Текст книги "Инструменты взаимодействия (ЛП)"
Автор книги: Тесса Бейли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
Глава двенадцатая
Бетани скинула свои мерзкие рабочие ботинки на крыльце и, спотыкаясь, вошла в дом, уже снимая вонючую футболку и штаны для йоги. Она начала оставлять их в куче в прихожей, но сделала всего два шага, прежде чем вернуться, собрать их и аккуратно положить в корзину для белья.
– О чем ты только думаешь? – прошептала она себе под нос, поднимаясь по лестнице. К тому времени, как она закончила оттирать свою грязную кожу и ополоснулась, прошло целых пять минут, а она все еще не ответила на свой собственный вопрос. Она и так уже проводила слишком много времени с Уэсом, Теперь она собирается помочь ему посидеть с ребенком? Несколькими детьми? То, что она знала о детях, могло уместиться в рюмке. Она знала о них еще меньше, чем о ремонте дома. Что заставило ее принять оба этих новых вызова на одной неделе?
Осторожно, чтобы не поскользнуться на кафельном полу, Бетани обернула полотенце вокруг тела и встала перед зеркалом в ванной. У нее не было времени поправить прическу, и это было очень обидно. Чистые, выпрямленные волосы всегда придавали ей уверенности в себе. Ее стопка детских знаний состояла из одного факта – они охотились на слабых. Она помнила свое ликование, когда была третьеклассницей, когда в класс вошла учительница, заменяющая их, думая, что они будут следовать плану урока. Извини, молокосос. Не сегодня. Теперь она собиралась быть простофилей.
– Хорошо, хорошо, – выдохнула она, быстро увлажняя кожу и нанося тончайший слой тонального крема, за которым следует мазок туши. – Ты развлекаешь десятки женщин каждую неделю. Ты можешь справиться с некоторыми воспитанниками детского сада.
Это правда, она развлекала членов Лиги “Только мы” каждый субботний вечер, но это только кажется, что у нее получалось легко, когда на самом деле она обдумывала каждое свое слово, до смерти анализируя комментарии своих друзей, ища какие-то доказательства того, что они знали о ее недостатках. Она любила этот клуб. Любила дух, честность и женщин. Но какая-то часть ее всегда считала это временным. Как долго она сможет убеждать их, что она грациозна, забавна и ослепительно беззаботна? Что произойдет, когда они начнут видеть ее насквозь?
Не желая углубляться в эти страхи, Бетани повесила полотенце, присела на корточки, чтобы убедиться, что углы выровнялись, затем прошла через свою спальню к шкафу. По дороге домой она мысленно отложила наряд и теперь потянулась за джинсовым комбинезоном с оборками, надела его, а затем сунула ноги в остроносые белые туфли на плоской подошве. Она провела расческой по волосам, собрала их в высокий хвост и, остановилась у холодильника, чтобы взять кусок оставшегося свадебного торта, вышла из дома с гораздо большей уверенностью, чем чувствовала.
Через несколько минут она уже въезжала на подъездную дорожку к дому Уэса, паркуясь за его грузовиком.
– Ты можешь это сделать, – радостно сказала она своему отражению. – Ты можешь помочь присмотреть за тремя маленькими девочками и оставить их в неведении, что ты ужасный беспорядок.
С тортом в руке она поднялась по ступенькам к входной двери Уэса.
Она едва подняла руку, чтобы постучать, когда дверь распахнулась.
– Почему ты так долго? От них остались одни косточки, женщина.
Она была очень близка к тому, чтобы швырнуть торт ему в лицо. И серьезно, почему ее мозг заставлял ее отмечать, насколько сексуально он выглядел, даже когда его рот произносил грубое дерьмо? Он даже не потрудился переодеться, все еще одетый в свой лучший рабочий костюм, волосы взъерошены от пыли, футболка помята от высохшего пота и хлопьев штукатурки. Когда он оперся предплечьем о дверной косяк и издал звук одобрения, оглядывая ее сверху донизу, она отказалась признать полоску тугого живота, открывшуюся из-за его приподнятой футболки. Или тот факт, что она пошла домой переодеться только для того, чтобы он смотрел на нее вот так. Хотя, черт возьми. Она это сделала, не так ли? Кому-то действительно нужно было свергнуть ее с поста лидера Лиги “Только мы”. Она была мошенницей. Просто никто никогда не видел ее в таком растрепанном состоянии, свидетелем которого был Уэс. У него хватило наглости увидеть ее злой, плачущей, измученной стрессом, грязной. Какой же он наглый.
– Отойди в сторону, ковбой. Я принесла торт.
– А я думал, ты десерт.
Она подняла один палец.
– Ты получаешь один штраф. Вот и все.
Его улыбка сверкнула белизной на заросшем щетиной лице, и на несколько ценных секунд она почти забыла, что ему двадцать, черт возьми, три.
– Я был должным образом предупрежден. – Он шире распахнул дверь и отодвинулся с ее пути. – Это что, свадебный торт?
– Да. – Она резко остановилась в прихожей, ее пальцы танцевали по пластиковой обертке. – Тебе… понравился торт на свадьбе?
Он скрестил руки на своей широкой груди.
– Никогда не встречала никого, кто бы мне не нравился. – промурлыкала она. – А как насчет еды?
– До того, как я переехал в Порт-Джефф, я существовал на Subway и виски.
– Что ж, это было предсказуемо бесполезно, – пробормотала она, начиная уходить.
– Подожди. – Уэс остановил ее движения, обхватив теплой рукой ее локоть. – Кто-то сказал, что им не понравилась еда?
Ее желудок сжался.
– Тебе кто-то это сказал?
– Нет.
– Еда была великолепной. Моему пятилетнему ребенку пришлось напомнить мне, что невежливо таскать домой креветки в карманах. – Он запнулся на последнем слове, нахмурившись про себя. – Я имею в виду, не моего пятилетний ребенка.
– Я знаю, что ты имеешь в виду, – тихо выдохнула она, встревоженная царапаньем в горле. – Так, гм… значит, тебе понравилось? Там так много всего осталось…
Он приподнял бровь.
– И все это время ты беспокоилась, что гостям не понравилась еда. Еда, которую ты даже не готовила?
– Я все устроила.
– Я упоминал открытый бар?
– Ладно, ты высказал свою точку зрения. – Она повернулась и важно прошествовала в гостиную, прекрасно понимая, что определенно почувствовала себя лучше из-за остатков свадебной еды. Мол, совсем лучше. Прощена. Настолько, что ей стало легче дышать, чем когда-либо с вечера воскресенья. – А где же девочки?
– ЭЛЬЗА!
Три маленькие девочки ворвались в гостиную из коридора и принялись прыгать перед ней вверх-вниз. Выжидательно.
– О, эм. У меня есть торт, – прохрипела она, предчувствие начало закрадываться в ее живот.
– Торт и попкорн! Не говори нашей маме.
– Ваш секрет в безопасности, – быстро сказала Бетани, просматривая свой банк памяти в поисках какого-нибудь намека на то, чем увлекались пятилетние дети. Подожди. Перемотать назад. Так оно и было. Вдохновение пришло, и ни мгновением раньше. Лаура смотрела на нее большими круглыми глазами, как будто Бетани владела секретами пре-пре-пре-подросткового счастья. – И… Знаешь, лучший способ съесть торт – это запить его чаем.
Все трое детей стали очень тихими и пугающе тихими. Неужели она все испортила? Она поправила пластиковую обертку, хотя она была идеальной. Ни единого пузырька или перекрытия.
– Ч-чаепитие?
Взрыв счастливых, оглушительных воплей заставил Бетани отступить на шаг, ее облегчение сменилось смехом. Она прикусила нижнюю губу, чтобы улыбка не расплылась по всему лицу, и встретилась взглядом с Уэсом, который стоял на кухне с кружкой кофе на полпути ко рту. И о. Просто ооо. Он не скрывал, как он смотрел на нее достаточно быстро, и Бетани знала, что она проснется сегодня ночью, думая о смеси восхищения, благодарности и чистого, бездонного желания в его глазах.
Ее тело отреагировало так, как будто она сидела на сушилке во время отжима, нагреваясь и сжимаясь в какой-то неловкой манере, которая определенно не подходила для детского чаепития.
– Хорошо, – выдавила она. – Вам нужны гости, не так ли? Соберите несколько кукол или мягких игрушек, а я накрою на стол.
Они двинулись по коридору в суматохе размахивающих конечностей, перекрикивая друг друга. Бетани подошла к кухонному столу и поставила торт, заправив распущенные волосы в хвост.
– У нее ведь есть мягкие игрушки, верно? – прошептала Бетани Уэсу, который медленно кивнул, потягивая из своей кружки, пристально глядя на нее. – Хорошо.
– Чего у меня нет, так это чая. Я предполагаю, что это обязательно для чаепития.
Бетани поморщилась.
– Кто живет по соседству?
– Сантанджело.
– Ах! Они ходили в школу вместе с моими родителями. Я сейчас вернусь.
Пять минут спустя, убедив миссис Сантанджело угостить их разнообразным чаем без кофеина, Бетани вернулась в дом и обнаружила, что девочки, оживленно беседуя, расставляют вокруг стола плюшевых мишек и семейство плюшевых пингвинов. В то время как Уэс продолжал прятаться в глубоких уголках кухни.
– Ты выглядишь испуганным. Иди, сядь.
Уэс колебался.
– Я видел этот фильм. Как только я выдвину свой стул, одна из них спросит, откуда берутся дети.
Фыркающий смех вырвался у Бетани без предупреждения, и она прижала руку ко рту, слишком поздно, чтобы остановить вызывающий отвращение звук.
– Притворись, что ты этого не слышал, – резко сказала она, убирая руку.
– Почему? Мне это понравилось.
– Ты любишь, когда я даю тебе новые поводы посмеяться надо мной.
Уэс опустил подбородок и одарил ее взглядом, который говорил О, да ладно тебе.
– Хорошо, давай проясним это сейчас, раз уж ты здесь спасаешь меня. – Он пересек кухню в ее направлении. – Я действительно смеюсь над тобой, Бетани? Или я просто злю тебя, потому что это единственный способ уделить мне время?
Его вопрос помешал ей сосредоточиться, и она остановилась посреди поисков чайника в кладовке, наконец заметив один в глубине.
– Что? Это неправда.
– Так оно и есть. Ты решила, что не хочешь иметь со мной ничего общего, когда мы встретились в первый раз
Она нахмурилась, ставя чайник под кран раковины и включая воду.
– Ты пытался пошутить надо мной в присутствии моего брата.
– Я сделал это, не так ли? – Он медленно подмигнул ей. – Думаю, я ничего не мог с собой поделать.
Бетани проигнорировала тяжесть, которая продолжала опускаться все ниже и ниже в ее животе.
– Да, ты из кожи вон лезешь, чтобы переспать с женщиной, которую находишь такой древней, что даже не можешь понять отсылки к ее фильмам. – Она подошла к плите и поставила чайник на конфорку. – Наверное, поэтому, когда ты пристаешь ко мне, это похоже на ловушку.
Уэс молчал так долго, что ей пришлось оглянуться, чтобы убедиться, что он не покинул комнату. Но нет, он был там, хмуро глядя на нее из тени.
– Ловушка? – сказал он, наконец, твердым голосом. – Объясни это.
В ее горле появился нервный трепет, который она не могла объяснить.
– Я не знаю. Почему мы говорим об этом?
– Потому что так оно и есть.
Она закатила глаза.
– Я думаю, это похоже на… Когда ты делаешь мне предложение, это просто еще один способ подшутить. Надо мной. Ясно? Прекрасно, я тебя привлекаю, но, может быть, это просто погоня делает тебя таким. Ты только указал, насколько я, черт возьми, старше в девятьсот раз, так что ты на самом деле… не хочешь меня такой. – С трудом сглотнув, она сняла чуть теплую воду с огня. – Ты ждешь, что я соглашусь, чтобы вдоволь посмеяться над этой старой ведьмой. Я действительно восхищаюсь этой долгой игрой, в которую ты играешь.
Он смотрел на нее так, словно она только что поднялась с пола в облаке дыма.
– Господи Иисусе, ты действительно веришь в эту чушь, не так ли?
ДА. До этой самой секунды Бетани не осознавала, насколько глубоко она затолкала неуверенность в себе из-за их разницы в возрасте. Мог ли кто-нибудь винить ее за то, что она считала его намерения по отношению к ней неискренними? Каждый мужчина, с которым она когда-либо встречалась, был льстецом. Комплименты были признаком того, что мужчина хотел переспать с женщиной, не так ли? Не откровенный сарказм, как тот, которым она поделилась с Уэсом. Если между ними были какие-то строки, которые она должна была прочитать, у нее не было подходящего кольца декодера – и это была Рождественская история, в которой он, вероятно, посмеялся бы над ней.
Бетани начала открывать шкафы.
– Не мог бы ты помочь мне накрыть на стол? Мне нужны тарелки, чашки, салфетки.
– Я совершил ошибку.
– Что?
Он взял ее за запястья и повернул лицом к себе.
– Эй, я совершил ошибку. – Его грудь поднималась и опускалась. – Мне следовало оставить в покое нашу разницу в возрасте.
Бетани смотрела куда угодно, только не на него, потому что его напряженность творила странные вещи с ее животом.
– Уэс. Ты делаешь из мухи слона, из ничего.
– Из ничего? Ты все это время сомневалась в том, что я чувствую к тебе…
– Что ты чувствуешь ко мне? – В приступе паники она попыталась вырвать свои запястья. – Сделай шаг назад.
Он закрыл глаза, делая вид, что считает до десяти.
– Прекрасно. Я дам задний ход. Ты сомневалась, насколько сильно я хочу тебя, потому что я отпустил несколько глупых шуток.
– Я… – Она попыталась непринужденно рассмеяться. – Наверное? Конечно.
– Как? – Он был явно сбит с толку. – Бетани, ты же знаешь, что ты гребаный шедевр, верно?
Ее ноги превратились в желатин, чужая эмоция набухала внутри нее. Большое, тяжелое чувство с неиспользованной силой.
– Я… эм.
Уэс отпустил ее запястья и отступил на шаг.
– Боже мой, ты не понимаешь, – ошеломленно сказал он. – Ты не знаешь.
Руки Бетани остались висеть в воздухе, очень похоже на дыхание в ее легких, которое отказывалось входить или выходить. Часть ее хотела убежать из кухни, но другая часть держала ее на месте. На глазах у Уэса.
Ты же знаешь, что ты гребаный шедевр, верно?
Он же не мог на самом деле иметь это в виду, не так ли? Она была в худшем состоянии перед ним. Это должен был быть простой случай вожделения к чему-то, чего он не мог иметь. ДА. Очевидно. Он был великолепным мужчиной, которому постоянно отказывала женщина. Заставить ее сдаться может быть не более чем поводом для гордости. Уэс повернул ее, пока не смог прижать к столешнице… И ее лапшеобразные ножки из аль денте стали вялыми.
– Не целуй меня, – прошептала она.
Его вздох согрел ее губы.
– Я должен, детка. Ты смешна.
– И это заставляет тебя хотеть поцеловать меня?
Голубые глаза изучали ее.
– Я тоже этого не понимаю. Просто знай, как только мой язык окажется у тебя во рту, ты почувствуешь, как мне плевать на то, что тебе тридцать, а мне двадцать три. Эти семь лет ни черта не значат для меня… – Он провел своими открытыми губами по ее подбородку. – Во всяком случае, они заставят нас стонать чуть громче, не так ли, дорогая?
Их рты были так близко, что его дыхание оставляло на ее губах восхитительный осадок. О Боже. Вот оно, он собирался поцеловать ее. Прямо здесь, прямо сейчас. Она не собиралась прятаться за резкими словами или дерзкими репликами, когда ее рот был занят и, дерьмо собачье, это не должно было быть плохо. К тому времени, как этот поцелуй закончится, он поймет, что повлиял на нее. Физически… и даже больше. Черт возьми, там было что-то еще, не так ли?
Как она могла быть рядом с ним и в то же время любить его? Тьфу-тьфу-тьфу.
– Эльза!
– Дядя Уэс! Эльза! Можем ли мы сейчас устроить наше чаепитие?
Запись с нуля.
Он уткнулся лицом в изгиб ее шеи, вцепившись зубами в чувствительный участок плоти, застонав так, что дрожь пробежала по ее телу до самых кончиков пальцев на ногах.
– Боже, помоги мне, я не переживу эти синие шары.
Смех пробежал по ней дрожью, но она была слишком ошеломлена состоянием своего тела и тем, что он сказал, чтобы ответить.
– Ты думаешь, это смешно? Я прихожу домой на обеденный перерыв, пока она в саду, а иногда просто сижу в тишине, уставившись в стену. – Он издал страдальческий звук, опускаясь ртом к впадинке на ее шее и облизывая ее до самой мочки уха. – Это ложь. Я думаю о тебе.
– Уэс.
– Ты тоже думаешь обо мне.
Ее кивок был едва заметным и неохотным, и она не могла взять его обратно. Еще одна нетерпеливая просьба из столовой заставила ее выскользнуть из-под неподвижного тела Уэса.
– Напомни мне, что я делала.
– Тарелки, чашки… Вилки. Чай. Ладно. – Они оба глубоко вздохнули, затем прервались на чаепитие.
О, мама. как только это чаепитие закончится, ей нужно будет убраться к чертовой матери. Что там говорилось о самых продуманных планах?
Глава тринадцатая
Откинувшись на спинку кресла-подушки в углу спальни Лауры, Уэс наблюдал, как Бетани остановилась в дверях. Его намерением было наблюдать за чаепитием из безопасной кухни, но, черт возьми, как он был рад, что позволил Лауре затащить его в свою спальню, чтобы дождаться официального сопровождения Бетани к обеденному столу и, таким образом, начала игры.
Она ворвалась с драматическим видом, сделав паузу, не говоря ни слова, усиливая ожидание.
– Внимание! Внимание, пожалуйста, – обратилась она к трем маленьким девочкам, которые уже визжали и, по сути, сходили с ума, просто потому, что Бетани воспринимала их притворство всерьез, с британским акцентом и всем прочим. – Могу я поговорить с хозяйкой дома? У меня официальное приглашение от Ее Величества королевы.
– Я! – Лаура чуть не приземлилась лицом на ковер, нырнув за письмом, которое Бетани держала в руках. – Я хозяйка дома!
– Блестяще. – Бетани протянула Лауре сложенную страницу, которую они вырвали из его последней Спортс Иллюстрейтед. – Королева требует вашего присутствия на послеобеденном чаепитии.
Лаура притворилась, что читает королевское приглашение.
– Здесь сказано, что мы все приглашены.
Меган и Даниэль радостно закричали и вскочили на ноги, присоединившись к Лауре в паническом бегстве, которое чуть не сбило Бетани с ног на ее великолепную задницу. Она обменялась ошеломленным взглядом с Уэсом. – Они чуть не сбили меня с ног, чтобы добраться до напитков. Это не так уж сильно отличается от встречи Лиги “Только мы”.
Уэс со смешком поднялся с кресла-подушки.
– Надеюсь, на этом сходство заканчивается. Последнее, что нам нужно, это чтобы эти дети возвращались домой, распевая о женских балах.
Рот Бетани сложился в О.
– Я собираюсь начать с того, что участники подпишут соглашение о неразглашении. Вся эта утечка важных процедур выходит из-под контроля.
– После того, как Марджори спела эту песню для меня, она застряла у меня в голове, если это поможет.
– На самом деле, так и есть, – сказала она, позволив ему увидеть лишь намек на ее улыбку, прежде чем повернулась, чтобы пройти по коридору и присоединиться к чаепитию.
– Итак, дамы, – сказала Бетани, сложив руки вместе. – Могла бы я привлечь ваше внимание, пожалуйста, я хотела бы представить вашего дворецкого на сегодня, Уэса Доркингема. Он делает перерыв в своих обязанностях придворного шута, чтобы подать чай.
Вежливые аплодисменты трех девочек длились всего три секунды, прежде чем они начали размахивать своими чашками в воздухе и разразились хором:
– Чай! Где мой чай, Доркингем?
Сузив глаза в сторону Бетани, Уэс взял пластиковый кувшин, который они использовали в качестве чайника, и налил тепловатую жидкость в каждую из чашек. Когда он подошел к Лауре и наполнил ее чашку, он даже не подумал, он просто наклонился и поцеловал ее в макушку. Он завис там на несколько секунд, задаваясь вопросом, что, черт возьми, заставило его сделать что-то такое отеческое. Она всего один раз прижималась к нему на диване, а теперь он целует ее в макушку?
Лаура медленно откинула голову назад и улыбнулась ему. Это не была обычная улыбка, которую она часто изображала, когда он впервые приехал в Порт-Джефферсон. Теперь, когда он подумал об этом, он понял, что не видел ее уже около недели. Эта улыбка был переполнена чем-то, чему он не мог дать названия. Однако это определенно было на счастливой стороне спектра, не так ли?
Да. Его племянница была счастлива, было ли безумием думать, что он помог ей достичь этого?
Давление началось в его горле и каскадом спустилось вниз. Ему почти пришлось поставить кувшин, чтобы он мог нащупать в груди ощущение скручивания.
– Как насчет ужина? – пропела Даниэль нараспев, разрушая чары. – Мы не можем есть торт, не поужинав сначала.
Уэс прочистил горло. Заметив, что Бетани задумчиво наблюдает за ним, он придал своему голосу легкость.
– Черт возьми, девочка. Ты еще даже не попробовала чай. Вы один из тех трудных клиентов? – Во время второго обхода стола он обратился к Бетани уголком рта. – Хотя, если серьезно. Уже почти время обеда, и я серьезно сомневаюсь, что они захотят запеканку из зеленой фасоли.
– О Боже. – Бетани спряталась за водопадом своих волос, но не раньше, чем он увидел, что она наблюдает за ним и Лаурой с любопытным блеском в глазах. – Кто из членов Лиги “Только мы” сделал тебя таким?
– Подумай, сейчас же. – Отчаянно желая поднять настроение, он легонько толкнул Бетани в бедро. – Ты же знаешь, я называю ее Запеканкой из зеленой фасоли.
К счастью, вернувшись к нормальному настроению, она фыркнула.
– Ты невозможен. – Она на мгновение прикусила губу. – Иди закажи пиццу, а я подожду.
– С ними.
Уэс со стуком поставил кувшин с чаем и достал свой сотовый, на котором, конечно же, была ближайшая пиццерия быстрого набора. Они перевели его на удержание, и под музыку, играющую у него в ушах, он наблюдал, как Бетани продолжает творить свое волшебство, а это именно то, что было.
– Итак, дамы, если мы все уже напились чая, то пришло время для церемонии посвящения в принцессы.
– Что? – спросила Лаура, находясь в трансе.
– Церемония принцессы, конечно. – Бетани хлопнула в ладоши. – Королева собрала вас всех здесь сегодня, чтобы сделать вас всех официальными принцессами.
Уэс был удивлен, как от восторженного рева не разбилось окно.
Бетани была в восторге. И самой безумной частью всей ситуации было то, что, казалось, она была способна наслаждаться их реакцией всего около двух секунд, прежде чем она явно начала беспокоиться о том, что будет дальше. Разве она не знала, как далеко она зашла? Она утверждала, что ничего не смыслит в детях, но завоевала их расположение быстрее, чем это могла бы сделать опытная няня. Он бы поставил на это деньги.
Что, черт возьми, сделало ее такой неуверенной в себе? Его недавнее прозрение, что он внес свой вклад в ее неуверенность, сидело у него внутри, как кусок свинца.
Он еще не закончил заглаживать свою вину перед ней. Ни в коем случае.
Принимал ли я желаемое за действительное, или Лаура действительно казалась… счастливой? Очень счастливой.
Она казалась такой на протяжении всего чаепития и ужина. Позже Меган и Даниэль забрала их мать, но Лаура, похоже, не хотела, чтобы Бетани уходила, попросив ее почитать сказку. И она, похоже, наслаждается этим. Бетани была поражена тем, насколько это было приятно. Было приятно знать, что кто-то остался доволен, благодаря ее усилиям. Вместо того, чтобы гадать, были ли они разочарованы в ней, или в работе, которую она выполняла, или в миллионе других возможностей.
Она чувствовала то же самое, когда повернулась, чтобы посмотреть на Уэса. Ей очень, очень нужно было домой.
– И это история о том, как Фэнси Нэнси одержала победу в своих поисках единорога, – закончила Бетани, закрывая книгу. – Спокойной ночи, Лаура.
Лаура подняла руки вверх.
– Обнимашки.
– Со мной?
Маленькая девочка кивнула.
– О. – Бетани наклонилась и позволила Лауре заключить ее в объятия, которые потянули ее за волосы и вызвали боль в шее, но почему-то были самыми прекрасными объятиями, которые она когда-либо получала. – Хочешь, я пришлю твоего дядю Уэса?
– Я намного опередил вас, – сказал мужчина, входя в комнату. – Нэнси получила этого единорога?
Лаура усмехнулась.
– Да.
– О, хорошо. Я всегда волнуюсь. – Уэс опустился на колени с противоположной от Бетани стороны кровати и поцеловал Лауру в щеку, посмеиваясь, когда она задушила его яростным объятием.
– Я не могу дождаться завтрашнего дня, – сказала она.
Улыбка расцвела на лице Уэса, когда он отстранился.
– Это здорово, малышка.
Лаура завернулась в простыни, повернувшись на бок. Почти как запоздалая мысль, она сказала:
– Я люблю тебя.
Бетани затаила дыхание, наблюдая, как спокойное выражение лица Уэса сменилось ошеломленным благоговением.
– Я тоже тебя люблю, – хрипло сказал он. – Увидимся утром.
Оба взрослых вышли из комнаты. Не успели они дойти до двери, как с кровати донесся тихий храп. Они тихо вышли в коридор, и Уэс закрыл за ними дверь. А потом он просто стоял там, уставившись в пространство.
– Это первый раз, когда она тебе это говорит? – спросила Бетани.
– Да. – Он почесал затылок. – Черт.
– Черт, что?
– Черт… Никто никогда не говорил мне этого раньше, – ошеломленно произнес он. – Выпьешь со мной пива?
– Мне действительно пора, – сказала Бетани слишком быстро. Никто никогда не говорил Я люблю тебя этому человеку? Ей и так было очень трудно оставаться отстраненной после того, как она наблюдала за таким личным обменом мнениями между Уэсом и его племянницей. Теперь кончики ее пальцев онемели от его признания. Он выглядел так, будто его ударили по лицу булавой два на четыре дюйма, и ее собственное глупое сердце в ответ заколотилось, как заведенный мотор.
Весь этот вечер уже был внетелесным опытом, но ей удалось сохранить крупицу объективности. В конце концов, она не могла сделать это обычным явлением. Чтение сказок на ночь очаровательной племяннице и рассказы о чаепитии. Честно, Бетани. Разве она не должна быть дома, обновляя свои профессиональные социальные сети или разрабатывая план дизайна для флипа?
Как будто не услышав ее ответа, Уэс повел ее по коридору и она пошла, чувствуя себя немного пленницей пиратов, идущей по доске. Они перешагивали через мягкие игрушки и цветные карандаши, пока не добрались до кухни. Бетани обхватила себя за локти, пока Уэс не протянул ей открытую бутылку пива, чокнувшись своим стеклянным горлышком с ее.
– Пойдем. – Он прошлепал босыми ногами к задней двери, щелкнул замком и открыл ее, приглашая ее на задний двор движением подбородка. Если она и раньше чувствовала, что идет навстречу своей гибели, то ошибалась. Настоящая проблема заключалась в романтической обстановке на открытом воздухе.
Ни на одном из них не было обуви, и влажная осенняя трава пронизывала ее пальцы. Пиво в ее руке было холодным, луна светила ярко, а ветер доносил как раз нужное количество холода. К тому же на его лице все еще было выражение восторженного шока, которое было таким милым, что она почти пожалела, что никогда этого не видела. Как она должна была снова его невзлюбить?
Уэс поднял лицо к луне и сделал несколько глотков пива. Она была беспомощна что-либо сделать, кроме как наблюдать за силуэтом его сильного горла, глотающего жидкость.
Он покосился на нее.
– Ты думаешь, она это имела в виду?
– Да, – честно ответила она, прижимая пивную бутылку к необычному напряжению в груди.
– Ты же это имел в виду?
Прошло мгновение.
– Да.
Она сглотнула.
– Ты уедешь сразу же, как только вернется ее мать?
– Таков наш план. Двигаться дальше и надеяться, что я хоть немного изменил ситуацию. – Он шумно выдохнул. – На моем пути были люди, которые делали это для меня, когда я переезжал в новые дома и уезжал из них. Учителя или хороший приемный родитель, который направлял меня на определенный путь и давал мне пинок под зад, чтобы я двигался дальше. В то время это казалось не так уж много, и, может быть, для них это ничего не значило, но для меня это было что-то особенное. Может быть для нее это сделаю я.
Ее желудок сжался.
– Я не знала, что ты рос в приемной семье.
Он кивнул один раз, но ничего не ответил. В сиянии лунного света он выглядел старше, более мирским и обветренным. Или, может быть, это были слова, слетевшие с его губ. Она не знала, что это было, но все это, все притягивало ее ближе.
– Значит, мать Лауры не твоя настоящая сестра?
– Так и есть. Наполовину. У нас одна и та же мать. – Он, казалось, собирался с мыслями. – Бекки пришлось намного тяжелее, чем мне в детстве. Я мог найти физическую работу, и мне было бы легче держаться подальше от нашей приемной семьи. Прочь с их дороги. Есть хорошие семьи, которые помогают детям, но та, где нас поселили вместе… Нам не так повезло. У наших приемных родителей были проблемы с алкоголем и драками. Вдобавок ко всему денежные проблемы. – Он прищурился в темноту. – Бекки употребляла наркотики, чтобы справиться с ситуацией. Она держалась от них подальше, когда забеременела Лаурой, и я думал, что она создала для себя новую жизнь в Нью-Йорке. Но я не знаю. Меня беспокоит, что она вот так сбежала.
Бетани не могла не оглянуться на дом, где спала Лаура. Что бы делала эта маленькая девочка без своего дяди? Насколько она могла судить, никто в Порт-Джефферсоне не знал о каких-либо разногласиях между родителями Лауры. Определенно, никто не заметил никакого употребления наркотиков, иначе она бы услышала.
– Слава Богу, ты здесь, Уэс, – прошептала она. – Ты действительно сделал шаг вперед. Ты удивительный!
Ее похвала заслужила пристальный взгляд. Удивленный человек?
– Я далеко не святой. Было много раз, когда мне хотелось игнорировать звонки Бекки. Я только что понял, что это было проще… позволять людям входить и выходить из твоей жизни. Но я рад, что на этот раз не сделал этого. – Он сделал резкое движение и сделал еще один глоток пива. – Это была одна из тех хороших остановок на этом пути.
– По пути к чему?
Он подмигнул ей в лунном свете.
– Седые волосы и радикулит, я полагаю.
Она засмеялась, хотя на груди у нее была тяжесть.
– Для тебя это не просто еще одна остановка на пути.
Он посерьезнел.
– Не похоже, что я должен… уезжать отсюда. Но я думал об этом и раньше.
– Из-за женщины?
Так, почему она спросила об этом? Бетани мысленно пнула себя. Но прежде чем она смогла забрать свой вопрос обратно, Уэс отвел взгляд от луны и посмотрел на нее, в его глазах промелькнуло сочетание юмора и тепла.
– Нет, не из-за женщины. – Он поставил свое пиво на подоконник и медленно подошел к ней. – Я провел восемнадцать лет в приемных семьях и вне их. Жил в домах с одним родителем, останавливался у супружеских пар, пенсионеров. Когда мне было семь, Колкеры взяли меня к себе. Поначалу они были теплыми и приветливыми. Я был счастливым. Я позволял себе чувствовать себя в безопасности. Но в конце концов они расстались из-за денежных проблем, и меня выплюнули обратно в систему. – Его горло дернулось. – Я находил ситуации, которые казались мне правильными. Друзья, работа, приемная семья. Я думал, что это все. Я бы держался. Но оказалось, что я был всего лишь остановкой на пути для кого-то другого.
Бетани могла лишь частично понять это. Ее отношения никогда не были чем-то иным, кроме пит-стопов, но, по крайней мере, у нее были семья и друзья. Они были для нее постоянными. Константы, которых у Уэса никогда не было.
– Мне очень жаль.
Не жертвуя их пристальным зрительным контактом, он распустил ее конский хвост и запустил пальцы в ее волосы.
