Текст книги "Инструменты взаимодействия (ЛП)"
Автор книги: Тесса Бейли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
Глава девятнадцатая
Балансируя подносом с начос, попкорном и сахарной ватой, Уэс и Лаура направились по бетонному туннелю на звуки усиленного голоса Трэвиса. Он гремел из громкоговорителя на стадионе «Бомберс», и, если Уэс не ошибался, в тоне бывшего профессионального бейсболиста в этот оживленный вечер среды был дополнительный слой самодовольства. Понятно, поскольку этот человек только что закончил свой медовый месяц в Италии.
Пока этим утром на телефоне Уэса не появилось напоминание, он забыл о бесплатных билетах, которые Трэвис дал ему на сегодняшнюю игру. Поскольку ни Уэс, ни Лаура никогда не были на бейсбольном матче, а флип был запланирован, он надел ей на голову шляпу, укутал ее и они отправились в Бронкс. Они прошли вдоль переполненного ряда и заняли места с видом на третью базовую линию. На обширном зеленом поле игра была уже в самом разгаре: бомбардировщики были в темно-синей форме в тонкую полоску, их противник – в бирюзовой. Бейсбольный матч был совсем не похож на родео, но энергия толпы, взрыв их периодических приветствий вернули Уэса на арены для катания на быках не столь отдаленного прошлого.
Скучал ли он по этому?
Он взглянул на Лауру, которая поглощала облако розовой сахарной ваты, и тихо рассмеялся. Нет, он не скучал по прошлому. Внутри него была определенная горько-сладкая искра, понимающая, что те дни, возможно, никогда больше не повторятся. Отсутствие ответственности, спонтанность. Менталитет "бросай и беги", который держал его подальше от любой обиды или разочарования. Он бы с нежностью вспоминал о том диком существовании. Но когда он подумал о перевязке травм, полученных в результате падения со спины быка, он только еще больше ценил то место, где сейчас сидел.
Забота об этом ребенке может стать самым большим приключением из всех. Напугало ли это его? Черт возьми, да. Черт, если бы он не нервничал из-за потенциального воспитания дочери, ему нужно было бы проверить свою голову. Его племянница стала частью его жизни, от которой нельзя было отказаться, и она была не единственной. Теперь там была Бетани. ДА. Там, конечно, была Бетани.
Уэс достал из подстаканника пепси "фонтан" и сделал глоток ледяной воды, приказав себе не думать о вечере понедельника. Не на публике, сидя рядом со своей племянницей. Ему придется подождать до вечера, чтобы вспомнить, как Бетани смотрела на него с колен. Он снял шляпу и провел рукой по волосам, бормоча себе под нос о своенравных мыслях и безрассудных блондинках, которые падают с крыш. Господи, она чуть не довела его до остановки сердца, когда потеряла равновесие и соскользнула с обрыва. Он все еще был бы в том доме, крича до хрипоты, если бы она не заставила его замолчать тем объятием. Если бы она не посмотрела на него своими огромными голубыми глазами, полными слез и облегчения от того, что он вернулся.
О, мама, он был глубоко погружен. Глубоко, как дно океана. Так глубоко, что это напугало его. Но он ни при каких обстоятельствах не мог показать этого. Потому что они не могли и то, и другое. Один из них должен был быть уверен, что отношения будут работать, несмотря на их различия и склонность избегать долгосрочных обязательств. Одним из них должен был быть грузом на вершине стопки бумаг, развевающихся на ветру. Значит, это будет Уэс. Он не позволит ей усомниться.
Что касается его самого, то он шел по незнакомой местности и не был полностью уверен в своей способности уловить зацепку в леске до того, как она превратится в проблему. Он никогда ни к кому не испытывал таких чувств. Ничто никогда не могло сравниться с этим стесненным ощущением в его груди. Настоятельная необходимость иметь ее рядом. Стремление увидеть ее, поговорить с ней, обнять ее. Не было ни выхода, ни облегчения – он только строился. Разве любовь не должна была быть эйфорическим приливом лунных лучей и одуванчиков? Его отношения с Бетани были похожи на хождение по минному полю, но на другой стороне было то, чего он хотел больше всего. Ее. Ее доверие. Ее любовь.
Да, он любил ее, все верно.
Иначе он не стал бы открывать себя тому, чего избегал всю свою жизнь. Быть быстрой остановкой на пути к чьей-то настоящей вечности. Он много раз проходил через это, когда рос, и только сейчас начал осознавать, каких потерь это стоило. Хотя Бетани, черт возьми, стоила того, чтобы встретиться лицом к лицу с его страхами. Вера, которую она медленно, но верно вкладывала в него, заставляла Уэса чувствовать себя более готовым бороться и за Лауру. Чтобы ей никогда не пришлось испытать ту же пустоту, с которой он вырос.
Уэс вздохнул, глядя на липкие руки своей племянницы, и наклонился вперед, чтобы вытащить из кармана пакет с влажными салфетками на молнии и вручить ей одну.
– Как тебе сладкая вата?
Её широкая улыбка обнажила ряд розовых зубов.
– Хорошо.
Он рассмеялся и достал свой телефон, чтобы сделать снимок, впервые заметив, что у него есть голосовое сообщение от неизвестного номера. Интуиция пробежала дрожью по его позвоночнику, но он сохранил невозмутимость. В конце концов, за ним наблюдал очень проницательный ребенок. Уэс сделал снимок, сохранил его и подождал, пока Лаура снова сосредоточится на событиях на поле, прежде чем поднести телефон к уху и прослушать голосовую почту.
– Привет, это я. – Голос его сестры был тонким и тихим. – Я подумала о том, что ты сказал, и я думаю… Я думаю, ты прав. Я не уверена, когда смогу дать Лауре ту жизнь, в которой она нуждается. Только не когда я работаю по ночам. И я не хочу забирать ее из садика, когда она только начала ходить туда. Если ты все еще хочешь быть ее опекуном, я думаю, мы должны рассмотреть это. Не навсегда, понимаешь? Но пока. Просто до тех пор, пока я не смогу кое в чем разобраться. – Последовала долгая пауза, во время которой Уэс слышал только учащенное биение своего сердца, звуки игры стихли. – Проблема в том, что мне понадобятся деньги от дома. Я знаю, что ты выплачивал ипотеку, но мне нужно продать его сейчас. Так что… тебе придется искать новое место с Лаурой. Послушай, просто позвони мне, когда у тебя будет время, хорошо?
Уэс уронил мобильник на бедро и уставился в никуда. Господи. Как он мог упустить из виду тот факт, что ему не принадлежал дом, в котором они с Лаурой жили? Он въехал, взял на себя ежемесячные платежи и совершенно забыл о том факте, что его имени даже не было в документе. Теперь его сестра собиралась выставить дом на продажу, и это оставило его и ее дочь без жилья. Как, черт возьми, он должен был получить опекунство, когда песок под его ногами постоянно перемещался? Если бы он смотрел на свою жизнь на бумаге, он бы никогда не счел себя подходящим опекуном.
– Дядя Уэс, можно мне глоточек твоей содовой?
Он с трудом сглотнул.
– Нет, ты пьешь воду, малышка. Тебе нужно разбавить полфунта сахара, который ты только что съела.
Она театрально запрокинула голову.
– Вода не имеет вкуса.
– Конечно, это так. – Ее неохотный интерес вызвал бы улыбку на его лице, если бы на его кишки только что не наступил слон. – Вот, – сказал он, откупоривая бутылку и вкладывая ее ей в руку. – Только самые утонченные вкусовые рецепторы могут уловить это. Это очень трудно обнаружить.
Лаура серьезно кивнула и сделала большой глоток.
– О! – Ее глаза широко распахнулись. – Я все поняла. Я уловила вкус.
– Не может быть. – Он хлопнул себя ладонью по груди. – Почти никто его не чувствует. Ты находишься в очень эксклюзивном клубе.
Она села немного прямее.
– Я знаю.
Они серьезно кивнули и вернулись к просмотру игры, но разум Уэса яростно пытался найти решение новой проблемы, которая свалилась ему на голову. На мгновение он подумал о том, чтобы попросить Бетани о помощи, но быстро отказался от этой идеи. Их отношения были слишком новыми, слишком хрупкими, чтобы начать наваливать на них еще больше. Если признание этого сделало землю неровной у него под ногами, ему просто придется смириться.
Уэс надел каску на голову Лауры и присел на корточки перед ней. Он шел против своего более мудрого суждения, приводя свою племянницу на проект "Судный день", но она умоляла прийти посмотреть, где они с Бетани работают каждый день. Она провела полдня в садике, а съемочная группа сегодня снимала у Стивена, так что он ушел в обеденный перерыв, чтобы навестить ее, прежде чем оставить с няней.
– А теперь запомни, ни к чему не прикасайся. Все опасно. – Лаура подпрыгнула на носках ног. – Бетани там?
– Да.
Улыбка расплылась по ее лицу. Он тоже улыбался каждый раз, когда думал о Бетани. К сожалению, сейчас была пятница, и большую часть времени, которое они провели вместе с вечера понедельника, они провели в этом самом доме – работали, а не целовались. Даже с добавлением полдюжины стажеров, предоставленных сетью, они собирались закончить в срок, не превышающий двух с половиной недель, изо всех сил. Ночи Бетани были потрачены на то, чтобы получить услуги от декоративных компаний, чтобы доставить мебель вовремя, а его ночи были потрачены на изучение опекунства. Ее улыбки были всем, что он видел в последнее время, и он не жаловался на это.
На самом деле, когда он проводил Лауру через парадную дверь, Бетани повернулась со своего места на верхней ступеньке табурета, и одна из тех самых улыбок расцвела на ее лице. Боже, он любил ее такой, покрытой гипсокартоном и пятнами краски, с волосами, собранными в то, что он начал называть ее воскресным пучком. Он считал дни до окончания этого переворота, чтобы украсть нечто большее, чем случайный поцелуй между шлифованием и сверлением.
– Эй, Лаура! – позвала Бетани, слезая с табурета. – Ты выглядишь такой официальной в своей каске.
Лаура просияла, демонстрируя свой отсутствующий нижний зуб.
– Почему ты ее не носишь?
– Моя голова достаточно твердая. Спроси своего дядю.
– Я тебя умоляю..
Бетани показала ему язык, и если бы его племянницы там не было, у нее были бы проблемы. Казалось, она тоже это знала. Как долго они смотрели друг на друга, как будто вокруг них не происходило никакого дьявольского шума?
Бетани встряхнулась.
– Так как дела у Меган и Даниэль? Бьюсь об заклад, вы уже планировали свое следующее чаепитие.
– Ага. – Маленькая девочка подпрыгнула на месте, приземлившись в облаке опилок. – Все девочки из моего класса придут в следующий раз.
– Все? – Уэс и Бетани задохнулись одновременно.
Лаура энергично кивнула.
– Угу. Я сказала им, что они могут ехать в кузове грузовика дяди Уэса, и они собираются спросить своих мам. – Его племянница прошлась по кругу и неожиданно наклонилась. – Что это такое?
Уэс сделал шаг в сторону, чтобы понять, о чем она спрашивает, – и было уже слишком поздно. Она сомкнула свою грязную детскую руку вокруг небольшого куска фанеры с торчащей из конца своенравной скобой. Лаура отдернула руку и издала вопль, от которого Уэс чуть не умер на месте. – Ой!
– Зачем ты это трогала? – Он взял ее за запястье и перевернул его, его горло сжалось при виде крови, выступившей на ее указательном пальце. – О Боже мой. О Боже, у нее идет кровь.
– Что? – Бетани взвизгнула и врезалась обратно в свой табурет, отправив его обратно на незаконченный пол. – О Боже мой. Что же нам делать?
– Я не знаю. – Это был его истерический голос? – У нее никогда раньше не было кровотечения. – Его зрение ярко вспыхнуло по краям. – Сейчас уже капает. С нее капает!
Лаура взвыла, слезы буквально брызнули у нее из глаз. Было ли это нормально? Или это был признак того, что она впадает в истерику.
– Ладно. Хорошо. – Бетани опустилась перед Лаурой на колени и оторвала край своей футболки, обернув ее вокруг пореза так много раз, что казалось, будто у Лауры на пальце мяч для гольфа. – Я… может быть… Я думаю, мы просто относимся к ней так, как относились бы к взрослому человеку с порезом?
– Я не знаю. У них ведь не просто так в аптеке должны быть отдельные полки с лекарствами для детей и взрослых, верно?
Бетани прикусила губу.
– Я не знаю, как долго продержится эта повязка.
– Господи. – Уэс подхватил Лауру на руки и повернулся во все стороны, понятия не имея, куда ее поставить. Была ли у них одна и та же группа крови, если ей нужно было переливание? Мог ли он сделать переливание крови, если бы потерял сознание от холода? – Что нам делать?
– Это мой палец для iPad, – всхлипнула Лаура.
– Твой грузовик. Там есть аптечка первой помощи.
– Хорошо, да. Ладно. – Уэс вынес Лауру через парадную дверь, Бетани последовала за ним. Мгновение спустя он усадил Лауру на водительское сиденье грузовика, Бетани подбежала к пассажирской стороне, чтобы забрать аптечку. Она бросила ее ему через консоль, ни один из них не заметил того факта, что Лаура теперь издавала врум-врум звуки и попытки управлять неподвижным грузовиком.
Затаив дыхание, Уэс медленно размотал лоскуток ткани с пальца Лауры и подождал, пока проявится запекшаяся кровь. Там ничего не было. Он едва мог разглядеть слабую белую линию там, где был нанесен порез. Медленно Уэс поднял взгляд на Бетани, которая была в равной степени ошарашена отсутствием выступов костей и кровавой бойни. Она издала смешок и прислонилась к дверному косяку.
– Ты порвала футболку, – ошеломленно сказал он, от облегчения у него закружилась голова.
– Это просто одежда. – Она несколько секунд смотрела на Лауру, прежде чем снова обратить внимание на Уэса, и, казалось, что-то важное произошло в этих голубых глазах. – Это всего лишь одежда.
В этот момент между ними что-то произошло. Конечно, ее слова не должны были иметь глубокого смысла, но как только она их произнесла, последняя нить, связывающая его с прошлым, немного ослабла. То, что было раньше, всегда будет частью Уэса, но эти люди и их благополучие были тем, что имело значение. Иметь их рядом, чтобы он мог позаботиться о них, когда им будет больно. С чего бы ему вообще хотеть убежать от этого? От того, что ты нужен этой женщине и этому ребенку?
– Дядя Уэс. – Лаура уклонилась от Уэса, когда он попытался нанести Неоспорин на ее порез. – Мы можем прокатиться на этой штуке?
Он отказался от Неоспорина и вместо этого обнял свою племянницу. Когда он жестом пригласил Бетани присоединиться к ним, она, казалось, растерялась, но в конце концов забралась в машину и обняла их обоих. И это было ново и страшно, и он не мог представить себя в тот момент где-то еще.
Бетани бросила свежесрезанный букет роз в свою любимую розово-золотую вазу. Они были в далеко не идеальном порядке, и она с удивлением обнаружила, что не против оставить их в таком состоянии. Обычно она тратила добрых шесть-семь минут на то, чтобы разложить каждый цветок именно так, готовясь к субботнему вечернему собранию Лиги. Неужели она действительно так сильно изменилась за полторы недели с тех пор, как она начала флип? Она прислонилась бедром к кухонной стойке и вспомнила последние одиннадцать дней. Она стала грязной. Грязь-под-ногтями, волосы-в-свисающем-пучке, одежда– покрытая-строительными-осадками в беспорядке.
Где-то посередине она делала минет, утопая коленями в опилках. Да, последнее обстоятельство сделало составление букетов немного менее насущным делом.
Благодарная за то, что ей осталось несколько минут одной в доме, Бетани закрыла глаза и вспомнила вкус влажных от дождя губ Уэса, то, как уверенно его пальцы двигались в ней и выходили из нее. Боже, неужели это было почти целую неделю назад? Как она выжила без его прикосновений с тех пор? Использовал ли он обратную психологию, решив действовать медленно? Потому что предположение о длительной временной шкале возбуждало ее. С большой буквы.
Пока ты позволяешь мне давать этому телу то, что ему нужно, я могу вспомнить границы завтра.
Конечно, конечно. Границы. Они должны были иметь их. Но, например, насколько прочными были эти границы на самом деле? Из чего они состояли? Отсутствие основных правил делало ее раздражительнее, чем когда-либо. Может быть, она нанесет Уэсу визит после собрания. Просто чтобы уточнить, что именно означают границы. Никакой другой причины нет.
Бетани поняла, что обмахивается веером, и оттолкнулась от поверхности, расстегивая еще одну пуговицу на блузке, совершая последний обход дома. Все подушки были выровнены, закуски были стратегически расставлены по всему пространству, свечи были зажжены, а температура была комфортной. Стоя перед своим диваном, она побарабанила пальцами по губам. Затем она потянулась к одной из белых подушек, повернув ее достаточно, чтобы показать маленькую бирку. Этот зуд на ее шее проснулся, требуя внимания, но она проигнорировала его и ушла с триумфом.
Посмотри на себя. Бунтарь без причины.
Сегодня? Бирки на подушках и беспорядочные цветочные композиции. Завтра? Кто знал? Может быть, она откажется от макияжа на следующей встрече. Что было причиной этих едва заметных изменений в ней? Был ли проект “Судный день” радикальной терапией погружения для перфекционистов? Или это был Уэс? Несмотря на влечение, которое она питала к нему с тех пор, как он прибыл в Порт-Джефферсон, она сделала Уэса врагом, потому что он был единственным, кто видел ее недостатки. Теперь… теперь она хотела быть рядом с ним чаще по той же самой причине. В этом не было никакого смысла. Ничто из того, что происходило с Уэсом, не имело смысла.
На этот раз, однако, она подумывала о том, чтобы оставить отношения нераскрытыми. Грязными.
Если бы она могла позволить судьбе идти своим чередом, пожалела бы она об этом?
Хор возбужденных голосов донесся до Бетани через дверь, прежде чем зазвонил дверной звонок. Она пригладила волосы и убедилась, что бретельки лифчика не выглядывают из-под серебристого платья с металлическим отливом. Ее сегодняшний наряд был модным даже по ее меркам, но она выбрала его в основном потому, что чувствовала себя сексуальной, а не потому, что хотела произвести на всех впечатление. Это была действительно приятная перемена – надеть тонкий материал на ее только что вымытую, обнаженную кожу и не беспокоиться о том, что это не будет идеальным балансом сдержанности и элегантности. Она оделась для себя.
С загадочной улыбкой, которая тоже предназначалась только ей, она открыла дверь и впустила толпящихся женщин, приветствуя каждую из них поцелуем в щеку и расспросами об их работе или семье. И на этот раз она действительно слушала. Их слова не были притуплены постоянным жужжанием в ее мозгу или давлением придумать остроумный ответ. Она действительно наслаждалась собой. Больше, чем у нее было за долгое время.
Рози прибыла следом за всеми, сияющая, как всегда после того, как ее брак был восстановлен, с запотевшими контейнерами Tupperware на бедре. С осенним укусом в воздухе вечер прошел в уютной атмосфере. Разговоры о костюмах на Хэллоуин и планах на День Благодарения разносились на ветру, пока Бетани раздавала вино и шампанское. На этот раз Бетани воспользовалась моментом, чтобы насладиться тем, что она создала вместе со своей сестрой и Рози. Это клуб женщин, которые собрались вместе с единственной целью – поддерживать друг друга. Отмечали достижения и утешали друг друга, когда у них ничего не получалось. Бетани была той, кому пришла в голову первоначальная идея создания Лиги, но с новообретенной ясностью она задалась вопросом, правильно ли она это сделала. Надеялась ли она, что проблемы всех остальных отвлекут от того, что было не так в ее собственной жизни?
Начиная с этого момента, она будет более настоящей. Она будет руководить этим клубом с бескорыстными целями. За исключением, может быть, одного. Она хотела быть добрее к себе. На это потребуется время. И, возможно, даже пройдет больше времени, прежде чем она сможет высказать эту надежду кому-либо вслух, но семя проросло, и это было больше, чем у нее было на прошлой неделе.
Улыбка Уэса всплыла в сознании Бетани, и она обнаружила, что мечтательно вздыхает в свой бокал с охлажденным шампанским. Как он провел свой день? Она несколько раз брала телефон, чтобы написать ему, но всякий раз, когда она набирала сообщение, ее старые правила не позволяли ей нажать "Отправить". Если бы она не держала мужчин на расстоянии вытянутой руки, они бы подумали, что она в чем-то нуждается. Но если она проявит слишком большой интерес, они могут зацепиться слишком крепко. И она ходила круг за кругом.
– Рим не был построен за один день, – пробормотала Бетани, осушая свой бокал и ставя его на кожаную подставку. Она пробралась сквозь толпу женщин, собравшихся в гостиной, и заняла свое место у доски. – Всем устраиваться поудобнее, – прощебетала она, открывая свой любимый маркер. – Кто-нибудь, расскажите мне что-нибудь хорошее, что произошло на этой неделе!
Местный адвокат и давний участник Лиги по имени Триниша подняла руку, отчего браслеты зазвенели по ее темно-коричневой коже.
– Я стала партнером на этой неделе. Это было полной неожиданностью, и многие из моих коллег были недовольны тем, что их обошли стороной. Я начала чувствовать себя виноватой, как всегда, но, – она взмахнула запястьем, – я это заслужила.
Аплодисменты были восторженными, все подняли тосты за это достижение, чокаясь и поздравляя.
Одна из их новых участниц, мать-одиночка с короткой черной стрижкой, подняла руку.
– Я зарегистрировалась на сайте знакомств, – сказала она, покраснев. – Я не была на свидании девять лет, но… Я встречаюсь кое с кем за чашечкой кофе в понедельник вечером.
По сигналу все засыпали ее четырьмя сотнями вопросов, желая узнать его имя, профессию, цвет глаз и астрологический знак. Забавно изогнув губы, Бетани написала "горячее свидание" на доске и подождала, пока шум утихнет.
– Это потрясающе. Поздравляю. – Она подмигнула матери-одиночке. – Дай мне знать, если захочешь одолжить обувь.
– Я не отказываюсь от этого предложения, – ответила женщина, все еще красиво розовея от всего внимания, которое она получала. – Мне будет завидовать весь клуб. Мы все умираем от желания взглянуть на эту коллекцию.
Что, если это не так удивительно, как они надеялись?
Что, если они сдвинут что-то с места?
– Неужели? – Бетани заправила прядь волос за ухо и наклонилась, чувствуя растущее напряжение в животе. – Ну что ж, идите все посмотрите.
Вся комната устрашающе затихла, прежде чем они все разом вскочили. Они поднялись по лестнице прежде, чем Бетани смогла спуститься в воронку паники. Она ждала, сжимая маркер в руке, говоря себе, что глупо беспокоиться о том, что люди подумают о ее коллекции обуви. Но на самом деле дело было не в коллекции обуви, не так ли? Это было какое-то продолжение ее самой. Проект "Судный день", чаепитие, ее стена обуви. Как долго она основывала свою ценность на том, насколько совершенными она может сделать вещи?
Напряжение в груди Бетани ослабло когда с лестницы донеслись благоговейные вздохи. Ее плечи опустились от облегчения, и только тогда она поняла, что Рози с беспокойством наблюдает за ней из кухни. Конечно, Рози не пошла наверх, потому что она уже несколько раз видела коллекцию Бетани. И надо же, не было ничего более эффективного, чем увидеть свое отражение в глазах друга. Она не могла позволить себе быть такой вечно. Теперь, когда она добилась небольшого прогресса, ей отчаянно хотелось большего. Время дать себе слабину, время начать делать больше прыжков, не зная, где она приземлится. Начиная с сегодняшнего вечера.
С Уэсом.
Бетани открыла рот, чтобы позвать Рози, но была прервана, когда ее входная дверь широко распахнулась. В дверном проеме стояла Джорджи. В костюме гондольера и с усами.
– Buongiorno!
Смех Бетани и Рози отражался от стен гостиной, а члены Лиги спускались по лестнице с такой скоростью, что Бетани мысленно пересматривала детали страховки своего домовладельца. Джорджи была заключена в объятия членами клуба, один за другим, как будто ее не было целый год, а не две недели. Однако Джорджи еще не совсем закончила свою роль гондольера. С сильным итальянским акцентом она пренебрежительно махнула рукой в сторону Бетани, требуя Апероль Спритц и выбор сыра, погрузив комнату в смех.
– Иди сюда, – сказала Бетани, заключая сестру в объятия. – Как ты смеешь заставлять меня так сильно скучать по тебе.
– Я тоже скучала по тебе, – ответила Джорджи, крепко сжимая ее в объятиях на несколько секунд, а затем отступила назад с подозрительным блеском в глазах. – В тебе что-то изменилось, но я не могу точно определить, что именно. Может быть, кто-то еще указывал на это пальцем?
– Джорджетт Касл. – Бетани бросила на Рози суровый взгляд через плечо сестры. – Ты сказала, что перехватишь ее.
– Я так и сделала!
– Давай же. У нас с Ро не было ни капли уединения, пока мы разбирались с нашими мужскими проблемами. Теперь твоя очередь, подруга-сестра.
– О чем она говорит? – поинтересовалась Триниша. – Это из-за ковбоя?
– Конечно, это ковбой, – крикнул кто-то. – Он не допустит, чтобы это был кто-то другой.
Поднялось коллективное скандирование.
– Подробности! Подробности! Подробности!
Инстинкт Бетани подсказывал подавить этот интерес. Она только что позволила себе сесть в поезд отношений, но… Она хотела поделиться глупым кувырком в животе. Она хотела быть той, кто сделает смущенное признание, потому что это было бы честное признание. Редкость для нее, но, надеюсь, ненадолго.
Прыжки. Они приближались.
Она пожала плечами и принялась изучать свои ногти.
– Мужской перерыв закончился. – Толпа пришла в неистовство.
