Текст книги "Игра втёмную"

Автор книги: Тхиен Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

9

«Ситроен» разворачивался вокруг клумбы на перекрестке, когда раздался полицейский свисток. Сзади появилась группа полицейских, в которой было несколько человек в штатском.

Луан понял, что это не простая проверка. Это было видно прежде всего по взволновавшемуся священнику, по взглядам, которыми священник и водитель быстро обменялись, когда раздался свисток. Они ждали приказа остановиться и остановились сами.

– В чем дело? – Это пастор в нарочитой спешке открыл дверцу и вышел из машины. Он подошел к полицейским, предъявил документы. Однако офицер, начальник патруля, покачал головой, жестом показал ему отойти в сторону и шагнул к машине. Священник пожал плечами, как бы говоря Луану: я сделал все возможное, но они не слушаются.

Шофер откинулся на спинку сиденья, опустил руки с руля, безмятежно положив ногу на ногу, и не произнес ни слова.

Офицер церемонно отдал честь Луану и хриплым голосом сказал:

– Извините, господин, прошу предъявить документы.

Луан извлек из кармана сложенный в несколько раз большой машинописный лист с красной печатью и своей фотографией. Фотография здесь была не такая, как на удостоверении, которое он предъявлял утром на полицейском посту в Кантхо.

Луан отметил про себя изумление, охватившее офицера, а также пастора и водителя.

Не прочитав документ, полицейский угрожающе потребовал предъявить удостоверение.

– У меня нет другого удостоверения, кроме этого, – спокойно ответил Луан.

Только теперь офицер прочитал бумагу. В верхней части листа было напечатано: «Демократическая Республика Вьетнам». В левом углу – «Административный комитет Сопротивления, провинция Ратьзя, уезд Хонгзан». И ниже – «Дорожное свидетельство». Затем шел текст: «Председатель административного комитета Сопротивления уезда Хонгзан в соответствии с пунктом «d» статьи 14 раздела II соглашения о прекращении военных действий во Вьетнаме, подписанного в Женеве 20 июля 1954 года, а также на основании пункта «с» статьи 14 раздела II того же соглашения настоящим разрешает Нгуен Тхань Луану, бывшему заместителю командира полка вьетнамской Народной армии, 1921 года рождения, вернуться на жительство в Сайгон в соответствии с его пожеланием. Прошу местные власти оказывать ему содействие. Хонгзан, 5 декабря 1954 года. Председатель Ха Ван Бинь».

На листе также стояла печать совместной комиссии по прекращению войны, подпись майора ВНА Ван Тунга, порядковый номер 0037, отметка об уведомлении Международной комиссии по контролю за прекращением военных действий.

Офицер замешкался. Потом произнес:

– Эта бумажка недействительна… – Он вернул лист Луану.

– Я гражданин Демократической Республики Вьетнам и, более того, офицер армии Сопротивления. Для меня это законный документ, – проговорил Луан, складывая удостоверение.

– Мы не знаем такого уезда – Хонгзан. По-видимому, офицер не был заранее подготовлен и говорил первое, что придет на ум.

– Тогда позвольте мне спросить вас, кто вы такой и какое имеете право проверять мои документы, – все еще деликатно спросил Луан.

– А, вы хотите законных оснований? Пожалуйста. Я лейтенант Ле Ван Тху, начальник отделения полицейского управления.

Офицер предъявил Луану запечатанное в пластик удостоверение, на котором стояла подпись начальника управления полиции.

Луан усмехнулся:

– Весьма сожалею, но я не знаю вашего начальника. К тому же по нашему административному делению эта провинция называется Виньча, а не Виньлонг. Поэтому я не считаю проверку моих документов законной.

Говоря это, Луан открыл дверцу машины и вышел наружу. Тем временем на перекрестке скапливались прохожие. За «ситроеном» к перекрестку подошли и начали сигналить другие машины.

– Но, – громко говорил Луан, – если вы хотите арестовать меня, я готов следовать за вами. Вы необоснованно задерживаете бывшего участника Сопротивления и ответите за это перед Совместной комиссией по прекращению военных действий, а также перед Международной контрольной комиссией. Куда вы меня сейчас поведете? Наручники надевать будете?

Офицер не знал, как ему поступить. Он украдкой взглянул на священника, тот незаметно покачал головой. Полицейский неожиданно заявил:

– Кто вас собирается арестовывать? Мы только спросили документы. У вас они есть, так и поезжайте, на здоровье, дальше.

Он развернулся, махнул рукой в сторону людей, собравшихся вокруг машины.

– Это зачем вы здесь столпились? Немедленно разойтись! Хотите, чтобы вас доставили в участок?

Пастор пригласил Луана в машину. Себе под нос он бурчал что-то неодобрительное, то ли по поводу ретивости удаляющегося офицера, то ли по поводу небрежности полицейского поста. Машина тронулась с места, и Луан помахал рукой толпе.

* * *

Нго Динь Ню, в поношенных брюках из тонкого полотна и в мятой рубашке с короткими рукавами, пристроился на пуфе в кабинете епископа. Размеренными движениями протирал он полирующим составом давно не знавшую ухода гитару. Епископ Нго Динь Тхук, как всегда импозантный, сидел за столом из черного дерева. Братья хранили молчание.

Нго приехал к епископу рано утром. Он хотел лично наблюдать за ходом спектакля, разыгрываемого под его режиссурой. Ню не верил в актерские дарования брата.

В семье Нго глубоко чтили феодальные порядки, традиции повиновения старшим. Старинный, почтенный род. Нго Динь Кха был регентом при императоре. Двое его сыновей достигли немалых высот: Нго Динь Кхай стал губернатором, Нго Динь Зьем с должности начальника уезда стремительно вознесся до поста губернатора провинции, а затем стал министром по делам гражданских чиновников при дворе, Еще один сын, Нго Дииь Тхук, добился успеха в иной области: в 28 лет он пастор, а в 41 год – епископ.

Когда Тхук получил пасторский сан, Ню было восемь лет. Ко времени, когда младший брат окончил школу, Тхук уже стал епископом. Дистанция между ними составляла целое поколение, ведь Тхук родился в конце прошлого века, а Ню – после первой мировой войны.

Дальнейшие жизненные перипетии в какой-то степени нарушили эту четко сложившуюся иерархию. Звезда Ню взошла в тот самый момент, когда позиции дома Нго пошатнулись. Нго Динь Кхай был приговорен революционным судом к смертной казни. Немалый кровавый долг перед народом был и у Нго Динь Зьема, но благодаря гуманной политике правительства ДРВ он получил помилование. В такой неблагоприятной обстановке и сан епископа не давал никаких преимуществ. Тогда основное бремя по содержанию семьи взял на себя рядовой чиновник Нго Динь Ню. Его заслуги были немедленно вознаграждены, когда к власти пришел Зьем. Для окружающих Ню оставался всего лишь советником, младшим братом премьер-министра. Однако именно Ню составил план мести Бао Даю и французам, которые в прошлом сместили Зьема. Именно Ню стоял сегодня у кормила «первой республики» в Южном Вьетнаме.

Власть и успехи в какой-то мере приучили Ню свысока поглядывать на двух старших братьев. Конечно, он называл Тхука старшим братом, епископом, но на этом его почтение заканчивалось. Что же касается еще двух братьев – Луана и Кана, то их он ни во что не ставил.

* * *

Ню с особым вниманием отнесся к истории с Луаном. Их семьи поддерживали тесные отношения издавна – с момента получения Нго Динь Тхуком сана епископа. Откровенно говоря, епископ Тхук многим обязан отцу Нгуен Тхань Луана. Он должен был возглавить отделенный от его родных мест большой приход, и без установления добрых отношений со здешними влиятельными кругами ему вряд ли справиться с возложенной на него миссией. Католиков в Виньлонге, да и в целом в долине Меконга проживало сравнительно немного, но все они имели глаза и уши, эти глаза и уши относились в основном к интеллигенции, В глубине души Тхук был весьма благодарен инженеру-электрику Рене Нгуен Тхань Луану за бескорыстную помощь.

Взявшись за перестановку фигур на шахматной доске Южного Вьетнама, Ню отчетливо видел брешь, которую семье Нго необходимо было закрыть любой ценой. Требовались какие-то связи с участниками войны Сопротивления. Только тогда можно придать видимость правдивости провозглашаемым администрацией антиколониальным лозунгам. Перебежчиков и предателей хватало, но чего они стоили? Чинь Кхань Ванг, например, был заместителем командующего зоной, но все знали, что он болтун и бездельник.

К тому же со времени своего дезертирства Чинь Кхань Ванг тесно примкнул к секте Биньсюен. Поэтому, оценивая и переоценивая ситуацию, Ню пришел к выводу, что Робер Нгуен Тхань Луан для него самая ценная находка. Тогда Ню и подсказал Тхуку написать письмо. Ню с нетерпением ждал Луана, надеялся на его приезд до подписания Женевских соглашений. Но тот не оправдал его ожиданий. Впервые Ню пришел к выводу, что посулами Луана к капитуляции не склонить.

Узнав о предстоящем возвращении Луана в город, пусть даже после Женевских соглашений, Ню откровенно обрадовался. Никуда он теперь не денется. И Пю подстроил дело так, чтобы Луана задержали, как лицо, пытавшееся скрытно пробраться в город по фальшивым документам. Здесь Ню собирался сыграть роль благодетеля.

* * *

Зазвенел телефон – Ню поднял трубку. Епископ пристально следил за ним.

– Да, это я. Как? Не получилось? Говорите яснее! Ню швырнул трубку. Лицо его исказила гримаса, В дверь осторожно постучались.

– Войдите, – сказал епископ.

Дверь открылась, и в кабинет вошел священник, встречавший Луана. Согнувшись в поклоне, священник проговорил:

– Извините, святой отец и господин советник, он приехал! – Голос его звучал виновато.

Епископ вопросительно взглянул на брата. Ню сказал:

– Святой отец, встретьте его!

Нго Динь Тхук встал из-за письменного стола и вышел из комнаты.

Ню поднялся с пуфа, открыл окно, проследил, как Луан выходит из припаркованной у обочины дороги машины, входит в ворота. Шел он уверенно, несмотря на явно неудобный, сшитый не по мерке костюм. По пути бросал взгляды на горшки с цветами, расставленные в саду вдоль дорожки к епископскому дому.

– Однако он не робкого десятка, – пробормотал Ню. Раньше ему приходилось видеть Луана лишь на фотографиях, и вот сегодня – первая встреча.

Ню сел в кресло, откинул голову на спинку и потер лоб.

10

В гостиной епископского дома было сумрачно. Луану пришлось на мгновение задержаться в дверях. Он осмотрелся и только после этого разглядел епископа, с улыбкой на лице ожидавшего его посреди комнаты. Луан ступил на ковер и подошел к епископу. Нго Динь Тхук собрался обнять молодого человека. Когда он раскрыл свои объятия, Луан опустился на колени. Епископ поднес к его лицу руку с золотым перстнем. Луан с почтением приложился к руке губами.

– Давно не встречался с вами, святой отец, и сегодня очень рад видеть вас в добром здравии, – сказал Луан, прежде чем опуститься на предложенный епископом стул.

– А вы нисколько не изменились, – широко улыбаясь, констатировал Нго Динь Тхук.

– Спасибо, святой отец, что послали встретить меня…

– О, нужно ли об этом говорить! Я исходил из своих отношений с вашей семьей, – перебил гостя епископ. – Здоров ли Жан?

– Спасибо, святой отец. Брат здоров.

– А его супруга?

– Спасибо…

– Сколько у них детей?

– Детей у них пока нет, святой отец.

Епископ сокрушенно поцокал языком:

– Вот беда… Они ведь оба уехали на Север?

– Да, святой отец.

– Со времени кончины вашего отца прошло уже почти три года. Время быстротечно… – Епископ вновь цокнул языком.

– Святой отец! – Луан сел прямо и вежливо продолжил: – Сегодня, исполнив свой гражданский и христианский долг в деле завоевания независимости нации, перед тем, как вернуться к нормальной жизни, я счел себя обязанным прежде всего явиться к вам, моему духовному наставнику, руководителю паствы, к которой я себя отношу, чтобы пожелать вам доброго здоровья и попросить благословения…

На лице епископа расцвела довольная улыбка, он осенил Луана крестным знамением и зашептал молитву.

* * *

Ню решил вступить в контакт с Луаном в доме епископа. Ему надо было прийти к какому-то определенному выводу. Поэтому обед, задуманный как встреча настоятеля с прихожанином, стал трапезой для троих.

Не ожидая представлений, Луан приветствовал Ню:

– Здравствуйте, господин советник!

Появление Ню подтвердило предположения Луана, что Ню не может больше ждать. Сегодняшний обед станет либо «благословением» Луана, либо решающей проверкой перед тем, как сдать его полиции. Луан хорошо помнил слова Ты, сказанные ему во время последней встречи: «Тебе придется играть с врагом втемную, не зная его карт».

Первая партия этой игры началась сегодня утром.

Епископ сел во главе стола, Ню и Луан заняли места напротив друг друга. Луан много слышал о своем визави, но лишь сегодня ему представилась возможность разглядеть его: худощавый, узкие губы, бледное лицо, высокий лоб. Судя по внешним данным, если Ню берется за дело с головой, то он становится достойным противником. Но в то же мгновение Луан увидел и слабость Ню: он любит «манерничать» – обычный комплекс вождизма. Вот он высокомерно, как бы делая одолжение, подает руку с расслабленными пальцами. Усевшись за стол, тотчас откидывается на спинку стула, кладет ногу на ногу. Особенно характерно звучит его снисходительное:

– Ну, как здоровье?..

Ню тоже «прощупывал» Луана: негодяй, но ведет себя корректно, глаза умные, интеллигент, из богатой семьи, а терпел лишения девять лет… Епископ поднял бокал:

– Предлагаю тост за католика Робера Нгуен Тхань Луана, сына нашего уважаемого друга. За сегодняшнюю семейную встречу.

Луан поднял бокал и, глядя прямо в глаза Ню, осушил его.

Затем тост произнес Ню. Он сказал:

– Сегодня святой отец и я радуемся нашей встрече с господином Луаном. Как только что отметил святой отец, мы встречаемся по-семейному. Мне хотелось бы, чтобы эта встреча прошла в духе искренности и принесла пользу. Прежде всего предлагаю выпить за доброе здоровье нашего вернувшегося друга.

С третьим тостом выступил Луан. После блюда из креветок Ню, крутя за ножку рюмку с белым вином, спросил:

– Господин Луан, не могли бы вы нам сообщить, с какими намерениями вы вернулись?

Луан широко улыбнулся, не торопясь положил себе на тарелку кусок рыбы; помолчал, наслаждаясь ароматом, исходившим от соуса, и лишь после этого сказал:

– Я обратил внимание, что господин Ню дважды употребил в отношении меня слово «вернулся». Но я не уезжал ни во Францию, ни в Америку, а все время оставался во Вьетнаме. Как же в таком случае говорить о моем «возвращении»?

Епископ незаметно взглянул на Ню. Ню поспешно ответил Луану:

– Тяжелый у вас характер! Вы ведь в прошлом жили в городе и сейчас возвращаетесь в город. Именно в этом смысле я и говорил.

– Если в вашем вопросе нет скрытого смысла, я хочу заметить, что очень рад нашей сегодняшней встрече. Я не являюсь чьим-то слепым вассалом и никогда им не стану, – жестко сказал Луан. Затем, чтобы разрядить обстановку, он перевел разговор на литературу и даже засмеялся.

Ню поддержал его смех. Выпили еще немного вина, и Ню вернулся к прежней теме:

– Вопрос всерьез: что вы намерены делать?

– Вот это хороший вопрос. Я солдат и, как солдат, ценю мир. В конечном счете мы проливали кровь во имя окончательного прекращения кровопролития. Я сделаю все ради прочного мира после того, как сделал все для завоевания независимости, плоды которой мы все теперь пожинаем.

Ню взглянул на Луана испытующе:

– Вы твердо убеждены, что правильно действовали последние девять лет?

– По-видимому, господин Ню не хуже меня знает, что в это верю не только я, но и все участники Сопротивления. Неужели вы сами в это не верите?

– Поначалу война Сопротивления отвечала чаяниям всего народа, но затем коммунисты стали присваивать себе все заслуги, и борьба за национальное освобождение превратилась в борьбу идеологий.

Луан громко расхохотался. Епископ, не зная, что предпринять, взял другие тарелки и положил Ню и Луану по куску ароматного бифштекса, который только что принесли с кухни.

– Угощайтесь…

Ню закурил сигарету; он с видимым усилием сдерживал неудовольствие.

– Извините за смех, – сказал Луан, делая ударение на каждом слове. – Господин Ню мог счесть меня невежливым, но его вопрос показался мне смешным. Я не думал, что вы об этом можете спросить. Чан Ван ан, Хо Хыу Тыонг, Нгуен Тыонг Там, Бай Виен[19]19
  Бывшие участники Сопротивления, перешедшие на сторону французов.


[Закрыть] и подобные им люди недостаточно грамотны, вот они и придумали такую отговорку, чтобы объяснить трусость, помешавшую им участвовать в войне Сопротивления до конца. Но ведь вы высокообразованный человек, прочитали много книг, известны как крупный идеолог, и вы не можете допустить такой ошибки.

Ню выпустил большое облако дыма.

– Какой ошибки, в чем?

– Вы согласны, что война Сопротивления принесла явную пользу господину Нго Динь Зьему? Или вы считаете, что поворот на сто восемьдесят градусов, совершенный французами, которые сначала отправили господина Зьема в отставку, а теперь стали дорожить им, вызван их добрыми побуждениями? Не кажется ли вам, что, не будь войны Сопротивления, не будь достигнута в ней победа, господину Зьему пришлось бы всю жизнь прожить в изгнании? Даже и вам, господин Ню, наверняка пришлось бы забыть о месяцах и днях, проведенных в библиотеке. Так что участники Сопротивления не только не присвоили себе заслуги, но и поделились плодами победы с людьми, в том числе даже с людьми, не имеющими никаких заслуг, если не сказать хуже! И тем не менее вдруг возникает тема присвоения коммунистами чьих-то заслуг. Эта тема для комических актеров, но не для нас с вами.

Епископ забеспокоился. Он увидел, что физиономия у Ню вытянулась. Луан нанес болезненный удар по его самоуверенности.

– Когда другие кричат о «происках коммунистов», это понятно. Но если им станут подражать господин Зьем и господин Ню, это вызовет недоумение. Участников Сопротивления, которые в течение долгих девяти лет терпели тяжелейшие лишения, жертвовали жизнью, вдруг обвиняют в покушении на чьи-то заслуги. Вам не кажется это комичным? Вы также говорили о борьбе идеологий. Мне кажется, что это привычка к самовнушению. Действительно, борьба идеологий имела место: Нгуен Хай Тхан и By Хонг Кхань на Севере, Бай Виен и Нгуен Хоа Хиен на Юге, еще не начав сражаться, капитулировали перед французами. Они хотели, чтобы весь народ сложил оружие и вернулся под иго рабства. Абсолютное большинство участников Сопротивления не пошло на предательство и решительно продолжило борьбу до победы. В этом и состояла борьба идеологий.

– Вы фанатик! – нашелся Ню.

– Похоже, господин Ню, вы имеете в виду фанатизм коммунистов. Но почему горячая любовь к родине не может быть присуща националистам? Вы преднамеренно причисляете националистов к пустоголовым людям.

– Нет, – попытался оправдаться Ню. – Я не говорил этого. Как бы там ни было, националисты в войне Сопротивления тоже не имеют права…

– Я ждал этих слов. Еще одна неправильная посылка. О каких правах вы говорите? Я участник Сопротивления с первого до последнего дня, есть ли у меня права? – Луан неожиданно рассмеялся. – Жаль, что здесь, в Виньлонге, находящемся под вашим управлением, я не могу показать, какими правами обладает националист, участник Сопротивления. Я командир, у меня есть право бить врага. И могу без хвастовства сказать, что бил врага неплохо, у меня много боевых наград. Мой старший брат был заместителем председателя комитета Сопротивления и имел права, предоставленные ему правительством. Хочу прямо сказать, что вы допускаете ошибку, позвольте мне так выразиться, когда противопоставляете себя Сопротивлению. Тем более в момент, когда война Сопротивления закончилась победой над французами, господствовавшими в нашей стране почти сто лет. Противопоставляя себя Сопротивлению, вы ослабляете свои позиции, ставите себя в невыгодное положение даже по сравнению с Бай Виеном и Нам Лыа. Американцы могут дать вам многое, но не этот мощный национальный дух, если, конечно, не говорить об его эрзаце…

Ню закашлялся. Он начинал смотреть на Луана другими глазами.

– Вы сильный спорщик!

– Оратор из меня никудышный. Но я отстаиваю правду.

– Ладно, давайте допьем вино. Сейчас подадут суп.

Епископ почувствовал облегчение. Он поднял бокал бордо. Луан наклоном головы поблагодарил его, пригубил и сказал:

– Святой отец, я считаю, что победа в войне Сопротивления против французских колонизаторов – это победа всех вьетнамцев, в том числе и тех из них, кто во многом не согласен с коммунистами. В дальнейшем, если американцы останутся с нами, то единственное, чем мы сможем сдержать их великодержавный подход, – это девятью годами войны Сопротивления.

Епископ согласно кивнул. Ню тоже. Луан как бы невзначай добавил:

– Великая война Сопротивления еще принесет католической общине Вьетнама мантию кардинала.

Наверняка чтобы скрыть волнение, епископ велел прислуживающему у стола священнику открыть бутылку способствующего пищеварению вина «кардинал».

– Чем мы можем вам помочь? – спросил Ню смягчившимся тоном.

– Сейчас я пока не вижу в этом необходимости. Тем не менее я благодарю вас.

– Двери моей канцелярии в резиденции премьер-министра всегда открыты для вас. Не стесняйтесь.

Ню чокнулся с Луаном и выпил рюмку до дна.

– А двери епископского дома были открыты для вас еще раньше, чем двери канцелярии моего брата, – удовлетворенно захихикал Нго Динь Тхук.