Текст книги "Дилогия об изгоняющем дьявола"

Автор книги: Уильям Питер Блэтти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц)

– Я думаю, что мы сможем проверить твои знания.

– Ах да, конечно! Самое большое южноамериканское озеро,– насмешливо произнесла Риган,– озеро Титикака в Перу! Это подойдет?

– Нет, мне нужно от тебя только то, что известно одному дьяволу. Например, где Риган? Ты знаешь это?

– Она здесь.

– Где «здесь»?

– В свинье.

– Дай мне взглянуть на нее.

– Зачем?

– Я должен быть убежден, что ты говоришь правду.

– Ты хочешь поразвлекаться с ней? Ослабь ремни, и я разрешу тебе это сделать.

– Я хочу видеть ее.

– Она ничего собой не представляет как собеседница, мой друг. Я бы посоветовал тебе остановить свой выбор на мне.

– Ну вот, теперь мне ясно, что ты не знаешь, где она.– Каррас пожал плечами.– Очевидно, ты не дьявол.

– Я – дьявол! – неожиданно взревела Риган и дернулась вперед. Лицо ее исказилось от злобы. Каррас вздрогнул от этого низкого громыхающего голоса, сотрясшего стены в комнате.– Я – дьявол!

– Ладно, ладно, так дай же мне взглянуть на Риган,– попросил Каррас.– Это и будет доказательством.

– Я докажу тебе! Я отгадаю твои мысли! – вскипело существо.– Задумай число от одного до десяти!

– Нет, это мне ничего не докажет. Мне нужно видеть девочку.

Неожиданно Риган засмеялась и откинулась на по-душку.

– Нет, тебе никто ничего не сможет доказать, Каррас. И это прекрасно. Это действительно прекрасно! А мы тем временем постараемся развлечь тебя на славу. В конце концов, нам бы сейчас очень не хотелось потерять тебя.

– Кому это «нам»? – заинтересовался Каррас.

– Мы – маленькая симпатичная компания внутри поросенка,– кивнула Риган.– Да-да, великолепное маленькое общество. Позднее, возможно, я тебя кое с кем из нас познакомлю. А пока у меня мучительно чешется в одном месте, до которого я не могу достать. Ты не мог бы на минуточку ослабить ремень, Каррас?

– Нет. Скажи мне, где у тебя чешется, и я почешу.

– Ах, как хитро! Как хитро!

– Покажи мне Риган, тогда я, возможно, и развяжу один ремень,– предложил Каррас.– Если...

И вдруг он замер. Дэмьен понял, что смотрит в глаза, переполненные ужасом; на губах девочки застыл беззвучный вопль.

В ту же секунду облик Риган исчез, и черты лица быстро изменились, превратившись опять в жуткую маску.

– Ну, так снимешь эти ремни? – спросил бас с сильным британским акцентом.

– Помогите старому дьяцку, отця! Позалейте! – Существо вдруг перешло на гаденький скрипучий голос, а потом с хохотом откинулось назад.

Каррас сидел неподвижно. Внезапно он почувствовал, как будто к его шее прикоснулись чьи-то холодные руки. Риган перестала смеяться и сверлила его взглядом.

– Кстати, твоя мать здесь, с нами, Каррас. Ты ничего не хочешь ей передать? Я бы мог это сделать.

Побледнев, Каррас уставился на кровать. Риган торжествующе засмеялась.

– Если это правда,– ровным голосом проговорил священник,– тогда ты должен знать имя моей матери. Назови его.

Риган зашипела на него, глаза ее безумно заблестели, шея по-змеиному изогнулась.

– Так назови его.

Риган взревела, и этот вопль, прорвавшись через ставни, заставил задрожать стекла огромного окна. Глаза ее закатились.

Некоторое время Каррас наблюдал за Риган, потом опустил взгляд на свои руки и вышел из комнаты.

Крис быстро отошла от стены, вопросительно глядя на иезуита.

– Что случилось? Ее опять тошнило?

– У вас есть полотенце? – вместо ответа спросил Кар-рас,

– Там, в ванной,– поспешила ответить Крис, указывая рукой на одну из выходящих в коридор дверей.– Карл, присмотри за ней,– бросила она уже на ходу и последовала за священником в ванную.– Мне так неловко, святой отец! – извиняющимся тоном вновь обратилась она к склонившемуся над умывальником священнику.

– Вы держите ее на транквилизаторах? – спросил Каррас.

– Да. На либриуме.

– Какая дозировка?

– Сегодня ей ввели четыреста миллиграммов, святой отец.

– Четыреста?

– Да, иначе нам не удалось бы надеть на нее эти ремни.– Крис принялась помогать иезуиту, который в этот момент пытался снять с себя свитер.– Мы с трудом все вместе...

– Вы дали девочке четыреста миллиграммов за один раз?

– Ну да.. Поднимите руки, святой отец...– Иезуит повиновался, и Крис осторожно стянула с него свитер.– Риган такая сильная, вы не поверите.– Она отодвинула занавеску душевой кабины и затолкала свитер в бак для грязного белья.– Попрошу Уилли постирать его. Еще раз извините, святой отец.

– Ничего страшного. Все в порядке.– Каррас расстегнул на правой руке накрахмаленный манжет белой рубашки и закатал рукав, открывая взору мускулистое, покрытое светло-коричневыми волосками предплечье.

– Ох, и все же мне так неловко, святой отец,– в который уже раз повторила Крис, усаживаясь на край бака.

– Она хоть что-нибудь ест? – спросил иезуит. Он повернул кран и сунул руку под горячую воду, чтобы смыть следы рвоты.– Получает хоть какое-то питание?

– Нет. Только сустаген во время сна.– Крис нервно комкала маленькое розовое полотенце с вышитым на нем голубыми нитками именем Риган.– Но она выдернула трубку.

– Выдернула?

– Сегодня.

Каррас забеспокоился и серьезно произнес:

– Она должна быть в больнице.

– Я не могу на это пойти,– безжизненным голосом ответила Крис.

– Почему?

– Просто не могу! – повторила она.– Нельзя допустить, чтобы еще кто-то был в этом замешан. Она...– Крис глубоко вздохнула. Потом медленно выдохнула воздух.– Она кое-что сделала, святой отец. Я не могу рисковать. Никто не должен об этом знать. Ни врач... ни сиделка.– Крис взглянула на Карраса.– Ни одна душа.

Нахмурившись, священник выключил воду. «Что, если человек, скажем, преступник...» Он опустил голову.

– Кто дает ей сустаген? Либриум? Другие лекарства?

– Мы сами. Доктор показал нам, как это делается.

– Но вам будут необходимы рецепты.

– Кое-чем вы смогли бы нам помочь, святой отец, ведь верно?

Каррас повернулся к Крис, встретил ее испуганный взгляд и прочел в нем какой-то необъяснимый, тайный ужас. Он молча кивнул на полотенце в ее руках, однако она никак не отреагировала.

– Позвольте...– мягко произнес священник, заметив, что глаза женщины устремлены в пространство.

– Ох, извините,– Крис поспешно протянула ему полотенце, и на лице ее появилось выражение напряженного ожидания.

Иезуит принялся неторопливо и методично вытирать руки.

– Святой отец, на что это похоже? – спросила Крис– Вы думаете, она одержима?

– А вы?

– Я не знаю. Я считала вас специалистом.

– Что вы знаете об одержимости?

– Только то, что сумела выудить из разного рода изданий. И еще то, что мне рассказали врачи.

– Какие врачи?

– В больнице Бэрринджера.

– Вы католичка?

– Нет.

– А ваша дочь?

– Нет.

– А какой религии вы придерживаетесь?

– Никакой, но я...

– Зачем же вы тогда пришли ко мне? Кто вам посоветовал?

– Я пришла, потому что мне некуда больше идти! – взволнованно воскликнула Крис.– Никто мне не советовал!

– Вы говорили, что вам посоветовали обратиться ко мне психиатры.

– Я уже не знаю, что говорила. Я почти потеряла рассудок!

– Послушайте, для меня важно только одно: помочь вашей дочери. Но я должен предупредить вас: если вы рассчитываете на ритуал изгнания как на какое-нибудь лечение потрясением или внушением, то церковь не даст своего разрешения и вы упустите драгоценное время, мисс Макнил.

Каррас вцепился в вешалку, чтобы успокоить дрожь в руках.

«В чем дело? Что случилось?»

– Между прочим, я миссис Макнил,– сухо отрезала Крис.

Каррас опустил голову и попытался говорить мягче.

– Видите ли, для меня не важно, что это – бес или психическое расстройство. Я сделаю все, чтобы помочь девочке. Но мне нужно знать правду. Пока что я только пробираюсь в темноте. Почему бы нам не спуститься вниз, где мы смогли бы поговорить? – Он повернулся к Крис и ободряюще улыбнулся ей.– Я бы выпил чашку кофе.

– А я бы выпила что-нибудь покрепче.

Поручив Риган заботам Карла и Шарон, они устроились в кабинете. Каррас сел в кресло у камина, а Крис – на диван. Она рассказала священнику историю болезни Риган, старательно опуская все, что касалось Дэннингса.

Каррас слушал, лишь изредка перебивая ее, чтобы задать вопрос. Он кивал головой и время от времени хмурился.

Крис призналась, что вначале действительно считала, будто изгнание может подействовать как потрясение.

– А теперь я и сама не знаю,– засомневалась она. Ее веснушчатые руки нервно вцепились в колени.– Я просто не знаю.– Крис взглянула на задумавшегося священника.– А что вы думаете, святой отец?

– Вынужденное поведение, вызванное чувством какой-то вины и, возможно, основанное на раздвоении личности.

– Святой отец, мне уже говорили о подобной чепухе! Как же вы можете предполагать это после всего, что увидели?!

– Если бы вы наблюдали стольких пациентов в психиатрических больницах, скольких довелось наблюдать и лечить мне, вы утверждали бы это с не меньшей легкостью,– убедительно возразил Каррас.– Пойдем дальше. Одержимость бесами – ладно. Давайте представим, что это возможно и иногда случается. Но ведь ваша дочь не говорит, что она бес, а уверяет, что она сам дьявол, а это равносильно тому, как если бы она утверждала, что она Наполеон! Понимаете?

– Тогда объясните стук и все прочее.

– Но я не слышал стука.

– Его слышали не только здесь, в доме, но и в больнице, святой отец.

– Возможно, но его происхождение отнюдь не обязательно объясняется вмешательством дьявольских сил.

– А чем же тогда? – требовательно спросила Крис.

– Возможно, речь может идти о психокинезе.

– Что?

– Вы слышали о том, что происходит на сеансах спиритизма, не правда ли?

– Когда призраки швыряются вещами и двигают блюдечко?

Каррас кивнул.

– Такая способность встречается не так уж редко, и обычно ею обладают эмоционально неуравновешенные подростки. Очевидно, невероятное внутреннее напряжение будит невидимую энергию, которая и передвигает предметы на расстоянии. В этом нет ничего сверхъестественного. То же можно сказать и о чрезвычайной силе Риган. Назовите это «разум, преобладающий над материей», если хотите.

– Лучше я назову это кошмаром.

– Ну, в любом случае подобное встречается за пределами одержимости.

– Черт возьми, это прекрасно,– тихо пробормотала Крис. – Вот мы сидим здесь: я атеистка, а вы священник, и...

– Лучшее объяснение любому явлению,– перебил ее Каррас,– всегда то, что проще других и включает в себя все факты.

– Может быть, я глупа,– парировала Крис,– но объяснение, будто что-то непонятное в чьей-то голове подбрасывает блюдце к потолку, мне тоже ничего не дает! Так что же это? Можете вы объяснить, ради всех святых?

– Нет, мы пока не пони...

– Что такое раздвоение личности? В чем, черт возьми, суть этого феномена? Вы упоминаете об этом явлении... Я вас внимательно слушаю, но понять, о чем именно идет речь, не могу. Неужели я действительно так глупа? Пожалуйста, объясните мне, но так, чтобы я наконец смогла уяснить себе это!

В ее полных отчаяния, покрасневших от слез и усталости глазах застыла мольба.

– Послушайте, Крис...– стараясь говорить как можно мягче, начал Каррас,– во всем мире, наверное, не найдется человека, который бы в полной мере понимал это явление. Мы знаем лишь, что такое случается, но о том, что лежит в основе этого феномена, о том, что служит его причиной, мы можем только догадываться и строить гипотезы. Попробуйте подойти к нему вот с какой точки зрения... Как вам известно, человеческий мозг состоит из приблизительно семнадцати миллиардов клеток...

Крис чуть наклонилась вперед и сосредоточенно вслушивалась в его слова.

– Так вот,– продолжал тем временем Каррас,– эти клетки предположительно поглощают до ста миллионов единиц информации в секунду – в данном случае я говорю о тех ощущениях, которые испытывает ваше тело. И эти клетки не только успевают перерабатывать всю получаемую информацию, но делают это весьма эффективно и никогда не мешают друг другу и не конфликтуют между собой. Однако каким образом им бы удавалось делать это в отсутствие какой-либо связи, своего рода коммуникации? На наш взгляд, это невозможно. Итак, мы предполагаем, что каждая клетка обладает собственным сознанием,– другого объяснения у нас пока нет. А теперь представьте себе, что человеческое тело – это огромный океанский лайнер, а клетки мозга – его команда. Одна из клеток стоит на командном мостике. Она играет роль капитана. Однако при этом она не знает и не может знать, чем именно занимается в данный момент тот или иной член команды, находящийся внизу – в трюме, на нижних палубах и так далее... Капитану известно лишь одно: они добросовестно выполняют свои обязанности, корабль успешно продвигается вперед и все идет как положено. Иными словами, этот капитан – вы, то есть ваше бодрствующее сознание. Но что произойдет, если кто-то из членов команды вдруг решит подняться на капитанский мостик и заявить о своем желании управлять судном – то есть если на судне возникнет мятеж? Вот такая ситуация и может служить своеобразной метафорой, помогающей постичь суть раздвоения личности. Теперь вам понятно?

Крис недоверчиво смотрела на Карраса немигающим взглядом.

– Святой отец, но это настолько невероятно, что легче, наверное, поверить в существование и в причастность ко всему дьявола!

– Что ж...– начал он.

Но Крис не дала ему договорить.

– Послушайте, я не знаю всех этих ваших теорий и ничего в них не смыслю. Но я знаю, что, если вы приведете и покажете мне точную копию Риган, с тем же лицом, с тем же голосом, с тем же запахом, с той же манерой поведения – словом, ее стопроцентного двойника, не пройдет и секунды, прежде чем я увижу и почувствую, что это не она Непременно почувствую! Интуитивно, всем своим существом. Так вот. Уверяю вас, что там, наверху, сейчас находится вовсе не моя дочь. Я знаю это. И ничто не сможет убедить меня в обратном.

Она в изнеможении откинулась на спинку кресла.

– А вот теперь продолжайте,– устало произнесла она.– Давайте, говорите мне, что я должна делать. Продолжайте твердить о своей уверенности, что с моей дочерью все в порядке, что у нее просто-напросто мозги съехали набекрень, что она не нуждается ни в каком изгнании дьявола и эта процедура не принесет ей ничего, кроме вреда... Ну же! Давайте! Я слушаю! Скажите, как я должна поступить!

Священник долго молчал и сидел совершенно неподвижно. Наконец он тихо произнес:

– Поверьте, в этом мире очень мало найдется вещей, в которых я уверен...

Он вновь задумался и после паузы задал вопрос:

– У Риган низкий голос?

– Нет, я бы даже сказала – очень высокий.

– А как насчет коэффициента интеллектуального развития?

– Он близок к среднему.

– А что она читает?

– В основном книги о Нэнси Дрю и комиксы.

– А сама манера разговаривать сильно отличается сейчас от ее обычной речи?

– Кардинально. Она не употребляла и половины слов, которыми пользуется теперь.

– Нет, я имею в виду не содержание речи, а стиль.

– Стиль?

– Ну, как она соединяет слова в предложении.

– Я не уверена, что поняла вас правильно.

– У вас нет ее писем? Сочинений? А запись ее голоса была бы...

– Да, у меня есть кассета с записью ее звукового послания к отцу,– перебила Крис.– Она хотела отослать ее вместо письма, но так и не закончила. Возьмете ее?

– Да, и еще мне нужна история болезни из клиники Бэрринджера.

– Послушайте, святой отец, я уже прошла через все это, и...

– Да-да, я понимаю, но мне необходимо ознакомиться со всем этим.

– Значит, вы все еще против изгнания?

– Я только против того, что принесет вашей дочери больше вреда, чем пользы.

– Но вы сейчас говорите как психиатр?

– Нет, я говорю и как священник. Если я пойду в церковь за разрешением на изгнание беса, то первым делом я должен буду дать существенные доказательства того, что у вашей дочери не обычное психическое расстройство. Потом мне нужны будут данные, исходя из которых церковь признает, что она одержима.

– Например?

– Еще не знаю, надо почитать книги.

– Вы шутите? Мне казалось, что вы в этом разбираетесь.

– Возможно, вы сейчас знаете об одержимости больше, чем многие священники. А пока что скажите, когда вам смогут прислать записи из больницы?

– Если будет нужно, я найму самолет.

– А кассета?

Крис встала:

– Пойду поищу.

– И еще кое-что,– добавил Каррас.– Та книга, о которой вы говорили,– с главой об одержимости... Вы не припомните, когда Риган ее читала? До начала болезни?

Стараясь сосредоточиться, Крис постучала ногтями по зубам.

– Мне помнится, она что-то читала, перед тем как это дерь... как началась эта ужасная история,– быстро поправилась она.– Но я не могу сказать точно. Думаю, что она ее читала. То есть я в этом уверена. Абсолютно уверена.

– Я бы хотел просмотреть эту книгу. Вы мне ее дадите?

– Она ваша. Ее взяли в вашей библиотеке. Я сейчас принесу. А кассета, по-моему, внизу. Я скоро вернусь.– Крис вышла из кабинета.

Каррас отсутствующе кивнул, рассматривая узор на ковре. Прождав Крис несколько минут, он встал, прошел через кабинет и остановился в темном холле. Дэмьен словно застыл в другом измерении; засунув руки в карманы, он уставился в никуда и слушал доносившиеся сверху звуки; то хрюканье свиньи, то вой шакала, то шипение и икание.

– А, вы здесь! А я искала вас в кабинете.

Каррас обернулся.

Крис включила свет.

– Вы уходите? – Она подошла к нему, держа книгу и кассету.

– Боюсь, что да. Мне нужно подготовиться к завтрашней лекции.

– Вы читаете лекции? Где?

– В медицинской школе.– Дэмьен взял у нее книгу и кассету.– Я приду к вам завтра, днем или вечером. Но если случится что-нибудь непредвиденное, звоните мне в любое время. Я попрошу телефонистку на коммутаторе, чтобы вас со мной соединили.

Крис кивнула. Иезуит открыл дверь.

– Как у вас обстоит дело с медикаментами?

– Пока хорошо,– успокоила она священника.– Нам выписали рецепт на бланке, который каждый раз возвращают.

– Вы больше не будете вызывать врача?

Крис прикрыла глаза и чуть заметно покачала головой.

– Вы же знаете, я не терапевт,– предупредил Каррас

– Я не могу,– прошептала она.– Не могу.

Священник чувствовал, как в ней поднимается тревога

– Вы понимаете, что рано или поздно мне придется рассказать обо всем высшему духовенству, особенно если я буду бывать здесь по ночам?

– Это так необходимо? – Крис нахмурилась.

– Иначе это будет выглядеть несколько странно, вы не считаете?

Крис опустила глаза.

– Да, я понимаю, что вы хотите сказать,– пробормотала она.

– Вы не против? Я расскажу только самое необходимое. Не волнуйтесь.– Иезуит попытался успокоить ее.– Больше никто не узнает.

Крис подняла свои измученные глаза и, встретившись с его грустным взглядом, прочитала в нем боль и сочувствие.

– Хорошо,– согласилась Крис.

Она поверила этому взгляду.

Каррас кивнул:

– Мы еще поговорим.

Он уже собирался выйти, но замешкался на секунду в дверях, приложил к губам пальцы, о чем-то раздумывая.

– Ваша дочь не знала, что я священник?

– Нет. Никто не знал, кроме меня.

– Вы знали, что у меня недавно умерла мать?

– Да. Мне очень жаль.

– А Риган знала об этом?

– Нет.

Каррас кивнул.

– А почему вы об этом спрашиваете? – не унималась Крис, удивленно приподнимая брови.

– Это не важно.– Иезуит пожал плечами.– Мне просто хотелось узнать.

 Он посмотрел на актрису, в его глазах мелькнула тревога

– Вы ночью спите?

– Да, немного.

– Принимайте таблетки. Вы пьете либриум?

– Да.

– Сколько? – поинтересовался Каррас.

– По десять миллиграммов, два раза в день.

– Принимайте по двадцать. Попробуйте пока не заходить к дочери. Чем чаще вы ее видите в таком состоянии, тем скорее начнете неправильно судить о ней. Лучше оставайтесь в неведении. И успокойтесь. В состоянии нервного расстройства вы ей ничем не поможете. Да вы и сами это знаете.

Опустив глаза, Крис грустно кивнула.

– А теперь, пожалуйста, ложитесь спать,– тихо попросил священник.– Прямо сейчас идите и ложитесь.

– Да, хорошо,– послушно согласилась Крис.– Хорошо. Я вам обещаю.– Она попыталась улыбнуться.– Спокойной ночи, святой отец. Спасибо. Спасибо вам большое.

Секунду он молча смотрел на нее, потом повернулся и быстро вышел.

Крис, стоя в дверях, наблюдала за священником. Когда он перешел через улицу, она вдруг поняла, что сегодня Кар-рас остался без обеда.

Заметив, что он опускает закатанные рукава, Крис забеспокоилась, не холодно ли ему.

На углу Проспект-стрит и П-стрит иезуит уронил книгу и резко остановился, чтобы поднять ее, потом обогнул угол и скрылся из виду. Глядя ему вслед, Крис отчего-то испытала облегчение. Она не заметила, что в машине без номеров, стоящей рядом с ее домом, сидит Киндерман.

Крис закрыла дверь.

 Получасом позже Дэмьен Каррас быстрым шагом подходил к двери своей комнаты, неся под мышкой целую кипу книг и журналов, найденных им на полках Джорджтаунской библиотеки. Он поспешно сгрузил свою ношу на стол и принялся рыться в шкафах в поисках сигарет. Наконец он нашел полпачки «Кэмела», закурил и глубоко затянулся. Все это время мысли о Риган не оставляли его ни на секунду.

Истерия... Он был уверен, что это не что иное, как истерия. Выпустив струю дыма, он засунул за брючный ремень большие пальцы и бросил взгляд на разложенные на столе книги.

Так, «Одержимость» Остеррайха, «Луденские бесы» Хаксли, «Проговорки в исследовании Фрейда, посвященном случаю Хайзмана», «Одержимость дьяволом и экзор-цизм в эпоху раннего христианства в свете современных взглядов на психические заболевания» Дэвида Маккаслан-да, статьи из фрейдовских журналов, посвященных вопросам психиатрии: «Дьявольский невроз в семнадцатом столетии» и «Демонология в современной психиатрии».

Иезуит провел рукой по лбу и внимательно посмотрел на свои влажные от липкого пота пальцы. Только теперь он заметил, что дверь в комнату осталась незапертой. Он плотно прикрыл ее и подошел к полке, на которой стояла книга в красном переплете: «Обряды Римско-католической церкви» – принадлежащий ему сборник чинов богослужения и молитв. Зажав в зубах сигарету и щурясь от дыма, он перелистывал страницы, пока не дошел до заголовка: «Общие правила для экзорцистов». Каррас принялся быстро просматривать текст, надеясь найти в нем описание симптомов одержимости дьяволом. Постепенно он стал все более внимательно вчитываться в написанное...

«...Экзорцист не должен безоговорочно верить, что тот или иной человек одержим злым духом. Он обязан найти способ убедиться, что те признаки, которые заставляют предполагать наличие одержимости, не вызваны каким-либо заболеванием, прежде всего психического характера. Признаками одержимости могут служить следующие проявления: способность без труда разговаривать на необычном или чужом языке или понимать тех, кто на таком языке говорит; умение предсказывать будущее или узнавать о каких-либо тайных, не известных другим событиях; обладание силой и способностями, не свойственными обыкновенному человеку в данном возрасте; иные странные проявления, в совокупности своей позволяющие допустить, что человек одержим дьяволом».

Каррас некоторое время стоял в задумчивости, потом прислонился к стеллажу и продолжил изучать инструкцию. Дойдя до последней страницы, он вернулся назад и еще раз внимательно перечитал пункт под номером восемь:

«Некоторые способны раскрывать преступления и предавать гласности имена виновных...»

Каррас оторвался от чтения, лишь когда послышался стук в дверь.

– Дэмьен!

– Войдите,– откликнулся он.

Это был Дайер.

– Послушай, с тобой очень хотела встретиться миссис Макнил. Ты ее видел?

– Когда она меня искала? Вечером?

– Нет, еще днем.

– A-а. Тогда да, я с ней говорил.

– Отлично.– Дайер вздохнул с облегчением.– Я просто хотел убедиться, что все в порядке.

Маленький священник ходил по комнате, трогая или беря в руки то один, то другой предмет,– он походил на озорного карлика в шикарном магазине.

– Тебе что-то нужно, Джо? – спросил Каррас.

– У тебя есть леденцы?

– Что?!

– Я всю округу обшарил в поисках леденцов. Ни у кого нет. А мне вдруг так захотелось... Хотя бы один.– Дайер погрустнел и замолчал, не переставая бродить по комнате.– Понимаешь,– спустя несколько минут попытался объяснить он,– однажды мне довелось в течение целого года выслушивать исповеди ребятишек, и после этого я превратился едва ли не в леденцового наркомана. Я буквально подсел на них. От этих маленьких разбойников постоянно пахло леденцами. Между нами говоря, в леденцах, мне кажется, действительно есть нечто такое, что вызывает быстрое привыкание к ним.– Он приподнял крышку коробки для трубочного табака, в которой Каррас хранил фисташки.– А это что? Мексиканские скачущие бобы?

Каррас вновь повернулся к стеллажу с книгами и принялся читать написанные на корешках названия книг.

– Знаешь, Джо, у меня...

– А эта Крис ничего себе штучка, да? – перебил его Джо, заваливаясь на кровать. Он вытянулся на ней во весь рост и заложил руки за голову.– Очень приятная дамочка. Ты с ней лично встречался?

– Да, мы долго беседовали.

Каррас наконец нашел что искал и вытащил из ряда стоявших на полке книг том в зеленом переплете, озаглавленный «Сатана». Это был сборник статей и фрагментов разного рода католических периодических изданий, публиковавших работы французских богословов. Он положил книгу на стол.

– Послушай,– вновь начал он,– мне действительно нужно...

– Очень простая, разумная женщина. Искренняя. И ведет себя так непринужденно...– Дайер продолжал гнуть свою линию.– Она может оказать помощь в осуществлении моего плана, после того как мы откажемся от священного сана.

– А кто собирается отказываться?

– Да желающих полно. Черный цвет выходит из моды. Я...

– Извини, Джо, но мне нужно подготовиться к завтрашней лекции.

Каррас разложил на столе книги.

– Ладно-ладно, я понял. А план мой состоит в том, что мы отправляемся к миссис Макнил – представляешь себе картину? – и говорим ей, что я собираюсь написать сценарий о жизни святого Игнатия Лойолы... Называться он будет... Ну, скажем, «Когда отважные иезуиты маршируют»... А потом...

– Да уберешь ты наконец отсюда свою задницу, Джо?! – раздраженно воскликнул Каррас, резко сминая окурок в пепельнице.

– Я тебе мешаю?

– У меня куча дел.

– Так кто тебе не дает? Работай!

– Все, убирайся. Я серьезно тебе говорю.– Каррас начал расстегивать пуговицы на рубашке.– Я собираюсь прыгнуть под душ, а потом плотно засесть за работу.

– Кстати, я что-то не видел тебя сегодня за обедом,– заметил Дайер, поднимаясь с кровати.– Ты перекусил где-то в другом месте?

– Нет.

– Ну и глупо с твоей стороны. К чему сидеть на диете, если единственная одежда, которую ты носишь, это монашеская ряса,– хмыкнул Дайер, подходя к столу. Он взял в руки сигарету и понюхал ее.– Старье. Пахнет затхлостью.

– Ты не знаешь, в холле есть магнитофон? – спросил Каррас.

– В этом холле нет даже леденцов. Воспользуйся лингафонным кабинетом.

– А у кого можно взять ключ? У преподобного президента?

– Нет, у преподобного сторожа. Он нужен тебе сегодня?

– Да.– Каррас аккуратно повесил рубашку на спинку стула.– Где я смогу его найти?

– Хочешь, я принесу тебе ключ?

– Буду тебе очень признателен.

– Нет проблем, о блаженный иезуит, великий специалист по ведьмам. Уже иду.

С этими словами Дайер открыл дверь и вышел из комнаты.

Каррас принял душ, надел футболку и брюки и сел за письменный стол. Там он обнаружил блок сигарет «Кэмел» без фильтра, а рядом с ним два ключа: на бирке, прикрепленной к одному из них, было написано «Лингафонный кабинет», на бирке другого – «Холодильник столовой». Ко второму ключу была приложена записка: «Лучше это сделаешь ты, чем крысы». Увидев подпись, Каррас невольно улыбнулся: «Леденцовый мальчик». Он отложил записку, снял часы и положил их перед собой на стол. Было 12 часов 28 минут ночи. Каррас начал читать. Фрейд. Маккасланд. «Сатана». Подробные и глубокие исследования Остеррайха. Чтение он закончил уже под утро. Глаза нестерпимо болели. Каррас взглянул на пепельницу, переполненную пеплом и смятыми окурками. Дым густой пеленой повис в воздухе. Он встал, медленно побрел к окну, открыл его, вдохнул полной грудью свежий утренний воздух и задумался. У Риган выявились физические признаки одержимости. Он не сомневался в этом. Во всех приведенных случаях, независимо от эпохи и места нахождения больного, симПтомы одержимости всегда были одни и те же. Некоторые из них, правда, у Риган еще не проявились: пятна на теле, желание есть непригодную к употреблению пищу, нечувствительность к боли, громкая и продолжительная икота. Но остальные выявились в достаточной степени: непроизвольное мышечное возбуждение, зловонное дыхание, обложенный язык, раздутый живот, раздражение на коже и слизистых оболочках. Но, что более важно, налицо были основные симптомы, наличие которых Остеррайх относил к «истинной» одержимости: поразительные перемены в голосе и чертах лица в сочетании с появлением новой личности.

Каррас поднял глаза и уставился в темноту. Через ветви деревьев ему померещились дом и большое окно в спальне Риган. Когда одержимость добровольная, как у медиумов, новая личность часто бывает доброй. «Как Ция»,– отметил про себя Каррас. Дух женщины, который вселился в мужчину-скульптора. Приступы были непродолжительными, длились не более часа. Но в Риган находится не Ция. Эта вторая личность была злой. Типичный случай бесовской одержимости, когда новая личность пытается разрушить тело своего хозяина. И это ей часто удается.

В задумчивости иезуит подошел к столу, взял пачку сигарет, закурил. Ну, хорошо. У нее синдром бесовской одержимости. А как это лечить? Все зависит от того, что вызвало одержимость.

Священник присел на край стола Задумался. Например, монахини в монастыре Лилля. Это случилось во Франции в начале семнадцатого века. Монахини признались на исповеди, что в моменты одержимости они часто посещали дьявольские оргии и занимались развратом с женщинами, с мужчинами, с домашними животными и с драконами. И с драконами!.. Иезуит покачал головой. Во многих случаях одержимости встречается смесь фантазии и ми-фомании. Одержимость может быть вызвана и психическими расстройствами: паранойей, шизофренией, неврастенией, психастенией – в этом крылась основная причина того, что уже в течение многих лет Церковь советовала священникам работать вместе с психиатрами и невропатологами. Однако не все случаи одержимости объяснялись так просто. Некоторые из них Остеррайх характеризовал как «отдельные случаи расстройства», не прибегая к психиатрическому термину «раздвоение личности», а заменяя его примерно такими же по смыслу оккультными понятиями «бес» или «дух усопшего».

Записи, сделанные в клинике Бэрринджера, свидетельствовали, по словам Крис, о том, что расстройство Риган могло быть связано с внушением или с чем-то, вызвавшим истерию. Каррас тоже придерживался этого вывода. Он считал, что большинство изученных им случаев имели в своей основе эти причины. Во-первых, подобное почти всегда случается с женщинами. Во-вторых, вспомнить хотя бы вспышки эпидемий одержимости. И еще священников, занимавшихся изгнанием бесов... Каррас нахмурился. Они сами часто становились одержимыми. Он подумал о Лудене. Франция. Урсулинский женский монастырь. Из четырех священников, посланных туда во время эпидемии одержимости, трое – отцы Лукас, Лактанц и Транквилль – не только сами стали одержимы, но и вскоре умерли – вероятно, от нервного потрясения. Четвертый, Пьер Сурин, ставший одержимым в 33 года, сошел с ума и провел остальные 25 лет своей жизни в безумии.