Текст книги "Тень"

Автор книги: Уилл Эллиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Дракон поднялся выше, уведя часть стаи магов прочь от башни. Затем он буквально пропел низкую, долгую ноту, от которой люди в башне невольно вздрогнули. В ответ на нее две группы боевых магов бросились друг на друга, используя разные заклятия, повергая соперников в неистовство жара и света. По двое-трое они мертвыми падали на землю, некоторые из них – в воду, оставаясь покачиваться на ней безжизненными телами. Когда действие заклинания прекратилось, Дьян ринулся вниз, грациозно, как пловец, прыгнувший с высокого трамплина. Чешуйки ярко блестели, разливая в воздухе играющие, разноцветные блики. Выжившие боевые маги, которых осталось не больше половины, бросились было в погоню за драконом, даже не понимая, что они обречены. Дьян и их увел прочь от башни.

– Советую вести себя повежливее с Незнакомкой. – Эрик нарушил потрясенное молчание.

Зоркий Глаз поднялся, тяжело дыша после нелегкой смены облика.

– Что ты почуял? – спросил Луп.

– Сюда идет смерть, – ответил оборотень. – И нам некуда бежать от нее.

Луп с трудом оторвался от окна. Для него видеть, как дракон колдует, – редкая честь и источник небывалого наслаждения.

– А от чего нужно бежать-то?

– Идет плохая магия, плохой воздух. Маятник уже качнулся в другую сторону. – Зоркий Глаз сокрушенно опустил голову. – Лучше бы мы послушали Стратега и позволили ему отозвать своих людей от Стены. Но как можно было с легкостью ему поверить?

– Ему бы все равно не хватило времени, – произнес Луп, положив руку на плечо Зоркого Глаза. – Правда, убей не пойму, почему ты так заботишься о солдатах замка.

– Мы должны отправить сообщение Тауку Сильному. Он едет сюда.

– Отравленный воздух не доберется в такую даль, – произнес Луп, озадаченно скребя в затылке.

– Я отправлюсь навстречу вашему мэру, – вызвался Гобб. – Когда именно этот ваш плохой воздух будет здесь?

– Понятия не имею, – признался Зоркий Глаз, раздраженно стукнув кулаком по стене. – Если ты действительно намерен взяться за это дело, уходи сейчас.

Тем временем Азиель пересела на кровать, вцепившись в шею дрейка и дрожа от пережитого ужаса. Эрик склонился над ней. Кейс ткнулся ему в руку мокрым носом.

– Тебя, наверное, уже тошнит от этого места, да? – негромко спросил молодой человек, обращаясь к девушке.

Она посмотрела на пилигрима с таким ужасом, как будто он был чудовищем пострашнее любого дракона.

– Тебе нельзя прикасаться ко мне, не смей! Они обо всем узнают! В любой момент может появиться Призрак, и он расскажет…

– В этом отношении тебе ничего не грозит, – улыбнулся Эрик. – Скажи, ты хотела бы отправиться домой?

– Домой? – Она недоверчиво посмотрела на Эрика и затем оглянулась, словно желая проверить, чем занимаются остальные.

Они не обращали на юношу с девушкой никакого внимания, спешно собирая Гобба в дорогу.

– Но как? – прошептала Азиель.

– А это уже вопрос к нашему дрейку. Что скажешь, Кейс? Можно нам покататься на тебе? Отвезешь нас на север, в замок?

Дрейк фыркнул и распластался на полу рядом с Эриком, опустив шею и подставляя ему спину.

– Азиель, ты идешь?

Она помедлила.

– Ты будешь защищать меня?

– Я твой покорный слуга, – заверил ее пилигрим, поклонившись.

– Столько времени прошло с тех пор, как кто-то в последний раз мне это говорил…

– А Тень по-прежнему внутри этого амулета?

– Да, – отозвалась девушка, прикоснувшись к ожерелью, словно прикипевшему к ее коже. И еще тише добавила: – Он… Ему не нравится там сидеть. Ему очень хотелось оказаться внутри, но я думаю, это просто ожерелье приманивало его. Теперь он мечтает снова вырваться на свободу. Думаю, я смогла бы освободить его…

– Не нужно! – поспешно произнес Эрик. – Лучше пусть пока посидит там. Мы отвезем его в замок.

– Да! Архи наверняка знает, что с ним делать.

– Тогда поспеши, пока остальные не догадались, что мы замышляем. Залезай.

Азиель быстрым прыжком вскочила на спину дрейка, Эрик сел у нее за спиной. Места с лихвой хватило им обоим.

– Во время нашего путешествия тебе, вне всякого сомнения, потребуется прикоснуться ко мне, – чопорно заявила дочь всеобщего Друга и Владетеля. – Когда задует резкий, сильный ветер, или мы попадем в поток воздуха, или просто будем снижаться или подниматься в небо, нас начнет трясти и швырять из стороны в сторону. В такие моменты ты можешь держаться за меня вот здесь и здесь. – Девушка жестом указала на дозволенные области.

– Давай, Кейс, – повелительно произнес Эрик. – Быстрее к окну!

Дрейк послушался и покорно пошлепал к окну, выходящему на север. Первой на странную компанию, явно замыслившую неладное, обратила внимание Сиель.

– Что вы затеяли? – поинтересовалась она, бросившись следом за дрейком.

Кейс поставил передние лапы на подоконник и, высунув голову наружу, глубоко вдохнул пока еще чистый воздух.

– Он, наверное, был пьян той первой ночью, – задумчиво произнесла Азиель. – Тогда дрейк был ужасно неуклюжим. Теперь он куда лучше управляется со своими лапами и крыльями.

– Куда вы направляетесь? – снова спросила Сиель.

Эрик пристально посмотрел на нее:

– Блейн ведь сказал нам, что следует предпринять в первую очередь. Я это сделаю. Мы едем в замок.

– И что, во имя пепельного пламени мертвого бога, ты намерен делать там?! – с ужасом спросил Луп.

– Думаю, можно сказать, что мы отправляемся на свидание с одним известным волшебником, Луп. – Эрик печально улыбнулся Сиель. – Я не Тень, – просто произнес он. – Но мне очень жаль, что я так на нее похож. Вперед, Кейс. Полетели.

– Ну уж нет, никуда вы без меня не полетите!

– Луп, я знаю, куда должен отправиться.

– Еще бы! Мне бы и в голову не пришло тебя переубеждать, о да! Но вы оба будете мертвы через несколько часов, если меня рядом не будет. Дурак набитый, ты даже припасов не прихватил! Что вы есть-то собирались? Камни?

Взвалив на плечи мешок, который он трудолюбиво собирал для Гобба, Луп вскарабкался на спину Кейсу. Места хватило впритык. Дрейк застонал, словно троих ему было нести и тяжело, и лениво.

– Не вздумай жаловаться, тупой крылатый осел! – любовно проворчал Луп, похлопав зверя по упитанному крупу. – Ты и так последние несколько дней жил сыто и лениво, спал и жрал. Пора и полетать немного. Если верить россказням, ты принадлежишь Тени. Почему бы тебе не начать соответствовать своей роли, а? Марш!

Дрейк вывалился из окна в ночное небо, и все трое седоков испуганно завопили, не сразу сообразив, что падение постепенно переходит в полет. Бьющие по воздуху мощные крылья легко преодолевали порывы ледяного ветра.

– Хороший мальчик, – одобрительно кивнул народный маг, снова похлопав Кейса. Наклонившись к Эрику, он спросил: – А куда мы направляемся-то? И чего ради?

– Ну, я, конечно, тебе все расскажу, но… думаю, ответ тебе не понравится.

Первый капитан Товин повторял приказ «Держать строй!» до тех пор, пока горло и легкие не заполнились странным веществом, больше всего похожим на песок. У него не было ни малейшего представления о том, как себя сейчас вели его люди – сбежали ли они или продолжали до последнего стоять у Стены, – потому что он утратил способность видеть. Вдоль всего их строя были расположены ярко пылающие жаровни, однако теперь они не давали света. Странная химическая вонь была невыносима, не походила ни на один известный ему запах. Легкие конвульсивно сжались, отвергая неизвестное вещество. Воздуха не осталось даже на то, чтобы кричать от боли. Первый капитан кашлял и слепо полз вперед, нарушая собственный приказ. Его жизнь, прошлое, все мечты сгорели дотла, и теперь он пытался дышать их пеплом. Ненависть к Блейну и желание убить подлого Стратега заставляли его ползти. Со всех сторон на Товина падали тела.

Затем в одно мгновение окружающая действительность изменилась, и он очутился в месте, где не было ни движения, ни времени, ни тихого сна.

Первый капитан не знал, сколько пролежал там. Царила даже не тишина, а абсолютное безмолвие, в густом тумане невозможно было разглядеть ни зги, единственным звуком здесь было тихое, на грани слышимости шуршание земли, по которой катались чьи-то тела. Товин не понимал, в чем дело, – да, он не мог дышать и толком думать, но при этом определенно был жив. Внезапно он почувствовал, как его тело вытягивают сразу во всех направлениях, но это ощущение ему понравилось. Он понимал, что ломаются кости ног и рук, но это доставляло ему невероятное удовольствие. «Да!» – подумал Товин. Чужие стоны и крики просочились через завесу тумана, нарушив безмолвие и долетая до него странно искаженными, смутными, как будто он сам оказался под водой. Перед глазами стояла красная пелена. «Да!»

Его тело словно оказалось в удивительно сильных руках, и толстые пальцы беззастенчиво мяли его и завязывали узлы. Из горла вырвался непонятный звук. Сначала собственный голос растаял, раскатившись пронзительным, вибрирующим «А-а-а-а!», затем его заменило нечто, что было уже не звуком, а новым чувством, за которое отвечал еще неизвестный и непривычный новый орган. Следом пришло и другое чувство, которое чем-то походило на осязание, позволяя ему ощутить пульсацию и поток времени в воздухе. По большей части это была сплошная река, движущаяся с постоянной скоростью в одном направлении, однако теперь Товин мог пройти против течения, а то и заморозить его в некоторых местах, замедлить до такой степени, что время фактически останавливалось. Кости продолжали ломаться, вытягиваться и снова ломаться… Мускулы сжимались, их сводило судорогами, пока они не стали крепкими и твердыми как камень.

Когда наконец все закончилось, Товин знал твердо лишь одно: он изменился. Он стал изящным, прекрасным, великолепным произведением искусства.

То, что когда-то было первым капитаном Товином, неуклюже поднялось на ноги. В облаке красного тумана со странным деревянным клацаньем в него то и дело врезались какие-то предметы – или же это он сталкивался с ними? Он тряхнул головой – и в воздухе разлился мелодичный перезвон длинных игл, трущихся друг о друга. Раздался его смех, смех, призванный передать всему сущему острое удовольствие просто быть, существовать, хвастаться этим блаженством перед всем миром! «Я чувствую! Я ощущаю! Я есть!» – заявил он на новом языке, и точно такое же чувство разлилось, пульсируя, вокруг него в плотном тумане.

Как ему хотелось взглянуть на себя… Вот! Еще один такой же, как он! Какая красота, какая стать! Тот, другой, посмотрел на него с таким же восторгом и восхищением, и оба одинаково тряхнули гривами игл, говоря: «Как ты прекрасен! Взгляни на себя! Какая стать!»

Голова кружилась от восхищения. Благородные творения одно за другим выдвинулись из тумана в чистый вечерний воздух. Каждое новое движение становилось источником удовольствия; поскрипывание мышц и кожи, раздающееся при каждом грациозном шаге, музыкой звучало в ушах.

Вот какое-то странное хлюпающее существо. Это слабый маленький человек, такой же, как те, которыми чуть раньше были они сами. Существо, недавно еще звавшееся Товином, потянулось к находке. Его красивая, грациозная рука сплела в воздухе странную и очень красивую хрустальную паутину, поймав перепуганного солдата в ловушку и притянув его ближе к себе.

Он играл на теле человека, как на новом музыкальном инструменте, исторгая из него прекрасные звуки, полные драматического накала. Погладишь так – одна нота! Погладишь здесь – другая! Он вытягивал эту музыку из тела, оказавшись во времени, превратившемся в болотную жижу, поэтому она звучала очень, очень долго.

Вокруг звенящие голоса ему подобных выражали восторг и восхищение песней, которую он только что сыграл. Они собрались вокруг, наблюдая за каждым его движением. Если бы только мягкий маленький человечек мог знать о той красоте, которая скрывается внутри его! Существо, бывшее Товином, медленно играло сложную симфонию, проникаясь мелодией, звучавшей в полной гармонии с другой схожей музыкой, которая теперь раздавалась повсюду – его сородичи обнаружили других людей, которые не сумели измениться. Когда по его членам потекла свежая, теплая кровь, он испытал блаженство.

Вскоре они обнаружили, что музыка, вызываемая вторжением длинных шипов на ногах в твердую землю, приносит не меньшее наслаждение – как и ветер, шелестящий в траве и скрипящий в ветвях деревьев. Они полюбили каждое свое движение, с восторгом наблюдая друг за другом, прониклись долгими периодами тишины и неподвижности. Во всем вокруг, изменившемся, открывались новые радости.

И они бросились на север широкими, неуклюжими шагами.

Глава 24
Двинуться в путь

Дрейк, Эрик, Луп и Азиель вскоре оказались в плотном, густом облаке ночного неба, из которого на башню смертельным дождем проливались боевые маги. Наблюдая за ними, Сиель невольно задумалась о том, что именно чувствует. Она не сумела дать название непонятному ощущению, вызвавшему слезы, так редко появлявшиеся на ее глазах.

Девушка схватила лук, нож, набила сумку хлебом, мясом и фруктами, которые маги благословили на долгое хранение. Ночь теперь была безмятежно тиха, лишь изредка раздавались с разных сторон далекие нечеловеческие крики боевых магов. Дракон сначала заставил стаю рассеяться, а потом истребил их по одному. На земле и на воде вповалку покоились изломанные и скрученные тела рогатых, застывшие в странных неправильных позах, как будто накладывая последнее заклинание смерти.

Зоркий Глаз снова оказался на полу, судорожно извиваясь и подергиваясь, пока шло очередное превращение в волка. В этот раз у мага ушло куда больше времени на трансформацию – тело явно не обрадовалось такому количеству перевоплощений за несколько дней. Гобб направился вниз по лестнице, зажав громко протестующего Болда под мышкой, как обычный тюк.

– Подожди! – крикнула Сиель ему вслед. – Я пойду с тобой.

– Уверена? – спросил полувеликан. – Там, снаружи, опасно.

– Я не останусь здесь, – заявила Сиель. – Только не с этой ненормальной ведьмой – подружкой дракона и тремя Охотниками, застрявшими в лесу.

– И Стратегом, – добавил Гобб, напряженно потирая подбородок. – Думаю, волк сумеет отыскать безопасный путь для нас всех. Возможно, он даже разрешит тебе прокатиться верхом. Нужно поспешить и отыскать этого вашего мэра как можно быстрее.

Зоркий Глаз, пошатываясь, поднялся на лапы. Огромный белый волк был совсем тощим и довольно облезлым. Его стошнило желчью, а затем зверь побрел прямиком к кладовке, где как следует заправился мясом.

– А что будем делать с ней? – спросила Сиель, когда они все вместе спустились на нижний этаж и миновали его.

Незнакомка сидела у дальнего окна, с волнением глядя в ночное небо, но Дьян так больше и не появился. Она наполовину высунулась в окно и даже не заметила их ухода.

Гобб сказал:

– Убей ее или оставь в покое. Какой вариант тебе больше нравится?

– Она же подружка дракона, – воинственно процедила Сиель, потянувшись за стрелой.

Гобб только печально вздохнул:

– Было бы правильнее сказать, что ее использовали. Он мог бы с той же легкостью добраться до кого угодно, даже до тебя, если бы ты оказалась в неподходящем месте в неподходящее время.

Сиель почувствовала, как румянец заливает ее щеки, и невольно задумалась, мог ли Гобб знать или догадаться о ее встрече с Дьяном в ночном лесу. Она не нашла в себе сил рассказать об этом кому-то из спутников. При виде дракона, промчавшегося через стаю боевых магов, ей захотелось одновременно отбежать прочь от окна и остаться на месте, наблюдая за каждым его движением. И – хотя Сиель не смогла признаться в этом даже самой себе – часть ее мечтала о том, что он все-таки спустится…

Они оставили Незнакомку в башне, вошли в бурлящие воды, миновали озеро, полное трупов, и направились к деревне.

Волк трусил впереди, постоянно принюхиваясь и фыркая, а затем начал тихо поскуливать. Очевидно, запахи приносили с собой не самые добрые вести.

Глядя в окно, Незнакомка наблюдала за группой, направившейся по тропинке через лес неподалеку от того места, откуда в прошлый раз появился Дьян. Было трудно почувствовать присутствие дракона, сидя в этой башне, где вода, судя по всему, создавала некий барьер. Но она откуда-то знала, что он неподалеку. Незнакомка надеялась, что он не пострадал. Пережив встречу с Кошмаром, ее возлюбленный, судя по всему, решил, что непобедим.

Она направилась наверх и убедилась, что дрейк, пилигрим и Азиель тоже исчезли. Может, они почувствовали, что после нападения боевых магов здесь уже отнюдь не безопасно? И они, вероятно, правы.

– Вернись, Дьян, – тихо произнесла она, глядя в ночное небо. – Вернись, любовь моя.

Услышав шаркающие шаги на лестнице, она быстро пробормотала слова простого заклятия невидимости и исчезла. Переливающиеся цвета мантии Стратега, отблески которой опередили его, причиняли почти физическую боль. Он шел, тяжело опираясь на посох, затем остановился, потер глаза и уставился прямо на нее.

– Я тебя вижу.

– Ты один? – спросила женщина.

Блейн фыркнул.

– Зачем ты вернулся? Тебя здесь окружали отнюдь не друзья.

– Я – образцовый пленник, – хохотнул Блейн.

– Твоих тюремщиков здесь уже нет. Я тоже была их пленницей. Тебе совершенно не обязательно здесь оставаться.

– Ах вот оно что? В самом деле? Боюсь, это спорное утверждение. Видишь ли, я далеко не образцовый тюремщик. Многие тысячи могли бы это подтвердить.

Незнакомка подобралась и передвинулась поближе к окну.

– Понимаю.

Он поковылял к ней:

– Ты пока не понимаешь и одной десятой всего. Расскажи мне об этом драконе. Что он сделает, когда узнает об амулете Вьина?

Незнакомка потрясенно разинула рот. Зоркий Глаз не подпускал этого типа к Азиель и ее ожерелью. Откуда же он узнал?..

Блейн снова презрительно фыркнул:

– Скажите пожалуйста, она удивлена! Я же не из этих суповаров, которые способны только еду благословлять! Понимаю, ты уже успела к ним привыкнуть. Я почувствовал его задолго до того, как оказался здесь. Что он собирается сделать? И почему именно Азиель, во имя любви к Духам?! Какое дело Великим до Азиель?

– Я не знаю замыслов Великих, – ответила Незнакомка. – И даже не могу утверждать, будто мне ведомо, что задумал Дьян. И ты не удержишь меня здесь силой. Я уже была твоей пленницей, и этого больше не повторится.

Женщина повернулась было к окну, собираясь выскочить, однако оно в тот же миг исчезло – теперь ей преграждала путь глухая стена. Незнакомка прикоснулась к ней, ожидая почувствовать привычную прохладу стекла, скрытого иллюзией, однако пальцы ощупали лишь шершавый камень. Остальные окна также исчезли. Лестница за спиной Блейна неожиданно превратилась в кучу щебня, по которому невозможно было бы спуститься.

– Ты никуда отсюда не пойдешь, – произнес он. – Никуда вообще. Никогда.

За спиной Блейна появились десяток Эвелль и столько же Таунов, которые сноровисто рассредоточились у входа.

– Сюда идет Дьян, – пригрозила Незнакомка. – Он не потерпит такого оскорбления. Ты хочешь навлечь на себя гнев дракона?

– А ты уверена, что так много значишь для него? – поинтересовался Блейн. – Подожди, скоро он увидит Эвелль. Должен признаться, она горячит даже мою кровь, несмотря на то что нужные органы давным-давно утратили работоспособность. – Десять Охотниц мило улыбнулись, как одна. – Я знаю, что ты такое, девка, – произнес Блейн, шагнув к Незнакомке. – Ты принадлежишь к немногочисленным врагам, которые связывают меня и бунтовщиков. Даже самые примитивные племена, преспокойно болтающие с элементалями, назвали бы тебя предательницей, демоном, тварью, мразью, дерьмом. Такая ты и есть. Знаешь, что сделал твой дракон?

– Нет.

– Лгунья! Ты прекрасно знаешь, что он сделал на Краю Света. Ты знаешь обо всем, что они собираются предпринять. Рассказывай, девка. Иначе скоро тебя ждет страшная боль. Я продемонстрирую тебе настоящее заклятие невидимости. – Мантия Стратега ярко блеснула алым, и Охотники исчезли. – Куда же они подевались? – с издевательским беспокойством спросил Блейн, всплеснув руками. – Что намерены предпринять? Уже успели обнажить клинки? Или у них при себе пузырьки с ядом? Говори, девка. Говори!

– Что именно ты желаешь знать? – поспешно спросила Незнакомка, на всякий случай попятившись к тому месту, где совсем недавно было окно.

– Тень, – произнес Стратег, шагнув к ней. – Расскажи мне все, что тебе известно о ней. То, о чем умолчали остальные. И с какой целью Вьин создал этот амулет?

– Его предназначения я не знаю, – пробормотала Незнакомка.

– Говори громче, девчонка! Я тебя не слышу.

Она разразилась слезами:

– Я не знаю! Дьяна послали сюда Шаа и Цзи-Цу. Но и второй дракон – по меньшей мере еще один – был тоже отправлен сюда.

– Почему? – жестким тоном бросил Блейн.

– Дьян считает, что он послан наблюдать за ним, за его работой. Поэтому он и отправился к Концу Света и отвлек Кошмара от стражи. Поэтому допустил каменного гиганта перейти границу. Великие существа, пославшие его сюда, желают, чтобы Маятник раскачался как можно быстрее. Дьян слишком долго бездействовал и теперь боится их гнева.

– Но ведь он почувствовал не второго дракона, не так ли? – спросил Блейн. Хромая, он подошел к Незнакомке так близко, что едва не наступил ей на ноги. – И ты это знаешь. Он почувствовал присутствие Тени. Верно?

Она нахмурилась:

– Тени? Но как…

– Выколи ей один глаз. Она не слишком расположена делиться.

Незнакомка вскрикнула, услышав, как поблизости из невидимых ножен кто-то извлек невидимый нож. Она поспешно произнесла:

– Дьян здесь как раз для того, чтобы узнать о Тени как можно больше! Но ему пока ничего не известно. Как и мне. Как и великим существам, раз они отправили его сюда шпионить и разыскивать нужные сведения.

– Но я уверен, что ты знаешь что-то, моя красавица.

Она присела на корточки, закрыв лицо руками:

– Да. Пилигрим каким-то образом притягивает Тень. Они и внешне похожи. Почему так – мы не знаем.

– И амулет Вьина конечно же совершенно случайно оказался рядом с пилигримом. Как так?

– Я… я думаю, он был создан для того, чтобы удержать Тень.

– Удержать ее?! – удивился Стратег.

– Да! По-моему, амулет притягивает ее. В итоге Тень попалась в ловушку, сейчас она заперта в амулете. Это лишь мое предположение. Не причиняйте мне вреда.

– Не смей пока ее резать! Как вышло, что ты догадалась обо всем этом?

– Были маленькие подсказки. Например, воздушные узоры над амулетом. Фрагменты разговоров, которые мне удалось подслушать. Они старались ничего не обсуждать при мне. Эти люди мне по-прежнему не доверяют. Перестань, не делай этого, пожалуйста. Я расскажу тебе все, что знаю. Я не клялась в верности ни драконам, ни Дьяну. Неужели ты по-прежнему не понимаешь? У меня никого нет! Я – ничто!

Блейн выглянул в окно и выругался вполголоса. Затем его иллюзия неожиданно распалась. Комната стала такой же, как всегда, – ни следа Охотников или самого Стратега.

Незнакомка подошла к окну. Дьян возвращался – видимо, поэтому Блейн и сбежал. Она снова высунулась из окна, чувствуя себя больной и несчастной. От страха до сих пор кружилась голова. Колдунья громко крикнула:

– Любовь моя! Помоги мне!

Дракон сделал один круг над башней, второй, словно пытаясь что-то отыскать, а затем, раскрыв крылья, метнулся к строению, подняв ветер, ударивший женщину в грудь и отбросивший назад.

Дьян приземлился на подоконник, засунув внутрь голову – окно было слишком маленьким, чтобы он смог протиснуться целиком, – и начал с явным любопытством оглядывать комнату на верхнем этаже. Его чешуя отсвечивала алым с позолотой. От тела исходили волны жара.

– Ты не ранена? – спросил он.

Хвост змеей скользнул в окно, пробежавшись по руке Незнакомки.

– Тебе действительно есть до меня дело?

Она рассказала дракону о том, что только что произошло.

– Невыразимо Прекрасная, ты теперь в безопасности. Здесь нет никого, кроме тебя и меня – и той силы, которая дала жизнь этому месту и продолжает питать его. Необычное строение. И сделанное на славу – для человека. – Он втянул носом воздух. – Любопытно. Здесь совсем недавно был дрейк…

– Дьян! Стратег не мог далеко уйти! Он был прямо здесь, только что. Неужели ты не убьешь его? Он ведь вернется, как только ты меня покинешь.

– Почему ты утверждаешь, что я покину тебя, Невыразимо Прекрасная? Разве я не вернулся за тобой? Я спас тебя от очередной угрозы, тех зверолюдей с рогами. И получил не один удар огнем за свои труды. – Он немного отодвинулся, демонстрируя темную полосу на передней лапе.

– Ты слишком беспечен, – укорила она дракона, нежно погладив его по шее. – Ты не можешь войти? Изменить форму, чтобы протиснуться в окно?..

– Я не рискну прямо сейчас заклинать, – произнес он, втянув носом воздух и передернувшись. – Здесь есть чужеродный воздух. Большая волна только что прошла через границу. Отголоски ее достигли и этих мест.

– Стратег не боялся колдовать, пока тебя здесь не было. И создавал очень сложные иллюзии.

– В таком случае этот человек дурак и является наименьшим поводом для беспокойства.

Незнакомка была уязвлена этим замечанием.

– Что в таком случае беспокоит тебя больше всего?

– Я возвращался в темницы, чтобы встретиться с Шаа, – произнес Дьян, и по его чешуе пробежала белая рябь. Незнакомка раньше никогда не видела этого оттенка, но поняла, что он отображает страх. – Они утверждают, что не посылали в этот мир другого дракона. Мои сведения очень обеспокоили Великих.

– Что случилось?

– Я предпочел бы не говорить об этом, – вздрогнув, пробормотал Дьян. – Однако они не будут сидеть сложа лапы. Предательство Вьина разгневало всех.

– Что они сделают?

Дьян заговорил тише своим глубоким музыкальным голосом, словно боясь, что иначе Великие Драконы услышат его пение из своей небесной темницы.

– Они отправились в свои кузницы, чтобы создать другие артефакты. Они догадались, чего пытается добиться Вьин. Однако они будут вынуждены торопиться, чтобы попытаться изменить ход событий, которые развиваются очень быстро. Вот почему Великие так разгневаны. Ожерелье, созданное Вьином, вне всякого сомнения, потребовало вдумчивой работы, длившейся множество человеческих жизней. Что бы ни создали остальные, по сравнению с его творением все их поделки будут кустарными, недоделанными – ведь работу нужно завершить всего лишь за несколько дней. Теперь ты видишь, Невыразимо Прекрасная, что я оставляю тебя лишь по одной причине – когда меня призывают силы, более великие, чем ты или я? Или даже чем моя любовь к тебе?

Незнакомка попыталась сдержать слезы:

– Ты столько раз говорил мне, что ничто не может быть важнее ее. И я поверила.

– Мне очень жаль, Невыразимо Прекрасная. Я желал верить в это не меньше тебя. И сейчас, рядом с тобой, кажется, снова верю.

Взгляд мчащегося к башне дракона привлекло неожиданное движение внизу, у кромки воды. Он пытался не подавать виду, что заметил ее, пытался не выдать свой интерес, глядя вниз, пока эта женщина долго и муторно ныла в башне – он давал подходящие случаю ответы, говорил то, что было необходимо. Он искренне любил этих дивных созданий – точно так же, как можно любить музыкальный инструмент. Который производит очень сентиментальные мелодии.

Однако, говоря с одной, Дьян краем глаза наблюдал за другой. Весьма интересный силуэт – стройная, с длинными вьющимися темными волосами, огромной грудью. И потрясающая аура – темная и многоцветная, как пролитая человеческая кровь. Природной магии в этой женщине не было, но он почувствовал какие-то сторонние уколы, очевидно от слабых человеческих амулетов.

Но это не имело особого значения – его притягивала к ней естественная магия ее намерений. Эта женщина специально показала ему себя.

Стоя неподвижно у кромки воды, она посмотрела ему в глаза, а затем медленно, дразня его, сняла с себя одежду, открыв взору тело, великолепие которого заставило бы Инвий умереть от зависти. Она стояла на берегу, соблазняя его, пытаясь привлечь его этим медленным, чувственным танцем… Невероятно! Он никогда раньше не оказывался в таком положении! Он соблазнял, но никогда еще его не соблазняли!

Устоять перед таким искушением было невозможно.

Одно маленькое заклятие вряд ли сильно навредит. Незнакомка никогда об этом не узнает и ничего не вспомнит. Дьян прошептал часть слова на языке его народа, сокращенное и упрощенное, пригодное для человеческого понимания. Оно означало: «Спи». Он вложил в него лишь крохотную долю силы. Незнакомка вздрогнула и упала навзничь, потеряв сознание. Очнувшись, она не сможет вспомнить последнюю часть их разговора.

Дьян спрыгнул с окна и ринулся вниз, сложив крылья, а затем, затормозив в последний миг, грациозно приземлился рядом с Эвелль.

– Добро пожаловать, – произнесла она, раскрыв ему объятия.

Дьян ласково обвил женщину хвостом, пробежавшись самым кончиком его по нежной коже.

– Я нареку тебя Хатилиалин, что на моем языке значит Невыразимо Прекрасная…

Незнакомка резко села, мгновенно пробудившись от сна. Мирный плеск волн и дыхание ветра ни на миг не прерывали своей чарующей, убаюкивающей мелодии, однако она поняла, еще не услышав шелеста обнажаемого ножа, что рядом оказалась смерть.

Перед ней стоял худой человек, обнаженный по пояс, с подбородка тонкими косами вилась борода, пальцы сжимали длинный нож. Татуировки, которыми была покрыта вся его грудь, больше походили на защитные заклинания. Серьги, тут и там вставленные в мускулистое тело, наверняка были амулетами, поскольку над ними в воздухе разливались узоры заклятий, практически незаметных глазу.

Рядом с этим человеком стоял Блейн, опираясь на свой неизменный посох; его лицо подергивалось, словно внутри полыхал неугасимый гнев, плавивший кожу изнутри под этой бородатой маской. Повернувшись к Охотнику, он велел:

– Отрежь ей руки.

Мужчина с сожалением вздохнул:

– Да, Стратег.

Таун поймал Незнакомку, едва она успела хотя бы попытаться кинуться к окну. Женщина позволила рукам безвольно обвиснуть в его хватке. Без помощи Дьяна любое заклинание, способное помочь ведьме выбраться из ловушки, скорее всего, мгновенно убило бы ее. «Будет лучше попытаться уболтать их», – решила она.

– Что ты надеешься выиграть этим? – спросила Незнакомка.

Блейн произнес, гадко ухмыльнувшись:

– Это твой последний шанс рассказать все, что знаешь. Твой любимый и единственный сейчас занят с Эвелль. Он прихватил ее с собой, отправившись в долгий романтический полет. – Маг содрогнулся. – Говори, девочка. Протяни мне руку помощи.

Лезвие ножа Тауна медленно, осторожно коснулось ее кожи.

– Обещай ему все рассказать, – тихо посоветовал он. – Я не хочу этого делать.

– Не делайте этого здесь, – произнес тихий голос со стороны лестницы.

Блейн развернулся на месте и застыл столбом, на его лице отчетливо читалось потрясение. На верхней ступеньке невозмутимо стоял высокий маг, глядя на них полуприкрытыми глазами. Он произнес: