Текст книги "Борстальские подонки (ЛП)"

Автор книги: Том Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Вот проказник, – заметил вскользь Джин.

– А второй парнишка, – продолжил МакКлинток. – Кэппс – избил другого мальчика так сильно, что свернул ему челюсть. Подобная жестокость должна быть осознана с полной серьезностью.

Джин кивнул. – Не хочу принимать сторону шотландцев, Тайлер, но малыш Джимми на этот раз прав.

Сэм помотал головой. – Вежливость. Понимание. Немного милосердия, ради бога. Их бы стоило учить этим трем добродетелям.

В тени под сооружением для наказаний Кэппс пытался подняться на ноги, но силы его были истощены. Надзиратель, отвечающий за взыскания, набросился на него, ударив дубинкой по локтю.

– Я тебе руку нахрен сломаю, засранец ленивый! Полез быстро на эту чертову перекладину!

– Если мы сможем внушить этим негодяям страх перед законом, то, может, у нас получится сделать внешний мир чуть безопаснее, – сказал МакКлинток.

– Не могу с этим поспорить, – пробормотал Джин. Он обменялся взглядами с МакКлинтоком. Несмотря на свою глубокую взаимную неприязнь, они определенно сходились во мнениях, по крайней мере, на одну вещь.

– Более того – никто с этим не может поспорить, – сказал МакКлинток. – Ни один человек не может спорить с Системой.

Он двинулся дальше, уже не задерживаясь. Надсмотрщик открыл дверь, и МакКлинток поспешил пройти в нее. Джин проскочил за ним, но Сэм помедлил, оглянувшись на Кэппса и Приста, оставшихся во дворе. Они медленно и мучительно тянули к высокой перекладине подбородки, а их рубашки были темными от пота.

Мучительно, подумал он. Так же, как эта соплячка в моих снах сказала, что Энни обречена на мучения – это ее судьба, которой не избежать – что ей не уйти от грязной, вонючей Системы.

Он стиснул зубы.

Вы неправы, мистер МакКлинток. С Системой можно спорить. И ее можно поломать. Еще как можно, черт возьми!

– Отвратительно, – произнес Сэм со злостью, встав лицом к лицу напротив МакКлинтока. – Вы пробовали по-настоящему поговорить с этими ребятами, мистер МакКлинток? Я имею в виду – действительно, по-настоящему, поговорить?

– А вы, детектив-инспектор? – холодно и самоуверенно парировал тот. – Если да, то вы знаете, что от них можно ожидать.

– Препирательства и всякий бред, – подсказал Джин.

МакКлинток натянуто кивнул. – Да. Не я это сказал, но эти слова в точности определяют то, что вы от них получите.

– Тогда можно все это пропустить и увидеть за препирательствами настоящих мальчишек, – сказал Сэм. – Они не видят ничего хорошего. С этими детьми нужно быть терпеливыми, чтобы их изменить. Ваши надзиратели могли бы действовать, как примеры для подражания, а не как истязатели.

– Вряд ли это истязания, юный детектив-инспектор. Это Система.

Внезапно раздался пронзительный мальчишеский вопль Приста: – Это истязания! Он палач, ублюдочный убийца, вот он кто!

Тюремщик тут же набросился на него, размахивая дубинкой. Прист получил сильный удар по ребрам и отпустил перекладину, упав и стукнувшись о твердую землю. Надсмотрщик снова и снова колотил мальчика, осыпая его проклятиями. Это зрелище вернуло Сэма к мыслям о ночном кошмаре несколькими днями раньше, когда он видел, как на его телеэкране бьют и пинают Энни. Он вспомнил, как Девочка с Заставки спокойно сказала ему: – За Энни идет нечто со страшным могуществом, Сэм – и оно найдет ее, и оно утащит ее туда, где очень, очень неприглядно. И ты ничем не сможешь остановить его. Это Система, Сэм.

– Отпустите его! – заорал Сэм на охранника, кинувшись вдруг обратно во двор. – Я сказал, отпустите!

Надзиратель, подняв дубинку для следующего удара, замер, не будучи уверенным, что у Сэма есть власть, чтобы отдавать приказы.

Прист лежал, свернувшись клубком, подтянув под себя колени и обхватив голову руками. Сэм встал между мальчиком и надсмотрщиком.

– Прекратите! – воскликнул он. – Немедленно!

– Ради бога, Тайлер, не строй из себя бабу, – прорычал Джин.

– Поддержи меня, Шеф! – рявкнул в ответ Сэм. – Один только чертов раз, поддержи меня!

Джин угрожающе придвинулся к нему. – Визжишь, как последний педик, Тайлер, и мне это не по душе! Можешь носить трусы поверх брюк, Сэм, раз тебе так нравится, но все же не строй из себя чертова Супермена! Мир ты не спасешь! А если бы даже и мог, то зачем тратить свои силы на такую шайку бесполезных засранцев, как пацаны из этого заведения? И я сейчас говорю не об охранниках.

– Я не позволю, чтобы это продолжалось! – заявил Сэм. – Этого мальчика не должны избивать!

Джин неожиданно схватил Сэма за лацканы. – Не позорь меня, Тайлер, только не перед лицом народа!

– Я не твоя чертова миссис, Джин! Убери от меня руки!

Но Джин сжал его еще сильнее, сбил с ног и толкнул к стене, прямо под огромные нарисованные буквы: УВАЖЕНИЕ.

– Я серьезно! – прошипел он Сэму в лицо. И бросил через плечо: – Простите, что довелось такое увидеть. На моего коллегу иногда находит, начинает думать, что он Жанна д'Арк или кто наподобие, и им овладевают великодушие и нравоучительность. Стыдоба, да и только. Если бы я не выбросил чек, давно бы сдал его обратно в магазин.

Сэм вырвался из захвата Джина и оттолкнул его. На мгновение он замер, глядя в лицо Джина, МакКлинтока, в заторможенное, тупое лицо надзирателя с дубинкой, в лицо Кэппса с широко раскрытыми глазами, в пылающее, окровавленное лицо Приста, которое тот прикрывал руками, удивленно взирая сквозь пальцы на этого странного человека, который так внезапно, как гром среди ясного неба, вступился за него.

Я здесь сам по себе, подумал Сэм. Джин меня не поддержит. И охранники все сплотятся. Я сам по себе, идущий по неверному пути, позволивший эмоциям взять над собой верх.

Он посмотрел на МакКлинтока, взирающего на него из-под острого козырька черной фуражки.

Этот человек бесчестен. Я это знаю. Я это чувствую. Я могу это почуять. Здесь происходят вещи куда хуже, чем мы уже успели увидеть. Преступления – пытки, даже смерти – и за ними стоит этот ублюдок с холодным взглядом, покрывающий их, подавляющий и сдерживающий их при помощи своей драгоценной Системы. Я это знаю. Я знаю это!

Пальцы МакКлинтока молниеносно пробежали по всей длине золотой цепочки, поблескивающей у него на поясе. Тускло поблескивающий корпус часов был едва виден из-за края кармана.

– Довольно, – вдруг объявил МакКлинток. Он кратким жестом указал на двух заключенных. – Офицер, верните мальчиков в камеры.

– Да, мистер МакКлинток, – отдал честь надзиратель и повернулся к Присту и Кэппсу. – Так, вы двое, тащите свои сраные задницы за двери! Живо! Раз-два, раз-два, чертовы лентяи, вскочили на ноги, бездельники, и быстро запели!

Пробегая мимо, мальчишки хором выкрикивали: – Мол-ча-ни-е. У-ва-же-ни-е. Долг. Мол-ча-ни-е. У-ва-же-ни-е. Долг. Мол-ча-ни-е. У-ва-же-ни-е. Долг...

Они проскочили в открытую дверь, которая захлопнулась за ними, обрезав их голоса. Во дворе под зловещими формами сооружения для наказаний теперь стояли только Сэм, Джин и МакКлинток. Над ними поверх неяркого солнечного диска медленно плыли серые облака.

– Позвольте вам кое-что объяснить, молодой детектив-инспектор, – ясно и терпеливо произнес МакКлинток. – И вам тоже, старший детектив-инспектор. Фрайерс Брук – это борстал. Там живут юные преступники. Это не частная школа, это не скаутский лагерь. Это место для наказания и исправления, и происходит там все соответствующе. И раз уж я здесь за старшего воспитателя, то будут соблюдаться правила моей Системы. Система наказывает. Система исправляет. Система учит малолетних хулиганов, что их ждет, если они пойдут против общества и против закона. Методы не приятные, но и не противозаконные. Правосудие иногда должно пачкать руки для достижения своих целей. Правосудие иногда должно быть жестким.

– Не могу с этим поспорить, – сказал Джин.

– Значит, – продолжил МакКлинток, – давайте не будем сомневаться в моем режиме – в моей Системе – призванной изменять плохих парней в лучшую сторону, а если этого и не удается достичь, то, по крайней мере, приносящей возмездие тем, кто этого заслуживает. – Он внимательно посмотрел на Сэма и добавил: – Развею ваши подозрения, юный детектив-инспектор. Я не придерживаюсь убийственного режима, я не покрываю организационные преступления. Тулс умер на кухне в результате несчастного случая. Таннинг умер от своих собственных рук. А Корен умер по неосторожности во время попытки к бегству. Никаких интриг. Никакого заговора. Я, как и вы, джентльмены, служитель закона, и играю по его правилам.

С этими словами он протянул Сэму руку. Тот сразу увидел, что кожа на протянутой ладони неестественно гладкая и уродливая, обезображенная сильными ожогами.

Сэм тут же подумал о Крэйге Тулсе, заключенном, сгоревшем заживо на кухне. Связана ли та смерть с ожогами распорядителя?

Исключено. Это старые ожоги, полученные много лет назад и уже хорошо зажившие. Смерть Тулса была недавно.

Но даже так, было в МакКлинтоке что-то, отдающее злобой, опасностью, виной.

Сэм не отрываясь смотрел на обожженную руку, но взять ее не стремился.

– Тайлер, – прорычал Джин, подозревая, что Сэм хочет занять совсем другие нравственные позиции. – Повзрослей уже.

Сэм опасливо протянул руку. Он взял ладонь МакКлинтока и потряс ее. Но, отдернув руку обратно, он вдруг почувствовал непреодолимое желание вытереть ладонь о пиджак. Вовсе не из-за того, что прикосновение к обожженной плоти вызывало у него отвращение – просто из-за того, что он дотронулся до МакКлинтока.

– Стало быть, все отлично, – отрывисто произнес МакКлинток. – Мы все сплочены. Мы поняли друг друга. Мы доверяем друг другу.

– Осторожно, Джимми, еще шаг – и ты предложишь принять совместный душ, – предупредил его Джин. – Погнали уже, пока мой отважный коллега не развернул еще один крестовый поход в чью-нибудь защиту. Это ему нравится. Знаешь, МакКлинток, мне приходится мириться с подобной ересью каждый рабочий день. Считает, что у преступников прав больше, чем у жертв. Считает, что мы должны обогреть наручники, прежде чем их защелкнуть, а то мало ли, у них ручонки озябнут. Говорю тебе, такое чувство, что у тебя в партнерах сам Спаситель.

– Спаситель был бы на моей стороне, посети он это заведение, – сказал МакКлинток, поправляя свою и так уже безупречно ровную фуражку. – В этом у меня никаких сомнений. Теперь, господа, следуйте за мной – мы с вами направлялись в новый кухонный корпус, пока нас ненадолго не отвлекли.

ГЛАВА 7 – КУЛИНАРНЫЕ УРОКИ С ДЖИНОМ ХАНТОМ

– Кухни расположены вот здесь, – объявил МакКлинток, энергично шагая к двойным дверям. – Этот парнишка, Доннер, будет дежурить. Я вызову его, и вы сможете с ним поговорить.

– Не надо напоказ, – сказал Сэм. – Нужно ненавязчиво. Не должно бросаться в глаза, что мы хотим поговорить с ним.

МакКлинток кинул на него недоуменный взгляд. – Почему не должно бросаться?

– Потому что если остальные мальчики узнают, что он разговаривает с полицией, то они посчитают его доносчиком. Если он испугается, что его заклеймят, как доносчика, то он не скажет нам ни слова, даже если ему известно что-то важное.

– Он скажет, что ему прикажут сказать, – заявил МакКлинток. – Не ему решать, о чем сообщать, а о чем умалчивать. Система руководит им. А не наоборот.

– Пожалуйста, мистер МакКлинток, – настойчиво повторил Сэм, – сделайте, как я прошу. Доверьтесь мне.

Джин театрально вздохнул и произнес: – Я невероятно терпелив с тех пор, как приехал в эту тюрягу для малолеток. Я определенно хорошо веду себя. Я не ною, я не раздражаюсь, я просто чертовски золотой мальчик, насколько вообще могу судить. Но сейчас я начинаю ощущать, что некоторые личности надо мной издеваются. – Он свирепо посмотрел на Сэма. – Итак. Если феечки и прочие педики не возражают, думаю, взамен тягомотины с условными знаками и тайными играми пришел черед "часа Джини". Я пойду туда и сделаю все по-своему. Чао.

Он развернулся на каблуках и протиснулся в дверь. Сэм и МакКлинток поспешили за ним.

Кухня была большой и практичной, пара дюжин ребят чистила там картошку, мешала подливку и нарезала похожие на булыжники куски несвежего сыра, и все это под внимательным надзором пяти или шести охранников в черной форме. Все вздрогнули и подняли головы, когда Джин ввалился внутрь и огляделся.

– Очень толково, – проворчал он. – На самом деле, очень толково. Жаль, что воняет сортиром, как на главном вокзале.

Он неласково оглядел мальчиков, выдержав ответно их сердитые, хмурые взгляды, шестым чувством завзятого полицейского читая мысли в глазах и заглядывая в их души.

– Позвольте представиться. Вам известно, что пугает вас сильнее всего, что не дает вам уснуть по ночам, что грезится вам в ваших кошмарах? Так вот – это и есть я.

Джин медленно расхаживал между ними, выпятив нижнюю губу и опустив уголки рта.

– Пирожки стряпаешь? – спросил он у мальчишки с бегающими глазами, сунув палец в банку с вареньем и загребая оттуда добрую порцию. Попробовав его, он скорчил от вкуса морду и сплюнул прямо в лицо мальчику. – "Колгейт" с кремом для обуви! У моей-то миссис получше выйдет!

Сэм еле слышно прошептал МакКлинтоку: – Хотите, я попробую удержать его?

– Не вижу причин вмешиваться, – прошептал в ответ МакКлинток. – У него грубоватые приемы, но он показывает свою силу. Мальчики это уважают.

Сэм открыл было рот, чтобы поспорить, но уступил. Вместо этого он мягко спросил: – Который из них Доннер?

МакКлинток кивнул в сторону мальчишки в дальнем углу кухни. Доннер был совершенно обыкновенным: среднего роста, среднего телосложения, с неопределенным цветом волос и неприметным лицом.

Сэм начал прикидывать, как бы увести его из кухни, чтобы поговорить с ним наедине, не вызвав подозрения у остальных заключенных.

Но его мысли прервал рокочущий голос Джина.

– Так, девочки, слушаем сюда. Один из вашей шайки на днях сбежал, о чем вы, как я уверен, наслышаны. Этого смышленого мальца звали Энди Корен. Гениального, чего уж там. Настолько охренительно умного, что у него получилось не только укатить отсюда в кузове грузовика с личным шофером за рулем, но и прописаться в престижнейшем отеле по ту сторону. Славное уютное местечко, небольшое, зато фамильное поместье. Где совершенно забесплатно вам позволят умереть, визжа от ужаса, в глубинах огромной дробилки. Что так приятно.

По лицам мальчиков пробежала рябь, их выражение изменилось, но никто не сказал ни слова. Никто даже не открыл рта. Стояла полная тишина. И в этой тишине медленно расхаживал туда-сюда Джин.

– Так вот. Вопрос в том, было ли это случайностью, или же кто-то отсюда приложил к этому руку? А? Провалил Энди Корен свой побег – или кто-то сделал это за него? Ну же? Есть у кого-нибудь какие-нибудь предположения?

По непонятным для Сэма причинам внимание Джина неожиданно остановилось на одном из ребят. Это был высокий, довольно пронырливый парнишка, стоящий возле открытой печи в готовности поджарить порцию невзрачного вида сосисок. Джин навис над ним.

– Ты, – сказал он тихим угрожающим голосом. – Как звать.

– Таунсенд, сэр.

– Что тебе известно, Таунсенд?

– Ничего, сэр.

– Думаю, это не так, Таунсенд. Думаю, ты знаешь про Энди Корена. Думаю, ты знаешь, почему он полез в кузов одного грузовика, хотя его братец считал, что он полезет в кузов совсем другого.

– Ничего не знаю, сэр.

Он притворяется, подумал Сэм, внимательно следя за Джином. Он все-таки не уверен, была смерть Корена попросту глупой случайностью, или же нет. Но какая-то часть его подозревает, что за этим кроется большее, чем просто фатальная ошибка. А если это так, то я чертовски уверен, что он помнит, что первой на это указала Энни.

Джин придвинулся еще ближе к Таунсенду, оказавшись с ним практически нос к носу.

– Раз уж я такой славный малый, – произнес он глухим, рокочущим голосом, – то спрошу тебя еще раз, не теряя самообладания. Что случилось с Кореном?

– Ничего не знаю, сэр.

– Я и правда советую тебе изменить свой ответ на нечто чуть более достоверное, Таунсенд, понимаешь меня?

– Да, сэр.

– Понимаешь?

– Да, сэр.

– Правда, понимаешь?

– Да, сэр.

– Ну хорошо. Скажи мне, юный друг Таунсенд, что случилось с Кореном?

Мальчик окинул взглядом остальных заключенных, затем охранников, Сэма, затем МакКлинтока. И спустя несколько безмолвных секунд он, наконец, почти беззвучно произнес: – Ничего не знаю, сэр.

Джин молниеносно придвинулся. Прежде чем Сэм успел как-то отреагировать, голова Таунсенда уже оказалась в открытой печи. Джин с грохотом поднял решетку.

– Начинай говорить или я тебя поджарю! – прорычал он.

Из печи раздался приглушенный истеричный голос: – Я сварюсь, мать твою, я сейчас сварюсь!

– Как миленький, сынок, готов поспорить! Говори! Говори, я сказал, не то я тебя..!

Сэм взглянул на МакКлинтока, ожидая увидеть, как старший воспитатель рьяно вмешается в происходящее. Но МакКлинток только безмолвно наблюдал за Джином. Вообще-то, даже казалось, он получает от этого спектакля удовольствие. Как он там говорил недавно? "Методы не приятные, но и не противозаконные. Правосудие иногда должно пачкать руки для достижения своих целей. Правосудие иногда должно быть жестким."

Сэм помотал головой. МакКлинток и Шеф – они ненавидят друг друга, но они два сапога пара.

– Отпустите! Отпустите! – верещал Таунсенд.

Джин вытащил его из печи, шлепнул в лицо глыбой твердокаменного сыра и затолкнул обратно под решетку.

– Понимаешь, что оно готово, когда можешь почувствовать запах, – объяснил он остальным заключенным, молча наблюдающим за ним с открытыми ртами. – Вам ясно, о каком запахе я веду речь? Тот самый хрустящий, мясной, вонючий, сырный запах. У меня желудок сжимается от одной мысли о нем.

– Я ничего не знаю! – завывал Таунсенд. – Пожалуйста, сэр, я сейчас расплавлюсь!

– Шеф, думаю, он уже начал обугливаться, – вмешался Сэм.

Из печи показался тонкий шлейф черного дыма. Джин вытащил Таунсенда и грубо швырнул его на пол. Мальчишка скулил и извивался, царапая пальцами горячий, вонючий, напоминающий напалм "чеддер", налипший на его лицо.

Шеф оглядел остальных заключенных. – Вот, парни, в общем-то, это и есть Сырный Сюрприз Джина. Кто-нибудь хочет помочь мне показать, как делают пирог с вареными яйцами?

Видя, что никто другой не делает попытки, Сэм решил вмешаться. – В этом нет необходимости, Шеф. Нам нужно поговорить всего лишь с одним парнем. Тем, кто знает, что к чему. Кто за это отвечает, – Сэм обошел ребят, вглядываясь в их лица. – Я хочу поговорить с папашей. Давайте, ребята, я вас спрашиваю напрямую – кто это? Кто у вас папаша? А? Кто ваш папаша?

Он остановился перед пузатым мальчишкой в обмотанных изолентой очках.

– Ты, сынок, – мягко спросил Сэм. – Скажи мне. Кто у вас папаша?

Немного поколебавшись, мальчишка пробормотал: – Кен.

– Кен?

Мальчик кивнул и поправил очки.

Сэм наклонился, чтобы оказаться на одном уровне с мальчиком: – И кто же такой Кен?

Мальчик огляделся и произнес: – Тот, кто живет с моей мамашей, но на самом деле мне не папа.

Заключенные захихикали, но тут же притихли от окрика одного из надзирателей.

– Вы впустую тратите время, пытаясь обсуждать что-то с этим никчемным отребьем, – заметил МакКлинток. – Ваш старший инспектор мыслит верно. Единственное, что понимают эти существа – грубая сила.

– Тогда я продолжу, – проговорил Джин, потирая руки. Он схватил огромных размеров терку для сыра. – Взглянем, что я могу сделать вот с этим.

– Забудь, Шеф, эти мальчишки не станут говорить, – сказал Сэм. Он подошел к Доннеру, притворяясь, что не замечает его.

– Ты недооцениваешь мои кулинарные способности, Тайлер. Я же чертов волшебник на кухне.

– Но я не думаю, что они что-то знают, Шеф. Мы зря тратим время. Мы тут ничего не найдем. Можно заканчивать.

Джин искоса посмотрел на него. Он понимал, что Сэм ведет какую-то игру, но не мог уловить, в чем она состоит.

– Пойдем, Шеф. Вернемся в участок.

Сэм направился к двери, будто собирался покинуть кухню, по пути засовывая в карманы руки. И вдруг остановился. Основательно пошарил в одном кармане, потом в другом.

– Оно пропало, – пробормотал он. И повернувшись лицом к заключенным, сказал громко: – Так, ладно, кто из вас его взял?

На него смотрели молчаливые лица.

– Я спрашиваю, кто из вас его взял? – повысил голос Сэм. Он промчался по кухне, направляясь прямиком к Доннеру. – Это же ты! Маленький воришка...!

Он схватил Доннера за воротничок и со злостью вышвырнул его за дверь, захлопнув ее ногой.

За дверью Сэм тихо и терпеливо произнес: – Ты же понял, что это было всего лишь представлением – это обвинение в краже и все остальное?

Они с Доннером сидели вдвоем на складе, в окружении жестянок с макаронами, консервов из свинины и огромных пластмассовых упаковок маргарина.

– Мне был нужен предлог, чтобы вытащить тебя оттуда, поговорить в частном порядке, и чтобы твои сокамерники ничего не заподозрили. Ты меня понял?

Доннер как-то странно посмотрел на него. На лице мальчика ничего нельзя было прочесть. Возможно, несладкая жизнь и то время, что он провел за решеткой, научили его прятать истинные чувства за непробиваемым лицом игрока в покер.

– Ну? Ты меня понял?

– Конечно, я вас понял, – сказал Доннер. – Я не дурак.

– Нет. В этом я уверен. Меня зовут Сэм. Я полицейский.

– Ну да, полицейский, это я уже усвоил.

– Энди Корен сбежал отсюда в прошлую пятницу. Он спрятался в одной из старых печей, которые отправлялись на свалку, но попал там в дробилку и погиб.

Доннер не шелохнулся.

Сэм продолжил: – Я пытаюсь разобраться, была ли его смерть несчастным случаем, или это что-то...

Он замолчал на полуслове, не желая подсказывать мальчишке, что хотел бы услышать.

– С чего вы решили, что я что-то знаю? – спросил Доннер. – Потому что я написал ему письмо для его брата?

– Я ни в чем тебя не обвиняю, Доннер, я просто пытаюсь проверить те зацепки, которые у меня есть. Можешь мне хоть что-то рассказать?

Доннер промолчал.

– Это письмо, которое ты написал для Корена, он тебе его диктовал? Или ты сочинил его сам?

Доннер по-прежнему молчал.

– В этом письме упоминается ветеринарная клиника на Лидден Стрит. Но на Лидден Стрит нет ветеринарных клиник. Зачем Корену было выдумывать это?

Сэм подождал ответа, но лицо у Доннера по-прежнему было неподвижным и невозмутимым.

– Пожалуйста, Доннер, я прошу помочь мне. Можешь рассказать что-нибудь про этот борстал, о чем мне необходимо знать? Что здесь происходит? Ты слышал что-нибудь? Какие-нибудь слухи? Рассказы?

– Слишком опасно рассказывать вам то, что я знаю, – произнес Доннер тихим ровным голосом. – Я стану следующим, кто погибнет.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Думаю, это очевидно.

– Кто убьет тебя, если ты поговоришь со мной, Доннер?

– Ну, вряд ли я могу рассказать вам это, учитывая, что я только что сказал. Вы не слишком умны для полицейского.

– Я защищу тебя, – сказал Сэм.

– Как?

– Я детектив-инспектор уголовного розыска. У меня есть власть.

– А если точнее. Я спросил – как?

Поведение мальчишки слегка смутило Сэма. Хладнокровный, сосредоточенный, самоуверенный.

– Могу попросить перевести тебя, – сказал Сэм.

– Куда?

– В другой борстал. Открытый. С лучшими условиями.

– Когда?

– Сразу, как будет возможность.

– Не подходит. Меня нужно перевести сразу же.

– Не думаю, что это возможно, – сказал Сэм. – Это займет время.

– Переведете, потом заговорю, – сказал Доннер.

Это была явная манипуляция, настойчивость тактического преимущества. Доннер полностью осознавал, что та информация, которой он владел, ставила его в выигрышное положение перед Сэмом, и безбоязненно этим пользовался.

Сэм решил перехватить инициативу. Он не мог себе позволить применить силу к этому смышленому, но такому коварному ребенку. Он должен был сохранить свои полномочия.

– Прости, Доннер. Ты предлагаешь решение, с которым я не согласен, – сказал он. – Дай мне что-нибудь – подсказку, направление, куда смотреть – и я посмотрю, что могу взамен сделать для тебя.

– Вы сделаете, что я вам скажу, – равнодушно произнес Доннер, его голос был совершенно лишен эмоций. – Я вам нужен. Я вижу это. Переведите меня в другой борстал, и я скажу вам все, что вы захотите узнать.

– Если ты не заговоришь, я буду вынужден просто уйти. Доверие должно быть взаимным, Доннер.

Это была игра. С этим мальчишкой не так-то просто было блефовать или настаивать на чем-то. Сэм замолчал, давая Доннеру предпринять следующий шаг.

Но Доннер ничего не сказал. Он решил упрямо молчать? Или просто не открывать карты, рассматривая, что же он может получить взамен?

Сэм решил зайти с другой стороны.

– Я недавно разговаривал с парнем, который отбывал здесь срок. Его зовут Бартон.

– Я помню Бартона, – сказал Доннер.

– Он сказал, ему здесь здорово доставалось.

– Не от меня.

– Вы с ним дружили?

– Не то что бы. Не то, что вы имеете в виду.

– Я ничего не имею в виду, я просто спрашиваю, были ли вы друзьями.

– Он уважал меня, – сказал Доннер. Голос его по-прежнему был ровным и безэмоциональным.

– Что с ним случилось? – спросил Сэм. – С ним довольно грубо обошлись?

– Да.

– Кто? Остальные заключенные?

– Один-двое, может.

– У Бартона были серьезные проблемы, и не из-за сокамерников, так ведь? – сказал Сэм.

– Может, и нет.

– Доннер, тебе что-то известно. Расскажи мне, пожалуйста. – Сэм решил рискнуть и пойти напрямую. – Смерть Корена не случайна.

– И Таннинг не совершал самоубийства, – спокойно добавил Доннер.

Он подкинул мне лакомый кусочек. Он знает, что здесь происходит.

Сэм спросил тихим голосом: – А что насчет Тулса, паренька, который умер на кухне?

– Я был там.

– Ты с ним работал?

– Когда как.

– И ты был с ним, когда он умер?

– Я был в метре от него. Я все видел.

– Что произошло? Он погиб из-за неисправности печи?

Доннер медленно обвел глазами комнату, но продолжал молчать.

Сэм придвинулся ближе к мальчику и понизил голос до еле слышного шепота: – Кто-то убивает заключенных. Так ведь.

Единственным ответом Сэму было безмятежное лицо Доннера.

– Скажи мне, Доннер, где нам искать? Среди самих заключенных? Или... или лучше взглянуть на Систему?

– Это очевидно, – еле слышно произнес Доннер.

Сэм мысленно кивнул себе. Инстинкты не подвели его. Ему уже было известно, где по-настоящему расположено темное сердце Фрайерс Брук.

– Я не сказал вам ни слова, – тихо, но очень жестко произнес Доннер.

– Понимаю.

– Лучше бы так. Серьезно. – Интонации мальчика были почти угрожающими. – А теперь скажите мне, покуда я не вышел из себя, что вы предпримете для того, чтобы меня перевели?