Текст книги "Трепет (СИ)"
Автор книги: Тревьон Бёрнс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
– Он мертв, Веда. Передозировка. Не хотел говорить тебе по телефону.
– Черт возьми, я думаю, что мое гребаное сердце просто остановилось. – Она наклонилась вперед, накрывая рукой то место, где было сердце, не в силах избавиться от ужаса.
Это моя вина.
Ее живот скрутило узлом, словно натянутый канат, и она наклонилась еще ниже, хватаясь за колено, чтобы не упасть.
– Нет.
– Сосед нашел его сегодня утром в ванной. Игла все еще была в его руке.
Она сильно нахмурилась. На какое-то время ей стала дурно, но потом поняла, как грубо себя ведет, и медленно выпрямилась, освобождая дверной проем, когда слезы защипали ей глаза.
– Входи, Линк. Боже.
Линк принял ее приглашение, шагнул внутрь, изучая взглядом ее лицо.
Она закрыла за ним дверь.
Пол вибрировал от его шагов, когда он вошел в гостиную и дошел до кофейного столика, прежде чем снова повернуться к ней лицом.
Она уперла руку в бедро и выставила вперед ногу.
– Как раз в ту ночь он сказал, что снова стал посещать общество анонимных алкоголиков… – она прикрыла рот рукой, когда тихий вздох сорвался с ее губ. – Я была так уверена, что он встанет на верный путь. Что с ним все будет в порядке, – когда по ее щеке скатилась слеза, она глубоко вздохнула. Однако как только слезы оросили ее щеки, она их вытерла и нахмурилась, глядя вдаль.
Затем вернула взгляд к Линку, указывая на него кулаком.
– А это точно была передозировка?
– Хороший вопрос, – его ноздри раздулись. – Такой хороший вопрос, что сегодня днем я сам пошел в кабинет коронера, чтобы взглянуть на Люка. Мне показалось странным, что следы были на его правой руке, хотя он правша, – он быстро пожал плечами, скривив губы. – Хотя это и понятно. Он был наркоманом, верно? Я уверен, что через несколько лет, когда вены начинают прятаться, то ты довольно быстро начинаешь хорошо пользоваться обеими руками. Но это не объяснило, почему было так много крови. Почему на его руке было шесть свежих следов … – он похлопал себя по внутренней стороне руки.
– Но только один из них попал в вену? – Веда понизила голос, а затем с сарказмом сказала. – Потому что все знают, что даже для профессионального наркозависимого требуется шесть попыток, чтобы попасть в вену.
– Парень был чертовым «снайпером». У него были отметины в каждой жилке на теле. У него были отметины на пальцах ног, но он не мог попасть в цель в руке? Такого не может быть.
– Его смерть подстроили. О, Боже… – пробормотала она. – Ты сказал, что он ему заплатил…
– Да, я говорил тебе. Элита запугивает легко. Юджин, вероятно, заплатил ему, а на следующее утро проснулся и решил выбрать более верный способ.
Веду затошнило, потому что тьма тут же вернулась.
Она окутала ее и заключила в объятия с такой силой, как никогда прежде.
Она чуть не рассмеялась ее возвращению. Какой же дурой она была, поверив, что предложение Гейджа убило ее навсегда. Какой же идиоткой она была, когда поверила, что на этот раз она исчезла навсегда.
Она никогда не исчезнет. Не раньше, чем они все заплатят за всё. Это всегда было правдой, но никогда не было настолько очевидно, чем сейчас.
Она сделала глубокий вдох.
– Мы должны что-то с этим сделать. Что сказал коронер?
– Никаких доказательств. Никаких вероятных причин. Никаких доказательств. Просто еще один мальчишка с холма, получивший пулю из десятицентового пистолета. Коронер не мог рисковать.
Веда тихо выругалась. Слезы вернулись, и напряжение в животе усилилось. Она снова наклонилась вперед, уперев руки в колени, когда была уверена, что ее сейчас стошнит.
– Мне не следовало втягивать его в это. Мне не следовало заставлять его говорить о Грете. Я никогда не должна была…
– Не делай этого. Послушай того, кто знает, что это такое – винить себя. Кто, черт возьми, почти сделал из этого карьеру.
Она подняла на него свои влажные глаза.
Он покачал головой.
– Это билет в один конец – в ад. Место, где нет ни окон, ни дверей, ни выхода. Не делай этого. Это не твоя вина. Черт, ты рискуешь своей шеей ради этого ребенка больше, чем кто-либо другой на этом острове. Даже больше, чем мне бы хотелось. Ты хороший человек, Веда. Ты… – он отвел взгляд, кивая в ее строну. – У тебя есть сердце.
– Да, но сейчас я не чувствую себя хорошим человеком. У меня такое чувство, будто я только что подписала смертный приговор какому-то парню. Несколько недель назад он был чист и трезв. Он даже нашел способ раздобыть подержанный костюм, чтобы пойти на первое собеседование. Он перевернул свою жизнь….
– Да, и Юджин все испортил, назвав Люка виновным в преступлении, которого тот не совершал. Как, черт возьми, это относится к тебе? – он снова покачал головой. – Это не твоя вина.
Веда не расслышала больше ни слова, и слезы стали все сильнее, не давая ей ответить, поэтому она отвернулась, прикрыв рот рукой. Часть ее хотела, чтобы Линк ушел. Прежде чем она скажет что-то, о чем потом пожалеет. Достаточно того, что он чуть не поймал ее с этим лаком для ногтей. Конечно, эта непонятная «мисс» всегда будет на задворках его сознания. Достаточно было одной глупой оговорки, чтобы в его мозгу щелкнул этот дурацкий переключатель, подтвердив его прежние подозрения и открыв ему ее тайну.
Когда он руками обнял ее теплыми руками, Веда вздохнула.
Он крепче сжал ее, и от быстрого вдоха она стала чуть выше. Он провел ладонями по ее рукам, и она медленно закрыла глаза, чувствуя, как каждый дюйм ее кожи начинает гореть под его мозолистыми пальцами. Отсутствие кольца на его левой руке гарантировало, что между их кожей не существовало ни единого барьера, когда он медленно скользил по ее рукам, останавливаясь чуть выше локтей.
Он медлил.
Снова сжал ее.
Веда повернулась и тихо вскрикнула, когда ее лицо мгновенно уткнулось ему в грудь, а мягкие пуговицы рубашки впились ей в кожу.
Рокот, звучащий глубоко в его твердой груди заставил кончик ее носа покалывать, когда он заговорил.
– Я пришел сюда не для того, чтобы тебя расстраивать… но мы больше не можем этого делать.
Веда отступила назад, как будто он только что ударил ее ножом, разделив их на несколько футов и нахмурилась.
– Ни за что на свете я не отступлюсь. Только не после всего, что случилось. Юджин мог заплатить Люку до того, как он… до того, как он убил его, – Веда сглотнула. – Но он убил его недостаточно быстро, потому что теперь мы знаем, что с богатыми людьми на этом Богом забытом острове творится что-то неладное. С круизным бизнесом. Со всеми этими пропавшими несовершеннолетними девочками.
– Мы всегда это знали. Весь остров это знает. Это не совсем первые полосы новостей.
– Но теперь у нас есть зацепки. Зацепки, которые мы до сих пор не находили. Начиная с этой невыносимой женщины мадам Никки. Мы должны…
– Веда, это слишком опасно…
– Мы все еще не получили информацию, которая могла бы помочь нам найти Зену Джонс. Прошло несколько недель с тех пор, как она пропала, да, но… – она замялась. – Но это не значит, что мы просто сдадимся.
– Веда…
– Это не значит, что она не где-то там, напуганная и одинокая, молится, чтобы кто-нибудь нашел ее. Ее спасти…
– Веда…
– Сколько таких девочек, возможно, еще ждут? Боже, Линк, она все еще может быть жива где-то там, думая, что мы сдались…
– Она исчезла навсегда.
Шок пронзил Веду, заставляя ее кожу покалывать. Она тут же вспомнила свое детство и то сильное потрясение, которое всегда охватывало ее, когда отец неожиданно повышал голос. Как и Линк, он был уравновешенным человеком снаружи, даже когда буря бушевала в его душе. Он редко позволял этой буре перейти грань, но в редких случаях он это делал – и тогда берегись. Она обладала силой, способной сбить Веду с ног. Вот такой яростной могла быть эта буря.
И сейчас было не исключение.
Эти слова, казалось, ошеломили Линка не меньше, чем ее саму. Он вытянул руки по швам, на его лице было больше эмоций, чем она когда-либо видела раньше. Он резко выдохнул, глаза его блеснули, голос понизился.
– Она пропала навсегда.
У Веды защипало глаза. Она попыталась открыть рот, чтобы заговорить, но не могла решить, что будет говорить. Всего тремя словами он сказал так много. Веда не могла понять, с чего начать говорить.
Он проглотил застрявший в горле комок, указывая на нее всей рукой, словно стрелой.
– Моя жена была слишком близка к истине, прежде чем исчезнуть. У нее было слишком большое сердце для ее тела – как и у тебя – и будь я проклят, если увижу, что ты идешь по той же дороге. С самого начала было ошибкой втягивать тебя так сильно, так что я заканчиваю это сейчас. Ты перестанешь в это вникать. Ты перестанешь задавать вопросы. Ты остановишься сегодня. Прямо сейчас. Живи своей жизнью, – он заколебался. – Выходи замуж за своего богача.
Веда подошла к нему, чтобы спросить, о чем он говорит, и увидела, что он опустил глаза на ее левую руку. Она подняла ее, растопырила пальцы и коснулась обручального кольца, сверкнувшего на пальце. Она забыла, что надела его, и это было странно, потому что кольцо было тяжелее валуна. Ей и в голову не приходило, насколько велик на самом деле этот бриллиант, пока она не почувствовала, что он словно заполняет все вокруг, не оставляя места для жизни и дыхания.
Его голос понизился, зеленый взгляд впился в кольцо, когда он указал на нее.
– Кстати, поздравляю.
Интересно, как давно он знал, что это кольцо у нее на пальце? Видел ли он его с того момента, как вошел? Или он только сейчас это заметил? Она прикрыла кольцо правой рукой, голос ее звучал напряженно.
– Спасибо.
Он смотрел ей в глаза и удерживал ее взгляд.
Стало тихо.
Когда Веда поняла, что делает правой рукой, она крепко скрестила руки на груди, пытаясь найти нужные слова.
– Ну, я не собираюсь останавливаться.
Он застонал.
– Ты, должно быть, шутишь, если действительно думаешь, что я остановлюсь.
– Как я уже сказал, будь я проклят…
– Нет, будь я проклята. Будь я проклята, если Люк погиб напрасно. Я собираюсь выяснить, что, черт возьми, происходит на этом жалком острове, Линк, и я сделаю это с тобой или без тебя.
Казалось, он вот-вот закричит, но вместо этого раздался смех.
– Ты самая огромная заноза в заднице, которую я когда-либо встречал…
– Да, мне говорили такое раз или два, – проворчала Веда, не в силах сдержать мягкую улыбку.
– Знаешь, твои чувства по отношению к Люку… – он сделал жест, показывая между ними. – Вот что я чувствую к тебе. Как будто я не должен был втягивать тебя в это. Тебе действительно будет хорошо, если ты будешь знать, что я чувствую сейчас?
– Я буду спокойно спать по ночам.
– Да, я уверен, что ты… – он отвернулся от нее, чтобы скрыть улыбку. – Я уверен, что для такого умного человека, как ты, все дается легко – для врача.
Веда не удержалась от смеха, удивленная тем, что ни один из мужчин в ее жизни, казалось, не имел ни малейшего представления о том, какой катастрофой она была.
– Но не для меня. Это… – Линк, казалось, потерялся в своих мыслях, его глаза метались туда-сюда. – Клянусь Богом, иногда я задаюсь вопросом, заслуживаю ли я вообще этот значок. Иногда… мне кажется, что я действительно понятия не имею, что делаю. Ни один коп, уважающий себя, никогда бы не позволил тебе влезть в это дело.
Веда смягчилась.
– Четыре года в Медицинской школе, полгода в ординатуре и почти миллион долларов неоплаченных кредитов, а я все еще хожу в эту больницу каждый день, не имея ни малейшего понятия, что, черт возьми, я делаю. Я просто отсчитываю секунды, пока я случайно не убью кого-то, потому что этот день приближается. Это должно произойти. Так что, нет, Линк… я еще не всем разобралась, ясно? И никто еще не разобрался.
Он искоса взглянул на нее, и его ухмылка стала еще шире.
Веда улыбнулась в ответ.
Они смеялись вместе, переминаясь с ноги на ногу, чувствуя себя неловко, но не желая уходить от наступившей и затянувшейся тишины.
Однако шум мотора, ревущего за дверью ее квартиры, стер улыбку с лица Веды. В следующее мгновение она бросилась к окну так быстро, что Линк пошатнулся, когда она врезалась в него по пути. Она издалека услышала, как он усмехнулся: «Что, где-то пожар?» – когда она вцепилась руками в жалюзи и распахнула их, открывая себе вид на парковку.
Да. Машина Гейджа. Въезжает на парковку.
Коко сидела на пассажирском сиденье и смеялась над тем, что он говорил.
– Черт, черт, дерьмо! – воскликнула Веда, отпуская жалюзи и подбегая к Линку. Она схватила его за руки, на секунду задумавшись, сможет ли она когда-нибудь прикоснуться к ним, не удивляясь их твердости. Придя в себя, она толкнула его, пытаясь вытолкать.
Он рассмеялся. В конце концов, это было смешно, ведь она думала, что сможет заставить его двигаться против его воли.
Поэтому вместо физической силы она начала умолять.
– Гейдж рано вернулся домой. Ты должен спрятаться.
Его смех становился все сильнее, заставляя желудок сжиматься.
– Это смешно.
– Ты должен спрятаться.
– Я не буду этого делать.
Это была самая яркая улыбка, которую она когда-либо видела на лице Линка. Жаль, что у нее не было времени оценить это, когда она услышала звон ключей Гейджа за дверью.
Ее чуть не стошнило, и она бросилась к нему, словно полузащитник в игре.
Линк, должно быть, сжалился над ней, потому что жалость была единственной вещью в мире, которая заставляла его ноги двигаться назад в этот момент, и он двигался назад. Он держал ее за руки, спотыкаясь, когда она упиралась ногами в деревянный пол, толкая его.
– Ты, должно быть, издеваешься надо мной, – сказал он.
– Это смешно, но если он увидит тебя в этой квартире… – она выпрямилась, поняв, что теперь он двигается самостоятельно. – Если он увидит тебя в этой квартире, то на самом деле убьет тебя, а потом порвет со мной. И я очень, очень не хочу, чтобы он порвал со мной, Линк.
– Но убить меня – это нормально, да? Не самый лучший способ заставить меня делать то, что хочешь ты.
Веда ударила его кулаками в грудь, отчего веселье в его глазах стало еще сильнее. Она стиснула зубы от его ликования, шипя сквозь них.
– Заходи. В. Чертову. Ванну. – Она согнула ноги в коленях. – Ну, пожалуйста.
Гейдж вставил ключ в замок. Ручка дернулась и повернулась. Веда не могла не задаться вопросом, почему он выбрал именно этот день, чтобы стать экспертом по отпиранию ее потрепанной двери, вздохнув с облегчением, когда Линк вошел в ванную, качая головой и насмехаясь над ней всю дорогу.
Входная дверь со скрипом отворилась.
Веда захлопнула дверь ванной и помчалась на кухню, распахнув дверцу холодильника и притворившись, что рассматривает ящик с фруктами.
Коко, как обычно, болтала о чем-то на ухо Гейджу, их смех наполнял фойе и разносился по всему дому, пока они входили. Обычно одного звука двух самых важных людей в ее жизни в хорошем настроении было достаточно, чтобы перевернуть весь день Веды, наполняя ее светом, от которого она так сильно зависела. Но в этот момент она не могла дышать. Ее сердце сжалось, а желудок, казалось, взбунтовался.
– Детка? – позвал Гейдж.
Веда выпрямилась во весь рост и попыталась изобразить удивление.
– Ух ты! Эй! Ты рано вернулся домой. Коко! – она просияла, приветственно раскинув руки.
Коко застыла на полуслове, скосив глаза.
– Ты ведешь себя странно.
Улыбка Веды погасла. Очевидно, ее актерское мастерство было абсолютным дерьмом.
– Я просто рада тебя видеть, вот и все, – прощебетала Веда, выходя из кухни. – Разве я не могу порадоваться встрече с тобой?
Настала очередь Гейджа покоситься на нее.
– Ты пила, детка?
Веда замерла на пути в прихожую, раскинув руки.
– Ха-ха, Веда-сволочь, которая никогда никого не рада видеть. Быть милой Ведой – это полная аномалия. Веда – полная дурочка.
Коко и Гейдж улыбнулись, но спорить не стали.
– Вы, ребята, отстой, – проворчала она.
– А вот и моя невеста, – промурлыкал Гейдж, прежде чем кивнуть в сторону двери. – Ты что, забыла, что Коко собирается угостить нас коктейлем в честь помолвки у Данте?
Да.
– Нет, – улыбнулась Веда, подбегая к вешалке рядом с дверью и хватая сумочку. – Я готова. Прямо сейчас. Пойдем – прямо сейчас.
– Ого, притормози. – Гейдж наклонился и поцеловал ее в щеку. – Сначала Коко должна сходить в ванну.
– Я сдерживалась очень долго.
Веда схватила Коко за руку.
– В кафе есть туалет.
Гейдж взял Веду за руку, обхватившую Коко, и отцепил ее пальцы один за другим.
– А еще здесь есть туалет… вот… – он наклонил голову к Веде. – Серьезно. Ты что, пила?
Веда нерешительно отпустила Коко, по одному пальцу за раз, лишь смутно осознавая, что Гейдж серьезно спрашивает ее, что с ней, черт возьми, не так.
Коко направилась в ванную, хихикая по дороге.
Все тело Веды застыло, как каменная статуя. Даже нежного прикосновения губ Гейджа к изгибу ее шеи было недостаточно, чтобы расслабить ее.
Коко открыла дверь ванной, шагнула внутрь и подпрыгнула почти на фут в воздух, крик, который мог разбить стекло, слетел с ее губ и эхом отскочил от каждой стены в квартире.
Гейдж вздрогнул, и его поцелуи быстро прекратились. В мгновение ока он схватил Веду за руки и притянул ее к себе, прикрывая своей рукой, как мать прикрывает ребенка на пассажирском сиденье во время автомобильной аварии.
– Господи, Коко, что случилось? – закричал Гейдж.
С широко распахнутыми глазами Коко выглянула из ванной в прихожую и ее взгляд устремился к Веде.
Через плечо Гейджа Веда быстро покачала головой Коко, обнажив зубы и безмолвно умоляя.
– Паук! – пробормотала Коко, ее взгляд вернулся к Гейджу, когда она протиснулась в дверной проем ванной комнаты, ежась, закрывая дверь так сильно, как только могла. – Огромный… огромный паук.
Гейдж направился в ванную, собираясь снять пиджак.
– О, не волнуйся, Коко Паффс, я позабочусь об этом…
– Нет! – Коко чуть ли не выпрыгнула из кожи, выкинув вперед руку.
Гейдж застыл на полпути, пораженный.
Веда закрыла глаза, потому что было очевидно, что Коко тоже нескоро получит награду за лучшее актерское мастерство.
Взяв себя в руки, Коко попыталась холодно улыбнуться, наклонившись в сторону и понизив голос.
– Это очень мило, Гейдж, но уже все нормально. Я уже успокоилась. Спотыкаясь о собственные ноги, возвращаясь в ванную, Коко помахала рукой, улыбаясь Гейджу. – Я уже убила его. – Она подняла кроссовок и швырнула его на кафель, как будто раздавила жука. – Убила его насмерть. Так что… все абсолютно нормально… – ее голос стих, когда она исчезла за дверью ванной, захлопнув ее за собой.
Веда выдохнула, так как задержала дыхание, а ее сердцебиение участилось.
Гейдж смотрел на нее с ошеломленным выражением лица.
Она усмехнулась, указывая на закрытую дверь ванной комнаты, пожимая плечами.
– Дети, – пробормотала она, все еще задыхаясь от недостатка кислорода, и положила руку на бедро, когда мир начал вращаться вокруг нее.
Это было слишком близко.
Очень, очень близко.
Глава 21
– Итак… – Коко подалась вперед на своем табурете в гриль-баре у Данте, наклонив голову так сильно в сторону, что кончики ее длинных черных волос слились в кучу на деревянной стойке. – Есть ли что-нибудь, о чем ты хотела поговорить со мной…?
– Эй, а разве несовершеннолетним не запрещено сидеть в баре? – спросила Веда у бармена и хозяина, Данте Джонсона, который в данный момент переключал каналы телевизора в углу, пытаясь найти футбольный матч. Веда сделала все, что было в ее силах, чтобы не обращать внимания на лукавый взгляд Коко.
Данте взглянул на Веду, его кожа была такой же гладкой и с шоколадным оттенком, как у его сестры подростка. У него была улыбка, которая могла осветить самую глубокую, самую черную пещеру, и Веда почувствовала, как ее сердце воспарило, когда она поняла, что поддалась этой улыбке.
– Сестренка знает, что делать. Если появятся копы…
– Нужно остановиться и упасть на пол! – закричала Коко, все еще наклоняя голову к Веде и стреляя в нее взглядом своих широко распахнутых глаз.
– Пожалуйста, перестань так смотреть на меня, – взмолилась Веда, когда Данте отошел, чтобы обслужить клиента.
Коко, очевидно, ждала этого момента всю ночь. В тот момент, когда Гейдж наконец-то извинился и ушел в туалет шумного бара, оставив Коко и Веду наедине.
– Я просто хотела узнать, есть ли что-нибудь, о чем ты хотела бы со мной поговорить, – сказала Коко, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее. – Все, что угодно.
– Мне нечего сказать, – просияла Веда, посмотрев на Коко широко раскрытыми глазами. Она понизила голос. – И это было не то, на что было похоже, ясно? Мы просто друзья.
– Верно… – кивнула Коко. – Потому что все знают, что ты прячешь своих «друзей» в ванной, когда твой парень – о, прости меня – когда твой жених застает тебя, возвращаясь с работы немного раньше.
– Гейдж сильно ревнует, потому что думает, что между мной и Линком что-то есть, ясно? Хотя мы, очевидно, просто друзья. Я знала, что Гейдж не выдержит встречи с ним в моей квартире. Так что, да… я заставила его спрятаться. Но мы просто друзья, Коко. Клянусь Богом. Между нами ничего нет. Ничего. Я люблю Гейджа. Если я когда-нибудь потеряю его… черт, я не знаю, что буду делать. Я буду полностью уничтожена. И после этого я не смогу восстановиться, Коко.
Коко посмотрела ей в глаза, натягивая длинные рукава топа на руки.
– Я это знаю. Я знаю, как сильно ты любишь Гейджа. Это совершенно очевидно. Я на самом деле думаю, что это… мило… что ты зашла так далеко, чтобы защитить его чувства, – она рассмеялась. – Хотя, судя по выражению твоего лица, ты выглядела примерно в двух секундах от того, чтобы наложить в штаны.
– Удивительно, что я этого не сделала, – взгляд Веды смягчился. – Спасибо, что прикрываешь меня. Сегодня ты действительно спасла мне жизнь. Ты спасла мою помолвку.
Коко подмигнула.
– Для этого и нужны друзья, верно?
И впервые Веда не расслышала это слово как что-то плохое или обременительное. Она не сожалела о том дне, когда позволила этому слову сорваться с ее губ. Друг.
Она снова обнаружила, что учится у Коко. Что слово «друг» не обязательно должно быть чем-то плохим. Это не должно было быть тем, от чего она бежала. Это может быть безумием, но это может быть почти что-то… замечательное. Что-то красивое.
Это редкое чувство.
– Спасибо, – повторила Веда, покраснев от быстрого объятия, которое Коко подарила ей, любя ее в этот момент больше, чем она когда-либо. Она не считала себя способной на такое. Веда знала, что ее любовь к Коко будет только расти. Что все только начинается. Она знала, что скоро даже не сможет удержаться, чтобы не произнести следующее самое опасное слово.
Сестра.
Она знала, что этот день настанет, но, как ни странно, оказалось, что она боится этого дня не так сильно, как раньше. Конечно, она все еще боялась этого. Но это чувство было менее… интенсивным.
В баре Данте не было стен, так что пристань была видна как на ладони. Оранжевый отблеск пронесся по небу в тот вечер. Последний намек на заходящее солнце, которое боролось за то, чтобы прожить еще немного.
– Ты уже купила костюм для завтрашнего Бала-маскарада? – спросила Коко. – Я не могу дождаться!
– У меня есть. Я нашла идеальный костюм. Два идеальных костюма, на самом деле.
– Только не в маске Джейсона и в толстовке, верно? – спросила Коко.
– К сожалению, нет, – засмеялась Веда. – Это определенно самый настоящий маскарадный костюм.
Если она собиралась отрезать яйца Юджину, ей нужна была гораздо более тщательная маскировка, чем маска Джейсона и толстовка.
В течение нескольких месяцев Веда была озабочена этим Балом маскарадом. Она не могла понять, почему ее парень хочет поехать. Почему он не мог довольствоваться тем, что просто останется дома и будет заниматься сексом весь день. Почему он так чертовски любил общение.
Но потом, в момент, пока ее переполняло отвращение к его светским манерам, ее осенило.
Не было лучшего места в мире, чтобы отомстить, чем на вечеринке, где все были в полной маскировке, и поскольку она не могла рисковать, чтобы «позаботиться» о Юджине в его доме, маскарад был следующим лучшим вариантом.
Так что в тот вечер ответом на вопрос Коко было не просто «да», а «абсолютно, черт возьми».
Веда была чертовски взволнована предстоящим в эти выходные Балом-маскарадом, взволнована тем, что человек, который украл ее невинность десять лет назад, наконец-то заплатит за это. Что человек, который разрушил жизнь Люка не один раз, а дважды, прежде чем хладнокровно убить его, чтобы заставить молчать, получит чрезвычайно горький вкус его собственного лекарства. Как и она, Люк был всего лишь ребенком с холма. Бедный ребенок, который никогда не беспокоил богатых. Бедный ребенок, который не лезет не в свое дело.
И все же Юджин Мастерсон считал себя вправе вмешиваться в жизнь Люка. Жизнь Греты. Жизнь Зены. Одному Богу известно, сколько бессчетных чужих жизней. Она знала, что это право было заложено в нем с того самого дня, когда он родился с серебряной ложкой во рту. Она знала, что он, скорее всего, умрет, чем признает свою ошибку.
Веда поймала себя на том, что хмуро смотрит вдаль, забыв о выпивке.
Как будто ее ненавистные мысли призвали его, в этот момент в бар вошел Юджин с сияющей улыбкой на лице и направился к своим друзьям, которые как раз сидели за стойкой рядом с Ведой и Коко. Он дал им всем пять в знак приветствия, шум их возбужденных разговоров достиг почти оглушительных высот.
– Фу… – Коко мгновенно закатила глаза, и Веде вспомнилась вторая причина, по которой она так сильно ее любила. Это было потому, что Коко ненавидела богатых в Тенистой Скале так же сильно, как и она сама. Формально Коко была одной из самых богатых, но она также была и одной из их жертв. Одна из жертв, о которых Веда начала узнавать.
– Боже, я ненавижу этих парней, – проворчала Коко, бросив на Юджина и его друзей взгляд краешком глаза, когда они рявкнули на Данте, который также был явно раздражен, пока он делал им напитки.
Веда погладила Коко по спине.
– Не волнуйся, любовь моя. Можешь рассчитывать на меня.
И после этого Коко расслабилась.
– О, посмотрите-ка!
Внимание Веды вернулось к Юджину как раз вовремя, чтобы увидеть, как он кивает в сторону телевизора. Данте не смог найти игру и остановился на канале, который показывал пятичасовые новости.
Когда на экране появилось лицо Люка Грира, Веда глубоко вздохнула.
– Черт возьми, в ванной? – присвистнул один из друзей Юджина. – Жестоко.
– К черту этого наркомана, – Юджин скривил губы. – И его сестру шлюху тоже.
Раскаленное добела пламя забурлило под кожей Веды, и она выпрямилась. Сквозь стук в ушах, который ощущался так, словно ее пульс переместился в барабанные перепонки, она снова услышала насмешку Коко.
Каждой клеточкой своего тела Веда хотела защитить Люка, Грету и даже Зену, которая, как она все еще подозревала, встретила свою судьбу в руках Юджина. Но, к счастью, она смогла прикусить язык.
Она должна быть умнее.
Она больше не могла спорить с этими придурками на людях. Средь бела дня.
Она больше не будет спорить.
С этой ночи она поклялась все делать молча.
Передвигаться только в темноте.
На балу в тот уик-энд Юджин Мастерсон узнает, насколько глубока эта тьма.
Очередная шутка «про шлюху» вылетела изо рта Юджина и отравила воздух. Он и его друзья расхохотались, чокаясь бокалами в честь своих идиотских выходок.
Но Веда не отреагировала на это.
Она улыбнулась. Практически рассмеялась.
На самом деле, это было восхитительно. Что он верил, что все было хорошо.
Юджин снова засмеялся, и от этого звука улыбка Веды стала еще шире.
Продолжай смеяться, мудак.
Она сотрет это выражение с его лица навсегда скорее, чем он мог предполагать.
Ежегодный бал-маскарад в Тенистой Скале был одним из немногих мероприятий на острове, где богатые и бедные могли собираться без барьеров. Возможно, дело было в том, что все были в маскировке, поэтому никто не должен был понять, что они взаимодействовали с кем-то богатым или бедным. В этот год бал проходил в старом оперном театре, который одиноко стоял на вершине самой высокой горы острова. Куполообразные витражи тянулись вдоль стен, поднимаясь до самого верха сводчатых потолков, где висели золотые люстры, отбрасывая желтое сияние на посетителей вечеринки. Стены были отделаны массивной золотой отделкой, а картины эпохи Возрождения напоминали Веде о Сикстинской капелле.
Каким бы красивым ни было здание, Веда до сих пор не понимала, как это вообще можно считать развлечением. В объятиях Гейджа посреди танцпола, окруженная масками всех цветов и оттенков, она не могла не чувствовать тревоги.
Она тоже никогда не была поклонницей Хэллоуина. Что-то было в том, что ты не видишь чье-то лицо. Настоящие монстры, которые скрываются за масками.
Единственное, что могло облегчить ее тревогу перед лицом всех этих золотых, черных кружев и шутовских масок, окружавших ее, были сильные руки, обнимавшие ее за талию.
Тепло его дыхания над ее ухом.
– Ты хорошо проводишь время? – спросил Гейдж.
Через маску Веда впилась взглядом в его великолепное лицо и начала отвечать.
Однако слова застряли у нее в горле, когда мимо пронесся человек с черепом на голове. Она вздрогнула. Эта маска с черепом в сочетании с белой фарфоровой маской позади нее, серебряным клювом пеликана слева и широким павлиньим головным убором справа, откровенно говоря, пугала ее до чертиков.
– Зажигаю по полной! – ответила она пронзительным голосом.
Гейдж, должно быть, услышал надрывные нотки, потому что крепче обнял ее за талию и поцеловал в щеку.
И она не могла лгать. Все испарилось. Страх, тревога…
Тьма.
Но в тот же миг, как она увидела его, тьма снова нахлынула.
Юджин Мастерсон. Она знала, что рано или поздно столкнется с ним. В конце концов, она пришла на эту вечеринку специально из-за него. Но когда Юджин подошел к Гейджу сзади, хлопнул его по плечу, привлек его внимание и пожал ему руку в знак приветствия, несколько чувств пронеслось сквозь Веду.
Первое: слепая, неприкрытая ненависть.
Второе: изнурительное раздражение. Досада, что она действительно помолвлена с человеком, который может пожать руку Юджину Мастерсону с невозмутимым лицом.
И третье: полная решимость. Решимость заставить его заплатить. Чтобы прикончить его сейчас, чтобы она могла перейти к своему номеру три, который также заставил ее желудок перевернуться при одном виде его лица на вечеринке той ночью.
Она натянуто улыбнулась Юджину и сделала вид, что не заметила протянутой ей в знак приветствия руки, повернув голову и ожидая, когда он окончательно отойдет от них.
Гейдж снова притянул ее к себе.
– Он пытался поздороваться, детка.
Она встретилась с ним взглядом, изображая шок.
– Да?
– Он пытался пожать тебе руку. Ты проигнорировала его.
– Неужели? Черт, я даже не заметила.
Нахрен Юджина и его рукопожатие. Единственный раз, когда она собиралась прикоснуться к этой обезьяне сегодня вечером, это когда будет отрезать ему яйца. К счастью, оказалось, что неуловимая подружка Юджина, которая испортила веселье Веде в первый раз, не была с ним в эту ночь, позволяя Веде свободно действовать.
