Текст книги "Тень"

Автор книги: Уилл Эллиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Глава 6
Скрытая деревня

Посреди равнины заходились яростным лаем невидимые псы. Сиель подняла камень и швырнула его в том направлении, откуда доносились звуки. Он исчез. Раздался стук, словно ставший невидимым камень попал в незримую преграду. Собачий лай стал истеричным.

– Скажи, это в вашем мире нормальное явление или не совсем?

– Нет. Бежим.

Пробежав немного и оглянувшись, они неожиданно увидели с дюжину хижин в том месте, куда девушка только что швырнула камень, – небольшие домики были сложены из глиняных кирпичей и бревен. Две собаки скорее игриво, нежели злобно перетягивали веревку, которой их привязали. Людей видно не было.

Сиель снова бегом вернулась к тому месту, откуда она бросила камень.

– Деревня снова исчезла! – крикнула она Эрику. – Отсюда кажется, что здесь ничего нет. А ты по-прежнему видишь эти домики?

– Еще бы.

– Заклинание, – догадалась лучница. – Но почему, почему оно защищает деревню от чужих глаз только с этой стороны и именно с такой точки обозрения? Я ничего не понимаю.

Они прошли вдоль хижин, пытаясь докричаться до возможных жителей призрачной деревни. Никто не отвечал. Собаки вскоре прониклись дружелюбием к незваным гостям и совершенно успокоились, когда Эрик скормил им мясо, найденное в кладовке дома с распахнутой настежь дверью.

Ценности и припасы лежали на видных местах, указывая на то, что люди, жившие здесь, бежали от внезапной опасности. Сиель обнаружила даже тетиву для лука, однако она была сделана кустарно, не для войны, значит, ее стрелы будут лететь куда слабее, чем с прежней.

Они досыта наелись фруктами и мясом, обнаруженными в кладовке того же дома, которая оказалась битком набита скоропортящимися продуктами. Такого изобилия они еще нигде не видели; даже большой семье с кучей голодных ртов не удалось бы уберечь столько пищи от плесени.

– Может, жители деревни держали здесь все свои припасы? – задумчиво предположила Сиель, вгрызаясь в сладкий картофель. – Вдруг у них был народный маг, который не давал продуктам портиться?

– Да, но как ты объяснишь вот это? – спросил Эрик, указывая на огромные ботинки, стоящие у черного входа. – И вообще, все здесь слишком большое. Мне лично эта хижина очень напоминает дом Фауль. Взгляни на это! – произнес молодой человек, поднимая огромную деревянную ложку и ведерную миску. – В других хижинах такого не было. Там все вещи нормального размера.

Они до отказа набили заплечные мешки припасами, взяв столько, сколько можно унести, а затем искупались, воспользовавшись душем с бочкой для дождевой воды, где нашлось мыло и маленькая печка, подогревающая воду.

– Я рассказывал тебе историю о трех медведях? – спросил Эрик, когда они вытирались.

– А что такое медведь?

– Пусть тогда будут три волка, – кивнул Эрик и вкратце изложил ей отредактированную версию сказки. – Думаю, точно про нас. Я не уверен, что хозяин этого милого дома, внезапно покинувший его, больше никогда не вернется. Но вот это, – произнес он, указывая на крышу, – просто чудо. Позволим себе переночевать под крышей для разнообразия. Почему бы нам не отдохнуть в доме? – Девушка начала было возражать, но Эрик возмутился: – Всего лишь одну паршивую ночь, ладно тебе! Я не прочь рискнуть.

Они снова накормили псов, забаррикадировали дверь и улеглись в огромную постель, которой хватило бы на пятерых.

Эрик лежал без сна, глядя в потолок.

Он размышлял о той части своего сознания, которая внезапно притихла, онемела, словно стремясь защитить себя. Сейчас он сорвал спасительную скорлупу с нее и наконец заглянул внутрь. Эрик понял то, что должен был почувствовать с самого начала: это не игра, не приключение, не сон и не книжка комиксов; он не вернется домой. Никогда. Все, кого он когда-то знал, теперь были для него точно так же мертвы, как и боевой маг, которому он всадил пулю в голову на высокой городской стене, после чего эту рогатую тварь разорвали на части Мучители. И он для старого мира был точно так же мертв. Кейс, если он еще жив, оставался его единственной связующей нитью с прежним Эриком – если, конечно, не считать строгих туфель на ногах. Перед глазами вновь пронеслось ухмыляющееся лицо Киоуна, в ушах зазвенел издевательский смех.

Связующая нить… «Левааль означает связь цепью, – сказал ему кто-то когда-то. – Связь, которая защищает». Но что именно она защищает?

Интересно, а там, дома, уже состоялись похороны, на которых не было тела? Эрик отчетливо видел эту картину: плачущая мать (образ, вызвавший у него самого обжигающие слезы); мрачный, серьезный отец, проявляющий ровно столько чувств, сколько всегда – то есть никаких, если, конечно, он не разгневан. Иномирец невольно задумался о том, какая играла бы музыка, какие старые, давно забытые друзья пришли бы попрощаться с ним…

Рука Сиель легла на его грудь, греясь и согревая. Он мягко стиснул запястье девушки и попытался отключиться, прежде чем на время отупевшая часть сознания вновь начнет чувствовать, однако обнаружил, что у ее прикосновения оказался прямо противоположный эффект. Его тело содрогнулось от первых всхлипов.

Сиель приоткрыла один глаз. Сначала на ее лице промелькнуло раздражение оттого, что сон прерван, однако, понаблюдав несколько мгновений за Эриком, который лихорадочно вытирал глаза и пытался успокоиться, она передумала сердиться. Девушка придвинулась ближе к нему.

– Тише, – произнесла она. – Теперь ты здесь. И это важно, ты сыграешь свою роль. Грядет война, в которой мы должны победить. Но это возможно лишь в том случае, если ты будешь сильным.

Она гладила иномирца по волосам до тех пор, пока он не почувствовал приближение долгожданного сна. Эрик не знал, какого рода сочувствие она предлагает – влюбленной девушки или же прикосновение умелых рук механика к сломавшейся машине, чтобы ее можно было вновь использовать. Однако, чем бы Сиель ни руководствовалась, эффект был один.

В следующий раз их сон был прерван рассветом, ощущением клинков, прижатых к горлу, и медленным, тяжелым голосом, произнесшим:

– Я и сам вижу, что это сделали не вы. Но кто-то виновен. И возможно, вы знаете кто.

Эрику приснился очень странный сон, который его разум сумел удержать в памяти с удивительной ясностью и четкостью.

Он был кем-то другим, видел все события чужими глазами. Делая неровные, неуклюжие шаги, он бродил в ночи по этим самым полям, где располагалась деревня. Странное небо на юге вызвало в нем любопытство. Рано или поздно он перейдет границу, однако сейчас поблизости околачиваются эти несносные боги, а он видел, что произошло с незадачливыми культистами Кошмара.

Он мог, конечно, пересечь линию, оставшуюся на месте Стены, – ведь он способен двигаться куда быстрее их. Но сейчас хватало и других весьма интересных вещей, заслуживавших внимания. Например, наполовину разрушенное заклинание, окружающее эту деревню. Обманчиво простое колдовство. Как, интересно, его наложили, кто сообразил собрать магию в купол, фактически накрыв деревню огромным стеклянным куполом? Взгляд словно отскакивает от него! Но чужеродные магические токи потревожили маскировку, и купол треснул.

А вон там лежат два тела. Излучаемое ими тепло выглядит в его глазах пульсирующими сгустками красно-желтых цветов. Девушка и парень крепко спят. Как и две собаки на привязи, свернувшиеся клубочком. И есть еще один, спрятавшийся поодаль в квадратной хижине, похоже, одинокий мужчина, который работает ночью над какой-то своей задумкой, склонившись над лавкой и бормоча себе под нос. Пора присмотреться к этим существам поближе.

Поближе. Это легко… Земля бросилась навстречу с такой поспешностью, словно мир накренился, давая ему скользить с какой угодно скоростью, а затем вновь выправился, и все за долю секунды. Это куда легче, нежели просто ходить. Один из псов встревоженно пошевелился, учуяв его запах.

Собаки… Странные у них тела – мех, зубы, лапы. Интересно, каким образом эти существа живут? Их существование кажется настоящим чудом, причем весьма специфическим. Что внутри этих забавных тел? Еще больше меха, связками которого набиты собачьи выкройки?

Решив эту неприятную загадку (беззвучно, разумеется, поскольку он двигался очень быстро), он направился к парню и девушке. Прижались друг к другу, этакий человеческий костерок, излучающий тепло. Интересно, здесь может греться любой желающий? Можно прилечь к ним? Или нужно сначала получить разрешение? Но тогда как это следует сделать? Он стоял, глядя на их мирные спящие лица. В них была своего рода красота, которой не было в бодрствующих. Он еще никогда не приближался к этим двоим. К другим – да. Но эти… были другими.

Он протянул руку, чтобы сделать что-то – он еще сам не знал, что именно, может, ничего, может, нечто плохое, – когда женщина пошевелилась. Одеяло соскользнуло с левой груди, обнажив темный круг соска, сразу затвердевшего от холода. Он уставился на него, затем похлопал себя по груди, удивляясь тому, какая между ними существенная разница. Она по-прежнему крепко спала. Интересно, что внутри ее тела? То же самое, что у собак? Если он попытается его исследовать, погаснет ли приятный маленький очаг, излучающий тепло? Или только потускнеет свет?

–  Не здесь, парень, – произнес испуганный голос. – Сюда. Тебе еще есть на что посмотреть, вон там, поодаль. Тебе ведь не понравилось то месиво, которое осталось снаружи, а здесь будет то же самое, если не хуже, о да! Идем! Я покажу тебе вещи поинтереснее. Поднимайся повыше, если сможешь последовать за мной. Не стоит рисковать, не стоит, парень. Поднимайся, идем наверх, наверх…

Где же этот невидимый человек, который так смело вторгается в его мысли и так громко говорит прямо на ухо? Сюда! Что ж, он ушел, вновь почувствовав, как покачнулся мир, и оказался среди деревьев, неподалеку от журчащего ручья и смеющейся где-то женщины и… да, и чего-то еще…

Эрик потер глаза, отодвинувшись на пару сантиметров от клинка, прижатого к горлу. А вот и три медведя, подумал он отстраненно, ощутив веселье при мысли о том, что старая сказка, видимо, основана на реальных событиях.

Полувеликан задумчиво произнес:

– Я вернулся, чтобы накормить своих собак. Стоило приказать паре кукол сделать это, вне всякого сомнения. Но эти безмозглые бестолочи не всегда повинуются или делают все неправильно.

Ни у Эрика, ни у Сиель не возникло никаких вопросов насчет кукол, поскольку ответ был вполне налицо: существа, державшие мечи у их глоток, были маленькими человечками, сделанными из светло-желтых деревянных брусков, сами не выше толстого матраса на постели. Их плоские овальные лица с тремя вырезанными дырками, изображающими рот и глаза, не обладали никакими чертами. Они стояли неподвижно, как статуи, если не считать легкой дрожи миниатюрных рук, сжимающих ножи.

Что до полувеликана, он не был ни таким большим, ни таким громким, как Фауль. Хозяин хижины, в темно-коричневых одеяниях, с тут и там прилипшей травой, как будто он с удовольствием по ней катался, сел на большой деревянный сундук у изножья кровати, уперев кулаки в колени. Из покрасневших глаз текли слезы, струившиеся по круглым щекам.

Сиель не понравился нож, прижатый к ее горлу; вне зависимости от того, ночевала она в своем доме или чужом, такое пробуждение ей пришлось не по вкусу. Улучив момент, она ударила локтем в бок, сломав тонкую ручку куклы. Конечность тут же выскочила из плечевого сустава и ударилась о землю. Кукла начала носиться кругами, словно ей было больно.

– Полегче! Не ломайте, их не так-то легко делать. Они не причинят вам вреда.

– При всем уважении, нож у горла – не самый лучший способ заверить в этом, – произнес Эрик, испытавший чувство облегчения оттого, что «его» кукла никак не отреагировала на действия Сиель и не перерезала ему глотку.

– Мертвые собаки у порога – не самый лучший способ поблагодарить за еду и ночлег, – в тон ему отозвался полувеликан. – Не обращайте внимания на кукол, я обучил их охранять деревню. Они плохо поддаются дрессировке. Пошли вон, бесполезные сучки и ветки! Вон!

Маленькие деревянные человечки бросились из спальни, в спешке врезаясь в косяк и друг в друга по дороге. Сломанная рука осталась лежать на полу.

– Меня зовут Гобб. А теперь к делу. Кто убил моих собак?

– Впервые слышу об этом, – честно отозвалась Сиель, прикрываясь простыней. Натянув ее на себя, девушка осторожно потянулась за изогнутым ножом, который перед сном положила под подушку.

– Я знаю, что вы этого не делали. Но он что-то знает, – произнес Гобб, кивая в сторону Эрика. – Люди не слишком хорошо хранят секреты.

Эрик произнес:

– Я ничего не знаю, но во сне этой ночью… – он вновь обратился к мутным, лихорадочным образам, прихваченным памятью, – я видел, как кто-то убил собак. Думаю, это были ваши собаки.

Великан уставился на молодого человека немигающими глазами, словно пытаясь узреть истину в чертах его лица. Эрик готов был поклясться, что чувствует, как эти янтарные глаза подчиняют его сознание себе. Наконец Гобб произнес:

– Там остался след, который ведет сюда. Что бы ни прикончило моих собак, оно собиралось сделать это и с вами. Но по какой-то причине передумало. – Гобб всмотрелся в лицо Сиель. – У тебя тоже есть какая-то тайна. Лучше поделись ею со мной, пока я не рассердился. Укол этого маленького игрушечного ножика, если ты решишь к нему прибегнуть, в лучшем случае меня разозлит.

– За нами кто-то шел, – произнесла девушка поспешно. Она рассказала хозяину дома о странном незнакомце, которого они заметили в лесу дважды.

Полувеликан слушал молча, никак не комментируя и не задавая вопросов.

– А жители деревни сбежали отсюда из-за Стены? – наконец спросила Сиель, нарушая повисшее неловкое молчание.

Гобб фыркнул:

– Нет, конечно. Это нас не заботит. Все сейчас собрались у странной новой башни. Говорят, там живет могущественный волшебник. Вот они и рванули туда, до сих пор не могут поверить своим глазам, – вздохнул полувеликан. – Я вернулся, чтобы накормить собачек. Они, наверное, громко лаяли, как всегда, когда проголодаются. На чужих обычно не нападали. Хорошие были зверюшки. – Полувеликан наклонился вперед – сундук жалобно затрещал – и закрыл лицо руками, из-под которых двумя ручьями полились слезы.

Тронутый этим неподдельным горем, Эрик подошел к хозяину дома (в очередной раз удивив Сиель своей самоубийственной тупостью) и протянул руку, собираясь сочувственно похлопать его по плечу.

Ни девушка, ни сам иномирец не заметили молниеносного движения мощной руки – Эрик лишь ощутил сильный толчок, выбивший из него воздух, и распластался на кровати.

– Одеться-то можно? – спросил он, кое-как отдышавшись.

Этот вопрос был тщательно обдуман.

– Полагаю, да.

Полувеликан решительно вытер слезы со щек. На полу высыхала огромная лужа, как будто кто-то только что выплеснул воду из огромного кувшина и не удосужился вытереть.

Эрик медленно оделся. Он перекинул было кобуру через плечо, но тут же с беспокойством обнаружил, что она пуста.

– Забрал, – спокойно пояснил хозяин. – Не знаю, что это такое, но думаю, какое-то оружие. Я позволил девчонке оставить нож, потому что знаю, что это.

– У вас здесь есть маг? – спросила Сиель, тоже успевшая одеться.

Она рассматривала деревянную руку, оставшуюся от убежавшей сломанной куклы. Пальцем ноги она выбила из кулачка нож и легким ударом отправила его в сторону великана, демонстрируя, что у нее нет плохих намерений. Затем подняла с пола деревянную руку.

– Мага нет, – ответил хозяин.

– Но в этой штуке есть магия! – удивилась девушка, сгибая и разгибая руку. – Должна быть! Эти куклы кажутся живыми.

– Их сделал я, – не без гордости заявил полувеликан.

– А заклинание, которое скрыло вашу деревню от чужих глаз?

– Был один маг, который то и дело проходил мимо, – произнес Гобб. – По крайней мере, он бывал тут раньше. Это заклинание было наложено на дома давным-давно. В расплату за него он забрал все деньги и камешки, которые у нас были.

– Народный маг? – уточнила Сиель.

– Сказал, что да. Но по мне, не похож он был на народного мага. Больше смахивал на одного из волшебников старых школ, которых было много в старые добрые дни, которых уничтожил замок. Народные обычно чудные, приземленные. Этот же был очень, очень странным. Голова лысая, как яйцо, а глазами вообще не моргал. По его лицу я ничего не смог прочитать.

– А почему вдруг понадобилось так срочно прятать деревню?

– Было бы очень неплохо, если бы никто не узнал, что последний полувеликан в мире живет именно здесь.

– Голова полувеликана – верный способ разбогатеть, – пояснила Сиель Эрику.

Гобб кивнул:

– Именно. Но их трудновато добыть. Проще всего подружиться с одним из нас и завоевать его доверие. Я на это не покупаюсь – на тот случай, если вы тоже хотите попытаться. Но в этой деревне живут в основном хорошие люди. Я вспахиваю им поля, помогаю переносить всякие тяжести. Когда начался этот грохот, Хестхан отправился на юг посмотреть, что там происходит. Он вернулся, сказал, что странная штука, разбившая Стену, повредила и наше заклинание. Тогда-то они и нашли башню. Она тоже укрыта таким заклинанием.

Эрик произнес:

– Можно спросить, почему вас называют полувеликанами? Мне вы кажетесь достаточно огромными, чтобы быть просто великанами.

– Была когда-то раса полнокровных гигантов, – вставила Сиель. – Они были куда больше. А затем начали скрещиваться с нами. Уверяю тебя, не по нашему выбору. И появились полувеликаны.

– А что случилось с гигантами?

– Мы помогли людям истребить их, – произнес хозяин хижины. – Это было очень-очень давно. Полнокровные были плохим племенем и делали много зла как нам, так и людям. Впрочем, когда началась война, человеческая раса оказалась немногим лучше.

– Деяния совершены немногими, но вечный позор лежит на всех нас, – напевно произнесла Сиель, сделав руками какое-то замысловатое движение, смысл которого остался для Эрика загадкой, однако суровое выражение лица великана смягчилось. – Эта башня, о которой ты говорил, – произнесла девушка, – где находится?

– Как раз за этим лесом, где Тэнк и Фелиус обычно охотятся.

– Ты можешь отвести нас туда?

– Да. Вы – хорошие люди. Но ужин у вас вышел достаточно плотным, чтобы что-то осталось и на завтрак.

– Спасибо, Гобб, – произнесли молодые люди.

– Странно, – все так же медленно и задумчиво произнес полувеликан, глядя на пол у ног Эрика. – У тебя нет тени.

Глава 7
Незнакомец

И еще одну ночь напролет волк бежал, прижав уши к голове, следуя скорее велениям инстинкта, нежели доверяя нюху, в край Отверженных. Он чувствовал, что заработал те жалкие огрызки мяса, которые удавалось перехватить по пути, не важно, успело оно протухнуть или нет, и теперь без малейшего чувства вины проглатывал все, что попадалось – кроме человеческого (к счастью, до этого еще не дошло). Он пробежал почти без передышки весь этот мир с севера на юг, по землям, захваченным врагом или принадлежащим неблагодарным друзьям; сражался с Мучителями, убил одного боевого мага и обратил в бегство еще двоих, сумел ускользнуть от элементаля ветра, яростно сражался с той, что носит зеленое платье. Одного этого было достаточно, чтобы измотать его окончательно даже в этой плодородной, богатой земле, где воздух сочился чистой силой.

И этого было достаточно, чтобы он начал забывать о том, что является больше человеком, чем волком…

Но пилигрим теперь был близко, наконец-то он оказался неподалеку от цели, даже если разум зверя начал забывать, почему это так важно.

Заброшенные поля тянулись широкой полосой, содрогаясь под его уставшими лапами и испуская зловещий гул. Шаги каменных гигантов по-прежнему сотрясали землю, и грохот словно заполнил его собственную голову. Он фыркал и тер морду лапами – тошнотворное облако опустилось оттуда, где чужеродная магия понемногу смешивалась с благотворными ветрами. Ее уже вымыло из этих лесов, долин и полей чистыми потоками, однако след все равно оставался. Наверное, даже люди почуяли присутствие в воздухе неизвестного, чуждого яда. Интересно, они поэтому сбежали отсюда?

Вот очередное скопление заброшенных домов, где отрава смешивалась с куда более знакомым волку запахом смерти. Тут и там были сорваны с петель или просто сломаны двери, все здания явно хорошо обыскали. Повсюду виднелись следы крови, пролитой много дней назад. Из сарая неподалеку доносилось странное шуршание. Что-то тут было не так. Он тихо зарычал и осторожно двинулся в ту сторону, невольно ощетинившись.

Этот яд – здесь его вонь была особенно сильна – не подходил ни к одному запаху из тех, что бережно хранились в волчьей памяти. Самое близкое, что он смог подобрать… да, эти Мучители. Но соответствие было далеко не идеальным.

Через открытую дверь в сарай лились тяжелые потоки света, разрезая собравшиеся тени, падая на разворошенную кучу сена и странно подергивающуюся ногу. Волк крадучись подобрался поближе. Два тела, одно лежит лицом вниз, второе – вверх. Слишком малы, чтобы быть взрослыми людьми. Определенно живы, хотя явно больны и странно дергаются и…

Она!

Незнакомка подняла глаза на зверя в тот миг, как он заметил ее. Она сидела на корточках рядом с телами, которые по крайней мере отчасти остались детскими. Но что-то было не так с верхними половинами. Они были неправильного цвета – и, что еще хуже, неправильной формы.

Зоркий Глаз встревоженно, коротко взвыл, отшатнулся от двух тел и упал, не удержавшись на ногах. Как получилось, что он не почувствовал ее запаха? Волк снова принюхался. Очень странно. Он даже сейчас его не ощущал. Он чувствовал лишь часть привычных составляющих, как будто ведьма внезапно лишилась части самой себя. Волк вспомнил маленькую бирюзовую заводь, показавшуюся из-под воды голову, блеснувшие глаза…

Зато теперь от нее исходил новый запах. Страх! Она боялась его! Теперь, стоя рядом с ней, волк слышал, как колотится ее сердце.

Зоркий Глаз собирался развернуться и сбежать, но теперь помедлил. Он встал на проходе, чтобы не дать ведьме уйти, и тихо зарычал. Раньше она не боялась его, никогда, ни единой секунды.

– Ну, снова здравствуй, песик, – произнесла она, дружелюбно улыбнувшись зверю. – Мне казалось, мы уже уладили все разногласия, разве нет? Мне понравилось играть с тобой. Но сейчас для этого не самый подходящий момент. – Женщина указала на два дергающихся тела. Волк безошибочно почувствовал вспыхнувшую в ней грусть. – Сейчас им можно помочь лишь одним способом. И это не в моих силах. Не так давно я видела, как один человек совершил ужасный поступок, который, однако, был необходим. Возможно, я могла бы убить человека, угрожающего мне мечом. Но я не способна отнять жизнь у этих несчастных детей.

Зоркий Глаз отложил эти слова в копилку общей с человеком памяти – пусть тот сам разбирается. Он не знал, что делать. Он чувствовал ее слабость, чуял страх, но не знал, чего ведьма боялась – его или больных малышей. Или, может, оставшегося в воздухе яда, который может вернуться с каждым новым порывом ветра? Инстинкт велел: «Беги! Дерись!» Однако вместо этого волк, жалобно заскулив, сделал осторожный шаг вперед.

– Подойди и посмотри сам, – предложила она.

Эти слова были знакомы зверю.

На двух маленьких телах по-прежнему была одежда. Их руки и лица уже ничем не напоминали человеческие. Они казались твердыми, как кора, и осторожный тычок лапой подтвердил верность этого предположения. Они никак не отреагировали на прикосновение, продолжая медленно извиваться и подергиваться. Незнакомка произнесла:

– Появилось облако, которое быстро пронеслось по этой земле. Заполненное воздухом очень странного цвета. Я заметила это со стороны дороги, когда ветер подхватил его и помчал сюда. Мне очень повезло, что оно пролетело мимо. Люди, совсем недавно жившие здесь, были убиты бандитами – по крайней мере, очень на то похоже. Эти двое спрятались в сарае, когда началась резня. А потом по деревне прокатился отравленный ветер.

Она погладила зверя по загривку. Тот подскочил, не ожидая прикосновения, и зарычал на женщину, грозно оскалившись. Запах ее страха доводил его до исступления, несмотря на спокойную, уверенную улыбку.

– Друзья, – повторила она, бросив взгляд на дверь сарая. Это слово волк тоже знал. – Друзья. Мы теперь друзья.

Он заскулил, ничего не понимая. Незнакомка почему-то казалась совершенно не опасной.

– Ты можешь сделать это? – спросила она, и голос жалко дрогнул. – Я не могу…

Он подумал, что понял, чего она хочет, правда, больше по специфическому языку запахов и тону голоса. Ведьма хочет, чтобы он убил их. Зачем? Они ведь не представляют собой никакой угрозы. Ради еды? Но ведь люди не едят себе подобных – по крайней мере, это происходит нечасто.

– Прошу тебя, – умоляюще произнесла она. – Это необходимо сделать. Они страдают. Ты понимаешь меня? Если ты сейчас убьешь их, я отправлюсь с тобой на поиски твоего друга, пилигрима. Если ты поможешь мне, я помогу тебе. – Она печально рассмеялась. – Тот мужчина с мечом, Анфен… Я думала, он настоящее чудовище, таким он, по крайней мере, показался мне в той пещере. Настоящим чудовищем.

Анфен! Волк узнал это имя. Шерсть встала дыбом, когда он услышал, как эта странная женщина произносит его здесь, в сарае, пахнущем болезнью и ядом. Он снова двинулся к ней, громко рыча и обнажив клыки.

Она попятилась, глядя на зверя широко раскрытыми глазами. Волк медленно теснил ведьму к двери. Он не заметил ни единого жеста, который мог бы свидетельствовать о намерении прибегнуть к той удивительной магии, что отметила начало их знакомства.

После нескольких несильных укусов за лодыжки и икры (по крайней мере, волку искренне казалось, что он почти не сжимает зубы, хотя ее ноги вскоре залила кровь) женщина сообразила, что убивать ее зверь не собирается, он лишь хочет отвести ее куда-то. Зоркий Глаз больше не боялся, что ведьма доберется до пилигрима; он чувствовал, что она больше не представляет ни малейшей угрозы.

– Возможно, получится быстрее, если я поеду верхом? – через некоторое время спросила Незнакомка, прибегнув к языку жестов, чтобы помочь волку понять человеческую речь.

И действительно, она шла слишком медленно, несмотря на регулярное подбадривание в виде укуса-другого. Волк вздохнул и послушно присел, чтобы взвалить на себя еще одну ношу.