Текст книги "Английский язык с У. С. Моэмом. На окраине империи. Рассказы"

Автор книги: Уильям Моэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

complacency [kqm`pleIsqnsI], notoriety [nqutq`raIqtI], unadulterated [Anq`dAltqreItId], insignificantly [InsIg`nIfIkqntlI], ingenuity [IndZI`nju: qtI], fortune [`fO: tSqn], acquaintance [q`kweIntqns]

Mr. Warburton displayed them with complacency. For M r. Warburton was a snob. He was not a timid snob, a little ashamed of being impressed by his betters, nor a snob who sought the intimacy of persons who had acquired celebrity in politics or notoriety in the arts, nor the snob who was dazzled by riches; he was the naked, unadulterated common snob who dearly loved a lord. He was touchy and quick-tempered, but he would much rather have been snubbed by a person of quality than flattered by a commoner. His name figured insignificantly in Burke`s Peerage, and it was marvellous to watch the ingenuity he used to mention his distant relationship to the noble family he belonged to; but never a word did he say of the honest Liverpool manufacturer from whom, through his mother, a Miss Gubbins, he had come by his fortune. It was the terror of his fashionable life that at Gowes, maybe, or at Ascot, when he was with a duchess or even with a prince of the blood, one of these relatives would claim acquaintance with him.

His failing was too obvious not soon to become notorious (его слабость была настолько явной, что вскоре стала общеизвестной), but its extravagance saved it from being merely despicable (но ее нелепость спасла ее от простого презрения; «от /того/, чтобы быть просто презренной»). The great whom he adored laughed at him (родовитые/высокопоставленные особы, перед которыми он преклонялся, смеялись над ним), but in their hearts felt his adoration not unnatural (однако в душе: «своих душах» чувствовали, что его преклонение естественно: «не искусственно»). Poor Warburton was a dreadful snob, of course, but after all he was a good fellow (несчастный Уорбертон был ужасным снобом, конечно, но, тем не менее, он был хорошим парнем; after all – не смотря ни на что; тем не менее). He was always ready to back a bill for an impecunious nobleman (он всегда был готов оплатить счет: «гарантировать оплату векселя» за бедствующего дворянина/аристократа; to back a bill – поставить свою подпись на оборотной стороне векселя, гарантировать оплату векселя), and if you were in a tight corner you could safely count on him for a hundred pounds (и если вы оказались на мели: «были в тесном углу», вы могли уверенно рассчитывать на его: «на него в» сотню фунтов; to be in a tight corner – быть на мели). He gave good dinners (он угощал хорошими обедами: «он давал хорошие обеды»). He played whist badly, hut never minded how much he lost if the company was select (он плохо играл в вист, но не обращал внимания на то, сколько проиграл, если компания была элитной: «избранной»). He happened to be a gambler, an unlucky one, hut he was a good loser (так случилось, что он был /страстным/ игроком, неудачливым, но он умел проигрывать; «был хорошим проигрывавшим»), and it was impossible not to admire the coolness with which he lost five hundred pounds at a sitting (и было невозможно не восхищаться хладнокровием, с которым он в один присест терял/лишался пяти сотен фунтов; at a sitting – в один присест).

notorious [nqu`tO: rIqs], extravagance [Ik`strxvqgqns], despicable [dI`spIkqbl], impecunious [ImpI`kju: nIqs]

His failing was too obvious not soon to become notorious, but its extravagance saved it from being merely despicable. The great whom he adored laughed at him, but in their hearts felt his adoration not unnatural. Poor Warburton was a dreadful snob, of course, but after all he was a good fellow. He was always ready to back a bill for an impecunious nobleman, and if you were in a tight corner you could safely count on him for a hundred pounds. He gave good dinners. He played whist badly, but never minded how much he lost if the company was select. He happened to be a gambler, an unlucky one, but he was a good loser, and it was impossible not to admire the coolness with which he lost five hundred pounds at a sitting.

His passion for cards, almost as strong as his passion for titles, was the cause of his undoing (его страсть к картам, почти такая же сильная, как и страсть к титулам, стала: «была» причиной его падения; undoing – развязывание, расстегивание; уничтожение; гибель;to undo– расстегивать /об одежде/; уничтожать результат труда; возвращать к прежнему положению вещей). The life he led was expensive and his gambling losses were formidable (жизнь, которую он вел, была дорогой, а его проигрыши – огромными). He began to plunge more heavily, first on horses, and then on the Stock Exchange (он увлекался: «начал вовлекаться» все сильнее, сначала скачками: «/ставил/ на лошадей», а потом – фондовой биржей; London Stock Exchange – Лондонская фондовая биржа; to plunge – нырять, погружаться). He had a certain simplicity of character, and the unscrupulous found him an ingenuous prey (у него былая некоторая простота характера = он был простодушен, и /люди/ недобросовестные находили в нем легкую добычу; ingenuous – простодушный, наивный). I do not know if he ever realized that his smart friends laughed at him behind his back (я не знаю, осознавал/понимал ли он когда-либо, что его светские друзья смеются над ним за его спиной), but I think he had an obscure instinct that he could not afford to appear other than careless of his money (но я думаю, у него была скрытая интуиция/чутье, что он не может позволить себе производить другое впечатление, чем впечатление безразличия к своим деньгам; to appear – казаться; производить впечатление). He got into the hands of money-lenders (он попал в руки = лапы ростовщиков). At the age of thirty-four he was ruined (в тридцать четыре года он был разорен; to ruin– разрушать, уничтожать; разорять).

formidable [`fO: mIdqbl], unscrupulous [An`skru: pjulqs], ingenuous [In`dZenjuqs]

His passion for cards, almost as strong as his passion for titles, was the cause of his undoing. The life he led was expensive and his gambling losses were formidable. He began to plunge more heavily, first on horses, and then on the Stock Exchange. He had a certain simplicity of character, and the unscrupulous found him an ingenuous prey. I do not know if he ever realized that his smart friends laughed at him behind his back, but I think he had an obscure instinct that he could not afford to appear other than careless of his money. He got into the hands of money-lenders. At the age of thirty-four he was ruined.

He was too much imbued with the spirit of his class to hesitate in the choice of his next step (он слишком проникся духом своего класса/сословия, чтобы колебаться/сомневаться в выборе своего следующего шага). When a man in his set had run through his money, he went out to the colonies (когда человек его круга проматывал свои деньги, он уходил = отправлялся в колонии; set– комплект, набор; круг людей, связанных своим статусом, общими интересами, привычками или занятием;to run through– прокалывать; проткнуть; промотать /состояние/). No one heard Mr. Warburton repine (никто не слышал, чтобы мистер Уорбертон ворчал/жаловался). He made no complaint because a noble friend had advised a disastrous speculation (он не жаловался на то, что: «потому что» какой-то титулованный друг втянул его: «посоветовал ему» в какую-то разорительную спекуляцию; speculation– размышление, предположение; спекуляция /на рынке ценных бумаг и валюты/; афера; disaster – беда, бедствие, несчастье), he pressed nobody to whom he had lent money to repay it (он не давил ни на кого, кому он одалживал деньги, заставляя вернуть долг: «чтобы вернуть их»), he paid his debts (if he had only known it, the despised blood of the Liverpool manufacturer came out in him there) (он уплатил свои долги (если бы он только знал, /что/ это презренная кровь ливерпульского фабриканта заговорила: «показалась/проявилась» в нем)), sought help from no one (ни у кого не искал помощи), and, never having done a stroke of work in his life (и, никогда не сделав и легкой работы = не ударив палец о палец в своей жизни; stroke– удар; единичное действие, проявление, манифестация какого-либо явления), looked for a means of livelihood (искал способы заработка). He remained cheerful, unconcerned and full of humour (он оставался веселым, беззаботным и в хорошем расположении духа: «полный юмора/настроения»). He had no wish to make anyone with whom he happened to be uncomfortable by the recital of his misfortune (он не желал смущать людей, с которыми общался, рассказами о своей беде: «у него не было желания делать кого-то, с кем ему случалось бывать, смущенным от рассказов о своей беде»). Mr. Warburton was a snob, but he was also a gentleman (мистер Уорбертон был снобом, но он к тому же был и джентльменом).

hesitate ['hezIteIt], disastrous [dI`zA: strqs], speculation [spekju`leISn]

He was too much imbued with the spirit of his class to hesitate in the choice of his next step. When a man in his set had run through his money, he went out to the colonies. No one heard Mr. Warburton repine. He made no complaint because a noble friend had advised a disastrous speculation, he pressed nobody to whom he had lent money to repay it, he paid his debts (if he had only known it, the despised blood of the Liverpool manufacturer came out in him there), sought help from no one, and, never having done a stroke of work in his life, looked for a means of livelihood. He remained cheerful, unconcerned and full of humour. He had no wish to make anyone with whom he happened to be uncomfortable by the recital of his misfortune. Mr. Warburton was a snob, but he was also a gentleman.

The only favour he asked of any of the great friends (единственное одолжение, о котором он просил /своих/ титулованных: «великих» друзей) in whose daily company he had lived for years was a recommendation (в каждодневной компании которых он жил годами = провел годы, была рекомендация/были рекомендации). The able man who was at that time Sultan of Sembulu took him into his service (рассудительный человек, который в то время был султаном = тогдашний султан Сембулу, взял его на службу; able – компетентный, знающий). The night before he sailed he dined for the last lime at his club (вечером, перед своим отплытием, он последний раз обедал в своем клубе; to sail– плавать, совершать плавание; отплывать).

"I hear you’re going away, Warburton (я слышу, вы уезжаете; to go away – уходить; уезжать)," the old Duke of Hereford said to him (спросил: «сказал» его старый герцог Херефорд).

"Yes, I’m going to Borneo (да, я еду на Борнео)."

"Good God, what are you going there for (Боже милостивый, зачем вы туда едете)?"

"Oh, I’m broke (ох, я разорен)."

"Are you (в самом деле)? I`m sorry (мне жаль). Well, let us know when you come back (ладно, дайте нам знать/сообщите нам, когда вы вернетесь). I hope you have a good time (я надеюсь, вы хорошо/неплохо проведете время)."

"Oh yes (о, да/конечно). Lots of shooting, you know (много стрельбы, вы знаете = знаете ли)."

favour [`feIvq], recommendation [rekqmen`deISn], sultan [`sAltqn]

The only favour he asked of any of the great friends in whose daily company he had lived for years was a recommendation. The able man who was at that time Sultan of Sembulu took him into his service. The night before he sailed he dined for the last lime at his club.

«I hear you`re going away, Warburton,» the old Duke of Hereford said to him.

«Yes, I`m going to Borneo.»

«Good God, what are you going there for?»

«Oh, I`m broke.»

«Are you? I`m sorry. Well, let us know when you come back. I hope you have a good time.»

«Oh yes. Lots of shooting, you know.»

The Duke nodded and passed on (герцог кивнул и прошел мимо: «дальше»). A few hours later Mr. Warburton watched the coast of England recede into the mist (несколькими часами позже мистер Уорбертон созерцал побережье Англии, /которое/ удалялось = тонуло в тумане; to recede – отступать, пятиться, удаляться), and he left behind everything which to him made life worth living (и он оставил позади все то, ради чего он жил: «и он оставил позади все, что для него делало жизнь стоящей жить).

Twenty years had passed since then (двадцать лет прошло с тех пор). He kept up a busy correspondence with various great ladies (он поддерживал = вел оживленную переписку с разными знатными дамами; to keep up – поддерживать;busy – деятельный; занятый;оживленный) and his letters were amusing and chatty (и его письма были веселыми и непринужденными). He never lost his love for titled persons (он никогда не терял своей страсти/приязни к титулованным особам) and paid careful attention to the announcement in The Times (which reached him six weeks after publication) of their comings and goings (и обращал особое внимание на сообщение = сообщения в «Таймс» (которая доходила до него через шесть недель после публикации) о всех перипетиях их /знатных дам/ жизни; to pay attention to – обращать внимание на). He perused the column which records births, deaths, and marriages, (он внимательно читал = изучал колонку, которая записывала/фиксировала рождения, смерти и свадьбы) and he was always ready with his letter of congratulation or condolence (и всегда был готов отправить письмо поздравления или соболезнования). The illustrated papers told him how people looked (из иллюстрированных газет он знал: «иллюстрированные газеты говорили ему», кто как выглядел: «как выглядели люди») and on his periodical visits to England (и в свои периодические посещения Англии), able to take up the threads as though they had never been broken (умея возобновить связи: «подхватить ниточки» так, словно они никогда не нарушались: «рвались»; to take up – обсуждать, поднимать; подтягивать;закреплять), he knew all about any new person who might have appeared on the social surface (он знал все о любом новом человеке, который появлялся в светских кругах: «на светской поверхности»). His interest in the world of fashion was as vivid as when himself had been a figure in it (его интерес/заинтересованность высшим светом была такой же живой, как и в то время: «тогда», когда он сам был его частью: «фигурой в нем»; fashion– форма, очертания; покрой /об одежде/; мода, стиль). It still seemed to him the only thing that mattered (это по-прежнему казалось ему единственным, что имело значение).

recede [rI`si: d], announcement [q`naunsmqnt], marriage [`mxrIdZ], condolence [kqn`dqulqns], illustrate [`IlqstreIt]

The Duke nodded and passed on. A few hours later Mr. Warburton watched the coast of England recede into the mist, and he left behind everything which to him made life worth living.

Twenty years had passed since then. He kept up a busy correspondence with various great ladies and his letters were amusing and chatty. He never lost his love for titled persons and paid careful attention to the announcement in The Times (which reached him six weeks after publication) of their comings and goings. He perused the column which records births, deaths, and marriages, and he was always ready with his letter of congratulation or condolence. The illustrated papers told him how people looked and on his periodical visits to England, able to take up the threads as though they had never been broken, he knew all about any new person who might have appeared on the social surface. His interest in the world of fashion was as vivid as when himself had been a figure in it. It still seemed to him the only thing that mattered.

But insensibly another interest had entered into his life (но незаметно/постепенно другой интерес вошел в его жизнь). The position he found himself in flattered his vanity (должность, которую он занимал: «в которой он обнаружил себя» тешила его самолюбие; flatter – льстить;vanity – суета; тщеславие;самолюбие); he was no longer the sycophant craving the smiles of the great (он больше не был льстецом, жаждущим улыбок вельмож/знати; to crave – страстно желать, жаждать), he was the master whose word was law (он был господином/хозяином, чье слово было законом). He was gratified by the guard of Dyak soldiers who presented arms as he passed (он был доволен охраной, /состоящей из/ солдат-даяков, которые брали на караул, когда он проходил мимо /них/; to gratify – удовлетворять; доставлять удовольствие; радовать /глаз/). He liked to sit in judgement on his fellow men (ему нравилось вершить суд над своими ближними;to sit in judgement – быть судьей на процессе; fellow – приятель, коллега, товарищ). It pleased him to compose quarrels between rival chiefs (ему приносило удовольствие улаживать ссоры/раздоры между вождями враждующих племен: «соперничающими правителями»; to compose – сочинять, набирать; улаживать, успокаивать). When the head-hunters were troublesome in the old days (когда в давние времена: «дни» охотники за головами доставляли много хлопот: «причиняли беспокойство») he set out to chastise them with a thrill of pride in his own behaviour (он отправлялся их наказывать с волнующей гордостью за свое поведение; to set out – выставлять; излагать;отправляться). He was too vain not to be of dauntless courage (он был слишком тщеславным, чтобы не быть отважным: «бесстрашно отважным»), and a pretty story was told of his coolness in adventuring single-handed into a stockaded village (и прелестную историю рассказывали о его хладнокровии, когда он в одиночку отважился /пойти/ в укрепленную деревню; to adventure – приключение; рисковать; отваживаться; осмелиться;рискнуть сделать; stockade – частокол, забор, ограждение) and demanding the surrender of a blood-thirsty pirate (и потребовал выдачи какого-то кровожадного пирата). He became a skillful administrator (он стал умелым руководителем/управляющим). He was strict, just and honest (он был строг, справедлив и честен).

sycophant [`sIkqfqnt], gratify [`grxtIfaI], judgement [`dZAdZmqnt], chastise [tSx`staIz], behaviour [bI`heIvjq]

But insensibly another interest had entered into his life. The position he found himself in flattered his vanity; he was no longer the sycophant craving the smiles of the great, he was the master whose word was law. He was gratified by the guard of Dyak soldiers who presented arms as he passed. He liked to sit in judgement on his fellow men. It pleased him to compose quarrels between rival chiefs. When the head-hunters were troublesome in the old days he set out to chastise them with a thrill of pride in his own behaviour. He was too vain not to be of dauntless courage, and a pretty story was told of his coolness in adventuring single-handed into a stockaded village and demanding the surrender of a blood-thirsty pirate. He became a skillful administrator. He was strict, just and honest.

And little by little he conceived a deep love for the Malays (и постепенно он почувствовал глубокую симпатию/приязнь к малайцам; little by little – мало-помалу, понемногу, постепенно; to conceive – полагать; постигать;испытать, почувствовать). He interested himself in their habits and customs (он заинтересовался их обычаями и традициями). He was never tired of listening to their talk (он никогда не уставал их слушать: «от слушания их разговоров»). He admired their virtues (он восхищался их достоинствами), and with a smile and a shrug of the shoulders (и с улыбкой и пожимая плечами: «и с пожатием плеч»; to shrug one's shoulders– пожать плечами) condoned their vices (мирился с их недостатками; to condone– мириться с чем-либо, попустительствовать, потворствовать).

"In my day (в былые времена: «в мой день»)," he would say (/часто/ говорил он), "I have been on intimate terms with some of the greatest gentlemen in England (я был в близких отношениях с некоторыми знатнейшими джентельменами в Англии; intimate terms – близкие отношения), but I have never known finer gentlemen than some well born Malays whom I am proud to call my friends (но я никогда не знал лучших джентльменов, чем некоторые родовитые/знатные малайцы, которых я с гордостью называю своими друзьями)."

conceive [kqn`si: v], custom [`kAstqm], admire [qd`maIq]

And little by little he conceived a deep love for the Malays. He interested himself in their habits and customs. He was never tired of listening to their talk. He admired their virtues, and with a smile and a shrug of the shoulders condoned their vices.

«In my day,» he would say, «I have been on intimate terms with some of the greatest gentlemen in England, but I have never known finer gentlemen than some well born Malays whom I am proud to call my friends.»

He liked their courtesy and their distinguished manners (ему нравилась их учтивость и их изысканное поведение), their gentleness and their sudden passions (их доброта и их внезапные /вспышки/ страсти). He knew by instinct exactly how to treat them (он инстинктивно знал/подсознательно чувствовал, как с ними обращаться). He had a genuine tenderness for them (он питал: «имел» к ним истинную/неподдельную нежность). But he never forgot that he was an English gentleman (но он никогда не забывал, что он был английским джентльменом), and he had no patience with the white men who yielded to native customs (и он не уважал белых, которые соблюдали местные обычаи: «не имел терпения к белым людям, которые поддавались местным обычаям»). He made no surrenders (он не сдавался: «не сделал никаких капитуляций»). And he did not imitate so many of the white men in taking a native woman to wife (и он не подражал множеству белых мужчин, берущих в жены туземок: «местных женщин»), for an intrigue of this nature, however sanctified by custom, seemed to him not only shocking but undignified (так как интриги такого рода, хоть и освященные обычаем, казались ему не только скандальными, но и недостойными). A man who had been called George by Albert Edward, Prince of Wales (человек, которого принц Уэльский, Альберт Эдуард /старший сын королевы Виктории, будущий король ЭдуардVII,правивший в 1901–1910 гг./, называл Джордж), could hardly be expected to have any connection with a native (вряд ли вступит в связь: «/от него/ едва ли можно ожидать, что он будет иметь какую-либо связь» с туземкой). And when he returned to Borneo from his visits to England it was now with something like relief (и когда он возвращался на Борнео после своих поездок в Англию, теперь это было с чувством, похожим на облегчение: «с чем-то, похожим на облегчение»).

courtesy [`kq: tqsI], distinguish [dI`stINgwIS], yield [ji: ld], intrigue [In`tri: g]

He liked their courtesy and their distinguished manners, their gentleness and their sudden passions. He knew by instinct exactly how to treat them. He had a genuine tenderness for them. But he never forgot that he was an English gentleman, and he had no patience with the white men who yielded to native customs. He made no surrenders. And he did not imitate so many of the white men in taking a native woman to wife, for an intrigue of this nature, however sanctified by custom, seemed to him not only shocking but undignified. A man who had been called George by Albert Edward, Prince of Wales, could hardly be expected to have any connection with a native. And when he returned to Borneo from his visits to England it was now with something like relief.

His friends, like himself, were no longer young (его друзья, как и он сам, больше не были молодыми), and there was a new generation which looked upon him as a tiresome old man (пришло: «и было» новое поколение, которое смотрело на него как на надоедливого старика). It seemed to him that the England of to-day had lost a good deal of what he had loved in the England of his youth (ему казалось, что нынешняя Англия потеряла большую часть того, что он любил в Англии своей юности). But Borneo remained the same (но Борнео оставался таким же). It was home to him now (сейчас оно было для него домом). He meant to remain in the service as long as was possible (он намеревался оставаться на службе как можно дольше), and the hope in his heart was that he would die before at last he was forced to retire (а в его сердце была надежда, что он умрет до того, когда наконец будет вынужден пойти в отставку). He had stated in his will that wherever he died he wished his body to be brought back to Sembulu (он написал: «заявил» в своем завещании, что где бы он ни умер, он желает, чтобы его прах перевезли: «тело было возвращено» в Сембулу), and buried among the people he loved within the sound of the softly flowing river (и похоронили среди людей, которых он любил, там, где слышен шум: «в пределах шума» мягко струящейся реки).

generation [dZenq`reISn], youth [ju: T], retire [rI`taIq]

His friends, like himself, were no longer young, and there was a new generation which looked upon him as a tiresome old man. It seemed to him that the England of to-day had lost a good deal of what he had loved in the England of his youth. But Borneo remained the same. It was home to him now. He meant to remain in the service as long as was possible, and the hope in his heart was that he would die before at last he was forced to retire. He had stated in his will that wherever he died he wished his body to be brought back to Sembulu, and buried among the people he loved within the sound of the softly flowing river

But these emotions he kept hidden from the eyes of men (но эти чувства он скрывал: «держал спрятанными» от человеческих глаз); and no one, seeing this spruce, stout, well-set-up man, with his clean-shaven strong face and his whitening hair (и никто, глядя на этого элегантного, крепкого мужчину со стройным телосложением, с чисто выбритым сильным лицом и седеющими волосами; stout – крепкий, плотный, прочный), would have dreamed that he cherished so profound a sentiment (не мог догадаться, что он лелеял = таит такие глубокие чувства: «глубокое чувство»; to cherish – заботливо относиться, ухаживать; питать/надежду, чувство и т. п./;лелеять/что-либо в мыслях/).

He knew how the work of the station should be done (он знал как следует вести: «делать» работу резиденции), and during the next few days he kept a suspicious eye on his assistant (и в следующие несколько дней он с недоверием наблюдал за своим помощником; to keep an eye on smth. – наблюдать зачем-либо). He saw very soon that he was painstaking and competent (очень скоро он увидел, что тот был старательным и компетентным). The only fault he had to find with him was that he was brusque with the natives (единственным недостатком, который он нашел в нем, было его грубое отношение к туземцам: «было то, что он был груб с туземцами»).

spruce [spru: s], profound [prq`faund], brusque [bru: sk]

But these emotions he kept hidden from the eyes of men; and no one, seeing this spruce, stout, well-set-up man, with his clean-shaven strong face and his whitening hair, would have dreamed that he cherished so profound a sentiment.

He knew how the work of the station should be done, and during the next few days he kept a suspicious eye on his assistant. He saw very soon that he was painstaking and competent. The only fault he had to find with him was that he was brusque with the natives.

«The Malays are shy and very sensitive (малайцы робкие и очень чувствительные),» he said to him (сказал он ему /Куперу/). "I think you will find that you will get much better results (я уверен: «думаю», вы обнаружите, что получите = достигнете намного лучших результатов) if you take care always to be polite, patient and kindly (если позаботитесь о том, чтобы всегда быть вежливым, терпеливым и добрым)."

Cooper gave a short, grating laugh (/в ответ/ Купер коротко, резко рассмеялся; to give a laugh – рассмеяться; grating – скрежещущий, резкий, режущий /о звуке/; скрипучий /о голосе/).

" I was born in Barbados and I was in Africa in the war (я родился на Барбадосе и воевал в Африке: «был в Африке на войне»). I don`t think there`s much about niggers that I don`t know (не думайте, что существует еще что-то: «многое», чего я не знаю о неграх)."

"I know nothing (я /о них/ не знаю ничего)," said Mr. Warburton acidly (сказал мистер Уорбертон с раздражением). "But we were not talking of them (но мы говорили не о них). We were talking of Malays (мы говорили о малайцах)."

"Aren`t they niggers (разве они не негры)?"

"You are very ignorant (вы очень невежественны)," replied Mr. Warburton (сказал мистер Уорбертон).

He said no more (он больше ничего не сказал).

result [rI`zAlt], patient [peISnt], laugh [lQ: f], acidly [`жsIdlI], ignorant [`Ignqrqnt]

«The Malays are shy and very sensitive,» he said to him. «I think you will find that you will get much better results if you take care always to be polite, patient and kindly.»

Cooper gave a short, grating laugh.

«I was born in Barbados and I was in Africa in the war. I don`t think there`s much about niggers that I don`t know.»

«I know nothing,» said Mr. Warburton acidly. «But we were not talking of them. We were talking of Malays.»

«Aren`t they niggers?»

«You are very ignorant,» replied Mr. Warburton.

He said no more.

On the first Sunday after Cooper`s arrival he asked him to dinner (в первое воскресенье после приезда Купера он пригласил его на обед; to ask – спрашивать, попросить; приглашать). He did everything ceremoniously, and though they had met on the previous day in the office (он соблюдал этикет: «делал все церемонно», и несмотря на то, что они встречались накануне в канцелярии; ceremonious – протокольный, подчиненный правилам церемонии;office – офис, контора, канцелярия) and later, on the Fort verandah where they drank a gin and bitters together at six o`clock (и позже, на веранде форта, где они в шесть часов вместе пили джин и горькую настойку), he sent a polite note across to the bungalow by a boy (он послал боя с вежливой запиской через /дорогу/ в бунгало). Cooper, however unwillingly, came in evening dress and Mr. Warburton, though gratified that his wish was respected (Купер, хотя и неохотно, пришел в смокинге, и Уорбертон, хотя и довольный, что его желание было исполнено: «уважили»; evening dress – вечернее платье; фрак, смокинг), noticed with disdain that the young man`s clothes were badly cut and his shirt ill-fitting (с презрением отметил, что костюм молодого человека плохо скроен и рубашка была /выбрана/ неподходящая; to cut – резать; кроить /платье и т. п./; ill-fitting – неподходящий/об одежде/). But Mr. Warburton was in a good temper that evening (но мистер Уорбертон был в хорошем настроении в тот вечер).