Текст книги "Борстальские подонки (ЛП)"

Автор книги: Том Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА 2 – СПЯЩАЯ КРАСАВИЦА

Угонщик грузовика неподвижно лежал в палате интенсивной терапии, к его носу и рту была привязана бинтами целая гроздь громоздких пластиковых трубочек. Рядом пыхтела, сопела и попискивала ветхая башня из аппаратов, удерживающих парня, лежащего в постели, на самом кончике жизни. Медсестра проверила полоску бумаги с показаниями приборов, покрытую волнистыми линиями, подкрутила одну или две толстые ручки и суетливо поправила край белой накрахмаленной простыни.

– Вы ведь не родственники, – сказала она двум мужчинам, стоящим у изножья кровати. – Кто вы такие? Полиция?

– Детектив-инспектор Тайлер, – ответил Сэм. – Это старший детектив-инспектор Хант. Мы только что арестовали этого человека.

– Как? Сбросили на него наковальню?

– Он разбился на угнанной тачке, – вступил в разговор Джин. – Думаю, вполне мог приложиться башкой.

– Простите, что отвлекаем вас, сестра, – сказал Сэм, – но не может ли кто-нибудь здесь опознать этого молодого человека?

– Нет.

– Когда вы его раздевали, не находили каких-нибудь опознавательных знаков? Бумажника, или еще чего-нибудь?

– Все его личные вещи там, – сказала медсестра, указывая на маленький деревянный шкафчик. – Но там ничего интересного, только разодранное тряпье. Нам пришлось разрезать его одежду, когда его привезли – то, что на нем еще не было разорвано.

Она недобро поглядела на Джина.

– Он наткнулся на поребрик, – невинным, как у херувима, голосом произнес Джин. – В любом случае, нам нужно с ним поговорить.

– Это будет довольно сложно, офицер. Он до сих пор без сознания.

– Черта лысого он без сознания! Притворяется. Я это чую. Спящая Красавица слышит каждое наше слово – так ведь, старик?

– Он совершенно точно не притворяется, – ужаснулась медсестра.

– Разве? Давайте проверим, что тут такого? – он шагнул к постели, схватил одной рукой дыхательные трубки, а другой похлопал угонщика по щеке. – Вставай-вставай, штанишки надевай, милашка, а то выдерну эти штуки у тебя из глотки и запихну их тебе прямо...

– Ради бога! – зашипела медсестра, отталкивая Ханта от кровати. – Убирайтесь немедленно, оба. Немедленно! Иначе я вызову полицию.

– Вызовешь полицию? – произнес Джин, выуживая из кармана пачку сигарет. – Тут в твоей логике есть некий изъян. Попробуй сама его заметить.

– Этот мальчик без сознания, и по всей видимости, еще надолго – если вообще когда-нибудь придет в себя, – со злостью сказала медсестра.

– Я то же самое говорю моему начальнику, – сказал Сэм, глубоко уязвленный, что его сопоставляют с Джином, когда тот так себя ведет. – Пойдем, Шеф. Этот парень никуда не денется, мы всегда сможем увидеть его в другой раз. Они сообщат нам, когда он придет в себя.

Джин воинственно зажал в губах сигарету. Медсестра одарила его взглядом: не смейте...! Так же злобно уставившись на нее, Джин поднял зажигалку, крутанув большим пальцем колесико – и расслабился.

– Не бери в голову, милая, у меня был тяжелый день, – произнес он. – Тайлер – покатили дальше.

Сэм извинился перед медсестрой за отвратительное поведение своего шефа и тут же повернулся, чтобы уйти. Он уже дошел до пластиковых дверей, ведущих из реанимации в оживленный коридор, как вдруг обнаружил, что уходит в одиночестве. Оглянувшись, он увидел, как Джин обыскивает маленькую деревянную тумбочку, в которую сложены окровавленные драные лоскуты одежды незадачливого угонщика. Как только медсестра разгневанно объявила, что вызовет санитаров, чтобы они вышвырнули его вон, Джин неожиданно поднял руку со сложенным листочком бумаги.

– Одно лишь тряпье? – сказал он. – Это может оказаться крайне важным, – и бросил в сторону Сэма: – Видел, что происходит, когда слишком серьезно относишься к сестричкам?

Он сунул бумажку себе в карман и – к бесконечному облегчению Сэма – энергично зашагал к дверям и дальше по коридору.

– Какой мерзкий, наглый, самонадеянный грубиян, – произнесла медсестра, покачав головой. – Такого разве что в советники.

***

Они вышли из госпиталя в холодную ночь. Где-то ревели сирены карет скорой помощи. Джин прикурил сигарету и глубоко вдохнул в себя никотиновый дым, будто бы это был сам эликсир жизни.

– Тебе надо взяться за ум, Джин, – критически заявил Сэм.

– А тебе надо расслабиться и не напрягать так сильно свою белоснежную задницу, Тайлер. Это не наша работа – делать сестричек счастливыми, по крайней мере, не таких, как эта.

– У нее есть все основания предъявить против тебя серьезные формальные обвинения. Ты угрожал человеку, находящемуся на системе жизнеобеспечения!

– Я подергал его за трубочки, вряд ли это большая угроза, – пренебрежительно отозвался Джин. – И ты еще забыл – дядя Джини пошарил где надо и раздобыл вот это.

Он вытащил сложенный листочек бумаги, забрызганный кровью.

– Лучше бы оно того стоило, – сказал Сэм, глядя, как Джин его разворачивает. – Что это? Похоже на письмо.

– Сказочка на ночь. Давай-ка сравним, похоже это на Дика Фрэнсиса[1]1
  Дик Фрэнсис – автор большого количества детективных романов, действие которых происходит в мире скачек и вокруг него.


[Закрыть]? – подставив листок под свет от натриевой лампы, Джин несколько секунд внимательно изучал его. – Хороший почерк. Очень аккуратный, – и начал читать письмо вслух. – "Дорогой Дерек..." Это и есть наш парень, как считаешь? "Дорогой Дерек, как восхитительно, что ты нашел время для визита. Это же так хорошо, снова провести с тобой время. Скажи тете Розе, чтобы она так сильно не волновалась." – Джин совершенно серьезно поглядел на Сэма. – Надеюсь, он ей сказал. Не хочу, чтобы тетя Роза беспокоилась.

– Не отвлекайся, Шеф.

Джин поднес письмо поближе к лицу, умолк, сузил глаза и помрачнел.

– Шеф? – спросил Сэм.

– Бог ты мой, Тайлер!

– Шеф, что такое?

Джин бросил на Сэма глубоко озабоченный взгляд. Потом мрачно доложил: – Глазастик, Сэм. Она снова на таблетках.

Сэм непонимающе посмотрел на него: – Что?

Джин зачитал: – "Не забудь дать Глазастику ее специальные таблетки – и отведи ее к ветеринару на Лидден Стрит, если она снова захворает." – Джин резко оторвал взгляд от письма. – Сэм, это просто рвет крышу, – он скомкал письмо в кулаке и бросил его в грудь Сэму. – Слишком для меня переживательно. Я после этого письма не усну.

Сэм перехватил смятое письмо, расправил его и отыскал глазами оставшуюся часть послания: – "... если она снова захворает. Для меня очень важно, что я могу доверить тебе присматривать за ней. Надеюсь скоро опять увидеться с тобой. С любовью, Энди." Энди, – сказал он. – Дерек и Энди.

– Мне эти имена ни о чем не говорят, – сказал Джин.

– Мне тоже. Но смотри сюда – в шапке письма есть штамп, что оно одобрено для отправки. Там написано – "ТЕВ Фрайерс Брук".

– ТЕВ! – ухмыльнулся Джин. – Тюрьма Ее Величества! Это же чертов борстал, Тайлер. Исправительная колония для малолеток, которых удалось поймать за яйца. Так вот откуда его дружок Энди. Протирает штаны за решеткой. И какие же за ним выдающиеся криминальные проделки, как ты думаешь? Двинул в бубен какой-нибудь бабульке и отобрал ее пенсию, чтобы купить свечку в попу Глазастику? Или он Главный Босс в Манчестерской мафии подержанных холодильников?

– Что-то здесь не так, – сказал Сэм. – Этому парню нужны были вовсе не холодильники, а что-то другое. Но что именно? И есть ли связь между ним и телом в дробилке?

Сэм и Джин молча стояли под черным беззвездным небом, ожидая внезапного озарения.

Наконец, Джин, преувеличенно вздохнув, отшвырнул окурок и провозгласил: – Хватит с меня этой херни. От больниц у меня мурашки по коже. На сегодня лавочка закрыта. Джини хочется пива. Пойдем, Тайлер, пусть этот балабол сосет здесь свои трубочки и мечтает о холодильниках, а мы опрокинем в "Arms" по паре стаканов на скорую руку.

– Думаю, я пропущу в этот раз, – сказал Сэм. – Хочу заскочить в участок и сразу домой. Мне и правда нужно выспаться.

– Инспектору Тайлеру койка нужна сильнее, чем пиво, – вздохнул Джин, закатив глаза. – Нынешние дети. Ничтожества. Стадо убогих ничтожеств.

***

Добравшись до участка, Сэм обнаружил стол Энни Картрайт пустым, и один только вид ее стула и аккуратно уложенных бумаг заставил его сердце тоскливо сжаться.

Он осторожно вложил письмо от "Энди" в конверт и написал на лицевой стороне: "Посмотри, что можно получить из этого – есть там какие-нибудь скрытые подсказки???" Конверт он воткнул в пишущую машинку Энни. Ему доставляла удовольствие любая возможность показать ей, как серьезно он к ней относится, как ценит ее ум и полицейские навыки, что он видит ее абсолютно неотъемлемой частью команды. Глядя на конверт на печатной машинке, Сэм вдруг подумал, что это практически любовное письмо, от него к ней.

Я первый раз в жизни оставляю окровавленное любовное письмо! подумал он.

Окровавленное любовное письмо. Весь юмор ситуации неожиданно заставил его оцепенеть. Он почувствовал ледяной холод внутри живота, как если бы вдруг осознал, что на него смотрят чьи-то озлобленные глаза.

Сэм встревоженно огляделся, отдел был пуст. Но страх никуда не делся. Он знал, что где-то рядом прячется в тени и подбирается все ближе что-то злобное. Сначала он ощущал его как смутное видение на самом пределе восприятия и пытался все списать на выдумки своего подсознания. Но потом, позже, он как-то обнаружил, что то же самое призрачное присутствие наблюдается и в страшных татуировках на теле подпольного боксера Пэтси О'Риордана. На ярмарке, преследуя Пэтси в призрачном поезде в попытке арестовать его за убийство, Сэм столкнулся с еще более страшным воплощением этого кошмара – с разлагающимся трупом в костюме-неру шестидесятых годов, который стоял в полный рост и выглядел ожившим. Это зрелище исчезло почти сразу, но успело сразить Сэма тем, что было гораздо более очевидным и настоящим, чем просто выходка его сознания. Чем бы оно ни было, оно было реальным – и оно знало о нем и Энни.

– Дьявол во Тьме... – пробормотал Сэм себе под нос. Такое имя он дал этому отвратительному существу. И вскоре после смерти Пэтси О'Риордана Сэм услышал голос, исходящий из уст молодого хулигана, с которым он столкнулся на улице:

– Я стану приходить к тебе, проклятый мошенник. Я буду приходить, пока не получу обратно мою жену – мою жену – мою.

– Ты не сведешь меня с ума, – громко произнес Сэм, будто Дьявол во Тьме мог его слышать. – Я сильный. Энни сильная. Все твои неправды и уловки ни к чему не приведут. Наше будущее в наших руках – и ничего ты не сделаешь.

Он понял вдруг, что сдерживает дыхание, ожидая ответ. Но ничего не было слышно, только лишь звуки ночных уборщиков, включивших свои пылесосы в соседних кабинетах.

Сэм еще раз взглянул на письмо, оставленное на печатной машинке, молча пожелал отсутствующей Энни спокойной ночи и вышел за дверь. Он пойдет домой, один-одинешенек, выхлебает там пару бутылок темного пива и крепко уснет. Тупое, тоскливое завершение еще одного беспорядочного дня в полиции у Джина Ханта.

В коридоре, ведущем к входной двери, Сэм натолкнулся на Криса и Рэя. Они оба были раскрасневшимися и запыхавшимися. Рэй пытался прийти в себя, мощно затягиваясь сигаретой и вытирая грубым, прокуренным пальцем пот со своих светлых усов. Крис ерошил руками волосы и приводил в порядок перекособоченную вязаную жилетку.

– Надеюсь, вы не подрались, – сказал Сэм, подходя к ним.

– Нет, босс, не друг с другом, – сказал Крис. У его ног лежала застегнутая на молнию спортивная сумка, которую он опасливо приподнял.

– Мы просто сажали в клетку одного педика, – презрительно объяснил Рэй. – Настоящего маленького извращенца, босс, который распространял всякую мерзость среди других извращенцев. Мы их поймали при передаче. Покажи ему сумку, Крис.

Крис толкнул спортивную сумку Сэму.

– Гляньте внутри, босс – если отважитесь, – сказал Крис, отступая назад, как будто сумка могла в любой момент взорваться.

Сэм заглянул в сумку и наткнулся на упрятанные там неряшливые фотографии. На них на всех были мальчики – в постели, в душе, на грязном диване, на голом полу – демонстрирующие свои бледные, пятнистые мужские достоинства. Резкая вспышка во время съемок делала оттенки кожи моделей совсем уж неприглядными.

– Непостижимо! – добавил Крис. – Какая радость парню смотреть на шишки других парней? Ну то есть, если девчонка хочет посмотреть, это я еще могу как-то уяснить – но парень?

– Это болезнь, не иначе, – высказал свое мнение Рэй.

– Ой, пора бы уже повзрослеть, – сказал Сэм, застегивая сумку. – Всего лишь немного гейской порнографии – не стоит даже внимания. Уж точно не самое качественное из того, что я видел.

– Ну не знаю, – пробормотал Рэй, смущенный всей сложившейся ситуацией.

– Зачем вообще заморачиваться с арестом за перевозку этой ерунды? – спросил Сэм. – Едва ли это тянет на большое ограбление поезда.

– Мы увидели, как этот парень подозрительно тащил сумку, босс, – стал объяснять Рэй. – И мы пошли за ним по парку. Было очевидно, что он будет ее кому-то передавать, поэтому мы задержались, чтобы посмотреть на того, кто там появится. Мы ловко замаскировались в кустарнике. Но пацан вроде как... заметил нас.

– Что значит "вроде как" заметил?

– Это не я, босс, это он! – Рэй ткнул пальцем в сторону Криса.

– У меня проблема, которую без таблеток не решить, – возмутился Крис. – Я сам не могу справиться. Газ накапливается и распирает мне пузо. У меня нет выбора, кроме как... – он с омерзительным звуком дунул в кулак. – Если я не дам ему выйти, могу серьезно пострадать. А то и вовсе помереть. Это медицинское, босс. Я пробовал поменять диету, но тогда у меня другая проблема, все забивается и твердеет, вы ведь понимаете, о чем я? Будто пытаешься облегчиться камешками.

– Я уже все понял, Крис, спасибо, – сказал Сэм.

– Я принимаю активированный уголь, – продолжал Крис. – От него язык становится черным, но оно того стоит.

– Говорю же, я уже все понял, спасибо. Хорошо, значит, Крис буквально вдребезги разнес ваше прикрытие, и подозреваемый вас заметил. Что случилось дальше? Он побежал?

– Пулей, – сказал Рэй. – Я кричал, чтобы он остановился, но он и дальше делал ноги. Поэтому я повалил его регбийским приемом и мы там слегка повздорили.

– А меня снова скрутило, – поморщился Крис. – Прямо чертова Хиросима какая-то.

– Мы должны были его задержать, босс, он вел себя так подозрительно, – продолжил Рэй. – Кроме того, мы не знали, что в сумке. Может, наркотики. Может, оружие.

– Может, эти фотки выведут нас на международную порнографическую группировку, – сказал Крис, показывая на сумку. – Крупное дело, босс!

– Сомневаюсь, – сказал Сэм. – Эти картинки, скорее всего, сделаны где-то поблизости. Взгляните вон, это же чья-то паршивая квартирка. Это мелочь. Любительская порнушка. Отпустите парня и возвращайтесь к задержанию настоящих преступников.

– А он преступник, босс! – продолжал настаивать Крис. – Рецидивист. Уже сидел раньше. Сказал нам по дороге сюда. Тянул лямку во Фрайерс Брук, умолял нас не отправлять его обратно. Практически со слезами.

– Как девчонка, – проворчал Рэй.

Сэм навострил уши: – Фрайерс Брук? Он сидел в борстале Фрайерс Брук?

– Он так сказал, босс.

Из Фрайерс Брук привезли металлолом на свалку Керси, и оттуда же было письмо, найденное в кармане парня, который угнал грузовик.

– Как зовут этого молодого человека, которого вы арестовали? – спросил Сэм.

– Бартон. Мы его сунули во вторую камеру.

– Бартон... – задумчиво протянул Сэм. Потом добавил: – Вы двое – на весь вечер свободны. Шеф уже пьянствует, ему будет не хватать вашей компании.

– Вы не пойдете, босс? – спросил Рэй.

– Нет. Хочу поговорить с этим Бартоном. Мне интересен Фрайерс Брук, а он может рассказать мне что-нибудь полезное.

– А что делать с этим? – Крис беспокойно указал на спортивную сумку, полную низкопробных гейских порнографических картинок.

– Оставлю себе, – ровным голосом сказал Сэм. – Для личного пользования.

У Криса отвисла челюсть. Рэй неуверенно и беспокойно нахмурился.

– В чем дело, ребята? – вызывающе добавил Сэм, изогнув бровь. – Боитесь собственных чувств?

– Не надо так шутить, босс, только не об этой фигне, – мрачно сказал Рэй. – А то заработаете себе репутацию. Давай, Крис, пойдем уже в "Railway Arms". Шеф не терпит пить в одиночестве. Кроме того, у него чувство юмора получше, чем у некоторых.

Когда они уже развернулись, чтобы уйти, Сэм окликнул их: – А, вот еще, Крис.

– Босс?

– Эти угольные таблетки, что ты принимаешь. Не переборщи с ними, они канцерогенные, – и когда Крис непонимающе уставился на него, Сэм добавил, – вызывают рак.

– Забейте, босс! – насмешливо отмахнулся Крис. – Они ж не страшнее, чем сигареты.

Сэм направился в изолятор. Подошел к тяжелой двери второй камеры и приоткрыл окошко. Внутри он увидел взмокшего Бартона, беспокойно расхаживающего туда-сюда, грызя ногти. Тот оказался старше, чем представлял Сэм, кожа у него на лице и шее была шершавой, а длинные волосы давно уже нуждались в шампуне. Если он и был заключенным в колонии Фрайерс Брук, должно быть, это было несколько лет назад.

– Бартон? – позвал его Сэм через окошко. – Я детектив-инспектор Тайлер. Можно тебя на пару слов.

Бартон, вздрогнув, обернулся и тут же бросился к двери.

– Офицер! – заплакал он. – Сэр! Вытащите меня отсюда! Пожалуйста! Пожалуйста, сэр! Я вас умоляю! Я не извращенец. Я просто курьер. Это они делают эти фото, сэр, это не я.

– Мне на самом деле это безразлично.

– Они делают их в одной квартире в округе Хэйфилд. Грязные картинки, сэр. Я их просто разношу. Они мне платят, мне нужна наличка, но я ни в чем таком не участвую, потому что я не такой, честно, не такой, сэр! Пожалуйста, сэр, пожалуйста, выпустите меня отсюда!

– Бартон, успокойся. Им нечего предъявить тебе, разве что сфабриковать какую-нибудь ерунду, вроде сопротивления при аресте. А если ты будешь мне содействовать, я смогу проследить, чтобы это обвинение с тебя полностью сняли.

– Правда? Правда, сэр? – Бартон прижался лицом к отверстию. – Вы меня отпустите? Так ведь?

– Конечно, отпущу. Но взамен я хочу задать тебе несколько вопросов.

– Ой, спасибо, спасибо! – залебезил Бартон, просовывая в окошко дрожащие пальцы. – Я знал, что вы мне поможете! Я вижу, что вы не такой, вы не как все остальные. У вас добрые глаза.

– Вот как? – сказал Сэм, подавляя улыбку.

– Да, да, сэр, у вас очень добрые глаза! И доброе лицо, сэр! Очень, очень доброе лицо.

Сэм расхохотался.

– Я говорю правду! – заплакал Бартон. – Знаю, знаю, вы думаете, я извращенец, раз так говорю. Еще во Фрайерс все думали, что я извращенец. Вот почему я ни за что не хочу туда возвращаться. Там у меня были тяжелые времена. Очень тяжелые времена, сэр!

– Я как раз и хочу спросить тебя про Фрайерс Брук. Что он из себя представляет?

– Там ужасно, сэр! Меня там чуть не убили! Это был кошмар. Они сказали, что я педик, они сказали, что я в душе вытаскивал свой член и пытался... они сказали, я хотел... что я... Это неправда, клянусь, сэр! Я никогда ничего такого не делал! Я не гомик, мне нравятся большие сиськи и все такое!

– Когда ты был во Фрайерс Брук? – спросил Сэм.

– В прошлом году.

– Чушь. Это борстал. Ты для него слишком стар.

– Слишком стар? Мне семнадцать лет.

Сэм был озадачен. Грубые черты лица, кожа, шершавая от бритья насухую, лосьонов на спирту и диеты из растворимых пюре и рыбных палочек – действительно ли это могло быть лицом подростка?

Для мужчин в семидесятых нет никаких увлажняющих кремов. Никаких диет для хорошей кожи, фруктовых соков, привычки есть пять овощей в день. Для таких ребят есть только резкий ветер на улице, сигаретный дым и картошка, жаренная в кипящем жире.

– Я никогда не вернусь во Фрайерс, – прошипел Бартон. – Это ад на земле.

– А что, остальные заключенные были слишком грубы?

– Не заключенные, сэр.

– Тогда кто?

– Если я расскажу вам ужасные вещи про это место, сэр, вы обещаете меня отсюда выпустить? – взмолился Бартон.

– Конечно. Обещаю.

– Хорошо. Раз вы так добры.

– Слушаю во все уши, – сказал Сэм. – И смотрю во все добрые глаза. Продолжай, давай, расскажи мне, что такого ужасного во Фрайерс Брук.

Голос Бартона превратился в хриплый шепот. Он прижался ртом к дверному глазку и выдавил единственное слово: – МакКлинток.

После этого наступила тишина.

Сэм подождал еще немного, но больше ничего не услышал.

– Это все? "МакКлинток"?

Бартон кивнул. Он в ужасе огляделся, как будто произнеся это имя он вполне мог вызвать дьявола.

– И кто такой этот "МакКлинток"? – спросил Сэм. – Заключенный? Один из надзирателей?

– Идите и узнаете сами, сэр, – прошептал Бартон. – Тогда вы увидите. Тогда вы увидите.

– Бартон, я обещал помочь тебе, и я помогу. Но ты обещал взамен дать мне информацию.

– А я что сделал, сэр!

– Одного-единственного имени и каких-то скрытых намеков будет для меня недостаточно.

Бартон снова придвинулся и прижался к окошку. – Просто запомните это имя, сэр. МакКлинток. Идите во Фрайерс Брук, сэр. Сами все увидите.

Сэм пожал плечами. – Ну что могу сказать? Спасибо за сотрудничество. А теперь иди отдохни. Я прослежу, чтобы ты вышел отсюда как можно быстрее.

– Правда, сэр? Вы меня снова туда не отправите?

– У нас есть дела и поважнее, Бартон. Теперь иди спать. Постарайся без кошмаров.

По-прежнему беспокойный, но уже чуть поменьше, Бартон поплелся обратно к невысокой скамейке вдоль стены камеры и уселся на нее. Он чопорно подобрал ноги и одарил Сэма кокетливой улыбкой.

– Спасибо, сэр, – сказал он. – Вы не такой. Я это вижу. – Уже закрывая окошко, Сэм услышал голос Бартона: – Буду мечтать о вас, констебль Кареглазка.