Текст книги "Шифр Александра"

Автор книги: Уилл Адамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

2

– Извините, вы не поможете мне?

Нокс поднял голову – перед ним, держа в руках легкий водолазный костюм, стоял Роланд Хинц.

– Конечно, – улыбнулся он. – Прошу прощения. Задумался.

Встав за спиной у здоровяка-немца, Нокс помог ему справиться со снаряжением. Получалось не очень хорошо. Роланд, банкир из Штутгарта, подумывал о том, чтобы вложить деньги в последнее предприятие Хасана, и сегодняшнюю пирушку устроили главным образом в его честь. Немец веселился вовсю – накачивался шампанским и действовал всем на нервы. Вообще спускаться под воду в таком состоянии ему не следовало, но Хасан платил щедро, и на некоторые нарушения приходилось закрывать глаза. Натянуть на гостя костюм было не легче, чем засунуть пуховое одеяло в пододеяльник. При этом каждая неудача вызывала у банкира приступ смеха. Ему вообще все казалось забавным. Роланд Хинц определенно считал себя душой компании. Он спотыкался и падал, увлекая за собой Нокса и при этом поглядывая на других так, словно ждал от них аплодисментов.

Нокс терпел все это с натянутой улыбкой. Напялив на немца костюм, он опустился на колено. Ноги у Роланда были отечные, грязные, между пальцами застрял песок, как будто он не мыл их годами. Чтобы отвлечься, Нокс вернулся мысленно к тому давнему разговору, когда поделился с Риком своей безумной идеей насчет катафалка. Бурный восторг быстро сменился у австралийца откровенным скептицизмом.

– Так, значит, вся эта процессия следовала через Синай?

– Нет. По крайней мере если верить нашим источникам.

– Черт! – Рик откинулся на спинку стула и недовольно покачал головой. – А я только размечтался.

– Хочешь послушать, что нам известно?

– Конечно, – раздраженно бросил австралиец. – Почему бы и нет?

– Ладно, слушай. Прежде всего нужно понимать, что источники весьма и весьма ненадежны. У нас нет свидетельств непосредственных участников походов или очевидцев сражений Александра. Все, чем мы располагаем, дошло через историков более поздних времен, цитирующих своих предшественников, которые, в свою очередь, цитировали кого-то еще.

– Испорченный телефон, – усмехнулся Рик.

– Вот именно. Но это не самое плохое. После распада империи Александра каждая группировка делала все возможное, чтобы изобразить себя в наилучшем свете и очернить соперников, так что многие писания всего лишь пропаганда. Потом пришли римляне. Цезари восхищались Александром. Республиканцы его ненавидели. Историки отбирали источники в зависимости от того, к какому лагерю принадлежали или кому симпатизировали. Как результат – множество противоречий и несовпадений. Найти истину в этом море писаний невероятно сложно.

– К месту сказано.

– Тем не менее большинство исследователей сходятся во мнении, что на первом этапе катафалк проследовал из Вавилона в Опис, а затем повернул на северо-запад и пошел вдоль Евфрата. Как ты сам понимаешь, столь великолепная процессия привлекала огромное внимание. Чтобы увидеть ее, люди приходили за сотни миль. В конце 322 года до новой эры или в 321-м они достигли Сирии. Что дальше – судить трудно. При этом нужно не забывать, что мы ведем речь о двух абсолютно разных вещах. Первая – лежащее в гробу набальзамированное тело самого Александра. Вторая – катафалк и все остальное золото. Понятно?

– Да.

– Что случилось с телом и гробом, нам в общем-то известно. Птолемей выкрал его и, очевидно, в сговоре с командиром сопровождения перевез в Мемфис. Судьба всего остального до сих пор неясна. Диодор пишет, что тело Александра в конце концов доставили в Александрию, но в его рассказе много путаницы. Похоже, он говорит только о гробе, но не о катафалке. Самое подробное свидетельство дает один парень по имени Аэлий. По его словам, Птолемей так боялся, что Пердикка перехватит добычу, что изготовил манекен, который нарядили в царские одежды и положили на повозку из золота, серебра и слоновой кости, чтобы отвлечь внимание соперника этой куклой, а настоящее тело направить в Египет по другому, тайному маршруту.

Рик, прищурившись, посмотрел на него:

– Хочешь сказать, что Птолемей бросил катафалк?

– На это намекает Аэлий. Не забывай, что главным призом был Александр, а не золото. Птолемею требовалось перевезти тело как можно быстрее, а катафалк двигался очень медленно и преодолевал за день, как показывают расчеты, не больше десяти километров. К тому же его сопровождал большой отряд строителей, прокладывавших катафалку дорогу. Путь до Мемфиса занял бы несколько месяцев, да и сохранить маршрут в тайне было бы невозможно. Тем не менее я не нашел ни одного упоминания о том, что они выбрали очевидный путь: из Сирии в Ливан и Израиль, дальше к Синаю и Нилу. Впечатление такое, что там их никто не видел.

– Значит, как я и сказал, он оставил катафалк?

– Возможно. Но катафалк и сам по себе представлял огромную ценность. Что бы ты сделал на месте Птолемея?

Рик ненадолго задумался.

– Я бы разделился. Один отряд отправил вперед с телом, второй, с катафалком, послал бы по другому маршруту.

Нокс усмехнулся.

– Я бы поступил так же. Доказательств, разумеется, нет, но такой вариант представляется разумным. Следующий вопрос – как? Сирия – это Средиземноморье, оттуда можно было бы отплыть на корабле. Но Средиземное море в то время кишело пиратами, да и судов под рукой у Птолемея могло не оказаться. К тому же если бы он выбрал этот маршрут, то наверняка предпочел бы отправить морем гроб с телом, чего, как нам известно, сделано не было.

– И какие же альтернативы?

– Птолемей мог бы разобрать катафалк на части и взять курс на юго-запад, вдоль побережья, через Израиль, в сторону Синая, но мы знаем, что этим путем он отправил гроб, а какой смысл делиться, если идешь одним маршрутом? Остается третий вариант. Птолемей послал катафалк на юг, к Акабскому заливу, чтобы обогнуть потом на судах Синайский полуостров и войти в Красное море.

– Синайский полуостров, – ухмыльнулся Рик. – Ты имеешь в виду, что он прошел мимо здешних рифов?

– Совершенно верно, – легко согласился Нокс. – Мимо здешних весьма и весьма опасных рифов.

Рик расхохотался и поднял стакан.

– Ну так давай его найдем!

С тех пор этим они и занимались, хотя и безуспешно. Впрочем, не все было так уж мрачно. Рик поначалу интересовался только поиском сокровищ, но чем дольше они затягивались, чем больше он узнавал, тем сильнее овладевала им археологическая лихорадка. Рик служил водолазом в военно-морском флоте. Работа в Шарм-эль-Шейхе позволяла не забывать о любимом увлечении, но ему недоставало чувства призвания. Теперь он проникся этим чувством настолько, что решил стать подводным археологом, много занимался, брал у Дэниела книги и забрасывал вопросами.

Нокс уже заканчивал проверять оборудование, когда услышал на мостике шаги и, подняв голову, увидел Хасана. Египтянин, облокотившись о перила, смотрел вниз.

– Веселитесь, парни.

– О да, – живо отозвался Роланд, выставляя вверх большой палец. – У нас тут весело.

– И не торопитесь возвращаться.

Хасан обернулся и поманил кого-то пальцем. Из-за его спины неохотно выступила Фиона. Теперь на ней были белые брючки и тонкая белая футболка. Наверное, девушка надеялась, что даже такая, более чем скромная одежда защитит ее от домогательств, но Дэниел видел – она дрожит. Футболка промокла, и под ставшей почти прозрачной тканью проступали темные, словно сжавшиеся от страха соски. Перехватив взгляд Нокса, египтянин хищно ухмыльнулся и обнял ее за плечи, словно бросая вызов возможному сопернику.

В Шарм-эль-Шейхе поговаривали, что Хасан зарезал собственного двоюродного брата, переспавшего с женщиной, которую он выбрал для себя. Рассказывали, что он избил до полусмерти американца, вздумавшего протестовать, когда египтянин сделал непристойное предложение его жене.

Нокс опустил глаза и огляделся, надеясь разделить с кем-то бремя ответственности. Макс и Нессим, бывший десантник и начальник службы безопасности Хасана, проверяли друг у друга экипировку. От этих помощи не дождешься.

Ингрид и Биргит, две скандинавки, которых Макс привез за компанию с Роландом, уже стояли у трапа на корме. Нокс попытался перехватить взгляд Ингрид, но та догадалась, что ему нужно, и отвернулась. Хасан ухмылялся сверху, прекрасно понимая, о чем думает англичанин. Мачо, получающий удовольствие от осознания своего превосходства. Рука его неторопливо, по-хозяйски скользнула вниз по спине Фионы, пальцы сжали ягодицы. Человек, поднявшийся из грязи и ставший к тридцати годам самым влиятельным судовым агентом на Суэцком канале. Слабаку такую карьеру не сделать. Ходили слухи, что Хасан старается расширить бизнес, прежде всего за счет туризма, для чего скупает недвижимость, цены на которую упали после недавних атак террористов.

Вот и все. Нокс помог Роланду спуститься по трапу, потом, наклонившись, передал ему ласты. Здоровяк-немец плюхнулся на спину, замахал руками, ушел под воду, потом всплыл, отдуваясь.

– Держитесь, – коротко бросил Нокс. – Я сейчас.

Он быстро собрался, прицепил плавучий маячок, закинул за плечи баллон, повесил на шею очки и взял ласты. Спустившись по трапу к воде, он не удержался и в последний раз посмотрел на мостик. Хасан все еще смотрел на него, с притворным разочарованием качая головой. Стоявшая рядом Фиона беспомощно сложила руки на груди. Волосы ее растрепались; понурая и несчастная, она походила на испуганную девчонку, познакомившуюся в баре с дружелюбным египтянином и решившую весело провести время в полной уверенности, что сумеет отделаться от кавалера, если его ожидания выйдут за обозначенные ею рамки дозволенного. Сейчас ситуация изменилась, но в широко раскрытых глазах все еще таилась надежда, что все обойдется, потому что в принципе все люди добрые и хорошие.

В какой-то момент она напомнила Дэниелу его сестру Би.

Нокс сердито тряхнул головой. И совсем она на Би не похожа. Фиона взрослая и сама сделала выбор. В следующий раз будет умнее. Вот и все. Он оглянулся, убедился, что сзади никого нет, сунул в рот регулятор и, оттолкнувшись от трапа, фейерверком врезался в чистую и теплую воду Красного моря и поплыл к рифу, держась на четырехметровой глубине, чтобы в случае необходимости быстро подняться на поверхность. Полчища тропических рыбок наблюдали за ними внимательно, но не выказывая ни малейшего страха. Где шоу, а где зрители – иногда понять бывало невозможно. Рыба-наполеон, окруженная свитой губанов и ангелов, развернулась неторопливо и с достоинством и уплыла по своим делам. Дэниел указал на нее Роланду – новичкам нравится чувствовать себя посвященными.

Они достигли кораллового рифа – охряно-пурпурной стены, уходящей отвесно в черную пропасть. Вода была чистая, незамутненная, видимость исключительная. Нокс почему-то оглянулся, увидел темный корпус бота, темные тени плавающих на глубине, в более прохладных слоях больших рыб и ощутил острый укол вины. Как в тот день, самый худший день жизни, когда после автомобильной аварии пришел к сестре в отделение интенсивной терапии в Салониках. Попискивание систем жизнеобеспечения, надсадный хрип вентиляторов, пульсация мониторов, сдержанно-приглушенные, как в похоронном бюро, голоса сотрудников и посетителей – все это производило угнетающее впечатление. Врач изо всех сил старалась подготовить Дэниела, но он еще не отошел от визита в морг, где проходило опознание родителей, и, увидев Би в окружении приборов, опутанную проводами, с питательной трубкой в боку, не сразу узнал ее. Странное ощущение овладело им, словно он смотрит кино или пьесу на сцене, словно все это происходит не с ним. Не в реальной жизни. Лицо ее неестественно распухло, посинело и приобрело какую-то странную, восковую бледность. Раньше он и не замечал, сколько веснушек у нее вокруг глаз и на предплечье. Он не знал, что делать, и растерянно посмотрел на доктора. Женщина жестом пригласила его сесть. Он сел и неуклюже взял ее за руку – в их семье физическую близость никогда не демонстрировали открыто, – холодную и вялую, и испытал острую, пронзительную боль, что-то подобное родительскому чувству. Он сжал пальцы Би, прикоснулся к ним губами и вспомнил, как в шутку жаловался друзьям, какое это проклятие – присматривать за младшей сестрой.

Теперь ему не за кем присматривать.

Нокс сделал знак Роланду, и они всплыли вместе. До бота было метров шестьдесят. На палубе никого. Сердце затрепетало, приняв решение раньше рассудка. Он выплюнул регулятор и повернулся к Роланду:

– Оставайтесь здесь.

Нокс развернулся и поплыл к боту.

3

Прижимая к груди кейс, Мохаммед эль-Дахаб проследовал за женщиной к кабинету Ибрагима Беюми, главы александрийского отделения Верховного совета по древностям. Она постучала, толкнула дверь, заглянула и лишь затем, оглянувшись, жестом пригласила его войти. За полированным столом сидел щеголеватый и ухоженный человек. Оторвавшись от разложенных перед ним бумаг, он поднял голову и спросил:

– Да, Маха?

– Это Мохаммед эль-Дахаб, господин. Строитель. Говорит, что нашел что-то на своем участке.

– Что именно?

– Возможно, он сам вам скажет.

– Да, конечно, – вздохнул Ибрагим и жестом предложил Мохаммеду сесть за угловой столик.

Посетитель огляделся, оценивая хозяина по обстановке кабинета и приходя к неутешительному выводу. Отделанные дешевыми деревянными панелями стены, высокий потолок с потрескавшейся и местами отвалившейся штукатуркой, тронутые плесенью изображения городских памятников. Если таков кабинет главного археолога Александрии, то, похоже, в этом бизнесе не так много денег, как он рассчитывал.

Ибрагим догадался, о чем думает гость.

– Знаю, знаю, – пожаловался он. – Но что я могу поделать? И что важнее: мой офис или раскопки?

Мохаммед пожал плечами. Хозяин офиса по крайней мере не выглядел бедным – модный костюм, золотые часы. Чинно сложив руки, он сел рядом с гостем.

– Итак, вы что-то нашли?

– Да.

– Расскажете?

Мохаммед нервно сглотнул. Рослый и плечистый, он не боялся физической опасности. Но образованные люди его пугали и смущали. Тем не менее Ибрагим встретил его по-доброму, радушно. Похоже, такому человеку можно довериться. Мохаммед положил на стол кейс, щелкнул замками, откинул крышку и, достав фотографию в рамке, положил на стол. Смелость вернулась, лишь стоило ему снова увидеть ее.

– Это моя дочь. Ее зовут Лайла.

Ибрагим с любопытством взглянул на строителя.

– Аллах воистину благословил вас.

– Да, спасибо. К несчастью, Лайла больна.

Ибрагим покачал головой и откинулся на спинку стула.

– Очень жаль. Сочувствую.

– Они называют это лимфомой Беркитта. Сначала появилась в животе. Размером с виноградину. Потом стала величиной с манго. Врачи ее вырезали. Лайла прошла химиотерапию. Мы думали, что победили ее.

Ибрагим потер горло.

– Маха сказала, что вы что-то нашли…

– Врачи – хорошие люди, – продолжал Мохаммед. – Но им приходится слишком много работать, больницы плохо оснащены, не хватает денег. Они говорят…

– Извините, но Маха сказала…

– …говорят, что болезнь может вернуться, и тогда уже ничего нельзя будет поделать. – Мохаммед наклонился вперед и негромко, но с чувством добавил: – Это время еще не пришло. У моей дочери еще есть шанс.

Ибрагим пожевал губами, потом осторожно спросил:

– И что же это за шанс?

– Пересадка костного мозга.

На лице Ибрагима отразился ужас.

– Но ведь это невероятно дорого!

Мохаммед покачал головой.

– Наш Институт медицинских исследований работает по программе, которая финансируется из общественных источников, но, прежде чем проводить операцию, нужно найти донора. Они не могут провести нужные анализы, пока пациент не записан для участия в программе.

– То есть сделать что-либо невозможно…

– Так у них заведено, чтобы все проходило без отбора. Но если я не смогу профинансировать эти анализы, моя дочь умрет.

– Но вы же не рассчитываете, что Совет по древностям…

И снова Мохаммед не дал ему закончить.

– Найти донора очень трудно. Шансы невелики. Мы с женой, все наши ближайшие родственники и друзья уже сдали анализы, но пока безуспешно. Я могу попросить других, более дальних родственников и друзей моих друзей, но нужно все организовать и заплатить. Я пытался занять денег, но из-за проклятой болезни мы уже влезли в долги и… – Он почувствовал, как слезы подступили к глазам, и, не договорив, опустил голову.

Некоторое время оба молчали, потом Ибрагим негромко сказал:

– Вы нашли что-то на своем участке?

– Да.

– Если я правильно понял, вы хотите получить деньги для проведения анализов в обмен на информацию о местонахождении находки.

– Да.

– Вы понимаете, что по закону обязаны в любом случае сообщить мне о ней?

– Да.

– Что можете попасть в тюрьму, если не сделаете этого?

Мохаммед поднял голову и посмотрел на Ибрагима абсолютно спокойно.

– Да.

Хозяин кабинета кивнул и, скользнув взглядом по стенам, добавил:

– И вы также понимаете, что я ничего не могу обещать?

– Да.

– Хорошо. Тогда почему бы вам не рассказать, что вы там нашли.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1

До бота Нокс доплыл быстро. Сорвал очки, бросил их на палубу, поднялся на борт. Ни Фионы, ни Хасана видно не было. И что дальше? Он стоял на палубе, озираясь, не зная, что делать, и чувствуя себя полным идиотом. Сняв маячок и баллон, Нокс направился к кабинам правого борта. Приоткрыл первую дверь, заглянул – пусто. Проверив еще несколько, он наткнулся на запертую. Подергал. Приглушенный вскрик и тишина.

Некоторым не терпится влезть в драку, и они сами ищут себе неприятностей. Нокс был не из таких. Он вдруг как будто увидел ситуацию чужими глазами, и ему стало не по себе. Дурацкое положение. Нокс повернулся и зашагал прочь, но дверь сзади открылась.

– Что такое? – недовольно осведомился Хасан.

– Извините, – бросил не оглядываясь Нокс. – Ошибся.

– Вернись! – раздраженно потребовал Хасан. – Да, ты. Дружок Макса. Я с тобой говорю. Подойди сюда.

Нокс неохотно повернулся и, покорно опустив глаза, подошел к Хасану. Тот даже не потрудился закрыть за собой дверь, и Нокс увидел лежащую на кровати Фиону. Девушка прикрывала рукой обнаженную грудь и пыталась подтянуть брючки. Под правым глазом – ссадина, нижняя губа разбита в кровь. Разорванная белая футболка валялась на полу.

– Ну? Что тебе надо?

Нокс посмотрел на Фиону. Она едва заметно покачала головой, показывая, что справится сама, что ему не следует вмешиваться. Жест получился какой-то отчаянный и почти детский, и с Ноксом случилось что-то неожиданное. Злость, раздражение, гнев – все, что накапливалось в душе, вдруг прорвалось наружу. От удара баллоном в солнечное сплетение Хасан согнулся и тут же получил в челюсть. Египтянин пошатнулся. Едва начав, Нокс уже не мог остановиться. Он бил и бил, пока Хасан не свалился, и остановился, только когда Фиона схватила его за руку.

Хасан лежал на полу с разбитым лицом и залитой кровью грудью и выглядел настолько плохо, что Нокс облегченно вздохнул, нащупав у него на горле пульс.

– Быстрее, уходим, – поторопила его девушка, оттаскивая от египтянина. – Остальные возвращаются.

Они выбежали из каюты. Макс и Нессим уже плыли к боту и, увидев инструктора, что-то закричали. Нокс взбежал на мостик. Рванул провода, идущие к радио и зажиганию. Ключи лежали в пластмассовом ящичке на полу. Он прихватил всю связку. Катер покачивался за кормой. Нокс спустился по трапу, подтянул катер за канат, помог Фионе перебраться на нос, спрыгнул за ней, развязал буксирный канат, шлепнулся на сиденье и вставил ключ зажигания в тот самый момент, когда Макс и Нессим добрались до катера и попытались подняться на борт. Он дал газу и резко положил катер на левый борт. Макс отвалился, но Нессим удержался и, подтянувшись, вскарабкался на борт. Крепкий, тренированный да еще вдобавок злой как черт, бывший десантник мог стать опасным противником, но ему мешали водолазный костюм и снаряжение. Еще один крутой вираж, и Нессим, не удержав равновесия, полетел в воду.

Нокс выровнял катер и взял курс на Шарм-эль-Шейх. Ему все еще плохо верилось в случившееся. Надо же, он-таки решился. Теперь самое важное – добраться до джипа раньше, чем Хасан или Нессим успеют выйти на связь со своими людьми на берегу. Если схватят… Перспектива выглядела настолько непривлекательной, что Дэниела едва не стошнило. Уматывать надо сегодня же. Он обернулся – Фиона сидела на скамеечке опустив голову, кутаясь в накинутое на плечи голубое полотенце. Ее колотила дрожь. И с чего только ему вздумалось, что она похожа на Би? Злясь на себя за несдержанность, он шлепнул ладонью по панели. Если Нокс и ненавидел что-то, то это память. Работаешь, пашешь, строишь себе новую жизнь на новом месте – без друзей, без прошлого, без семьи, без всего того, что не дает свободы маневра, – и думаешь, что все в порядке. Оказывается, нет. Память все равно с тобой, от нее не отделаешься, и в один прекрасный момент она ломает все, что ты построил.