Текст книги "Любовь на первой полосе"
Автор книги: Труди Пактер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
– Да будет вам, – подала голос Шарлотта. – Надеюсь, вы не обвиняете нас в предрассудках?
Кейт улыбнулась, глядя на эти замкнутые породистые лица, потом взглянула на портреты с такими же лицами, висевшие в столовой. И реальные люди, и запечатленные художником смотрели на нее с раздражением.
– Вот именно, – любезно ответила она.
И отставила в сторону вазу с бледно-желтыми нарциссами. Впервые за этот нескончаемый ужин она увидела любимого человека и вздохнула с облегчением. Чарли улыбался.
– Я знаю, – уже более уверенно продолжала она, – что вы привыкли следовать определенным правилам поведения, и уважаю их. Если вы можете по ним жить, честь вам и хвала. Но что делать тем, кто не может? Что делать тем, которых не понимают и смешивают с грязью, как Марию? Разве так уж необходимо приносить ее в жертву каким-то нормам? Это довольно жестоко. Неужели шестнадцатилетняя девушка не заслуживает лучшего?
Игнорируя обращенные к ней слова, Мэри Гамильтон поднялась из-за стола и звонком вызвала слугу, который сразу же появился, будто стоял под самой дверью.
– Ваша светлость?
– Кофе, – распорядилась она. – И подай его в гостиную, Бойсон.
С этими словами она выплыла из комнаты, словно линкор на боевом ходу, а два эсминца сопровождения, Роберт и Шарлотта, двинулись за нею.
– Что теперь? – шепнула Кейт, дождавшись Чарли. – Дуэль на пистолетах? Или твоя мать велит подсыпать мышьяк в мою чашку с кофе?
Чарли обнял ее за плечи:
– Если ты обещаешь больше не пить, я, пожалуй, спасу твою жизнь. А заодно и свое наследство.
– Каким образом?
– Минут через десять я выведу тебя и посажу в машину. Потом мы в нормальной обстановке поговорим о Марии.
– Согласна.
Почти всю дорогу они говорили о Марии, и оба сошлись на том, что о браке не может быть и речи.
– Марии нужно время и человек, который понял бы ее состояние и ее проблемы. Может, обратиться к врачу? В таком положении он девушке не помешает.
– Возможно, ты и права. Но мысль, что я буду платить деньги за то, чтобы посторонние копались в мозгах дочери, кажется мне отвратительной. Наверняка есть другой путь. Не поможет ли ей женщина постарше и с жизненным опытом?
– Мы не знаем такой женщины, – сказала Кейт, – если не считать твоей матери. Но она вряд ли поможет. Слушай, у меня идея. Как насчет мужчины постарше?
– Не понял, – нахмурился Чарли.
– Я имею в виду тебя. Ты же отец, вы любите друг друга и скорее разберетесь с ее проблемой.
– Не выйдет, – ответил он, подумав. – Мы с ней не настолько близки, чтобы она со мной откровенничала. Нет, это должна быть женщина. Не волнуйся, я кого-нибудь найду.
Минут пятнадцать они ехали молча. Потом Кейт решительно тряхнула головой:
– Я сама с ней поговорю. Жизненный опыт у меня, слава Богу, имеется.
– Мне даже неловко. Сначала волнения со мной. Потом ты хотела вправить мозги благородному семейству. Теперь еще Мария? По-моему, это слишком.
– Кому же ты ее доверишь? – раздраженно отозвалась Кейт. – Доброжелателю, которому плевать и на тебя, и на твою дочь? Знаешь, кого ты мне сейчас напоминаешь? Мою мать. Только она, будучи католичкой, предложила бы в исповедники монашку. Я же полагаю, твоей дочери способен помочь только человек, которому ее судьба действительно небезразлична. То есть я. Потому что я люблю тебя и, думаю, со временем полюблю и Марию.
Они спорили до самого Итон-сквер. Наконец Чарли остановил машину и лег грудью на баранку.
– Значит, ты готова взвалить на себя такое бремя, как Мария?
– Именно. Она может жить с нами. Девушка – не парень, ей нужна поддержка.
– Воистину, сегодня нам с тобой суждено о многом договариваться, – вздохнул он.
Кейт с любопытством взглянула на него:
– Хочешь предложить мне какую-то сделку, так? О'кей, говори. Я соглашусь на любое разумное предложение.
– Уж куда разумнее, дорогая, – улыбнулся он. – Я соглашусь на это при одном условии. Если ты станешь моей женой. Тогда это действительно будет твоей обязанностью. Хочешь попробовать, Кейт?
– Это не сделка, а предложение.
– Хорошо, пусть будет предложение. – Чарли начал проявлять нетерпение. – Ну, как? Я еще не услышал ответа.
Кейт улыбнулась, сразу забыв обо всех неприятностях вечера.
– Я согласна, глупенький, – тихо сказала она. – С удовольствием стану твоей женой. Это лучшая сделка из всех, которые мне предлагали.
Мария приехала через неделю и, не заезжая к отцу, прямиком отправилась в клинику.
Впервые Кейт увидела девушку через несколько дней в больничной палате. И зрелище было не из приятных.
Блестящие темные волосы, которые запомнились ей по фотографиям, теперь висели нерасчесанными прядями. Бледная кожа с нездоровым оттенком, лицо почти одутловатое. Кейт не терпелось отвезти Марию домой, где ей можно обеспечить должный уход и вернуть нормальный облик.
Мария оказалась весьма привередливой, самонадеянной девушкой. Все утро она проводила в ванной. Кейт не возражала, считая, что после всего пережитого Мария заслуживает снисхождения.
Кейт накупила ей вещей, которые должна иметь каждая женщина. Гель для душа из «Флорис», кремы от «Эсте Лаудер», духи от «Шанель», ночные рубашки из чистого шелка.
Приняв дары, Мария вежливо поблагодарила за них, как ее учили в Швейцарии.
Она и вправду начала преображаться. Кожа вернула светящуюся прозрачность, какая бывает только у англичанок. А как только ее волосы стали выглядеть здоровыми, Кейт тут же отправила Марию к своему парикмахеру Майклу.
Спустя три месяца она уже была похожа на шестнадцатилетнюю девушку. Точнее, на шестнадцатилетнюю девушку из приличной семьи.
Вскоре у нее и язык развязался. Впервые она начала рассказывать о жизни в Швейцарии, о том, как они катались на лыжах, о бобслее в Сент-Морице.
Кейт радовалась переменам. Девушка вернулась к жизни, скоро с ней можно завести серьезный разговор. А, следовательно, и помочь.
Но тут случилась первая неприятность. Бабушка прислала записку, приглашая внучку к себе. Кейт возражала. Девушка прекрасно себя чувствует, нельзя допустить, чтобы Мэри Гамильтон все испортила.
Решение приняла сама Мария.
– Зачем она хочет меня видеть? – спросила она за ужином.
– Наверное, собирается прочитать лекцию о твоем поведении в Швейцарии, – ответил Чарли.
– Господи, так и знала, что рано или поздно к этому вернутся!
– Тебе не обязательно к этому возвращаться, – сердито ответила Кейт. – Подумаешь, забеременела. Это пока еще не является преступлением.
Но Мария, похоже, нисколько не огорчилась. Напротив. Она выглядела такой безмятежной, что Кейт даже сравнила ее про себя с телушкой на пастбище.
– Конечно, по-твоему, Кейт, я не сделала ничего такого, – сказала Мария. – Но у бабушки иное мнение. Она называет это дурным поведением. Могу представить, что с ней было, когда она узнала.
Кейт изумленно уставилась на нее:
– И что ты собираешься делать?
– Поеду, разумеется. Я все могу ей объяснить. Бабушка, конечно, немного побесится, а затем потребует, чтобы я жила у нее в деревне. Я вежливо извинюсь за все, что натворила, и это ее успокоит.
– А что потом? – удивленно спросила Кейт. – Я имею в виду, когда ты извинишься?
– Пообещаю помочь ей в конюшнях. Она знает, что, когда я занимаюсь физическим трудом, со мной не бывает проблем. А если я начну ездить к ней на выходные, она вообще перестанет жаловаться. Папа, обещаю не злить ее во время нашего разговора.
Мария аккуратно сложила салфетку, извинилась и вышла из-за стола.
Кейт захотелось догнать ее, вернуть, сказать, что она об этом думает.
«В конце концов, я не могу уберечь ее от всего на свете. Рано или поздно ей пришлось бы встретиться с Мэри Гамильтон. Чем раньше, тем лучше. Пусть едет. Хотя возвращать ее к жизни буду опять я».
Но Мария вернулась из деревни веселая и сказала, что бабушка – просто ангел, все понимает. О, на уик-энд Мария снова туда поедет.
Кейт так и не удалось поговорить с Марией по душам. Все время что-то мешало. К тому же девушка подружилась со своей кузиной Оливией, жившей неподалеку. Стоило им встретиться, как они тут же начинали секретничать. Кейт заставала их то в гостиной, то на кухне, где они опустошали холодильник. На этой почве у Кейт и возник первый конфликт с будущей падчерицей.
В пятницу она пригласила на ужин Петерсонов, Хьюза Хартмана с женой и Голливудского режиссера, друга Чарли. Накануне она забежала в обеденный перерыв в «Фортнам» и купила там копченого шотландского лосося, несезонную клубнику и баранину. Кейт знала, что потратила слишком много, но заниматься стряпней, у нее не было времени, пришлось купить все готовое и дорогое.
Приехав на такси домой, она сложила все в холодильник и вернулась на работу.
Ей пришлось задержаться дольше обычного. Она ждала информацию от Бернара Фернана, французского собкора.
Домой Кейт пришла усталой, а веселый смех, доносившийся из кухни, отнюдь не улучшил ей настроения.
«Она пригласила на ужин эту дуру Оливию. Но если меня опять начнут доставать разговором о правилах игры в поло, я взвою».
Ждать, что Чарли сменит тему, бессмысленно. Похоже, ему все это нравилось, и он мог часами слушать их болтовню, обсуждать с девушками особенности охоты на лис и преодоления препятствий в дамском седле. Будучи девушкой, его мать в совершенстве освоила это, а умение ездить верхом Чарли приравнивал к университетскому образованию.
Вздохнув, Кейт разделась и пошла в кухню. На столе, разложенные по блюдам и тарелкам, красовались шотландский лосось, английская баранина и несезонная клубника. Оливия даже потрудилась выжать на рыбу лимон.
– Это же куплено для моего званого ужина, черт возьми! Что ты наделала? – возмутилась Кейт.
Мария невинно улыбнулась:
– Ты ничего не говорила про званый ужин. Я думала, ты купила это нам. Я ведь предупреждала, что придет Оливия.
– Мария, тут еды минимум на восемь человек. А нас только четверо. У тебя не хватило извилин догадаться, что эти продукты не для сегодняшнего вечера?
Та густо покраснела и подбежала к отцу, который нерешительно мялся перед блюдом с вымытой клубникой.
– Пап, скажи Кейт, что она несправедлива ко мне, – закричала Мария. – А если она купила это на завтра, то нужно было приклеить записку!
Кейт повернулась к Чарли:
– С каких пор я должна оставлять записки на продуктах в собственной кухне?
– Ну, посуди, Мария же не телепат. Откуда ей было знать?
– Не так сложно догадаться. Хотя, извини. По-моему, я требую от нее слишком многого.
– Ах ты сука, – закричала Мария. – Ты одна знаешь все на свете? Только потому, что ты важная шишка у себя на работе, да? Ни фига ты не знаешь, ясно? Одеваешься как шлюха. А твои манеры за столом вообще ни в какие ворота не лезут. Бабушка говорила, что ты даже курила в столовой. Зря папа вообще с тобой связался! Он и без тебя прекрасно бы обошелся. Как и все мы. Почему бы тебе не сделать нам одолжение и не укатить обратно в свой ненаглядный Нью-Йорк?
В комнате воцарилось долгое молчание. Наконец Кейт сказала:
– Вот, значит, как ты обо мне думаешь?
– У нее это случайно вырвалось, Кейт. – Чарли умоляюще взглянул на дочь. – Скажи, что я прав, Мария, скажи! Господи, чего только не наговоришь, когда расстроен. С кем не бывает?
Мария глядела себе под ноги. Затем подняла глаза на Кейт:
– Прости. Я погорячилась насчет твоей одежды. И манер за столом. Просто ты не похожа на нас. Ведь ты американка. И папа мне то же говорил…
Приехала Анна Кеннеди, чтобы помочь дочери выбрать свадебный наряд. Кейт вполне справилась бы сама, просто сейчас ей хотелось видеть рядом близкого человека.
Нет, она не могла пожаловаться на невнимание к себе. Мария, например, лезла вон из кожи, только бы ей угодить. Алан Бейкер гнал ее из офиса, чтобы она занялась своими делами, продлила бы визу, сходила к парикмахеру. Даже Мэри Гамильтон смягчилась и прислала Кейт свадебный подарок: старомодный пояс, который отец Чарли подарил жене на десятилетие свадьбы.
И все же Кейт чувствовала себя одинокой. Конечно, рядом был Чарли, но ей нужен кто-то из своих. Американец. Поэтому она вызвала мать.
Анна Кеннеди остановилась в «Уолдорфе», старинном отеле в центре города, отклонив предложение дочери жить у них.
– Тебе и без того забот хватает, – сказала она.
Возможно, и к лучшему. Поскольку, несмотря на обоюдные старания подружиться, Кейт и Мария не слишком любили друг друга. Наглая девчонка буквально монополизировала отца, постоянно втягивала его в разговоры, темы которых абсолютно не интересовали Кейт.
Она представляла, как ее мама сидит с непроницаемым лицом, пока Чарли с дочерью оживленно спорят о тонкостях вольтижировки. Нет, лучше быть одной, чем в окружении людей, наводящих на тебя скуку.
На следующий день, когда Анна Кеннеди обедала с дочерью в «Харродсе», Кейт заметила, что мать чем-то встревожена.
– Тебе не нравится в «Уолдорфе»? – спросила она.
– Дело не в отеле.
– А в чем?
– В тебе, дорогая. Наверное, мне не следует вмешиваться, но ты уверена, что поступаешь правильно, выходя за этого человека? Он, конечно, обаятельный, настоящий джентльмен. Однако, ты собираешься прожить с ним жизнь, детка. Уверена ли ты, что тебя ждет в будущем именно то, чего ты хочешь?
– Мама, я живу с Чарли почти год, и если бы он оказался не тем человеком, я бы давно это поняла.
– Кейт Кеннеди, зачем ты меня обманываешь? Я ведь не твоя приятельница, а мать, и знаю, что тебе нужно для счастья. Чарли не сделает тебя по-настоящему счастливой.
«Я тоже так думаю. Но сейчас уже поздно отказываться».
Кейт вдруг вспомнила Теда. Как он сидел за рабочим столом в отделе и вокруг него полный хаос. Сбоку недоеденный сандвич и бутылка пива, под носом ворох гранок, в приемной очередь, а ему это нравится.
Такое бывает лишь в Нью-Йорке. Лишь там держат сумасшедших вроде Теда.
«Если бы не он, – подумала Кейт, – я давно бы вернулась и не жила среди этой дикости. С человеком, который меня совершенно не знает. Который вот-вот станет моим мужем. Будь ты проклят, Тед. Будь проклята моя любовь к тебе! Будь ты проклят…»
Она вдруг заметила тревожно-печальный взгляд матери.
– Кейт, – тихо сказала она, – ты плачешь. Значит, я права.
Самый важный день своей жизни она провела за обычными занятиями. В корзине для белья ее дожидались шорты Лайонела и Томаса, распашонки Софи и куча грязных сорочек Теда.
«Интересно, – невесело усмехнулась Санди, – знает ли кто-нибудь из них, что происходит между тем моментом, когда они швыряют эту грязь на пол и когда находят одежду чистой и выглаженной? Ничего, скоро мне не придется заниматься стиркой».
Ибо Санди наконец решилась. После целого года тайных встреч с Дэвидом О'Нейлом и отъездов для выдуманных свиданий с родными. Все это время Санди пыталась убедить себя, что по-прежнему является женой Теда, хотя они уже почти не разговаривали. Теперь все. Сумасшедший роман на пляже оказался отнюдь не мимолетным и выдержал испытание разлукой. Санди улыбнулась. От этого человека никуда не денешься.
В ее возрасте многие женщины уже давно познали любовь, а Санди открыла ее для себя лишь на тридцатом году жизни. То, что у нее было с мужем, не являлось любовью. Мужчине, который по-настоящему тебя любит, не требуется для этого никаких особых причин. И женится он на тебе не потому, что ты вдруг забеременела или крутишься, словно белка в колесе, пытаясь из ничего создать семью. Он хочет тебя, потому что ты есть ты.
К Дэвиду она сначала относилась с подозрением. Он, видимо, считает ее очередной блондинкой. Одной из многих. Которую при случае можно легко заменить.
Ему потребовалось немало времени, чтобы убедить ее в обратном. Его даже не пугали ее дети. Он сказал, что возьмет их к себе, иначе и быть не может. Ненормальный. Или влюбленный. Санди решила, что второе, и на этом строила все свои планы.
Теперь возврата нет. За ужином она скажет Теду, что их совместная жизнь закончена. Видимо, придется рассказать про Дэвида, чего ей страшно не хотелось. Будет лучше, особенно детям, если она просто соберет вещи и уедет к маме. Адвокаты сами разберутся. Про Дэвида, конечно, узнают, но позже. Сначала нужно получить свободу.
Она занялась ужином. Когда все было подготовлено, осталось только поставить на плиту, она взглянула на часы. Пора звать детей. С близнецами проблем нет. Марта согласилась взять их на ночь к себе. Она даже поверила, что вечером у Санди с Тедом небольшой праздник.
«Последний раз нечто подобное было у нас с Тедом больше двух месяцев назад. Впрочем, Марте знать не обязательно. Остальным тоже. Дети со временем узнают… Господи, что же делать с Софи?! Просто язык не поворачивается просить Марту взять еще и малышку».
ГЛАВА 18
У Софи наступил сложный период. Обычно спокойная девочка в последнее время начала много плакать. Как будто чувствовала, что дома не все в порядке.
Выйдя в сад, она увидела, как дочь тискает кота. Санди подхватила на руки бедное животное, отнесла в дом и вернулась к Софи.
Шлепок пришелся по маленькой розовой щечке. Девочка заревела.
– Не надо мучить Оскара. Теперь ты поняла, что ему больно?
Но Софи была слишком мала, чтобы понять, почему мама несправедливо обошлась с нею. И заревела еще громче. Закончилось тем, что Санди уложила ее спать раньше обычного. «Развод или не развод, а девочка останется здесь. Бедный ребенок. Ладно, скоро мы отсюда уедем, и все наладится. Вот увидишь».
Санди направлялась в ванную, когда зазвонил телефон. Муж ставил ее в известность, что они празднуют что-то в офисе, поэтому он задержится. Она подождет с ужином?
Подождет. Она целую неделю собиралась с духом, уже предупредила Дэвида, что сегодня у нее окончательный разговор с мужем.
– Постарайся не засиживаться, – мрачно сказала она. – Я должна сообщить тебе нечто важное. Откладывать нельзя.
Тед положил трубку, ощущая знакомую слабость в животе. Она снова беременна. Иначе, зачем бы она стала его торопить? В последнее время им не о чем разговаривать.
Однако Тед задержался на работе дольше, чем хотел. Он не стремился услышать от Санди, что она ждет очередного ребенка. Ему и так приходится кормить троих. Четвертый ребенок сведет на нет прибавку, которую он получил в связи с повышением. А если его семья будет и дальше увеличиваться такими темпами, Кремера придется спихнуть раньше, чем он планировал.
Тед заказал себе еще виски и поднял тост за женщину, ради которой, собственно, и затеяна эта вечеринка. За Рут. Она ждала первого ребенка. «Какое-то особенное время года, – мрачно подумал Тед. – Почему они все беременеют именно зимой?»
Опершись о стойку бара, он размышлял о том, чего ему удалось добиться на новом месте. Во-первых, Рут. Таких редакторов еще поискать, и ее возвращение в газету далось нелегко. Сначала Рут наотрез отказывалась. Говорила, что все газеты и газетчики – куча дерьма, с которой она больше не желает иметь ничего общего.
Узнав об увольнении Трейси, она смягчилась. Тед даже сказал, что ее вышвырнули за бесталанность.
К счастью, Рут поверила, да и Майк произнес несколько ободряющих слов. В заключение Тед обещал ей повысить зарплату. На том и договорились.
Только счастье его длилось недолго. Через полгода сияющая Рут заявила, что беременна.
Оправившись от удара, Тед начал вычислять, сколько времени продлится ее декретный отпуск. Весна – горячая пора для отдела моды. Какого черта ей приспичило именно теперь?
Но он сделал хорошую мину при плохой игре. Даже организовал вечеринку в «О'Генри». Здесь они сейчас и отмечали тот факт, что на ближайшие три месяца он лишился редактора отдела моды.
Нет, сколько бы он ни выпил, настроение у него все равно не поднимется. Тед расплатился с барменом и пошел домой. Чем скорее Санди все ему выложит, тем лучше.
Он явился около половины десятого. Баранина пережарилась, картошка разварилась, и настроение у жены было под стать ужину.
«Что случилось, черт возьми?» – недоумевал Тед, зная, что беременная Санди всегда улыбается.
– Сбегаю за шампанским, – любезно предложил он. – Видимо, оно сегодня не помешает.
Санди испуганно глядела на него. Он знает? А если знает, при чем тогда шампанское?
– Нет, лучше сухой мартини.
– Ты же не пьешь спиртное, когда беременна, – сказал он и усмехнулся. – Насколько мне известно.
– А кто тебе сказал, что я беременна?
– Ладно, дорогая, это же ясно. Иначе, зачем бы ты просила меня не задерживаться и намекала на какой-то важный разговор.
Санди рухнула в ближайшее кресло. «Нечего ходить вокруг да около. Время домашних ужинов и любезных бесед ушло. Скажу, и кончено».
– Я хочу развода.
– Я не ослышался? Ты говоришь о разводе?
– Именно.
– Что за глупости! У нас дети, закладная на дом.
Санди начала злиться. Другой бы муж обиделся. Или взбесился бы. А Тед беспокоится лишь о плате за школьные обеды.
– Может, ты еще не заметил, но мы уже давно перестали быть мужем и женой. Очень давно. Я даже удивилась, когда ты подумал о моей беременности. Откуда ей взяться, если ты занимаешься со мной любовью в стельку пьяным? Чтобы зачать ребенка, нужно приложить усилия. Забыл?
Налив себе новую порцию, Тед вернулся к жене и довольно грубо схватил ее за руку:
– Санди, что произошло? Мы с тобой женаты восемь лет, и раньше ты никогда не жаловалась. Почему ты вдруг хочешь развестись? У тебя кто-то есть?
Санди отпрянула. Она не узнавала мужа и боялась его. Кажется, разговор будет не таким, как она думала.
– С чего ты взял? Кого можно найти в Поукипси? К тому же у меня нет свободного времени.
Санди понимала, что слишком уж явно защищается. «Черт бы тебя побрал, Тед! От тебя ничего не утаишь».
Тед отпустил ее руку и сел на диван.
– По-моему, тебе нужно все рассказать, – тихо сказал он и, увидев ее испуганное лицо, улыбнулся. – Не съем же я тебя, Санди. Может, я действительно был плохим мужем. Но я должен знать, что происходит в моем доме.
– Ничего в доме не происходит, абсолютно ничего.
– Тогда где?
Ей захотелось соврать, но она тут же поняла бессмысленность затеи. Все равно он скоро узнает.
– В Лос-Анджелесе, – еле слышно ответила она. – В Нью-Йорке тоже, но нечасто. Я же говорю, что у женщины с тремя детьми почти нет свободного времени.
– Значит, ты вспоминала о детях? – холодно спросил Тед. – Очень благородно с твоей стороны. А ты уже сказала им о своем… романе?
– Никому я ничего не рассказывала. Я хочу получить свободу. И не желаю ничего обсуждать или обмениваться взаимными упреками. Поздно. Еще до встречи с Дэвидом было поздно.
Она тут же пожалела о сказанном, ибо Тед сразу понял, о каком Дэвиде идет речь.
– Ну, что же, все правильно. Кто я такой, чтобы соперничать с Дэвидом О'Нейлом, голливудской звездой? Или лучше сказать с голливудским жеребцом?
– Можешь называть его как угодно, это не изменит моих чувств к нему. И к тебе. Все кончено, Тед. Почему бы нам не разойтись цивилизованно?
Он махнул рукой:
– Твоя взяла. Но ответь мне только на один вопрос, хорошо? Кейт имеет к этому какое-то отношение? Вот если бы ее не было, ты не перестала бы любить меня?
Чуть помедлив, Санди достала из сумочки пачку сигарет. Тед изумленно уставился на нее. Санди никогда не курила. Впрочем… Он вздохнул. Похоже, ему теперь придется узнать о ней много нового.
Неловко смяв пачку, она достала сигарету и прикурила.
– Я перестала любить тебя вовсе не из-за Кейт, – проговорила она. – Я хотела жить по-прежнему, несмотря ни на что. Так что это не Кейт виновата в том, что я разлюбила тебя. Ты сам в этом виноват. Вспомни свое собственное состояние после того, как она уехала из города. Все это время ты ходил по дому, как привидение, с вытянутым лицом, оплакивая про себя свою утраченную любовь.
Она пристально посмотрела ему в глаза, желая передать всю ту боль, которая накопилась в ее сердце за эти месяцы.
– Ты никогда не задумывался над тем, как тяжело жить вместе с человеком, мысли которого постоянно находятся в другом месте? Телом-то ты был со мной. И порой ты мне его даже одалживал. Но… это было неубедительно, Тед. Я знала, что потеряла тебя. Уже тогда. Но продолжала почему-то отчаянно ждать той минуты, когда ты ко мне вернешься. А потом просто надоело. И если честно, в глубине души я с самого начала была уверена, что чуда не произойдет.
Тед уставился в пол, и Санди поняла, что впервые за время их разговора муж боится встречаться с ней взглядом.
– Значит, это было так очевидно? Я понятия не имел. Мне всегда казалось, что я держу это глубоко в себе. – Он наконец поднял на нее глаза. – Прости меня, Санди. Я не знал, что причиняю тебе боль. Я не хотел. Думал, что через какое-то время все забудется, и мы наладим прежнюю жизнь.
– Мог бы сказать мне об этом и избавить меня от необходимости строить мучительные догадки. Впрочем, мы и разговаривать-то друг с другом разучились. – Она отставила стакан. – Да и какой смысл сейчас рассуждать о том, что было бы, если бы? Если бы я не забеременела, если бы ты был всегда со мной, если бы в твоей жизни не появилась Кейт… Нам ничего не дано изменить, Тед. Сейчас мы можем только постараться не винить друг друга в том, что случилось. И залечить раны. Каждый по-своему.
В соседней комнате вдруг закричала Софи. Санди поднялась с кресла и вышла. Через минуту она появилась на пороге с дочерью на руках.
– Ну, что с тобой, крошка? – тихо проговорила она. – Плохой сон?
Софи прижалась к матери и пролепетала что-то нечленораздельное. Санди погладила ее по головке.
– Плохой сон, милая. Только и всего. Всего лишь сон. – Она дунула над головой девочки и сказала: – Вот видишь? Я его прогнала. Теперь тебе нечего бояться.
На какое-то мгновение Тед позавидовал своей собственной дочери. «Мама всегда будет рядом, когда ты проснешься ночью. А я? Что, если мне самому приснится дурной сон и захочется, чтобы кто-то отогнал его от меня?» Только сейчас до него по-настоящему дошло, что он потерял свою жену. До сих пор он никогда не ценил ее. Его преследовал другой образ – Кейт. «Интересно, кого я выбрал бы, если бы повстречался с ними в юности одновременно? – подумал он. – Но этого не произошло. Зато теперь я потерял обеих».
Он ушел на кухню, поставил кофе и сделал несколько сандвичей, пока Санди снова укладывала Софи спать. Санди была права. Теперь им ничего уже не дано изменить. Остается только залечить раны. Адвокаты сами разберутся, к кому отойдет дом, а к кому мебель. Санди, наверно, не будет предъявлять больших материальных претензий, раз она поступает на содержание к самому Дэвиду О'Нейлу.
Но остается еще вопрос с детьми. Теду совсем не хотелось, чтобы какой-то там кобель с Беверли-Хиллз решал, когда ему можно навещать их, а когда нет.
Они с Санди обсуждали это до самого утра. И в результате договорились, как друзья. Было решено, что Тед сможет встречаться с детьми, когда ему захочется. Он может забирать их к себе на каникулы и на каждое второе Рождество. Это был, конечно, не идеальный вариант, но лучшего они придумать не смогли.
Прежде чем уйти, Санди повернулась к Теду.
– По-моему, тебе следовало бы и еще кое-что знать, – проговорила она. – Считай, что это мой последний подарок тебе. Словом, твоя подружка Кейт Кеннеди выходит замуж.
У Теда было такое ощущение, будто ему кто-то засадил кулаком в лицо. Эта новость была под стать всему вечеру.
– Я его знаю?
– Не думаю. Чарли Гамильтон. Он, кажется, театральный агент.
– У них любовь? – напряженно спросил он. Этот вопрос вдруг приобрел для него особую важность.
Санди пожала плечами.
– Понятия не имею. Хотя если тебе интересно знать мое мнение, то скажу: это вполне может оказаться рикошетным увлечением. Когда женщина приходит к мужчине, чтобы забыть с ним о другом мужчине. – «Похоже, кстати, что у меня тот же случай», – добавила она про себя, а вслух спросила: – Почему бы тебе не выяснить все самому, Тед? Лондон не так далеко. Впрочем, на твоем месте я бы сильно поторопилась. Кейт выходит замуж послезавтра. У тебя в распоряжении не слишком много времени на то, чтобы заставить ее передумать.
Санди нахмурилась. В ее отношениях с Дэвидом О'Нейлом была только одна досадная неприятность. Его театральный агент собирался жениться на Кейт Кеннеди. Мысль о том, что во время неизбежного знакомства с Чарли Гамильтоном придется знакомиться также и с его новой женой, казалась Санди невыносимой. Она считала, что с нее хватит и одной встречи с той костлявой девицей.
И она надеялась на то, что Тед успеет расстроить свадьбу.
