Текст книги "Шифр Александра"

Автор книги: Уилл Адамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

5

Доктор Али Сайед проживал в солидном двухэтажном доме на краю узкой усаженной деревьями улицы. Смуглый, с белоснежными волосами и бровями и аккуратно подстриженной бородкой, он сидел за столиком у входа со стаканом в одной руке и чернильной ручкой в другой и просматривал какие-то бумаги.

– Холла! – бодро воскликнул он, завидев гостей. – Вы, должно быть, друзья нашего генерального секретаря.

Поставив стакан на бумаги, чтобы их не сдуло, доктор Сайед шагнул навстречу женщинам. Когда-то через Сиву проходили невольничьи караваны, и, кроме арабской крови, в нем явно присутствовала негритянская, что подчеркивала и одежда хозяина дома: шорты-хаки, золотистая, с алым, рубашка и открытые сандалии.

– Вы, должно быть, госпожа Колоктронис, – сказал он, пожимая руку гречанке. – А вы… – доктор повернулся к ее спутнице, – Гейл Боннар. Да-да, папины глаза!

Гейл с изумлением уставилась на него:

– Извините?

– Разве вы не дочь Ричарда Митчелла?

– Да, но…

– Хорошо! Когда Юсуф позвонил и сказал, что мне следует ожидать Елену Колоктронис и Гейл Боннар, я сразу подумал, что имя-то знакомое. После смерти вашего отца – такое несчастье! – я отправил вам посылку с его бумагами и вещами. Полагаю, вы ее получили?

– Так это были вы?! Да, получила. Спасибо.

Али кивнул.

– Мы с вашим отцом дружили. Он часто останавливался у меня. Я, конечно, был бы рад вам в любом случае, но дочери такого прекрасного человека рад вдвойне. Так что добро пожаловать.

– Спасибо.

– Странно только, что Юсуф Аббас отзывался о вас с такой теплотой. – Доктор выгнул бровь. – Ему ведь известно, чья вы дочь?

– Не знаю, – смутилась Гейл.

– Пожалуй, я сам скажу ему об этом при следующей встрече, – задумчиво произнес Али и, заметив на лице девушки недоуменное выражение, тронул ее за локоть. – Надеюсь, вы понимаете, что я шучу и ничего подобного делать не стану. Можете поверить. А теперь проходите. Окажите честь моему жилищу. Украсьте его своим присутствием. Прошу!

Поднимаясь за гостеприимным хозяином по ступенькам, Елена и Гейл обменялись взглядами. Такого приема они никак не ожидали. Переступив порог, Али похлопал ладонью по шершавой желтоватой стене.

– Харшиф, – объявил он. – Глина и соль. Прочен, как камень, но имеет один недостаток. Раскисает под дождем! – Он опустил руки по швам и громко расхохотался. – К счастью, сильные дожди в Сиве бывают не часто. После тысяча девятьсот восемьдесят пятого их тут и не видели. А теперь в Сиве все бетонное. – Али похлопал себя по груди. – Я приверженец старины.

Они вошли в длинный коридор, стены которого украшали многочисленные фотографии. Еще больше лежало на полу. Выцветшие пятна на обоях показывали, что снимки часто перевешивали. Доктор Сайед явно не стеснялся камеры. Вот он обсуждает что-то с археологами на раскопе. Вот на охоте с каким-то офицером – держит на руках подстреленную газель. Вот стоит с рюкзаком на спине на круче. Вот осматривает достопримечательности – в Париже, Сент-Луисе, Гранаде и еще в каких-то местах. Пожимает руки чиновникам, знаменитостям, специалистам. Не только стена – весь дом посвящен одному человеку.

Прошли в кухню. Под открытым ночным небом – широкий камин. Словно приветствуя гостей, в углу щелкнул и громко заурчал громадный старенький холодильник. Хозяин наградил его пинком, и машина притихла.

– Выпьем? Вы, может быть, не знаете, но в Сиве спиртное запрещено. Наши молодые люди слишком увлекаются лабди, местным самогоном из фиников, а лабди имеет свойство поощрять влечение к противоположному полу, так что – никакого алкоголя! В этом смысле мой дом – оазис! – Мальчишеская веселость хозяина немало смущала Гейл – уж не посмеивается ли он над ними втихомолку? Доктор открыл холодильник, битком набитый свежими овощами и фруктами, пивом и белым вином, и шутливо погрозил Гейл пальцем. – Это ваш отец привил мне дурные привычки. Ужасная штука – пристрастие к спиртному. Каждый раз, когда запасы истощаются, приходится придумывать причину для поездки в Каир. А я Каир терпеть не могу. Посещение генерального секретаря – одна из тех привилегий, которыми хочется пользоваться как можно реже.

Разлив вино, он провел гостей по коридору, распахнул голубую дверь и отступил в сторонку. Они почувствовали восхитительную прохладу. Комната была просторная, весь пол закрывали мягкие ковры. Ставни на окнах служили надежной защитой от зноя. Негромко шелестел кондиционер. На столах помещались компьютер с плоским экраном, сканер и цветной принтер. В углу – три каталожных шкафчика. На полках – книги. Стены ровные, так что бояться, что они вдруг раскиснут от дождя, не приходилось.

– Насколько я понимаю, вы хотите осмотреть наши старые раскопки? – Доктор Сайед сделал широкий жест. – Мое собрание к вашим услугам. Все, что опубликовано о Сиве и Западной пустыне, можно найти здесь. И что не опубликовано, тоже здесь.

– Вы очень любезны, – сказала Елена.

Он пожал плечами:

– Мы ведь археологи, не так ли? Зачем секретничать?

– А фотографии у вас тоже есть?

– Разумеется.

Али выдвинул каталожный ящик, вытащил карту и расстелил ее на столе. Пересекавшие ее с запада на восток и с севера на юг координатные линии образовывали квадратики, помеченные регистрационным номером, соответствующим пронумерованной папке, в которой лежали зернистые черно-белые аэрофотоснимки. Встречались, впрочем, и цветные, сделанные на земле. Пока он объяснял Елене систему, Гейл прошлась вдоль книжных полок, осторожно прикасаясь к выбитым на корешках золотым мумиям Бахаррии, описаниям Харги, Дахлы и Фарафры, трудам по геологии пустыни. Отдельная полка была посвящена Сиве, и тома стояли так плотно, что она не без труда вытащила первое издание «Визита в Сиву» Кибеля, открыла и с нежностью провела пальцем по пожелтевшей странице. Гейл всегда нравились эти книги – в них еще сохранялись изумление первооткрывателя и вера в чудо, вытесненные позднее наукой.

– Они вам знакомы? – вполголоса спросил незаметно возникший рядом хозяин.

– Не все, – призналась она. – Вообще-то…

Али рассмеялся, но теперь его смех прозвучал мягче, добрее, искреннее. Он наклонился и открыл дверцу шкафчика. Внутри лежали пухлые серые и коричневые папки. Блокноты, записные книжки и путевые журналы хранились отдельно. Али вытащил из стопки толстую зеленую папку и протянул Гейл.

– Слышали о Сиванском манускрипте? История нашего оазиса со времен… – Он развел руками, показывая, что начало этой истории теряется в глубине тысячелетий. – Красные чернильные пометки – мои. Думаю, вам пригодятся. – Али отложил папку и вернулся к книгам. – А! Ахмед Фахри. Великий человек. Мой учитель и добрый друг. Вы читали его труды?

– Да. – Гейл не стала добавлять, что с другими исследованиями познакомиться еще не успела.

– Прекрасно. А это! «Путешествия в Африку, Египет и Сирию с 1792 по 1798 год» Брауна. Первый европеец, посетивший Сиву – или по крайней мере написавший о ней. Симпатией к нам он не проникся – противный, грязный народ. Мы бросали в него камнями, потому что он выставлял себя праведником. Как далеко ушел мир! Здесь у меня Бельцони. А вот Фридрих Хорнеманн. Немец, конечно, но писал на английском. Его путешествие спонсировало Лондонское африканское общество. Когда же это было? Посмотрим… Да, в тысяча семьсот девяносто восьмом.

– А что-нибудь более современное найдется?

– Конечно-конечно. У меня много современного. Журналы всех последних раскопок. Но поверьте, когда эти люди посещали наши места, памятники и захоронения пребывали в намного лучшем состоянии. Сейчас некоторые из них не более чем кучки песка и пыли. «Я Озимандия, я Царь Царей». – Он вздохнул и печально покачал головой: – Столько всего утрачено. Вы ведь читаете на немецком?

– Да.

– Хорошо. В наше время такое творится… Даже уважаемые университеты выдают докторские степени людям, которые и на их-то языках едва говорят. Вот Фоллс. А это Гело. Рекомендую. Что у нас тут? А, мошенник Дроветти. Мне пришлось тащиться в Турин, чтобы посмотреть Царский канон. Турин! Еще хуже Каира! Они там пытались убить меня трамваями!

– Когда мы можем начать? – спросила Елена.

– А когда хотите?

– Сегодня.

– Сегодня! – рассмеялся Али. – Вы что, никогда не отдыхаете?

– У нас всего две недели.

– Боюсь, сегодня не получится. У меня свои планы. Но встаю я рано, так что после семи к вашим услугам.

– Спасибо.

6

Чтобы не учуяла овчарка, пришлось сделать круг. Потом они лежали еще девяносто минут, прежде чем охранники отправились в очередной обход. Едва они скрылись из виду, как Рик и Нокс перебежали поляну в направлении меньшего из строений. Австралиец осмотрел два тяжелых навесных замка, достал из кармана стальную проволоку с крючком на конце и быстро открыл оба.

– И где ты этому научился? – полюбопытствовал Нокс.

– В спецназе, приятель, – усмехнулся Рик, открывая дверь. – Там, знаешь ли, не вышиванию обучают. – В полу зияла глубокая дыра. Прислоненная к стене деревянная лестница уходила в темноту. – До конца раскопа они дойдут за шестнадцать минут. Еще столько же на обратный путь. Шестнадцать и шестнадцать получается тридцать две. Нам нужно убраться отсюда через двадцать пять. Ясно?

– Тогда поспешим.

Нокс стал спускаться первым. В крови уже бушевал адреналин. Ступеньки поскрипывали, но держали. Еще немного, и под ногами зашуршала каменная крошка. Рик спустился вслед за ним, и они двинулись по узкому коридору. Луч фонарика выхватывал из темноты вырезанные на стенах изображения.

– Боже ты мой, – прошептал Рик. – А я-то думал, что человек-волк бывает только в комиксах.

– Это не человек-волк, – поправил друга Нокс. – Бог-волк. Вепвавет.

Рик как-то странно посмотрел на него.

– Что такое? Увидел привидение?

– Не совсем.

– Тогда что? Вычислил, куда мы попали?

– Думаю, что да.

– Вот как? Ну тогда выкладывай.

Нокс нахмурился.

– Что ты знаешь о Розеттском камне?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

1

– Босс! Босс!

Нессим недовольно взглянул на Ратиба. Телефоны не умолкали с тех самых пор, как они объявили награду в тысячу долларов. Джип Нокса, как и его хозяина, засекли в десятке самых разных мест от Мерса-Матрух до Асуана. Нессим хотел получить результат хотя бы только для того, чтобы прекратить проклятые поиски и немного передохнуть. Но время шло, и с ним таяли надежды.

– Да?

– Абдулла на связи, босс. Вы его знаете. Из Танты. Говорит, что паренек из его команды нашел джип.

– Где?

Ратиб покачал головой.

– Парнишка не признается. Хочет сначала получить деньги. И требует целую тысячу. Абдулла тоже.

Нессим скривил лицо. Деньги не проблема – в конце концов, за все платит Хасан. Но вот вымогательство… Однако ж если они и впрямь нашли машину… Он заглянул в бумажник – сколько еще осталось?

– Скажи, что мне нужны доказательства. Пусть пришлет фотографии. Если подтвердится, каждый получит по семьсот пятьдесят.

Ратиб снова покачал головой.

– Парнишка говорит, что не вернется туда. Боится, что Абдулла проследит за ним, а потом он ничего не получит.

Нессим отрывисто рассмеялся. Он сам дважды встречался с Абдуллой и оба раза невольно проверял потом карманы, чтобы убедиться в сохранности бумажника.

– Пусть опишет, что видел.

Ратиб кивнул и передал приказ босса.

– Мальчишка говорит, что машина накрыта зеленым брезентом. Он заглянул внутрь. Говорит, что видел коробку с компакт-дисками и книги.

Нессим выхватил у него телефон.

– Что за книги? – резко бросил он в трубку.

– Не знаю, – ответил паренек. Голос звучал испуганно. – Они на иностранном языке.

Нессим вспомнил, что видел в номере Нокса книги по археологии.

– Они с картинками?

– Да.

– Что за картинки?

– Какие-то развалины. Ну, вроде тех, что раскапывают в пустыне.

Нессим сжал кулак.

– Оставайся на месте, – распорядился он. – Мы уже едем.

2

– Розеттский камень? – переспросил Рик, щелкая фотоаппаратом. – Кое-что знаю. То же, что и все. А что?

– И все-таки, что ты знаешь?

– Большой камень. Вроде стелы. Черный базальт или что-то в этом роде.

– Вообще-то гранит, – поправил Нокс. – И не черный, а серый с розоватыми прожилками. Почернел он от воска и лондонской грязи.

– Надписи на трех языках, – продолжал Рик. – Иероглифическом, демотическом и греческом. Нашли его в Розетте люди Наполеона. В семьсот девяносто девятом, так?

– Так.

Они остановились у второго рисунка, похожего на первый. Рик сделал два снимка – вспышки прорезали темноту.

– Решили, что находка может дать ключ в расшифровке иероглифов. Начали искать остальные фрагменты. Кто-то сказал, что камень стоит столько же, сколько и алмаз его размера. – Он пристально посмотрел на Нокса. – Так мы за этим охотимся? За кусками Розеттского камня?

– Нет.

– Те парни так ничего и не нашли. Камень вообще-то был не из Розетты – его просто доставили туда как строительный материал. – Стены почернели, как будто от сильнейшего пожара. Запекшуюся глину прорезали огромные шрамы. – А полыхало тут неслабо. – Рик снова вскинул фотоаппарат.

– Ты рассказывал о Розеттском камне, – напомнил Нокс.

– Да. Надписи скопировали, и началась гонка – кто быстрее расшифрует. Прорыва добился Жан-Франсуа Шампольон. О результатах он рассказал где-то в восемьсот двадцатых.

– В восемьсот двадцать втором, – уточнил Нокс. – Двадцать седьмого сентября, в пятницу. Многие и поныне считают эту дату днем рождения современной египтологии.

Рик пожал плечами.

– Там еще много чего, всего не расскажешь.

– Что ж, неплохо. Но кое о чем ты не упомянул.

– О чем же?

– О самой надписи. О том, что в ней говорится.

Рик невесело рассмеялся:

– Верно. Честно говоря, и не помню.

– Не ты один. Великий памятник, можно сказать, культовый, а что написано, того почти никто не знает.

– Просвети.

Нокс направил фонарик вверх. Под лучом тускло блеснул белый мрамор портала с изображениями волка по обе стороны.

– Это так называемый Мемфисский декрет. Надпись сделана в ознаменование восшествия на престол Птолемея Пятого Эпифана. В сто девяносто шестом году до рождения Христа. Золотой век Птолемеев к тому времени благополучно завершился. Во многом, конечно, благодаря Птолемею Четвертому.

– Парень все промотал, – кивнул Рик, опускаясь на колено, чтобы щелкнуть волков.

– Верно. Антиох Третий считал его слабым и неискушенным. Решил, что уж теперь-то возьмет Египет голыми руками. Для начала захватил Тир, Птолемаис и большую часть египетского флота.

– Давай без подробностей. Не забывай, часики тикают, – напомнил другу Рик.

– Ладно. Главное сражение произошло в Рафаи. Египтяне взяли верх. В страну пришел мир. Хорошая вроде бы новость…

– Но?..

– Народ и раньше страдал от налогов, а Птолемею пришлось поднять их еще больше – надо же как-то финансировать войну и праздновать победу. Недовольство усилилось. Люди уходили с земли. Начались восстания. Птолемея убили, а его наследник, Птолемей Пятый, был еще ребенком. Отряд повстанцев атаковал военные посты и храмы в дельте Нила. Эпифан отправил туда свои войска. Бунтовщики укрылись в крепости.

– Точно. – Рик щелкнул пальцами. – Думали, что там будут в безопасности. Но просчитались.

– Очень сильно просчитались, – согласился Нокс. Они стали спускаться по ступенькам ко второй двери. – Надпись на Розеттском камне гласит, что войско Птолемея пошло на штурм, захватило крепость и всех повстанцев перебили.

– Мило.

– А знаешь, где все это случилось? В местечке под названием Ликополис, в номе [10]10
  Административный округ Древнего Египта.


[Закрыть]Бузирит.

– Ном Бузирит? Послушай, это примерно там, где мы сейчас и находимся.

– Вот именно. – Нокс остановился перед вторым порталом. – Добро пожаловать в крепость древнего Ликополиса.

Рик вошел первым, выставив фонарик.

– Боже… – выдохнул он и отвернулся, скривившись так, словно его вот-вот вырвет.

3

– Идемте, – улыбнулся Али Сайед. – Вечер слишком хорош, чтобы сидеть в библиотеке.

Гейл и Елена вышли за ним во двор. Дул прохладный ветерок. Вдалеке щебетали птицы. Али и Елена весело болтали, находя общих знакомых и обмениваясь впечатлениями о раскопках, на которых обоим довелось побывать. Потом египтянин повернулся к Гейл:

– Ваш бедный отец… Я часто о нем вспоминаю. Вы, наверное, знаете, что он не пользовался расположением у нашего достопочтенного генерального секретаря. Что касается меня, то я работаю лишь с теми, кого уважаю. Не было человека, любившего эту страну больше.

– Спасибо.

Он улыбнулся и обратился к Елене:

– А теперь скажите, что вы делаете в Сиве? Юсуф лишь намекнул, что вам удалось найти нечто интересное в Александрии.

– Можно и так сказать.

– И это как-то связано с Сивой?

– Да. – Гречанка достала из портфеля несколько сделанных Гейл фотографий. – Простите, но Юсуф настоял, чтобы я взяла с вас обещание держать эти сведения в тайне.

– Разумеется, – кивнул Али. – На моих губах печать молчания.

– Спасибо. – Она передала ему снимки, объяснила, где они сделаны и что означают, и зачитала несколько строк из «Шифра Александра».

– Дары, достойные Александра, – пробормотал Али, просматривая фотографии. – И вы надеетесь отыскать это место за две недели?

– Мы надеемся, что найдем что-то за две недели, – ответила Елена. – Что-то такое, что даст основание продлить разрешение по крайней мере еще на столько же.

– Как?

– Текст дает несколько ключей. В нем говорится, что погребение находилось в пределах видимости Оракула, то есть на холме. – Она загнула палец. – Далее, там сказано, что вход расположен под песком. И что работы велись в полной тайне. Завтра утром мы, с вашего позволения, составим список всех видимых от Оракула холмов. А потом побываем на каждом.

Доктор Сайед вскинул брови.

– Вы представляете, сколько здесь таких холмов?

– Некоторые можно исключить. Если строительство велось тайно, значит, место не могло быть вблизи древних поселений или торговых путей. Работа, несомненно, была тяжелая, и строителям требовалась чистая вода.

– В этом оазисе тысячи источников.

– Да. Но многие из них соленые, а вблизи большинства пресных стояли поселения.

– Они могли вырыть собственный колодец.

– Могли, – согласилась Елена. – Будем искать. Кое-какие зацепки у нас есть. Например, как вам прекрасно известно, на вырезанном камне остаются следы инструмента. Если таких следов много, это уже интересно. Карьерные работы в пустыне – настоящая каторга. Песок такой мелкий и сухой, что по текучести напоминает воду. Македонские солдаты были опытными инженерами. Возможно, они использовали кофердамы, узкие непроницаемые отсеки, разделяющие соседние помещения. Ваши аэрофотографии помогут обнаружить их очертания. К тому же я рассчитываю получить аппаратуру для дистанционного зондирования. Цезиевый магнитометр, радиоуправляемый летательный аппарат для воздушного фотографирования.

Али все еще просматривал снимки. В какой-то момент лениво наблюдавшая за египтянином Гейл заметила, как изменилось выражение его лица. Он тут же взял себя в руки и даже притворно улыбнулся. Потом, еще раз просмотрев снимки, вернул их Елене.

– Что ж, желаю удачи.

Между финиковыми пальмами блеснули яркие огни фар. Пикап свернул с дороги и, взвизгнув тормозами, остановился. Доктор Сайед поднялся.

– Юсуф предложил, чтобы вы воспользовались услугами местных проводников. Я сам связался с Мустафой и Зайаном. Лучше их в Сиве не найти. Они здесь знают все.

– Большое спасибо, – улыбнулась Елена. – Вы нам очень помогли.

– Не стоит благодарности. Нам следует работать сообща, не так ли? – Он повернулся к Гейл и добавил: – Я подумал о них сразу же, как только Юсуф упомянул ваше имя.

– Почему?

– Видите ли, эти двое были с вашим отцом в тот ужасный день.

И вновь лицо его изменилось. Он смотрел на Гейл внимательно и отстраненно, словно ожидая ее реакции на эту новость. Как врач на пациента. Потом улыбка снова тронула губы, и доктор Сайед опять превратился в радушного хозяина, готового сделать все, чтобы гости чувствовали себя уютно и комфортно.

4

Нокс посветил фонариком и сразу понял, что так подействовало на приятеля. Повсюду на полу лежали скелеты, некоторые совсем маленькие, на ком-то еще сохранились обрывки одежды, украшения и амулеты.

– Черт, – прохрипел Рик. – Что тут произошло?

– Осада, – объяснил Нокс, с трудом заставляя себя не отворачиваться от жуткого зрелища. – Мужчины сражались, а дети, женщины и старики спрятались в укрытии. Подземный храм – вполне подходящее место. Но потом выход перекрыли, и кто-то устроил пожар.

– Господи. Такой смерти врагу не пожелаешь.

Нокс кивнул. Ему вспомнился один случай из истории завоеваний Александра. Жители Самарии, взбунтовавшись против чужеземцев, убили македонского правителя. В наказание Александр уничтожил город, казнил всех захваченных повстанцев, а потом явился к пещере, где укрылись спасшиеся, примерно две сотни человек. Вместо того чтобы посылать в пещеру солдат, он приказал разложить у входа костер, и все двести человек задохнулись. Останки их были обнаружены лишь недавно – вместе с печатями и юридическими документами того времени. Раньше Нокс никогда не обращал внимания на подобные происшествия, считая их малозначительными сопутствующими обстоятельствами великих кампаний и громких побед. Но сейчас ему вдруг стало по-настоящему жаль несчастных, оказавшихся на пути триумфального Джаггернаута Александра.

Рик тронул его за руку:

– Очнись, приятель, потом помечтаешь. У нас десять минут.

Оторвав взгляд от разбросанных тел, Нокс оглядел помещение. Это определенно был подземный греческий храм с ионическими колоннами перед пронаосом. Деревянные мостки на бетонных блоках позволяли археологам быстро передвигаться по подземелью, не тревожа останки. Он вошел в пронаос, стены которого занимали пасторальные сценки, виноградные лозы, фрукты и животные, постоял и шагнул в наос с огромной беломраморной статуей Александра на вздыбившемся коне.

– Смотри! – Рик толкнул его в бок. – Ступеньки.

Ступени вели в крипту с большим саркофагом у дальней стены.

– На нем что-то написано.

– Келоним, – прочитал Нокс. – Хранитель тайны. Основатель веры.

– Келоним? – нахмурился Рик. – Тот, чье имя упоминается в папирусах?

– И в александрийском некрополе. – Вдоль стен стояли большие каменные чаны, наполненные глиняными табличками. Нокс взял одну, посветил фонариком. – Обращение к богам.

– Так это храм? Храм в честь Келонима?

Нокс покачал головой.

– В честь Александра. Видел его статую? А Келоним был толи основателем культа, то ли главным жрецом. – Он опустился на корточки. – Итак, что мы имеем? Старик в Маллави пишет о своем детстве в Ликополисе. Почитает Александра, Акила и Келонима. Презирает Птолемеев. Называет их лжецами и мошенниками. И почему солдаты Птолемея Эпифана так жестоко обошлись с защитниками крепости? Зачем убивать всех? Даже женщин и детей? – Он взглянул на Рика. – Не слишком ли много крови для обычного восстания? Обычно повстанцев на юге прощали. Почему же здесь не пощадили никого?

Рик почесал затылок.

– Может быть, они что-то знали. И им всем заткнули рот.

– Хранитель тайны. Что же это за тайна такая, а?

– А ты что думаешь?

Нокс нахмурился.

– Птолемеи так и не стали в Египте своими. Их терпели только потому, что видели в них прямых преемников Александра. Вот почему они так старались доказать свою близость к нему. Распространяли слухи, что Птолемей Первый был братом Александра. Что он построил гробницу, чтобы они лежали в ней вместе. Представь, что было бы, если бы кто-то поставил под сомнение обоснованность их претензий.

– Если ты не против, я постараюсь представить это потом. – Рик постучал по часам. – Пора сматываться.

Нокс кивнул. Они быстро прошли по ступенькам, пробрались по деревянным мосткам и вернулись в коридор, к лестнице. Рик поднялся первым. Нокс едва успевал за ним.

– Вроде бы все в порядке, – пробормотал австралиец, когда они вылезли. – Выходим. – Он распахнул дверь, выпустил друга, потом выскользнул сам и повесил на место замки. Слева мигнул фонарик. Заворчала собака.

– Как по часам, – ухмыльнулся Рик, и в этот момент из-за дерева вышел, застегивая штаны, второй охранник. Взгляды их встретились, и на мгновение оба как будто остолбенели.

– Бежим! – крикнул Рик. – Бежим!