Текст книги "Дилогия об изгоняющем дьявола"

Автор книги: Уильям Питер Блэтти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц)

– Карточка с молитвами?

– Ну да. Она еще у вас?

– Да, она у меня. Я проверял латинский язык. Она вам нужна?

– Да, может быть, мне удастся извлечь из нее что-либо полезное.

– Одну секундочку, сейчас принесу.

Пока Киндерман ждал около полицейской машины, иезуит прошел в свою комнату на первом этаже, выходящую окнами на Проспект-стрит, и взял карточку. Вернувшись, он отдал ее Киндерману.

– Может быть, остались отпечатки пальцев,– предположил Киндерман, осматривая карточку, а потом добавил: – Хотя нет, вы же держали ее в руках. Хорошо, что я вовремя сообразил.– Он вглядывался в пластиковую обертку карточки.– Ага, подождите-ка, что-то есть, что-то есть! – Потом с нескрываемым ужасом детектив посмотрел на Карраса.– Вы ее вынимали отсюда?

Каррас усмехнулся и кивнул.

– Ну, это не важно, может быть, мы что-нибудь все-таки найдем. Кстати, вы ее изучали?

– Да.

– Ваше заключение?

Каррас пожал плечами.

– На шутника не похоже. Сначала я подумал, что текст сочинил какой-то студент. Но теперь я в этом сомневаюсь. У того, кто писал эти строки, несомненно, сильное психическое расстройство.

– Как вы и говорили.

– И латынь...– Каррас нахмурился.– Текст не безликий, лейтенант, здесь чувствуется определенный стиль, вполне индивидуальный стиль. Человек, который это писал, должен думать на латинском языке.

– А священники думают на латыни?

– Ну-ну, продолжайте!

– Ответьте на вопрос, мистер Вечно-Подозревающий.

– Да, на определенной стадии освоения языка это бывает. По крайней мере, у иезуитов и некоторых других священников. В Вудстокской семинарии отдельные философские дисциплины читались на латыни.

– Почему?

– Для четкости мышления. Это стройная система.

– Ага, понимаю.

Каррас посерьезнел:

– Послушайте, лейтенант, можно, я скажу вам, кто, по-моему, действительно сделал это?

Детектив придвинулся к нему:

– Кто же?

– Доминиканцы. Поищите среди них.– Каррас улыбнулся, помахал на прощание рукой и пошел.

– Я вам сказал неправду! – вдруг крикнул ему вслед лейтенант.– Вы похожи на Сола Минзо!

Киндерман следил взглядом за священником. Тот еще раз махнул рукой и вошел в здание. Детектив повернулся, уселся в машину, вздохнул и пробормотал:

– Он колеблется, колеблется. Совсем как камертон под водой.

Помедлив еще несколько мгновений, он тронул за плечо водителя.

– Все. Давай обратно в контору. И побыстрее. Гони вопреки всем правилам движения – они для нас сейчас не существуют.

Машина резко рванула с места.

Новая комната Карраса была обставлена скромно: односпальная кровать, удобный стул, письменный стол и книжные полки, встроенные в стену. На письменном столе стояла старая фотография его матери, а в изголовье кровати молчаливым упреком висело металлическое распятие.

Эта узкая комната вполне устраивала Карраса и являла собой его мир. Дэмьен не заботился о вещах, главное, чтобы они всегда были чистыми. Каррас принял душ, быстро побрился. Надев брюки цвета хаки и рубашку с короткими рукавами, он легкой походкой направился в столовую для священников. Здесь он заметил розовощекого Дайера, одиноко сидящего в углу, и двинулся в его сторону.

– Привет, Дэмьен! – поздоровался Дайер.

Каррас кивнул и, встав рядом со стулом, скороговоркой пробубнил молитву. Потом перекрестился, сел и поздоровался с другом.

– Ну, как дела у бездельника? – пошутил Дайер, пока Каррас развертывал на коленях салфетку.

– Это кто бездельник? Я работаю.

– Читая одну лекцию в неделю?

– Здесь важно качество,– возразил Каррас.– Что на обед?

– А по запаху не определишь?

– Кошмар! Кислая капуста да конская колбаса.

– Здесь важно количество,– с напускной серьезностью парировал Дайер.

Каррас покачал головой и протянул руку к алюминиевому кувшину с молоком.

– Я бы не стал рисковать,– пробормотал Дайер, не меняясь в лице и намазывая масло на добрую половину пшеничного батона– Видите там пузыри? Селитра.

– Мне полезно,– отрезал Каррас, пододвинул к кувшину свой стакан и услышал, как кто-то подошел к столу.

– Я наконец-то прочитал книгу,– весело сообщил подошедший.

Каррас поднял глаза и почувствовал болезненную тревогу, а потом свинцовую тяжесть в суставах. Он узнал священника, приходившего к нему недавно за советом. Того самого, который не мог ни с кем подружиться.

– Да? И что же вы о ней думаете? – полюбопытствовал Каррас и поставил кувшин на место.

Молодой священник заговорил, а рке через полчаса вся столовая сотрясалась от смеха Дайера.

Каррас взглянул на часы.

– Не хочешь одеться? – спросил он священника.– Можно пойти полюбоваться закатом.

Через некоторое время они уже стояли, облокотившись о перила лестницы, ведущей на М-стрит.

Рыжие лучи заходящего солнца освещали западную часть неба и мелкими красноватыми зайчиками разбегались по темной речной глади.

Однажды в это же время Каррас встретил Бога. Это было давно. Но, как покинутый любовник, он помнил об этом свидании.

– Красивое зрелище,– восхищался Дайер.

– Да,– согласился Каррас.– Я стараюсь приходить сюда каждый вечер.

Университетские часы начали отбивать время. Было семь часов вечера.

В семь часов двадцать три минуты лейтенант Киндерман изучал спектрографические данные, подтверждавшие, что краска, соскобленная с птицы Риган, идентична краске с оскверненной статуи. Девы Марии.

А в восемь часов сорок семь минут в трущобах северной части города бесстрастный Карл Энгстром вышел из запущенного, полуразвалившегося жилого дома, с бесстрастным, лишенным всякого выражения лицом прошел три квартала к автобусной остановке, минуту постоял там в полном одиночестве, а потом вдруг согнулся и зарыдал, опершись о фонарный столб.

В это время лейтенант Киндерман был в кино.

 Глава шестая  

В среду, 11 мая, они вернулись домой. Риган уложили в кровать, установили замки на ставнях и убрали все зеркала из ее спальни и ванной.

«...Все меньше и меньше работает ее сознание, а во время припадков она полностью отключается. Это новый симптом, и, пожалуй, он исключает истерию. В то же время проявились другие симптомы в области, которую мы называем парапсихологическим феноменом...»

Пришел доктор Кляйн. Он продемонстрировал Крис и Шарон, как следует подключать Риган к питанию сустагеном в период комы. Он показал им специальную трубку:

– Сначала...

Крис заставляла себя смотреть и в то же время не видеть лицо дочери, слушать врача и забыть о словах, произнесенных врачом в клинике...

Но они пробивались в ее сознание, как туман сквозь ветви деревьев.

Кляйн направил трубку в желудок Риган.

– Сначала вы должны проверить, не попала ли жидкость в легкое,– инструктировал он, зажимая трубку, чтобы прекратить доступ сустагена.– Если...

«...Синдром разновидности такого расстройства, которое вряд ли встретишь еще где-нибудь, разве что только у примитивных народов. Мы называем это “сомнамбулическая одержимость”. Честно говоря, мы мало знаем об этом расстройстве – известно лишь, что оно начинается с конфликта или чувства вины, отчего у больного складывается впечатление, будто в его теле находится посторонний разум, душа, если хотите.

Раньше, когда люди верили в дьявола, это вторгающееся существо считалось бесом. В современных случаях это чаще душа какого-либо умершего человека, знакомого больному прежде, которому он может подсознательно подражать – мимикой, голосом, манерами, а иногда даже способен воспроизводить черты его лица. Говорят...»

После того как мрачный доктор ушел, Крис связалась со своим агентом в Беверли Хиллз и безжизненным голосом сообщила, что не будет принимать участие в съемках. Потом она позвонила миссис Пэррин. Но той не оказалось дома. Крис повесила трубку, и ее охватило отчаяние.

Хоть бы кто-нибудь был рядом... Кто-нибудь, кто мог бы ей помочь...

«...Есть более простые случаи, связанные с душами умерших. Здесь редко встречаются ярость, сверхактивность или мышечное возбуждение. Однако в большинстве случаев сомнамбулическая одержимость новой, вселившейся личности отличается злобностью и враждебно настроена по отношению к первой. Ее основная цель – разрушить, замучить, а иногда даже уничтожить первую личность...»

В дом доставили несколько смирительных ремней. Крис, усталая и опустошенная, стояла и наблюдала, как Карл привязывал ими руки Риган к кровати. Пока Крис поправляла Риган подушку, швейцарец выпрямился и с жалостью взглянул в искаженное лицо девочки.

– Она выздоровеет? – спросил он.

Крис уловила участие в его голосе, но не смогла ответить... В тот момент, когда Карл обратился к ней, Крис нащупала под подушкой какой-то предмет.

– Кто положил сюда распятие? – возмутилась она.

«...Этот синдром – только проявление конфликта или какой-то вины, поэтому мы и пытаемся выяснить причину. Самый лучший способ в данном случае – гипнотерапия, однако здесь мы не могли успешно ее применить и поэтому выбрали наркосинтез – один из методов лечения наркотиками. Но, честно говоря, опять зашли в тупик».

«Так что же дальше?»

«Время покажет. Боюсь, что теперь нам остается уповать только на него. Мы попытаемся что-нибудь предпринять и будем надеяться на перемены. Пока что придется положить ее в больницу...»

Крис отыскала Шарон на кухне в тот момент, когда та ставила на стол только что принесенную из детской пишущую машинку. Уилли около раковины резала морковь для рагу.

– Шар, это ты сунула распятие ей под подушку? – выпытывала Крис с напряжением в голосе.

– О чем ты? – опешила Шарон.

– Так это не ты?

– Крис, я не пойму, о чем ты говоришь. Послушай, я же тебе говорила еще в самолете: я рассказала Риган, что Бог создал мир, и еще, возможно, о...

– Хорошо, Шарон, я тебе верю, но...

– Я тоже ничего не клала,– проворчала Уилли.

– Но ведь кто-то положил его туда, черт возьми! – взорвалась Крис и тут же накинулась на Карла, открывавшего холодильник.

– Я тебя еще раз спрашиваю: это ты положил распятие ей под подушку? – Голос ее почти срывался.

– Нет, мадам,– спокойно возразил Карл, заворачивая кусочки льда в полотенце.– Нет. В глаза не видел никакого распятия.

– Но этот идиотский крест не мог сам попасть туда! Кто-то из вас врет! Признавайтесь! Чьих это рук дело? – Она вдруг тяжело опустилась на стул и зарыдала, закрыв лицо руками.– Простите меня, ради Бога, простите, я не соображаю, что делаю,– всхлипывала Крис.– О Боже, я ничего не понимаю!

Уилли и Карл молча смотрели на нее. Шарон успокаивающим жестом дотронулась до ее шеи.

– Ну перестань. Все хорошо, все хорошо.

Крис вытерла лицо рукавом.

– Да, я понимаю, что тот, кто это сделал, хотел как лучше.

«...Послушайте, я вам снова и снова повторяю, вы лучше поверьте мне: я не отдам ее ни в какой сумасшедший дом!»

«Это не...»

«Мне не важно, как вы это называете! Но я должна видеть ее все время!»

«Тогда извините».

«Конечно! “Извините”! О Боже! Сотня докторов, и все, что вы мне можете сказать,– это ваше идиотское...»

Крис глубоко затянулась сигаретным дымом, потом нервно затушила окурок и поднялась в спальню Риган. В сумерках Крис разглядела прямую фигуру, сидящую на стуле у кровати Риган. «Что он тут делает? – удивилась она.– Карл?»

Крис подошла ближе, но швейцарец даже не взглянул на нее, продолжая пристально смотреть на девочку.

Рука Карла была протянута вперед и касалась лица Риган. Что у него в руке?

Крис приблизилась к кровати и различила самодельный компресс со льдом, который Карл наспех соорудил на кухне. Швейцарец пытался охладить девочке лоб.

Крис была тронута и с удивлением наблюдала за этой картиной. Видя, что Карл не обращает на нее внимания и не двигается, она повернулась и тихо вышла из комнаты...

«...Внешняя случайность, ведь одержимость редко связывают с истерией, поскольку корни синдрома почти всегда ведут к самовнушению. Должно быть, ваша дочь слышала об одержимости, верила в нее, знала симптомы, поэтому сейчас ее подсознание и воспроизводит синдром. Если это возможно установить, тогда и лечение надо проводить на основе самовнушения. В таких случаях, мне думается, сыграло бы на руку потрясение. Хотя, вероятно, большинство терапевтов с этим не согласятся.

Ну и, как я уже говорил, повлиять может любая внешняя случайность. Поскольку вы возражаете против госпитализации дочери, я...»

«Говорите же ради Бога – что “я”»?

«Вы когда-нибудь слышали о ритуале изгнания дьявола, миссис Макнил?..»

Книги в кабинете были для Крис лишь частью обстановки, она не читала ни одной из них.

Теперь же Крис жадно всматривалась в названия, упорно искала...

«...Специфический ритуал, во время которого раввины или священники пытаются изгнать духа В настоящее время сохранился только у католиков. Для тех, кто считает себя одержимым, этот ритуал вполне действенное средство. Обычно этот метод срабатывает, здесь играет роль сила внушения. Вера больного в одержимость вызывает синдром, и в той же мере вера в изгнание беса может заставить исчезнуть все признаки одержимости. Этот... ну вот, вы уже нахмурились. Ну, может быть, здесь будет к месту рассказать вам об австралийских аборигенах. Они считают, что если какой-нибудь колдун мысленно на расстоянии пошлет им “луч смерти”, то они обязательно должны умереть. И ведь в самом деле умирают! Ложатся и постепенно умирают! Единственное, что иногда спасает их,– это то же самое внушение: аннулирующий луч, посланный другим колдуном!»

«И вы хотите, чтобы я отвела ее к колдуну?»

« Да. То есть я хочу сказать, что ее надо показать священнику. Я понимаю, что это немного странный совет, возможно даже опасный, ведь мы не уверены в том, что Риган раньше хоть что-нибудь знала об одержимости, и в частности об изгнании бесов. Как вы думаете, она могла об этом где-то прочитать?»

«Вряд ли».

«Может быть, она видела это в кино? Или по телевизору?»

«Нет».

«Может быть, читала Евангелие, Новый Завет?»

«А почему вы об этом спрашиваете?»

«Там есть упоминание об одержимых и о том, как Христос изгонял бесов. Описание признаков одержимости».

«Нет. Забудьте об этом. Слышал бы сейчас все это ее отец!..»

Указательный палец Крис скользнул по корешкам книг. Ничего нет. Ни Библии, ни Нового Завета, ни...

«Спокойно!» – приказала себе Крис.

Ее взгляд вернулся к заглавию книги, стоящей в самом низу. Это был один из томов о колдовстве, который ей прислала Мэри-Джо Пэррин. Крис достала книгу и отыскала оглавление. Палец заскользил вниз по странице.

Вот!

Название главы пульсом отдалось в висках: «Состояние одержимости».

Крис захлопнула книгу и прикрыла глаза. Она растерялась...

Может быть... Может быть...

Крис открыла глаза и медленно побрела на кухню. Шарон печатала на машинке. Крис показала ей книгу.

– Шар, ты читала это?

Шарон продолжала печатать, не отрывая глаз от листа.

– Что именно? – переспросила она.

– Книгу о колдовстве.

– Нет.

– Это ты отнесла ее в кабинет?

– Нет. Я вообще ее не трогала.

– А где Уилли?

– Ушла на рынок.

Крис кивнула, что-то обдумывая. Затем поднялась в спальню Риган и показала книгу Карлу.

– Карл, ты не ставил эту книгу в кабинет? На стеллаж?

– Нет, мадам.

– Может быть, Уилли,– пробормотала Крис, не в силах оторвать взгляд от увесистого тома. Ее начали мучить ужасные догадки. Неужели врачи в клинике Бэрринджера были правы? Неужели это правда, и Риган под впечатлением прочитанного сама внушила себе психическое расстройство? Можно ли найти здесь описание подобного состояния? Что-то специфическое, что присутствует и в поведении Риган?

Крис села за стол, открыла главу об одержимости и начала искать:

«Непосредственное следствие веры в бесов, так называемая одержимость,– состояние, при котором люди считают, что их физическим и моральным поведением руководит либо бес (наиболее часто в описываемый период), либо дух умершего человека. Это явление встречалось в истории во все времена и по всей территории земного шара. Его еще предстоит объяснить. После подробнейшего и досконального исследования Трауготта Остеррайха^[6] впервые опубликованного в 1921 году, этот вопрос практически не изучался. Достижения психиатрии почти ничего не добавляют по существу этого явления».

Крис нахмурилась. После разговора с врачом у нее сложилось другое впечатление.

«Известно следующее: некоторые люди подвергались таким изменениям, что для окружающих они становились совсем другими личностями. Менялись не только голос, манеры, выражение лица и характерные телодвижения, но и сам человек начинал чувствовать, что он отличается от своего прошлого “я”, и осознавал, что у него теперь иное имя (человеческое или дьявольское) и другая судьба...»

«Симптомы... Где же симптомы?» – нервничала Крис.

«...На островах Малайского архипелага, где одержимость до сих пор – обычное явление, вселившийся дух умершего часто заставляет одержимого повторять жесты усопшего, подражать его голосу и манерам до такой степени, что родственники усопшего часто впадают в истерику. Здесь можно столкнуться и с так называемой квазиодержимостью – это может быть либо простое надувательство, либо паранойя или истерия. Проблема всегда состояла лишь в том, как объяснить явление, и самое древнее толкование этому – вселение духа. Такое толкование подтверждали еще тем, что вселившаяся личность вела себя совсем по-иному. В бесовской форме одержимости “бес”, например, мог разговаривать на иностранном языке, неизвестном первой личности, или...»

Вот! Это уже кое-что! Ее бред! Попытка воспроизвести какой-то язык. Крис торопливо продолжала читать:

«...или проявление парапсихологических способностей, например телекинеза, то есть способности перемещать предметы без использования материальной силы...»

Стук? Подпрыгивание кровати?

«В случаях вселения духа умершего происходят и такие явления, как описанный Остеррайхом эпизод с монахом, становившимся во время приступов одержимости способным и одаренным танцором, хотя до заболевания никогда и нигде не танцевал. Такие явления могут быть весьма впечатляющими. Психиатр Юнг после изучения сеансов одержимости мог дать лишь частичное объяснение тем явлениям, которые, бесспорно, нельзя симулировать...»

Это уже звучало тревожно.

«...И Уильям Джеймс, величайший психолог Америки, указывал на “правдоподобность” духовного объяснения этого явления, после того как тщательно изучил так называемое “Чудо Вацека”, девочку-подростка из Вацека в штате Иллинойс, которую нельзя было отличить от девочки по имени Мэри Рофф, умершей двенадцатью годами ранее в сумасшедшем доме...»

Крис, нахмурившись, читала и не слышала, как в прихожей раздался звонок. Она не слышала, как Шарон перестала печатать и пошла открывать.

«Обычно считают, что демоническая форма одержимости восходит к истокам христианства... На самом деле и одержимость, и изгнание бесов появились задолго до времени Христа. Древние египтяне, а также представители древнейших цивилизаций междуречья Тигра и Евфрата считали, что физические и духовные расстройства вызываются вторжением в организм бесов. Приводим в качестве примера заклинание против детских болезней в Древнем Египте: “Уйди прочь, исчадье тьмы, нос твой как крючок, а лицо наизнанку... Ты пришел лобзать мое дитя... Ты не смеешь...”»

– Крис?

Увлекшись, она продолжала читать дальше.

– Шар, я занята.

– К тебе явился детектив по делу об убийстве.

– О Боже, Шар, скажи ему...– Крис задумалась.– Хотя не надо.– Она нахмурилась, все еще глядя в книгу.– Не надо. Пусть войдет. Пригласи его.

Послышались шаги.

Крис замерла в ожидании.

«Чего я жду?»

Детектив вошел вместе с Шарон. Комкая в руках шляпу, он сопел, почтительно склонившись немного вперед.

– Мне так неловко. Вы заняты, я вижу, вы заняты. Я вас побеспокоил.

– Ну, как ваши дела с миром?

– Очень плохо, очень плохо. А как ваша дочь?

– Никаких перемен.

– О, извините, мне ужасно неловко.– Детектив неуклюже топтался у стола. В глазах его проскальзывало участие.– Вы знаете, я бы вас никогда не стал беспокоить, у вас больна дочь, это так неприятно. Боже мой, когда моя Руфь болела, или нет, нет, это была Шейла, моя младшая...

– Пожалуйста, присаживайтесь,– перебила Крис.

– Да-да, спасибо.– Киндерман шумно выдохнул и с благодарностью уселся на стул напротив Шарон.

Та опять принялась печатать письма.

– Извините, так на чем вы остановились? – возобновила разговор Крис.

– Ах да, моя дочь, у нее... ах, ну это не важно.– Детектив сменил тему.– Вы ведь заняты. А я тут лезу со своей жизнью, хотя о ней можно было снять целый фильм. В самом деле! Это просто невероятно! Если бы вы знали хоть половину из того, что происходило в моей сумасшедшей семье! Я расскажу вам всего один случай. Моя мама каждую пятницу готовила нам рыбный фарш. Так всю неделю, понимаете, всю неделю никто не мог помыться, потому что моя мамуля запускала в ванну карпа, вот он там и плавал себе целую неделю, потому что моя мама, видите ли, считала, что это очищает его организм от ядов! Вы приготовились? Потому что... Ах, ну ладно... Этого достаточно.– Киндерман вздохнул и махнул рукой.– Иногда полезно посмеяться хотя бы для того, чтобы не расплакаться.

Крис безразлично смотрела на детектива и ждала...

– Вы читаете? – Киндерман взглянула на книгу о колдовстве.– Это нужно вам для фильма? – поинтересовался он.

– Просто читаю.

– Нравится?

– Я только начала.

– Колдовство,– пробормотал детектив. Вытянув голову, он попытался прочитать название книги.

– В чем дело? – рассердилась Крис.

– Да-да, извините. Вы заняты, я сейчас уйду. Как я уже говорил, я бы никогда не стал вас беспокоить, но тут...

– Что?

Детектив стал серьезным и положил руки на стол.

– Понимаете, миссис Макнил, мистер Дэннингс...

– Ну?

– Черт побери! – яростно воскликнула Шарон и вынула испорченное письмо из машинки. Она скомкала его и швырнула в корзину для бумаг, стоящую около Киндермана. – О, извините,– осеклась Шарон, заметив, что ее внезапная вспышка гнева перебила их разговор.

Крис и Киндерман смотрели на нее.

 – Вы – мисс Фенстер? – обратился к Шарон Киндерман.

– Спенсер,– поправила Шарон и отодвинула стул, собираясь встать и поднять листок.

– Не беспокойтесь, не беспокойтесь,– затараторил Киндерман, нагибаясь и поднимая скомканный листок.

– Спасибо,– поблагодарила Шарон.

– Ничего. Извините, вы – секретарь?

– Шарон, это...

– Киндерман,– напомнил детектив.– Уильям Киндерман.

– Ну да А это Шарон Спенсер.

– Рад познакомиться,– кивнул Киндерман блондинке. Она положила руки на машинку и с любопытством рассматривала его.– Возможно, вы нам поможете,– добавил детектив.– В ночь гибели мистера Дэннингса вы ушли в аптеку и оставили его одного в доме, верно?

– Не совсем. Оставалась еще Риган.

– Это моя дочь,– пояснила Крис.

Киндерман продолжал задавать вопросы Шарон.

– Он пришел повидать миссис Макнил?

– Да.

– Он считал, что она скоро придет?

– Я ему сказала, что она должна вернуться очень скоро.

– Очень хорошо. А когда вы ушли? Вы этого не помните?

– Надо подумать. Я смотрела новости, поэтому... Ну да, верно. Я, помню, разозлилась, когда аптекарь заявил, что рассыльный мальчик уже ушел домой. Я тогда еще сказала: «Ну-ну, а всего-то шесть тридцать». Значит, Бэрк пришел через десять или двадцать минут после моего разговора

– Значит,– подытожил детектив,– он пришел сюда где-то в шесть сорок пять.

– А что все это значит? – заволновалась Крис, чувствуя в душе растущее напряжение.

– Понимаете, тут возникает вопрос, миссис Макнил,– с хрипотцой в голосе произнес Киндерман, поворачиваясь к ней.– Приехать в дом, скажем, без четверти семь и уйти всего через двадцать минут...

– Ну и что? Это же Бэрк,– возразила Крис.– На него похоже.

– А похоже ли на мистера Дэннингса,– поинтересовался Киндерман, – посещать бары на М-стрит?

– Нет.

– Я так и думал. Я просто проверил. А имел ли он привычку ездить в такси? Обычно он вызывал машину из дома, когда собирался уходить?

– Да.

– Тогда приходится задуматься, зачем же он разгуливал по лестнице. Удивительно и то, что в таксопарках нет записи о заказе в тот вечер из этого дома,– добавил Киндерман.– Кроме той, где зафиксировано, что таксист заехал за мисс Спенсер ровно в шесть сорок семь...

– Я ничего не знаю,– пробормотала Крис. Голос ее был бесцветным... Она ждала...

– Вы же знали об этом! – крикнула детективу Шарон, потрясенная его словами.

– Да, простите меня,– извинился детектив.– Однако дело теперь приняло серьезный оборот.

Крис часто задышала, не сводя с Киндермана глаз.

– В каком смысле? – пролепетала она неестественно писклявым голосом.

Детектив уперся подбородком в кулаки, все еще сжимающие скомканный листок.

– Судя по отчету патологоанатома, миссис Макнил, вероятность случайной гибели исключена... Однако...

– Вы хотите сказать, что его убили? – Крис напряглась.

– Положение... Я понимаю, это очень неприятно.

– Продолжайте.

– Положение его головы и определенные травмы мышц шеи...

– О Боже! – вскрикнула Крис.

– Да. Это неприятно. Извините. Мне ужасно неловко. Но, понимаете, такие травмы – детали можно упустить,– такие травмы мистер Дэннингс мог получить, только пролетев определенное расстояние,– ну, скажем, двадцать или тридцать футов. И только потом тело должно было скатиться по лестнице. Так что вполне вероятно, что... Но, позвольте, я сначала спрошу вас...

Детектив повернулся к нахмурившейся Шарон.

– Когда вы ушли, мистер Дэннингс был здесь? С девочкой?

– Нет, он был внизу... В кабинете.

– Может ли ваша дочь вспомнить,– Киндерман повернулся к Крис,– был ли в тот вечер мистер Дэннингс в ее комнате?

«Была ли она когда-нибудь вообще с ним наедине?»

– А почему вы об этом спрашиваете? Нет, я же говорила раньше: ей дали сильное успокоительное и...

– Да-да, вы мне говорили, это верно, я вспомнил. Но, может быть, она проснулась. Ведь это возможно?

– Нет. И потом...

– Когда мы с вами разговаривали в прошлый раз, она тоже спала после успокоительного?

– Да, она действительно спала,– вспомнила Крис.– Ну так что?

– Мне показалось, что в тот день я видел ее у окна.

– Вы ошиблись.

Киндерман пожал плечами:

– Может быть... может быть... я не уверен.

– Послушайте, почему вы все это спрашиваете? – решилась наконец поинтересоваться Крис.

– Видите ли, есть вероятность, как я уже говорил, что покойный напился до такой степени, что споткнулся и выпал из окна спальни вашей дочери.

Крис отрицательно покачала головой:

– Этого никак не могло случиться. Во-первых, окно всегда закрыто, а во-вторых, Бэрк был практически постоянно пьян, но при этом очень аккуратен и осторожен. Ведь так, Шар?

– Так.

– Бэрк даже работал «под мухой». Как же он мог споткнуться и выпасть из окна?

– Может быть, вы еще кого-нибудь ждали в тот вечер? – спросил Киндерман.

– Нет.

– Может быть, у вас есть друзья, которые заходят без звонка?

– Только Бэрк,– уверила его Крис.– А что?

Детектив опустил голову и, нахмурившись, начал разглядывать смятый листок в руках.

– Странно... это так загадочно. Покойный приходит навестить вас, остается только на двадцать минут, уходит, не встретив вас, и при этом оставляет тяжело больную девочку. Говоря точнее, миссис Макнил, вы исключаете, что он мог упасть из окна. Кроме того, после падения он не мог получить такие травмы шеи. Такое происходит в одном случае из тысячи...

Детектив указал на книгу о колдовстве.

– Вы читали в этой книге про ритуальные убийства?

Крис отрицательно покачала головой. Предчувствие сковало ее.

– Может быть, не в этой книге,– засомневался Киндерман.– Простите меня, я упомянул об этом просто так, чтобы вы лучше подумали. Ведь бедного Дэннингса нашли со свернутой шеей. Именно подобным образом совершаются ритуальные убийства так называемыми бесами, миссис Макнил.

Крис побледнела.

– Какой-то сумасшедший убил мистера Дэннингса,– продолжал детектив, пристально глядя на Крис.– Сначала я не говорил этого, чтобы не расстраивать вас. И кроме того, теоретически это мог быть и несчастный случай. Но лично я так не думаю. Это мое мнение. Моя догадка. Я считаю, что его убил очень сильный человек. Это раз. Трещины на черепе – это два. И еще разные мелочи, о которых я говорил, допускают возможность того факта, что покойного убили, а потом столкнули из окна комнаты вашей дочери. Это могло произойти, если кто-то зашел к вам в промежутке между уходом мисс Спенсер и вашим приходом. Поэтому я и спрашиваю еще раз: кто мог зайти?

– О Боже, подождите секунду! – потрясенно прошептала Крис срывающимся голосом.

– Да-да, извините... Это так неприятно. Возможно, я вовсе не прав, признаю... Но вы подумайте. Кто? Кто мог зайти?

Крис опустила голову и, нахмурившись, задумалась. Потом взглянула на Киндермана.

– Нет. Не могу никого вспомнить.

– Может быть, тогда вы, мисс Спенсер? – обратился детектив к Шарон.– Кто-нибудь к вам сюда приходит?

– О нет, никто,– удивилась Шарон, широко раскрыв глаза.

Крис повернулась к ней:

– А твой жокей знает, где ты работаешь?

– Жокей? – переспросил Киндерман.

– Это ее друг,– пояснила Крис.

Шарон отрицательно покачала головой.

– Он никогда не приходил сюда. Кроме того, в тот вечер он был в Бостоне. У них там какой-то съезд.

– Он торговец?

– Нет, адвокат.

Детектив опять повернулся к Крис.

– А ваши слуги? У них бывают посетители?

– Нет. Никогда.

– Может быть, вы ждали в тот день посылку? Или какой-нибудь пакет?

– Я об этом ничего не знаю. А что?

– Мистер Дэннингс был – о мертвых плохо не говорят, царство ему небесное,– но, как вы выразились, «под мухой». В этом состоянии он был, ну, скажем, вспыльчив, возможно, мог к чему-нибудь придраться и разозлить человека, в данном случае посыльного, который зашел для того, чтобы передать вам что-то. Вы никого не ждали? Может быть, белье из стирки? Или продукты из магазина? Какой-нибудь сверток?

– Я действительно не знаю,– недоумевала Крис.– Все приносит Карл.

– Да, я понимаю.

– Хотите спросить его?

Детектив вздохнул и откинулся на спинку стула, засовывая руки в карманы пальто. Он хмуро уставился на книгу о колдовстве.

– Не важно, не важно. Это было давно. У вас ведь очень больна дочь, и, пожалуйста, не волнуйтесь. Очень рад был с вами познакомиться, мисс Спенсер.

– Я тоже.– Шарон слегка кивнула.

– Загадочно,– покачал головой Киндерман.– Странно. Извините меня, я потревожил вас впустую.

– Ничего, я провожу вас до двери,– предложила Крис, думая о чем-то своем.

– Не беспокойтесь.

– Меня это не затруднит.

– Ну, если вы настаиваете. Кстати, один шанс на миллион, я понимаю, но ваша дочь... Может быть, вы спросите ее, видела ли она мистера Дэннингса в своей комнате в тот вечер?

Крис шла, сложив руки.

– Послушайте, прежде всего у него не было причин подниматься к ней.

– Я понимаю, я все понимаю, это верно. Но ведь если бы в свое время английские ученые не задали вопрос: «А что это за грибок?» – у нас сегодня не было бы пенициллина. Не так ли? Пожалуйста, спросите ее. Вы спросите?