Текст книги "Трепет (СИ)"

Автор книги: Тревьон Бёрнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

– Юджин, – когда блондинка не получила ответа, ее голос стал громче. Он был настолько пронзительным, что гипсовые стены, наверно, могли треснуть. – Юджин! Очнись. Боже.

Веда наблюдала, как блондинка приходит в себя, шлепая руками по деревянному полу, пока она ползла к сумочке, которую обронила, торопясь к Конгу. Блондинка открыла сумочку и достала телефон, чуть не уронив его из своих дрожащих, неуклюжих рук. В воздухе раздался звук клавиш, когда она набирала три цифры на телефоне, и не было никаких сомнений, куда она звонит.

Блондинка приложила телефон к одному уху, пока заправляла прядь волос за другое ухо, оставляя полоску крови на бледной щеке, не осознавая, что кровь была на тыльной стороне ее ладони.

Пока блондинка ждала ответа, осознание накатило на нее, словно приливная волна, медленно обволакивая ее, дюйм за дюймом, угрожая поглотить ее всю. Ее глаза начали метаться по комнате. Она, конечно же, поняла, что Конг не мог сделать это сам себе, и ее широко открытые глаза осматривали комнату словно сканер, когда она пыталась удержать телефон рукой, которая дрожала все сильнее с каждой секундой. Ее встревоженный взгляд метнулся в сторону Веды, и Веда в нужный момент ушла в тень, поспешив к задней двери на цыпочках, и открыв дверь как можно тише.

Она вышла на крыльцо на заднем дворе, едва слыша голос блондинки из-за своего тяжелого дыхания.

– Да, 911! – послышался издалека дрожащий голос блондинки. – О, Господи, пожалуйста, случилось кое-что ужасное. Я думаю, мой жених… мертв.

Веда прикрыла заднюю дверь и спустилась по ступенькам крыльца. Она задыхалась, и пульс бешено колотился на шее. Она бежала через колючую траву, исчезая в туманном, ночном воздухе. Ночной воздух, который всегда пахнет росой и туманом с океана на этом тихом острове под названием Тенистая Скала.

Глава 3

Невеста?

Невеста?!

У этого чудовища есть невеста?

Она не могла попасть ключом в замочную скважину двери своей квартиры несколько раз, так как ее руки сильно дрожали. Она застыла, глубоко вздохнула, попыталась еще раз и с облегчением выдохнула, когда все-таки смогла вставить ключ. Она оглянулась через плечо, чтобы удостовериться, что темная парковка возле ее дома была пуста.

Ничего. Ни одного движения. И даже свет не горит в окнах у соседей.

Хорошо. Она достаточно облажалась сегодня. Ей не нужны были еще и свидетели в этой запутанной ситуации. Это было бы вишенкой, венчающей ее эпический провал.

Она поспешила зайти в свою квартиру, и только когда закрыла и заперла за собой дверь, сняла черную сетчатую маску с лица. Она позволила упасть маске на пол в фойе, делая глубокий вдох. Ей было тяжело нормально дышать, пока она была в маске.

Затем, она просто стояла и смотрела в никуда.

– Сукин сын, – прошептала она, осознавая ужасную правду.

Мало того, что она не смогла закончить то, что начала с Конгом, но теперь он будет начеку. Ожидая, пока она снова не нанесет удар. Теперь будет в 10 раз тяжелее застать его врасплох.

Она думала, что была осторожна. В течение всего прошлого месяца, она каждую возможную минуту старалась следить за любым его движением. Блондинка, которая застала Веду у него дома, никогда не появлялась рядом с ним.

Ее не покидала мысль, что Вселенная ей намекает на что-то.

Что, возможно, она должна остановиться прямо сейчас.

Она сразу же встряхнула головой, чтобы прогнать эти мысли.

Если она остановится, она никогда не сможет избавиться от разрушительной ярости, ревущей внутри ее. Если она остановится, эта ярость станет только сильнее, так как она будет ее игнорировать. Она будет все более настойчивой до тех пор, пока не разрушит ее и все, что она любит. Включая богатенького мальчика, которой спит в ее спальне.

Однако если она продолжит свое дело, она будет делать еще больше ошибок, независимо от того, насколько осторожна будет. Она была просто человеком. Если она будет продолжать преследовать Конга и восемь остальных варваров, которые остались безнаказанными, и ее поймают. Она потеряет свою работу. Медицинскую лицензию. Свободу. Она проведет остаток своей жизни за решеткой. Только вот этого не произойдет. Она уже решила, что лучше умрет, чем отправится в тюрьму. Так она не потеряет свою свободу.

Она лучше лишится жизни.

Самое худшее, она потеряет мужчину, которого когда-либо любила.

Веда покусывала свою нижнюю губу, нахмурившись.

Если она остановится сейчас, то все больше невинных девушек в Тенистой Скале могут стать жертвами. Она уже убедилась, что Тодд Локвуд не переставал насиловать женщин, и одна из них – ее единственная подруга. И у нее не было оснований, чтобы не предполагать, что другие не делают то же самое. Если она оставит все, как есть, то не будет ли это сознательным решением, чтобы позволить этим монстрам нанести удар снова? Разрушая души бесчисленных невиновных женщин и оставаться безнаказанными?

Веда кивнула головой, соглашаясь со своими мыслями и кусая губу так сильно, что удивительно, что не пошла кровь.

Если она остановится сейчас, она никогда не узнает, кто же на самом деле ее номер десять. Единственный, кто в ту ужасную ночь десять лет назад был самым жестоким. Самым безжалостным. Самым беспощадным. Единственный, кто, казалось, упивался каждый криком, который срывался с ее губ, каждой слезой, которая катилась по ее щеке, и мольбой, которая разрывала сердце. Единственный, кто становился еще более твердым внутри нее каждый раз, когда она показывала свою боль.

Веда втянула воздух.

Она должна продолжить, хотя бы для того, чтобы выяснить его имя и покончить с ним навсегда.

И тогда, она, наконец, будет свободна.

Она наконец-то станет той женщиной.

Женщиной, которая заслуживает Гейджа Блэкуотера.

Все еще бормоча проклятия, Веда, наконец, сделала шаг по направлению к своей спальне, к своему мужчине, затем еще один, борясь со слезами, которые жгли глаза, когда она начала раздеваться.

Она позволила своей нетерпеливости взять на собой верх. Она должна была затратить больше времени, чтобы выучить расписание Конга. Ей следовало потратить на это еще один месяц, а, может, два или три, чтобы узнать больше о его жизни.

Но болезнь внутри нее, тьма, которая, кажется, уменьшалась только тогда, когда она мстила кому-то из десяти мужчин, из-за которых эта тьма поселилась в ней. И эта болезнь делала ее нетерпеливой. Становясь все сильнее, каждый день, каждый час, каждую секунду. Тьма словно распространялась по ее коже. Это было так естественно для ее тела, все равно, что перепончатые ноги или амблиопичный глаз (Прим. Амблиопия, «ленивый глаз» – различные по происхождению формы понижения зрения, причиной которого преимущественно являются функциональные расстройства зрительного анализатора, не поддающиеся коррекции с помощью очков или контактных линз). Просто факт из ее жизни. Просто часть ее.

В течение долгого времени она была уверена, что тьма никогда не исчезнет.

До тех пор, пока она не отомстила Тодду Локвуду месяцем раньше. Проделав с ним то же самое, что она не смогла провернуть сегодня с Конгом. Увидев, как в глазах Тодда Локвуда словно исчезла существенная часть его, когда врач сказал ему, что его член больше никогда не будет функционировать, как раньше, Веда почувствовала, как свет, который покинул его, проник прямо внутрь нее, и она светилась, словно Рождественская елка.

Свет был таким ярким, что убедил ее, хоть и на секунду, что с ней может быть все в порядке. Возможно, она будет в порядке, отомстив лишь одному мужчине, который украл часть ее души. Может, этого хватит, и она оставит других в руках судьбы. Возможно, думала она, она может остановиться на Тодде Локвуде.

Она посмеялась про себя, и все еще брела по направлению к спальне. Было глупо так думать. Тьма, которая прочно поселилась внутри нее в восемнадцать лет и существовала и процветала в ней в течение десяти долгих лет, не исчезнет так легко. Не без борьбы. Она знала, что ей придется бороться до самой смерти.

Она должна всех их прикончить, забирая крошечный лучик света внутри каждого из них

Конечно, этого будет достаточно, чтобы изгнать тьму внутри. Должно быть достаточно.

Она даже не осознавала, что хмурилась в темноте, каждый новый предмет одежды покидал ее тело и со звуком падал на пол с каждым шагом, который она делала. Она дошла до своей спальни, теперь уже полностью голая, и посмотрела на него.

И она почувствовала это. Снова.

Она задалась вопросом, как она умудрялась все время забывать об этом.

Наблюдать за людьми, которые заставили ее страдать, было не единственной вещью в ее мире. В ее жизни была еще одна вещь, которая приносила в ее жизнь свет тысячи солнц.

Мягкая улыбка появилась на ее губах, когда она пошла к кровати.

Гейдж все еще крепко спал, лежа на животе и отвернув голову от двери, глубоко дыша во сне с тихим храпом, который всегда дразнил его губы, но так и не срывался с них. Его сильная спина вздымалась, когда он вдыхал, и расслаблялась, когда выдыхал. Его мускулистые руки были под подушкой, широчайшие мышцы спины казались более заметными, чем когда-либо. Они создавали высокие бугры под его кожей, которая светилась под лунным светом, пробивающимся сквозь шторы, так же, как и вся остальная кожа на его теле, когда она взглянула на него.

Она на цыпочках подошла к кровати, чувствуя, как его тепло окружает ее все сильнее с каждым шагом, до тех пор, пока она не забралась в кровать рядом с ним так тихо, как могла.

Он не пошевелился.

Она прикусила нижнюю губу, когда опустила взгляд на его большую спину, потом на его задницу, половина которой была прикрыта ее красными простынями.

Ее дыхание замедлилось. Сердце, которое не переставало громыхать в ее груди с тех пор, как она убежала из дома Конга, успокоилось. Ее пальцы сами собой скользнули по простыни по направлению к нему, хватаясь за его талию и переворачивая его.

Он пошевелился во сне, но не проснулся, когда она перевернула его на спину, разглядывая его твердую грудь, восемь кубиков пресса и тонкую полоску волос, которая исчезала под простынями.

Она знала, что скрывается под этими простынями.

Настоящий свет в ее жизни.

Она с жадностью стащила простыни вниз по его бедрам, чувствуя, как ее тело мгновенно отреагировало, когда она увидела его член. Даже когда он был неэрегированный, она не могла сомкнуть пальцы вокруг него. Она знала, что несколько жестких поглаживаний рукой, затем пару раз хорошо облизать, и он увеличится в три раза, заставляя любую женщину задуматься, смогут ли они обхватить этого монстра. Подходит ли он для них.

О, он еще как подходит. Он доказал это. Веда облизнула свои губы. Его член не только подходил ей, словно был создан для ее киски, но всегда делал ее жизнь лучше. Более спокойной. Более легкой.

Каким-то чудом ей удалось удержаться от того, чтобы пробраться между его мощных, мускулистых бедер, вобрать головку его неэрегированного члена в рот и сосать до тех пора, пока он не станет твердым. А затем расположить его твердость между ее ног, что заставит ее забыть о том бардаке, который она устроила в своей жизни этой ночью.

Она поднялась вверх по его телу, проводя ногтями по его твердым мускулам, которые молили о прикосновении, до тех пор, пока она не добралась до его лица, вжатого в подушку.

Она провела костяшками пальцев по четким линиям его челюсти, по полным, розовым губам, по этому прямому носу, по этим длинным черным ресницам. Она погрузила свои пальцы в его волнистые черные волосы, идеально взъерошенные, даже когда он крепко спал.

Она запуталась пальцами в его волосах и наклонилась ближе, целуя его в губы так нежно, что она сама едва ли почувствовала это.

Это его не разбудило. Наоборот, это заставило его провалиться в сон еще глубже.

Поэтому она снова его поцеловала, более настойчиво на этот раз. Она позволила своим губам касаться его, наслаждаясь их мягкостью, вздыхая, когда почувствовала, как луч света пронзил ее тело.

Она немного высунула язык, желая больше этого прекрасного света внутри себя, и когда она мягко протолкнула язык в его теплый рот, ее глаза закрылись.

Он дернулся под ней.

Ее глаза снова распахнулись.

Она увидела его сонный взгляд, глаза были полузакрытыми, а его веки были тяжелыми, как булыжники. Нежная кожа под его глазами припухла ото сна. В карих глазах было замешательство, которое возникало только тогда, когда человек балансировал на краю сознания. От мягкого глубоко стона его губы разомкнулись, когда его тело решило, что он был не готов открыть глаза.

Тем не менее, когда он, казалось, узнал Веду, улыбка появилась на его губах. Его улыбка всегда заставляла его глаза сужаться, а морщинки рядом с ними становились глубже. Это было даже более естественно, когда его разбудили среди ночи.

Он попытался заговорить, но еще не проснулся полностью, поэтому все, что сорвалось с его губ, был лишь хрип.

Веда прижалась к нему всем телом и потянулась вниз, пробегая пальцами по его члену.

– Займись со мной любовью, – прошептала она.

Она ладонью нашла его член, и за несколько секунд он был уже готов.

Она сильно сжала его стержень и, глядя ему в глаза, легла на спину.

Он молча лег между ее ног. Часть его могла не осознавать, что происходит, по-прежнему думая, что он спит.

Даже, когда он вошел в нее, заставляя ее развести ноги настолько, насколько это возможно, и уткнувшись губами в ее шею, чтобы заглушить стоны, которые вырывались из его горла, он, казалось, полностью понимал, что происходит.

Даже если он проснулся только наполовину, его тело, однако знало, что делать, и он очень медленно вышел из ее влажной киски, прежде чем войти в нее снова. После нескольких жестких толчков он нашел свой темп. Скрежет в его голосе исчезал с каждым стоном, который срывался с его губ, до тех пор, пока звук его удовольствия громко и ясно не разнесся по тихой комнате. Его страсть и жар усиливались с каждым разом, когда он все глубже погружался в нее.

Она подстроилась под яростный ритм его бедер, когда он начал вколачиваться в нее еще быстрее, еще жестче, заполняя ее так глубоко, насколько это возможно, до тех пор, пока их кожа не стала скользкой от пота. Звук от соприкосновения их тел смешался с его страстными стонами, создавая музыку в тихой комнате.

– Да, – взмолилась она, оборачивая ноги вокруг его талии, чувствуя, как мышцы на его пояснице напрягались напротив ее ног, когда он отдавал ей все, что у него было. Она вонзила свои пальцы в твердые мышцы и провела ногтями вниз по его спине с такой силой, что она волновалась, что могла пойти кровь. Она закрыла глаза, когда его очередной толчок разжег огонь внутри нее, вызвав знакомое тепло в животе, скручиваясь в шар внутри нее, который, как она знала, взорвется через мгновение и распространится по все ее телу. – Да, Гейдж. Пожалуйста.

Его собственный приближающийся оргазм сделал его голос хриплым снова, и когда он прошептал ей в ухо: «Я так сильно люблю тебя», – он больше не смог произнести ни слова, так как из его горла начали вырываться всхлипы.

– Пожалуйста, – прошептала Веда, хватая его за задницу и притянув его еще ближе, несмотря на то, что он был уже так глубоко, насколько это возможно. – Пожалуйста.

Она умоляла его сделать так, чтобы она ушла. Чтобы тьма исчезла.

И когда его бедра начали набирать скорость, когда он поднял голову и встретился с ее глазами, когда его припухшие губы захватили ее, он сделал это.

Она заставил ее исчезнуть.

Веда знала, что это не продлится долго.

Всегда было так.

Но, на данный момент, тьма не существовала для нее. Она не была настолько сильная, чтобы поглотить тот лучик света, который Гейдж зажег внутри нее лишь одним толчком его члена.

Тьма никогда не была настолько сильной.

Глава 4

– Всем доброе утро. Я, эм… я Линк.

– Привет, Линк.

– Хорошо… вау, – брови Линкольна Хилла взлетели вверх, и нервный смешок сорвался с его губ. Он посмотрел на входную дверь, откашливаясь. – Так в этом вся суть? Я говорю вам свое имя, и затем отвечаете мне в унисон: «Привет, Линк»? Думал, что такое происходит только по телевидению, – он старался не опускать свой взгляд, чтобы не казаться уязвимым, но как только он это сделал, он наткнулся на свои потные руки, скользящие по краям деревянной кафедры, которые он сжимал так сильно, что его обручальное кольцо приподнялось над пальцем.

До него дошли несколько смешков от десяти людей, сидящих перед ним. Все они сидели на пластиковых стульях, которые были расставлены в форме круга. Возможно, эти смешки позволят ему передохнуть, так как его хватка на кафедре, казалось, усиливалась с каждой минутой, дрожь в голосе стала заметнее, а лоб начал потеть еще больше.

– Я уверен, вы знаете, что я появляюсь тут не часто, – он потер шею сзади, взгляд метался от одного лица к другому до тех пор, пока не остановился на ней.

Она.

Ее спутанные, грязные светлые волосы, ее глубокие морщины от улыбки и ее слишком загорелая, почти огрубевшая кожа помогли ему дышать глубже. Он сосредоточился на ней. Единственное лицо в этой комнате, которое может успокоить его быстрое сердцебиение.

– Вообще-то я никогда сюда прихожу. Поэтому смиритесь с моим присутствием, если я облажаюсь.

Послышалось больше хихиканья вместе с несколькими искренними улыбками.

Линк сглотнул, позволил себе оторвать от нее взгляд и пробежался им по нескольким художественным работам средней школы, которые висели на стенах маленькой художественной галереи в центре Тенистой Скалы. Слабый запах плесени заполнил его нос, когда его ноздри раздувались в такт с его колотящимся сердцем, которое начало биться с бешеной скоростью, как только он отвел взгляд от единственного человека в этой комнате, что успокаивал его.

– Я один год, шесть дней, пять часов и… – он проверил свои наручные часы, прежде чем снова уставиться вниз на кафедру, – три минуты трезв, – он сделал паузу, прежде чем снова посмотреть на часы. – Три минуты, шесть секунд.

На этот раз смех был более искренним. Был более настоящим. Без нотки жалости к новому парню, который нервничает.

– Я начал пить… – он опустил голову и поднял руки, опуская их вниз с таким грохотом, что некоторые люди в комнате немного подпрыгнули. Он сжимал ладонями края кафедры, пока не стало больно, поднимая на нее зеленые глаза.

Она улыбнулась с другой стороны комнаты, но ее глаза были печальными. Она выпрямилась, слегка ему кивая, заламывая руки, которые лежали на ее коленях.

Линк облизнул свои губы.

– Я начал пить… два месяца спустя, после того как моя жена исчезла. Если вспомнить, то, возможно, это был тот самый день, когда я понял, что она не… – его голос надломился, и он сделал паузу, чтобы сделать небольшой выдох. – Что она не вернется.

Он никогда не знал, что тишина могла быть такой мучительной. До тех пор, пока она не наступила, и, казалась, будто ударила его.

Он поднял взгляд и и снова встретился с ней глазами. Его глаза расширились, и он начал постукивать одной ногой, оскалив зубы.

Она выдохнула, и ее грудь опустилась. Она еще раз кивнула ему.

Его глаза начало покалывать. Ее образ становился размытым в его глазах.

– Не торопитесь…

Его яростный взгляд метнулся в сторону нового, тихо звучащего голоса. Он увидел пожилого мужчину с глубокими шрамами на коже, с зияющими дырами, где раньше были его передние зубы, и пару бледно карих глаз, которые видели слишком много.

Линк выдохнул.

– Она просила… – он сжал руки в кулаки. – Она умоляла меня просто бросить работу, после того как они мне отказали в отпуске. Она была так взбешена, поэтому я держался до последнего, чтобы что-то сказать. – «Я планировала это путешествие в течение месяцев», – он передразнил ее, понижая и смягчая свой голос, все еще вспоминая ее разъяренное лицо, словно это было вчера. – Мы поругались, – его взгляд стал мутным, когда он уставился куда-то вдаль, и моментально замолчал, представляя ее лицо. – Я наговорил… довольно ужасные вещи, – его затошнило, и он отошел от кафедры, держась за живот одной рукой. Он прикрыл рот другой рукой, не в состоянии понять, был ли яд, который поднимается вверх по его горлу, всхлипом или рвотой. Когда он старался проглотить все это, он понял, что это не имело значения. Этого в любом случае не произойдет.

Он не мог сделать этого.

– У тебя получится, детка.

Его взгляд снова вернулся к ней в тот момент, когда завибрировал его мобильный в заднем кармане. У него возникло неожиданно странное ощущение – практически обжигающее раздражение, которое заставило его вздрогнуть от шока, и облегчение одновременно. В спешке он почти сошел с трибуны, засунув руку в задний карман джинсов.

– Извините меня, – проворчал он, доставая телефон. Он посмотрел на дисплей и поднял телефон, чтобы все в комнате увидели, что он звонит. – Босс.

Еще больше кивков, еще больше улыбок, но Линк не был дураком. Их поддержка была направлена не на то, чтобы ему было комфортно. Крошечные детали самого худшего дня в его жизни, которые он рассказал им, заставили их жаждать еще больше пикантных подробностей.

На другом конце комнаты выражение ее лица исказилось. Она выпрямила ноги и скрестила их, тяжело вздохнув. Склонив голову, она подняла одну бровь и плотно скрестила руки на груди, усмехаясь, когда он поднес телефон к уху.

– Хилл, – ответил он, удерживая ее взгляд.

– Линк, ты никогда не поверишь в это, черт побери. Еще одного богатого болвана чуть не кастрировали. В этот раз в поместье Мастерсона.

Линк насторожился.

– Дерьмо. Еще один?

– Почти. Преступник скрылся, когда пришла подружка этого парня.

– Какие-нибудь улики?

– Пока ничего. Ты можешь выйти на работу пораньше? Я очень сильно занят на месте преступления и мне нужно, чтобы кто-нибудь опросил потерпевшего в больнице.

– Я справлюсь, – Линк положил трубку без единого слова и смущенно улыбнулся, обводя взглядом комнату, не зная, провожают ли его пронзительными взглядами, когда он поспешил к выходу. Вот тебе и спасительный звонок. – Должен идти.

Когда он пересекал комнату по направлению к входной двери, которая, казалось, сияла, словно ангел, заманивая его к вратам рая – или куда-нибудь, только не здесь. Он не мог не заметить сомнительные взгляды, направленные на него. Так как каждую неделю много людей приходят на данные собрания и уходят с них, он не мог винить их за их скептицизм. На самом деле, он должен был сократить свою историю из-за работы, но для них он был просто еще одним выздоравливающим алкоголиком, который слишком труслив, чтобы встретится со своими демонами. Слишком слабый, чтобы пройти через это.

Возможно, они были правы.

Он замедлился, чтобы остановиться по пути к двери, когда она вскочила со своего места. Разъяренный взгляд на ее лице доказывал, что она все еще не понимала, что она была всего лишь 145 см ростом и весила 40 кг. Она двинулась к нему, который был 195 см ростом и весом в 102 кг, без всякого страха. Как будто она была готова сломать ему шею, если он выйдет за дверь. Когда она подошла достаточно близко, то схватила его за бицепс, останавливая, смахивая свои грязные, блондинистые волосы с глаз.

– Ты поклялся, – зарычала она, ее голос был хриплый – сиплый, словно ее душили. Линк знал, что это было просто побочный эффект от безбашенных вечеринок. Ее карие глаза расширились, показывая воспаленные сосуды, которые, конечно, окрашивали белки ее глаз.

– Мам… – он поднял брови и прикоснулся к ее рукам тоже, намного нежнее, чем она к нему. Он легко обхватил верхнюю часть ее руки, и кончики пальцев доставали до его ладоней. – Мы ищем преступника, который ходит по городу и отрезает людям яйца, – его губы оставались неподвижными, но он чувствовал, что в его глазах искрится веселье.

– Ты не сможешь сорваться с этого крючка, скользкий ублюдок, – Грейс Хилл слегка ослабила хватку на его руках. – Ты не сможешь избежать этого. Ни за что, черт возьми.

– На следующей неделе, – Линк наклонился и поцеловал ее в лоб. – Я обещаю.

Она плотно скрестила руки, борясь с лукавой улыбкой, когда он нежно оттолкнул ее в сторону, чтобы добраться до двери.

Он оглянулся через плечо, когда выходил.

Грейс подошла на цыпочках, не готовая смотреть, как он покидает комнату без нее.

– Горжусь тобой.

Линк подмигнул ей, прежде чем повернуть, исчезая за углом и из виду.

Но не раньше, чем он услышал беспокойный вздох, сорвавшийся с ее губ.

***

– Я слышала, Скарлетт застукала его с Ведой за месяц до свадьбы…

– Я слышала, что они делали это втроем, и Гейдж решил остаться с Ведой вместо Скарлетт…

– Я слышала, что была драка, и Скарлетт лишилась огромного клочка волос…

На следующее утро, прекрасно слыша тихие перешептывания коллег в больничной столовой, Веда старалась успокоить свои дрожащие руки. Она посмотрела на свои накрашенные ногти, задумываясь, когда лак начнет откалываться.

Перешептывания, окружающие ее, были словно крики. Она слышала их все одновременно, словно это был взрыв бомбы. Конечно, сплетники хотели этого. Хотели, чтобы она знала, что они думают о ней.

Разлучница.

Распутная женщина.

Охотница за деньгами.

Веда была бы не прочь сказать им, что они еще могу добавить и маньячку-кастратора к этому списку, только чтобы дать им еще больше интересной информации для сплетен, но она даже не хотела заморачиватся.

Ее единственной целью было пережить этот день без наручников на запястьях и остаться в своем уме. Она, казалось, не возлагала на это больших надежд, и многие скажут, что последнее она потеряла много лет назад. Поэтому она засунула вишневый леденец между поджатых губ с такой яростью, что начала беспокоиться, что может протолкнуть его сильно далеко в глотку и подавиться им. Даже сладкий вкус не приносил ей утешения, и она, нахмурившись, посмотрела на свои ногти с животным принтом, чтобы дистанцироваться от этих голосов. В ее животе все перевернулось, когда она вспомнила свою глупую ошибку с Конгом.

Ее желудок скручивало все утро от этих мыслей. Даже после того, как она разбудила богатенького мальчика, с которым она разделила постель, и использовала его магический член – дважды, но неприятные ощущения появились снова, как только он вышел из нее. Она боролась с желанием, чтобы не попросить его остаться внутри нее после того, как он кончил. По крайней мере, тогда бы она смогла хорошо выспаться.

Вместо этого, у нее были мешки под глазами, мятый медицинский халат, ни капли макияжа на лице и пучок из волос на макушке, который был похож больше на гнездо. Хуже этого то, что генеральный директор больницы, Гейдж, будет выглядеть безупречно на собраниях все утро. Она даже не могла навестить его на верхнем этаже, где он сидел, чтобы он помог ей улучшить ее душевное состояние.

При звуке ее имени, сопровождаемым смехом, она рискнула оглянуться через плечо, и, конечно же, натолкнулась на злые взгляды, направленные на нее с каждого яркого окрашенного столика в просторной столовой. Даже работники за барной стойкой указывали на нее и пялились.

– Не обращай на них внимания, сладенькая, – Латика, старшая сестра в Тенистой Скале, замедлилась, чтобы остановиться рядом со столиком Веды. Солнечные лучи проникали через окна в столовой и создавали блики на прямоугольных очках Латики, тем самым заставляя ее смуглую кожу светиться. Она покачивала пышными формами, когда подошла и остановилась с подносом, полным еды в руке. – Произойдет какой-нибудь следующий скандал – а это всегда случается – и эти придурки переключаться на нее, прежде чем ты узнаешь об этом.

– Спасибо, Латика, – Веда откинулась на спинку стула. Ее ноги дрожали. – Итак, это все-таки скандал?

Латика опустила голову, глядя на Веду поверх оправы своих очков.

– Сын одной из самых влиятельных семей в Тенистой Скале бросает свою невинную пушистую невесту из-за знойного, смуглого анестезиолога?

Веда покачала головой и нахмурилась.

– Да, это вы так всего говорите…

Латика наклонилась вперед, она длинными ногтями постукивала по шаткому столу.

– Если говорить между нами, сладенькая, то я никогда не видела его таким счастливым, а я знаю его с пеленок, – она выпрямилась и подмигнула. – Ты ему подходишь.

Веда покраснела.

– Спасибо.

– Просто к сведению, Иисус не будет таким снисходительным, как я. Поэтому, если бы я была на твоем месте, я бы придумала достоверное объяснение этой ситуации.

– Латика! – закричала Веда.

Но Латика уже уходили прочь, виляя своей большой задницей, когда она махала Веде рукой через плечо и промычала:

– Ммммхммм.

Веда увидела улыбающееся лицо и волосы, стянутые на голове в конский хвост. Она уселась на стул за столом напротив, привлекая к себе внимание Веды.

Веда не смогла удержаться от улыбки при виде Коко Локвуд. Смуглая кожа была настолько гладкая, что могла принадлежать только подростку, большие миндалевидные глаза, которые выглядели, как у куклы Барби, и мягкая аура, которая обволакивала каждого, кто стоял рядом с ней. Веда вздохнула, глядя на Коко.

– Доброе утро, любовь моя, – Веда думала, что когда Коко перестала быть подростком, то начала избегать таких фраз как «моя любовь».

– Доброе.

Голос Коко бы хриплым, как у черлидерши, которая полдня кричала, напрягая легкие. Однако Коко была не черлидиршей, а медсестрой-практиканткой с большими мечтами. Он хотела быть кардиологом, и она сделала ошибку, выбрав Веду своим наставником.

Веда пыталась предупредить ее несколько раз, что она – не образец для подражания, но этот жизнерадостный человек настойчива, как ад, и у Веды не было другого выхода, кроме как принять дружку Коко. Больше, чем дружбу. Желание защитить Коко превратило их дружеские отношения практически… в сестринские.

Веда не осмеливалась произносить это слово в присутствии Коко. «Сестра». Произнести слово «друг» и так было достаточно большой ошибкой. Убедившись, что ничего, кроме как зомби апокалипсиса, не заставит Коко убрать когти дружбы, которые она глубоко запустила.

– У тебя еще нет костюма для Бала Маскарада? – спросила Коко. – Мы можем пойти по магазинам после работы.

– Не нужно. Бал в конце месяца, и я собираюсь, в любом случае, ждать до последней минуты.

– Но все самые милые костюмы расхватают.

– Что даст мне прекрасную отговорку, чтобы надеть просто маску и толстовку.

– Как же далеко ты можешь зайти, чтобы не надевать платье.

– Мое упорство не знает границ.

Усмехнувшись, Коко схватила ее пластиковые приборы с подноса, шум от открывающейся упаковки заполнил помещение, она подняла взгляд на телевизор в дальнем углу комнаты. Она с упоением смотрела утренние новости. Говорили о главных происшествиях.

– Кажется, еще одна девушка пропала… – улыбка исчезла с лица Коко, что было редким явлением. – Зена Джонс. Я бы позавидовала, что у нее такое крутое имя, знаешь, если бы она не пропала и все такое…