Текст книги "За пригоршню кулаков (ЛП)"

Автор книги: Том Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

А где-то там лежит без сознания Джин Хант, сраженный единственным сокрушительным ударом по черепу, тогда как Пэтси обжимается и пускает слюни с Трэйси после того, как схлопотал тумаков, достаточных, чтобы потопить броненосец. Откуда появляется такой аппетит к насилию? Существа вроде Пэтси такими и рождаются? Он появился на свет благодаря выносливому набору генов, унаследовал эту поразительную стойкость к физическим повреждениям от своего отца, деда, и так далее, вплоть до первобытных пещерных времен? Возможно, не так уж и далеко он ушел от неандертальцев.

Может быть. А я-то считал Джина чертовым пещерным человеком! Да по сравнению с Пэтси он просто Квентин Крисп[23]23
  Квентин Крисп – известный британский писатель и актер, гей-икона 60-70-ых, хрупкий и тощий, на фотографиях в основном в женской одежде.


[Закрыть]!

Усадив Трэйси себе на колено, Пэтси грубо положил свою маленькую руку в синяках ей на грудь. Пристально посмотрев на Сэма, он произнес: – Знаешь, что я считаю?

– Нет, а что ты считаешь, малыш? – спросила Трэйси и вскрикнула от болезненного щипка.

– Да я ж не тебе, дура слезливая. Я разговариваю с джентльменом, – произнес Пэтси. – Повторяю – знаешь, что я считаю?

– Нет, Пэтси, и что ты считаешь? – сказал Сэм.

– Я считаю, нам нужен какой-нибудь "тяни-толкай".

– Это что?

– Такая штука, которая заставит парней вроде нас доверять друг другу, – сказал Пэтси. Он сжал Трэйси медвежьей хваткой.

– В смысле, страховой договор? Ладно. Что же тебя может успокоить?

– Что-нибудь... – проворчал Пэтси, – ...что-то, чтобы я был уверен, что если ты попытаешься толкнуть меня, я утяну тебя за собой...

– Ну так скажи, – проговорил Сэм. – Какую гарантию я могу тебе дать?

– Да у меня уже есть гарантия, – сказал он.

– О чем ты говоришь? Ты про моего начальника? Пэтси, вы не можете держать его заложником!

Пэтси расхохотался и укусил Трэйси за мочку уха, что больше напоминало людоедский жест, а не любовный.

– Не нужны мне никакие заложники, – сказал он. И тут же: – Душ в исправности, Трэйс. Иди туда и приготовься.

– Конечно, малыш.

Трэйси соскользнула с его колен, и Пэтси шлепнул ее по заднице. Она вздрогнула. Жалкое, унизительное движение. У Сэма защемило сердце. Когда она прошмыгнула мимо, ее глаза даже мельком не глянули в сторону Сэма.

Слишком напугана. Слишком напугана, чтобы рискнуть даже посмотреть на меня.

Трэйси исчезла в крошечной душевой кабинке.

Пэтси медленно поднялся на ноги и сказал: – Я хочу, чтобы это было совершенно ясно, сынок – я не убивал Дензила Оби.

– Мы уже все это обсудили.

Но Пэтси наклонился ближе, лицо его было напряжено, и произнес: – А теперь я хочу, чтобы это сказал ты.

Из соседней двери донеслись звуки включенного душа.

– Пэтси, я не знаю, что...

– Еще раз, я хочу, чтоб ты это сказал. Поэтому говори.

Сэм нахмурился. Что здесь происходит? Зачем он просит меня сказать это? Будто бы хочет, чтобы кто-то мог услышать. Но кто? Трэйси?

В следующую секунду его озарило.

– Ты что-то сунул под стол, сразу, как я пришел сюда, – сказал Сэм. – Магнитофон, да?

– Скажи это. Скажи, что я не убивал Дензила.

– Это твоя подстраховка, да? Твой "тяни-толкай"? Ну, если это тебя осчастливит. – Сэм прокашлялся и произнес ясным голосом: – Я, детектив-инспектор Сэм Тайлер, официально заявляю тебе, Пэтси О'Риордан, что ты определенно не являешься подозреваемым в убийстве Дензила Оби. Более того, я и старший детектив-инспектор Джин Хант, мы оба, нанимаем тебя, чтобы повесить вину за это убийство на человека, про которого знаем, что он абсолютно невиновен.

Все! Это впутывает и Джина, хочет он того или нет! Мы оба затянуты в этот план.

Пэтси проглотил скотч и поднялся на ноги. Присев, он наклонился под стол и вытащил магнитофон, который был там спрятан, огромную черную модель с громоздкими кнопками. Он выключил его и достал кассету.

– Тяни-толкай, – сказал он, поднимая ее.

Решив завоевать доверие окончательно, Сэм сказал: – У тебя на этой кассете более, чем достаточно, чтобы втравить меня в неприятности с Министерством. Если эта кассета когда-нибудь выплывет, у меня будут крупные заморочки. Я потеряю доверие. Меня отдадут под суд. Но она не выплывет. Надеюсь.

Пэтси промолчал, лишь налит себе еще один стакан скотча – на этот раз большой стакан. Сэму он ничего предлагать не стал.

– Теперь мы заключили наш контракт, – сказал Пэтси, – давай подпишем его.

– Думал, мы уже подписали.

– Нет-нет. Как джентльмены.

Сэм нахмурился, неуверенный и совершенно выбитый из колеи. Что ожидает от него Пэтси? От них требуется провести ножами по запястьям и перемешать кровь? Или он хочет драться с ним? Бороться? Боже всемогущий, он же не собирается устроить сцену из "Влюбленных женщин"[24]24
  В фильме "Women in Love" ("Влюбленные женщины") 1969 г. самой известной сценой считается продолжительная борьба двух героев-мужчин полностью обнаженными


[Закрыть]?

– На десять минут она твоя, – сказал Пэтси, кивнув своей противной пулевидной головой в направлении душа.

– Пэтси, меня больше интересует, что случилось с моим начальником.

– Не надо так говорить, сынок. Я предлагаю тебе взаймы свою самую дорогую собственность. Обижусь, если откажешься.

Держа в крепкой руке боксера обличительную кассету, Пэтси неуклюже протиснулся мимо Сэма, загородил входную дверь и задержался там на секунду. Не оборачиваясь, он произнес: – Скажи спасибо.

Снаружи доносилась оглушительная музыка с ярмарки, внутри было слышно лишь шипение душа в кабинке.

Сэм промолчал.

– Как закончишь, я буду у Принцессы, – сказал Пэтси, аккуратно закрывая за собой дверь фургона.

ГЛАВА 13
ГОРЯЧИЙ ДУШ

Сэм засомневался, подумал об Энни, о Джине. Взглянул сквозь тюлевые занавески на окнах в темное небо в вышине, на безумную круговерть ярмарочных огней под ним. Поверх музыки, гремящей на каруселях (Сьюзи К давно уже уступила место "Crocodile Rock"), Сэм уловил лай и рычание Принцессы, которую Пэтси дразнил своими издевательскими способами.

Сквозь матовую стеклянную дверь душевой кабинки Сэму были видны струи воды, поднимающийся пар и розовые туманные очертания Трэйси Портер. Ее нейлоновые спортивные штаны и футболка со Стивом МакКвином лежали на полу снаружи кабинки, идеально сложенные, в полном соответствии с пристрастием Пэтси к домашнему порядку и опрятности.

Сэм скромно постучал костяшками пальцев по стеклянной двери.

– Трэйси. Это я. Он хочет, чтобы я... зашел туда, к тебе.

Трэйси тут же открыла дверь. Сэм отвел глаза от ее обнаженного тела.

– Я не собираюсь ничего делать, – пробормотал он.

– Лучше делай! – прошептала Трэйси. – Иначе он узнает!

Сэм рискнул поднять глаза. Ее мокрые липкие волосы стелились по обнаженным плечам, но внимание Сэма привлекло множество синяков, укусов, ожогов от сигарет и красных ссадин, которые украшали ее тело почти целиком, совсем как татуировки у Пэтси. О скольких месяцах и годах плохого обращения свидетельствовали эти отметки? Сколько боли и унижения принесли они этой бедной худенькой девочке?

– Давай, пошевеливайся, – сказала она глухим призывным голосом. – Ему не захочется слоняться там дольше десяти минут, тем более после поединка.

Значит, Сэму предстоит воспользоваться телом этой девочки, небрежно, без чувств, поскольку это подарок от Пэтси. А потом он вернет это тело его законному обладателю, и тот будет делать с ним, что ему вздумается.

Он посмотрел в лицо Трэйси, по-прежнему безобразное и бесцветное, ее глаза были безжизненны, как у куклы, она уже давно смирилась с тем, что от нее ожидают. Она отдавалась ему, потому что Пэтси так подписывал сделки, а потом Пэтси сам явится сюда и потребует должное.

Сэм не осмеливался даже представить, какую жизнь ей приходится терпеть.

– Ну же, не тяни! – подтолкнула она его, выходя голой из душа.

Сэм схватил полотенце и накинул на нее. Оно упало на пол. Сэм подобрал его, и на этот раз заботливо обернул вокруг ее истерзанного тела, закрепив поверх груди, чтобы прикрыть ее. Трэйси смотрела на него, нахмурившись, недоуменно и с тревогой.

– Так нужно, – настойчиво произнесла она тихим голосом. – Он узнает, если ты откажешься. Он обвинит меня.

Вспомнила ли она, что мы уже встречались? Или она совсем меня не помнит?

– Трэйси, послушай, пожалуйста.

– Он хочет, чтобы ты это сделал. Ты должен сделать это.

– Я Сэм. Полицейский, с которым ты виделась в больнице.

– Я не дура, приятель. Я знаю, кто ты такой. И ты не первый мой полицейский, поверь уж, так что давай!

Это ошарашило Сэма: – Трэйси, я здесь, чтобы помочь тебе.

– Приступай, черт возьми!

Она ухватилась за пряжку его ремня, но Сэм взял ее за запястье и мягко отвел руку.

– Нет.

Она высвободила руку и снова ухватилась. На этот раз Сэм схватил ее за оба запястья и не отпускал. Он ощущал на них следы от старых шрамов и рубцов. После короткой, сбивчивой борьбы полотенце Трэйси сместилось и снова открыло ее тело для обзора. Сэм отпустил ее запястья и попытался ухватить полотенце, но непонятным образом оказался на полу душевой кабинки с Трэйси поверх себя. Ему на голову лилась горячая вода, стекала по пиджаку, а Трэйси тем временем обхватила его ногами и попыталась поцеловать разбитыми губами. Сэм высвободился, вскочил на ноги и отшатнулся, промокший насквозь. Трэйси, глядя на него, легла на спину, наполовину в кабинке, наполовину снаружи. Сэм выключил горячую воду, бережно помог ей подняться и снова терпеливо завернул ее в полотенце.

– Я скажу ему, что мы это сделали, – прошептал он, вытирая с глаз горячую воду. – У тебя не будет проблем из-за меня.

– Ты гей, что ли?

– Нет, ничего подобного.

– Тогда это из-за меня. Я не похожа на голых красоток из журнала. Но ты можешь сделать со мной все, что захочешь, попробуй.

– Трэйси, пожалуйста.

– Ему нужно, чтобы пацаны завидовали. Ему нужно, чтобы пацаны хотели меня.

– Трэйси, послушай меня – не все мужчины такие, как Пэтси. Не все мужчины так обращаются с женщинами.

Она испуганно поглядела на окна фургончика, опасаясь увидеть за одним из них лицо Пэтси. Придушенно вскрикнув, она затолкнула Сэма внутрь душевой кабинки и захлопнула стеклянную дверь. Сэм, насквозь мокрый и полностью одетый, стоял, прижимаясь к завернутой в полотенце Трэйси, а из пластмассовой насадки душа на них капала горячая вода.

Сэм открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь, но Трэйси перебила его, глухо и напористо: – Хочешь помочь мне, приятель? Тогда сделай это, потом скажи ему, что тебе понравилось, а потом проваливай. Потому что, если ты этого не сделаешь, расплачиваться за все буду я, ты это понимаешь?

– Ты хочешь вот так жить, Трэйси?

– Ты же не добрый самаритянин, просто обычный парень, так что стягивай портки и приступай!

– Не могу поверить, что ты хочешь жить вот так.

– Я хочу просто жить, приятель – это лучшее, на что я могу надеяться – а те, кто расстраивает Пэтса, особо долго не живут, веришь-нет?

– Как Дензил, – сказал Сэм, называя имя, чтобы проверить ее реакцию.

И, к его удивлению, она ответила напрямую: – Да! Как Дензил!

– Так ты его знала?!

Трэйси засмеялась, или, скорее, усмехнулась. Горькой, циничной усмешкой.

– Замечательно знала, – сказала она.

– У тебя... были с ним сексуальные отношения?

Трэйси воззрилась на Сэма так, будто тот заговорил по-норвежски.

– Я имею в виду, Трэйси, вы... вы с ним делали это?

– Ясненько, – тихо произнесла она. Ее израненное лицо ожесточилось. На лбу появились морщины. Глаза превратились в щелочки. – Ты же коп, правильно.

– И что из того?

– Повесить все на девушку, вот как ты собрался сыграть, да? Его избил Пэтс, но вину возьму на себя я.

– Почему? Почему ты должна брать на себя вину? Не нужно тебе ничего делать. Хотя...

Трэйси сердито смотрела на него, переполненная ненавистью, но ей не требовалось говорить ни слова. В воображении у Сэма заполнялись все пробелы.

– Пэтси воспользовался тобой, чтобы попасть к Дензилу – так ведь? – прошептал Сэм.

– Нет.

– Тебя послали соблазнить его, втереться в доверие.

– Нет. Конечно же, нет.

– Где ты его встретила – в спортзале?

– Я его никогда не встречала. Я не знаю никакого Дензила.

– Ты встретилась с ним в спортзале. Расположила к себе. А он пригласил тебя к себе в квартиру.

– Нет.

– Вот как Пэтси выяснил, где живет Дензил. Но ему нужно было еще пройти через все эти замки и засовы на входной двери. Ему нужно было прикрытие, чтобы попасть внутрь... троянский конь.

– Нет. Я даже не в курсе, что это вообще такое.

– Поэтому ты явилась к нему. Постучалась в дверь. Он посмотрел в глазок. И он увидел тебя... тебя, но не Пэтси, скрывающегося за углом.

– Херня это все.

– И потому он открыл дверь. Он отодвинул все засовы и открыл дверь. И Пэтси завалился к нему...

Лицо Трэйси было таким же жестким и полным ненависти, как и раньше, но теперь ее глаза переполнились слезами.

– Нет, – сказала она надломленным голосом. – Нет, не было нифига такого. Не было нифига такого! Нет.

– Он тобой воспользовался. Этот ублюдок Пэтси использовал тебя.

– Нет. Нет!

– Бедняга. Бедная, бедная девочка.

Сэм приобнял ее, но она его оттолкнула.

– Ты все сказал неправильно, – прорыдала она. – Все-все!

– Не думаю, – тихо сказал Сэм. Он был уверен, как может быть по-настоящему уверен только полицейский, что каждый кусочек головоломки встал на свое место. – Он использовал тебя. И ты была там. Ты была там, когда Дензил умирал, так ведь?

– Нет, не была!

– И ты пыталась остановить Пэтси. Он избивал Дензила Оби до смерти, а ты не смогла этого вынести – и ты вмешалась.

– Заткнись уже, ты!

– Ты вмешалась, попыталась остановить его, и он повернулся к тебе. Так ты и попала в ту ночь в отделение скорой помощи.

– Я ударилась об дверь! – простонала Трэйси. – Я врезалась в шкаф! Сбрасывай уже свои штаны и погнали!

А потом, ужаснувшись звука собственного громкого голоса, она прижала обе руки ко рту и уставилась на Сэма глазами, почти вылезшими из орбит. Полотенце упало. Сэм оставил его на полу, вместо этого он обвил руками ее слабое, хрупкое тело и прижал к себе. На этот раз она его не оттолкнула. Не оттолкнула, не обняла в ответ, просто стояла и молча плакала.

– Я собираюсь помочь тебе, – прошептал он ей на ухо. – Я собираюсь спасти тебя.

– Ты не сможешь, – пробормотала она.

– Увидишь.

– Нас обоих убьют.

– Увидишь.

– Просто уходи. Так будет лучше.

– Нет. Говорю тебе. Я собираюсь спасти тебя.

– Зачем?

– Потому что... – он замешкался. Через пару секунд он сказал: – Просто потому.

Шумно сопя, Трэйси произнесла застенчивым голосом: – Думаю, твои десять минут истекли, парень.

– Хороший душ? – спросил Пэтси, когда Сэм показался из фургона, вытирая полотенцем волосы.

Пэтси стоял, смоля сигарету, Принцесса торчала позади него в боевой готовности, обеспокоенная и готовая защищать своего хозяина. Рядом с ними блестела и сверкала под черным небом ярмарка. С этими огоньками, ночным небом и уродливыми татуировками Пэтси выглядел, как злобный чужеродный монстр, только что сошедший со своего космического корабля.

– Очень хороший душ, – сказал Сэм.

– Достаточно горячий?

– В изобилии.

Пэтси отбросил окурок и небрежно потрепал Принцессу. Тогда Сэм и заметил этот театральный, мелодраматичный знак – обличающая его кассета свисала с цепи вокруг горла ротвейлера. Предпосылка была ясна: если она нужна тебе, приходи и забирай...

Принцесса зарычала, пуская слюну.

– Ладно, – сказал Сэм, аккуратно складывая полотенце, именно так, как нравится Пэтси, – как я понял, мы можем признать наши дела на это вечер удачно завершенными?

– Похоже на то, – Пэтси развернул полотенце. Сэм сложил его не совсем должным образом. – Теперь – если не возражаешь, у меня был тяжелый день. Неплохо бы лечь пораньше.

От этих слов, от того, что они могут означать для Трэйси, по венам Сэма прокатился ожесточенный взрыв гнева. Он сжал зубы и сделал все возможное, чтобы вести себя небрежно.

– Ты заслужил это, – сказал он. – Я прослежу, чтобы Паук получил весточку о поединке. Где ты хочешь все устроить? Опять на старой фабрике?

– Нет. Здесь.

– На ярмарке? Здесь же слишком людно.

– Четыре фургона, выстроенных квадратом, – сказал Пэтси. – Мы уже делали так раньше. Никто не увидит. Все очень удобно. Поверь мне.

– Что ж, очень хорошо. Здесь так здесь.

– В воскресенье вечером. Мы уезжаем утром в понедельник, двигаем дальше. Поэтому драться будем в воскресенье. В восемь часов. Ровно.

– Не могу этого гарантировать, – сказал Сэм. Конечно, он мог, но более реалистично было сказать наоборот. – Если будут проблемы, я дам тебе знать. Иначе – воскресенье, восемь часов.

Пэтси коротко кивнул, затем без единого слова прошел мимо Сэма и исчез внутри фургона. Осторожно, даже изящно, закрыл за собой дверь.

Принцесса заворчала, приказывая Сэму проваливать.

Сэм оглянулся на фургончик, домашние огни и аккуратные тюлевые занавески совсем не вязались с насилием и болью, заключенными внутри. Он беззвучно повторил обещание, которое дал Трэйси: – Я помогу тебе... Я спасу тебя... Обещаю...

Повернувшись к грозному ротвейлеру спиной, Сэм начал пробираться через болотистую почву, огни ярмарки прыгали и крутились где-то слева вдалеке. Он прокрутил в голове образ Трэйси, появившейся у квартиры Дензила... Дензил отодвигает засовы... Пэтси врывается... Трэйси вопит – прекрати, Пэтси, пожалуйста, пожалуйста, не убивай его!.. Кулаки Пэтси, избивающие Дензила до смерти... а потом те же самые убийственные кулаки, направленные на Трэйси.

Джин бы высоко оценил, какого прогресса я добился за сегодня в этом деле, подумал он. Один-одинешенек! Хотя, возможно, оно и к лучшему, что его не было рядом. От него были бы только проблемы. Возможно, оно и к лучшему, что я был сам по себе...

Он остановился, как вкопанный. Посмотрел направо. Потом налево. Налево и направо. Потом развернулся на 360 градусов, как встревоженный родитель, внезапно обнаруживший, что его ребенок исчез.

Из тени между громыхающими электрогенераторами и кривобокими фургонами выступили две зловещие фигуры. Сэм их тут же узнал. Усатый цеплялся большими пальцами за ремень, Хвостатый хрустел суставами пальцев.

Сэм расправил перед ними плечи, как настоящий самец, и сказал: – Мы с Пэтси теперь лучшие друзья. Что означает, что мы с вами, парни, теперь по одну сторону. Значит – если вы просто вернете мне моего шефа, нам и дальше будет по пути.

Хвостатый обменялся взглядами со своим точно таким же твердолобым товарищем, повернулся к Сэму и сказал: – У нас его больше нет.

– Что значит – у вас его больше нет? Какого черта вы с ним сделали?

– Я не виноват, что он такой слабак, – сказал Хвостатый. – Если он не может держать удар, ему не стоило нас преследовать.

Сэм почувствовал, как по его спине пробежал озноб. Все это звучало ужасно зловеще.

– Что такое? – спросил он. – Он все еще не очнулся?

Хвостатый пожал плечами. Усатый зажег сигарету и промолчал. Слышно было только какофонию ярмарки, заполнившую холодный ночной воздух.

– Придурки, я не буду спрашивать вас еще раз, – рявкнул Сэм. – Мне нужен мой начальник, и он нужен мне прямо сейчас. Где он?

Усатый указал горящим кончиком сигареты в направлении где-то позади Сэма. Повернувшись, Сэм увидел огни машины скорой помощи Святого Джона, мчащиеся через открытое пространство позади ярмарки.

– Нам не нужен был мертвый коп на руках, – сказал Хвостатый. – Если ему суждено подохнуть, то пусть лучше у них в машине. Тогда с нами ничего не будет.

Легкий озноб вдоль хребта у Сэма превратился в ледяной столб.

Кровоизлияние в мозг, подумал он. Эти два безмозглых увальня раскололи ему череп, как стеклянную вазу! Господи, они убили его... Черт возьми, они пришли и убили его... Убили Джина Ханта!

Сэм развернулся и побежал через бугристый пустырь в направлении завывающей скорой. Он забыл про Усатого и Хвостатого, он забыл про Пэтси и Принцессу, шумную ярмарку, даже про Трэйси, Энни и ребят из Отдела уголовного розыска. Он мог думать лишь о Шефе, лежащем в труповозке, крови, хлещущей из его расколотого черепа, жизни, испаряющейся из него.

Пока он бежал сквозь ночь, он заметил бледное, тусклое лицо Девочки с Заставки, шагнувшей из тени и сжимающей нитку черного воздушного шарика.

– Ты будешь таким потерянным без него, – мягко произнесла она.

Но Сэм просто промчался мимо нее и продолжил бежать за машиной.

ГЛАВА 14
ПАВШИЙ КУМИР

Наступило уже 10 часов, когда Сэм наконец разыскал Джина в просторной палате, провонявшей карболовым мылом и мастикой для пола. Чопорная медсестра с длинным лицом – от которой, похоже, так же несло карболкой и мастикой – выскочила со своего поста и преградила ему дорогу, будто на контрольно-пропускном пункте где-нибудь между Западным и Восточным Берлином. От вида полицейского значка Сэма ее лицо стало только еще более чопорным и вытянутым, но в конечном счете, она смягчилась и провела Сэма между одинаковыми рядами кроватей, то и дело шикая на него, если он слишком шумно ступал по натертому полу. Ступая следом за медсестрой на цыпочках, Сэм оглядывал лица на кроватях, которые в ответ смотрели на него – молодые люди с густыми бакенбардами – люди среднего возраста с аккуратно подстриженными усами банковских управляющих – люди постарше с беззубыми ртами и жалкими белыми клочьями на макушках. Все до единого незнакомые, они печально сидели в своих постелях, со своими мисками с паршивым виноградом и сложенными экземплярами газеты "The Mirror", взирающие на весь мир, как массовка из "Так держать, доктор"[25]25
  "Carry On Doctor" – "Так держать, доктор" – комедия 1967 г.


[Закрыть].

А потом он увидел Джина Ханта, своего Шефа – привалившегося к груде накрахмаленных подушек, с закрытыми глазами и лицом, наполовину почерневшим от кровоподтеков. Его пальто, одежда и лакированные кожаные туфли были аккуратно уложены в открытую тумбочку рядом с кроватью, на которой стоял графин с водой и одинокая пластмассовая кружка. Сам Шеф был одет в типичную пижаму Национальной Системы Здравоохранения в белую и голубую полоску, что делало его нестерпимо хрупким и беззащитным. Сэм почувствовал, как у него екнуло в животе, от зрелища этого павшего воина, сломленного и поверженного, побежденного лучшим стрелом Дикого Запада – или того хуже, всего лишь еще одного из массовки к "Так держать, доктор". Это был совсем не тот человек, которого он знал.

– Шеф..? – осторожно спросил Сэм. Но Джин не реагировал. – Как он, сестра?

Медсестра проверила карточку, висящую у него в ногах на кровати.

– Стабилен, – произнесла она безо всякого участия или эмоций. – Полагаю, вы хотите немного побыть с ним?

– Я знаю, что это не по режиму, но это важно.

– У вас пять минут.

С этими словами она удалилась.

Сэм придвинулся поближе к кровати.

– Шеф..? Как ты..?

– Всегда начеку, – неожиданно прорычал Джин, распахнув глаза. Он пригвоздил Сэма жестким взглядом. – А теперь задерни эту проклятую штору, Тайлер, дурила. В этом притоне слишком много любопытных работников.

На них смотрела вся палата. Сэм задернул оранжевые занавески и укрылся вместе с Джином от общественных взоров. Просто удивительно, какое облегчение он почувствовал – Шеф вернулся, сердито сверкает глазами, огрызается и обращается с ним, как с дерьмом. Нормальность была восстановлена. Мир снова вернулся на нужные рельсы. Джин Джини не превратился в безголосую декорацию из тупой комедии.

– Джин, ты заставил меня сегодня поволноваться.

Джин скорчил недовольное лицо: – У тебя есть закурить, Тайлер? Я задыхаюсь!

– Я тебе налью стакан воды.

– Мне нужны сигареты и выпивка, недоумок, я не проживу на этой тепленькой моче из горшка. Господи, кем ты меня считаешь – собой?

– Это не "Railway Arms", Шеф. Ты должен отдыхать и есть побольше винограда, и вообще быть очень хорошим мальчиком следующие несколько дней.

– Я всегда очень хороший мальчик, Тайлер, ежедневно и ежечасно. Самый цвет класса, собственной персоной, знакомьтесь.

Он уже начал выбираться из постели, когда увидел на себе полосатую пижаму и скорчил рожу.

– Блин, Джеки Чарлтон[26]26
  Джек Чарлтон – известный английский футболист, защитник «Лидс Юнайтед» и сборной Англии. Форма "Лидс Юнайтед" в 70-х – в бело-синюю полоску.


[Закрыть]! Можно подумать, я так напился, что смогу с этим смириться.

Он высунул из-под одеяла ноги.

– Шеф, что ты, черт возьми, творишь?

– Выписываюсь.

– Нет, так нельзя, – сказал Сэм. – Джин, да у тебя лицо прямо как тыква. Ты был несколько часов без сознания!

– Я не был без сознания несколько часов, возьми свои слова обратно! – Джин уставился на него, стараясь не очень повышать голос. – Забери свои слова обратно, сынок! Я был слегка оглушен. Совсем слегка. Это есть в моей карточке, так что все официально.

Сэм взглянул на карту и сказал: – Я скажу тебе, что здесь, Шеф. Дата твоего рождения. Так, так, так...

– Не смотри туда, Тайлер, это секретная информация.

– В твоем возрасте надо бы следить за собой.

– Там неправильная дата. Мне двадцать один год и девять месяцев, плюс-минус.

Он замолк, остановленный внезапной вспышкой тошнотворной боли, взорвавшейся в его черепе.

– Полегче, Шеф, – сказал Сэм. – Сегодня ты побывал на настоящей войне.

– Не надо так со мной разговаривать, Тайлер, в следующий раз – что, назовешь меня маленьким смелым солдатом?

– Тебя уделали, Шеф. Основательно уделали. Ты был в отключке. Я думал, ты умираешь от кровоизлияния в мозг.

– Я прикидывался, а сам поглядывал. Я полностью осознавал, что происходит, все время... кроме того момента, когда медсестры натягивали на меня эту хренову пижаму. Если бы я их застукал за этим, ты бы увидел, как сверкают кулаки, уж поверь мне.

Он сорвал полосатую пижамную куртку и потянулся к своей нейлоновой рубашке, но остановился. Его повело. Он осторожно прикоснулся рукой к своему разбитому лицу.

– Шеф? Что такое? Вызвать медсестру?

Джин не ответил. На этот раз, уже открыв рот и приготовив остроумный комментарий, он не сказал ничего. Вместо этого он медленно осел на гору подушек и вздохнул.

– Мне совсем не дурно, – пробормотал он, скорее, самому себе, чем Сэму.

– Ты уверен, Шеф? Я принесу... горшок, или что-нибудь такое?

– Говорю же, мне совсем не дурно!

Сэм накинул на него одеяло и подоткнул сбоку, как будто Джин был маленьким мальчиком.

– Ты сегодня принял на себя удар, Шеф, – произнес Сэм, присаживаясь рядом.

– Ты мне еще рассказываешь, – проворчал Джин, делая несколько глубоких вдохов. – Я этого никак не предвидел. Боже, Тайлер, меня так уже давно не уделывали.

– Никто из нас моложе не становится.

– Говори за себя. Вечное цветение молодости, это про меня. Двадцать один год девять... Бо-о-оже! – он выждал, пока утихнет волна боли в его голове. Сэм видел, что все поведение Джина стало другим. Огонь в его глазах потух. Тело обмякло. Старший детектив-инспектор Джин Хант, Шеф, превратился всего лишь в избитого мужчину средних лет, одиноко лежащего в накрахмаленной больничной постели.

– Отдыхай, Джин, – сказал Сэм. – Не переживай, я обо всем позабочусь.

– Позаботишься о чем, Сэм?

– О деле. Помнишь? Дело Дензила Оби.

На мгновение показалось, что Джин не соображает. Потом он заметил выражение лица Сэма и прохрипел: – Не смотри так на меня, Тайлер, нет у меня чертовой амнезии!

– Я устроил им подпольную схватку без перчаток. Паук против Пэтси О'Риордана. Я знаю, ты считаешь весь этой план вздором, Джин, но мне пришлось там срочно соображать. Я завоевал доверие Пэтси. Я собираюсь завлечь его, дать ему изобличить себя и упрятать его навеки.

Джин молчал. Он закрыл глаза и дышал глубоко и медленно, в надежде приглушить боль.

– Еще я нашел связь между Пэтси и Дензилом, – продолжил Сэм. – Это Трэйси. Он ее использовал как приманку. Вот как он попал в квартиру к Дензилу. Все это дело собирается в кучу, Шеф – самое главное, мы не потеряли след Пэтси, он не ушел в подполье и не исчез. Нужно держать его поблизости и заставить его доверять нам. И я убедил его драться с Пауком. Я заставил его поверить, что все это затевается, чтобы повесить убийство Оби на Паука, и...

– Тайлер.

– Шеф?

– Хватит.

Джин лежал неподвижно, с закрытыми глазами, молча, но глубоко и ровно дыша. Сэм с грустью посмотрел на него, на его обезображенное лицо с причудливым лиловым кровоподтеком, и понял, что больше не может здесь оставаться. Он повернулся, нырнул под шторы, окружающие кровать, и зашагал обратно вдоль палаты, стуча ботинками по отшлифованному полу.

– Тише! – шикнула медсестра.

Но в этот раз Сэм просто прошел мимо нее. Ему хотелось лишь выбраться из этого ужасного места.

Старомодного вида машины скопились снаружи госпиталя, их огни мелькали и вспыхивали, когда они отправлялись куда-нибудь в ночь.

Сэм обнаружил, что шагает куда-то в тьму, голова у него шла кругом, ему крайне необходимо было просто идти и идти куда-нибудь. Никакого удовольствия не принес ему вид Джина, лежащего вот так, плашмя. Это была не шутка. Это было жестокое, ошеломляющее напоминание о суровом, безжалостном мире, в котором всем надо бороться за выживание, где даже могучий Хант не смог остаться неуязвимым. До этого вечера Сэм не осознавал, каким потерянным, каким безмерно опустошенным почувствует он себя без Шефа. Джин ежедневно сводил его с ума, приводил в ярость, порою пугал и отталкивал, но все же, за всеми предрассудками, издевательствами и прочим вздором, оставались мощная сила и врожденная порядочность, на которые он опирался. Он был пылающим духом в сердце 1973 года. Он и был 1973 годом. Страшнее, чем потерять Шефа, для Сэма могло быть только одно – потерять Энни.

Точно по подсказке, появилось маленькое круглое бледное лицо со слезинками, нарисованными на каждой щеке. Девочка с Заставки неподвижно стояла перед ним, трогательно скрестив перед собой руки, одинокий черный воздушный шарик болтался в воздухе в метре над ее головой.

Сэм остановился.

– Ты услышала, что я подумал про Энни, – сказал он. – Правильно?

Он смотрел на девочку, а она, едва улыбаясь, смотрела на него. Справа ярко пылали в густой темноте огни госпиталя, далеко слева, едва видимые, но, без сомнения, существующие, вертелись, мелькали и сверкали разноцветные огоньки ярмарки, а в темном пространстве между ними стояли лицом к лицу Сэм и девочка.

– Ты увидел жуткого человека, – мягко произнесла Девочка с Заставки.

– Мой шеф не такой уж жуткий, – ответил Сэм.

– Нет, я не про него, Сэм. Тот. Другой человек. Раскрашенный.

– Пэтси О'Риордан? Да, я видел его. И я видел его раньше. В кошмарах. Так ведь?

Девочка кивнула и проговорила: – А он видел тебя. Он следит за тобой.

– Нет, не следит.

– Следит. Наблюдает из тьмы. А сейчас темно... повсюду...

Сэм почувствовал, как его живот напрягся, будто в ожидании удара. Он молча проклял эту жуткую бледнолицую тварь, вечно выступающую из тени и пугающую его до полусмерти, но на этот раз решил поддержать с ней разговор. Ей было что сказать ему, и в этот раз он задумал выслушать ее до конца.

– Я видел Пэтси во сне, – сказал он. – Я думал, это было что-то вроде дьявола. Теперь я знаю, что это всего лишь куча татуировок. И никаких разукрашенных дьяволов.

– Какое детское суждение – боязнь разукрашенного дьявола, – ухмыльнулась девочка. – Значит, теперь тебе не страшно? Теперь ты думаешь, что дьявол из тьмы – всего лишь жуткий бугай, живущий на ярмарке? Ты теперь так думаешь, Сэм?