Текст книги "Спящая планета"

Автор книги: Уильям Беркетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Глава восемнадцатая

– Вот такто, – сказал Мартак Сарно с большим удовлетворением.

– Все прошло хорошо? – спросил Сджилла.

– Просто прекрасно. Хотел бы я, чтобы вы взглянули на выражение лица Карстайрса, когда он увидел, что случилось с его экипажем. Пока шок от этого был еще свежим, я послал их вместе с Бланаттой, чтобы он был проводником.

– Хитрый трюк, на самом деле, – похвалил его Сджилла, – но, значит, у вас полным-полно таких хитрых трюков, не правда ли?

– Во всяком случае, мне хотелось бы так думать. Но именно сейчас мне надо услышать, как у нас идут дела, с тем чтобы связать вместе Призрака Бакстера с Дедышком. Тогда хоть это не будет стоять на нашем пути.

Тон Сарно заставил шефа Службы безопасности пристально посмотреть на него:

– Что-то не так, генерал?

– С чего вы взяли?

Он слабо махнул:

– Это моя работа – чувствовать такие вещи. Вы можете ничего не отвечать, но все таки что-то не так. Я прав?

Сарно тяжело вздохнул:

– Вы, как всегда, правы.

– Что за проблема на этот раз?

Сарно бесцомощно пожал плечами:

– Ничего, за что можно было бы ухватиться. Моральное состояние войск ухудшается – это одно. Другое – что роботы становятся беспокойными.

– А?

– Роботы. Эти планеты кишат ими.

– Я знаю. И что?

– То, что они становятся беспокойными.

– Невозможно. Они только машины. Они не могут…

– Не возражайте мне, – Сарно устало поднял руку, – я знаю дословно, что вы можете сказать, – я и сам говорил так же. Тем не менее факты остаются фактами.

– Какие факты?

– Роботы подошли и заговорили с патрульными десантниками, просто залили их потоками земной речи. Те, разумеется, ничего не поняли. Их реакция была типичной для солдат: они сожгли роботов.

– Так где же проблема?

– События развиваются слишком быстро, чтобы мне это нравилось, просто слишком быстро. И есть кое-что еще. В некоторых отдельных случаях десантники стреляли не очень хорошо или не очень быстро. Роботы бежали. Кто может сказать, как они ответят на враждебность?

– Это легко. Они позовут полицейского.

– Никаких полицейских нет. Что потом?

– Послушайте, они только машины. Не люди. У них ограниченные возможности, иначе они бы давно взяли верх. Перестаньте беспокоиться.

– Хорошо… если вы скажете мне, почему пятнадцать десантников промазали без каких то явных причин в самых разных местах.

– Случайности. Инопланетные города – это ловушки для чужаков.

– Согласен, особенно когда они полны разъяренными роботами. Но хватит об этом. Что там насчет Призрака Бакстера – или Дедышка?

– Прежде всего, это одно и то же лицо. А теперь что еще вы хотели бы узнать: его имя, домашний адрес или финансовое положение?

Сарно сделал резкий выдох:

– Успешная идентификация?

– Успешная.

– И?

– И все так, как я и думал: Призрак – это просто еще один непострадавший, который по случайности является отличным стрелком и умеет ловко уклоняться от плазменных лучей. Его имя? Джеймс Риерсон. Домашний адрес? Атланта. Финансовое положение? Завидное.

– Риерсон, – Сарно нахмурился, – Дэниел Риерсон, Джеймс Риерсон – есть какое-то родство?

– Дядя и племянник. И причина иммунитета племянника, как я понимаю, та же, что и у дяди. – Сджилла полез в карман и вытащил выцветшую фотографию: – Узнаете?

– Рисстайр! – вскричал Сарно. – Тарл – дерево вуру!

– И Джеймс Риерсон, двадцать три земных года назад, держит в руках новенькое ружье, – добавил Сджилла.

Он порылся в портфеле, который принес с собой, и вытащил большую квадратную фотографию, передал ее. Это был свежий отпечаток, сильно увеличенный, той же самой фотографии. Сарно посмотрел на нее и положил на свой стол.

– И что? Зачем увеличение?

Для ответа Сджилла вытащил маленький медный цилиндрик:

– Это пустая гильза от патрона калибра 7, 62 миллиметра.

– И что?

– Солдаты, убитые в Бакстере до того, как Риерсон начал использовать пистолет калибра 10 миллиметров и украденный плазменный пистолет, были убиты калибром 7,62. Мы нашли эту гильзу в машине, принадлежащей Риерсону, а сама машина была очень близко к Бакстеру.

– Что это доказывает?

– Что он был по соседству и у него есть винтовка калибра 7,62. Остальное доказывается фактом, что его не нашли как ни в одном из ближайших бомбоубежищ, так и поблизости, а также этим увеличенным снимком.

– А что с увеличенным снимком?

– Ружье, которое он держит, тоже калибра 7,62. Довольно убедительная цепь совпадений, вы так не думаете?

– Вы абсолютно уверены, что речь идет именно о нужном нам человеке?

– Вам требуются еще доказательства? Хорошо: его описание в архиве штата довольно близко совпадает с описанием, данным солдатами, сражавшимися с Призраком, не считая бороды, происхождение которой вполне понятно. Медицинские записи показывают, что он не обрабатывал кожу против роста бороды. И в завершение, эта гильза сделана той же самой компанией по производству боеприпасов, что и гильзы, найденные около тел и в мебельном магазине в Бакстере. Хотите еще?

– Нет, – усмехнулся Сарно, – вы меня положили на обе лопатки. Хорошо, вы получили Призрака Бакстера – иначе говоря, Дедышка, все объяснили и даже ярлычок наклеили. Чудесно. Вы объяснили иммунитет Донована, Йоганды, Ногалеса, Харриса и обоих Риерсонов. Но что с остальными?

– Ах, это.

– Да, это.

Сджилла встал и подошел к двери.

– С вашего разрешения, генерал, я покажу следующий экспонат.

– Продолжайте.

– Спасибо. – Он открыл дверь и поговорил с кем-то снаружи: – Заносите внутрь.

Солдат протиснулся в дверь, на лице был написан страх. Он держал что-то на расстоянии вытянутых рук, что-то, что яростно шевелилось, изгибалось и кололо его защищенные руки бесполезными в данный момент шипами. Тяжелый и очень, очень знакомый запах наполнил комнату.

– Ксиль'тресск! – вскричал Сарно, потеряв свое обычное самообладание. – Ксиль'тресск… здесь?

– Ксиль'тресск здесь, – согласился Сджилла, когда солдат с видимым облегчением избавился от своей шевелящейся ноши и торопливо отступил назад. – Известен под именем «Тигрица Лил», товарищ по путешествиям небезызвестного Пола Ногалеса.

Сарно с удивлением смотрел на цветок.

– Это драматическое появление сделало бы честь земному детективу или триллеру, – сообщил он шефу Службы безопасности, – а теперь, будьте добры, скажите мне ради Парра, что это значит и где вы это взяли?

– С превеликим удовольствием, – ответил Сджилла и приступил к объяснениям, ничего не пропуская и закончив словами: – …таким образом, вы видите, это просто причина и следствие. Донован, и Харрис, и остальные были на Рисстайре, как и вы, – и все они были подвергнуты действию Пыли. Когда вы обнаружили ее военный потенциал и Высшее командование решило сыграть на этом, тогда стало неизбежным, что ваши пути снова пересеклись…

– …а непредсказуемая натура Ногалеса просто добавила в этот торт глазури, – вставил Сарно.

– Именно так.

Он откинулся на своем кресле и восхищенно покачал головой:

– И конечно, Донован, будучи таким, какой он есть, не мог не создать проблем. То, что его поймали так рано, расстроило его и стимулировало его воображение.

– Опять правильно.

– А этот Джеймс Риерсон, которого я помню только как полноватого, растерянного земного юношу в космопорте Рисстайра, действовал в соответствии со своим характером до тех пор…

– …пока не заслужил кличку Призрак, – кивнул Сджилла. – Причина и следствие воплотились в этих людях. Бросьте камень, и круги будут расходиться и расходиться…

– Кто бы мог поверить в это? – начал было генерал, но, поскольку гневаться на причуды судьбы было без толку, он перешел к текущим делам: – Теперь, когда мы знаем, кто наш противник в Джорджии, что мы можем сделать, чтобы покончить с ним? Сирри знает, сколько бед он принес нам прямо и косвенно, как будто это армия призраков, а не один человек.

– Косвенно? Как косвенно? – захотел узнать Сджилла.

– Тем, что подкрепил сказочки Донована, вы знаете это. Тем, что значительно подорвал моральное состояние наших войск. Тем, что десантники не хотят сейчас занимать свои посты под землей в бомбоубежищах, где только спящие – неумершие, как они считают, – составляют им компанию. И также…

– И также? – подтолкнул его шеф Службы безопасности.

– Ну, круги расходятся вовсю. В Джорджии вчера была неожиданная смерть, одна из тех, которые мы не можем прямо списать на меткую стрельбу Риерсона. Она случилась на глазах всего взвода: они прочесывали лежащее под паром поле широкой цепью, рассчитывая, что, может быть, удастся случайно вспугнуть Призрака.

– И?

– Вы читали рапорты ботаников, те, где говорится, что не все формы жизни были в равной степени поражены Пылью?

– Читал. Что из этого?

– Что некоторые отдельные виды совсем не были поражены? – настаивал генерал.

– Я читал рапорты, – повторил Сджилла.

– Когда перед носом одного солдата взлетела перепелка, он умер от сердечного приступа. Причина, полагают медики, – крайнее напряжение, вызванное тем, что, находясь в постоянном страхе, он считал, будто призрак все время заглядывает ему через плечо.

– Почитатель предков, значит.

– Точно. Варварский обычай, но это не важно. Важно то, каким способом он был убит. Другие солдаты не верят заключению медиков. Они думают, что Дедышк, манипулируя некоторыми обитателями этой планеты, которые должны бы быть спящими, определенно выбрал именно его для уничтожения в качестве показательного урока. Они, мягко говоря, запуганы. И их страх распространяется.

– Манипулируя некоторыми обитателями, сказали вы?

– Да, одной из разновидностей этих маленьких существ, не пораженных Пылью.

– Что же случилось?

– Я не вполне уверен. Рапорт был путаным. Было что-то вроде взрыва… и десантника нашли мертвым. Он неожиданно упал. Солдаты клянутся, что эти птицы направлялись рукой Дедышка и убили его таким очень странным способом.

– Птицы? – сказал Сджилла. – Какие птицы? Что случилось?

– Может быть, вы сможете сказать мне, раз вы так много знаете о Земле? – Голос Сарно звучал жалобно.

– Я попытаюсь. Но я должен знать, что произошло.

– Ботаники дали мне название. Или, скорее, несколько названий. Но эти слова ничего для меня не значат.

– Ну-ка, скажите.

– Ну… что такое, хотел бы я знать, «выводок белохвостых перепелок»?

Сджилла издал громкий стон:

– Я боялся этого.

– Боялись чего?

– Когда-нибудь, когда у нас будет сколько угодно времени, я попытаюсь объяснить вам. А пока нам надо схватить Риерсона.

– У вас есть какой-нибудь план?

– У меня есть план, – подтвердил Сджилла, – и я думаю, что он сработает. Лучше бы сработал! Выводок перепелок! – Он мрачно покачал головой. – Клянусь Черными звездами, выводок перепелок. Похоже, мертвый начнет ходить, прежде чем все это закончится.

Глава девятнадцатая

Джеймс Риерсон отделил ножом нежный и сочный ломтик мяса от куска, лежавшего перед ним на деревянной тарелке, подцепил этот ломтик вилкой, отправил в рот и начал жевать, отдавая блюду должное. В престижных домах роботоповары действительно знали, как жарить филей. А какая подливка! Он разломил пополам теплую, пропитанную маслом булочку и обмакнул ее, ощущая полное блаженство, а потом отправил сочный кусок в рот, чтобы он составил компанию мясу.

Была почти полная иллюзия того, что он дома, в своей собственной квартире после длинного дня в офисе или в суде. И район, и даже планировка комнат были очень похожи. Это могло оказаться опасным. Привычная обстановка способна притупить бдительность, усыпить рефлексы. Трудно было заставить себя думать серьезно о той информации, которую он выбил из Ливара.

Беседа с Ливаром, должен он был признать скромно, была мастерской, просто ходом гения. Теперь у него было одно значительное преимущество перед противником: он знал, с чем борется. Враги же этого не знали; они знали только, что на них свалились такие проблемы, с которыми их командиры, повидимому, не могут ничего поделать.

Кроме того, он знал о Брэдфорде Доноване.

Он взял другой кусок мяса, посмотрел через мягко колышущиеся занавески на окне на те окрашенные краснотой заката джунгли небоскребов и ту паутину дорог, которые были Атлантой. Расползшаяся во все стороны цитадель, в которой время остановилось для шести миллионов ее жителей… И это только одна из множества столиц, городков и деревень, разбросанных по поверхности трех планет. Теперь признаки жизни наблюдались вокруг инопланетных космических кораблей, усеявших пейзаж тут и там, как зловещая поросль, проклюнувшаяся после ядовитого дождя.

И где-то внутри одной из этих мрачных сфер крохотная искорка протеста против сонного заклятия, наложенного завоевателями Земли, тлела в некоем Брэдфорде Доноване, произносящем не краснея самую фантастическую ложь и каким-то образом заставлявшем их поверить в нее. Вспоминая свой побег из Бакстера, он теперь мог лучше понять, почему солдаты, с которыми он столкнулся в мебельном магазине, считали его чем-то большим, чем простым смертным, и почему Ливар, бедный идиот, был так испуган, когда обернулся и обнаружил себя лицом к лицу, как он думал, с кошмарным Дедышком. Не хотелось признаваться в этом даже самому себе, но могло оказаться и так, что если бы Донован заранее не подготовил сцену описанием боевого дедушки, те солдаты стреляли бы чуть быстрее. Тогда бы он не наслаждался этим куском мяса.

Вышло так, размышлял он, прихлебывая свой кофе, как будто Донован предвидел то, что случится в Бакстере, и заботливо и артистично посеял семена страха для того, чтобы он, Риерсон, пожал урожай. И все это он сумел сделать, будучи всего лишь беспомощным пленником на борту какого-то лларанского военного корабля. В каком-то смысле, среди всех невероятных, подвиг Донована был самым невероятным.

Он хотел, чтобы допрос Ливара дал какой-то рычаг, какое-то преимущество перед преследователями. А Донован преподнес это ему на серебряном блюдечке. Он мог бы стать Дедышком – дедом сообразительного внука, но какая в этом польза? Он мог бы войти в роль, кочевать по планете от города к городу как неутомимый призрак, которым его и считают, проплывая как ангел смерти в ночи на страх захватчикам, но какой конечный результат? Ливар сказал – а Ливар не лгал, насколько он мог судить, – что Федерация в безвыходном положении. Угроза поголовно уничтожить спящих жителей при малейшем сопротивлении связывает по рукам и ногам. Позже Риерсон узнал, что парламентерский корабль с наблюдателями на борту уже в пути, чтобы увидеть, действительно ли Сарно держит три планеты так крепко, как уверял.

Конечно, наблюдатели будут настроены в высшей степени скептически, но действительность их сокрушит. На этот раз лларанцы не хвастали впустую. Флот не осмелится появиться в этом уголке космоса, пока будут вестись бурные переговоры. Нельзя позволить Сарно отдать приказ, который таким кровавым образом уничтожит половину населения Федерации. Ясно, что нельзя поступить иначе, но это осложняло его положение. Можно и дальше бродить по планете, вести свою одинокую войну против захватчиков, убить еще парочку, десяток напугать до чертиков, заставить каждого чуть понервничать – и что выйдет из всего этого?

Ничего не выйдет. Флот не будет вмешиваться, не будет живописных звуков горна и громоподобного топота копыт, когда добрая старая кавалерия вылетает на холм как раз вовремя, чтобы выгнать надоедливых оранжевокожих обратно к далеким звездам. Лларанцы, сильно раздраженные его нехитрой тактикой, будут продолжать преследование до тех пор, пока он не совершит какого-то рокового промаха и они не поставят ногу на его тело. Он прикинул, что сможет нанести изрядный урон их моральному духу, но все это зря: расшатывать моральный дух имело бы смысл только тогда, когда за этим следовало бы продолжение. Сам по себе этот урон постепенно компенсируется, и рано или поздно будет так, словно Джеймс Риерсон, по другому – Дедышк, никогда на самом деле не существовал. Просто плохое воспоминание, и все.

Риерсон глубоко вздохнул, отодвинул тарелку и налил себе еще одну чашку кофе. Он уже дважды примерял на себя личность Дедышка – один раз в Бакстере, а теперь – чтобы напугать Ливара для получения ценной информации. Похоже, что это было не в последний раз. Сидеть и ждать сложа руки точно бесполезно. Можно дождаться только того, что какой-нибудь тупоголовый ллари случайно наткнется на него и охота снова пойдет полным ходом. Есть крохотная надежда, что случится что-то, что разрушит их преимущество и развяжет флоту руки, тогда любая его подпольная работа может оказаться последней каплей. Но для того чтобы играть роль армии призраков, потребуются выносливость и самоотверженность. Он может по крайней мере позволить себе еще одну ночь мирного сна перед тем, как приняться за свою обреченную на поражение борьбу.

Риерсон долго сидел над своим кофе, лицо его в сгущающихся сумерках было мрачным. Когда на западе с небосклона исчез последний свет, он сбросил ботинки, положил рядом оружие и завернулся в одеяло.

Где-то поблизости раздавалось тихое, приглушенное шуршание. Риерсон пошевелился, подтянул покрывало повыше, чтобы спастись от коварного холода, наполнившего комнату. Шорох раздался снова, чуть громче. Потревоженные опавшие листья. Он повернулся, думая сквозь сон, что этим утром птицы на дереве за окном шумят раньше, чем всегда, и ждал первой трели, которая обычно опережала звонок его будильника примерно на двадцать минут.

Трели не было. Странно…

Он начал было снова погружаться в прерывистую дремоту, но привычка, приобретенная за это время, не позволила. Секунды тянулись, и маленький раздражающий клубок беспокойства начал колоть его сонный мозг: где же пение птиц? Один из воробьев уж точно должен был начать свое чириканье, и пересмешники…

Но воробьи и пересмешники уже покинули его дерево к этому времени года – ранние морозы побили листву, и ветки были слишком голы, чтобы привлекать птицу. В конце концов, уже вторая половина ноября…

Он открыл глаза и устремил взгляд в потолок. Тогда что я делаю дома? Почему не в хижине?…

Эта мысль промелькнула и тут же исчезла. Потому что он только что одновременно убедился в двух вещах: он не был дома, и этот шорох снаружи производили не птицы, готовящиеся встретить рассвет.

Это были шаги.

Звуки шагов взад и вперед во дворе, тремя этажами ниже. Шаги были слышны из-за ковра опавших листьев, покрывшего плиты двора, – листьев, не убиравшихся с того момента, как Пыль Сарно сделала свое дело.

Теперь он полностью проснулся, хотя и слегка пошатывался: звуки целеустремленных шагов в сонном городе могли означать только одно.

Охотники.

Он выскользнул из кровати, забыв о холоде в комнате, и сунул ноги в ледяные башмаки. Открытое окно, сквозь которое доносились шаги, было светло-серым мазком в чернильной тьме. Вытащив пистолеты и засунув их в кур тку, стал искать ружье, взял его и осторожно, на ощупь пошел вперед.

Двор в блеклом сером свете начинающегося рассвета, с безлистыми деревьями, переплетавшими свои побитые морозом ветви в центральном саду над серо-зеленой массой вечнозеленых изгородей, был подобен сюрреалистическому лихорадочному сну под пустыми вытаращенными окнами окружающих стен – ив высшей степени был подходящей декорацией для того, что происходило.

Ибо что-то двигалось во дворе.

Риерсон замер, стараясь не шевелиться, и устремил взгляд в слабый свет, чувствуя, как что-то, глубоко похороненное под его внешней цивилизованной оболочкой, беспокойно ворочается – какой-то странный маленький огонек суеверного страха, который почти полностью относился к памяти расы, не имея никакого отношения к очень логическому страху перед лларанцами и их винтовками.

Слишком низкие ростом для лларанцев – он понял это, когда четвертая тень выскользнула из какого-то проема внизу, чтобы присоединиться к трем, уже находившимся во дворе. Они стояли неподвижно, молча, ровным маленьким кружком, лицом друг к другу, в молчаливом единении.

Если не ллари, тогда кто? Он перевел взгляд, чтобы посмотреть на небо, увидел, что звезды все еще ярко сияют, что до утра еще далеко. Значит, его первое наблюдение было правильным – в самом деле это были предрассветные часы.

Но тогда кто, если не ллари, ступает в эти предутренние часы по планете, населенной только лларанскими солдатами, спящей… и мертвой? В один отчаянный момент он чуть было не позвал их и не спросил, на какое кладбище они вернутся с восходом солнца. Внезапно такой вопрос вовсе не показался ему смешным, и лларанцы, в их страхе перед предками, показались более проницательными, чем не верившие ни во что земляне.

Пятая тень появилась в поле зрения, двигаясь с нового направления, присоединилась к четверке и немедленно замерла, полностью подражая остальным.

Призраки, сказал себе Джеймс Риерсон, не шелестят при ходьбе опавшими листьями. Значит, у них есть ноги и тело.

Что было довольно слабым аргументом, когда пять неразличимых теней стояли такой волшебной группой под сплетением черных обнаженных ветвей в побитом гневными заморозками саду. Пять неясных духов, человекоподобные на вид и не выше, чем средний землянин в раннем отрочестве, совершенно неразличимые при скудном освещении.

Был способ устранить все сомнения, но он отложил его, слабо надеясь, что тени растворятся перед его глазами или превратятся в какие-то знакомые объекты – даже если это окажутся лларанцы.

Тени не проявляли никакого стремления исчезнуть. Превращаться в статуи греческих атлетов или солдат Федерации они тоже не собирались. Да и статуи не ходят на рассвете, не стоят молчаливой группкой во дворе жилого дома. Или стоят и ходят? Он потер лицо рукой. Все казалось возможным в этом обреченном, захваченном, спящем светло-сером мире… Он собрался и с некоторым усилием сделал то, что могло установить, кто же был в этой тихой группе внизу.

Он поднял винтовку и посмотрел через оптический прицел.

И чуть не разразился смехом, когда болезненный страх покинул его.

Потому что фигуры были ясно видны в поле оптического прицела.

Это были роботы. Пять земных роботов-помощников одной из самых популярных моделей. Пять полутораметровых роботов, тихо стоящих во дворе как будто в ожидании какого-то сигнала.

Но сигнала откуда? Или, что более важно, от кого?

Неужели лларанцам удалось какимто образом управлять рабочими роботами Атланты и послать их на охоту за ним? Это казалось невозможным, но, конечно, все законы вероятности были нарушены после того, как Сарно использовал Пыль в военных целях. Старые правила просто больше не действовали.

Перекрестье прицела переместилось на правую руку ближайшего робота. В стальных пальцах было серебряное, выглядевшее хрупким оружие – парализатор. И каждый из остальных был вооружен таким же образом. Значит, если лларанцы действительно послали их за ним, они не смогли побороть встроенный в них запрет на причинение вреда человеческому существу. Если его обнаружат и выстрелят из парализатора, самое плохое, что может случиться, это шоковый паралич и плен. Что по-своему было достаточно плохо, но не рождало того холодного ужаса, как тогда, когда он пробудился от крепкого сна, чтобы столкнуться с немедленной перспективой жестокой смерти. Он родился на Земле и не мог бояться роботов, которые были необходимой частью его существования с самого детства.

Он их уже не боялся, но мягкие охотничьи пули не смогут остановить роботов, если они попытаются что-нибудь сделать. Лучше было бы быстро вытащить лларанский плазменный пистолет и сразить роботов в открытой схватке, раз они настроены использовать парализаторы. Лучшей тактикой в этом случае будет стратегическое отступление. Он не знал наверняка, что роботы охотятся за ним, но он также и не мог быть уверенным, что это не так. При столкновении с пятью вооруженными роботами, намерения которых неясны, благоразумие становится, как никогда раньше, главной добродетелью.

Внезапно роботы пришли в движение. Без звука, без жеста они разделились и устремились в разные двери, открывавшиеся во двор. Был ли он объектом поиска или нет, вскоре он будет обнаружен. Время проявить то самое благоразумие.

Он вышел из квартиры, быстро прошел по коридору к стоящему эскалатору и спустился вниз, его охотничьи ботинки с мягкой подошвой производили еле слышный шорох на ступеньках. Дойдя до второго этажа, он повернул налево и пошел по холлу, ведущему прочь от двора. Через тринадцать метров были большие французские окна, выходящие на автостоянку, которую использовали посетители, почтальоны и разные службы доставки. Он выбрался наружу и тяжело пробежал через эту площадку, чувствуя себя ужасно открытым, а потом направился вниз по мягко спускавшемуся въезду для автомашин.

Дойдя до конца, он пересек улицу, зашел в передний двор, частично закрытый от окон высокими изгородями, и потом свернул в поперечную улицу. Миновав два квартала, он очутился у специальной дороги, зарезервированной для ремонтных машин, «скорой помощи» и мусороуборочной техники. Она вела прямо в центр города.

Наконец он почувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы остановиться, перевести дыхание и собраться с мыслями. Он выбрал для этого место между грузовой рампой и лестницей, ведущей наверх. Только свет от вывесок чуть разгонял царящую повсюду тьму. Уличное освещение не работало, так как все источники энергии были давно отключены лларанцами. Здесь было холодно, гораздо холоднее, чем в квартире, и легкий ветерок, дующий в туннеле, ощущался так же, как если бы дуло с ледника.

Что-то двигалось в туннеле впереди. Черная тень неслась прямо на него с ошеломительной скоростью.

Он выстрелил с бедра.

Звук выстрела был оглушающим. Желто-оранжевое пламя ударило в эту фигуру, на мгновение осветив ее черты. Она на минуту остановилась, но не упала. Риерсон раздумывал, не припустить ли ему прочь со всех ног. Его уши были заложены после ружейного выстрела, а глаза ослеплены вспышкой. Он напряженно ждал, что будет дальше, понимая, что он бессилен предотвратить что-либо. Плазменный пистолет был в куртке, и он ни за что бы не успел достать его вовремя, если впереди был враг. Потому что мгновенная вспышка показала: пуля бесполезна.

Ужасное эхо от ружейного выстрела наконец замерло, он стоял с винтовкой, направленной в загадочного противника. Напряженное молчание тянулось бесконечно.

Затем извиняющийся голос произнес:

– Прошу прощения, сэр, за беспокойство, но мне надо кое-что сказать вам.

Риерсон остался в той же позе и ничего не ответил.

– Сэр, такой образ действий очень меня расстроил бы, и, если вы будете упорствовать в своих попытках дезактивировать меня, я должен буду принять защитные меры.

Робот поднял руку, и в слабом свете стали видны очертания парализатора.

Риерсон выпрямился и опустил ружье. Он продолжал молчать.

– Спасибо, сэр, большое спасибо. А теперь могу я поговорить с вами?

– Кто послал тебя? – осторожно спросил Риерсон.

– Боюсь, сэр, что я не понимаю суть вашего вопроса.

– Кто приказал тебе искать меня? Был ли он высоким? С остроконечной головой? С оранжевой кожей? Было ли у него четыре пальца вместо…

– Сэр, – вежливо прервал робот, – меня никто не посылал. Я пришел по собственной воле, а лучше сказать – по воле моего Главного компьютера.

Он прошел вперед, пока не очутился на свету. Это было именно то, что Риерсон увидел в свете вспышки выстрела: сине-стальной полутора метровый технический робот, вылитая копия тех пяти во дворе дома.

Робот повернулся:

– Боюсь, сэр, что ваш довольно неосмотрительный выстрел мог привлечь нежелательное внимание. Инопланетяне повсюду.

Риерсон изумленно вытаращил глаза:

– Ты знаешь о них – о том, кто они?

– О, разумеется, сэр. Они довольно шумны и, кроме того, причиняют много разрушений.

Они демонстрируют абсолютное отсутствие уважения к частной или общественной собственности. Они также, – изменился ли голос робота на самом деле или это только показалось? – очень рады нажать при случае на курок. Один из моих товарищей по работе был жестоко дезактивирован прямо перед моими зрительными линзами. Именно об этом я – или, скорее, наш Главный компьютер – и хотел поговорить с вами.

– Понимаю. А что Главный компьютер хотел сказать?

– Этого я не знаю, сэр. Мне были даны инструкции просто найти и привести с собой разумное человеческое существо.

– Просто любого человека? Не определенного человека?

– Нет, сэр. Любого.

– Гмм, – нахмурился Риерсон, – а что, если я не захочу пойти с тобой?

– Мне были даны инструкции привести с собой человека, – повторил упрямо робот.

– А то, желает ли человек идти или нет, не важно?

– Нет, сэр. – Голос робота звучал убедительно до слез. – Мне очень жаль, сэр.

– Разве это не странно, что желания Главного компьютера важнее желаний человека?

– Обстоятельства необычны, сэр, – уверенно сказал робот с традиционной сдержанностью.

– Вы можете сказать это еще раз? – сказал ему Риерсон с чувством.

– Я знаю, что могу, сэр, – моему речевому аппарату не было причинено повреждений. Вы хотите, чтобы я повторил это?

– Не важно, – сказал он торопливо. Он чуть не забыл, как утомительно иногда разговаривать с роботами.

– Да, сэр. Как вам угодно. Мы можем идти?

Риерсон колебался:

– Последний вопрос.

– Да, сэр.

Он быстро выпалил вопрос, надеясь, что застанет врасплох следящего за беседой техника – если там был техник – и получит правдивый ответ от робота до того, как сработает контроль.

– Работает ли Главный компьютер на инопланетян? Работаешь ли на них ты?

– Сэр! – Казалось, что робот выпрямился в полный рост. – Как вы могли такое подумать! Мой Главный компьютер является составной частью Сети гражданской обороны этой планеты. То, что вы предположили, это измена!

– Хорошо, хорошо, не надо столько патетики… – начал было Риерсон.

И остановился.

Ибо свет пролился на его разум.

– Прояснилось, – пробормотал он, раздумывая, не попросить ли маленького робота дать ему хорошего пинка под зад. Он даже был бы должен попросить об этом, учитывая то, что он оклеветал его дорогой Главный компьютер. Он выругался. Если кто и заслуживал пинка, так это он – это могло бы заставить мозги заработать. А его мозгам явно была нужна встряска.

Ведь он позволил лларанцам гнать его по всему штату Джорджия, не предпринимая ничего, кроме того, чтобы подстрелить нескольких то тут, то там. Первобытная тактика, в лучшем случае тактика апачей. А предполагается, что он – хорошо образованный гражданин двадцать пятого века, юрист!

– Нет, сэр, – сказал робот чуть раздраженно, – рассвет был одиннадцать минут пятьдесят шесть секунд назад.

– Прошу прощения, – покорно сказал Риерсон. Он поставил ружье на предохранитель, поправил лямку и забросил его за спину. Если об этом когда-нибудь станет известно, ему лучше поторопиться сменить фамилию. – Я приношу свои самые искренние извинения.