Текст книги "За пригоршню кулаков (ЛП)"

Автор книги: Том Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

ТОМ ГРЭМ – ЗА ПРИГОРШНЮ КУЛАКОВ

(Жизнь на Марсе – книга 2)

ГЛАВА 1
МИР СПОРТА

Сэм Тайлер стоял в одиночестве на высокой крыше здания Уголовного розыска, а безжалостный ветер хлестал его, завывая над городом.

Вот где я собираюсь умереть, думал он. Прямо там.

Осторожно шагнув вперед, он огляделся.

Вниз с восьмого этажа. Пока я падаю, меня обдувает холодным воздухом. Мелькают небо, стекла, здания, все проносится мимо моего летящего тела – а потом сокрушительный удар, и я врезаюсь в бетон.

Сэм вдруг понял, что его ноги уже на самом краю крыши, как будто бы бездна тянет его к себе.

Тридцать три года спустя я побегу по этой крыше... и прыгну с этого самого места... и умру, прямо там... внизу.

Двое полицейских в форме ненароком прошли точно по тому месту, на которое смотрел Сэм, их голоса были едва различимы:

– Что нужно сказать цыпе с двумя фингалами?

– Без понятия. И что нужно сказать цыпе с двумя фингалами?

– Ты нифига не должен ей говорить, ты ей уже два раза сказал.

Едва грубый смех полицейских достиг его ушей, Сэм наклонился вперед, покачнувшись и почти решившись спрыгнуть. Голова шла кругом.

Сейчас 1973 год, но я помню 2006... будущее также является и прошлым... я могу вспомнить свою собственную смерть, прыжок с этой крыши, и все-таки я здесь, живее, чем был когда-либо...

Сэм закрыл глаза и попытался привести мысли в порядок. Сосредоточился на том, что происходит здесь и сейчас, в физической реальности, окружающей его; он чувствовал порывы манчестерского ветра, гуляющего у него под пиджаком, острые ожоги раннего осеннего холода, уже намекающего на приближение суровой зимы, гул крови, пульсирующей у него в ушах, равномерный стук его собственного сердца. Это все было настоящим. Мир вокруг него был настоящим. Все это имело значение.

Энни тоже была настоящей. И она значила больше всего остального.

Он уже стоял здесь раньше, на самом краю, когда оказался в этом странном времени и месте в первый раз. Разыскивая дорогу домой, он поверил, что найдет ее здесь. Он рассчитывал прыгнуть, перенестись обратно в 2006 и покинуть эту чуждую планету 1973 года, на которой он застрял.

Но пока он стоял там, набираясь духу для броска, внезапно появилась Энни, ее волосы разметало ветром по встревоженному лицу, когда она протянула ему руку.

– Нам всем порой хочется прыгнуть, Сэм, – сказала она тогда. – Только мы не прыгаем, ни ты, ни я – потому что мы не трусы.

– Нет, конечно же, – сказал он себе сейчас, упираясь всем телом в яростный встречный ветер. – Мы кто угодно, но мы не трусы.

В тот раз он не прыгнул. Он приберег прыжок на будущее. Но то, что все же сподвигло его броситься в эту пропасть, не было ни трусостью, ни отчаянием. У него были причины для прыжка. Он прыгнул, чтобы избавиться от пустоты существования в 2006, чтобы вернуться сюда, в странный, сумасшедший, опьяняющий мир 73 года. Он прыгнул, чтобы быть с Энни.

Вернуться сюда было верным решением, говорил он себе. Я принадлежу этому миру. 1973 – это мой дом. Никаких сомнений, никаких сожалений – я сделал правильный выбор, вернувшись обратно.

Если он сделал правильный выбор, почему же тогда глубоко внутри осталось чувство, что это не принесло счастья ему и Энни? Почему же он боялся, что впереди вместо жизни его ждут мрак и смерть – и даже, может, что-то хуже смерти?

Он знал источник этого страха. Это пришло от соплячки с пустым лицом, выплывшей с телеэкрана, шепчущей слова о гибели и отчаянии – с того самого времени, как он только появился здесь. Девочка с Заставки, неустанная враждебная сила из самых глубин его подсознания, никак не отпускала его. Она преследовала, дразнила, настойчиво призывала его сдаться и умереть.

– У тебя нет будущего, – раз за разом говорила она. – Тебе нечего ждать, кроме страданий, безнадежности и забвения...

Сэм почувствовал, что медленно заваливается вперед, поддаваясь соблазну. Он тут же отпрянул, отступив от края, сердце бешено колотилось. Он вдохнул полные легкие холодного воздуха и постарался усмирить свои беспорядочные мысли.

– Все будет в полном порядке, – прошептал он себе, оглядывая серый манчестерский ландшафт, раскинувшийся по сторонам. – Все наладится...

Его глаза уловили движение. По осеннему небу медленно и размеренно проплывали три темных пятна, пересекая город и приближаясь к нему. Это была тройка маленьких самолетов, летящих друг за другом, тянущих за собой полотна с напечатанными на них ярко-красными буквами. Сэм прищурился и стал приглядываться, стараясь рассмотреть слово на первом плакате.

"Выбирай..."

Он загородил глаза рукой и попытался разобрать, что написано на втором полотне.

"Мир..."

Мир – чего? Кожи? Возможностей? Приключений?

До того, как третий самолет с полотнищем попал в поле зрения, прямо за спиной Сэма внезапно раздался оживленный знакомый мужской голос.

– Здравствуйте, и позвольте тепло поприветствовать вас в Мире Спорта.

Сэм развернулся. Крыша превратилась в телестудию с щелкающими клавишами машинистками и суетящимися репортерами; за столом сидел усатый, дружелюбно улыбающийся мужчина, чье лицо и голос тут же выплыли из воспоминаний Сэма о субботах его детства.

Дики Дэвис[1]1
  Дики Дэвис – телеведущий, известный по программе "Мир спорта" (1968-1985 гг.)


[Закрыть] грохнул на стол пачку бумаг и радостно объявил: – В сегодняшнем дневном эфире мы предоставим вам для полноты картины эксклюзивную прямую трансляцию из Подразделения "А" Отдела уголовного розыска, отображающую все низкопробные полицейские методы, непрофессионализм и повседневный сексизм от кадровых служащих в лице Рэя Карлинга и Криса Скелтона – со множеством наглядных примеров – плюс ко всему, мы предъявим вам лучший на этой неделе образец тяжкого пьянства, непрерывного курения и травли негроидов – старшего детектива-инспектора Джина Ханта, так что убедитесь еще раз, что вы на нашей волне.

Дики Дэвис поднял глаза и уперся взглядом прямо в Сэма, добродушный огонек в его глазах угас.

– Ну а прямо сейчас мы переключаемся на прямой эфир с крыши Манчестерского Уголовного Розыска, где детектив-инспектор Сэм Тайлер в очередной раз пытается убедить себя, что у него получится какое-никакое будущее с Энни Картрайт. Конечно же, у них двоих примерно столько же шансов стать счастливой парой, сколько у Ивела Книвела[2]2
  Ивел Книвел – американский трюкач, ставший популярным благодаря прыжкам на мотоцикле. После своего первого известного прыжка в 1966 году он 29 дней пролежал в коме, всего за свою карьеру получил 433 перелома.


[Закрыть] – сделать прыжок, не сломав себе очередной позвонок... и в глубине души Тайлер это знает. Но пока он не перестанет заблуждаться и не начнет смотреть в лицо кошмарной сущности ситуации, я не собираюсь спускать с него глаз и хочу перекинуться с ним парой слов.

Дики встал из-за стола, его усы стали исчезать, тело истончилось, костюм поменялся на черное платье, а лицо превратилось в маленькое круглое бледное личико двенадцатилетней девочки с нарисованными на щеках большими слезинками.

– Предстоят ужасные вещи , – грустно сказала Девочка с Заставки. – Тебе не следовало никогда сюда возвращаться.

Спортивная телестудия растворилась в воздухе. В вышине на крыше здания Уголовного розыска остались только Сэм и Девочка с Заставки, вокруг них раскинулся Манчестер, над их головами простиралось серое небо.

Сэм сжал кулаки и заговорил: – Ты меня больше не испугаешь. Я знаю, кто ты такая. Я знаю, во что ты играешь.

– Я просто говорю тебе правду, Сэм...

– Вовсе нет. Ты пытаешься заморочить мне голову. Но ты ничто! Ты даже не настоящая!

– Я настоящая, Сэм. А вам с Энни уготован ужасный жребий.

– Я больше тебя не слушаю. Ты просто плохой сон. Уходи туда, откуда появилась.

Девочка с Заставки грустно выслушала его, с бесконечной печалью покачивая головой. Она обняла плюшевого медвежонка, баюкая его в руках, а потом совершенно неожиданно швырнула с края крыши.

– Туда ему и дорога, – сказала она. – Не обращай внимания. Лучше умереть, чем увидеть то, с чем придется столкнуться вам с Энни...

– Ты зря тратишь время, – сказал Сэм. – Ты не заставишь меня сдаться. Ты не заставишь меня впасть в отчаяние.

– Выглядит это нехорошо, Сэм. Это все закончится слезами. Твоими. Навечно. Навсегда. Насовсем.

– Я не слушаю.

– Рассказать тебе, что произойдет?

– Убирайся вон из моей головы!

– Не хочешь знать правду, Сэм? Не хочешь узнать, что мне известно... про Энни?

– Я сказал, убирайся!

– У нее есть прошлое, Сэм. Как и у тебя. Но у нее совсем другая история, Сэм. Рассказать ее тебе? Да? Рассказать, Сэм? Да?

– Пошла к черту, проваливай из моей головы! – завопил Сэм, и в ту же секунду воздух вспороло от оглушительного рева. Над ним пронеслись темные тени; подняв глаза, он увидел самолетное трио, просвистевшее прямо над головой, в опасной близости к крышам, с развевающимися полотнищами – но теперь слова на них были совсем другие. Они гласили – Ярмарка Терри Барнарда.

Когда же он повернулся обратно, крыша была пуста. Он снова был в одиночестве. Самолеты потащили свою ярмарочную рекламу дальше по крышам Манчестера. Сэма хлестало ветром, острым, как лезвие ножа. Опустив голову, он заметил, что его руки трясутся.

– Не позволяй ей доводить тебя, – тихо сказал он себе под нос. – Маленькая сучка не настоящая. Она просто гадит тебе в сознание.

Внезапно распахнулась ведущая на крышу дверь, и на свежий воздух вырвался крайне взволнованный Крис Скелтон.

– Видели, босс! – закричал он, показывая на разворачивающиеся самолеты. – До чего стильно, а? Как считаете, можно будет устроить такой для Отдела уголовного розыска? Глаза в поднебесной! А на них стоит оружие? Это же будущее полиции, босс. Думаете, я смогу выучиться?

Он улыбался Сэму во все зубы, большой закругленный воротничок его синей нейлоновой рубашки развевался и метался под порывами манчестерского ветра, как ангельское крылышко. Но заметив выражение лица Сэма, он стал улыбаться уже не так уверенно.

– Эй, босс, вы в порядке?

– Я в норме, – сказал Сэм, засовывая руки в карманы и сжимая кулаки, чтобы унять дрожь. – Просто... мне нужно несколько минут побыть одному, чтобы подумать о происходящем.

– Нет времени думать, босс. Шеф рвет и мечет. У нас вызов.

Далеко внизу сердито загудела "Кортина", призывая Сэма шевелить задницей – в темпе, в темпе. Джин был нетерпелив. Большому грязному городу требовался шериф.

– Покойник в коммуналке на Гритон-стрит, – сказал Крис. – Крупный парень, избитый до смерти, по всей видимости. Очень скверно. Прямо по-скотски.

"Кортина" снова подала сигнал, на этот раз угрожающе. Так выразительно пользоваться автомобильным гудком мог только Джин Хант. Теперь Сэм подчинился требованиям своего шефа и начал шевелить задницей – в темпе, в темпе.

Крупный парень в коммуналке на Гритон-стрит и в самом деле был избит до смерти. И, как и предсказывал Крис, это было очень гадко. Старший инспектор Джин Хант осторожно шагнул в комнату, стараясь, чтобы застывающая кровь не попала на его белые кожаные мокасины. Он прошел в комнату – пальто из верблюжьей шерсти, едва завязанный галстук под ободранной шеей, с воспаленной после бритья багровой кожей. Сэм последовал за ним. Жирный хозяин дома в майке остался наблюдать из-за открытой двери.

– Еще раз, как его зовут? – спросил Джин, разглядывая мертвеца.

– Дензил Оби. Негритянское имя, – ответил хозяин. – Он был из этих, метисов. Ну, знаете, наполовину цветной, наполовину нормальный. Полукровка.

– Смешанная раса, – поправил его Сэм. – Пожалуйста, это не метис, не полукровка – это смешанная раса.

– Да какая теперь разница, – заметил хозяин. – Можете забрать его с собой, парни? Хотелось бы побыстрее сдать комнату.

– Труповозка уже в пути, – сказал Джин.

– А вы, ребята, и приберетесь тоже? Ну там, вон взгляните только на ковры.

– Да отполирую я твои грязные безделушки, как только, так сразу. В каком состоянии была входная дверь, когда ты его нашел? Была выбита?

– Нет. Мне пришлось идти за ключом. Я заходил сюда, потому что Дензил задержал оплату, а это на него не похоже. Он был, ну знаете, исполнительным. Хороший парень, хоть и черномазый.

– Пожалуйста! – раздраженно потребовал Сэм, не оборачиваясь и продолжая осматривать квартиру. – Можно уже прекратить эти националистские высказывания.

Джин с хозяином дома перекинулись взглядами: – Я не знаю, что за гребаную муть он вообще несет.

Хозяин почесал через дырку в майке свой волосатый живот. – Я просто говорю, Дензил был что надо, вот и все. Он такого не заслужил.

Сэм посмотрел на дверь, снабженную тремя крепкими засовами и глазком, чтобы можно было смотреть, кто стоит с другой стороны.

– Вот это бдительность, – сказал Сэм.

Он аккуратно прошел по заляпанному кровью полу и стал изучать окно.

– Никаких признаков взлома, Шеф. Похоже, Дензил сам открыл дверь и впустил убийцу.

Вся небогатая мебель в комнате была перевернута. Одежда и вещи разбросаны по полу. На постели и на стенах виднелись кровавые пятна. Красные брызги были даже на потолке.

– Умер он совсем не спокойно, – сказал Сэм. – Тут, должно быть, была адская бойня.

– А этот парень, похоже, был способен постоять за себя, – сказал Джин, показывая на мощные руки и торс Оби. – Культурист, что ли?

– Боксер, – сказал домовладелец.

– Кто может забить до смерти боксера? – спросил Сэм, помотав головой.

– Другой боксер? – пожал плечами домовладелец.

– Или целая банда таких, – вставил Джин.

Сэм огляделся: – Тут не слишком-то много места для толпы линчевателей, Шеф. Едва хватает для тела.

– Говорите, здесь места мало? – завелся хозяин, вставая в защитную позу. – Тут уютно. Людям нравится.

– А кто-нибудь из остальных твоих уютных постояльцев что-нибудь слышал? – спросил Джин. – Да все это здание должно было трястись, как комната смеха на ярмарке, когда дубасили этого паренька.

– Здесь больше нет квартирантов. Внизу пусто.

– А что в квартире над этой?

– Наверху лишь парочка бездельников, но они умотали в Индию или куда-то там еще. Студенты.

– Жаль, – сказал Джин, выгибая ладони, так, что его кожаные водительские перчатки заскрипели. – Я как раз в настроении повыспрашивать что-нибудь у студентов.

Сэм посмотрел на то, что осталось от Дензила Оби. Он был изувечен до неузнаваемости, нос и глаза превратились в распухшее месиво из плоти. Рот раскурочен в безобразную беззубую дыру. В его облике вообще едва угадывалось человеческое существо. Единственной особой приметой, которую удалось разобрать Сэму, был огромный паук, изображенный на шее покойника, его колючие ножки тянулись к тому, что было когда-то ухом Дензила.

Неожиданно кое-что еще привлекло внимание Сэма – что-то внутри расслабленного, разинутого рта Дензила. Он наклонился поближе.

– Ты вступаешь в настораживающе интимные связи с жертвой, Тайлер, – резко произнес Джин. – Тебя твоя малышка не удовлетворяет?

– Шеф, там что-то в горле.

– Кость из его задницы, наверное, если учесть, как ему вмазали.

– Нет, Шеф, похоже, это что-то металлическое.

– Зубные коронки?

Сэм пригляделся получше, стараясь не дотрагиваться до тела. Джин навис над ним.

– Ну? Что там такое?

– Не могу разглядеть, Шеф. Что бы это ни было, ему это запихнули в глотку.

– Не будь таким брезгливым, Сэмми. Сделай осмотр.

– Я не могу, – запротестовал Сэм.

Джин придвинулся поближе: – Сделай вид, что это первое свидание – сунь внутрь пальчики и посмотри, что там есть.

– Бога ради, Шеф, меня не обучали проводить вскрытие!

– Да ни к чему учиться десять лет в медицинской школе, Сэм, чтобы вытащить шарик из подшипника. Лезь давай, он не кусается, мать его.

– Шеф, это место преступления, и нам лучше действовать профессионально, мы не собираемся обследовать тело, и мы не собираемся...

Джин содрал перчатку, отодвинул Сэма за локоть в сторону и запустил руку в рот Оби. Недолго поковырявшись вслепую, он извлек и поднял в окровавленных пальцах некий предмет. Это была пуля.

– Чтоб меня... – пробормотал хозяин. – Это от этого он..?

– Если это так, то Дензил Оби подавился, – сказал Джин. – Ею не стреляли.

Сэм прищурился, рассматривая пулю. Она и в самом деле была совершенно неповрежденной.

– Кто-то запихнул это ему в глотку, – сказал он.

– Или так, или же черномазый проголодался, – сказал Джин. И тут же с изрядным сарказмом поправился: – Прости, Тайлер. Смешанная раса.

***

Коронер стащил резиновые перчатки, кинул их в урну и срыгнул, как морж.

– Прошу прощения. Наелся моллюсков, – сказал он, похлопав себя по дряблой груди и гулко выпустив еще больше газа.

В голове у Сэма возник жуткий образ пищеварительной системы толстого коронера, забитой полупереваренными морскими продуктами. Он почувствовал, как неприятно вспучился его собственный живот. Какого черта коронер об этом рассказывает? Они же, будь все это проклято, в морге, а не в ресторане!

Джин стоял, прислонившись к стене, неподвижно и невозмутимо, с небрежным видом сложив руки на груди: – Ну, Док, что там с Рокки Марчиано[3]3
  Рокки Марчиано – американский боксёр-профессионал, чемпион мира в тяжелом весе, ни разу не потерпевший поражение на профессиональном ринге.


[Закрыть]? Есть что-нибудь для нас полезное?

– Дензил Оби мертв уже два или три дня, – сказал коронер. – Он подвергался многократным мощным ударам, почти исключительно в лицо и по голове. Множественные переломы в теменной и скуловой областях.

– Здесь и здесь, – перевел для Сэма Джин, указывая ему сбоку на голову и на щеку.

– Приятно узнать, что вы понимаете наш жаргон, инспектор, – проговорил удивленный коронер.

– Я ж не только привлекательный и обаятельный, – проворчал Джин. – И каким орудием пользовались? Железным ломом? Бейсбольной битой?

– Что самое интересное, нет. Природа переломов скуловой кости недоказательна, но закрытые травмы на лице и голове показывают очень четкие отпечатки человеческого кулака. Следы побоев, джентльмены.

– Ну, этому есть объяснение, – вмешался Сэм. – Дензил Оби был боксером. Вы уверены, что это не старые синяки?

Коронер снисходительно улыбнулся и сказал: – Я тешу себя мыслью, молодой человек, чтобы сумею отличить старые травмы от причины смерти. Дензила Оби били – неоднократно и с впечатляющей силой, – он постарался подавить еще один глубокий внутренний позыв от съеденных моллюсков, – пока он не скончался от кровоизлияния в мозг.

– Но... у того, кто это сделал, руки должны быть с наковальню! – сказал Сэм.

Коронер снова покачал головой: – Как раз наоборот. Крупный кулак не мог нанести точечные повреждения достаточной степени; сила ударов была бы распределена шире. У человека, убившего Оби, были маленькие руки – маленькие, с очень плотной костной структурой, твердые, как камень, крепко сжатые в кулак. Я измерял синяки, у человека, который их нанес, кулаки где-то три дюйма по ширине, примерно такие, как длина вашего указательного пальца, инспектор Тайлер. Каждый тумак должен был быть, как прицельный удар молотком.

– Один человек, ты считаешь? – спросил Джин. – Всего один человек, чтобы одолеть Оби и избить его до смерти?

– Это полностью правдоподобно, – сказал коронер. – Я не нашел никаких доказательств, что жертву каким-либо образом удерживали во время нападения, а все травмы, им полученные, соответствуют нападению единственного противника. На него напал один человек. Его убил один человек.

Джин надул губы, выразив этим весь свой скептический настрой, но коронер улыбнулся и продолжил: – Одиночный удар, достаточно сильный и нанесенный в нужное место, может обескуражить даже профессионального боксера. Если жертва была в ошеломленном, полубессознательном состоянии, ее противник мог без сопротивления осыпать ее ударами. Хотя, в данном случае, Оби не сдался сразу. Он боролся, по крайней мере, какое-то время. На его руках свежие порезы и ушибы. Борьба могла продолжаться несколько минут. – Он шумно выпустил пузырь смердящего воздуха. – Прямо как борьба между мной и этими моллюсками. Извините, джентльмены, если я не приму слабительного, то окажусь следующим на этом столе.

– А что насчет пули? – спросил Сэм у коронера, оттесняющего его от покойника.

– Запихнута ему в глотку уже после смерти, – откликнулся коронер, спеша прочь по коридору. – Заманчивая тайна для ищеек вроде вас, которая ставит в тупик.

И он ушел, напоследок еще раз звучно рыгнув и оставив Сэма и Джина наедине.

– Дензил был боксером, – сказал Сэм. – Тот, кто его убил, тоже был боксером – кто-то, кому известно, как применять кулаки.

– Вполне вероятно, – сказал Джин. – Боксер с затаенной злобой и очень маленькими руками.

Без каких-либо предупреждений Джин протянул руку и грубо схватил Сэма за кисть.

– Шеф, какого черта?

– Он сказал, длиной с твой указательный палец, – проворчал Джин, разглядывая палец Сэма. – Ты у нас будешь вроде Золушки с хрустальной туфелькой, чей кулак окажется размером с твой розовый наманикюренный пальчик, тот и есть наш герой.

– Я не стану играть с тобой в прекрасного принца, Шеф! И ты не будешь использовать мои пальцы как мерялку для убийцы!

– Думал, ты мне всегда не прочь показать палец, Сэмми.

– Отвали!

Сэм вырвался из крепкого захвата Джина.

– Давай наконец попробуем вести себя, как профессиональные полицейские, Шеф, – сказал он. – Дензил знал своего убийцу. Это объясняет, почему он пустил его в квартиру. Они поссорились – подрались – и через несколько минут Дензил был повален, а убийца отметелил его до смерти. Но зачем после этого засовывать ему в глотку пулю?

Джин пожал плечами: – Как символ чего-то. Да не знаю я. Спросим убийцу, когда арестуем его.

– И как мы собираемся это сделать, Шеф? Откуда мы начнем?

– С какого-нибудь места, благоприятного для размышлений, там, где могучий мозг Джина Ханта сможет применить всю свою магию.

– И где это место, Шеф? – спросил Сэм.

Джин выразительно посмотрел на него и сказал: – А ты как думаешь, тупица? Ну и ты будешь тем самым, кто составит мне компанию.

***

В это время суток в "Railway Arms" было тихо. Сама атмосфера паба была полна самообладания, готовясь к налету любителей выпить, гулу мужских голосов, гоготу парней, которые наводнят это место ближе к вечеру. Вдоль стойки поблескивали такие родные пивные насосы, предлагающие "Watney’s", "Flowers" и "Courage" в розлив. Чистые пепельницы стояли в ожидании, как птенцы перед кормежкой. Пол еще не лип к ногам от пролитого пива. И Нельсон, такой великолепный в своих струящихся по голове дредах и в яркой рубашке с изображенным на ней солнцем, садящимся за Карибские острова, казался приятно расслабленным, видимо, запасающим всю свою энергию для суеты и суматохи вечерней толпы.

– Сегодня у меня копы, мучимые жаждой, – заметил он, сверкнув глазами в сторону Джина, шагнувшего через порог и Сэма, идущего следом. – В чем причина столь раннего визита? Празднуем победу или топим печаль?

– Одного из твоих на днях изметелили, – объявил Джин, опираясь на стойку и закуривая. – Нам нужна минутка, чтобы обдумать зацепки. Две пинты твоего лучшего, и поживее.

– Что ты имеешь в виду – одного из моих? – спросил Нельсон, подавая кружки.

– Черного, – сказал Джин, зажав губами сигарету. Сэм буквально съежился. Джин бросил на него взгляд: – Ну так и быть, "черного смешанной расы". Теперь доволен, Тайлер? Как его ни назови, он был смят в лепешку, как чертов пудинг под паровым катком.

– Вот оно что? – сказал Нельсон, задирая брови, но делая это очень изящно. – Ужасно. Мы живем в таком ужасном мире.

– Именно, – влез в разговор Сэм. – В нем происходят ужасные вещи. И произносятся. Нельсон, я прошу у тебя прощения за поведение моего начальника. На самом деле он вовсе не мерзкий невежественный расист из Национального Фронта, он просто таким кажется.

– Кого это ты назвал мерзким националистом? – оскорбился Джин. – У меня никаких расовых предубеждений. Я знаю все слова из песни про плавильный котел. Возьми белого парня, засунь его в черного парня[4]4
  Песня про плавильный котел (Melting Pot из сингла 1969 г.группы Blue Mink) начинается со слов
  Take a pinch of white man
  Wrap him up in black skin
  Возьми щепотку белого человека,
  Заверни его в черную кожу


[Закрыть]...

– Правда, хватит уже, Джин! – Сэм явно был настроен заставить его замолчать.

Но Нельсон рассмеялся: – "Blue Mink"! Думаю, теперь я получил то, что всегда ожидал.

– Видишь? – проворчал Джин, отхлебнув пиво и оставшись с пенными усами на губе. – Нельсон знает, что расистское, а что нет. Твоя проблема, Тайлер – ну, если исключить все твои остальные проблемы – в том, что ты думаешь, что твой визг гомика, которого в член ужалили, в ответ на те слова, что говорят нормальные парни, сделает тебя вроде как святым. Так вот, это не так. Это просто делает тебя крикуном, не представляющим, что к чему.

– Есть такая штука, как политкорректность, Шеф. Она подразумевает уважительное отношение ко всяким различиям.

– Уважение к различиям! – ухмыльнулся Джин, делая еще один глоток пены. – Лайковые перчатки для дворецких и бильярдных судей, Тайлер. На улицу их не наденешь. Или на драку. Так что умолкни и дай могучему мозгу Джини поработать. Мне тут еще убийцу ловить.

Джин забрал кружку и тлеющую сигару и устроился на углу стола.

Сэм потряс головой и повернулся к Нельсону: – Прости, что тебе приходится слышать такие речи.

– Забудь, дружище! – Нельсон одарил его ослепительной улыбкой, его броский ямайский акцент исчез и сменился явными оттенками Бернли[5]5
  Бернли – город в Ланкашире, на северо-западе Англии


[Закрыть]. – С меня как с гуся вода. Твой босс ведь не собирается причинять никакого зла. Он просто повторяет то, чему его научили.

– Это неправильно, то, как он говорит. Там, откуда я родом, Нельсон, все совсем по-другому.

– Ага, – сказал Нельсон. – Там, откуда я – тоже.