Текст книги "Задача на выживание (Путь уцелевшего)"

Автор книги: Тимоти Зан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

Лицо Улиара потемнело.

– Ну так получи его, – грозно пророкотал он. Тут входная дверь опять открылась, и в зал, как нельзя более вовремя, вступил Прессор.

– Ну наконец, – сказал Улиар, своим тоном превращая эти слова в обвинение. – Отключите глушение. Послу Джинзлеру нужно связаться со своим правительством.

– Проблема не в глушении, – произнес Формби раньше, чем Прессор успел ответить. – Дело в том, что из Редута связь с внешней Галактикой невозможна. Чтобы проконсультироваться с нашими правительствами, послу и мне необходимо покинуть «Дальний полет».

Глаза Улиара сузились.

– Да неужели? – вкрадчиво произнес он. – Как кстати, надо же! Возможно, вы решите, что это не столь уж необходимо, если я скажу, что одному из вас придется остаться здесь, пока.

Он осекся, увидев выскочившего из коридора Миротворца, который некоторое время назад отводил Прессора в сторону. Скрипя по полу ботинками, Миротворец подбежал к Прессору и, схватив его за руку, принялся настойчиво шептать что-то.

– Страж? – требовательно позвал Улиар. – Страж!

– Прошу прощения – директор, советники, – сказал Прессор, больше внимания уделяя человеку, все еще шептавшему ему в ухо. – Небольшая проблема, которой нужно срочно заняться. Скоро вернусь.

Он сделал знак Миротворцам, сторожившим чиссов и героонцев. Затем вместе с новоприбывшим быстро вышел из зала, и дверь за ними закрылась.

Через комнату Джинзлер посмотрел на часового, стоявшего возле героонцев. Лицо молодого человека вдруг сделалось напряженным и взволнованным, а его ладонь теперь покоилась на рукояти бластера. Что бы там ни происходило, дело куда серьезней, нежели утверждал Прессор.

И Джинзлер подозревал, что есть лишь два источника, откуда сейчас могут исходить неприятности. Это джедаи и имперцы.

Нервно сглотнув, он вновь повернулся к Улиару.

– Что ж, – заговорил он, выискивая, что сказать. – Раз у нас есть несколько минут, директор, почему не обсудить некоторые детали? Мне хотелось бы знать, какой именно корабль вам требуется.

17

Стоя на коленях, Мара вглядывалась в разбросанные кости и пыталась представить, как мог выглядеть владелец чаррика, когда вдруг что-то ощутила – неясное, едва уловимое. Оцепенев, она закрыла глаза и потянулась к Силе. В фокус вплывали обрывки… страх, удивление, ярость… затем вновь расплывались в клубящейся мгле. Она напряглась сильней, пытаясь высветить больше деталей, чтобы составить общую картину.

Но изображение не складывалось, а через минуту и само ощущение растворилось в окружавшей Мару темноте, пыли, древних костях. Но этой минуты ей хватило.

Навдалеке кто-то умер. Насильственной смертью.

Открыв глаза, Мара посмотрела на мужа. Его глаза еще были закрыты, а рот плотно сжат. Она ждала, трогая рукоять лазерного меча и сдерживая нетерпение, пока и Люк не утратил контакт с этим видением.

– Сколько их? – спросила Мара.

– Несколько, – сказал Скайуокер, торопливо поднимаясь на ноги. – Никаких разрушений – лишь смерти. К тому же быстрые, как если бы они попали в засаду.

– Значит, ты думаешь, что это реально? – спросила Мара, когда они направились через капитанский мостик к мониторному залу. – Я имею в виду, это не может быть чем-то, донесшимся из прошлого?

– То есть быть неким эхом того, что случилось с «Дальним полетом» пятьдесят лет назад? – Люк покачал головой. – Нет. Один из нас, вероятно, и мог бы ухватить нечто подобное, но не мы оба в один момент. Нет, это было реальным и случилось только что.

Чтобы добраться до кабины, им пришлось пробираться сквозь нагромождение обломков на дне турболифтовой шахты, но они позаботились оставить тут подходящие опоры для ног и рук и через несколько минут опять оказались внутри кабины.

– Ты смог засечь, где это случилось? – спросила Мара, когда кабина неспешно поехала вверх.

– Нет, – ответил Скайуокер. – Где-то над нами, но все промелькнуло слишком быстро, чтобы определить точнее. А ты?

Мара покачала головой:

– Все, что я смогла разобрать, – это что погибли, похоже, не люди.

– Вот как? – сказал Люк, задумчиво глядя на нее. – Интересно. У меня было похожее ощущение, но я не мог решить, это и вправду так или причина в том, что вокруг полно чиссов и героонцев.

– Или, возможно, дело и в том, и в другом, – сказала Мара. – Если кто-то решил открыть пальбу по Джинзлеру или имперцам, то вряд ли Формби и Беаша отпустят с миром.

Добравшись до сердечника-хранилища, кабина с лязгом остановилась.

– А куда именно мы направляемся? – спросила Мара, когда они поспешили через безмолвные комнаты склада.

– Попробуем турболифт, которым воспользовались Фел и штурмовики, – ответил Скайуокер. – На этом-то мы не сможет попасть ни в Д-6, ни в Д-5.

– Ну, это я уже поняла, – сказала Мара. – Я спрашивала с которого из этих двух дредноутов, по-твоему, лучше начать?

– Не знаю, – ответил Люк, входя в турболифтовый вестибюль, где они расстались с имперцами. – Фел поехал к Д-6; Джинзлер и Формби, вероятно, – на Д-5. Выбирай.

Дверь турболифта открылась до середины и остановилась.

– Пусть будет Д-5,– решила Мара, когда они протиснулись внутрь. – Если ситуация хреновая, то хуже всего сейчас штатским – даже если с ними три чисских воина.

– Логично, – согласился Скайуокер. Применив Силу, чтобы хоть как-то закрыть дверь, он нажал нужную клавишу. Кабина не шелохнулась.

– Ох-хо, – вздохнул он, вновь утопив клавишу. С тем же результатом.

– Замечательно, – проворчала Мара, доставая комлинк; включив его на секунду, определила, что глушение никуда не делось. – Что ж, легкий путь накрылся, – сказала она. – Похоже, придется или карабкаться по шахте, или топать на корму – в надежде, что тамошние турболифты еще работают.

– Или вернуться к турболифту, в котором нас поймал Прессор, – напомнил Люк. – Вообще, учитывая, что в том пилоне мы перерезали некоторые из кабелей, управлявших репульсором, это может оказаться более легким вариантом, чем карабкаться по шахте.

– Вероятно, и более безопасным, – добавила Мара, снова раздвигая дверцы лифта.

– Верно, – согласился Скайуокер и, следом за ней протиснувшись в вестибюль, устремился к следующему турболифту. – Но если лучи репульсора опять включили, играть в «императора горы» будет трудновато.

Мара напряглась. Внезапно, точно шквал бластерных молний, на нее обрушилось страшное открытие. Героонский корабль… прощание Беаша с остальными героонцами, когда «Посланник Чаф» готовился войти в Редут… неясная загадка, так мучавшая ее в тот момент.

И изображение героонского ребенка, победно размахивающего красной лентой.

– В чем дело? – спросил Люк, тоже сбившись с шага при резком всплеске эмоций, который он в ней ощутил. – Мара?

– Проклятье! – вы ругалась она и с удвоенной скоростью бросилась вперед, проскочив мимо него. – Быстрей… нельзя терять ни секунды. Ситх бы их всех побрал!

– Что?..

Но она уже оставила за спиной и Скайуокера, и его озадаченный вопрос. Так просто, так постыдно просто!.. И все же Мара Джейд Скайуокер, бывшая Рука Императора, совершенно этого не заметила. Раздумывая об Империи, существовавшей когда-то, и о своем месте в ней, она проглядела это полностью.

Мара уже была недалеко от турболифта, к которому они бежали, когда за своим частым дыханием различила шаги Люка, догнавшего ее. Спокойней! – прихлынула его мысль, прокатившись по ней пологой волной, – он пытался унять часть ее волнения. Но даже джедайская невозмутимость не могла сейчас ей помочь. Из-за ее небрежности уже погиб кто-то. Если они не поторопятся, та же участь постигнет других. А может быть, даже всех.

* * *

Когда Прессор и Трилли прибыли в турболифтовый вестибюль, в нем оказалось почти темно.

– Бред какой-то, – проворчал Прессор, недоверчиво озираясь. Погасли даже некоторые из аварийных светильников, что было почти невозможно. – Что могло это вызвать?

– Понятия не имею, – ответил Трилли. – На генераторах энергия в норме – это техники проверили в первую очередь. Она просто теряется где-то по пути.

– То есть в нашей проводке замыкание?

– Для этого потребовалась бы уйма замыканий, – возразил Трилли. – И в любом случае, это не объясняет аварийные лампы.

– Да, – согласился Прессор. – Ты вызвал ремонтников?

– Одна бригада уже тут, – ответил Трилли. – Они на верхней палубе, проверяют турболифты. Очевидно, поломки начались именно там.

Прессор задумчиво поскреб щеку.

– Те турболифты, через которые прорвались двое джедаев и имперцы?

– Я тоже про это подумал, – сказал Трилли. – Но после того, как они оттуда выбрались, с энергией был порядок.

– Может, просто среагировало с задержкой? – предположил Прессор. – Они могли это устроить, чтобы замести следы.

– Не знаю, – с сомнением сказал Трилли. – Вроде ни к чему было тратить силы. Особенно джедаям.

На другой стороне вестибюля смолк слабый гул, издаваемый вентилятором.

– Вот и еще один сдох, – констатировал Прессор, поглядев в ту сторону. – Знаешь, что это напоминает? Нашествие трубопроводных червей, случившееся через несколько лет после посадки.

– Это невозможно, – возразил Трилли. – Мы же истребили их тридцать лет назад.

– Если только к нам не занесло новую порцию, – сказал Прессор, мотнув подбородком в сторону коридора.

Трилли пробурчал что-то себе под нос.

– Улиару это совсем не понравится, – заметил он.

– Еще бы.

Потянувшись было за комлинком, Прессор вовремя вспомнил о глушении и вместо этого направился к одному из настенных коммов.

– Лучше вызвать еще пару техбригад, – сказал он. – Если это трубопроводные черви, нужно избавиться от них и побыстрей.

– Это точно, – согласился Трилли. – Хочешь, чтобы я подождал тут, пока ты сообщишь Улиару радостную новость?

Прессор скорчил гримасу.

– Давай подождем оба, – сказал он. – Нет смысла поднимать шум, пока не узнаем в точности, что случилось.

– Не говоря о том, что ты не хочешь огорошивать этим Улиара в одиночку?

Прессор набрал на клавишах настенного комма код технического отдела.

– И это тоже, – подтвердил он.

* * *

Главный коридор левого борта дредноута-6 был сплошь завален ржавыми обломками – такого Фел не видел даже на Д-4. Но его главный правобортовый коридор, напротив, оказался почти полностью расчищен.

– Этот они явно используют, – заметил Дозорный, пока группа осторожно продвигалась к корме. – Не слишком интенсивно, но постоянно.

– С чего ты так решил? – спросил Фел.

– По характеру пыли на палубе, – ответил Драск. – Здесь проходит не более двадцати человек каждый день. Возможно, меньше.

– Возможно, лишь десять, – согласился Дозорный. – Два охранника, которых мы оглушили, – по три смены в день; плюс пара-другая посетителей вполне это покроют.

– Командир, – оглянувшись через, плечо, окликнул Захват, идущий во главе группы. – Я выловил впереди голоса.

– Развернуться в цепь, – приказал Дозорный. – Не слишком широко… оставаться в поле зрения.

– Вижу свет, – объявил Захват. – Похоже, идет из каюты.

– Быть наготове, – приказал Фел. – Не исключено, они успели вызвать подкрепление.

Как выяснилось, не успели. А через минуту их группа прибыла. В тюрьму.

Фел не слишком поверил Скайуокеру, утверждавшему, что в сердечнике-хранилище когда-то находилась тюрьма, а ее описание, предоставленное Драском, не убавило его скепсиса. Но по поводу этого места у него сомнений не было. Раньше тут помещались жилые отсеки, но сейчас в двери, отделявшей их от коридора, проделали две прорези: одну – на уровне глаз, для надзора; другую, достаточно широкую, чтобы проходил поднос с едой, – над самым полом. К прежнему дверному замку добавили еще один – тяжелый, с двумя портами доступа; то есть чтоб открыть его, требовались два отдельных шифра.

– Эй? – неуверенно позвал из-за двери женский голос. – Перри? Это ты?

Шагнув к двери, Фел приник к смотровой прорези. Каюта была разделена на три секции, две из которых сейчас загораживали легкие, передвижные панели. Центральная секция, остававшаяся на виду, была устроена как зона отдыха: кресла, пара небольших столов, игры, игрушки. В креслах сидели две женщины – одной лет двадцать с небольшим, другая гораздо старше, – приглядывая за четырьмя детьми в возрасте от шести до десяти лет, игравшими либо разговаривавшими друг с другом. Наклонившись в сторону двери и прищурившись, молодая женщина пыталась увидеть Фела сквозь узкую щель.

Внезапно она распрямилась.

– Вы не Перри, – сказала слегка дрожащим голосом. – Кто вы такой?

– Я – коммандер Чак Фел из Империи Руки, – назвался Фел. Тем временем дети, оставив свои дела, с любопытством уставились на дверь. – Не бойтесь, мы ничего вам не сделаем.

– Что вам нужно? – спросила старшая женщина.

– Мы здесь, чтобы помочь, – заверил Фел, хмуро озирая помещение.

Здешние обитатели вовсе не походили на закоренелых преступников, заслуживавших, чтобы их держали под замком с двойным шифром и кормили через прорезь, точно зверей в зоопарке. Во многих отношениях эта комната напоминала детскую, мимо которой они недавно прорывались, или же какой-нибудь спецкласс.

– А вы кто такие? – спросил он.

– Мы – все, что осталось от республиканской миссии, носившей название «Дальний полет», – ответила старшая женщина.

– Да, это мы знаем, – сказал Фел. – Я имею в виду вас и этих детей. Что вы тут делаете?

– Ну как же, мы ведь, разумеется, опасны! – с горечью произнесла молодая женщина. – Разве вы не знали? – Широким взмахом руки она обвела детей. – Или, вернее, они. Вот почему их держат в Карантине. А мы здесь затем, чтобы заботиться о бедняжках.

– Опасны, вот как? – спросил Фел, разглядывая детей. Насколько он мог судить, те ничем не отличались от прочих малышей, которых он когда-либо видел. – И что же они натворили?

– Они ничего не натворили, – спокойно сказала старшая. Как видно, она находилась тут достаточно долго, чтобы ее горечь превратилась в смирение. – Все они немного отличались от других. Вот и все. Остальное сделали воображение и ненависть директора Улиара.

– И что же именно сообщили ему воображение и ненависть? – спросил Фел. – Кто они, по его мнению?

– Абсолютное зло, разумеется, – ответила молодая. – Или, по крайней мере, в это они должны вырасти, по мнению Улиара.

Фел снова посмотрел на детей.

– Абсолютное зло? – спросил он.

– Да, – подтвердила старшая и удивленно наморщила лоб, словно это было очевидным. – Джедаи, знаете ли.

18

На минуту лишившись дара речи, Фел уставился на нее. Абсолютное зло? Джедаи?.. – Да кто вам сказал, что джедаи – это зло? – возмутился он. – Кое-кто из них, может, и совершал ошибки, но…

И осекся. Обе женщины смотрели на него, словно бы он только что заявил, будто красное – это зеленое.

– Разве вы ничего не знаете? – сказала молодая. – Они же погубили нас. Они предали нас и погубили.

– Вы сами видели, как это случилось? – не поверил Фел. – Или только слышали от…

– Коммандер, – окликнул Драск. Фел отвернулся от смотровой щели.

– Что? – рявкнул он.

– В данный момент все это несущественно, – спокойно сказал генерал. – Мы сможем узнать о них больше, когда аристокра и посол вновь будут под нашей защитой.

Фел недовольно стиснул зубы. Но чисс был прав.

– Ясное дело, – проворчал он. – Значит, мы просто оставим их тут?

– А вы хотите, чтоб мы взяли их с собой? – возразил Драск.

– Ну нет, конечно, – нехотя согласился Фел. – Просто я… Конечно, нет. Возвращаемся к турболифту?

– Да, – сказал Драск, и его глаза вспыхнули сдержанной яростью, покосившись на запертую комнату. – Мы увидели то, ради чего шли сюда.

Фел кивнул. Ему очень не хотелось оставлять тут этих бедолаг – жертв какого-то безумного мифа или личной мести. Но Драск прав: с этим можно разобраться и позже.

– Ладно, штурмовики, строиться. Мы отправляемся к передним турболифтам.

Он начал разворачиваться, но что-то в позе Захвата притянуло его взгляд.

– Захват? – окликнул Фел.

Неохотно, как ему показалось, эйкариец вытянулся по стойке «смирно».

– Прошу прощения, командир, – сказал он, и его голос прозвучал даже более странно, чем обычно. – Я… вспоминал.

– Вспоминал что?

– Свой народ. – Захват слегка дернул бластером в сторону двери. – Военный диктатор забрал много таких же невинных, не представлявших настоящей угрозы, и поместил их в места вроде этого. Большинство из них так и не вернулось.

– Понимаю, – сказал Фел, глядя на белое забрало. – Но лучшее, что мы сейчас можем сделать, это найти Формби с Джинзлером и сообщить им об этом. Правило один заключается в том, что в подобных делах первый выстрел всегда предоставляется дипломатам.

– А если они не могут или не хотят ничего делать? Фел снова посмотрел на запертую дверь.

– Правило номер два гласит, что второй выстрел за солдатами, – мрачно произнес он. – Выходим.

* * *

Конструкторы «Дальнего полета» явно не рассматривали возможность, что кому-то взбредет в голову передвигаться по соединительным пилонам вне турболифтовой кабины и даже без репульсорноподъемного ранца, предназначенного для ремонтных работ. Поэтому внутренние стены шахты они сделали гладкими, без каких-либо служебных лестниц, на которые так рассчитывал Люк. Отсутствовали тут и настенные захваты для рук, а всю проводку спрятали под металлическими панелями. К счастью, у джедаев имелись собственные ресурсы.

– Как дела? – выдохнул Скайуокер, продвинувшись по толстому кабелю еще на полметра.

– У меня-то отлично, – произнесла над его головой Мара. – А вот как ты держишься?

– Тоже неплохо, – заверил Люк и, улучив момент, взглянул на жену, сидевшую на его плечах. Он знал, что со стороны это выглядит весьма нелепо: мужчина, подтягивающийся на руках по пучку силовых кабелей, в то время как взрослая женщина восседает на его плечах, точно ребенок, глазеющий на парад в День победы.

Но как глупо это бы ни выглядело, они поднимались, причем даже быстрей, нежели ожидал Скайуокер. Съемные панели давно уже намертво приржавели к креплениям, и добраться до укрытых под ними кабелей можно было лишь с помощью лазерного меча. Если бы они поднимались поодиночке, то каждому пришлось бы вырезать кусок облицовки, затем взбираться по открывшимся кабелям, потом опять останавливаться, чтоб вырезать следующую пластину. А так Мара могла сосредоточиться на работе с мечом, тогда как Люк мог уделить все внимание самому восхождению.

Или, по крайней мере, он мог это делать, пока держали руки. Протянувшись к Силе и позволяя ей втекать в свои мышцы, Скайуокер продолжал взбираться. Хорошо, что из той кабины-ловушки им не пришлось выбираться таким же способом, подумал он. Драск бы это не осилил.

– Осторожней, – предупредила Мара. – Мы достигли края еще одной воронки.

– Понял, – выдохнул Люк, стараясь теперь при каждом захвате крепче сжимать пальцы.

У каждого из дредноутов и у сердечника-хранилища было свое направление гравитации, поэтому в этой шахте предусмотрели подстраивание подъезжающих кабин под надлежащий «верх» каждого из пунктов назначения. Перебираться через воронки гравитационных полей, выполнявших такие действия, было не так уж трудно… Скайуокер и Мара уже преодолели две из них… но внезапное столкновение с воронкой могло обернуться бедой.

– Уж лучше б эти вещи не были привязаны к системе жизнеобеспечения кораблей, – пробормотал Люк, ощутив, как в его тело вцепился вихревой поток, пытаясь развернуть. На минуту Маре пришлось прервать работу и вцепиться в воротник Скайуокера. – Если бы в пилоне отсутствовала гравитация, мы бы по нему просто всплыли.

– Чтобы найти и отключить все резервные системы, нам потребовалось бы полдня, – заметила Мара и осторожно махнула свободной рукой над головой. – Ладно, вот верхний край воронки.

Люк перебрался через границу раздела, и они продолжили подъем.

– Ну и когда ты собираешься рассказать, в чем тут дело? – спросил он.

И даже сквозь гул лазерного меча расслышал вздох Мары.

– Дело в той сценке на смотровой палубе «Посланника Чаф», – заговорила она. – Как раз перед вхождением в Редут, когда Беаш и героонцы прощались со своим кораблем.

– Я помню, – произнес Скайуокер. – Ты тогда сказала что-то насчет неправильности.

– Жаль, я не поняла это раньше, – снова вздохнула Мара, явно готовая во всем винить себя. – Мне следовало бы сразу догадаться. Помнишь, когда героонский корабль только прибыл, на экране, позади Беаша, мы видели детей, игравших в «Императора на горе»?

– Да, – подтвердил Люк, прокрутив в памяти эту сцену. – Мне это показалось нормальным.

– О, выглядело это замечательно! – проворчала Мара. – Проблема в том, что двумя днями позже, когда героонцы прощались, на заднем плане происходила та же сцена.

Нахмурившись, Скайуокер спросил:

– Что ты имеешь в виду под «той же сценой»? Другие дети играли на том же сооружении?

– И имею в виду, что на том же сооружении играли те же дети, – сказала она. – Вытворяя то же самое и совершенно так же.

Пальцы Люка, сжимавшие кабель, напряглись.

– То есть вся эта сценка была записью?

– Ты понял, – с горечью сказала Мара. – На борту того корабля нет детей. Беаш бесстыдно врал, Скайуокер. В оба своих рта.

– А я ничего не заметил, – признался Люк, чувствуя себя идиотом. – Не обратил ни малейшего внимания.

– А почему ты должен был обращать? – возразила Мара. – Не было никакого повода подозревать их в чем-либо.

– Все же мне следовало быть настороже, – не согласился Скайуокер. – Особенно после всего, что случилось на «Посланнике Чаф»… Ну и что именно это означает?

– Это означает, что героонцы – мошенники, – ответила Мара. – Это означает, что их корабль вовсе не корабль беженцев. А сверх этого я не знаю ничего.

– Беаш как-то сказал, что их корабль состоит, главным образом, из маленьких комнат, – вспомнил Люк, пытаясь в это вникнуть. – Такую особенность конструкции наши сенсоры вполне могут проверить, поэтому можно принять, что тут он говорил правду. Какой тип судна может состоять из маленьких комнат?

– Может, тюремный корабль? – предположила Мара. – Или, возможно, грузовое судно, вроде сердечника-хранилища «Дальнего полета»? Ведь это и есть, по существу, набор маленьких комнат.

– Жаль, мы не знаем, какого размера эти комнаты, – посетовал Скайуокер. – Ты не спрашивала Драска, проверял ли он их корабль сенсорами?

– Нет, но, по-твоему, если бы тот не прошел проверки, Драск бы сказал что-то?

– Возможно, и сказал бы – только не нам, – ответил Люк, вспоминая, как выглядит героонский корабль. Огромный, шаровидный, с темными пятнами, равномерно покрывавшими корпус. Тогда он предположил, что это иллюминаторы. Или вентиляционные отверстия, или украшения…

Скайуокер резко втянул воздух.

– Или выпускные порты, – сказал он вслух.

– Что?

– Выпускные порты, – повторил Люк. – Эти темные пятна на корпусе совершенно такие же, как те, что мы видели на той огневой точке, когда входили в Редут.

– Выпускные порты для истребителей, – выпалила Мара. – Эта штука – носитель!

– И мы оставили ее прямо возле командной станции Браск Ото, – мрачно напомнил Скайуокер.

– Замечательно, – буркнула Мара. – Вот и верь после этого в миролюбие героонцев.

За головой Люка раздалось тихое чириканье, едва различимое за гулом лазерного меча.

– Ты слышала? – спросил он.

– Слышала что?

– Еще одно из этих чириканий. Про которые Драск сказал, что это звучит так, будто кто-то переговаривается через глушение. Оно раздалось из твоего комлинка.

– Не заметила, – сказала Мара, и гул ее меча чуть сменил тональность, указывая, что она вырезала еще один кусок металла. – Думаешь, героонцы?

– Я думаю, что никто больше не лгал нам столь же последовательно, как они, – мрачно произнес Скайуокер.

– Включая Формби?

– Включая Джинзлера, – сказал он. – И мне это совсем не нравится. Далеко еще?

Мара чуть сдвинулась на его плечах, бросив взгляд вверх.

– При такой скорости – минут пятнадцать, – ответила она. – Может, больше.

Стиснув зубы, Люк вновь потянулся к Силе.

– Давай лучше сделаем меньше.

* * *

– Нет, – презрительным рывком кисти Таркоза отправил Джинзлеру обратно через весь стол его деку. – Совершенно неприемлемо – все это.

– А чем плох корабль класса «Боевой рог», построенный на верфях Рендили? – спросил Джинзлер, стараясь не терять спокойствия. Все это уже выглядело нелепым. – У него именно тот размер, который вам нужен, да и скорость подходящая.

– Это грузовик, – категорично заявил Таркоза.

– Это тяжелый крейсер, а не грузовик, – поправил Джинзлер. – У него есть броня, вооружение, он способен к дальним перелетам и достаточно вместительный…

– Он не подходит, – вмешался Улиар. – Покажите еще что-нибудь.

Сдержав резкость, вертевшуюся у него на языке, Джинзлер потянулся к деке. Улиар и два советника отвергали каждое его предложение, и вся эта троица начинала его сильно раздражать.

– Что ж, хорошо, – сказал он, посылая запрос на корабли монкаламарской постройки. Может, хоть там найдется что-то, что устроит этих привередливых стариканов?

Конечно, еще неизвестно, удастся ли убедить чиссов купить такой корабль или Новую Республику его подарить. Но на этот вопрос придется отвечать не сегодня.

Из его комлинка вновь раздалось чириканье.

– Что за странные звуки вы извлекаете из наших комлинков? – поинтересовался он.

– О чем вы говорите? – удивился Улиар.

– Об этом чириканье, – сказал Джинзлер. – Вы что, используете в своих комлинках перекрытие частот?

– Повторяю, вы о чем? – огрызнулся директор. – Это же вы делаете, а не мы.

Джинзлер нахмурился:

– А мы-то при чем? Мы не…

– Ах да, – пробормотал Беаш, вставая. – Раз было начало, то будет и конец.

Джинзлер перевел хмурый взгляд на героонца:

– Что?

– Раз было начало, то будет и конец, – повторил Беаш.

Резко наклонив голову, он сбросил со своих плеч безвольное тело волвкила, обрушив его на стол. Поднявшиеся за спиной Беаша трое его соплеменников тоже сняли с себя волвкилов, роняя на пол, и у Джинзлера мелькнула абсурдная мысль, что они решили подарить мертвых зверюг Улиару, дабы попытаться расположить его к гостям.

– Когда-то – жертвы, – продолжил Беаш. – Ныне – победители.

Потянувшись к шее волвкила, он переломил его нарядный сине-золотистый ошейник.

И с внезапным коротким содроганием волвкил ожил.

Кто-то ахнул, когда зверь вскинулся на лапы и встряхнулся, точно мокрый карфлер, – один из Выживших, отстраненно предположил Джинзлер. Или, может, это был он сам. Первые мгновения его рассудок был слишком потрясен, чтобы воспринимать что-то, кроме невероятного существа, смотревшего сейчас Джинзлеру в глаза вдоль длинной пасти, полной острых зубов. Он смутно сознавал, что у дальней стены таким же образом и столь же необъяснимо оживают еще три волвкила. В течение этой растянувшейся во много раз секунды никто не двигался. Беаш прошептал что-то, прозвучавшее на их мелодичном, двухтоновом языке почти благоговейно; от конца стола, где сидели Выжившие, донесся еще один тихий возглас.

– Нет, – выдохнул Улиар. – Это не может… И тут четверо волвкилов разом прыгнули.

Когда ближний зверь скакнул в его сторону, Джинзлер отпрянул от стола, оттолкнувшись руками, уже предвкушая страшную боль от сомкнувшихся на его шее челюстей. Но мохнатый снаряд пролетел мимо, даже не задев его своими выставленными когтями. Инерция толчка опрокинула кресло Джинзлера назад, и когда его плечи и голова врезались в палубу, из глаз посыпались искры, затуманив зрение. Сквозь шум крови, стучавшей в ушах, Джинзлер услышал вопли, крики, звуки выстрелов. Затем раздался воющий рев, еще один вопль; внезапно он ощутил, что кто-то, ухватив за плечи, поднимает его на ноги.

Это оказался Таркоза – глаза безумные, морщинистое лицо искажено страхом и яростью.

– Назад, идиот! – рявкнул он и, рванув Джинзлера за руку, послал его в глубь комнаты, после чего поспешно отступил туда же сам.

Моргнув пару раз, чтобы прояснить зрение, Джинзлер огляделся.

Спокойная сцена, которая была тут совсем недавно, сменилась хаосом. Три чисских воина катались по полу, сцепившись с рычащими волвкилами, и, судя по всему, дрались за свои жизни. Миротворец, который их сторожил, был уже мертв и неподвижно лежал в луже крови, растекавшейся из-под него, а его бластер валялся на полу, рядом с его безвольной рукой. Как раз в тот момент, когда Джинзлер с ужасом смотрел на все это, один из чиссов ухитрился вывернуть руку с чарриком, зажатую в челюстях зверя, и в упор выстрелить тому в бок. Но волвкил снес этот выстрел, даже не зарычав, а его зубы и когти продолжили раздирать руку и грудь воина.

По другую сторону комнаты трое героонцев сбили с ног второго Миротворца. Двое притиснули к полу его руку с бластером, а третий сидел на груди Миротворца и раз за разом бил его о палубу головой.

Позади Джинзлера раздалось шипение, и мимо его плеча сверкнула полоска голубого огня, ударив третьего героонца меж лопаток. Злобно вскрикнув, тот скатился с груди Миротворца. Второй выстрел попал героонцу в плечо, оставив черное пятно на его мантии и исторгнув из его груди еще один вопль…

И снова Джинзлер рефлекторно дернулся в сторону, когда один из волвкилов, оставив атакованного им и уже истерзанного чисса, прыгнул мимо него. Крутнувшись вокруг оси, он увидел, как волвкил врезался в Формби, вцепившись рычащей пастью в его руку, державшую пистолет.

От столкновения аристокра шатнулся назад, но ухитрился удержаться на ногах. Не обращая внимания на кровь, хлынувшую на его рукав, он вывернул руку и перебросил чаррик в свободную кисть. Приставив дуло к голове волвкила, выстрелил.

Этот выстрел по крайней мере исторг из зверя вой. Но если ранение и повлияло на его силу или решимость, это никак не проявилось. Формби выстрелил еще раз; а затем волвкил, похоже, сообразил, что удерживает уже не ту руку. Напоследок рванув ее зубами, он разжал челюсти и потянулся ко второй руке Формби.

Но вцепиться в нее не успел. В ту самую секунду, когда его челюсти разомкнулись, из ниоткуда возникла Фиса, врезавшись волвкилу в бок, и оторвала его от Формби, вместе с ним рухнув на палубу.

В ярости волвкил взвыл и попытался ее стряхнуть, извиваясь точно змея. Но Фиса была быстрей – обхватив зверюгу руками, она зарылась лицом в мех на его спине. Он вновь завыл, крутя головой, словно пытался ее достать. Но Фиса держалась, крича что-то на чисском, пока Формби всаживал в волвкила одну порцию синего огня за другой.

И тут паралич, пригвоздивший Джинзлера к полу, наконец его отпустил.

Беаш стоял в стороне от всех, будто пребывал в маленьком куполе спокойствия, и, держа руки на бедрах, холодно созерцал бойню, происходившую вокруг него.

– Отзови их, – отрывисто велел Джинзлер, ощутив в себе внезапную ярость, и шагнул к героонцу. – Слышишь, ты? Отзови их!..

– Я слышу тебя, человек, – сказал Беаш. Робкий, застенчивый голос, к которому Джинзлер начал привыкать за время полета вдруг сделался резким и надменным. – Ты такой же глупец, как и они. Не подходи, или умрешь сейчас и в мучениях, вместо того чтобы позже – в холоде и темноте.