Текст книги "Гера"

Автор книги: Тони Ронберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

         Аня вспоминает, что оставила машину у парка и вызывает такси. В дождь пациентов меньше… Начинается обычный день с его заботами. И она, глядя на потоки дождя за окном, думает о том, чем сейчас занят Герасимов. Чувствует ли он этот дождь?

6. СТАРЫЕ ПРИЯТЕЛИ

– Все равно, что после бури, – говорит Сашка. – Не могу поверить, что уже не штормит. Что все, что происходит – так, мелочи жизни…

– Считай, что ушел на заслуженный отдых. Хотел бы я выйти на пенсию в тридцать лет. А мне еще.., – Шубин подсчитывает, – еще прилично осталось.

         О том, что было, уже все сказано. И Шубин не возвращается…

– Приехал в ваш Киев, и погода испортилась. А я вчера, кстати, Аню видел… Рассказал ей, что пациент скорее жив, чем мертв…

– Зря…

– Зря? Да брось! Пусть… это самое… пострадает немного. Женщинам очень полезно. Это омолаживает. А ты потом как-то утрясешь…

– Не надо было говорить, – мотает головой Сашка.

– Я и про серба этого хотел ей рассказать, но подумал – слишком уж красиво получается с моей стороны. Благородно!

         Шубин опрокидывает стопку и смеется.

– Не понял я, что за серб, – говорит Герасимов. – Откуда он взялся?

– А черт его знает. Прилетел к ней из Мельбурна – серб какой-то. Зовут Дарко.

– Дарко?

– Ну. И, короче, думаю, сгодится этот Дарко для дела. Мой шеф распорядился к ней хвост нехилый привесить: мол, все, кто входят в контакт, – на подозрении. За пациентами даже следили! Ну, думаю, надо это как-то прекращать. А тут – этот Дарко. Мы и устроили захват по полной. Серб в непонятках, на английском что-то бормочет. Я его прямо к Шефу – говорю вот, так сказать, результат нашего бдительного наблюдения. Это что ж, всех, кто в контакт с Полетаевой вступает, вот так теперь отлавливать? Так и на международный скандал нарваться недолго. А он скандалов только и боится – больше ничего. Все, говорит, ну ее на, эту слежку. Пусть живет себе… К матери твоей тоже съездили – она уверена, что погиб, плачет. Это для дела тоже хорошо.

– Да уж, – соглашается Сашка невесело.

– Ну, все, забудь! – обрывает сам себя Шубин. – Рассосалось же! И тебе – на пользу…

– «Спасибо» я тебе уже говорил?

– Так, сквозь зубы…

         Они еще выпивают. Год назад Сашка, пожалуй, и представить себе не мог, что будет выпивать с Шубиным и встречаться с ним не по делу. Сначала думал ради бабла Игорь его прикрыл. Элементарно, чтобы поделился Сашка. На Шубина это было бы похоже. Но когда встретились в Киеве, и Сашка прямо спросил: «Сколько хочешь?», Шубин только прищурился, и кулаки сжались.

– Не обостряй, Гера, наших теплых дружеских отношений. Из нас двоих свинья все-таки ты.

         Сашка так и ждал подвоха, а его не было. Главное, что от Международной Амнистии спасся, от ФБР, от начальства Шубина в ФСБ, от Витковского. И от бабушки ушел, и от дедушки. И все – только благодаря Шубину. С другой стороны, эти игры выбивают Сашку. Не понимает он их.

         Зачем нужно было тогда, чтобы Аня звонила? Шубин просто хотел предупредить, что дает ему уйти, а она… страдала, переживала, считала, что предает кого-то. Любит он такие фокусы, ничего не скажешь. Вот и сейчас – зачем было запутывать ее, заставлять выбирать. Странная склонность к психологическим экспериментам…

         А выпить Шубин не дурак. Бухает украинскую горилку – и ни в одном глазу. Только волосы приглаживает чаще. Сашка простил ему Анну. Если бы Шубин знал, что у них любовь, не перешел бы ему дорогу. Но он не знал – тогда еще не знал.

         А сейчас просто потешается. Ситуация кажется ему забавной. Сашке – не очень, но он тоже пьет лихо и закусывает чем-то на выбор Шубина.

– У вас вообще классно готовят. И не очень дорого. Дорого, конечно, но не так, как в Москве.

         Из них двоих – официантки больше смотрят на Сашку. Шубин это тоже замечает.

– Раньше наоборот было, да? Что значит, перемены человека красят, – и снова ржет. – Может, и мне махнуть в европейское турне?

– Ты же невыездной, нет?

– Невыездной, – кивает Шубин.

– А после отставки?

– Еще пять лет. Пока все тайны устареют.

– И сам устареешь.

         Шубин оглядывается на официантку.

– Так че, может по девкам? Или ты верен своей Донне Анне?

         Сашка улыбается.

– Да я тоже, – Шубин понимающе кивает, – не люблю простых отношений, бесчувственных. С годами больше ценишь то, что внутри, не внешность. А раньше у меня всяких моделей было – завались!

– Верю…

         Сашке не хочется говорить с Шубиным о женщинах. Так или иначе, подобные разговоры сводятся к Анне. А вспоминать, сравнивать – какой смысл?

– Давай, расскажи веселую историю! – Шубин все-таки пьянеет, и блеск глаз уже выдает его нетрезвость.

– Сняли мы раз двух телок, – начинает Сашка. – С Митей это было, кажется. И я с одной, не помню, как зовут, поехал в гостиницу. И… и не встал у меня короче. Я такой злой был – пиздец!

– Дурак ты – такое рассказывать?!

– Ну, ты спросил про моделей, я и вспомнил, – Сашка пожимает плечами. – Было же. И еще, когда с Лекой разводились, она сказала, мол, был я провинциалом, лимитой, колхозником, и всегда им останусь. И я решил, что кем угодно, но провинциалом больше не буду.

– Да в этом нет ничего плохого. Это… наивность в чем-то. Вот и все, – Шубин задумывается.

– Не знаю. Она тогда что-то другое имела в виду, не наивность. Я ведь женился, потому что уступил ей. Она знала, что не люблю. Я просто сдался, как тряпка. Она об этом, наверно, хотела сказать. Что это не по-мужски…

– А теперь ты «не сдаешься без боя»? Как этот ваш поет, как его? Прикольный такой пацан… Что ж я всех звезд забываю?! Склероз у меня начинается что ли?

         Шубин хлопает себя по лбу, надеясь встряхнуть в голове все фамилии эстрадных звезд.

– Бухать меньше надо…

– Думаешь? А что мне теперь остается? Девушки меня уже не любят. Я все время работаю. И бухать особо некогда. Вот завтра с утра уже в кабинете сидеть буду, дела государственные решать.

– Мне тоже завтра на работу, – кивает Сашка.

– И на кой вам работа, гражданин Корейко? Жил бы в свое удовольствие, путешествовал бы по миру…

– Думаешь, мало я по миру путешествовал?

– Ну, телик бы смотрел. Тайфуны там разные, цунами, землетрясения, катастрофы всякие, политреформы ваши оранжевые… Нет, лучше на работу ходи – для нервов спокойнее.

– Вот и я о том же.

– А порноканала у тебя нет?

– А порно у меня тоже было…

– Тогда уж точно – лучше на работу, – окончательно решает Шубин. – Кто из нас летит ночью в Москву?

– Ты.

– Я? Тогда мне пора.

         Он поднимается. И Сашка видит, что он не очень-то и пьян. Подает на прощанье руку.

– Давай, друг!

– Давай! Свидимся еще!

7. СТАБИЛЬНОСТЬ

         Сидя в офисе, Сашка размышляет о жизни. Все очень стабильно. Так стабильно, как никогда раньше не было: дом – работа, работа – дом, комп – телевизор, телевизор – комп.

         Очень спокойно. Очень тепло – при хороших калорифере и кондишне. Очень уверенно – он уже успел зарекомендовать себя толковым специалистом в прозрачном бизнесе. А с другой стороны, несмотря на спокойную стабильность будней, память о прошлом въелась цепко и продолжает разъедать сознание. Если бы он не торговал оружием и сам не был убийцей, его матери не пришлось бы считать его мертвым, Аня не была бы ранена в Ираке, не погиб бы Гром. Он предпочитает называть это «погиб»… Но взгляд Грома… его взгляд в аэропорту, когда он думал, что Сашка, действительно, пришел проводить его… взгляд бесконечно доверчивый… потом растерянный до изумления… а потом…

         Сашка резко закрывает глаза. Но картинка не исчезает. Гром понял, что Сашка убил его. Он понял, что Сашка выстрелил, и что он умирает… Но не понял, за что… За что?

         Все перед глазами застилают кровавые пятна…

– Гром…

– Да, снова дождь будет, – откликается его сосед Вадик.

         Офис очень уютный и современный. Команда молодая и слаженная. Ребята работают очень профессионально, мыслят креативно.

         Дождь – никому не помеха. Снег в этом году все равно не торопится прикрыть грязную землю. И Сашка никак не может согреть свою память. Только мысленно отвлекается от смерти Грома, как перед глазами возникает Аня в неопрятной палате иракского госпиталя. Не Сашка, может, привез эти бомбы в Багдад, но и он… он тоже.

         Мысли материализуются. А, может, он просто привык ходить ее тропами. Он следит издали за ее автомобилем, теряет на каком-то перекрестке, потом снова находит, выдерживая расстояние.

         Она останавливается около супермаркета и выходит за покупками. Соблазн очень велик. Сашка входит следом за ней в магазин и скрывается за витриной с фруктами. Смотрит издали.

– Вы самая красивая во всем городе! – бросается навстречу Ане какой-то пьяный.

         Она смеется. Похоже, настроение у нее неплохое.

– Аня, – проговаривают его губы сами собой.

         Она покупает что-то… что-то никакое – какие-то диетические мюсли, кранчи, йогурт. Она так и не научилась пользоваться достатком и любить себя. Стабильность не радует ни ее, ни Сашку.

Она возвращается к машине с небольшим пакетом. Оглядывается по сторонам… Может, эта привычка осталась у нее после слежки Шубина, а может – после работы в багдадском госпитале. Теперь уже не разберешься…

Еще какой-то владелец «ауди» улыбается ей на стоянке. Сашкино сердце сжимается от ревности. Все мужчины в радиусе ста метров обращают на нее внимание. И ей остается просто выбрать наиболее подходящего. Выбрала же она Влада…

Он снова едет за ней по трассе. Предельно точно держит дистанцию, помня о ее наблюдательности. И понимает, что долго так не продержится. Что не за этим он возвращался в Киев, не ради этой дурацкой дистанции! А как теперь поступить? Шубин несколько осложнил задачу.

Сашка раздумывает мучительно. При всем желании Аня не найдет его в городе и не разрушит стабильность его и своих будней. Это ему – просто найти ее. Словно что-то свое оставил на обычном месте, чтобы вернуться и взять обратно. Правда, был еще Дарко… Дарко, брат Весны. Это старые связи…

А будущее по-прежнему смутно, хотя он сделал все для того, чтобы оно было совместным – ясным и безоблачным.

На перекрестке ее останавливает гаишник, проверяет документы, и Сашка проносится мимо. Скорость – выше разрешенной на этом участке, но патрульный продолжает смотреть в лицо Ане, сверяя фото с оригиналом.

Снова холодный ливень обрушивается на город… Сашка спешит укрыться в квартире, но и под крышей ему зябко и неуютно. А вдруг и ей так же? Вдруг и ее захлестывает это холодное одиночество? Знать бы наверняка…

В его стабильную жизнь почти не вошли развлечения: он не ходит в рестораны, не играет в казино, не пьет виски, не снимает шлюх в барах. Его не тянет за границу. Зимой ему совсем не хочется в теплые страны, а летом он не задумывается об отдыхе на Канарах. Все его путешествия и грандиозные траты окончились. Он не рискует.

Его жизнь пресна и спокойна. В ней один интерес – Анна. И только одно воспоминание – Гром. Иногда он набирает ее домашний номер и кладет трубку раньше, чем она успевает подойти к телефону.

Он мог бы жениться на молоденькой и глупой девчушке. Мог бы взять в жены известную фотомодель или актрису. Его финансовое состояние позволяет ему не скупиться на затраты для завоевания какой угодно женщины, но Сашка никого не завоевывает.

Иногда приходят в голову мысли о Леке и об их неудачном браке, но он гонит их из сознания. Аня – это его вторая половина, это часть его самого, это его часть.

А, кроме нее, и нет у него никакой другой жизни. Может, это не до конца изжитая провинциальность, а может, удары его сердца, которые звучат слишком громко. Ан-на. Ан-на. Ан-на.

Наверное, любовь у всех разная. Как-то же смирился Шубин с тем, что Аня не будет принадлежать ему. А Сашка не смирился бы с этим никогда! И сейчас он отступил, чтобы дождаться подходящего момента…

А подходящего момента все нет. Он никак не может подойти к ней просто… и открыться. Пытается придумать какой-то план, но проложить путь к ее сердцу – намного сложнее, чем проложить на карте четкую линию маршрута какого-то рейса, а потом растянуть эту линию километрами в реальном пространстве.

А здесь словно нет никакой реальности. Даже она сама нереальна… Она… или память о той девочке, с которой он учился в одном классе и которую целовал в ночь выпускного бала. Или целовал совсем недавно, пока она не отстранилась… и не растаяла.

Она? Или просто фантом из его подсознания?

Любовь или паранойя? У него не вполне здоровая психика. Взгляд Грома то и дело вырывает его из будней и бросает в липкий холод замогильного небытия. Гром…

Как в таком случае он может доверять своим чувствам? Почему строит свое будущее, полагаясь на удары сердца? Его сердце пережило такие встряски, что уже давно выпало из ритма обычной жизни и тикает взахлеб, как неисправный будильник. Можно ли верить ему в таком случае?

Или все-таки забыть эту историю, как часть прошлого, которое закончилось на вчерашнем листе календаря?

8. ИНТЕРВЬЮ

– Здравствуйте! Анна Полетаева?

– Да.

         Голос в трубке молодой и звонкий.

– Редакция журнала «Мисс». Я Елена Маркова, журналист. Не могли бы вы…

– Я? – удивляется Аня.

– Мы готовим материал о женщинах-руководителях. О нелегком пути…

– И кто вам порекомендовал ко мне обратиться?

– Наш шеф-редактор – ваш пациент…

– А, Илья Валерьевич, – наконец, соотносит Аня. – Спасибо за ваш интерес, но есть множество других успешных женщин. Я не считаю, что достигла чего-то значительного.

– Ваша история очень интересна нашим читателям! – восклицает Маркова.

         У девчонки хватка бультерьера. Ей поручили – и она вытащит из Ани это интервью, чего бы ей это ни стоило. «Мисс» – один из самых популярных гламурных журналов страны, и Елена дорожит своей работой. Аня понимает это, но говорить не хочется. И журналистов она не очень любит, и «Мисс» не читает. Зачем тогда? Пожалуй, материал еще и платный…

– Я должна буду заплатить за это интервью? – спрашивает прямо.

– Мы же укажем координаты вашей клиники. Это платная информация, – подтверждает Елена ее догадки.

         Удружил Илья, ничего не скажешь.

– Хорошо. Приезжайте прямо в клинику. Только к вечеру, – сдается Аня.

         Марковой с виду лет двадцать пять, и на буля она не похожа. Длинные волосы затянуты в хвост, губы подчеркнуты коричневым. Одета в джинсы и темный свитер. Фотокор – постарше, с цифровиком. В кепке. Все очень и очень типично. Очень и очень предсказуемо.

         Сначала делают снимки кабинета, кресла, инструментов и Ани в бежевом халате.

– Зацепим в коллаж, – объясняет фотокор из-под кепки.

         Аня улыбается, хоть и несколько вымученно. Но успешной женщине после трудового дня и положено выглядеть усталой.

– Анна, расскажите, пожалуйста, о том, как начинался ваш путь к собственному бизнесу…

         Назвать медицину просто бизнесом у Ани язык не поворачивается. И отвечать очень неприятно. Нужно рассказывать долго и подробно, а сил на это нет никаких.

– С детства я мечтала стать врачом, – говорит Аня. – После окончания школы  поступила в медицинский институт в Донецке.

         И познакомилась с Орханом.

– И теперь работаю здесь.

         Маркова ерзает на стуле.

– Вы замужем?

– Нет.

         Пожалуй, она хотела спросить, не мешает ли семейная жизнь карьере. Но у Ани нет никакой семейной жизни. У Ани нет ничего такого, о чем стоило бы писать.

– Вы хотите иметь детей?

– Рождение ребенка – это очень ответственный шаг.

         Почему она не может сказать того, о чем думает? Ответы выходят хриплые, оборванные и абстрактные. Маркова кривится, глядя на диктофон: мало текста для журнального разворота.

– О чем вы мечтаете?

– О мире во всем мире.

         Маркова выключает запись.

– Вы шутите? Почему вы не хотите рассказать о том, как организовали собственное  дело?

– Я просто хотела работать по специальности.

         Маркова снова включает запись.

– Когда я лежала в госпитале в Багдаде, я думала о том, как вернусь и открою свою клинику. А потом снова теряла сознание.

– Вы были в Багдаде?

– Да.

– Работали?

– Да. В госпитале.

– И какова война глазами женщины?

         Аня молчит.

– Война… это сложно объяснить. Она там настоящая. Опасная. Трупы, раненые, разрушенные дома. Случайно убитые дети. И не случайно убитые. Ничего светлого. Я встретила в Багдаде человека, с которым была давно знакома, и не смогла приблизиться к нему. И там же его и потеряла.

         Журналистка снова выключает диктофон.

– Анна, я прошу вас, можно об этом подробнее… Вы встретили старого знакомого – как? При каких обстоятельствах? Он был солдатом? На чьей стороне воевал? Что произошло между вами? Как вы его потеряли? Он погиб?

         Аня опускает голову.

– Лена, простите меня. Напишите, пожалуйста, это сами. Украсьте, как вам будет угодно. Я не умею красиво рассказывать.

         Маркова резко поднимается:

– Материал завтра я пришлю на согласование. И счет на оплату. Спасибо за интервью, Анна!

         Аня кивает. Хорошая идея – пусть Маркова сама придумает красивую историю, а она почитает о себе, подпишет и оплатит. Илья едва не разорился на новых протезах, так что взаимозачет необходим. Хотя… проще было бы сделать ему пятидесятипроцентную скидку.

         Снова Аня вспоминает о своем сегодня. О том, что она по-прежнему одинока. Герасимов по-прежнему остается вне зоны досягаемости. А Влад уже исчез из этой зоны навсегда.

         Интервью не развлекло ее, но статья, может, и развлечет. Очень любопытно прочесть романтическую историю, героиней которой является она сама.

         Осень все льет ливнями. Лужи уже застывают и скользят под колесами автомобиля. Зима подкрадывается к городу, проникая сначала в души, а потом за воротники плащей и курток.

         Холодно… Было хуже. Но и сейчас плохо. И холодно. И гаишники почему-то вечно останавливают. И вечно проверяют документы. Аня старается быть приветливой.

         Арсен приносит букет гербер. За то, что она так хорошо подлечила ему зубы.

– В рэсторан, знаю, нэ пайдешь, но цвэточки возьми, да?

         Она берет. У Арсена свой автобизнес. И жена есть, кажется. Но Ане он все равно предлагал.

– В этом году, на следующий год, когда-то, никогда, – гадает Аня, обрывая лепестки огромной, как подсолнух, герберы.

         Выходит: в этом году. А если «в этом году» она не выйдет замуж, то уж точно – никогда. Приходит медсестра Даша и берет цветок поменьше: любит – не любит – плюнет – поцелует – к сердцу прижмет – к черту пошлет – своей назовет – замуж возьмет. Выходит: к черту пошлет. Аня понимает, что у Даши шансов еще меньше.

9. ЖИВОЙ ОТКЛИК

         Маркова написала неплохо. Может, и не очень хорошо, но сдержанно и без излишней сентиментальности. С учетом того, что Аня не выдавила из себя ни слова, – прекрасно справилась с задачей.

         Это история не об Ане. Это просто история, подкрепленная адресом ее клиники. За адрес Аня, пожалуй, и заплатила. А все остальное – общие фразы, которые могли бы быть отнесены к кому угодно, если бы не ее фото в медицинском халате.

         И получилась Аня неплохо. И номер телефона был написан четко. После выхода номера звонков в клинику прибавилось. Реклама неожиданно сработала.

– Анна Михайловна, этот мужчина каждый день звонит и спрашивает, когда вы заканчиваете прием.

– Когда я заканчиваю?

– Да, – Даша поджимает губы.

– И что ты отвечаешь?

– В шесть. Или в пять. Говорю, что он еще успеет. Но он не приходит, а потом звонит снова. Я запомнила его голос. Больше так никто не спрашивает: когда заканчивает?

– Зачем ему это? – удивляется Аня.

– Не знаю.

– В следующий раз соедини меня.

         Снова подкрадывается беспокойство. И в то же время – робкая надежда… на долгожданную встречу.

         На следующий день Даша вбегает в кабинет с телефоном.

– Вот он! Тот, кто спрашивает о вас каждый день!

         Аня берет трубку.

– Здравствуйте. Это Анна. Что вы хотите узнать?

– Когда ты будешь возвращаться домой?

         Голос незнакомый. Хотя, не обладая музыкальным слухом, Аня плохо различает голоса по телефону. И тем более – никого не узнает. Немножко режет только «ты» странного незнакомца.

– Зачем тебе это?

– Чтоб смотреть на тебя издали, любоваться твоей фигурой, твоими ножками…

         С какой стати незнакомый человек делал бы ей такие признания?

– Саша? Это ты? – спрашивает она, чувствуя, как ее сердце стучит в телефонной трубке.

– Узнала?

         Она молчит. Герасимов? Неужели?

– Да, это я, – говорит он тихо.

– Это ты преследуешь меня тенью?

– Да.

– Почему же не выходишь на свет солнца? Это небезопасно?

– Безопасно. Но твои рыжие волосы ослепляют…

– Когда увидимся?

– Хочешь меня увидеть?

– Конечно!

– Сегодня вечером…

         Они договариваются о свидании в кафе рядом с ее домом. Она успевает заехать домой переодеться…

         Фактически – ничего не сказано. Просто он нашел ее. Но почему не позвонил домой? Почему так долго провожал ее невидимкой? Привыкал к мысли о безопасности? К мысли, что будущее возможно? И даже более того – возможно будущее вдвоем?

         Аня замирает перед зеркалом, разглядывая свое лицо. Уставшие черты. Складки в углах рта. Круги под глазами. Она пытается освежить линии макияжем. Снимает с волос заколку, рассыпая по плечам золотистые кудри. Сашка должен увидеть ее такой же, как в школе, такой же, какой он помнил и любил ее…

         Она выбирает серое платье и всматривается в свои глаза в зеркале. Отражение расплывается от слез… Если это Герасимов… если это он… она сойдет с ума от счастья!

         В кафе она не находит его ни за одним из столиков. Садится за свободный, заказывает кофе, терпеливо ждет. Девчонки по соседству обсуждают какого-то преподавателя. Кафе явно молодежное, шумное.

         Аня оглядывается по сторонам. Кажется, кто-то наблюдает за ней издали. Но она не замечает никого, кто глядел бы в ее сторону. Официантка приносит кофе.

         Наконец, к ее столику приближается невысокий мужчина неряшливого вида – с несколько одутловатым лицом. Черты мелкие и сплюснутые. Глаза посажены узко и отсвечивают болотным блеском.

– Анечка? Я присяду?

         Не дождавшись разрешения, он садится рядом.

– Ты ждешь меня. Только не знаешь пока об этом.

– Тебя?

         Его? С какой стати? И вдруг она запоздало догадывается, что это он звонил ей и завлек в это кафе. Он, а вовсе не Герасимов.

– Зачем ты звонил мне? – спрашивает она прямо, с трудом подавляя отвращение.

– Хотел тебя увидеть. Ты очень хорошо получилась в журнальчике. Но в жизни ты еще лучше. И я очень хочу тебя…

         Похоже, он пытается быть галантным. Она подхватывается с места.

– Ты никуда не убежишь от меня! От меня еще никто не убежал! – бросает он ей вслед. – Я нашел тебя. Я тебя выбрал!

         Как она мечтала услышать эти слова: «я нашел тебя»! Но в ее жизни все перевернуто с ног на голову, все зеркала кривые. Вместо Сашки ее нашел какой-то параноик, который только с виду показался ей мирным алкоголиком. А кто он на самом деле? Безопасен ли он?

         Аня прогоняет гадкое впечатление, оставшееся после разговора. Закрывает дверь, зашторивает окна. Он звонит на домашний:

– Ты не скроешься от меня, моя девочка. Я все равно приду и возьму тебя…

         Вот чем может быть чревата простая публикация в женском журнале. Ане кажется, что этот человек, имени которого она не знает, где-то совсем рядом. Засыпая, она слышит его дыхание. Просыпается в ужасе.

         Он знает ее домашний телефон. Он знает ее адрес. И она не может пойти в милицию и пожаловаться на преследователя, потому что ей не нужна милиция. Ей не нужна слежка. Что если Сашка все-таки появится и решит встретиться с ней?

         Телефон трещит, и она не снимает трубку. А вдруг с работы? А вдруг?..

– Доброе утро, моя красавица! Ты уже причесала свои золотые волосы? Скоро я выщипаю их по одной волосинке! Ты же любишь боль… Ты должна любить боль.

         Она бросает трубку. Потом звонит Даше.

– Заедь за мной.

– Но я уже на работе, Анна Михайловна.

– Возьми такси, Даш, пожалуйста…

10. «ФОКС»

         На работе можно отвлечься. Но – совсем ненадолго.

         Аня, которая уже сталкивалась со слежкой, теперь понимает разницу. Тогда преследование не касалось ее лично, теперь же каждый шаг преследователя – точно в ее следы. И с каждым шагом расстояние между ними уменьшается.

         Он уже сообщил, что его зовут Роман, что он придет к ней ночью и будет убивать ее долго. Этот человек не может знать наверняка, что Аня не обратится в милицию, но это его  нисколько не пугает.

         Она не берет трубку, но иногда на работе все равно нарывается на его звонки.

– Работаешь, моя красавица? Скоро и я поработаю над тобой. Ты будешь корчиться и стонать. Будешь ползать в луже собственной крови. Твои волосы станут совсем красными.

         Она сидит в оцепенении еще с час после разговора. Может, когда-то в детстве он невзлюбил зубных врачей, но теперь одна Аня должна расплатиться по всем счетам. Наконец, кто-то из коллег советует ей обратиться к частному детективу, чтобы маньяк, по крайней мере, убедился, что она не бездействует, парализованная страхом в ожидании его появления.

Если он следит за ней, то обязательно заметит, что она останавливается около детективного агентства «Фокс» и не торопится выходить. Рассматривает из окна офис «фоксов» на первом этаже девятиэтажки. Окна за ажурными решетками. Цивилизованно.

         Аня, наконец, решается. Входит внутрь и натыкается на секретарский стол. Девушка, впрочем, вежлива и мила.

– Мне бы с директором поговорить…

– Он на месте. Вячеслав Витальевич Колос – кабинет налево.

         Девушка предупреждает его о посетителе. Обычное дело для всех, кроме Ани…

         Вячеслав Витальевич поднимается ей навстречу. Это мужчина лет пятидесяти, моложавый, солидный. Крепкий, лысоватый, светловолосый и тонкогубый. Кожа смуглая. Может, хорошо отдохнул летом – где-то в Коктебеле, не дальше.

         Человек военной выправки. С прочным финансовым положением. «Фокс», по отзывам, лучшее детективное агентство столицы. Колос усаживает Анну в кресло. Сам садится за стол напротив, придвигает к себе толстый блокнот.

– Я вас слушаю, Анна…

         Он не знает, зачем она пришла. Может, хочет приставить шпиона к своему неверному мужу, может, собрать компромат на шефа или найти тех, кто вытащил из ее автомобиля магнитолу.

         Аня выкладывает перед Колосом журнал «Мисс» и раскрывает на страницах со своим интервью.

– Я давала интервью этому журналу.

         И теперь хочет обвинить издательство в искажении фактов. Такое уже случалось. Он понимающе кивает.

– И после выхода номера мне стал звонить один человек…

         Колос словно просыпается, вскидывает голубые глаза.

– Я его не знаю, – продолжает Аня. – Он сказал, что его зовут Роман, и что он нашел меня. И будет меня преследовать… до самой моей смерти. Он, действительно, следит за мной, звонит домой и на работу, угрожает…

– Кто-нибудь, кроме вас, слышал его?

– Вы считаете меня сумасшедшей?..

         Колос на миг теряется.

– Нет, нет, не подумайте. Это обычные вопросы.

– Его слышали мои коллеги. Даша, наша медсестра…

– Что именно он говорит?

– Я должна это повторить?

– Да.

         Похоже, Колос не очень сентиментальный человек. Он записывает угрозы в свой толстый синий блокнот, и выражение его лица никак не изменяется.

– То есть вы не знаете этого человека? – уточняет он. – Никогда его не видели?

– Видела. Мы встречались. Я думала, что это мой друг нашел меня, одноклассник. Мы назначили встречу в кафе.

         Аня описывает человека, которого тогда увидела. Колос продолжает записывать.

– Как я понял, вы хотите, чтобы ваш преследователь был нейтрализован и передан властям?

– Я боюсь, – признается Аня. – Я никогда так не боялась, как теперь. Честно вам говорю…

– Это понятно. Но нужно уточнить наши цели. Может быть, вы хотите, чтобы мы приставили к вам пока охрану? На время нашего расследования?  – интересуется Колос спокойно.

– Вы проведете расследование?

– Разумеется. В первую очередь проконтролируем все звонки. Задача не кажется мне очень сложной. Вы просто напуганы.

– Но он настоящий маньяк!

         Колос пожимает плечами.

– И даже в этом случае вам не стоит так отчаиваться. С другой стороны, это может быть просто обостренная реакция чем-то огорченного человека. В любом случае, мы все выясним.

         Он называет сумму. Это аванс. Своеобразная гарантия ее спокойствия. Анна платит наличными.

– С вами сейчас поедет наш парень, Геннадий.

– Вячеслав Витальевич, – Аня на миг закрывает глаза, – я не смогу все рассказывать заново.

– Этого не нужно. Я передам всю информацию. И Гена очень деликатен.

         Она благодарит.

         Секретарша в приемной смотрит сочувственно, и Ане начинает казаться, что она подслушивала и теперь тоже в курсе ее деликатного дела. Может, именно в этот момент Колос пересказывает Гене ее историю, говоря что-то вроде: «Перепуганная психопатка, но заплатила хорошо. Посмотришь ее квартиру, потаскаешься с ней по городу». Или наоборот: «Это серьезное дело, Гена. Похоже, какой-то серийный маньяк вышел на нее и наметил своей новой жертвой. Если мы это раскроем – задвинем ментов конкретно. Присмотрись там хорошо, но пугать ее не надо».

         Наконец, в приемной появляется проинструктированный Гена-Фокс. Это парень лет тридцати, высокий, худой, не очень спортивного телосложения, коротко стриженый, кареглазый, с запавшими щеками. Одет в джинсовый костюм и кроссовки. Вид сосредоточенный, но кивает ей ободряюще.

– Здравствуйте, Аня. Я Геннадий. Давайте поедем к вам и осмотримся на местности.

         Улыбается.

– Да, давайте поедем ко мне, – соглашается она поспешно, радуясь тому, что пересказывать свою историю во второй раз ей, действительно, не придется.

         Парень садится рядом в ее авто и смотрит в зеркало заднего вида.

– То есть, машины у него нет?

– Нет, кажется.

– И еще один, последний, вопрос: почему вы не обратились в милицию?

– Я очень не люблю милицию.

– Я тоже, хоть милиционер в прошлом, – усмехается Гена.

         Она снова кивает. Ее не очень интересует его прошлое. Интересует только то, как скоро он решит ее проблемы. В квартире он осматривает все до мелочей, раскручивает телефон, потом снова интересуется:

– А соседей вы хорошо знаете?

– Не всех, конечно.

– Тем более, вы не можете знать их знакомых. Я к тому, что кодовый замок на входной двери вряд ли остановит того, кто захочет проникнуть в дом. А у кого есть ключи от этой квартиры?

– Только у меня.

– Вы живете одна?

– Да. Совершенно.