Текст книги "Любовь на первой полосе"
Автор книги: Труди Пактер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА 10
Европейское бюро «Нью-Йорк пост» располагалось в здании Конде Наст на Гановер-сквер. В том же здании находилась штаб-квартира журнала «Вог», и Чак Холдерс, предшественник Кейт на посту руководителя корпункта, имел возможность любоваться топ-моделями, оказываясь с ними в одном лифте. Многие из них, торопясь на съемки, надевали лишь тонкие облегающие трико. Поэтому, направляясь в корпункт, вы словно оказывались за кулисами бродвейского театра.
Но весь этот ореол померк, едва Кейт добралась до своего нового офиса. В приемной она увидела сидевшую за металлическим столом туповатую на вид девушку, которую звали Кэтлин. «Неудивительно, что она выглядит такой подавленной. На ее месте я бы давно уже страдала клаустрофобией», – подумала Кейт. Помещение было забито телетайпами, факсами, бесчисленными картотеками. Повернуться негде.
Кейт не без труда протиснулась к двери, ведущей, как она полагала, в кабинет редактора. И не ошиблась.
Вступив в бывшее владение Чака Холдерса, она тут же поняла, почему все оборудование свалили в приемную к секретарше. Ибо даже пишущая машинка выглядела бы странно в интерьере его комнаты.
Офис Чака Холдерса напоминал кабинет борделя начала века. В центре возвышалось громадное ореховое бюро времен Второй империи, украшенное позолоченной лепниной. Кейт просто не могла оторвать от него глаз. В углу стоял внушительный книжный шкаф эпохи Людовика XV. Миниатюрные стулья, обитые золотой парчой, были сделаны примерно в то же время. За столом Кейт увидела огромный кожаный диван. Хотя она затруднялась определить время его создания, но не сомневалась, что на аукционе за него отдали целое состояние.
Чем тут занимался Холдерс? Это же не редакционный офис, а кабинет дипломата, который устраивает у себя шикарные приемы для высоких гостей. «Теперь ясно, почему его отправили на пенсию. У старика была мания величия. Но кто же тогда работал?» Кейт знала, что корпункт в Лондоне регулярно снабжал «Пост» материалами и писал их компетентный, хорошо информированный журналист. Порою Кейт даже восхищалась его ловкостью.
Недоумевая, она вернулась в приемную. У Холдерса, видимо, был помощник, и Кэтлин подскажет, как его найти.
Впрочем, просить секретаршу ей не пришлось. Только сейчас она заметила второй стол, за которым сидел человек.
Он походил на сказочного эльфа или гнома, но когда поднялся ей навстречу, Кейт с удивлением отметила, что они почти одинакового роста.
Она невольно поежилась. У него было узкое, с резкими чертами лицо и длинные светлые волосы. И ему не мешало бы принять душ. Кейт поняла, что нашла причину своей инстинктивной неприязни к этому человеку: в Манхэттене привыкли регулярно принимать душ. Иногда дважды в день. Чистые ногти, блестящие волосы, отсутствие перхоти. Так должен выглядеть человек, у которого, как считалось, все в порядке. С таким человеком приятно знакомиться и обсуждать дела.
Мужчина, стоявший перед ней, совершенно не отвечал этим представлениям. И когда он протянул руку, Кейт не сразу решилась ее пожать.
– Я – Кейт Кеннеди. Вы меня ждали?
– Ждали, – мягко сказал он. – Разрешите представиться. Бойл. Джереми Бойл. Полагаю, вы уже догадались, что именно я здесь рабочая лошадка?
– Конечно, – улыбнулась Кейт. – Не похоже, что это делалось там.
– А зачем Чаку было работать, – произнес Джереми, – если он для этого нанял меня.
– Я не знаю, чем занимался Чак Холдерс, и, честно говоря, меня это не интересует. Это не мое дело. Но я собираюсь вести себя иначе.
– И как же именно? – подозрительно сощурился Джереми.
«О Господи, он думает, что я намерена отстранить его от работы».
– Успокойтесь, я не собираюсь портить вам жизнь. Меня вполне устраивает ваша информация, просто я думаю, что нам стоит работать вместе.
Ее слова Джереми явно не убедили.
– Но как вы себе это представляете? Что нового вы можете сказать о Европе? Мои еженедельные приложения содержат исчерпывающую информацию о том, что здесь происходит. Почему бы вам не оставить все по-старому?
Кейт вздохнула. Часа еще не прошло, а у нее уже проблемы. И если бы она получше знала Джереми Бойла, то сразу бы поняла, что проблемы эти весьма серьезные.
Джереми был представителем английской аристократии, причем худшим ее представителем. Как младший сын богатого землевладельца он получил возможность поступить в Итон, но обучился там лишь пить крепкие напитки и транжирить отцовские деньги. Отец надеялся, что он образумится. Во всяком случае, поначалу. Джереми подыскали работу в уважаемом банке, и, пока он овладевал профессией, ему давали щедрое содержание. Увы, эксперимент закончился полным провалом. Сити нисколько не интересовал Бойла-младшего, представлялся ему безрадостным, навевающим смертную тоску местом. Гораздо больше его увлекали автогонки, казино и ночные клубы. Хозяева это поняли довольно быстро. А поняв, уволили. Невзирая на влиятельного папашу.
Свою удачу Джереми поймал в «Аннабел», познакомившись там с человеком, который вел светскую хронику в «Дейли экспресс». В тот вечер Джереми был здорово на взводе от наркотиков и алкоголя. Язык у него развязался сам собой, и за несколько часов общения с журналистом он много чего наболтал о полудюжине близких знакомых, а также о двух членах собственной семьи. Информации хватило на три номера. После чего Мартину Сайксу, ведущему колонки, оставалось только взять молодого Бойла в штат.
Это решение было принято, так сказать, по вдохновению. Джереми мог опаздывать на работу. Иногда вообще не являлся. Зато когда приходил, то делал больше всех остальных сотрудников.
Для него это являлось своего рода приятным времяпрепровождением. Работать он не любил. Он был слишком ленив. Но теперь у него появились дорогостоящие привычки. Шампанское в полдень. Виски на закате. Доза, а то и две, кокаина на ночь для остроты сновидений. Со временем, белого порошка ему требовалось все больше. А порошок дорог. Как-то Джереми хотел даже попросить отца, чтобы тот увеличил ему содержание, но передумал. Отец не стал бы раскошеливаться на кокаин».
В итоге, невыразимо огорчив семью, Джереми посвятил себя карьере журналиста. И он до конца жизни продолжал бы выдавать секреты друзей и родных, если бы не встретил в «Эль Вино» Чака Холдерса. Тот как раз лишился помощника, и необходимость впрягаться в лямку самому омрачала его настроение. Если бы старый американец не пил «Боллинджер», Джереми не обратил бы на него внимания. Но Холдерс пил именно «Боллинджер», и Джереми удалось затесаться в его компанию. После третьего стакана он услышал нечто такое, что заинтересовало его всерьез: американец собирался платить новому помощнику в полтора раза больше того, что Джереми зарабатывал в «Дейли экспресс».
Уходя из винного погребка на Флит-стрит, он договорился с Холдерсом о встрече. А через пару недель сообщил в «Экспресс», что его пригласили в американскую газету. Рабочий день короче, а зарплата выше. И только один дряхлый начальник вместо целого отряда надсмотрщиков.
Все было хорошо. Пока не явилась Кейт Кеннеди. Он сразу ее невзлюбил. В ней ощущалось что-то резкое. И дело не в ее вульгарном американском костюме. У женщины есть мозги, а еще хуже то, что она не собирается торчать в кабинете. Кого она хочет ввести в заблуждение этой выдумкой о совместной работе? Ясно как день, что она явилась отнять у него хлеб.
Первое время она подержит его, пока не войдет в курс дела, не познакомится с городом. А потом – «прощай» и «счастливого пути».
Ладно, это мы еще поглядим. Никому не удавалось просто так избавиться от Джереми Бойла!
Несколько дней Кейт привыкала к новому месту. Обнаружив, что картотека забита всяким хламом, она вытряхнула содержимое ящиков в мусорную корзину, потом зарегистрировалась в библиотеке Ассоциации прессы, Большинство национальных газет делало это для подстраховки.
Кейт снова обрела уверенность в себе и даже решила по-новому оборудовать свой офис. Кабинет Холдерса напоминал мавзолей. Темные парчовые шторы были, конечно, великолепны, но совершенно не пропускали дневной свет. А от мысли, что придется работать за столом, который стоит больше, чем ее нью-йоркская квартира, Кейт бросало в дрожь. Она вызвала Джереми Бойла. Он стоял перед нею сонный, дурно одетый, похожий на дрожащего хорька. Подавив отвращение, Кейт дружелюбно улыбнулась и спросила:
– Джереми, как мы поступим с мебелью Чака?
– Она вам не нравится? – удивился тот.
– Очень нравится, но ей место не в офисе. Она не способствует рабочему настроению.
Джереми сел на один из золоченых стульчиков и тоже улыбнулся.
– В таком случае могу вас обрадовать, – сказал он. – К вечеру этой мебели уже не будет.
Теперь пришла ее очередь удивляться:
– То есть?
– Вам разве не говорили? – рассеянно отозвался Джереми. – К обеду явятся грузчики и все заберут.
– По чьему приказу? – с подозрением спросила Кейт.
– По приказу Чака. Он слишком привязался к своему барахлу, и его начальники в Нью-Йорке позволили ему забрать мебель. Все было решено еще несколько месяцев назад. Удивляюсь, что Хартман не поставил вас в известность.
– Не хватало нам еще заниматься офисной мебелью, – фыркнула Кейт и нахмурилась.
Почему же ни сам Хартман, ни кто-либо другой из нью-йоркского офиса не положил глаз на антиквариат Чака? А если положили, то почему отдали?
«Черт с ним, с антиквариатом. Заберут и хорошо. Станет просторнее. Глядишь, и работа пойдет лучше».
Кейт живо представила, как будет выглядеть ее кабинет. Большой письменный стол, на котором царит идеальный порядок. Слева электрическая пишущая машинка, справа телекс. Самое время ей посидеть в окружении этой техники, а не Джереми Бойлу.
Она взглянула в сторону приемной, и ей бросились в глаза кипы старых журналов и номеров «Пост», лежащих на полу. Оптимизма сразу поубавилось. Чтобы навести тут порядок, потребуются, пожалуй, месяцы. А времени у нее мало.
В Нью-Йорке ей дали на ознакомление три недели. После чего от нее ждут первых материалов из Европы. «А ведь я даже Лондона еще не знаю», – испугалась она.
Должно быть, Бойл уловил ее настроение.
– Вам сейчас не помешает выпить, – сказал он. – Что-нибудь покрепче. И побольше льда. Почему бы нам не сходить в американский бар в «Савое»? Немного развеемся. И если у вас будет желание, я могу ввести вас в курс дела.
Кейт заколебалась. Но она понимала: как только сюда явятся грузчики, ей все равно придется уйти, чтобы не мешать. «Почему бы не взглянуть правде в глаза? Нравится он мне или нет, главное, что из общения с ним можно почерпнуть много полезного».
Кейт взяла сумочку и очаровательно улыбнулась:
– Действительно, почему бы не пообедать в «Савое»? Это даст нам возможность поближе познакомиться.
За обедом Кейт и в самом деле узнала много нового о своем помощнике. И встревожилась еще больше. Джереми пригласил ее в «Савой» не просто так. Он знал, что сюда часто заходят первые лица с Флит-стрит, гриль-бар отеля был их излюбленным местом.
В этом величественном и вместе с тем строгом зале с огромными круглыми столами приятно встретиться для разговора с министром или поболтать с каким-нибудь председателем совета директоров. Бойл никогда там не обедал. Не хотел испытывать судьбу.
Поэтому он повел Кейт в главный зал – изящно оформленное помещение с окнами, выходившими на реку. Этот зал производил на гостей такое же сильное впечатление, как и гриль-бар. У каждого ресторана есть нечто сугубо индивидуальное. Например, бассейн во «Временах года», в «Савое» – особая атмосфера шоу-бизнеса. Журналисты наведывались сюда не для разговоров о завтрашнем номере, а чтобы развлечься.
Направляясь к заказанному столику, Джереми поздоровался с сэром Дэвидом Инглишем, редактором «Мэйл», который обедал здесь со своим лучшим автором Линдой Ли-Поттер. Безупречно вежливая Линда кивнула Джереми, а сэр Дэвид лишь неопределенно улыбнулся, но Джереми и этого было вполне достаточно.
Он также поприветствовал Боба Эдвардса, который возглавлял «Санди миррор». Известный журналист отличался скверной памятью на имена и лица, поэтому всегда и со всеми здоровался. На всякий случай.
Пока они добрались до места, Джереми успел поклониться видному дипломату, телевизионному диктору и члену парламента. Кейт начала раздражаться. Может, Бойл все подстроил, чтобы ее поразить? Вряд ли. Просто маленький ренегат хотел уверить ее и себя, что он продолжает работать.
Джереми, который, похоже, был знаком с метрдотелем, решил сам заказать обед. Спаржа в сырном соусе. Ростбиф с кровью. Печенье в вине. Кейт, обычно избегавшая тяжелой пищи, изумлялась самоуверенности помощника.
Она хотела было вмешаться и положить конец этой комедии, но передумала. Джереми устроил ей представление? Отлично. Но зачем? Если она сейчас запротестует, то ничего не узнает. Пусть он выбирает вино, пусть демонстрирует свое знание редких марок кларета.
Потом они заговорили о деле, и Бойл толково описал ей работу европейского бюро «Пост». Газета имела собственных корреспондентов почти во всех европейских столицах, которые ежедневно передавали в Лондон информацию о главных событиях, происшедших в стране их пребывания.
А сам Лондон был вотчиной Джереми, и он неплохо справлялся с обязанностями. Кейт поразили его обширные связи. Опыт, полученный в «Экспресс», явно пошел ему на пользу. Он запустил свои щупальца во все сферы городской жизни. Политика, экономика, шоу-бизнес, мода. Конечно, основную информацию он собирает в «Аннабел» или на бегах. Ну и что? Парень дает хороший материал, а уж как он это делает, значения не имеет.
Когда принесли мясо, Кейт решила, что пришло время рассказать о своих планах. Ее вполне устраивает работа Джереми, пусть он продолжает в том же духе. Она бы только хотела давать больше аналитических материалов и в этой связи упомянула Джефа Петерсона, который руководил европейским бюро «Ньюс» и недавно написал весьма Откровенный очерк о Кене Ливингстоуне, главе Совета Большого Лондона. В своем материале Джеф разоблачал честолюбивые замыслы Ливингстоуна попасть в парламент, о его опасном намерении сдвинуть влево курс лейбористов.
– Вот и мы должны заниматься примерно тем же, – сказала в заключение Кейт. – Ставить вопросы чрезвычайно остро и заставлять по-новому взглянуть на то, как англичане управляют страной. Подобные истории случаются во всей Европе. И не только в политике, между прочим. Главное, сосредоточиться на чем-то определенном и копать вглубь. Тогда обязательно наткнешься на что-нибудь достойное публикации.
Джереми уткнулся в тарелку, делая вид, что ему интересно. Подобные глупости он уже слышал. Все приезжающие в Лондон журналисты почему-то убеждены, что от них скрывают главное, а если копнуть поглубже, тайное сразу выйдет наружу. Возможно, они правы. Но до сих пор Джереми не видел, чтобы у кого-то из них получился тот глубокий анализ, о котором они болтают поначалу.
Когда входишь в курс дела, становится ясно, что легче и удобнее отправлять из Лондона живые, остроумные новости и сплетни. Рано или поздно к этому приходят все корреспонденты. Кейт тоже не станет исключением, о чем он ей и сообщил.
Та онемела от изумления. Что это на парня нашло? Хочет потерять работу?
– Конечно, – спокойно начала она, – мне прекрасно известен этот тип ленивого зарубежного корреспондента. Но я знаю и других людей. Джеф Петерсон из «Ньюс», например. Почему, вы думаете, Хартман прислал меня? Потому что материалы из Лондона не могут конкурировать с аналитическими статьями и очерками Петерсона. Мы будем заниматься тем же.
Мимо их столика прошла киноактриса с шелковистыми волосами и сорокадюймовым бюстом. Лицо Джереми вновь расплылось в улыбке. Актриса послала ему воздушный поцелуй.
– Черт побери, вы хоть слышите, о чем я говорю? – вспылила Кейт.
– Извините, – смущенно произнес Бойл. – Но тогда придется работать до умопомрачения. При Чаке Холдерсе такого не было.
Взглянув на нее, он понял, что зашел слишком далеко, и быстренько изобразил улыбку.
– Готов трудиться для вас, Кейт. Честное бойскаутское! А этот Джеф Петерсон развил кипучую деятельность. Говорят, он тот еще жук, хотя я лично ни разу с ним не встречался.
– Вы правы, Джеф Петерсон человек неординарный, – улыбнулась Кейт.
Она вспомнила, как они познакомились. Тед решил отправить ее в Вашингтон, чтобы она взяла интервью у нового сенатора по международным делам. К тому времени Кейт, проработав в «Ньюс» только год, большого опыта еще не имела, поэтому очень испугалась.
– Я никогда не брала интервью у сенаторов, – запротестовала она. – Не знаю даже, с чего начать?
Тед лишь усмехнулся:
– Попробуй разыскать человека, который возглавляет наш вашингтонский корпункт. Он тебе подскажет, как заинтересовать сенатора. А если будешь с ним мила, возможно, он пригласит тебя на ужин.
Кейт уже любила Теда, и ее совершенно не привлекала идея ужинать с посторонним человеком.
Собкором в Вашингтоне оказался Джеф Петерсон, который очаровал ее с первого взгляда, хотя внешне его трудно было назвать привлекательным: толстенький коротышка в очках, волосы топорщатся. Но парень обладал обаянием, от него исходило какое-то душевное тепло. За два дня Кейт узнала, кто и как управляет Соединенными Штатами. Джеф Петерсон лично позаботился о том, чтобы она тщательно и всесторонне подготовилась к интервью.
Потом она неоднократно летала в Вашингтон. И каждый раз Джеф Петерсон ради нее оставлял свои дела. Она чувствовала, что нравится ему как женщина, однако он никогда не приставал к ней. Вероятно, тоже знал о ее романе с Тедом.
Кейт подружилась с собкором из Вашингтона. Ей доставляло удовольствие общаться с ним. Рядом с Джефом она отдыхала душой от грубости и черствости Нью-Йорка, поэтому каждый раз с нетерпением ждала очередной командировки.
Но однажды все закончилось. Джефа Петерсона отправили руководить европейским бюро «Ньюс» в Лондоне. Кейт была рада за него, ведь это было повышение, которого он давно ждал.
Они с Джефом не виделись больше года. Изменилась ситуация. Работа, познакомившая и, сдружившая их, теперь сделала друзей соперниками. Кейт вздохнула. Глядя на Джереми, она чувствовала, что ее союзники чертовски опаснее врагов.
Она вновь задумалась о своем помощнике. Этот маленький аристократ был единственным инструментом, с помощью которого она должна так перестроить работу бюро, чтобы можно было конкурировать с Джефом Петерсоном. И Кейт, не теряя времени, сразу приступила к обсуждению дел.
К тому времени, когда им принесли кофе, она уже окончательно выдохлась. У нее сложилось впечатление, что Джереми ее предложения абсолютно не интересуют, хотя он не возражал, и работать не отказывался.
Подписывая счет, Кейт уже в сотый, кажется, раз спросила себя: какую игру ведет Бойл? В офис они возвращались на такси. Джереми молчал и выглядел обеспокоенным. Когда он в очередной раз взглянул на часы, Кейт не выдержала:
– Если вы расскажете мне о своей проблеме, возможно, я смогу помочь.
Он нервно заерзал на сиденье.
– Ничего особенного. – И, помолчав, добавил: – Впрочем, есть кое-что. Я обещал прийти на сегодняшнюю пресс-конференцию в «Шафтсбери». Тим Райс готовит новое шоу и устраивает брифинг.
– Почему же вы не там?
– У нас был деловой обед. Я посчитал, что это для меня важнее. Потом могу просмотреть пресс-релизы, и этого вполне достаточно.
– Когда начинается брифинг? – участливо спросила Кейт.
– Уже начался. Минут пять назад. В принципе я мог бы успеть.
Странный человек этот Бойл. Может, работа ему все-таки интересна, а ее просто вводит в заблуждение его манера поведения?
Да, ей потребуется немало времени, чтобы привыкнуть к Англии. Наклонившись к водителю, она распорядилась сначала заехать в театр «Шафтсбери».
Джереми был тронут.
– А вы не опоздаете? – участливо спросил он. – Я мог бы выйти и поймать другую машину.
– Успокойтесь, у меня нет срочных дел. Придется только навести порядок, когда уедут грузчики, и заняться новой мебелью.
На лице Джереми опять появилась светская улыбка, которую он охотно демонстрировал в «Савое».
– Да, вам понадобится много новых вещей, – согласился он. – Я бы даже сказал, очень много.
Не успела Кейт спросить, что он имеет в виду, как машина остановилась перед театром, и Джереми выскочил на тротуар.
– Скоро поймете, – крикнул он, уходя.
Кейт вернулась в офис около четырех, Она сильно устала, но расслабляться еще не время. Полчаса назад она должна была связаться с Нью-Йорком. Чуть опоздала. Ничего, редактор международного отдела еще не ушел на летучку к Хартману.
Открыв дверь кабинета, она буквально остолбенела. Из офиса вынесли не только сокровища Чака Холдерса, но и всю остальную мебель. Включая рабочий стол. Исчезли картины, в том числе и те, которые она собиралась оставить. Взглянув под ноги, Кейт пришла в ужас. Роскошный персидский ковер, стоивший, видимо, не одну тысячу, тоже унесли.
Возможно, Чак Холдерс и был весьма ценным сотрудником, но подобные подарки преподносят лишь председателю совета директоров.
Кейт выбежала в приемную:
– Кэтлин, соедините меня с «Шафтсбери». И побыстрее! Мне нужен Джереми.
Спустя пять минут она уже разговаривала с кассиром театра. Ее вопросы поставили служащего в тупик. На сегодня никакой пресс-конференции в театре не запланировано. Никто из «Нью-Йорк пост» не объявлялся. Что она имеет в виду под новой постановкой Тима Райса? «Месть» давно идет, билеты можно заказать.
Кейт швырнула трубку и обернулась к секретарше.
– Вы знаете, где может быть Джереми? – угрожающе спросила она. – Он ведет запись деловых встреч?
Кэтлин, по своему обыкновению, тупо уставилась на нее, что окончательно вывело Кейт из себя.
– Скажите же что-нибудь! – крикнула она. – Даже если не знаете!
– Я не знаю, – дрожащим голосом ответила девушка. – Я тут временно и не обязана ничего знать.
– Может, еще скажете, что ничего не знали и про грузчиков? – процедила сквозь зубы Кейт. Выражение лица секретарши было красноречивее любых слов. – Боже, дай мне сил! Меня окружают, похоже, одни слабоумные. Так, свяжитесь с Нью-Йорком. Немедленно. Я хочу говорить с Хьюзом Хартманом. Если номер будет занят, набирайте до тех пор, пока он не снимет трубку. Я выражаюсь достаточно ясно?
Секретарша кивнула.
Через несколько минут на том конце провода раздался голос Хартмана:
– В чем дело? Где пожар? Какая-то истеричная англичанка проорала мне в самое ухо, что если я не поговорю с тобой, наступит конец света. Вы там все с ума посходили?
– Не исключено, – мрачно ответила Кейт. – Но прежде мне хотелось бы задать вам пару вопросов.
– Давай свои вопросы.
– О'кей, во-первых, сколько денег потратил Чак Холдерс на оформление своего кабинета этим антиквариатом?
От названной суммы у нее захватило дух. Старик истратил больше полумиллиона долларов.
– Почему там много? – удивилась Кейт. – Зачем ему антиквариат? Он же не какая-то особо важная персона.
– Знаю, – вздохнул Хартман. – Все это было лет двадцать назад, я тогда еще не сидел в своем кресле. Наши боссы хотели вложить денежки в Европе. А что может быть лучше английского антиквариата?
Сердце у Кейт сжалось, и она тихо спросила:
– А не было ли у вас какой-нибудь договоренности с Чаком Холдерсом? Вы не обещали ему антиквариат в качестве подарка к пенсии?
Хартман расхохотался:
– Господи, конечно же, нет. Хотя «Пост» и зарабатывает неплохие деньги, но мы не привыкли просаживать все доходы на благотворительность. Чак не нуждается в дополнительных подарках. Мы назначили ему такую пенсию, что он сможет до конца жизни есть икру.
– В таком случае, – ровным голосом ответила Кейт, – у меня для вас плохие новости. Нас только что ограбили.
Спустя три недели полиция все еще топталась на месте. Они разыскали Чака Холдерса в его коттедже в Котсуолдсе, замордовали допросами, но так ничего и не добились. Да, последние двадцать лет он скупал антикварные вещи и платил за них деньгами «Нью-Йорк пост». Он готов предъявить чеки. После ухода на пенсию судьба антиквариата его не интересовала. Он, во всяком случае, ничего с собой не забирал. Для него это равносильно ограблению банка.
Но кто-то ведь это сделал. Ни Кейт, ни полиция не сомневались, что этот «кто-то» – Джереми Бойл. Иначе, зачем ему врать Кейт о несуществующей договоренности руководства «Пост» с Чаком Холдерсом? И где вообще этот Джереми Бойл?
Похоже, он растворился в воздухе. На работу он больше не приходил. Дома его тоже не оказалось. В трехкомнатной квартире на Ноттинг-Хилл-Гейт, куда через несколько дней нагрянула полиция, жила австралийская супружеская пара, которая понятия не имела о прежнем обитателе.
Отец Джереми, сэр Тимоти Бойл, тоже не знал о местонахождении сына. Он вообще больше не интересовался своим младшим отпрыском и предоставил ему идти своей дорогой. Он презирал тот способ, каким Джереми зарабатывал на жизнь. А что касается личной жизни сына, то сэра Тимоти это не касалось. У него еще две дочери на выданье, и он не желает, чтобы отвратительная репутация Джереми помешала их замужеству.
Тупая Кэтлин тоже оказалась пустым номером. Бойл сам нанял ее в агентстве и не посвящал ни в какие дела.
Кейт просто надули. Самым банальным способом. Ее, Кейт Кеннеди, умного, жесткого, опытного репортера провел какой-то дешевый мошенник. Поглощенная свалившейся на нее ответственностью и новым делом, она даже не почувствовала, что надвигается беда.
Кейт долго занималась самобичеванием. Пусть страховая компания возместила нанесенный ущерб. Пусть ее ни в чем не обвиняли в «Пост». Но из нее сделали последнюю идиотку, и этого Кейт простить себе не могла.
Квартиру в Челси-Клойстерз нашел ей Бойл, и она тут же выехала оттуда. Домик на Итон-Мьюз был похуже, но Кейт не могла оставаться в квартире, найденной для нее мошенником Бойлом.
Через две недели после случившегося на нее обрушился новый удар. В офис заглянул инспектор и попросил опознать Бойла по фотографии, сделанной два дня назад в Марбелле. Кейт опознала.
Горя от ненависти и жажды мести, она уже обдумывала про себя, что скажет ему при встрече. В тюрьме. Однако молодой круглолицый инспектор сразу отрезвил ее. Полиция не располагает конкретными уликами против Бойла. В момент ограбления он был вместе с Кейт в «Савое». Да, он солгал о пресс-конференции и договоренности между «Пост» и Чаком Холдерсом. Но это лишь со слов Кейт, фактического подтверждения нет.
– Разве вы не можете его допросить? – с отчаянием воскликнула Кейт. – Вы теперь знаете, где он, его нетрудно арестовать и допросить.
Полицейский махнул рукой:
– Арестовать его было бы нетрудно, если бы он не находился в Испании. С этой страной у Англии нет договоренности о выдаче преступников. Там скрываются от нашего правосудия, греясь на теплом солнышке, и более опасные типы, чем ваш Бойл. Короче, мы сможем арестовать его, только если он вздумает наведаться в Лондон.
Кейт осталась ни с чем. Мало того, что она лишена удовольствия посчитаться с Джереми, так она даже не знает, кем его заменить. Лондон был для Кейт совершенно чужим, к кому она могла обратиться за помощью? У нее здесь лишь один друг – Джеф Петерсон. Но теперь они конкуренты, а других знакомых у Кейт нет. Она слишком спешила покинуть Нью-Йорк и не имела возможности, как следует подготовиться.
В нормальных обстоятельствах она без труда нашла бы человека, работающего в Лондоне. Ей дали бы нужные телефоны, адреса, она знала бы, к кому при необходимости обратиться.
Но все мосты за собой она сожгла и в результате осталась в гордом одиночестве.
Сейчас один выход – работать с утра до ночи. К черчу Теда Геблера, не слишком ее любившего. К черту Джереми Бойла, подло обманувшего ее. К черту все человечество. Ей выпал шанс доказать себе, чего она стоит. Она просто обязана справиться.
Кейт составила график работы. Утром она обобщала материалы, присланные корреспондентами из европейских столиц. Лондонские новости она черпала из материалов информационных агентств Рейтер и Ассошиэйтед Пресс. Обед ограничивался сандвичем в кабинете. Затем она писала свою ежедневную колонку.
Отправив материал в Нью-Йорк, Кейт бралась за планирование и организацию крупных интервью и аналитических статей. Читала все газеты, какие ей присылали авиапочтой собкоры из разных стран. Написать что-то серьезное, чего от нее ждали в Нью-Йорке, долгое время не удавалось, но Кейт считала, что главное пока – накопление информации.
Первые три месяца работы стали для нее адом. Ежедневно возникали десятки неразрешимых проблем. И ежедневно ей удавалось их решать. Правда, ценой невероятных усилий. Кейт стала мало есть и мало спать, постоянно была в напряжении. Если бы ей удалось хоть на миг взглянуть в зеркало, она бы испугалась, увидев мрачную женщину с нездоровым цветом лица, обкусанными ногтями и не очень чистыми растрепанными волосами.
Когда они встретились с Джефом Петерсоном на брифинге в американском посольстве, тот не поверил своим глазам.
– Господи, Кейт, что с тобой? – воскликнул он. Сам Джеф абсолютно не изменился. И все еще был к ней неравнодушен. – Ты болела?
– Нет, конечно, – быстро сказала Кейт. – Просто слишком много работы.
Схватив бокал шампанского, он повел ее к стулу.
– Знаю, газеты я все-таки читаю. Должен сказать, материалы у тебя хорошие, но вид… Что случилось? Ты постарела лет на десять. И почему не звонишь? Я сам пытался с тобой связаться, но твоя секретарша всегда твердит, что ты занята.
Кейт вздохнула:
– Это длинная история. И, честно говоря, не знаю, стоит ли мне посвящать тебя в свои проблемы, Джеф.
Тот даже растерялся. Неужели это Кейт? Девушка, которую он помнил, была шикарной, красивой, всегда уверенной в себе. И если он сейчас не проявит осторожность, то может довести Кейт до нервного срыва. Что с ней такое? Может, ответственность слишком велика для нее?
– Кейт, – негромко произнес он, – мне кажется, тебе нужна помощь. Не знаю, какие у тебя проблемы, но выглядишь ты из-за них неважно. Слушай, ты не занята вечером? Я лично свободен и хотел бы угостить тебя ужином. По-моему, ты сейчас нуждаешься в том, чтобы рядом оказался старый друг.
– Думаю, ты прав.
Встречу назначили в американском клубе на Пиккадилли. Кейт собиралась пораньше уйти, чтобы переодеться, но опять возникло неотложное дело: громкий скандал на итальянской киностудии. Вещицу сделал корреспондент римской англоязычной газеты «Интернэшнл америкен». У Кейт ушло два часа, чтобы договориться о перепечатке этого материала в «Пост». Когда сделка была заключена, Кейт уже едва таскала ноги.
Ей хотелось поскорее рухнуть в постель и не просыпаться до утра. Может, отменить встречу с Джефом?
Но она же только что нашла его. Это первый человек, который отнесся к ней по-дружески за последние три месяца. И Кейт не хотела снова терять Джефа из виду.
