Текст книги "Спящая планета"

Автор книги: Уильям Беркетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

И тогда он чихнул. Предупреждения не было, просто неожиданный, разрывающий череп взрыв в носу. И еще один.

Тот, кого звали Донованом, громко засмеялся и взял у толстого пилота сверток, развернул его, вытащил пару искусственных ног и начал стаскивать брюки.

«Чтобы прикрепить ноги, естественно, – подумал растерянно Дюма. – Почему бы и нет?»

И потом он чихнул еще раз. Оглушительно, надрывно чихнул.

Пока он приходил в себя, Донован и правда пристегнул ноги и теперь натягивал брюки. Из свертка, в котором были протезы, он вытащил огнемет и выпрямился, повернувшись к толстяку:

– Разберемся с остальными. Они по-прежнему будут заперты в зале контроля. Успокойте растрепанные чувства полковника.

– Как скажете, – повернулся толстяк, – это ведь ваше шоу.

– И впрямь.

Он посмотрел туда, где двое десантников сдирали с себя лларанские перчатки, открыв поразительно белые кисти рук на фоне оранжевой окраски лиц и серого цвета их формы, а потом вытаскивали еще два огнемета из-под одеяла, которым был укрыт лежащий на носилках землянин. Довольный пилот снял свои перчатки и вытащил второй пистолет, в дополнение к тому, которым он убил капитана. Первый раз он заговорил:

– Ну, Брэдфорд, продолжим это дело.

– Точно, – сказал Донован и обратился к толстяку: – Театр очень проиграл, когда ты подался в юриспруденцию. Ты обманул обманщика, с легкостью обманывавшего землян.

– Да, хорошо бы, чтобы и дальше так везло.

– Везение нам не нужно, и так все кости выпали в нашу пользу. При условии, что удастся вывести Дюма из ступора.

– Я попытаюсь.

– Ты сделаешь это. Иначе все было бы напрасным.

Он направился к дверям:

– Пойдем, тигры. Для вас есть одна овечка.

И они вышли.

Глава тридцать четвертая

– Это, – сказал Рэндольф Дюма, – самое совершенное радиооборудование для глушения.

Он погладил рукой гладкие пластиковые бока загадочной конструкции в форме гроба, украшенной кабелями, идущими в десятки направлений. Техник, сидящий в мягком кресле перед контрольной панелью, чихнул в платок, взглянул вверх и усмехнулся.

– Будьте уверены, сэр, когда я включу это на полную катушку, они смогут передавать сигналы только клубами дыма.

– А это, – сказал Дюма, переходя к следующей электронной игрушке в огромном подземном контрольном комплексе, – ваш ребеночек на данный момент.

– Спасибо. – Брэдфорд Донован скользнул в кресло, взял наушники и надел их.

Дюма перегнулся и щелкнул переключателем:

– Это должно настроить вас на волну «Сулиссу-Бануссен». Ну как?

Из наушников лилась заунывная, как на панихиде, музыка. Донован кивнул:

– Точно. По-видимому, это время концертов по заявкам солдат.

Он покрутил ручку с надписью «громкость», и музыка наполнила комнату.

– Это то, что они считают популярной музыкой.

– Боже милостивый! Звучит как похоронный марш!

– Так и есть. Для них.

– Да. Надеемся. Вы готовы?

– Готов, как и в любое время.

– Никаких подготовленных речей?

– Я собираюсь говорить то, что придет в голову, – как я это делаю обычно. Зачем менять способ, который всегда приводил к победе?

– Согласен. – Дюма указал на другой переключатель, расположенный прямо под маленькой лампочкой индикатора: – Когда загорится красный, нажмите переключатель, и вы в эфире.

– Приятно, – прокомментировал Донован, берясь за микрофон. – Готовьтесь, ллари, вот и я. Сегодня вечером «Голос Империи» вещает вне расписания.

Дюма показал пальцем на второй индикатор:

– Когда он горит зеленым, это значит, что подняты противобомбовые экраны. Когда это произойдет, то с тех военных кораблей, которым Риерсон поручил присматривать за этим местом, прольется огненный дождь. Это наше дело, а ваше – напугать до чертиков три миллиона солдат. Думаете, сможете?

– Льщу себя мыслью, что я уже сделал это прежде, и без всякого оборудования.

Донован натянул наушники поудобнее и взглянул на панель инструментов:

– Приступим.

– Отлично. Удачи.

– Просто следите, чтобы мне за шиворот дождь не капал, а?

Он пощелкал микрофоном и набрал в легкие воздуха.

Он готовился к этому креслу еще на «Калистре», как будто века назад.

Теперь он собирался выговориться.

Мартак Сарно выключил монитор, и голос негодующего землянина исчез. Гарсия держал речь перед Верховным командованием Федерации уже почти четыре часа. Среди его оппонентов голоса постоянно менялись, поскольку ответственность все время перекладывалась с одного на другого, и Сарно прикинул, что Гарсия уже почти добрался до верхушки командования. И каждый следующий голос был все более безнадежен и расстроен.

Он мрачно улыбнулся:

– Они протестуют громко и долго, Бланатта. Это хороший знак: если бы они решились на что-то резкое, они бы приняли наше предложение спокойно и обдуманно. А сейчас, когда их голоса охрипли и набор обвинений, вылитых на безвинную голову Гарсии, истощился, они начнут приближаться к сути, медленно и болезненно, как будто дергают зуб.

– Мы всегда знали, что так оно и сложится, генерал, – ответил преданно Бланатта.

– В самом деле? Ну, может быть… но сейчас, когда все почти свершилось, я не собираюсь лгать. Иногда у меня были сомнения, Бланатта, серьезные сомнения.

– Генерал! – Толстенький вице-командир изобразил на лице ужас. – Этого не могло быть!

– Могло. Когда Призрак Бакстера сбежал от полковника Зовала, когда лагерь Квирора был уничтожен, когда на всех фронтах нас преследовали призраки-убийцы, полтергейсты, оранжевые шары и безголовые всадники… – Он тяжело вздохнул. – Но теперь все это закончилось. Духи прекратили свою деятельность, как и обещал Сджилла, и с тех пор их не видно. Интересно, как он… но не важно. Какие-нибудь известия из Техаса?

– Майор Корвун сообщил, что Сджилла выходил с ним на связь и должен был прибыть с минуты на минуту. Это было вчера вечером. С тех пор – больше ничего.

– Странно…

– Я тоже так подумал, генерал. Я запросил военные корабли орбитального патруля, не произошло ли чего-нибудь, заслуживающего внимания. Ничего. Я не осмелился посылать авиетку, чтобы взглянуть поближе, так как это противоречило бы инструкции Сджиллы.

– Конечно, пока не надо нарушать его приказы. До тех пор… пока этого не потребует время. Какие-нибудь сообщения от самого Корвуна?

– Нет.

– Гм-м-м. Ну, дадим Сджилле еще два часа. Если к тому времени ничего не произойдет, по смотрим, что мы сможем сделать. Примите командование, Бланатта. Я спущусь вниз, выпью что-нибудь и приму душ.

– Да, генерал.

Он был в душе, когда раздались хриплые звуки боевой тревоги. Мгновение он недоверчиво стоял, затем выпрыгнул из душевой кабинки и начал вытираться как сумасшедший.

Громкоговоритель на стене его кабинета ожил и заревел:

– БОЕВЫЕ СТАНЦИИ! БОЕВЫЕ СТАНЦИИ! ГЕНЕРАЛ САРНО, СРОЧНО ПОДОЙДИТЕ НА МОСТИК! ГЕНЕРАЛ САРНО, СРОЧНО ПОДОЙДИТЕ НА МОСТИК! БОЕВЫЕ СТАНЦИИ…

Он влез в брюки, натянул свой грязный китель и с трудом засунул мокрые голые ноги в ботинки. Затем он поспешил на мостик, на ходу застегивая портупею и оставляя за собой потоки воды.

Когда он добрался до мостика, Бланатты нигде не было видно: десятки людей ринулись занимать свои посты, и поднялась лихорадочная суматоха. Он бросил взгляд на табло боевых действий и громко застонал. Значки словно взбесились, превратившись в мешанину мигающих огоньков. Он отвернулся.

Спокойный, неторопливый голос делал объявление:

– Корабли орбитального патруля сообщают, что шесть из них пропали, защитные экраны разрушены. Десантный корабль «Молегенаро» на севере Атланты прервал связь, сигналы его атомного реактора исчезли с наших детекторов. Обнаружено возрастающее количество энергии из другого источника.

– Другой источник энергии? – спросил Сарно в пространство, не обращаясь ни к кому конкретно. – Где?

Командор Курц нарушил смущенное молчание и ответил:

– Сэр, Планетарный Центр Обороны пришел в действие и открыл огонь по нашему флоту. Его противобомбовые экраны установлены на место…

– О чем вы говорите?

– ПЦО-10, сэр. Тот, что в Техасе. Они его зовут «Эль-Скорпио».

– Нет!

– Боюсь, что так, сэр. Возможность ошибки исключена…

– Обстановка изменилась, – продолжал этот всепобеждающий, лишенный эмоций голос, – десантные корабли «Килгареа», «Борсекк» и «Су-Надайри» исчезли с экранов и не передают сообщений. Внезапные вспышки энергии в местах прежнего нахождения каждого из этих судов…

– Взлетающий корабль? – спросил со слабой надеждой Сарно, и Курц переадресовал этот вопрос наблюдателям.

– Нет, сэр, – сила взрывов по крайней мере степени девять. Есть указания на почти полный распад элементов реактора и последовавшее повреждение двигателя и связанное с этим разрушение…

– Только одно могло причинить разрушения девятой степени, – выдохнул Сарно, – земные ракеты, снабженные боеголовками «Скремблер». Я…

– Обстановка изменилась! – последовало новое сообщение.

Глаза Сарно автоматически повернулись к схеме флота и спустя секунду обнаружили, о чем шла речь. Несколько огоньков погасли. Пока он смотрел, погас еще один.

– Тяжелый крейсер «Дайсдаро», – тут же прозвучало сообщение, – сбит силовым лучом. В настоящий момент «Дайсдаро» не виден на экранах и не передает сообщений…

– ПОПЫТКА ПОДАВЛЕНИЯ СВЯЗИ! – раздался новый голос. – Действует глушитель рекков…

– Вот в чем дело! – Сарно грохнул большим кулаком по панели радио. – Вот… в чем… дело! – Он повернулся: – Где?…

Бланатта был рядом с ним, протягивая похожий на луковицу микрофон с тянущимся за ним шнуром. Он отдал его Сарно с видимым облегчением:

– Флот ждет ваших приказов, генерал! – Он показал на микрофон: – Связь со всем флотом… я подключил «Сулис»…

Сарно пощелкал по микрофону. Теперь он был, как сказал Бланатта, на волне «Сулиссу Бануссен», и «Голос Империи» собирался говорить в этот день так, что земляне не скоро забудут это. Он откашлялся и начал речь, тщательно и отчетливо произнося слова:

– Солдаты Империи!

Его голос вернулся к нему из усилителя над головой, и вся деятельность на мостике на мгновение прекратилась.

– Солдаты Империи! Это ваш генерал. Слушайте внимательно то, что я собираюсь сказать вам!

Он сделал паузу, а затем продолжил:

– Земляне предприняли против нас наступление, предательски нарушив соглашение о прекращении огня на время переговоров. Потеряно по крайней мере уже девять кораблей из-за этого подлого и трусливого нападения. Реки напали, не уважая данное ими слово и совершенно пренебрегая заложниками, которые находятся у нас в руках. Все переговоры и попытки договориться с ними разумно сведены на нет. Поэтому нам остался один путь, и только один!

Он снова сделал паузу, рассматривая мерцающую схему сражения, и оглядел лица, повернутые к нему. Он использовал звучные интонации, как тот, кого вынудили к крайне прискорбному, но неизбежному способу действий. И это было правдой; он на самом деле надеялся, что обойдется без таких действий.

– Солдаты Империи, в ваших руках три миллиарда врагов. Этот враг предательски нарушил свое слово и напал без предупреждения, без всякой провокации с нашей стороны. Раз они показали, что у них нет чести, мы должны высоко держать нашу. Их клятвы не значили ничего, мы должны показать им, как глупо сомневаться в наших. Солдаты Империи, поскольку вам дорога ваша честь и честь нации… Солдаты Империи, казните заложников.

Он опустил микрофон, чувствуя, как все силы покинули его. Свершилось. С самого начала он знал, что такая вероятность существует, но почему-то она не казалась реальной – до этого момента. Тот факт, что он не блефовал, будет доказан без всякого сомнения; обещание Империи будет выполнено. Земляне воистину постигнут, как глупо недооценивать слова имперского генерала.

Всетаки он надеялся, что бойня не будет нужна… надеялся, что Верховное командование примет его условия и война придет к неизбежной кульминации, а он, конечно, был бы победителем.

Ну, что же… Он глубоко вдохнул и подумал, что придется смириться с ситуацией. Будут другие кампании, другие флоты, другие спящие планеты…

– Атака прекращена, – прозвучало объявление, – общее число уничтоженных кораблей – пятьдесят.

Сарно моргнул. За мгновение ока – пятьдесят.

– «Рисстайксил» – он готов взлететь? – спросил он Курца. Бланатта снова исчез.

– Да, генерал.

– Хорошо, будьте готовы к взлету по моему приказу. Мы дадим сражение в космосе, а потом вернемся за десантниками.

– Слушаюсь, генерал. – Курц побежал прочь, к корабельной системе оповещения.

Сарно подумал о трех миллионах солдат, рассеянных по трем планетам, – о трех миллионах пар рук, бросивших все и схвативших оружие, о некоторых, которые, может быть, уже выполняли его приказ. На короткое мгновение острое ощущение всемогущества охватило его. Они попытались сражаться с Мартаком Сарно, не так ли? Пренебрегли его ультиматумом, отказались принять его условия? Хорошо, теперь они в полной мере ощутят, чем им грозило такое пренебрежение. Долгие и долгие месяцы, отданные похоронам и горьким воспоминаниям. На миг он почувствовал близость к самому Сирри в своей власти над теми, кто бросил ему вызов.

Но это был очень краткий миг.

Поскольку в следующее мгновение раздался возглас:

– ПОПЫТКА ПОДАВЛЕНИЯ СВЯЗИ!

Раздался только для того, чтобы тотчас же быть заглушённым зычным голосом, наполнившим собой весь мостик, ужасно знакомым голосом для Мартака Сарно.

– Лларанские захватчики! – прогремел он. – Лларанские захватчики, слушайте мои слова!

– Попытка подавления связи успешна, – сообщил кто-то очевидное, – работает глушитель рекков, передатчик рекков ведет работу…

– Уничтожьте этот глушитель! – выкрикнул Сарно. – Не позволяйте ему говорить. Не позволяйте!

– Невозможно, генерал, – раздался голос, – глушитель работает на полную мощность, посылая макс…

– Лларанские захватчики, не поднимайте оружия! Ваши корабли в моей власти, я уже разнес некоторые на кусочки. Ваша дорога домой блокирована, и вот что я вам обещаю: за каждого погибшего землянина все, кто слышит сейчас мой голос, умрут десять раз – медленно и ужасно. Я, дед моего внука, клянусь вам в этом моей могильной плитой. Именем, которое вы дали мне, я обещаю вам все это. Я, Дедышк!

– Донован! – Голос Сарно был резким и безнадежным. – Донован, заткнись! Кто-нибудь, доберитесь до этого глушителя! Мне плевать как – просто сделайте это!

– Мы пытаемся, сэр, но…

– Никаких «но»! Сделайте это! Управление огнем!

– Слушаем, сэр!

– Сожгите этот передатчик. Бросьте туда все, что есть у нас. Мы должны заставить его заткнуться!

– Да, сэр, но…

– Но что?

– Передача идет с ПЦО-10 – он защищен противобомбовыми экранами.

– Не спорьте со мной – доберитесь до передатчика. Делайте так, как я говорю, или я пристрелю вас там, где вы стоите. Понятно?

– Да, сэр. Задействуем все, что у нас есть. Немедленно, сэр. – Техники выглядели испуганными до смерти.

– Если хотите, то можете не обращать внимания на мои слова, – мягко прозвучал из приемника голос Донована, – выбирать вам. Но не взывайте к милосердию, когда ваши внутренности полезут через уши, ибо от меня вы его не получите. Я, Дедышк, не буду милосердным.

Дедышк!

Он слышал, как это имя побежало, передаваясь, подобно олимпийскому огню, от человека к человеку на мостике, и знал, что тот же самый голос слышат на мостике каждого судна, на каждой артиллерийской позиции, слышат на трех планетах повсюду, где солдаты сгрудились в бомбоубежищах с личными «Сулис» у уха. Этот голос слышат, ему внимают и его боятся.

– Заткнись! – заорал Сарно. – Ты слышишь меня? Заткнись! – В руке у него был пистолет. – Это не дух – это Донован! Донован, разве вы не понимаете? Вы, глупые, суеверные, тупоголовые дураки! Донован! Не его дед – он сам! А он не дух, он живой. Он может быть убит…

– У вас есть только один шанс заслужить мое прощение, – возник мрачный голос Донована.

– Заткнись! – Спотыкаясь, Сарно сделал несколько шагов к усилителю. – Заткнись, черт тебя дери! Донован, заткнись! Донован…

Он упал на колени и нерешительно поднял пистолет.

– Я предупреждал тебя…

– …и этот шанс – сдаться. Сложите оружие. Выходите из убежищ…

Звук, который издал генерал, был криком первобытного зверя, загнанного в угол и сражающегося за свою жизнь. И тогда плазменный пистолет ожил и забил вспышками. Потоки энергии ударили в стальные бока усилителя, оставив прожженную дыру, через которую расплавившиеся детали посыпались на палубу. Но он плохо прицелился. Голос продолжал вещать:

– Сарно и те, кто ответствен за Пыль, должны быть выданы…

Притихший мостик огласился беспорядочными выстрелами. Потрясенная команда с удивлением смотрела на сражение генерала с неодушевленным предметом. Оборудование переговорной рубки обуглилось и почернело. Радисты с ужасом разбежались прочь. Наконец голос, доносившийся из усилителя, оборвался на середине угрозы, издав на прощание ужасный стон.

Воцарилась тишина.

Мартак Сарно стоял на коленях, подняв пистолет, ожидая новых звуков. Ничего не было. Медленно напряжение покидало его, и он выпрямился, весь покрытый потом.

– Вы видите? – произнес он с триумфом. – Он может быть побежден, его можно убить. Я убил его. Я убил его голос, а голос-то и опасен в Доноване. Убить его голос – значит убить его. Заткните его – и он беспомощен. Убейте этот голос. Разве вы не понимаете это?

Его подчиненные явно не понимали.

Он окинул взглядом круг бледных, испуганных лиц в поисках поддержки, какого-то проблеска понимания. Ничего подобного. Он начал пятиться прочь от них.

За ним открылась дверь, и голос – тот самый голос – повелительно приказал:

– Сложите оружие. Покиньте бомбоубежища. Только выполнив это, вы можете рассчитывать на милосердие. Ваше спасение в ваших руках, поторопитесь, пока я не разгневался…

Сарно повернулся и изо всех сил нажал на спусковой крючок. Только потом он понял, кто стоял там…

Он прекратил стрельбу, но было уже поздно.

Держась за косяк и покачиваясь, в дверях стоял Бланатта. Боль исказила его бледное лицо. Вся грудь превратилась в обугленное месиво.

– Я… я, – начал он и запнулся. Кровь пузырилась вокруг его губ и стекала по двойному подбородку. – Сказали, что приемник… здесь… сломан. Я нес маленькое радио… пока это… не починят.

Он оглушительно закашлялся, и пальцы левой руки разжались. Радио лязгнуло о стальную палубу. Бланатта сделал два коротких, спотыкающихся шага к своему идолу… и свалился как мешок, его голова ударилась о палубу с отвратительным хрустом.

Сарно стоял в остолбенении, пока чьи-то настойчивые пальцы вытаскивали дымящийся пистолет из его судорожно сжатой ладони. Голова болезненно кружилась. Он убил Донована, но Донован опять был здесь, спрятавшись в этом маленьком радио на полу, насмехаясь над ним.

И говорил, все время говорил.

Сарно стоял неподвижно, что-то бормоча себе под нос и не двигаясь с места, пока заместитель шефа Службы безопасности Блалир с двумя своими людьми не надел на него наручники и не увел с мостика, прочь с глаз потрясенной команды.

Голос Донована продолжал звучать.

Глава тридцать пятая

С поражением Сарно и смертью Бланатты бремя командования легло на плечи адмирала Курца. Адмирал был способным офицером и умелым воином, но он умел распознать безнадежное дело, когда сталкивался с ним. Сорок девять его боевых кораблей и двадцать десантно-транспортных судов были уничтожены, остальные не высовывали носа, опасаясь ракет и пушек «Эль-Скорпио». Моральный дух и дисциплина в армии были полностью и окончательно подорваны использованием «Сулиссу-Бануссен» для угроз и запугивания. Насколько он знал, ни один солдат не остался на своем посту в бомбоубежище. Связи по-прежнему не было, так как глушитель у землян работал в полную силу. Адмирал сделал единственное, что ему оставалось в такой ситуации: попросил о прекращении огня, с тем чтобы оговорить условия для сдачи.

Прошло не более пятнадцати лларанских минут после того, как Сарно был уведен с мостика, а Курц уже энергично торговался с землянами при посредничестве Риана Гарсии, чтобы спасти хоть что-то из остатков своих войск. Он предоставил все данные по Пыли, противоядию к ней и по его изготовлению в обмен на время, чтобы погрузить войска на корабли и убраться домой. Дюма уступил в том, что касалось права на дальнейшее использование Пыли, но настоял на проверке, что получено именно то, что нужно. Когда были обеспечены взаимные гарантии, начался обмен.

Тем временем была разбужена команда «Саус-Пасифик» и на борт были приняты Гарсия, другие члены делегации, четверо оставшихся не пострадавших, заключенных на борту «Рисстайксила», и еще одна женщина – миссис Уильям МакФарланд.

Через тридцать часов после того как Донован начал произносить свои угрозы по «Сулис», корабли Курца без сопротивления взлетели с Земли, подождали в космосе эскадры, базировав шиеся на Венере, и двинулись прочь, чтобы соединиться по дороге с кораблями с Марса на орбите этой красной планеты. Перед орбитой Плутона они ушли в подпространство и исчезли, как будто их и не было никогда, чтобы столкнуться дома с гневом Верховного Совета, который не выносил поражений.

А на спящих планетах, которые они оставили, подавляющее большинство населения все еще оставалось в неведении, что в Солнечную систему было вторжение, что она была оккупирована более чем на месяц и только теперь захватчики ушли.

Нашествие закончилось. Но настоящая работа только начиналась.

Надо было вновь вытащить в мир живущих три миллиарда душ. Потом рассказать людям о сне, о том, что случилось, пока они были во власти навеянного Пылью сна, – и так, чтобы они могли после этого вернуться к нормальной жизни, как если бы ничего не произошло.

Между тем война должна была продолжаться. Лларанцев надо было удерживать на расстоянии, пока Земля, Венера и Марс не вошли бы в колею повседневной жизни. Эта задача казалась невозможной, но Федерация стремилась осуществить невозможное, чтобы отныне и навсегда загнать ненасытную Империю в угол.

Бригады с распылителями шли от одного бомбоубежища к другому, пробуждая специально выбранных людей – правительственных чиновников, полицейских, врачей, психологов, психиатров, священников, руководителей известных общественных организаций, влиятельных политиков – всех, кого считали способными внести вклад в то, чтобы поднять общество на ноги. Затем настала очередь военных приоритетов: были разбужены те, кто отвечал за оборону. В этом порядке были и исключения – одним из них была миссис Джейн Донован из Лондона, – но они были редки.

Только когда костяк общества продемонстрировал какое-то подобие нормальной работы, корабли флота полетели над городами и поселками, распыляя противоядие над двумя с половиной миллиардами оставшихся и возвращая их в сознание. Пробуждение считалось законченным к десятому августа, спустя почти девять месяцев после того, как армада Сарно появилась на земных экранах, пересекая орбиту Плутона. Иногда еще находили спящих людей, и тогда бригады снова принимались за работу, но такие случаи происходили все реже и реже и наконец совсем прекратились. Около трех миллиардов людей пытались прийти к осознанию того, что их сон, длившийся, казалось, всего несколько мгновений, на самом деле продолжался девять ужасных месяцев.

Военные руководители предвидели урон, который могли нанести моральному духу общества случившиеся события: теперь люди никогда не будут чувствовать себя в безопасности, их дыхание будет замирать каждый раз, как над головой пронесется корабль, они будут впадать в панику при каждой военной тревоге, бояться, что эта победа ненадежна, а поражение более чем возможно, если только…

Если только чуточку не подправить факты и не преуменьшить значение достигнутого лларанцами, пока оно не примет размеров того, чем могло бы стать, но не стало. Чем-то, что безобидно само по себе, но служит уроком для того, чтобы бдительность сохранялась. Чем-то, что было чуть ли не запланированным правительством учением, имевшим целью напомнить населению о мрачной действительности далекой войны, изобразить все под видом безобидного номера из комической оперы, исполненного бездарными актерами – ллари.

Этого эффекта и пытались достичь речи, произнесенные всеми знаменитыми деятелями. Речи, которым, похоже, верили и сами знаменитости, поскольку не было причин подозревать что-то другое.

– Слушайте, леди и джентльмены (или мальчики и девочки, или друзья, или земляки, или любое другое из десятка обращений в зависимости от аудитории), смех смехом, а мы получили за счет Империи возможность дополнительно чуток подремать осенью, отвлечься от наших забот и хлопот. За это надо послать благодарственное письмо лларанскому Верховному командованию…

Гарантированный смех.

– …но время смеха прошло.

Мрачно:

– Предположим, что это были бы радиоактивные элементы, или болезнетворные бациллы, или отравляющий газ? Что тогда, земляки?

Пауза.

– Огромная разница, друзья мои, между тремя спящими планетами и тремя мертвыми.

Задумчивое молчание.

– На этот раз обошлось без вреда – не считая сломанных носов, искусанных губ и ущемленной гордости…

Смех.

– …но в следующий раз может быть по-другому.

С угрозой:

– Леди и джентльмены (или мальчики и девочки, или друзья и земляки, или что угодно), мы не должны допустить повторения случившегося. Мы не допустим!

Аплодисменты.

– Мы должны противостоять врагу на его территории, повести борьбу в его вотчине, сломать ему хребет и пригвоздить его руки, чтобы наши звезды навсегда стали свободными… чтобы наши потомки могли уверенно, мирно и с достоинством идти по звездным дорогам, открытым нашими предками и политыми нашей кровью. Свобода не должна умереть, уничтоженная коварным морем, плещущим от берегов Империи до самых пределов нашего собственного мира. Свобода не должна умереть, и она не умрет!

Гром аплодисментов.

И так далее, и так далее, и так далее, пока запись в вооруженные силы не превысила в несколько раз действительные потребности и пока каждый не был доведен до патриотического неистовства, обращенного против мерзких пришельцев. Очень мало людей, способных иметь мнение, не зависимое от общего настроения и официального негодования, задумывались про себя, как же Лларе удался такой фокус, если ее военные настолько тупоголовы. И какой будет прок от напыщенных речей, патриотического жара и вечной бдительности, если им, тупоголовым, захочется разыграть другую такую же безобидную, смешную сценку из комической оперы. Но сомневающиеся не выражали своих мыслей громко – поступить так означало бы нарваться на суд Линча, а то и на совершенно законный расстрел за измену и подрывную деятельность.

Эти мысли держались при себе, и вторжение продолжали высмеивать, и война продолжалась, и через некоторое время все выглядело так, как если бы зимой 2432 года на Земле и ее сестрах-планетах ничего не случилось. Такие мелочи, как сто пятьдесят тысяч человек, которые не были и никогда не будут разбужены, были ловко скрыты, поскольку они портили общую картину, нарисованную властями.

В эти сто пятьдесят тысяч несчастных случаев входили: пилоты самолетов и их пассажиры, альпинисты, артисты на трапеции, мойщики окон, верхолазы, пловцы, пожарные, люди, находившиеся в суровых условиях Арктики, и тому подобное, но среди них были также и пилоты-перехватчики с баз обороны, которые взлетели, чтобы остановить флот Сарно, две тысячи жителей Марса, казненных Сарно для примера, все те, для которых минутное промедлении в получении медицинской помощи провело границу между жизнью и смертью. Двадцать боевых эскадр, которые сдались, чтобы предотвратить уничтожение шести миллионов жителей Атланты, были единственными потерями за время вторжения, на которое Империя возлагала такие надежды. Что до выгоды… Пыль очень скоро стала безопасной благодаря производству противоядия и снабжению им всех планет, а разведслужбам Земли достался на забаву настоящий живой лларанский агент.

А девяти непострадавшим, пережившим все события с самого начала, оставалось только связать нити своей жизни там, где они были разорваны девять месяцев назад.