевку здесь/ более удобной»). We'll see that you're called in good time (мы проследим, чтобы вас вовремя: «своевременно» разбудили; to call– кричать; звать; будить, разбудить)."

Then with a courteous shake of the hand (затем, вежливо пожав руку), stately as though he were a bishop in canonicals (величественный, словно он был епископом в церковном облачении), Arnold Jackson took leave of his guest (Арнольд Джексон простился со своим гостем; leave– разрешение, позволение; прощание, расставание).

"Of course I'll drive you back to Papeete if you like (конечно же, если ты хочешь, я отвезу тебя назад в Папеэте)," said Edward, "but I advise you to stay (но я советую тебе остаться). It's bully driving in the early morning (это чудно – ехать рано утром; bully – первоклассный, великолепный, высокого качества, высокопробный)."

courteous ['kWtIqs], bishop ['bISqp], canonicals [kq'nOnIk(q)lz], guest [gest]

«Oh, but I wasn't thinking of spending the night, Mr. Jackson,» said Bateman.

«You'll find it more comfortable. We'll see that you're called in good time.»

Then with a courteous shake of the hand, stately as though he were a bishop in canonicals, Arnold Jackson took leave of his guest.

«Of course I'll drive you back to Papeete if you like,» said Edward, «but I advise you to stay. It's bully driving in the early morning.»

For a few minutes neither of them spoke (несколько минут никто из них не говорил = оба они молчали). Bateman wondered how he should begin on the conversation (Бейтман мучился вопросом, как же ему начать разговор; to wonder – интересоваться, желать знать, задавать себе вопрос) which all the events of the day made him think more urgent (который события этого дня сделали еще более неотложным: «заставили его счесть еще более неотложным»).

"When are you coming back to Chicago (когда ты возвращаешься в Чикаго)?" he asked, suddenly (внезапно спросил он).

For a moment Edward did not answer (какое-то мгновение Эдвард молчал: «не отвечал»). Then he turned rather lazily to look at his friend and smiled (затем он довольно лениво повернулся, чтобы взглянуть на своего друга, и улыбнулся).

"I don't know (я не знаю). Perhaps never (возможно, никогда)."

"What in heaven's name do you mean (что, черт возьми: «во имя неба», ты хочешь этим сказать)?" cried Bateman (воскликнул Бейтман).

"I'm very happy here (я очень счастлив здесь). Wouldn't it be folly to make a change (не будет ли это глупостью – что-то менять)?"

wonder ['wAndq], lazily ['leIzIlI], change [tSeIndZ]

For a few minutes neither of them spoke. Bateman wondered how he should begin on the conversation which all the events of the day made him think more urgent.

«When are you coming back to Chicago?» he asked, suddenly.

For a moment Edward did not answer. Then he turned rather lazily to look at his friend and smiled.

«I don't know. Perhaps never.»

«What in heaven's name do you mean?» cried Bateman.

«I'm very happy here. Wouldn't it be folly to make a change?»

"Man alive, you can't live here all your life (черт возьми, ты не можешь прожить здесь всю жизнь; alive – живой). This is no life for a man (для человека это не жизнь). It's a living death (это какое-то жалкое существование: «это жизнь, подобная смерти»). Oh, Edward, come away at once, before it's too late (о, Эдвард, немедленно уезжай /отсюда/, пока не /слишком/ поздно). I've felt that something was wrong (я чувствовал, что что-то не так; wrong– неправильный; неподходящий, не тот, который нужен). You're infatuated with the place (ты потерял голову из-за этого места; to infatuate– свести с ума; внушить сильную страсть), you've succumbed to evil influences (ты поддался дурному влиянию; evil– злой; дурной, неблагоприятный;to succumb– поддаваться, уступать), but it only requires a wrench (но /от тебя/ требуется только решительное действие; wrench– дерганье, рывок; резкая перемена умонастроения), and when you're free from these surroundings (и когда ты освободишься /от влияния/ этого окружения) you'll thank all the gods there be (ты будешь благодарить всех богов). You'll be like a dope-fiend when he's broken from his drug (ты будешь похож на наркомана, которого оторвали от наркотика; dope– допинг; разг. наркотик, опиум;fiend– дьявол; демон; разг. раб привычки;to break– ломать; разрывать, прорывать;drug– лекарство; наркотик). You'll see then that for two years you've been breathing poisoned air (тогда ты поймешь, что целых два года ты дышал отравленным воздухом). You can't imagine what a relief it will be (ты и представить себе не можешь того облегчения, которое испытаешь) when you fill your lungs once more with the fresh, pure air of your native country (когда вновь наполнишь свои легкие свежим, чистым воздухом родной страны)."