Текст книги "Мой ректор военной академии (СИ)"

Автор книги: Тереза Тур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

А меня пробило на истерический, непрекращающийся, дикий смех. И смеялась я, одновременно давясь слезами, пока начальник контрразведки не положил мне ладонь на лоб – и я провалилась куда-то в забытье.

ГЛАВА 18

– Мама! Маааа! – Паша звал меня, а я все никак очнуться не могла.

– Госпожа Вероника... – это был уже Рэм. – Надо уходить отсюда. Скрыться.

– Нас выследили? – я распахнула глаза и рывком села на кровати. Сердце бешено колотилось.

Голова загудела, тело заломило от боли. Я охнула.

Моя комната в поместье. Ночь. Ко мне пришли Пауль и Рэм.

– А почему ночью-то? – я стараюсь не стонать от боли, понимая, что это их расстроит.

– Мы сбежали, – опустил голову Павел.

– От нас изо всех сил скрывали, что с вами случилось. Про то, что милорд Верд болен, в Академии, конечно, знают. Но вот то, что на него покушались – нет, – злобно ответил Рэм.

– И про то, что тебя обвинили... тоже молчали.

– А кто же вас просветил?

– Маркиз Борнмут, – выплюнул это имя мой сын. Подумал и добавил. – Козел.

– Козел, – подтвердил Рэм, который вдруг согласился с Паулем. – Он с таким удовольствием рассказывал, что милорда Верда отравила собственная экономка, за что ее и забили насмерть.

Я почувствовала, как всем телом вздрогнул Павел.

– Мы дождались ночи – и удрали, – сказал он глухо.

– Потом пробрались сюда, в поместье, – перехватил его речь Рэм.

– Мам, как ты?

– Лучше, чем могло быть, – честно ответила я.

– Замечательно, – краешками губ улыбнулся Рэм. – Кажется, мы влезли в чью-то серьезную политическую игру... Кто-то пытается убрать милорда Верда.

– Надо делать ноги, – продолжил Паша. – Подальше отсюда.

– Вы сможете идти, госпожа Вероника?

– Подайте халат. Я попробую.

Пауль протянул мне одежду – я замоталась, спустила ноги на пол и, кряхтя, поднялась.

– Хорошо, – скомандовал герцог, – а теперь – несколько шагов.

Они стояли и смотрели, как я пытаюсь идти. Как у меня слезы наворачиваются на глаза.

– Проклятье, – выругался Рэм. – Я не такой сильный целитель, как мать. Я могу и не вытянуть ваше лечение...

– И что нам делать? – спросила я у сыновей.

– Я могу предложить не поступать сгоряча, – раздался голос от двери.

– Милорд Верд, – злобно улыбнулся Рэм, вытаскивая шпагу из ножен. Пауль повторил его движения.

Ноги у меня подкашивались, голова кружилась. Я со стоном схватилась за спинку кровати.

– Так. Достаточно, – недовольным взглядом окинул нашу живописную группу хозяин дома.

Молодых людей пришпилило на этот раз к стенкам – не к потолку – только шпаги зазвенели жалобно об пол. Меня лорд Верд подхватил на руки.

– Давайте выйдем из спальни – мне здесь не положено находиться. А поговорить надо.

– Дети, – попробовала вырваться я.

– С ними ничего не случиться, а нам надо поговорить спокойно. Пожалуйста. Десять минут. Потом я их отпущу.

– Хорошо, – кивнула я.

Милорд вынес меня из спальни в прилегающую к ней комнатку, выполняющую роль гостиной.

– Простите, что ворвался вот так – посредине ночи, – он усадил меня на диванчик. – Я почувствовал, что вы проснулись, испугались, а потом вам стало больно. И переполошился. Разрешите, я тоже присяду?

– Конечно.

Он подвинул себе кресло и уселся напротив меня.

– Вам не холодно?

– Нет. Каким образом вы чувствуете мой страх? Или мою боль?

– Сам точно не знаю, – быстро ответил хозяин дома – и я отчетливо поняла, что он лжет.

– И в тот момент, когда я была в пыточном подвале – вы меня тоже почувствовали?

– Да. Это был один из самых неприятных моментов в моей жизни... Если не самый. Я очнулся ближе к обеду. Отец был со мной... – в голосе его прозвучало бесконечное удивление.

– Да, – кивнула я. – Он был в поместье с ночи. Очень переживал.

– Я сказал, что вы для меня сделали. Я ведь, действительно все видел: и то, как вы старались меня спасти, и то, как вы сражались с этой тварью... А сам был беспомощным... Беспомощность – отвратительное чувство. И унизительное... Потом, когда я очнулся, меня пытались убедить, что вы сбежали.

– С чего это так решили?

– Я так понимаю, что никто не понял, куда вы делись. Слишком много народа было в доме: следователи, военные, маги, лекари, контрразведка, охрана императора...

– У семи нянек дитя без глазу, – проворчала я.

– Еще одна присказка вашей родины?

– Совершенно верно...

Он помолчал. Потом заговорил с явной неохотой:

– В конечном итоге, вас спас Вилли. Он видел, как вас увозили в экипаж. На рассвете. Он смог прорваться к Джону – и смог описать черную карету с решетками и мышиную форму.

– Спасибо ему, – вздрогнула я от воспоминаний.

– После этого вас стали разыскивать в Уголовной полиции.

– А это правда, что есть такой принцип – если подписано признание, то вина считается доказанной?

– Этот принцип касается добровольно подписанного признания, – уточнил милорд Верд.

– Ну, чтобы получить "добровольное" признание не обязательно забивать. Можно не поить. Или бить кого-то из родственников. Или... отправить побеседовать с подозреваемым палача. Вы знаете, он удивительно убедителен.

– Простите меня...

– Мне несказанно повезло, что я вывела господина Монтесье из себя – это дало отсрочку – пока он бил, потом меня лекари спасали, потом я без сознании была...

– Кто такой господин Монтесье? – в голосе было сплошное ровное равнодушие.

– Вам доложат, – рассердилась я. – И вообще, а что было бы, если бы я сломалась – и подписала признание?

– В вашем случае – ничего. Я бы смог решить этот вопрос. Хотя было бы не приятно – пришлось бы идти на серьезные уступки и делать то, чего мне делать совсем не хочется.

– Например?

– Принимать обратно армию. Или жениться на какой-нибудь герцогине. Или пойти на бал. Может быть, дело обошлось партией в шахматы. Не знаю... Все, что у меня бы потребовал его величество Фредерик за ваше помилование.

– Когда мы общались ночью, мне не показалось, что его величество был расположен выдавать мне помилование, – проворчала я.

– Не скажите, – осторожно улыбнулся лорд Верд. – У меня сложилось ощущение, что вы ему понравились.

– А вот мне так не показалось.

– Он отправил вас отдыхать в вашу комнату, – пожал плечами сын императора. – И не озадачился тем, чтобы приставить охрану. Зря. Всех этих неприятностей можно было бы избежать... И мне очень жаль, что я был настолько слаб, что не сработало защитное заклинание. Того, кто на вас напал, попросту размазало бы. Но... Защита была завязана на мою силу – а ее-то как раз и не было.

Как-то внезапно ужас затопил меня – стало трудно дышать.

– Сейчас, – подскочил милорд. Быстро подошел к столику, уставленному какими-то пузыречками, которых у меня в комнатах до этого не было. Накапал чего-то в стакан, долил воды. Вернулся ко мне. – Выпейте. целитель оставил.

Я сделала глоток, почувствовала уже знакомую невыносимую горечь лекарства – видимо, принимала его не в первый раз. Дикая паника тут же отступила – я задышала ровнее. И поняла, что вцепилась в мужскую руку.

– Вероника... – склонился он над моими ладонями, развернул их к себе и поцеловал. – Как бы мне хотелось все изменить. Как бы мне хотелось выразить, насколько я сожалею... Вы сможете меня когда-нибудь простить?

– Я прекрасно понимаю, что вашей вины в произошедшем – нет.

– Мне хотелось вам помочь. Я понял, что вы и мальчики от кого-то скрываетесь, чего-то боитесь. И вы, и ваши сыновья вызвали во мне симпатию. И я решил облагодетельствовать – тем более, что мне это ничего не стоило... В результате я обязан вам жизнью – а вы чуть не погибли из-за меня.

– Видимо, жизнь решила преподать вам урок смирения – а я попалась ей под горячую руку.

– Вы смеетесь?

– А что мне остается? Все живы – и скоро будут почти здоровы. Осталось решить, что делать дальше.

– Тогда давайте пригласим молодых людей. В конце концов, это их касается в первую очередь.

Он отправился в мою спальню – а через секунду я услышала, как он разговаривает с мальчишками.

– Дайте мне слово, что не будете нападать. Нам надо поговорить.

– Из-за вас мама пострадала! – возмущенный голос Павла.

– Действительно, милорд. – А это был уже холодный и высокомерный голос Рэма. – Она была в вашем доме, под вашей защитой. Как это получилось?

– Один..., – милорд явно проглотил несколько ругательств, – чиновник... решил выслужиться. По сути, он похитил вашу матушку.

– Может быть, вы придете сюда? – потеряла я терпение. – Ваш разговор, в некотором роде и меня касается.

Повисла пауза, в которой мне послышалось: "Молчи, женщина – твой день – Восьмое марта..." Но потом что-то в мозгах у мужчин щелкнуло. И они появились в гостиной.

– Молодые люди! Сядьте и успокойтесь, – велела я. – А то вы так до многого договоритесь с милордом Вердом.

– Матушка, – обратился ко мне Рэм. – Я настаиваю на том, что здесь оставаться опасно – и надо уходить.

– Я согласен с братом, – поспешил сказать свое слово товарищ Пашка.

– А что скажете вы, милорд?

– В словах молодых людей есть определенный смысл, – грустно улыбнулся он. – Но я прошу вас учесть несколько фактов. Госпожа Лиззард серьезно пострадала. В любом случае, ей необходимо остаться, чтобы закончить лечение. Согласитесь, что личный целитель императора – это лучший специалист.

– Почему ее мучают боли? – вперил в милорда недовольный взгляд Рэм.

– Как я понял, помощь вашей матушке была оказана, но никто особо не старался. Кости срастили, внутреннее кровотечение остановили – и на этом все. С поврежденными тканями уже не работали. Да и перерванные нервы не сращивали. Отсюда боли.

– А что сейчас?

– Сейчас к лечению подходят со всевозможным старанием. Но госпожа Лиззард слаба – а целитель осторожен. Следовательно, этот процесс займет какое-то время.

– А что с чиновником. Который маму похитил? – спросил Павел.

– Его ждут рудники, – пожал плечами милорд Верд. – Уголовную полицию – расследование и переформирование.

– Мне помогли там, – тихо сказала я. – Дважды.

– Когда будете в силах, расскажете, кто это был? Я возглавляю комиссию по работе Уголовной полиции, и мне очень важно это знать.

Я кивнула. Потом вспомнила, свое обещание:

– Кстати, человек, который мне помогал..., – я не решилась говорить при детях слово "палач", – очень хотел нормальное начальство.

– Я подумаю, что можно сделать, – нахмурился милорд Верд.

– Милорд, – обратился к нему Павел, – а как, с вашей точки зрения, стоит поступить нам?

– В любом случае, следует дождаться выздоровления госпожи Лиззард.

– Это понятно. А потом?

– Потом я бы попросил вас не исчезать. Если вы примете решение уйти, я подыщу для вас убежище. В конце концов, я обязан вашей матушке жизнью. А никто не может сказать – ни мои друзья, ни мои враги – что я остался кому-нибудь что-нибудь должен.

ГЛАВА 19

– Так чем закончилось расследование? – поинтересовалась я у милорда Верда, который зашел меня проведать.

Он заходил каждый день, после обеда. Я его ждала – быстрых, решительных шагов в коридоре, аккуратного стука в дверь, все время недовольного: "И зачем вы встали?".

Сегодняшний день исключением не был. Я оделась – это целый подвиг, между прочим. Хорошо еще, что доставили мои заказанные платья, на примерку которых я так и не попала. Я надела любимое, синее – и отправилась встречать гостя. Обычно мы с ним беседовали на разные отвлеченные темы, но сегодня... Мне захотелось узнать, что происходит.

– Расследование... – проворчал милорд Верд, скривившись так, словно у него заболели все зубы разом. – Оно продолжается. Но я как-то сомневаюсь, что будет результат.

– Почему?

– Мои армейские розыскники никого не нашли, – еще сильнее нахмурился хозяин дома. – Они прошли по моему следу до императорского дворца. Пообщались со всеми, с кем я встречался в тот день.

– И?...

– И ничего. Так же точно ничего не нашли и маги. Кстати, прах змейки произвел на них неизгладимое впечатление. А мою вазу они так и не отдали.

Мы посмеялись – и милорд, сославшись на дела, удалился.

День тянулся за днем. Неделя за неделей. Вроде бы и жаловаться было не на что. Жизнь наладилась до такой степени, что я ощущала себя не в бегах, трудящейся на сатрапа и самодура в лице лорда Верда, а где-нибудь в санатории.

Дети старались радовать – постоянные драки с другими кадетами в Академии не в счет. Прислуга, под чутким руководством Джона – тот проникся тем моментом, что я жизнь милорду спасла – кидалась выполнять поручения еще до того, как они были даны. Даже обсуждения – являюсь ли я любовницей милорда – прекратили... Сам лорд Верд... Нет, я понимаю, что он мучился угрызениями совести и всячески скорбел. Но у меня складывалось порой ощущение, что скорбел он – в том числе – и головой. Я еще в своей жизни с такой гиперопекой не сталкивалась... И это он мне что-то там рассказывал про то, что я мальчиков залюбила и заопекала. На себя бы посмотрел.

В общем, сильно хорошо – это тоже не очень хорошо...

К тому же, милорд Верд прекратил всяческие поползновения в мой адрес. Не было больше долгих, испытывающих взглядов, приглашений поужинать, как бы нечаянных прикосновений...Только корректность и забота. Сначала я радовалась. Дня три. Потом мне стало как-то обидно...

Я уже запуталась, сколько дней прошло после нашего ночного разговора, когда ко мне пробрались сыновья. Но однажды я проснулась – и поняла: "Все, хватит". В постели находиться сил больше не было. Был бы еще Интернет – тогда может быть... А так. Скучно же!. И я – правда, кряхтя – поднялась, оделась и пошла. Ничем особенным я не планировала заниматься – сесть, посчитать расходы да выбрать себе новую книгу из серьезнейшей библиотеки милорда.

С ним-то я и встретилась в коридоре между библиотекой и его кабинетом. И что он забыл дома в первой половине дня?! Я думала, после беседы со мной, он удалился в академию.

– Что случилось? – рявкнул милорд Верд.

– С кем? – испугалась я.

– С вами! – еще и глазами черными засверкал – страсти какие.

– Пока вы не принялись меня пугать – все было хорошо, – честно ответила я, не отказывая себе в удовольствии полюбоваться мужчиной. А что – роскошный экземпляр. Широкоплечий. Серебристоволосый. С черными глазами.... Да что я... Я ж, так – только с эстетической точки зрения.

– Тогда зачем вы поднялись? – гневался он.

– Постель делает человека больным, – процитировала я кого-то из древних греков.

– Идиот с кулаками делает человека больным, – он подошел совсем близко и даже уже протянул руку, чтобы погладить меня по щеке... Но... Решительно шагнул назад. – Простите.

– Ничего... – поморщилась я.

– Вам нехорошо? Вызвать целителя? Пойдемте, – подхватил он меня под локоть. – Не упирайтесь, пойдемте – вам нужно присесть.

Опять по кругу... Отбиваться от милорда было глупым занятием, поэтому я пошла, куда меня повели. То есть в соседнюю комнату – в гостиную. Там меня усадили в кресло.

– Целитель сегодня у вас был? Что он сказал?

– Я себя отлично чувствую, – спокойствие, только спокойствие. Первому курсу в своем мире я смогла объясняла, что Ледовое побоище было в 1242 году, а Сталинградская битва – в 1942 году. Что это две разные битвы, происходившие в разное время, и их не следует путать... И с этим справлюсь.

– А зачем вы спустились?

– Соскучилась! – теперь зарычала я.

У него в ответ на эту мою фразу такой бесшабашной радостью блеснули глаза, что мне стало неловко. Человек он был, действительно, непростой и очень одинокий. И так брякать сгоряча...

Поэтому я добавила:

– Я соскучилась по человеческому общению. По какой-нибудь деятельности. Даже от книг стала уставать.

– Вы все время одна. Слуги лишь забегают проведать, целитель Ирвин – раз в день, – в голосе его прозвучало сожаление. – Я ненадолго. А сыновья вообще только на выходные.

– Именно. Поэтому я приняла решение срочно поправляться. Я больше не желаю лежать в постели. Я выхожу на работу.

– Если только у вас ничего не болит, – испытывающее посмотрел он на меня.

– Я же не собираюсь подвиги совершать!

На этом милорд Верд меня отпустил. Я быстро взяла книгу в библиотеке – очередные мемуары кого-то из императоров – как-то этим жанром литературы я пресытилась, но деваться было некуда.

Тут же уселась, стала считать расхода за прошедшие недели – с ужасом поняла, что с того момента, как было совершено покушение на милорда прошло три недели. Это я столько вылеживаюсь?! Со мной в жизни такого не было...

Расходы были занесены в книгу аккуратным, явно мужским подчерком. "Наверное, Джон постарался" – подумал я.

Кроме того, я обнаружила, что, пока я болела, генеральную уборку в доме не проводили – и жительниц деревни никто не приглашал. Кроме того, прекратились выплаты маленькому Вилли. С этим я и отправилась на кухню.

– Тут что-то другое, – говорила Каталина. – Не просто любовница она ему... Милорд рядом с госпожой Лиззард все дни просидел, пока императорский маг не давал ей в себя прийти.

– Она ему все-таки жизнь спасла, – пробурчал Джон.

– А лицо, – всхлипнула добросердечная Оливия. – Когда ее принесли. Сплошное месиво. Милорд словно обезумел.

Я со страхом ощупала свое лицо – вроде все на месте. И в зеркало когда смотрела, ничего особенного не заметила. Похудела разве что... Потом улыбнулась – приятно знать, что есть вещи, которые не меняются. Слуги как сплетничали – так и сплетничают. И я – как предполагаемая любовница милорда – в центре обсуждений. Но я не могла не заметить, что тон обсуждений поменялся. Появилась... симпатия какая-то, что ли...

На этом я распахнула дверь – и вошла на кухню.

– Госпожа Лиззард! – обрадовано воскликнула Оливия. – Вы спустились!

– Именно, – улыбнулась я. – И решила, что пора вернуться к своим обязанностям. Всем доброго дня. И большое спасибо за то, что поддерживали дом и хозяйство в идеальном состоянии. Джон, вы заполняли денежную книгу?

– Да, госпожа Лиззард, – склонил он седую голову.

– Я тронута. Спасибо.

– Вы господину жизнь спасли.

– Я запуталась совсем с днями недели, – призналась я. – Сегодня у нас что?

Выяснили, что среда.

– А во вторник дипломники милорда у нас обедали? – не могла не спросить я.

Меня заверили, что обед прошел без происшествий.

– И молодые люди были такие... тихие-тихие, – задумчиво заметила Оливия. – Прям, на себя не похожие.

Я только насмешливо улыбнулась – видимо, рептилоиды с рабскими ошейниками справляются с воспитанием аристократов лучше, чем добрые слова преподавателей академии. А в целом – я обрадовалась, что вторничный обед прошел без моего участия. Распорядилась, чтобы на четверг вызвали поденщиц из деревни – пора делать генеральную уборку. Обратила внимание, чтобы там была обязательно мама Вилли.

– Оливия, попросите сходить Натана в деревню. – Я боюсь, что для таких подвигов я еще слишком слаба.

– Конечно, – Оливия радовалась моему выздоровлению, словно я была ее близкой родственницей. Это было безумно приятно.

– Каталина, – повернулась я к повару. – Ваши блюда для меня, пока я болела... Спасибо.

И мы втроем как-то синхронно вытерли глаза. Джон насмешливо посмотрел на нас.

– Женщины, – изрек он. И откланялся.

Ужинали мы впятером. Получилось по-семейному. По-домашнему. Очень весело. Только меня время от времени царапала мысль о том, что милорд Верд сидит на господской половине совсем один. И компанию ему составляет лишь огонь в камине. Да яркий свет люстр.

Следующий день прошел в приятных хлопотах. Мы устроили "чистый" четверг. Как только за милордом закрылась дверь, началась генеральная уборка.

Вилли носился по дому и помогал. Потом мы покормили всех женщин, Я расплатилась с ними. Вручила деньги и Вилли – и добавила самую большую золотую монету, которую нашла в мешочке у Рэма.

– Зачем это, госпожа? – поднял на меня серые глазенки мальчик.

– За мое спасение, Вилли. Это мои собственные деньги.

– Я бы и просто так...

– Знаю. Спасибо тебе.

Я так устала, что заснула, как только попала в свою комнату. Разбудил меня осторожный стук в дверь.

– Госпожа Лиззард! – услышала я голос Оливии в гостиной. – С вами все в порядке?

– Да, – вскочила я с кровати. – Что случилось?

Я пригладила волосы – и вышла из спальни.

– Милорд просил вас спуститься в гостиную. Они с милордом Милфордом поужинали уже. Они в гостиной. И зовут вас.

– Конечно, – кивнула я. – Только...

Я поняла, что не собрана.

– Вам помочь сменить платье?

– Спасибо, Оливия. Это было бы замечательно.

В результате я была собрана за четверть часа. И это с прической. Ничего сложного. Но Оливия так ловко закрутила волосы в высокую прическу, что и без локонов это смотрелось очень изыскано.

– Вы красавица, госпожа! – восхитилась служанка, глядя на меня в зеркале. – И волосы как мед. И фигура! Просто принцесса!

– Старенькая я для принцессы, – грустно улыбнулась я. – Но за комплименты – спасибо.

– Ой, да перестаньте. Вы прекрасно выглядите. Роскошно.

– Ладно, пойду я.

– Ой, – вспомнила Оливия, зачем она меня вызывала. – Вы правы. Негоже заставлять милорда ждать.

И я поспешила вниз.

– Госпожа Лиззард! – улыбнулся мне милорд Милфорд. – Вы прекрасно выглядите. Совсем не так...

– Шир! – прервал его милорд Верд. – Остановись. Добрый вечер, госпожа Лиззард.

– Добрый, отозвалась я.

Хозяин дома выглядел каким-то раздраженным. Нахмуренный лоб с поперечной морщиной, поджатые в тонкую линию губы. Словно его друг не пообщаться с ним заехал, а привез какие-то новости. На редкость неприятные.

– Распорядитесь на счет чая, пожалуйста, – милорд Верд отвел от меня взгляд и снова уставился на огонь в камине.

– Да, милорд, – я позвонила в колокольчик – и отдала распоряжение Оливии.

– Присаживайтесь, – а вот милорд Милфорд пребывал в отличном расположении духа – или просто считал необходимым улыбаться. – Пообщайтесь со мной, пожалуйста. А то мой друг гипнотизирует пламя, словно желает, чтобы оно ответило на все его вопросы. А меня попросту игнорирует.

– Ты же не даешь ответы на вопросы, которые я задаю, – буркнул милорд Верд.

– Так что вся надежда не вас, госпожа Лиззард, – милорд Милфорд сделал просящее лицо. – Вы же не дадите погибнуть моему вечеру ?

Оливия вкатила столик, я чуть улыбнулась, поймав ее недоуменный взгляд. Действительно, картинка получалась презанятная: хозяин сидит в кресле у камина – с крайне непростым выражением лица. А мы с милордом Милфордом сидим рядом на диванчике – и улыбаемся.

Так... новый виток сплетен мне обеспечен...

– Я разолью чай, спасибо, Оливия, – сказала я, пытаясь скрыть улыбку.

Поднесла чашку милорду Милфорду, потом хозяину дома.

– Пожалуй, я буду что-нибудь с содержанием алкоголя, – отрицательно покачал милорд Верд головой, – спасибо.

– Скажите, госпожа Лиззард, – обратился ко мне милорд Милфорд. – О чем положено разговаривать с дамой?

– Ни за что не поверю, милорд, что вы не знаете! – улыбнулась я.

А про себя подумала: "И вот откуда я могу знать, о чем положено разговаривать с их высокородными дамами?"

– О поэзии? – у начальника контрразведки получилось испуганно.

Я отошла от мрачного хозяина дома. Уселась на диванчик, налила чая теперь себе.

– Вам стихотворение прочитать? – ощущая себя участником утренника в честь Нового года в детском садике, спросила я.

– Если вам не сложно.

Не то, чтобы я хотела декламировать стихи... Но что делать – не спорить же с гостем милорда Верда. Поэтому я начала негромко:

– Непогода – осень – куришь,

Куришь – все как будто мало.

Хоть читал бы – только чтенье

Подвигается так вяло.

Серый день ползет лениво,

И болтают нестерпимо

На стене часы стенные

Языком неутомимо.

Сердце стынет понемногу,

И у жаркого камина

Лезет в голову больную

Все такая чертовщина!

Над дымящимся стаканом

Остывающего чаю,

Слава богу, понемногу,

Будто вечер, засыпаю...

– Браво, – неожиданно сказал милорд Верд. – Мне понравилось. Хотя сложно представить вас курящей.

– А меня стихотворение шокировало, – заявил милорд Милфорд. – Дама – и курить... Фи.

Я улыбнулась.

– А почему стихотворение не о любви? – съехидничал гость хозяина дома. – Дамам же положено любить стихи о любви!

– Не знаю, как у других дам... Плохо у меня, наверное, с любовью, – рассмеялась я, краем глаза заметив, что милорд Верд нахмурился еще больше.

– Госпожа Лиззард, – никак не мог уняться милорд Милфорд. – Может быть, вы еще поете?

– Только если решусь нанести вам тяжелую душевную травму.

Не говорить же ему, что я пою только в состоянии тяжелого алкогольного опьянения. И исключительно романсы. И исключительно мимо. Но тогда у меня душа поет – и какие там ноты...

– А почему такой выбор стихотворения все же? – спросил у меня милорд Верд.

– Осень же...

– Осень, – согласился милорд. И в его голосе послышалась какая-то тоска.

– Да бросьте вы, господа... И дамы! Осень – это не повод для грусти, – продолжил улыбаться милорд Милфорд, но мне в его улыбке почудилось что-то не натуральное. Будто ему и самому было ничуть не веселее, чем его другу, но он изо всех сил старался его вовлечь в разговор – и отвлечь от мрачных мыслей.

– Милорд Милфорд, могу я задать вам вопрос? – проговорила я.

– Попробуйте, – усмехнулся он.

– Вот вы говорите, что дамам положено любить стихи о любви. А вам? Вам лично какие стихи положено любить?

– Прославляющие величие Империи, без сомнения, – ответил начальник контрразведки.

– А вы, милорд? – совсем уж осмелела я и обратилась к хозяину дома.

– Я вообще стихов не люблю. Больше устав военной службы, – милорд упорно пил мутный гномий самогон. И становился еще мрачнее.

– Не верьте ему, госпожа Лиззард, – рассмеялся его гость. – На самом деле у Рэ натура нежная. И изысканное стихосложение ему нравится. Только он это скрывает. Ему не по статусу.

– Вот именно, – отрезал милорд. – Мне много что не по статусу.

– Вы что-то еще хотели спросить, госпожа Лиззард? – спросил у меня внимательный начальник контрразведки.

– Да, – не удержалась я.

– Спрашивайте, – разрешил мне хозяин дома.

– А почему вы называете друг друга так странно?

– Шир и Рэ? – улыбнулся милорд Верд.

– Именно так, – кивнула я.

– Понимаете... – заговорил милорд Милфорд. – Когда мы познакомились в академии – нам, кстати, было по четырнадцать лет, как вашим сыновьям... В общем, Рэ тогда бунтовал и отказывался отзываться на фамилию отца...

– Усеченную фамилию, – поправил его мой хозяин. – Не Тигверд же. А так – для бастарда – Верд.

– Ты же понимаешь, что тогда еще наследный принц Фредерик ничего большего для тебя сделать не мог, – мягко сказал ему друг.

– Понимаю, – пожал плечами незаконнорожденный сын императора.

– Так вот кадет первого курса требовал, чтобы его называли Рэ – по роду матери. И только я один согласился. И потребовал в ответ то же самое. Позвольте представиться, госпожа Лиззард, – начальник контрразведки поднялся.

Я не усидела – и поднялась тоже.

– Эдвард Грегори Шир, милорд Милфорд.

И он церемонно склонился передо мной. Я присела в реверансе и протянула ему руку. Он над ней склонился – и вежливо коснулся губами кончиком моих пальцев.

– За знакомство надо выпить, – дал сам себе распоряжение милорд Верд. И сам поспешил его выполнить. В результате у мужчин в руках оказались рюмочки с гномим самогоном, а у меня – вишневая наливка.

Мы выпили.

Я во все глаза смотрела на начальника контрразведки, ожидая продолжения рассказа. Не дождалась. Поэтому спросила:

– То есть Шир вы по матери?

– Именно так, миледи. Милфорд – титул не родовой, а пожалованный императором за заслуги. И тогда я еще им не был. А на фамилию отца я не откликаюсь. Вообще.

Больше в разговор его завлечь не удалось. Милорды выпили еще крепкого алкоголя. Потом еще. И милорд Милфорд удалился. Хозяин дома пошел его провожать, перед этим отпустив меня отдыхать.

На следующий день все повторилось. После ужина Оливия пригласила меня в гостиную по приказу милорда Верда.

– Милорд, – зашла я – и присела в положенном поклоне.

– Добрый вечер, – улыбнулся мне хозяин дома. – Присаживайтесь.

И он указал на кресло напротив своего.

– Как вы себя чувствуете?

– Не плохо, – осторожно ответила я.

– Я к вам с просьбой.

– Конечно, милорд. Что я должна сделать?

Он сморщился, словно услышал что-то на редкость неприятное.

– Я думаю, вы поняли по вчерашнему вечеру, что Шир принес мне неприятные новости. И теперь я должен принять важное решение. От него зависит жизнь человека. Хорошего человека... Я должен поступить определенным образом. И я это знаю. И все это знают... И никому не приходит в голову, что я могу поступить как-то по-другому...

Милорд замолчал, опять уставившись в огонь.

Он не хотел совета – нет. И я это знала. Кто я такая, чтобы что-то советовать ему, тем более будучи абсолютно не в теме проблемы. Я поняла, что просто ему хотелось почувствовать человека рядом...

– Но я пытаюсь понять, смогу ли я видеть себя в зеркало, если поступлю как должно...

– Если от вас никто не ожидает сюрприза, может, стоит удивить? В том числе и самого себя?.. – неожиданно вырвалось у меня.

– Спасибо, – улыбнулся он.

– Может быть, приказать подать чай, милорд?

– А вы хотите чаю?

– Нет, – честно ответила я.

– Я его вовсе не люблю, – признался он мне с таким видом, будто выдавал государственную тайну.

Я рассмеялась.

– Скажите, а почему пить со мной чай в гостиной вы соглашаетесь, а ужинать вместе отказываетесь?

– Вопрос не ко мне, а к тем, кто придумывал правила поведения, приличные для женщины моего положения.

А сама озадачилась вопросом: "А кстати, почему?.."

– И если я приглашу вас на ужин – здесь ли, в доме или в ресторан... Вы будете отбиваться так решительно, словно я покусился как минимум на вашу жизнь?

– Безусловно, – улыбнулась я. Надеюсь, получилось решительно и беспощадно.

– А зачем? – тихо спросил он. – Вы действительно считаете, что я могу вас как-то оскорбить? Или унизить?

– Я просто хорошо помню: кто вы – и кто я, – против воли вырвалась у меня откровенность.

– И что это меняет? – высокомерно вскинул он подбородок.

А вот действительно – что? Мне было приятно общаться с ним. Несмотря на то, что он лорд и так далее... Что касается их правил поведения... Я же не молоденькая девушка на выданье, мне женихов не искать. Так зачем настроение портить. И себе – и ему? Другое дело, что я панически боялась привязаться... Ну, не говорить же об этом вслух.

– И могу ли я вас куда-то пригласить, не натыкаясь на ваше: "Нет, милорд"?

Мы замолчали, пытаясь что-то разглядеть в пламени камина.

– Мне бы очень хотелось выбраться в книжный магазин, – вдруг решилась я.

– Вам наскучили мои серьезные научные книги? – улыбка разгладила черты его лица, выражение глаз приобрело какую-то мягкость и ...нежность что ли?

– Они прекрасны, милорд. Однако хочется и чего-нибудь легкого... Или просто людей увидеть...

– Я свяжусь с целителем. Если он разрешит – отправимся завтра с утра.

Вернулся буквально через минуту:

– Нашу поездку одобрили. Так завтра... Скажем, часов в десять?