Текст книги "Шифр Александра"

Автор книги: Уилл Адамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

1

Нокс и Рик мчались между деревьями, закрываясь руками от хлещущих веток.

– Стой! – крикнул охранник. – Стой или буду стрелять! – Выстрел. – Стой! – крикнул он снова, но они и не думали останавливаться.

За лесом началось поле. Грязь налипала на ботинки. Ноги вязли в сырой почве. Позади надрывалась немецкая овчарка. Нокс сморщился от боли в боку и оглянулся. Им удалось оторваться от охранников, но проклятая овчарка взяла след.

– Нажми! – крикнул Рик, заметив, что друг отстает. – «Субару» недалеко.

Они пробежали еще с минуту, и Нокс снова оглянулся. Небо затянули облака, но на фоне невысокого холма выделялись силуэты двух охранников. Один из них остановился, вскинул руку, прицелился и дважды выстрелил. Пули прошли в стороне, однако Нокс, уклоняясь, поскользнулся. С трудом устояв на ногах, он выпрямился и из последних сил побежал дальше, хватая ртом воздух, прижимая руку к боку. Рик отрывался все больше.

Поняв, что самим им беглецов не настичь, преследователи спустили овчарку и остановились. Пес, сорвавшись с места, бросился вдогонку и, нагнав Нокса, попытался ухватить его за ногу. Он отбросил собаку, но при этом потерял равновесие и упал. Овчарка мгновенно прыгнула на него сверху. Нокс выставил руки, не давая ей вцепиться в горло. Острые зубы щелкнули в дюйме от щеки. Охранники приближались, и он уже слышал их хриплое дыхание. Вот и все, мелькнуло в голове. Но тут вспыхнули фары, взревел мотор, и из темноты выпрыгнула «субару». Рик выскочил из машины и с криком бросился к овчарке. Та испуганно попятилась, и беглецы, воспользовавшись ее замешательством, рванули к автомобилю. Овчарка прыгнула на дверцу. Охранники были уже рядом. Рик дал задний ход, и машина, описав полукруг, выехала на поле. Австралиец переключил передачу и ударил по газам. Затрещали выстрелы. Боковое стекло лопнуло, по ветровому разбежались трещины. Рик повернул в сторону дороги на Танту. Нокс оглянулся, но преследователи уже растворились в темноте. Связываться с полицией охранники вряд ли станут, но предупредить своих коллег вполне могут.

– Давай лучше к джипу, – отдуваясь, посоветовал он.

– Думаешь? А может, лучше пока лечь на дно?

Нокс покачал головой.

– В текстах Келонима постоянно называли хранителем тайны. Я хочу выяснить, что это за тайна. Ставлю полсотни против пятерки, что ответ в той чертовой надписи на демотическом.

– Ты же вроде бы не знаешь демотический.

– Не знаю, – признал Нокс. – Поэтому нам нужно повидать одного друга.

– Ага. И где он?

– Ты бывал когда-нибудь в Фарафре?

– В Фарафре! – возмутился Рик. – Да это же черт знает где!

– Вот я и предлагаю не терять зря времени.

2

У Карима глаза полезли на лоб, когда Нессим расстегнул поясной кошелек и достал пачку пятидесятидолларовых купюр. Он никогда не видел столько денег наличными. И даже не представлял, что их бывает так много. Мало того, у него на глазах Нессим отсчитал пятнадцать банкнот для Абдуллы, потом еще столько же для него, Карима. Паренек не верил глазам.

– А теперь отведи нас к джипу.

Карим забрался на заднее сиденье «фриландера» с разбитым и заклеенным скотчем боковым окном. Начался дождь, и давать четкие указания стало труднее – пейзаж менялся на глазах. Никогда раньше он не испытывал такого страха и такого волнения. А не совершил ли он большую-большую ошибку? И что, если владелец джипа уже вернулся? Карим знал, что потеряет не просто обещанное вознаграждение. Одного взгляда на Нессима и его приятелей было достаточно, чтобы понять: эти люди найдут, на ком выместить свое раздражение и недовольство.

Наконец подъехали к заброшенной ферме. Машину оставили. Двор раскис от дождя. Люди Нессима распахнули железную дверь. Внутри было темно, и в первый момент Карим ничего не увидел. Сердце подпрыгнуло как сумасшедшее, но тут в полумраке проступили очертания джипа, и он судорожно сглотнул от облегчения.

Один из приезжих откинул брезент и посмотрел на номера.

– Все в порядке, это его машина.

– Хорошо. – Нессим снова расстегнул кошелек, отсчитал купюры и протянул Кариму.

– А теперь убирайся отсюда побыстрее и не возвращайся.

Карим только кивнул, схватил деньги и выбежал со двора на грязную дорогу. Он обернулся только один раз – люди Нессима определенно готовили засаду. Кому-то угрожала смертельная опасность, но Карима это не больно-то волновало. Его переполняла радость – жизнь наконец-то пошла на лад.

3

Полил дождь. В разбитое боковое и продырявленное переднее окно норовил пробраться ветер. Нокс и Рик приближались к Танте.

– Если хочешь, можно переждать, – предложил Нокс.

– Нет. – Рик качнул головой, всматриваясь в густеющие сумерки. – Это ненадолго.

Он оказался прав – буря промчалась. Они на полную включили печку, и восхитительные волны тепла поползли по промокшим штанинам. Южнее Танты свернули с главной дороги.

– Где же она, черт бы ее побрал? – ворчал Рик, ища и не находя брошенную ферму.

– Поезжай вперед, – посоветовал Нокс, стараясь придать голосу уверенность, которой сам давно не чувствовал.

Из темноты вдруг появился парнишка, уставившийся на них широко открытыми глазами. Они пропустили поворот; пришлось возвращаться. Джип запрыгал по заполненным водой выбоинам, подвеска жалобно поскрипывала, свет фар метался между деревьями. Рик покачал головой, сбросил скорость и чуть ли не приклеился к ветровому стеклу.

Нокс вопросительно взглянул на друга:

– Что такое?

– Тот мальчишка… Что-то мне не по себе.

– Может, развернемся?

– Нет. С таким стеклом и десяти миль не протянем. Тем более по главной дороге.

– Так не спеши.

– А я что делаю?

Опасливо всматриваясь в ночь, они медленно ползли по дороге к ферме. Наконец фары скользнули по собравшимся во дворе лужам и тут же высветили глинистую полоску со свежими следами.

– Чтоб тебя! – выругался сквозь зубы Рик и, вдавив в пол педаль газа, рванул руль влево.

Жалобно пискнули покрышки. Нокса бросило на дверцу. «Субару» еще не успела развернуться, как из темноты вылетел «фриландер». Яркие огни на мгновение ослепили Рика. Он попытался отвернуть, но машину занесло, и в следующий момент «субару» и «фриландер» ткнулись друг в дружку капотами. Посыпались стекла. Воздушные мешки мигом отозвались на опасность, вжав друзей в спинки сидений. Опомниться они не успели. Дверца распахнулась, что-то тяжелое ударило Нокса в висок, и он на мгновение вырубился. Его схватили за воротник, грубо выволокли из машины и бросили на бетон. Голова кружилась, в ушах как будто гремел колокол. Друзей затащили в пристройку. Железная дверь захлопнулась. Нессим наградил Нокса пинком в живот и, отступив на шаг, прицелился в грудь из пистолета.

– Кто твой приятель? – спросил египтянин, наводя фонарик на Рика, который стонал неподалеку, размазывая по лицу кровь. Австралиец попытался подняться на колени, но свалился. Его вырвало.

– Никто, – пробормотал Нокс. – Водитель. Он здесь ни при чем. Отпусти его.

– Конечно, – усмехнулся Нессим.

– Клянусь. Он ничего не знает.

– Что ж, в таком случае ему просто не повезло.

Нокс приподнялся, понемногу приходя в себя.

– Хорошая у тебя работа. Должно быть аль-Ассьюти неплохо платит.

На щеках Нессима проступили красные пятна.

– Ты ничего обо мне не знаешь.

– А ты знаешь обо мне достаточно, чтобы пристрелить, да?

– Сам виноват, – бросил Нессим. – Был бы поумнее, знал бы, чем все закончится.

Рик предпринял вторую попытку подняться. На сей раз более удачную.

– Что тут происходит, а? – едва ворочая языком, пробормотал он. – Кто эти ребята?

– Не бери в голову, – успокоил его Нокс.

– Эй, да у них же пушки. – Голос Рика звучал испуганно. Глаза растерянно шарили по сторонам. – Почему у них пушки?

Нокс с тревогой посмотрел на друга. Что-то в его тоне было не так. Либо дело в сотрясении, либо он пытается ввести Нессима и его людей в заблуждение относительно своих возможностей. В конце концов, они о нем ничего не знают. Если второе предположение верно, то его задача – выиграть немного времени и отвлечь внимание противника от друга. На их стороне время и темнота. Единственными источниками света здесь были несколько фонариков, и если удастся заставить египтян направить их на него…

Нокс взглянул на Нессима.

– Ты вроде бы хвастал перед той девчонкой в Шарм-эль-Шейхе, что служил десантником. Наврал, да?

– Я сказал правду.

– Десантники – люди чести, – усмехнулся Нокс. – Честные люди не продаются насильникам и убийцам.

Нессим ударил его по щеке рукояткой пистолета. Нокс упал.

– Честные люди не отказываются от исполнения обязанностей только потому, что им не всегда нравятся эти обязанности.

– Честные люди! – фыркнул Нокс, поднимаясь на колени. – Ты же понятия не имеешь о чести. Ты – дешевка, продаешься за…

На сей раз Нессим врезал сильнее, и Нокс рухнул щекой на мокрый бетон. В глазах потемнело, но лишь на мгновение, так что показательное выступление Рика он увидел от начала и до конца. Прямой в челюсть – и первый египтянин раскинулся на бетоне. Удар локтем – и второй согнулся пополам. Рик вырывает у него пистолет и стреляет в бедро. Нессим еще стоит над Ноксом, а черное дуло уже смотрит ему в лоб.

– Брось оружие! – крикнул Рик. – Брось, мать твою! – Пистолет и фонарик упали одновременно. – На колени! Все на колени! Живо, мать вашу! Ну! – Египтяне повиновались. Раненый, на штанине у которого растекалось темное пятно, жалобно скулил. – Руки за голову! – проревел австралиец, выплескивая злость и на мерзавцев, вздумавших издеваться над его другом, и на себя самого – за то, что в какой-то момент испугался. В выражении его лица египтяне прочли свою судьбу. Все трое побледнели, но Нессим еще держался и лишь моргнул, когда Рик приставил пистолет к его переносице. Нокс вспомнил, как пару минут назад Нессим побагровел, когда он назвал его человеком без чести.

– Нет! – Он схватил Рика за руку, прежде чем тот успел спустить курок. – Мы же не такие.

– Ты, может, и не такой, – огрызнулся Рик. – А я такой.

– Пожалуйста, не надо.

– И что ты, на хрен, предлагаешь с ними делать? Отпустим, и они сразу сядут нам на хвост. Это самооборона, старик. Ничего больше.

Нокс посмотрел на Нессима. Лицо бывшего десантника не выражало никаких чувств, но Нокс знал – если они отпустят его, кодекс чести не позволит Нессиму броситься сразу же в погоню. Только вот как поведут себя остальные… Он наклонился, поднял пистолет, огляделся в надежде, что ответ даст вдохновение. Взгляд задержался на пристройке. Стены прочные, из бетонных блоков. Надежные стальные двери на крепких петлях. Нокс сдернул брезент с джипа, бросил его под ноги египтянину и поднял пистолет.

– Раздевайся.

Нессим качнул головой:

– Нет.

– Раздевайся. Не жалко себя, пожалей других.

Нессим скрипнул зубами, но, взглянув на своих подручных, похоже, убавил гордости и начал расстегивать рубашку, жестом предложив остальным последовать его примеру. Одежду египтяне бросали на брезент. Когда они разделись до трусов, Нокс проверил, не припрятал ли кто оружие, а потом связал концы накидки и бросил узел в джип.

– Один с ними справишься?

Рик хмыкнул.

– Ты что, не видел?

Нокс подвел джип к «субару» и «фриландеру». «Субару» оживить не удалось, а вот «фриландер» завелся с третьей попытки, хотя, судя по стуку в двигателе, рассчитывать на него особенно не приходилось. Загнав египтян в пристройку, Рик закрыл железные двери, а Нокс подпер их «фриландером», который поставил на ручной тормоз. Не идеальный вариант, но теперь у них есть небольшое преимущество – по крайней мере в несколько часов. Этого времени вполне хватит, чтобы пересечь половину Египта.

Загрузились в джип. Рик сел за руль и газанул с места, в чем не было абсолютно никакой необходимости. На друга он не смотрел. Нокса на разговоры тоже не тянуло. Глядя прямо перед собой, он с ужасом думал о том, что его товарищ был готов застрелить безоружных людей. Молчание затягивалось, и постепенно тишина начала давить на обоих. Неужели отношения испортились навсегда?

Первым подал голос Рик.

– Ты же вроде бы сказал, что они серьезные ребята, – пробормотал он себе под нос.

Нокс фыркнул:

– Как тебе сказать… Я и сам так думал.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

1

Гейл и Елена решили поймать Али Сайеда на слове, но, появившись у его дома ровно в семь, застали доктора за работой – бумаги уже лежали на столе, придавленные заварочным чайником и чашками. Похоже, их ждали. Тепло поздоровавшись, Али провел гостей в библиотеку, где и оставил.

Елена начала с аэрофотографий, Гейл взялась за книги. Первый же том выскользнул из ряда гораздо легче, чем накануне, как будто книг на полке стало меньше. Она присмотрелась – так и есть. Недоставало толстого фолианта в красном кожаном переплете, от которого накануне у нее остались пятна на пальцах. Вытащив современное академическое исследование, Гейл сверила библиографию с тем, что стояло на полке. Исчезли два ничем особенно не примечательных труда. Она вспомнила странное выражение, промелькнувшее на лице их гостеприимного хозяина, когда он просматривал ее фотографии.

– Елена…

Гречанка недовольно посмотрела на нее:

– Что?

– Э… нет, ничего. Извини. – Гейл достаточно хорошо знала свою начальницу, чтобы представить, что будет дальше. Елена сразу пойдет разбираться, и на сотрудничество можно уже не рассчитывать. Она записала на листок названия недостающих работ, решив, что при первом удобном случае позвонит Ибрагиму и попросит прислать книги ей в отель.

2

Нокс преспокойно дремал на переднем сиденье джипа, когда Рик потряс его за плечо.

– Что такое? – проворчал он.

– Контрольный пункт.

– Черт! – Контрольные пункты в Александрии и Дельте попадались так редко, что он уже и забыл о них. Но в Среднем и Южном Египте, а также в пустыне дорожные посты – дело обычное.

Подъехав ближе, они остановились. К машине подошли два усталых солдата. Один постучал в окошко джипа.

– Паспорта, – сказал он по-английски, моментально вычислив в них иностранцев. В кармане у Нокса все еще лежали документы на имя Омара Малика, но пользоваться ими сейчас было рискованно. Он достал британский паспорт и протянул солдату. Забрав оба документа, постовой зевнул и вернулся к будке.

Второй солдат остался у машины. Потоптавшись, он закурил, потом заглянул в заднее окно. Только теперь Нокс вспомнил, что в узле на сиденье не только одежда и вещи Нессима и его людей, но и оружие.

Солдат открыл дверцу и просунул голову в салон.

– Что здесь? – спросил он, похлопывая по узлу.

– Одежда, – бросил не оглядываясь Нокс.

Солдат развязал узел. Достал пиджак. Приложил к себе. Посмотрел в зеркало. Бросил на сиденье. Взял пару рубашек, потом брюки, пошарил по карманам, достал дорогой мобильник и заискивающе улыбнулся Ноксу, намекая, что подарок был бы не лишним. У Нокса пересохло во рту. Если этот идиот наткнется на оружие, проблем не оберешься.

– Извините, но это наши вещи, – сказал он.

Солдат недовольно буркнул что-то, швырнул брюки и телефон на брезент и раздраженно хлопнул дверцей. Его товарищ уже возвращался к джипу. Нокс почувствовал, как по спине пробежала струйка холодного пота, но предчувствие не оправдалось: постовой вернул паспорта, улыбнулся и помахал рукой. Рик и Нокс ответили тем же.

– Знаешь, – сказал Рик, когда они отъехали, – может быть, Хасан про тебя уже забыл.

– Сильно сомневаюсь. Скорее всего не хочет впутывать в это дело власти.

– В любом случае это уже кое-что.

– Верно, – согласился Нокс и, обернувшись, посмотрел на узел. – И все равно надо побыстрее избавиться от этого дерьма, пока у нас не возникли из-за него проблемы. Что скажешь?

– Пожалуй, ты прав, – кивнул Рик.

3

Дело, которое привело Николая Драгумиса в кабинет Ибрагима, было довольно деликатного свойства. Отец поручил ему приобрести для своей частной коллекции несколько артефактов из македонского захоронения. Если по минимуму, то хотя бы один золотой гроб и несколько образцов оружия. Задача представлялась не такой уж трудной, особенно с учетом того, что дело взял под личный контроль Юсуф Аббас. Оставалось лишь решить вопрос с изготовлением качественных дубликатов и договориться о переправке ценностей. Но непосредственно раскопками по-прежнему руководил Ибрагим, да и Юсуфу нужен был козел отпущения, на случай если что-то вдруг пойдет не так.

– Я вам не помешал? – поинтересовался Драгумис.

– Ничего срочного нет, а остальное может и подождать, – улыбнулся Ибрагим. – Нужно отправить пару книг в Сиву – Гейл попросила. Хотя, по-моему, они и у доктора Сайеда должны быть.

Гость устроился за угловым столиком.

– Должен сказать, мы вполне удовлетворены тем, как развивается наше партнерство, – начал он. – Результаты впечатляющие.

– Мы тоже довольны.

Николай кивнул и достал из внутреннего кармана пиджака пухлый конверт.

– Моя семья взяла за правило достойно вознаграждать за успех. – Он положил конверт на середину стола и слегка подтолкнул его в сторону Ибрагима, сопровождая жест улыбкой.

Заметив выглядывающие из конверта банкноты, чиновник нахмурился:

– Это мне?

– В знак признательности и благодарности.

Ибрагим недоверчиво взглянул на гостя:

– И что вы хотите от меня за эти деньги?

– Ничего. Только продолжения взаимовыгодного партнерства.

Во второй пуговице пиджака скрывалась миниатюрная камера. В Верховном совете по древностям взятки брали все, но законными они от этого не становились. Если Ибрагим примет бакшиш, записью воспользуются для оказания дальнейшего давления, пока чиновник не будет окончательно скомпрометирован. Если откажется, придется искать другие каналы и средства убеждения.

Поколебавшись, Ибрагим отодвинул конверт.

– Если вы хотите содействовать нашему партнерству, сделайте взнос на специальный счет. Думаю, в вашей компании его знают.

Николай сдержанно улыбнулся и забрал конверт.

– Вам виднее.

– Что-нибудь еще? Если не возражаете…

За дверью послышался какой-то шум, и в следующее мгновение она распахнулась. В кабинет ввалился Мохаммед. Маха пыталась воспрепятствовать строителю, но силы были неравны.

– Извините, я не могу его удержать, – пожаловалась она.

– Все в порядке, Маха. – Ибрагим хмуро посмотрел на соотечественника: – Что это все значит? В чем дело?

– Дело в моей дочери. В Лайле. – По щекам Мохаммеда текли слезы. – Нам отказали. Они не желают ее лечить.

– Мой дорогой друг… – Ибрагим неуверенно поднялся. – Мне очень жаль. Сочувствую…

– Ей не нужны сочувствия. Ей нужна помощь.

– Понимаю, но я ничего не могу поделать.

– Пожалуйста. Я уже ко всем обращался. Вы – ее последняя надежда.

Николай поднялся и отступил в сторону. Разговоры о болезнях всегда расстраивали его. Приготовленные для Гейл книги лежали на столе, и он, взяв верхнюю, принялся листать страницы.

– Я, конечно, могу поспрашивать, – продолжал Ибрагим. – Но у меня нет знакомых в медицинском центре.

– Умоляю вас. Сделайте что-нибудь.

В книге оказалось много черно-белых иллюстраций. Внимание Николая привлекла одна из них, изображавшая холм и озеро Бир-аль-Хаммам. В ней было что-то знакомое. Он закрыл книгу и взял другую. В этой нашлась фотография озера и холма. Николай долго смотрел на нее, а когда наконец понял, почему место показалось ему знакомым, глаза его блеснули, а по телу прошла сильная дрожь.

– Николай? – заволновался Ибрагим. – Что с вами? Все в порядке?

Драгумис ответил не сразу. Потрясенный, он несколько секунд приходил в себя, потом, заметив, что хозяин кабинета смотрит на него как-то странно, улыбнулся.

– Простите. Отвлекся. – Оглянувшись, он увидел, что Мохаммеда уже нет. – Где ваш друг?

– Ушел. У него очень трудное положение. Жена в ужасном состоянии. Я обещал помочь, но сомневаюсь, что смогу что-то сделать. Бедная девочка!

Николай задумчиво наморщил лоб.

– Если я помогу ей, вы ведь учтете это, не так ли?

– Конечно. Но я не совсем…

– Вот и хорошо. – Николай взял со стола обе книги. – Тогда пойдемте со мной. Посмотрим, что мы сможем сделать.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

1

Оракул Амона оказался всего лишь грудой камней примерно в четырех километрах к югу от Сивы. Былая слава не обеспечила ему ни парковочной стоянки, ни официального статуса, ни входной платы. Когда на следующее утро Гейл, Елена и двое сопровождающих прибыли на место, там не было никого, кроме сморщенного старика, сидевшего у стены напротив и тянувшего дрожащую руку за подаянием. Гейл открыла сумочку.

– Этим вы их только поощряете, – предупредила Елена.

Поколебавшись, Гейл все же протянула ему банкноту. Старик благодарно улыбнулся.

К ним тут же подошли две девочки с длинными, до пояса, заплетенными в косы черными волосами. На запястьях у них висели самодельные браслеты. Зайан сердито посмотрел на них, и они, хихикая, убежали.

Поначалу Гейл отнеслась к Мустафе и Зайану с некоторым недоверием, но вскоре ее отношение к ним изменилось в лучшую сторону. Эти двое знали о Сиве все. И в их дружбе было что-то трогательное. Древняя традиция гомосексуальных связей держалась здесь прочно; местные сказания и поэзия все еще прославляли такие отношения. Ей оставалось только удивляться.

Мустафа – крупный, с прокаленной солнцем смуглой, огрубевшей кожей. Курил он не переставая, но при этом оставался проворным и неутомимым. Особые отношения связывали его с древним своенравным грузовичком. Приборы в этом ровеснике минувшего века не работали; все, без чего можно обойтись – от набалдашника рычага переключения скоростей до резины на педалях и коврика под ногами, – давно исчезло.

Зайан – гибкий, жилистый, около сорока, хотя в волосах и бороде уже заметны серебряные нити. В отличие от грубоватого друга он был гладкий, как отполированная костяная рукоять ножа, скрывавшегося под складками одежды. Каждый раз, когда Зайан убирал нож, тонкое, безупречно заточенное лезвие царапало ножны, и проводник снова вынимал его и придирчиво рассматривал, бормоча под нос проклятия.

Несколько крутых ступенек уводили вверх, под перемычку, в тело самого Оракула – каменный скелет, напоминавший корпус деревянного корабля, выброшенного на берег и сначала долго гнившего в грязи, а потом иссохшего на солнце. Ступив внутрь, Гейл на мгновение замерла, испытав священный трепет. Не много найдется в мире мест, где вы точно знаете: здесь был Александр. Одно из них – здесь. Во времена Александра слава Оракула распространялась на все Средиземноморье; он не только соперничал с Дельфийским Оракулом, но, возможно, и стоял выше его. Согласно одной из легенд, здесь побывал сам Геракл, а ведь Александр называл этого великого героя своим прямым предком. Навещал Оракула и Персей, имя которого ассоциировалось с Персидской империей, которую покорил Александр. Афинский военачальник Кимон присылал в Сиву депутацию, желая знать, будет ли успешной его осада Кипра. Оракул отказался отвечать, сказав лишь, что автор вопроса уже с ним. Смысл загадочной фразы стал ясен, когда делегация, вернувшись домой, узнала, что Кимон умер в тот самый день. Пиндар написал хвалебный гимн Оракулу и умер, поинтересовавшись, в чем высшее счастье человека. Но пожалуй, самое сильное впечатление на тогдашний мир произвел эпизод, связанный с вторжением в Египет персидского царя Камбиса. Камбис отправил в Африку три армии: одну в Эфиопию, вторую в Карфаген и третью – через пустыню, в Сиву. Третья армия растворилась без следа, благодаря чему почитание Оракула умножилось многократно.

– Так это сюда приходили жрецы? – спросила Гейл.

– Главный жрец, обратившись к Александру, назвал его о pai dios, – кивнула Елена. – Что означает «Сын Бога». А вот Плутарх полагает, что обращение прозвучало как о pai dion. Интересно, да? Не каждый решился бы назвать Александра «мой мальчик».

– Если только жрец не говорил от имени самого Зевса.

– Да, пожалуй.

– И как это все проходило?

– Жрецы под пение юных девственниц приносили физический символ Зевса-Амона в золотой лодке, украшенной драгоценными камнями. Главный жрец зачитывал вопросы жаждущих истины, и Амон отвечал. К сожалению для нас, Александра удостоили приватной аудиенцией, так что ни его вопросов, ни ответов Оракула мы не знаем.

– Он ведь вроде бы спросил об убийцах своего отца.

– Это одна из версий. Согласно ей, когда Александр спросил, наказаны ли убийцы его отца, Оракул ответил, что вопрос лишен смысла, потому что его отец божественного происхождения и, следовательно, убить его нельзя, а вот что касается убийц Филиппа Второго, то они понесли должное наказание. Но вероятно, это всего лишь одно из апокрифических сказаний. Наверняка известно лишь, что Амон стал любимым богом Александра, что он посылал к нему послов после смерти Гефестиона и что сам просил похоронить его здесь. – Елена подобрала горстку земли и задумчиво потерла между пальцами.

– Представляю, какое разочарование постигло потом жрецов Оракула, – сказала Гейл. – Они ведь наверняка уже готовились принять тело Александра. А потом вдруг узнали, что его погребли в Александрии.

Елена кивнула.

– Птолемей помог им пережить горе. Если верить Павсанию, он прислал сюда стелу с извинениями и щедрые дары.

Гейл поднялась на самое высокое место и огляделась. Пейзаж немного напоминал европейский – вокруг горы и холмы, образовавшиеся в давние времена под действием мощного геологического давления. Когда-то здесь было плато, но потом большая часть его осела и обрушилась. Оставшиеся холмы – последние из уцелевших свидетелей древности. Она сориентировалась на север: Аль-Дакрур – справа, большое соленое озеро и Сива – слева. Воздух был чист и прозрачен, и далеко впереди виднелись темные линии хребтов. Пространство песка между ними испещрили буро-коричневые, напоминающие никотиновые пятна камни, некоторые размером с легковушку, другие не меньше двухэтажного дома.

– С чего начнем?

– Каждое большое дело есть лишь последовательность мелких дел, – наставительно заметила Елена.

Она расстелила на земле карту, прижала уголки камешками, установила треногу, закрепила фотоаппарат с телеобъективом и приступила к работе. Каждый раз, находя новый камень, она фотографировала его, потом предлагала Мустафе и Зайану посмотреть на него в объектив, после чего в результате короткого, порой горячего спора камню присваивалось имя, которое и наносилось на карту. Каждая отметка означала подлежащий проверке пункт.

Гейл опустилась на камень и повернулась лицом к пустыне. Ветер гладил спину, порой трепал волосы, бросая пряди в глаза, и в какой-то момент она – с некоторым даже удивлением – поняла, что счастлива.