Текст книги "Борстальские подонки (ЛП)"

Автор книги: Том Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Что здесь происходит? – требовательно спросил он. Он надменно оглядел Энни.

Энни не сдвинулась с места и тоже не сводила с надзирателя глаз. – Меня зовут констебль Картрайт. Мы с инспектором Тайлером хотим поговорить с Доннером.

– Правда, лапушка?

В Сэме вспыхнула волна раздражения. Но Энни была совершенно спокойна.

– С Доннером, – повторила она. – Где он?

Надзиратель ухмыльнулся и перевел взгляд на Сэма. – А ты вообще разговариваешь, или за тебя все делает твоя крошка?

Сэм был готов дать отпор этому самовлюбленному ублюдку прямо перед мальчишками. Но прежде чем он успел хоть что-то сделать, перед охранником вызывающе выступила Энни, четко и убедительно выговаривая каждое слово.

– Я офицер полиции, проводящая серьезное расследование. Я задала Вам вопрос, сэр. Если вы предпочитаете не отвечать на него, я арестую вас, сэр, за препятствие следствию, вышвырну отсюда в наручниках, и вовсе не ради забавы, сэр, и к тому времени, как мой старший инспектор примется за вас в нашем участке, вы начнете раскаиваться, сэр, вы будете глубоко сожалеть, что отказались сотрудничать, это я вам гарантирую, сэр, в этом я вас искренне заверяю. Так что если вы не хотите, чтобы ваши яйца разлетелись по нашему участку, советую вам отвечать, когда я спрашиваю. Где Доннер?

Охранник несколько мгновений смотрел на нее, разинув рот. Она не блефовала. И он это понимал. А она понимала, что он понимает.

– Идите лучше за мной, – пробормотал он и повел их по коридору.

Энни уверенно шагала за ним, высоко подняв голову и сжав челюсти. Она неоднократно наблюдала, как действует Шеф. Наблюдала и училась. Порою, если ими не злоупотреблять, методы Джина работали безотказно.

Сэм замешкался, бросив напоследок еще один взгляд на ребят в спальне. Выражение их лиц было невозможно прочесть. До них уже дошли слухи, что МакКлинтока обыскивает уголовный розыск, а теперь они увидели полицейского – женщину-полицейского – которая так отбрила их надсмотрщика. Почувствовали ли они конец гнетущего режима Фрайерс Брук? Увидели ли, что Система начала рушиться?

Если и так, их лица не выдавали никаких эмоций. Они были слишком хорошо обучены тому, что свои чувства надо скрывать.

Сэм еще раз взглянул на Приста, но лицо мальчика было непроницаемым, как у статуи с острова Пасхи.

Не говоря ни слова, Сэм развернулся и вышел из спальни.

ГЛАВА 17 – ДОННЕР ЗАГОВОРИЛ

Доннер был на своем обычном месте, чистил на кухне картошку. Он взглянул на Сэма без удивления или какого-либо интереса, сохраняя все то же вежливое и нечитаемое выражение лица. Энни он, казалось, вообще едва заметил.

– Нам нужно с тобой поговорить, – сказал Сэм.

Доннер послушно отложил нож, вытер руки о полотенце и пошел за ними в начищенный и выбеленный коридор.

– Можете поговорить здесь, – сказал надзиратель, открывая дверь в маленькую комнатку, в которой не было ничего, кроме ровно выстроенных рядов пластиковых стульев.

– Спасибо, – обронил Сэм. – Теперь оставь нас одних. – Надзиратель заколебался, и Сэм строго повторил: – Я сказал, оставь нас одних. Это дело уголовного розыска.

Надзиратель, почувствовав неладное, неуверенно двинулся обратно на кухни. Доннер наблюдал за этими перемещениями немигающими глазами, все запоминая, но никак не реагируя.

– Вот, – сказал Сэм, разворачивая один стул для Доннера. – Все в порядке, никаких ловушек.

Они уселись – Сэм и Энни с одной стороны, Доннер с другой. Парнишка равнодушно изучал их своими светлыми глазами.

Сэм сказал: – Хочу начать с обещания, что если ты будешь с нами сотрудничать, Доннер, то я гарантирую, что сделаю все, что в моих силах, чтобы тебя перевели в какой-нибудь открытый борстал подальше отсюда. Договорились?

– Вы арестовали мистера МакКлинтока? – спросил вдруг Доннер.

Сэм был вынужден признать, что удивлен. Мальчик прекрасно разбирался в ситуации. Внезапное появление уголовного розыска, то, как Сэм одним движением устранил охранника, срочная необходимость для формального допроса Доннера – он тут же собрал все кусочки вместе и увидел, что происходит.

– Мы его арестовали, – кивнул Сэм. – Почти.

– Значит, еще не арестовали, – поправил его Доннер.

– В настоящий момент его допрашивают другие офицеры. С твоими показаниями мы сможем официально выдвинуть ему обвинение.

– И потом вы переведете меня в открытую колонию?

– Да, – не колеблясь, ответил Сэм. – Это я тебе обещаю. Будешь содействовать нам?

Доннер задумался, но наконец сказал: – Да, буду.

– Ты мне доверяешь?

– Доверяю.

– И доверяешь моей коллеге, констеблю Картрайт?

Доннер посмотрел на Энни, будто только сейчас заметил ее присутствие. Через секунду кивнул. Да, он ей доверяет.

Замечательно, подумал Сэм. Мальчик на нашей стороне. Я знал, что он откликнется на справедливое к себе отношение.

– Тогда мы сможем иметь с тобой дело, – сказал он. – Рассказывай. И помни, мне нужна только правда.

– Конечно.

– Крэйг Тулс, мальчик, который сгорел на кухне.

– Его убил мистер МакКлинток, – просто сказал Доннер.

– Продолжай, – подтолкнул его Сэм.

– Тулс всегда доставал его, перечил ему, пытался выставить его дураком. Однажды утром на кухнях мистер МакКлинток просто сорвался. Он схватил Тулса и сунул его лицом в конфорку. Может, он и не собирался заходить так далеко, но...

Доннер пожал плечами.

– Ты видел, как это случилось? – спросил Сэм.

– Конечно, видел. Как бы я еще об этом узнал?

– Ты мог услышать эту историю от кого-то другого, – предположила Энни.

– Я не интересуюсь слухами.

– Ладно, – сказала Энни, – тогда ты можешь обманывать нас.

– Как я уже сказал, я говорю вам правду, – голос у Доннера был ровный, почти что бесстрастный. – Я был на кухне. Я видел, что МакКлинток убил Тулса, и потом я помог ему скрыть это.

– Ты? – спросил Сэм. – Почему?

– Потому что я был единственным свидетелем. Я был в опасности. Поэтому я сказал мистеру МакКлинтоку, что видел – что неисправная газовая плита взорвалась прямо перед лицом у Тулса. Что я еще мог сказать? Эта легенда сохраняла мне жизнь. А мистер МакКлинток воспользовался этим, чтобы получить побольше средств на ремонт кухни, заявив, что они опасны – так что в итоге ему все сошло с рук.

Сэм взглянул на Энни, и по выражению ее лица понял, что она не слишком доверяет истории. Но он решил в любом случае продолжать рассказ.

– А Таннинг? – спросил он. – По официальным отчетам он повесился в своей камере.

– Он не повесился сам, – сказал Доннер, без единого проблеска эмоций. – Мистер МакКлинток вломился посреди ночи с парочкой надзирателей. Они удерживали его, пока мистер МакКлинток душил его, а потом повесили тело, как будто бы это было самоубийство.

– И снова оказалось, что ты там был и все видел? – спросила Энни.

– Конечно, оказалось, что я там был. Я делил с Таннингом камеру, когда это произошло.

– Но я думала, вы ночуете в спальнях, – продолжила Энни. – Я сама видела. Там было с дюжину кроватей.

– Особые привилегии, – отозвался Доннер. – По двое в камере за хорошее поведение. Это лучше, чем в спальнях.

– Но Таннинг был бузотером, – сказала Энни. – Как он мог заслужить двухместную камеру?

– МакКлинток хотел наказать его, чтобы как следует. Но ему не нужна была дюжина свидетелей. И он переселил его ко мне, чтобы все прошло в частном порядке. Он знал, что после того, что произошло с Тулсом, я буду держать рот на замке.

Энни потрясла головой. – Все это звучит как-то надуманно.

– Вы просили правду, – сказал Доннер.

– Но мы ее не получили, так ведь?

Опасаясь, что такое отношение Энни может охладить Доннера и заставить его замкнуться, Сэм вмешался в разговор: – Мы здесь не для того, чтобы судить тебя, Доннер. Мы просто хотим услышать, что ты нам можешь рассказать. Хорошо – ты сказал нам, что мистер МакКлинток непосредственно отвечает за смерти Тулса и Таннинга. А что насчет Эндрю Корена – что ты можешь сказать о нем?

– Он попытался сбежать, – сказал Доннер. – Это была не его идея. Моя.

– Твоя? – нахмурилась Энни.

Доннер медленно повернул голову и уставился на нее. – Конечно. А кто еще здесь мог бы такое придумать?

Сэм попытался одернуть Энни, но она не обращала на него внимания.

– У тебя возникла идея удрать отсюда в кузове одного из грузовиков со свалки? – продолжала она. – Почему ты сам не воспользовался этим планом?

– Как? Я работал на кухне. Я был назначен на кухню. Это у Корена и остальных парней была трудовая повинность, у меня нет.

– Трудовая повинность, – сказал Сэм. – Ты имеешь в виду, убрать отсюда старые печи и холодильники?

– Конечно, именно это, – сказал Доннер. – Я видел, как они разламывали все это барахло и грузили на машины, и тут же сообразил, что если залезть внутрь старого холодильника, то можно выбраться из этого места прямо под носом у охраны. И будешь уже далеко отсюда, пока кто-нибудь не заметит твоего отсутствия.

– Разве? – скептически произнесла Энни. – А перекличка? Более чем уверена, что в конце смены всех проверяют поименно, чтобы убедиться, что все на месте.

По лицу Доннера секунду блуждала скупая улыбка. – Я и об этом подумал. Это легко. Нужно просто попросить кого-нибудь крикнуть "сэр", когда охранник назовет твое имя.

– Мы иногда проделывали такой фокус в школе на утренней проверке, – сказал Сэм.

– Тогда вы знаете, что это возможно, – сказал Доннер.

– Не дури, – обрезала Энни. – Между борсталом и общеобразовательной школой огромная разница.

– Только не той, куда я ходил, – пробурчал Сэм себе под нос.

Энни не обратила внимания. – Кто-нибудь скажет "здесь, сэр", чтобы помочь кому-то еще? Не думаю, что здешняя охрана клюнет на такой дешевый детский трюк, Доннер.

– Не верите?

– Нет. Не верю.

– Тогда это просто показывает, насколько вы не в теме, – Доннер откинулся на спинку стула и погрузился в свои мысли.

– Думаю, Доннер хочет сказать, что охранники на это клюнули, – произнес Сэм. – Было бы это не так, Корен бы не уехал аж на свалку Керси, и мы бы здесь сейчас не сидели.

– Ага, – сказал Доннер. – Он сечет.

Показательное замечание. Думаю, он начинает располагаться ко мне. Именно это и делает Энни – играет плохого копа, оставляя меня хорошим копом? Может, она и права, что наседает на него. Наверное, надо бы подыграть.

– Итак, – сказал он, наклоняясь к Доннеру с честным и открытым лицом. – Ты разработал план побега, но ты не мог сам им воспользоваться.

– Мне бы нужно было перевестись с кухонь в рабочую бригаду, – сказал мальчик. – А чтобы это сделать, мне нужно было бы обратиться к мистеру МакКлинтоку. Он захотел бы узнать, зачем. Он стал бы подозревать меня.

– Из-за того, что ты о нем знаешь, о тех вещах, которые видел?

Доннер откинул голову и хитро посмотрел на Сэма. – Потому что он знает, что я не такой, как все. Я умный. Я играю в шахматы.

– В шахматы? Сам с собой? – спросила Энни, задрав брови.

Доннер на секунду умолк, а потом мягко проговорил: – Я решаю шахматные задачки из журналов.

– Каких журналов?

– Любых.

– Например? Назови какой-нибудь. – Энни впилась в него взглядом. Стала ждать ответ.

Доннер повернулся к Сэму. – Она всегда такая?

– Она офицер полиции, – пожал плечами Сэм.

– Всего-то?

– Думаю, мы отклонились в сторону, – сказал Сэм. Ему показалось, что Энни переигрывает. Если Доннер замкнется или рассердится и откажется давать показания, они окажутся в затруднительном положении. – Ты разработал план побега, но сам им воспользоваться не мог. Но почему ты рассказал об этом плане Корену, а не какому другому мальчику?

– Корен идеально подходил для подобной попытки, – равнодушно произнес Доннер. Казалось, он говорит заученный наизусть текст. – У него был требуемый склад ума – он уже сбегал из борсталов. Он был достаточно мал, чтобы поместиться в холодильник. И у него был на воле брат, который мог бы его там встретить. Как видите, все было задумано так, что на другом конце потребовалась бы помощь, чтобы выбраться из холодильника. Его могло завалить кучей хлама, или заклинить, или рабочие на свалке могли бы схватить беглеца, стоило ему только появится.

– И ты действительно все предусмотрел, – сказал Сэм.

– Конечно.

– Я впечатлен.

Доннер равнодушно посмотрел на него – Сэм не был уверен, что смог бы прочитать это любопытное выражение его лица – а потом, без предупреждения, обернулся к Энни: – "Британский Шахматный Журнал", если получается достать его. "Гардиан" – там тоже печатают шахматные задачи. И если охрана принесет, то "Таймс", но это редкость, – и после паузы он добавил: – Или я решаю их по памяти. У меня хорошая память на шахматные задачки. И на все остальное.

Показушничает, подумал Сэм. Прихорашивается. Может, даже флиртует. В любом случае, это к лучшему. Он говорит. Надо это поддерживать.

Сэм собрался задать следующий вопрос, но Доннер начал говорить уже без принуждений.

– Я разглядел возможность сбежать в одном из старых холодильников. Придумал, как отметить свое присутствие на перекличке. Предусмотрел, что потребуется доверенное лицо на воле – а главной проблемой, как оказалось, было установить столь необходимый контакт с этим лицом. Нужен был способ секретно передавать ему сообщения, чтобы охранники ничего не заподозрили. И я разработал код.

Сэм нахмурился. Дерек Корен, лежа в больничной постели, рассказывал ему, как они с братом пользовались этим кодом много лет, что они придумали его для себя.

– Ты разработал этот код? – спросил Сэм. – Ты уверен?

– Конечно, уверен, ну вы и идиот, – сказал Доннер ровным голосом. – Кто бы еще здесь был способен на такое?

– Но... Дерек Корен рассказал нам, что это он его создал.

– Ну конечно, почему бы ему и не сказать такое? – снисходительно согласился Доннер. – Вы просили говорить правду, я вам ее и говорю. Его слово против моего.

Энни наклонилась вперед, внимательно вглядываясь в лицо Доннеру.

– Допустим, ты говоришь правду, – сказала она. – Допустим на время, что это ты разработал этот булавочный код. Я потратила много времени, чтобы взломать его, Доннер, и то это получилось чисто случайно. Откуда Дерек Корен мог знать, как читать скрытое послание?

– Я рассказал ему, – просто ответил Доннер.

– Как?

– Когда он приходил сюда навестить брата. Я ему прошептал: – Получишь какое-нибудь письмо, посмотри через него на свет.

– И потом ты написал письмо якобы от Энди, зашифровав в нем информацию о побеге, и его даже лично одобрил сам мистер МакКлинток, – Энни потрясла головой. – И все это ты сделал для Энди Корена чисто по доброте душевной?

– Я не мог видеть, что хорошая идея пропадает впустую.

– Но она пропала впустую! – возразила Энни. – Ведь побег провалился. Энди Корен мертв.

– Должно быть, мистер МакКлинток заметил код, – сказал Доннер. – Должно быть, так и есть, потому что он в последнюю минуту поменял у Корена назначение, перевел его с погрузки холодильников на перевозку печей. Но Корен решил рискнуть и в любом случае попробовать сбежать. Его брат на воле искал другой грузовик, с другой партией металлолома – поэтому Энди и оказался в итоге в дробилке.

– А ты чувствуешь за это вину? – спросила Энни.

– Почему я должен чувствовать вину?

– Это был твой план.

Доннер пожал плечами, на мгновение задумался и равнодушно произнес: – Его убил мистер МакКлинток, а не я.

Энни повернулась к Сэму и попросила на пару слов наедине. Они вместе вышли наружу. Закрывая за собой дверь, Сэм заметил, что Доннер спокойно сидить на стуле, не двигаясь, сложив руки на коленях, разглядывая потолок, будто бы в терпеливом ожидании, что оттуда что-то должно появиться.

– Он врет, – прошептала Энни. – Все, что он нам сказал – ложь.

– Не согласен, – сказал Сэм. – Может, он и приукрашивает чуток, то там, то здесь.

– Приукрашивает? Сэм, да все, что он несет – сплошная выдумка!

– Он просто тянет время. Бог знает, он довольно находчивый парень. Пожалуй, за последние месяцы это у него самое интеллектуальное занятие.

Энни помотала головой. – Тут дело не в этом, Сэм. Неужели ты не видишь, какой он? "Я изобрел план, я придумал, как его воплотить, я могу решать шахматные задачи по памяти, это все я, я, я, все кругом знают, что я здесь самый умный." У этого парня эго практически рвется наружу.

– И что?

– Я уязвляю его эго, – сказала Энни, понизив голос и придвинувшись ближе. – Я его подначиваю. Он это едва замечает. Намек, не больше. И минуту спустя у него готов ответ. Вот когда я насела на него с журналами, из которых он берет шахматные задачи. Он продолжал говорить, но он разыскивал ответ у себя в голове – и он не успокоился, пока не дал мне его, Сэм. Ему просто хотелось поставить меня на место, неважно, сколько это займет времени. Он хладнокровен, Сэм. Предельно хладнокровен. Он как робот. Да, он умный, и да, он, без сомнений, мастер в решении шахматных задач – но я также вижу холодный, острый рассудок, с которым можно связать три мертвых тела. Я была насчет него права. Этот мальчик – психопат.

– Я на это не куплюсь, Энни. МакКлинток – вот тот психопат.

– Доказательства, Сэм!

– Показания Бартона, – ответил Сэм. – Эти вещи, о которых он мне рассказывал – пытки, электрошок...

– Да он просто говорил тебе то, что ты хотел услышать! – сказала Энни, отметая такую возможность. – Он боялся вернуться сюда. И он знал, что ты поведешься, если он выставит себя достаточно беззащитным.

– Вся Система прогнила, Энни. Эта Система МакКлинтока воняет!

– Конечно, Сэм, это всем ясно. Но это не нацистская Германия. МакКлинток никого не убивает. Это все он. – Она показала на дверь, за которой сидел Доннер.

– А что если он подтвердит то, что рассказал мне Бартон? – спросил Сэм.

– Наверняка, Сэм! И я скажу тебе, что он еще сделает – он пойдет дальше. Это будут не только электрошок или чего там еще, это будут чертовы расстрельные команды, клейма от горячих утюгов, и великолепные средневековые пыточные орудия в подземельях, и в центре всего этого, используя свой божественный ум для победы и власти над МакКлинтоком, будет сидеть наш чудо-мальчик Доннер. Пойдем, поговорим с ним, увидишь, права ли я. Более того, Сэм, он видит, что зацепил тебя. Он знает, что ты ему подыгрываешь, упиваешься этим. Он тобой руководит.

– Никто мною не руководит!

– О нет, руководят. Этот паренек, он держит тебя на поводке. Ты видел хоть одно доказательство этим так называемым пыточным камерам, а?

– Я видел исправительный блок. Одиночная камера, Энни, абсолютно черная, хоть глаз выколи.

– Это жестоко, но это не то, о чем рассказывал Бартон. Там не подключают ребят к единой электросети. Подумай, Сэм.

Сэм помотал головой. – За этими смертями стоят МакКлинток и его Система. У меня... у меня есть причины быть в этом уверенным.

– И почему ты не хочешь рассказать мне об этих причинах?

– А почему ты не хочешь мне просто поверить, Энни?

Энни вскинула руки. – Сэм, ты что, не понимаешь! Улики, доказательства – ты лучше любого другого знаешь, что нам нужны они, а не просто предчувствие!

– Это не предчувствие, – возразил Сэм. – Нам нужно прижать МакКлинтока.

– Ой, Сэм, ты можешь просто забыть о МакКлинтоке. Он всего лишь униформа и свод правил. А с другой стороны этот мальчик, Доннер, он опасен.

– Ерунда!

– Не думаю, что это ерунда.

– Доннер тут жертва, а не подозреваемый. Энни, ради бога, если бы ты только знала!

Сэм отвернулся. Энни дотронулась до его руки, но он отмахнулся.

– Подумай как следует, Сэм, – сказала она. – Не знаю, почему ты так прицепился к МакКлинтоку.

– Потому что он виновен! – прохрипел в ответ Сэм. – Он и его Система! Их нужно разрушить!

– Может, их и нужно разрушить, Сэм, но мы здесь не для этого!

– Мы здесь именно для этого! – закричал Сэм.

Энни, нахмурившись, уставилась на него.

– Расскажи мне, – сказала она мягко, но довольно прохладно. – Скажи мне, в какую игру ты здесь играешь, Сэм. Это как в ту ночь у тебя в квартире, когда ты начал нести вздор и рассказывать надуманные истории о моем отце. Что-то внутри тебя происходит, и я хочу узнать, что.

Сэм закрыл руками лицо. Как, черт возьми, ему все ей объяснить? Как рассказать, в какой она опасности? Как заставить ее понять, что все, что он делает – ради нее одной?

– Сэм? Что с тобой творится? Почему ты не можешь увидеть, кто такой этот Доннер?

Потому что Доннер не играет здесь никакой роли! Это МакКлинтока нужно обезвредить! Это МакКлинтока с его Системой нужно разбить, и тогда удар придется на Дьявола во Тьме, который все время подбирается ближе. Возможно, это будет смертельный удар, который разрушит железную хватку Судьбы и позволит Энни избежать уготованной ей ужасной участи. Этот парень, Доннер – ничто. Ничто. Но МакКлинток – он был всем.

А что если я неправ? Что, если права Энни? Могу я все неправильно понимать? Черт, черт, все это для меня чересчур!

Сэм вцепился пальцами в волосы, будто бы мог выдавить из своей головы всю ту смуту и замешательство. Перед своим мысленным взором он видел позолоченные часы, угнездившиеся в кармане у МакКлинтока, чья тоненькая цепочка прокладывала сквозь время и пространство связь к Перри – а от Перри к Энни, связывая их воедино, объединяя их в какую-то ужасную сеть Судьбы, которая запутывала их, пренебрегая даже смертью и могилой.

Я просто коп, ради бога – я не должен связываться с этим – я просто чертов обычный коп.

– Я чувствую себя очень растерянным, – пробормотал Сэм, поворачиваясь обратно к Энни.

– Нужно было остаться на больничном, как тебе и сказал Шеф.

– Я не болен. Я просто... слишком много видел. Я... растерян, и все это такое... огромное.

– Сэм, я не понимаю, о чем ты.

– Я... – он сглотнул и повернулся к ней лицом. – Я здесь, чтобы спасти тебя. Если смогу. Это намного важнее, чем ты можешь представить. Как-то – я это просто знаю, Энни – в этом замешан МакКлинток. Именно он...

– Забудь про МакКлинтока! – заорала на него Энни, ее терпение внезапно дало сбой. – Это Доннер! Мы должны задержать Доннера!

В этот момент они вдруг обнаружили, что Доннер стоит в открытых дверях и пристально смотрит на них. Наступила секундная тишина. Доннер вскинул голову, почти неуловимо, и тихо произнес: – Конец игры.

И с этими словами набросился на них.