Текст книги "Пробужденный (ЛП)"

Автор книги: Тимоти Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

8. Кошки и Вороны

Майкл выглянул из кустов, чтобы осмотреть улицу. Никаких полицейских машин, это было хорошо. Пешеходов тоже нет, что еще лучше.

Он вышел из зарослей одним плавным движением. Цементный тротуар гудел у него под ногами. Не обращая внимания на музыку, он отряхнул прилипшие к рубашке веточки и листья, а затем зашагал прочь.

Высматривая мигалки полицейской машины, он старался ступать беззаботно. Девушке, Лине, он не очень нравился. Она действительно может рассказать копам о фонтане, даже если это признание выставит ее чокнутой. К тому же Билли довольно сильно ударил руку.

Он потер щеку. Кожа на ощупь была недостаточно твердой, чтобы сломать кому-нибудь руку. Этот инцидент должен был иметь какое-то отношение к каменной песне. Твердая, как камень, кожа, серебристые глаза, кукольные человечки в его комнате, взрывающиеся статуи – все это становилось слишком похоже на эпизод «Сверхъестественного», чтобы чувствоваться комфортно. Пришло время получить совет, причем от кого-то, кто не отмахнулся бы от его дикой истории как от бреда неуравновешенного сироты. Пора поговорить с Диггсом. Лагерь бродяг располагался рядом с рекой, у старого моста Мэйн-стрит. Если он поторопится, то сможет быть там в течение часа.

Жаркое солнце палило прямо на него, пока он шел. Вскоре пот покрыл его лоб и увлажнил подмышки.

– Надо было надеть шорты.

Внезапно он почувствовал неприятный зуд между лопатками. Он оглядел улицу позади себя. Пусто. Но он не мог избавиться от ноющего ощущения, что за ним наблюдают. Может быть, у него начиналась паранойя.

В этот момент он заметил черную кошку, сидящую на ветвях вяза прямо впереди. Кошка смотрела прямо на него, как и большая ворона, сидевшая на ветке рядом с кошкой. Животные сидели так близко, что мех касался перьев, но ни один из них не отреагировал на близость другого.

Волосы на затылке Майкла нервно встали дыбом.

– Ладно. Даже по моим недавно возросшим стандартам это жутковато.

Он продолжал идти и был в дюжине ярдов от дерева, когда ворона взлетела, громко хлопая крыльями.

– Скатертью дорога.

Майкл взглянул на кота, проходя под деревом, и у него перехватило дыхание. Глаза кошки были двух разных цветов. Один зеленый, другой коричневый.

Вы узнаете их по цвету: зеленый цвет мха и коричневый цвет почвы. По одному цвету, и ты должен остерегаться.

Зеленый и коричневый – цвета Вена.

– Не может быть, черт возьми.

Уставившись на него сверху вниз своими разноцветными глазами, кошка открыла пасть и прошипела:

– Пееер-мур.

Майкл побежал.

9. Диггс

Пееер-мур.

Невозможный голос черной кошки эхом отдавался в его ушах, и Майкл побежал.

Кукольные человечки пробирались ночью в его комнату. Он превращался в серебристоглазого урода, который мог разбивать статуи силой мысли. И теперь он узнал, что Вен – это говорящие дьявольские кошки, которые водятся с воронами и у которых разные глаза. Ему нужна была помощь. Ему нужно было найти Диггса.

Тротуар пел под его шлепающими ногами, и каменная песня внутри него потянулась к музыке. Он боролся с музыкой. Он не был уверен, как, но он потянул каменную песню обратно, удерживая энергию внутри и подальше от бетона. Каменная песня была упряма, она долго не поддавалась узде, прежде чем снова вырваться наружу.

Он перепрыгнул через бордюр и помчался через перекресток. Лагерь Диггса находился всего в нескольких кварталах впереди. Он надеялся, что сможет продержаться так долго. Овладеть каменной песней было все равно что схватить жирного угря – скользкая задача и отвлекающая.

В ушах у него заревел клаксон. Он повернул направо и увидел черный седан, несущийся на него на бешеной скорости. Машина была так близко, что он мог разглядеть зеленый освежитель воздуха в форме дерева, свисающий с зеркала. Времени уворачиваться не было.

Скрюченная рука схватила его за воротник и оттащила с дороги. Черный седан ни разу не сбросил скорость. Взвизгнув шинами, машина без сигнала свернула за следующий угол и исчезла.

Косматый мужчина, который спас Майкла, недовольно хмыкнул.

– Проклятые воскресные водители, – пожаловался он. – Они видят примерно так же хорошо, как слепой носорог, и в два раза опаснее. Ты в порядке, Майк?

– Диггс, – выдохнул Майкл. – Это ты.

Диггс поклонился в пояс.

– Во плоти.

Несмотря на жару, жилистый бродяга был одет в джинсы и поношенную вельветовую куртку. Его белоснежные волосы были собраны в длинный хвост, спускавшийся до поясницы, а талию украшала стальная пряжка ремня в форме головы ягуара. Его глаза были пронзительно голубыми и искрились молодостью, что никак не вязалось с его загорелым, обветренным лицом.

– Большое спасибо, чувак, – с чувством сказал Майкл.

– Я почти купился на это, – ухмыльнулся Диггс. – Грубо сказано, но, я бы сказал, точно.

Как и Майкл, Диггс пробыл во Флинтвилле всего пару недель. Он был бродягой, разнорабочим-мигрантом, пустившим здесь неглубокие корни по причинам, известным только ему. Они встретились в библиотеке и сразу же поладили. Жизнь бездомного бродяги была странно привлекательна для Майкла, который сам не мог припомнить, чтобы у него был постоянный дом. Что касается Диггса, то он, казалось, был рад, что есть с кем поговорить. Ночевка у реки не принесла этому человеку много друзей во Флинтвилле.

Когда бродяга не ловил рыбу или не читал, он брался за случайную работу, чтобы «оплачивать счета». Он был настоящим мастером на все руки и, казалось, знал немного обо всем, что стоило знать. Починка машин, благоустройство территории, мытье посуды – ко всем задачам он подходил с одинаковым чувством общего хорошего настроения.

– Я бы подумал, что ты уже догадался, кто тебя спас, – ехидно заметил Диггс. – Никто другой в округе не любит тебя настолько, чтобы вытаскивать твою задницу из-под машины.

– Большое спасибо.

Улыбка Диггса померкла.

– У тебя изо рта течет кровь.

Майкл приложил палец к губам и поморщился. Билли, должно быть, отдал ему должное. Он даже не заметил этого.

– Диггс, ты должен мне помочь, – торопливо сказал он. – Там был говорящий кот, и фонтан разбился, и музыка... музыка повсюду! Шум не прекращается!

– Ого, Майк. Успокойся на секунду.

– Я не могу успокоиться! – Майкл топнул ногой по гудящему тротуару. – Ты это слышишь? Нет? Что ж, я могу. И знаешь, что еще? Маленькие белые человечки бегают вокруг, убивают говорящих кошек и по ночам заползают ко мне в комнату через окно. Русалка мертва, а у Билли сломана рука. Ты понимаешь, о чем я тебе говорю? Я совершенно схожу с ума, чувак!

– О чем ты говоришь?.. – Глаза Диггса расширились. – Маленькие человечки заходили к тебе в комнату? Они тебе что-нибудь дали? Они заставляли тебя пить из каменной чаши?

– Да. Я был в своей постели и... – Майкл замолчал, делая большой шаг назад от бродяги. – Как ты узнал о кубке, Диггс?

– Майк, послушай...

– Не прикасайся ко мне!– Майкл попятился еще дальше. – Ты уже знал о кукольных человечках? Да?

– Ш-ш-ш, – прошипел Диггс. – Говори тише и позволь мне объяснить.

Гнев захлестнул Майкла, и отблески серебристого света начали стекать с его кроссовок на бетон вокруг ботинок.

– Объяснить? Ты хочешь объяснить? – Крышка канализационного люка на улице взлетела в воздух, как пробка от шампанского. – Как ты можешь это объяснить?

Диггс бросился вперед. Схватив Майкла за рубашку, он поднял его с улицы и швырнул на траву.

Связь каменной песни с тротуаром оборвалась, как перетянутая резинка. Майкл изо всех сил сдерживался, чтобы его не вырвало. От внезапного перерыва у него разболелась голова, а в животе бешено заурчало.

Сверкая глазами, Диггс ткнул пальцем в центр груди Майкла.

– Ты сейчас успокоишься. В противном случае я потащу тебя к реке и брошу в нее. Понимаешь меня?

Майкл сглотнул. Он никогда не видел Диггса таким, таким злым, таким... диким.

– Только потому, что я знаю об этих людях, это не значит, что я имею какое-либо отношение к тому, что с тобой происходит, – прорычал Диггс. – Я могу объяснить, Майк, даже помочь тебе. Но ты должен выслушать меня. Понимаешь?

Майкл неуверенно кивнул.

– Извини, Диггс. Я просто... – Он потер лицо ладонью. – Я не знаю. Наверное, все это начинает выводить меня из себя.

Угрожающее поведение Диггса смягчилось.

– Ты не единственный, малыш. – Он помог Майклу подняться на ноги. – Я тоже этого не ожидал. Люди… Я понятия не имел, что они придут сюда искать тебя. Они приходили прошлой ночью?

– Да. Они дали мне что-то выпить. С тех пор, как...

– Ты смог слиться с камнем, – закончил Диггс. – Я знаю. Каменная песня в тебе, это точно.

У Майкла отвисла челюсть.

– Ты знаешь об этом? Значит ли это, что у тебя тоже есть каменная песня?

Диггс усмехнулся.

– Нет. У тебя редкий талант, Майк. Вот почему люди, которых ты называешь кукольными человечками, искали тебя. Похоже, их миссия состояла в том, чтобы полностью раскрыть твой талант. – Он указал на сдвинутую крышку люка. – Между прочим, это было безрассудно. Тебе не следует так небрежно пользоваться каменной песней. Ее сила опасна.

– Спасибо за подсказку, – саркастически ответил Майкл. – Не похоже, что я сделал это нарочно. Ты бы видел фонтан в парке.

– Тот, с русалкой?

– Больше нет.

Диггс всплеснул руками.

– Ты с ума сошел? Что, если кто-нибудь увидит тебя?

– Ммм...

– Ты это несерьезно. Кто-то видел, как ты использовал каменную песню?

Майкл скрестил руки на груди.

– У меня не было инструкции по этому поводу, Диггс. Я не могу контролировать то, что делаю. Вот почему мне нужно исправить то, что кукольные человечки сделали со мной. Ты можешь мне помочь?

Косматые брови Диггса сошлись на переносице.

– Я помогаю людям уже некоторое время, но я не один из них. Я знаю довольно немного о каменной песне, но далеко не все. Извини.

– Что мне делать, Диггс? Каменная песня все время пытается ухватиться за камни, как в парке. Я не могу это контролировать.

– Что ты имеешь в виду? Предполагается, что путеводный камень... – Диггс нахмурился. – Где твой путеводный камень?

– Мой что?

– Драгоценный камень, который действует как фильтр или антенна. Путеводный камень не дает каменной песне вырваться наружу, дает тебе контроль. Люди должны были дать тебе его.

– Я так не думаю.

– Должно быть, так оно и было. Подумай, Майк – драгоценный камень в оправе из серебряной кости земли, покрытый обожженной глиной, скорее всего, в форме ожерелья или браслета.

– Ты имеешь в виду это ожерелье? – спросил Майкл, потянувшись к своему горлу. – Эй! Куда оно делось?

Диггс побледнел.

– Ты потерял путеводный камень? Преисподняя, Майк! Без ожерелья каменная песня будет пытаться слиться с каждым камнем, с которым ты столкнешься.

– Звучит не очень хорошо.

– Это еще мягко сказано, – сказал Диггс. – Каменная песня только просыпается, а у тебя уже проблемы с контролем. Через пару месяцев ты станешь в десять раз сильнее. К концу лета ты превратишься в ходячее землетрясение.

– Это действительно звучит совсем нехорошо. – Майкл на мгновение задумался. – Ожерелье было у меня сегодня утром. Должно быть, я потерял его в парке, вероятно, когда Билли замахнулся на меня.

Диггс почесал свои жиденькие бакенбарды.

– Тогда вот откуда мы начнем поиски.

– Ладно. А как насчет кошки?

– Какой кошки?

Майкл глубоко вздохнул.

– Ладно. Это будет звучать безумно. Но по дороге сюда я увидел черную кошку, сидящую на дереве с вороной. Ворона улетела, но потом кошка... Ну, она назвала меня по имени или что-то в этом роде.

Кровь отхлынула от лица Диггса.

– Скажи мне, Майк, что у кошки не было зеленых и карих глаз. Пожалуйста, скажи мне, что у кошки не было зеленых и карих глаз.

Облако закрыло солнце, окутав их зловещей тенью.

Майкл вздрогнул.

– Кукольный человечек предупредил меня кое о чем, Диггс. Кот был Веном, не так ли?

Глаза Диггса выглядели затравленными.

– Они бывают разных форм. Кошка – одно из их меньших творений, следопыт. Как и ворона. Где и когда ты их видел?

– Пару кварталов назад, может быть, минут пять назад. Кот назвал меня «первым» или «пееер-мур».

– Первым?

– Возможно, это было подходящее слово.

Диггс тихо выругался.

– Хуже, чем я себе представлял. Тебе лучше пойти домой, Майк. Держись подальше от посторонних глаз. Я свяжусь с тобой, как только смогу.

– Вернуться домой? Мне нужна твоя помощь.

Диггс достал из кармана пальто маленький пузырек с лекарством и открутил крышку.

– Это то, что я пытаюсь сделать, Майк. – Высыпав из пузырька две белые таблетки, он закинул их в рот и проглотил всухую. – Ты затаишься, пока я попытаюсь найти путеводный камень и связаться с людьми. Когда Вен так близко, мы должны быть осторожны. И никому ни о чем из этого не рассказывай, особенно своим приемным родителям. Достаточно плохо, что Вен заметил тебя; чем меньше знают твои опекуны, тем в большей безопасности они будут.

Майкл нахмурился.

– Значит, я должен просто прохлаждаться у себя дома, пока ты отправляешься на охоту за кукольным человечком? Что это за план такой?

– Такой, который заставляет тебя дышать. – Диггс ушел. – Люди и я уже некоторое время уклоняемся от Вен-трекеров. Мы знаем, на что обращать внимание и чего избегать. Ты же знаешь, успокойся. Старайся оставаться на траве до тех пор, пока не попрактикуешься в каменной песне. Я свяжусь с тобой, когда это будет безопасно. И, Майк, будь готов.

– Готов к чему?

Где-то неподалеку каркнула ворона, затем еще одна, и еще одна, наполнив воздух хриплым карканьем.

Диггс посмотрел на небо, а затем на Майкла.

– Пора бежать.

10. Рыбалка

Эквинокс держал пластиковый шейкер над теплой, как в тропиках, водой, постукивая один, два, три раза. Он внимательно наблюдал за голубыми и оранжевыми рыбками, которые вяло клевали желтоватые неровные хлопья. Рыба сегодня казалась рассеянной, неуверенной в своем кормлении. Они вели себя почти так, как будто их примитивные умы уловили настроение хозяина.

– Вы чувствуете что-то неладное, малыши? Вы выглядите довольно взволнованным. Возможно ли, что вы каким-то образом ощущаете мое собственное эмоциональное состояние?

Маловероятно, но тогда нельзя было игнорировать близость рыб к его экспериментам. Несмотря на исчерпывающие меры предосторожности, в какой-то момент они могли быть разоблачены. Эту возможность стоило рассмотреть.

Монитор компьютера на его столе запищал.

– Доктор Эквинокс? – осведомился вежливый женский голос.

Эквинокс не отвернулся от рыбы.

– Да, Колин?

– Белуа Набал прибыл, доктор. Кроме того, ваш десятичасовой звонок ждет на второй линии.

– Превосходно.

Поставив корм для рыб на полку рядом с аквариумом, он поправил свой безупречно белый лабораторный халат, затем сел за свой стол. Офис был небольшим, но, как и Эквинокс, он излучал ощущение строгого профессионализма. Стены были тусклого цвета мокрого цемента, без картин и его многочисленных наград. Если не считать пятидесятигаллонового аквариума, стоявшего на безликой подставке из оргстекла, стол и два стула были единственной мебелью.

Открыв ящик стола, он достал чашу грубой формы из серого камня с крошечными серебряными вкраплениями и поставил ее на свой стол. Набал узнал бы эту чашу. Белуа доставил её только вчера.

– Сообщите абоненту по второй линии, что я скоро буду доступен, Колин. И пришлите Белуа Набала.

– Немедленно, доктор Эквинокс.

Эквинокс позволил себе легкую улыбку. Эквинокс не было его настоящим именем, но, учитывая характер его исследований, раскрывать его истинную личность было бы непрактично.

Дверь в его кабинет открылась, и в комнату вошел Набал. У Белуа была глубокая, бочкообразная грудь и широкие, тяжелые плечи, что намекало на его недюжинную силу и атлетизм. Его лицо было гладко выбритым и загорелым. Как всегда, на нем были темные солнцезащитные очки, но Эквинокс не сомневался, что взгляд Набала был прикован к чаше, причем с того момента, как он вошел в комнату, без сомнения, удивляясь, почему чаша оказалась здесь, а не в одном из научно-исследовательских центров, запертых во времени в герметично закрытые хранилища.

– Вы хотели меня видеть, доктор Эквинокс?

Голос Набала был обезоруживающе медовым, манящим, как лимонад в жаркий летний день. Эквинокс сделал мысленную пометку повысить в должности речевого аналитика, который инструктировал Белуа.

– Белуа Набал, хорошо, что ты пришел, – сказал Эквинокс. Он не предложил Белуа стул, а вместо этого указал на чашу. – Я хотел лично поблагодарить вас за то, что вы получили это. Как вы знаете, наши запасы земляной кости опасно иссякли. Примите мои поздравления.

Набал улыбнулся.

– Спасибо вам, доктор. Я всего лишь выполнял свою работу.

Гордость Белуа была очевидна, и Эквинокс внутренне вздохнул. Он надеялся на большее, но Набал, очевидно, не имел ни малейшего представления о своей неудаче.

«Такое многообещающее слияние», – подумал он. Но, казалось, всегда было место для улучшения.

– Ложная скромность – трудная и часто бесполезная черта характера, Белуа Набал, – мягко отчитал он. Сейчас ему нужно быть твердым. – Однако в вашем конкретном случае, возможно, стоит приложить усилия. Неудача – это не то, к чему я отношусь спокойно или терпимо.

Улыбка Набала немного померкла.

– Я не уверен, что понимаю.

– Нет? Что ж, возможно, я смогу кое-что прояснить для вас. Когда одно из наших городских подразделений сравнялось с землей, я отправил вас на разведку. Вы помните свои цели?

– Я должен был определить, ликвидировали ли первичные наше подразделение, – немедленно ответил Набал.

– И что?

– И, если в этом замешаны первичные, выследить их и забрать любую земную кость, которую они могли иметь при себе. – Набал кивнул на чашу. – Я все еще не вижу проблемы. Я отследил GPS-метку нашего сбитого подразделения, включил поиск первичных и извлек кость земли. Миссия увенчалась полным успехом.

Эквинокс покачал головой.

– Твоя миссия, Набал, состояла в том, чтобы выследить и захватить первичных. Извлечение земной кости было желательным, но имело второстепенное значение. Следовательно, для полного успеха вам требовалось вернуть всех участников первичных живыми в это учреждение. Действительно, я бы счел даже одного живого первичного более ценным, чем эта чаша.

– Их было восемнадцать, доктор, и они сопротивлялись. Я потерял людей и собак.

– Пятнадцать гончих и шесть хороших агентов, если быть точным, – сказал Эквинокс. – Да. Я прочитал отчет. Значительные потери… и бессмысленные, если не захватить живую основную цель.

Набал скрестил руки на груди.

– Я делал свою работу. Поимка даже одного из этих маленьких ублюдков дорого обошлась бы нам в ресурсах. У нас не может быть больше нескольких сотен гончих, готовых к выходу в поле, и примерно вдвое меньше белуа. Скольких вы хотели, чтобы я потратил впустую, ловя одного из ваших драгоценных первичных?

Эквинокс сложил пальцы перед собой.

– Даже сейчас вы не видите, и это то, что беспокоит меня больше всего. Я боюсь, что твоя животная половина одержала верх над твоим человеческим разумом, Белуа Набал.

– Сэр?

– Вы все еще не в состоянии охватить общую картину. Либо вы намеренно пребываете в неведении, либо ваше лекарство нуждается в корректировке. Все человеческие гибриды разделяют определенные... побуждения. Учитывая ваши действия, я боюсь, что было ошибкой позволить вам возглавить эту миссию.

– Я соблюдал свои дозы, сэр, – возразил Набал. – Я полностью контролирую ситуацию.

– Думаю, что нет, Набал. Как бы жестоко это ни звучало, у нас есть лишние собаки и агенты. Что нам отчаянно нужно, так это земная кость. Действительно, чаша на моем столе – это самая большая единичная масса элемента, которой мы располагаем.

– И я принес эту штуку сюда, – рявкнул Набал.

– Вы это сделали, – согласился Эквинокс. – Я уже поздравил вас с этим достижением. При тщательном мониторинге этот пункт может сохранить жизнеспособность наших исследований еще на год. Что тогда, я вас спрашиваю? Без первичных, которые могли бы направлять нас, мы, возможно, никогда не найдем основное месторождение.

– Я не... мы найдем что-нибудь еще, – неуверенно предположил Белуа.

– Да? Как именно? Дом первичных – единственный известный источник этого элемента, и нам еще предстоит обнаружить вход. – Взгляд Эквинокса посуровел. – Вы начинаете понимать?

– Уровень насыщенности воздуха...

– Они недостаточно высоки, чтобы отследить источник, и могут отсутствовать в течение многих лет. Вы подвели меня, – сказал Эквинокс. – Более того, вы поставили под угрозу мои исследования. Вы понимаете, что это значит? Этот мир умирает, Белуа. Война, голод, болезни – они разъедают всех нас, пожирая, как раковая опухоль. Я пытаюсь все это изменить, пытаюсь спасти мир от самого себя. – Пока он говорил, глаза Эквинокса, казалось, на мгновение поймали свет, вспыхнув, как крошечные магниевые вспышки. – Я отдал этому делу всю свою жизнь, пожертвовал большим, чем вы когда-либо сможете себе представить, и ваша безрассудная жажда крови, возможно, стоила нам всего. Ваша миссия, Белуа, состояла в том, чтобы захватить первичных, а не убивать их.

Набал побледнел.

Эквинокс сделал паузу, на мгновение закрыв глаза и собираясь с мыслями. Он позволял себе разозлиться, а это было неприемлемо. В этой катастрофе не было вины Набала, во всяком случае, не полностью. Тем не менее, недавнее поведение Белуа наводило на мысль о крайне неподобающем уровне самомнения. Что требовалось Набалу, так это четкое напоминание о его месте в системе вещей.

Да. Здесь была необходима твердая рука.

Эквинокс открыл глаза, разглядывая Белуа с тщательно сконструированным выражением усталого презрения.

– Несмотря на ваши ошибки, – начал он, – вы хорошо сделали, что принесли мне кубок. – Он полез в свой стол и достал желтый конверт, пододвинув его к бледному Белуа. – Следовательно, я решил не ликвидировать вас. – Возможно, это было чересчур, но Эквинокс надеялся, что подразумеваемая встреча со смертью поможет укрепить его власть над взбалмошным Белуа. – Более того, я даю вам шанс искупить свою вину.

Набал судорожно сглотнул.

– Спасибо вам, доктор.

– В этом файле вы найдете записанные GPS-координаты городского подразделения, которое вы отслеживали до первичных, включая точное местоположение подразделения на момент его гибели. Я хочу, чтобы вы поехали туда.

– Что я буду искать? – нерешительно спросил Набал. – Мы уже нашли труп подразделения и чашу.

– Вот почему я посылаю вас. Вы следовали по GPS-чипу прямо к цели. Вам не показалось странным, что вы так легко нашли первичных?

– Не особенно. Первичные совершили ошибку, забрав тело следопыта с собой. Они никогда раньше этого не делали.

– Вот именно. Так почему же они допустили эту ошибку на этот раз?

Лицо Набала потемнело.

– Они вели нас за собой. Коротышки знали, что мы сможем выследить тело. Они уводили нас от чего-то.

Эквинокс откинулся на спинку стула.

– Может быть, для вас все-таки есть надежда, Набал. Я хочу, чтобы вы отправились по этим координатам. Флинтвилл, штат Мичиган. Выясните, что пытались скрыть первичные. Что бы вы ни обнаружили, я хочу, чтобы вы поговорили со мной, прежде чем предпримите какие-либо более дорогостоящие решения.

Набал взял папку.

– Я так и сделаю, доктор. Вы не пожалеете об этом.

– Лучше бы так и было, – холодно сказал Эквинокс. – Соберите команду разведчиков и свяжитесь со мной, чтобы сообщить последние новости к концу недели. Группы задержания последуют за вами, если вы обнаружите что-нибудь важное.

Сунув папку в подмышку, Набал кивнул и вышел из комнаты.

Эквинокс встал со стула и подошел к аквариуму. Рыбы теперь носились вокруг, как крошечные кометы, с голодным рвением набрасываясь на хлопья, которые он бросил ранее. Как и он, они казались более расслабленными.

– Любопытно.

Запищал интерком.

– Да, Колин?

– Вторая линия все еще на удержании, доктор Эквинокс. Должна ли я соединить его с вами?

Эквинокс наблюдал за рыбами, прикидывая в уме общую вероятность их заражения.

– Скажите генералу, что я нездоров. Однако заверьте его, что я просмотрел его анализы и по-прежнему уверен, что рак поджелудочной железы будет ликвидирован в течение месяца. Я пришлю ему подробную информацию о его новом расписании приема лекарств позже сегодня днем.

– Я немедленно дам ему знать, доктор Эквинокс.

– Колин?

– Да, доктор?

Эквинокс колебался. Он наслаждался своей рыбой. За эти годы он экспериментировал на сотнях животных, даже на тысячах, но это было совсем другое дело. Крошечные водоплавающие были единственными настоящими домашними животными, которые у него когда-либо были. Он задумчиво улыбнулся, зная, что у него не было выбора. Он уже скучал по своим маленьким друзьям, но давным-давно понял, что не сможет спасти мир без жертв.

– Отправьте служебную записку в отдел водных видов спорта. Я хочу, чтобы рыбу в моем кабинете препарировали и исследовали, уделяя особое внимание несоответствиям или аномалиям в мозговой деятельности. Я хочу получить полный анализ к пятнице.

– Сию минуту, доктор Эквинокс.