Текст книги "Мой ректор военной академии (СИ)"

Автор книги: Тереза Тур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Сначала мы услышали радостный гомон мальчишеских голосов. Потом увидели целую толпу.

– Двадцать два человека – вся группа, – довольно сказал мне на ухо милорд.

– Давайте начинать, господа! – сказал парень постарше.

– И графа Троубриджа с последнего курса, с десятого, притащили, поганцы, чтобы он им дуэлью руководил. Все по правилам. Молодцы!

– Молодцы?! – зарычала я.

– Тише! – мужчина прижал меня к себе, – тише.

А тем временем молодой человек, которого милорд назвал графом Троубриджем, руководил процессом. Послушал отказ противников примириться, дал команду.

И вот уже противники стоял друг напротив друга, обнажив шпаги: сосредоточенный Рэм и мальчишка с изумительно презрительной физиономией.

– Начали! – раздается команда.

Звенят шпаги. Рэм словно сливается с оружием – мальчишка напротив ничем ему не уступает. И я вдруг понимаю, что их дуэль похожа на танец: опасный, смертельный, но удивительно красивый.

В какой-то момент Рэм выстилается по земле, выбрасывает руку вперед – стон его противника, кровь на бедре – и крик графа Троубриджа:

– Остановитесь! Кровь. Проигравший – маркиз Борнмут. Победитель – мастер Рэм Рэ. На этом позвольте объявить дуэль оконченной.

– Нет, – расталкивает гомонящих кадетов какой-то еще недовольный. – Я – секундант маркиза, баронет Кромер, требую удовлетворения. Пусть секундант мастера Рэ сразиться со мной.

– Правила этого не запрещают, – недовольно соглашается с ним граф Троубридж. – Что вы скажете, мастер Пауль Рэ?

– Я согласен, – бледный Пашка достает шпагу, встает в спортивную стойку, несколько раз прыгает вперед, потом назад. – Готов.

– Начали! – снова командует представитель старших курсов.

А дальше все происходит настолько быстро, что я не успеваю заметить, что именно делает мой сын.

Какое-то неуловимое, на бешеной скорости движение вперед. Пашка летит навстречу чужой шпаге – я кричу, но моего голоса не слышно – потому что ахнули в тот момент все. В последний момент сын изворачивается, меняет траекторию движения, перетекает чуть в сторону – и все понимают, что он невредим, а свою шпагу он вонзил над ключицей соперника.

– Остановись! – орет старшекурсник. – Шпагу не вытаскивай! Баронет кровью истечет. Ты ему артерию пробил! Целителя!

Я понимаю, что у меня за спиной никого нет – милорд Верд уже появился на поляне и склонился над раненым. А я не могу пошевелиться. Видимо, как ректор Академии ни спешил на помощь пострадавшему, кинуть на меня заклинание, чтобы обездвижить, он все-таки успел.

ГЛАВА 10

Ночь. Темнота. Если бы меня не обездвижили, я наверняка стучала бы зубами. От холода. А так... Поскольку я была в роли статуи, то даже такого сомнительного удовольствия я была лишена.

В голову лезли всякие мысли о том, что меня тут попросту забыли – я умом понимала, что это бред, да и пофыркивание коня где-то за спиной приносили понимание, что милорд Верд вернется на поляну. Но все равно было жутко.

И чем больше я прислушивалась – тем больше мне казалось, что сейчас на меня выпрыгнет из кустов кто-нибудь плотоядный. Поэтому, когда Гром явно оживился, забил копытами и призывно заржал – ужас охватил меня. Не кричала я только потому, что не могла – милорд не только обездвижил меня, но и лишил голоса.

И вдруг почувствовала, что тело может двигаться. Ноги подогнулись – и я упала на колени. Слезы выступили на глазах – я зашипела, стараясь не ругаться в голос – перейти на русский – великий, могучий и беспощадный – было бы сейчас глупо. Поэтому я рычала и шипела, пережидая боль.

– Простите, – раздался рядом со мной голос милорда. Удивилась, услышав в нем нотки раскаяния. – Я задержался. Пока двадцать три человека посадишь под арест... Вы можете встать?

Я поняла, что сейчас милорд Верд просто дернет меня вверх, пытаясь помочь. И что ни к чему хорошему это не приведет.

– Не надо, – прохрипела я.

Он тяжело вздохнул, опустился рядом со мной на колено, положил мне руки на плечи, забормотал на мелодичном непонятном языке. Я его слышала много лет назад именно этот язык, когда над Пашей и надо мной проговаривала что-то мама Рэма.

Боль, оскалившись напоследок, ушла.

– Поднимайтесь, – раздался приказ и милорд протянул мне руку. – Надо вас закутать – вы вся ледяная. Почему вы не догадались взять из дома теплую одежду?

– У меня ее нет, – лязгнула я зубами, поднимаясь с земли и распрямляясь.

– Хорошо, что у меня есть, – мне послышалась в его голосе насмешливая улыбка – и он закутал меня во что-то длинное и теплое. – Я захватил свой плащ из Академии.

Потом милорд Верд подхватил меня на руки, подошел к коню и легко закинул меня боком на седло. О-хо-хо! Как же я завтра ходить-то буду? Не говоря о том, чтобы сидеть? Как они вообще умудряются после езды верхом с отбитым мягким местом договариваться?

Милорд Верд, между тем, вскочил в седло сам, придерживая меня одной рукой. И так ловко у него получалось – загляденье!

Застоявшийся конь резво взял с места бодрой рысью.

– Будет впредь вам наука оставлять мужские дела – мужчинам, – прошептал мне на ухо милорд.

– Так я ни о чем не жалею. И ни на что не жалуюсь, – отвечала я, стараясь не зацикливаться на своих неприятных ощущениях.

– И уже можете говорить, – довольно проговорил он.

Какое-то время мы молчали – я пригрелась, и у меня стали закрываться глаза – и это несмотря на неудобную позу. Мне пришлось изо всех сил бороться с дремотой. Еще не хватало романтично заснуть у мужчины на руках. Я представила, как мы подъезжаем к порогу, как милорд снимает меня с седла... И все это на глазах у прислуги... Представила лица... Нет... Не стоит.

– Вы можете оставить меня у того камня, где забирали? – обратилась я к мужчине.

– Хотите вернуться домой одна? Не хотите сплетен?

– Не хочу, – согласилась я. – Лучше будет, если мы вернемся домой по отдельности. Сначала вы – с парадного крыльца, как положено. А потом тихонько проберусь и я.

– Согласен. Только я сначала прослежу, что вы добрались домой. А потом появлюсь – минут через двадцать. Я, во всяком случае, теплее одет.

Наверное, это было нервное, но я захихикала.

– Что с вами?

– Простите, милорд, но все это... Так нелепо.

– Слухи, порочащие репутацию, вы называете нелепостью?

– Именно так. И всегда не понимала: зачем это кому-то надо... Ну, занимайся своей жизнью – и не лезь в чужую... И все будет гораздо спокойнее и приятнее.

– Возможно, – проворчал он. – Но не в нашем мире.

"И даже не в моем", – хотела сказать я, но вовремя прикусила язык.

– Как Рэм и Пауль?

– Рэм – хорошо. С чувством выполненного долга. Пауль же... В смятении. Я у него поинтересовался еще – была ли у него задача убить юного барона. Ваш сын ответил, что нет. Тогда я задал вопрос – почему он таким образом выстроил поединок? Не прощупывая противника, не интересуясь его стилем ведения боя, так рискованно... Один удар – и смертельный...

– Они в карцере заперты поодиночке?

– Естественно.

– Бедный мальчик. Он с ума сойдет от переживаний...

– Оставьте эти... стенания. Он – мужчина. И должен понимать, что делает. К тому же, ему некогда переживать. У него задание – подготовить доклад по кровеносной системе. Вены, артерии. Куда бить, чтобы противник истек кровью практически мгновенно. Куда бить, чтобы не дать подняться, но не убить. Куда бить, чтобы напугать – не больше. Куда и как бить, если речь идет о дуэли до первой крови. Книги ему доставят.

Я задумалась. Паша ведь занимался спортивным фехтованием на рапирах. Они же в защите – в кевларовых куртках. Да и на острие шпаги надет специальный наконечник. Ударить надо быстро – в любую часть туловища – "кроме затылка" – так им, кажется, говорили. Вот он и сделал то, чему его учили...Куда открылся юный баронет – туда и ударил. А про отсутствие защиты просто забыл с перепугу...

– Прибыли, – отвлек меня от рассуждений голос милорда. Меня спустили с коня.

– Спасибо вам, – проговорила я – и стала снимать с себя плащ.

– Что вы делаете? – раздраженно пророкотал мужчина.

– Мы же явились домой не вместе и с разных сторон, – холодно-то как! – следовательно, мне весьма проблематично будет объяснить, почему я пришла в вашем плаще. Держите.

– Бегите скорее!

А теперь бархатные нотки в голосе...

Я и пошла. Стараясь идти ровно.

Дом был ярко освещен огнями. В нем кого-то ждали – и мне на секунду стало жаль, что не меня...

– И все-таки эта новая Вероника – его любовница, – услышала я голос Каталины, когда шла по коридору мимо столовой, где ели слуги.

– Да с чего ты взяла? – это уже Оливия.

– Ну, какая с нее прислуга? – насмешливо проговорила наша повариха. – Смешно. Она ведет себя как хозяйка. И мальчишки эти... С ними тоже все не понятно. Может, это дети милорда?

– Не знаю, – не сдавалась Оливия. – Всяко может быть. Но первую ночь госпожа Лиззард провела у себя в комнате. А милорд – как я понимаю – у себя. Правда, Джон?

– Правда, – раздался голос старого солдата. – Только не стал бы милорд вводить в дом любовницу. Не порядок это.

– Но сейчас-то их обоих дома нет, – никак не могла успокоиться Каталина.

– Мало ли у кого какие дела, – это уже был голос мужа Оливии, Натана. – Вряд ли они любовники. Вы вспомните, что было, когда летняя экономка, молоденькая эта... госпожа Вероника, пробралась в спальню милорда. Как он с утра гневался, когда ее у себя обнаружил. Какой крик стоял!

– Конечно, он гневался. Он же прибыл домой изумительно пьяным. А она, девочка-дурочка, этим воспользовалась... А милорд – как любой мужчина – привык выбирать сам... – возмущенные объяснения Джона.

– А вы заметили, что у экономок – и у той, и у этой – имена одинаковые? – спросил Натан.

– И к чему бы это? – добавила Каталина.

– Совпадение! – решительно заявила Оливия.

Я покачала головой – вот что случилось с моей тезкой... Интересно, с чего девочка в постель-то к милорду Верду полезла? С какой такой неземной любви? Хотя... Я вспомнила мужчину – его плавные словно бы и неторопливые движения, взгляд темных глаз, волосы практически серебряного цвета...

Так, матушка. Стоп! А то так можно много до чего додуматься! Я помотала головой, прогоняя вредные мысли, перестала подслушивать – и отправилась наверх, в свою комнату.

Минут через пятнадцать я спускалась вниз – в столовую для слуг. Есть хотелось неимоверно.

– Госпожа Лиззард! – поднялась Оливия. Ее движение повторили остальные. – А мы переживали, где вы.

– Была в своей комнате, – нахмурилась я. – А что случилось?

– Аааа, – Оливия оглядела остальных. – Ничего.

– Тогда будьте добры, подайте ужин. Милорд еще не приехал?

– Нет, госпожа Лиззард, – отвечал камердинер. – Ждем.

– А в какое время милорд обычно возвращается со службы?

– Очень по-разному. Он никогда не предупреждает – поэтому мы всегда наизготовку – и ждем.

– Это правильно, – улыбнулась я Джону. – Всегда приятно возвращаться домой, когда тебя ждут.

На этом все как-то откланялись, разошлись, как я поняла, по своим комнатам. И я осталась одна. Время шло к одиннадцати. Спать хотелось неимоверно, поэтому я, быстро поужинав, отправилась в постель. Но не успела я дойти до комнаты, ко мне подбежала Оливия.

– Госпожа Лиззард! Милорд просил зайти к нему.

– Что еще, – резко поднялась я – и охнула. Спину все-таки прихватило. – Где милорд?

У служанки от любопытства практически подергивались носик и ушки.

– В гостиной, – кивнула она мне. – Милорд только что вернулся.

– Когда мне надо к нему зайти? – уточнила я. – После ужина?

– Он распорядился, чтобы немедленно.

Со всей поспешностью, на которую я была способна, я отправилась вниз.

– Добрый вечер, милорд! – поклонилась я, когда вошла.

– Добрый! – окинул он меня задумчивым взглядом и чуть улыбнулся. – Пойдемте, я хочу с вами поговорить.

– Что-то срочное? – насторожилась я. – Вы даже не ужинали...

В ответ милорд Верд распахнул передо мной дверь. Я вышла – и он предложил мне последовать за ним в кабинет.

Перед кабинетом он снова любезно распахнул передо мной дверь и пропустил вперед.

– Что-то с мальчиками? – резко развернулась я к нему и чуть не налетела прямо на хозяина.

– Нет, – удивленно посмотрел он на меня. – Что с ними может случиться в карцере?

Я взглянула на него с недоумение. Мне хотелось поинтересоваться – чем тогда обязана. Но мне показалось, что это прозвучит грубо.

– Просто...Я обратил внимание, что для вас поездки м-м-м в седле... – как-то неуверенно проговорил милорд Верд, – Это что-то необычное.

– Безусловно, – кивнула я.

– Я дам вам мазь, – решился мой хозяин. – Я приказываю использовать ее, когда мои кадеты занимаются верховой ездой и у них оказываться отбиты... Эммм...

– Спасибо, – искренне поблагодарила я.

– Вам нужно будет намазать... Эммм.

– Поняла, – я на миг полюбовалась на смутившегося вельможу – не смогла удержаться от такого удовольствия, приняла вожделенную баночку. И отправилась мазать пострадавшую часть тела, которую храбрый имперец обозначил, как "Эмммм".

Снова подъем в шесть утра. Спасибо милорду Верду и волшебной мази – чувствую себя хорошо.

Пока одевалась, думала о том, где взять теплую одежду. И ведь не только себе, но и Паше с Рэмом. В волшебном саквояже есть теплая одежда герцогини, но она мне, как и платья, не по размеру. Да и стоимости она не малой. Сразу возникнут вопросы.

Подошла к зеркалу – и тяжело вздохнула – укладываясь спать, я, конечно же, забыла накрутить волосы на местные орудия пыток. Следовательно, на голове была красота неземная – нечто среднее между "я у мамы дурочка" и "не одна я в поле кувыркалась". Взялась за расческу – и стала плести косы – две – по бокам, потом собрала все волосы в одну. Закрутила. Заколола.

Получилось неплохо.

Отправилась инспектировать кухню. Каталина, к моему удивлению, поприветствовала меня вполне любезно. Тесто на оладьи было уже готово.

– Буду жарить, когда Джон сигнал подаст, что его милость встал. Суббота все-таки. Он, если ничего срочного, на службу не ходит. Поэтому поднимается поздно, – просветила меня повариха.

– Вам нужна помощь во вторник? – спросила я.

– Какого рода помощь?

– Все-таки торжественный обед. Шесть человек. Да еще и нас, слуг, пятеро. Можно приглашать кого-нибудь из деревни для черновой работы. И я могу приходить помогать.

– Вы хотите сказать, что встанете у плиты?

– При необходимости – конечно. Там что у нас запланировано?

Пару часов мы провели за мирной беседой о том, как лучше организовать процесс готовки с учетом того, что я планировала ввести в питание всяческие печености, о которых мечтал милорд. А с ними возни было много...

Затем у порога раздался какой-то шум – и я поспешила на господскую половину.

– ..Немедленно! – сердито распоряжался в нашем холле какой-то посторонний господин. Рядом с ним стоял еще один величественный и надменный милорд.

Джон пытался объяснить, что милорд еще не принимает, но его не слушали – на него кричали.

– Доброе утро, милорды, – выдохнув, я вышла к полю боя. – Госпожа Лиззард, экономка. Чем я могу помочь вам?

– Мы должны увидеть милорда Верда. Немедленно, – холодно приказал господин, молчавший до этого.

– Конечно, господа. Как прикажете доложить о вас?

– Герцог Борнмут и барон Кромер.

– Прошу вас, милорды. Если вы соблаговолите пройти в гостиную – вам, безусловно, будет удобнее дожидаться. Слуга доложит о вас немедленно.

Перед тем, как присесть в положенном книксене, я выразительно посмотрела на Джона, запрещая ему спорить и возмущаться.

Господа, недовольно зыркая по сторонам, прошли в открытую для них дверь, что вела в гостиную.

– Не торопитесь, – одними губами сказала я, подойдя почти вплотную к Джону. И прошла вслед за господами. – Может быть, прикажете подать кофе? Или что-нибудь из бара?

– Нам нужен милорд Верд, – поджал губы герцог с таким же противным лицом, как и его фамилия.

– Мы, безусловно, поспешим выполнить распоряжение вашей светлости, – с неимоверной почтительностью отозвалась я.

Они пыхтели, кидали на меня презрительные и высокомерные взгляды, призванные, наверное, размазать меня по этой самой роскошной гостиной. Я почтительно им улыбалась, стояла на вытяжку – время от времени приседала в книксенах – и предлагала чего-нибудь откушать или отпить.

Пока никто из них и не догадался, что я издеваюсь. И заодно, даю возможность выспаться лорду Верду.

Шаги милорда я услышала минут через пятьдесят, когда наша беседа с посетителями пошла по очередному кругу. Вельможи и так явились весьма и весьма раздраженными, а теперь попросту кипели. Нехороший цвет лица благородного герцога и не менее изысканного барона радовал глаз.

– Чем обязан, господа? – распахнулась дверь – и на пороге появился милорд Верд. – Госпожа Лиззард, можете быть свободны.

Короткий поклон – и я удаляюсь. Зачем же смущать мужчин своим присутствием – подслушивать можно и под дверью. Благо, никто из них особо не сдерживался – и все говорили на повышенных тонах.

Я быстро пересекла холл, зашла в коридор, ведущий на служебную половину, обошла парадные покои – и вышла в смежную с гостиной библиотеку.

– Ваши ублюдки напали на наших детей! – гремел голос герцога. – Я требую, чтобы их судили за попытку убийства.

– Как вы вообще допустили, чтобы рядом с наследниками наших родов оказались подобные... Мастер Рэм Рэ и мастер Пауль Рэ? – а этот голос – барона – полон презрения.

– Мы требуем! – снова завелся герцог.

– На каком основании вы можете что-то требовать от меня? – а вот голос милорда Верда был спокоен и негромок. – Хоть что-то?

Повисла тишина.

– Вы слегка переоцениваете свое значение в иерархии Империи, – его спокойствие было высокомернее и оскорбительнее их криков. – Требовать от меня чего-то может лишь Император. Даже наследник на данном этапе имеет право лишь подчиняться – поскольку он кадет моей академии. Так на каком основании вы беспокоите меня? На каком основании вы называете моих воспитанников ублюдками? Кто вы, чтобы сомневаться в чистоте их происхождения?

– Что? Вас это зацепило? – голос одного из "гостей" наполнился предвкушением. – Вы еще не привыкли, что после вашего появления на свет, старинный род Рэ ассоциируется лишь с появлением бастардов?

– Барон... – ленивая насмешка в голосе милорда Верда. – Вы что – всерьез думаете, что я начну кидаться перчатками и вызывать вас на дуэль? Оставим это мальчишкам первого курса, дуэль которых я наблюдал вчера во всех подробностях. Ваши сыновья, должен отметить, не только дурно воспитаны, но и плохо обучены фехтованию. Они получили по заслугам, только и всего...

– Что?!! Да как вы смеете!!!

– Вам что-то не нравится в моих словах? – любезно поинтересовался мой хозяин. – Так не стоило врываться в мой дом и тревожить меня. Что касается ваших сыновей. Знаете, какие у меня полномочия относительно юных дворян, что воспитываются у меня в Академии? Мне рекомендовано их не убивать – только и всего. Все остальное мне не только разрешено, но и приветствуется его императорским величеством.

– Они же дети. Наши дети...

– Они – будущие солдаты Империи. И чем быстрее вы это осознаете, тем лучше будет не только для них, но и для вас. Что касается меня... Я принадлежу не себе – а Императору и Империи. И вам это хорошо известно. Только если Император отдаст приказ вас уничтожить – я вас уничтожу. Или лично. Или весь род – до последнего младенца – как будет угодно моему повелителю и отцу. Да, я его ублюдок и бастард. И горжусь этим. А теперь прекратите истерику – и покиньте мой дом.

ГЛАВА 11

– Подслушивали? – резко распахнув двери в библиотеку, рявкнул милорд Верд.

– Да, милорд, – бодрым голосом девочки-отличницы отрапортовала я и преданно уставилась ему прямо в глаза.

Уставился на меня, изо всех сил хотел продолжить возмущаться, но... не выдержал и рассмеялся.

– Спасибо вам! – вдруг сказал он.

– За что, милорд? – действительно удивилась я.

– Я тоже был какое-то время в библиотеке, пока вы беседовали с моими гостями. Вы их нарочно отвлекали?

– Мне хотелось, чтобы вы хоть чуть-чуть отдохнули, – смутилась я. Решительно заставила взять себя в руки и поинтересовалась. – Милорд, прикажете подавать завтрак?

Неделя прошла спокойно. Я обвыклась, Каталина не бунтовала, Джон стал относиться ко мне с симпатией. В понедельник мы вычистили дом – все заблестело. Во вторник состоялся обед – те пятеро, что приглашаются на обед милордом, оказывается, пишут у него диплом. Из них я опознала только графа Троубриджа – видела на поляне, где фехтовали мои сыновья.

Отметила, что по тому количеству продуктов, что кадеты способны поглотить, у меня сложилось ощущение, что в Академии не кормят вовсе. Хорошо, что об этом знала повар – и на этот раз Каталина решила меня не подставлять – еды мы с ней наготовили вволю.

Утром следующего дня я отправилась прогуляться в деревню. Вилли, который каждый день приходил в поместье, на работу, отправился меня сопровождать.

– Вилли, – спросила я у него. – А ты где-нибудь учишься?

– Я умею читать, писать и считать, госпожа, – гордо сказал мальчишка. – Я ходил в школу при храме Стихий. Три года.

– А кем бы ты хотел стать?

– Все равно – кем, – нахмурился Вилли. – Только бы выбраться отсюда. И маме помочь мелких поднять. Она совсем измучилась. А я... не хочу слугой быть.

Хотела погладить его по голове, но удержалась – мало ли обижу.

– Нет, госпожа, вы не подумайте, – вдруг засуетился он. – Я вам благодарен и... мне нужна эта работа, но...

– Все в порядке, – успокоила его. – Я понимаю.

Хотела спросить про отца. Но – прикусила язык. Мало ли что...

– Я уже все решил, – серьезно сказал Вилли. – Мне бы только до шестнадцати лет вес набрать, чтобы меня в армию взяли. А там... И жалование можно будет маме отдавать. И потом – если все будет в порядке – в дорожники устроиться. Отставников милорд Верд организовал так, чтобы они должности при государственных трактах получали. А если что... Опять же – пенсия моим будет.

Покачала головой – такие взрослые рассуждения от такого малыша.

– А сколько у твоей мамы детей?

– Со мной – четверо, – ответил мальчишка. И вдруг, словно решившись, признался мне. – Вообще-то я хотел бы мосты строить. Через реки.

Мы прошлись по рынку. Я купила огромных краснощеких яблок. Отобрала несколько с собой. Договорилась, чтобы остальные доставили в поместье. Да побольше! Побольше!

Уже на выходе с рынка мое внимание привлекла женщина с ягодами, похожими на крупную малину. Попросила попробовать. И даже зажмурилась от удовольствия. Сладко!

– Возьмите, госпожа, – обратилась ко мне женщина. – Я лимарру в лесу собирала, хорошая ягода. Последняя. Еще неделя от силы – и отойдет.

– Эту я заберу, – кивнула я на два оставшихся туеска. – А к выходным вы можете такой же набрать – и принести ее сразу в поместье милорда Верда?

– Конечно, госпожа! – радостно закивала женщина.

"Вот мальчишки обрадуются!" – подумала я.

Больше мне ничего не приглянулось – и мы отправились в обратный путь. Уже на выходе из деревни я вспомнила, что не зашла в лавку к мяснику и не уточнила – мы решили печь пироги с мясом и грибами – и нам на завтра нужна была говядина.

Поэтому я отправила Вилли с поручением, а сама поставила корзинки с яблоками и малиной на землю и приготовилась ждать моего помощника.

– И все-таки милорду Верду как-то не везет на женщин! – раздался чей-то оглушающий мужской голос.

– И что тебе-то за печаль в этом, сержант! – загоготал другой такой же не тихий бас.

– Да я!!! – взревел голос. – За командира!!!! Переживаю.

– И за всеми его бабами присматриваешь?! – новый издевательский голос.

– Да пошел ты!!!

Я поняла, что остановилась на изгибе мощеной булыжниками улочки, куда долетали вопли из трактира неподалеку, который как раз и находился на окраине деревушки.

– Да сколько у него тех женщин было? – этот голос был совсем пьяненький. И мирный.

– Сначала... Луизочка эта – вся такая... Он еще жениться хотел. Потом, когда она за барона своего замуж выскочила – всяких актрисулек и балеринок было...

– Не-ме-ря-но! – снова раздался самый громкий голос. – Силен командир!

Звон посуды и крики:

– За командира! За милорда Верда! Бра-бра-бра!!!

Потом кто-то расстроено протянул:

– А теперь у него – что за крокодилица?

– Графиня какая-то. Все фифу из себя корчит – а сама – змеюка-змеюкой...

– Да... Лучше уж честные давалки за деньги, чем эта...

Тут ко мне подбежал Вилли с докладом, что поручение выполнено. И отвлек меня от подслушивания интереснейших сведений о моем хозяине. Я вздохнула, но при ребенке стоять и следить за разговором пьяных солдат было не ловко. Поэтому мы отправились домой.

Вечером, после того, как все дела были переделаны, Вилли – покормлен и отправлен домой, я отправилась на прогулку. С собой я взяла один из туесочков с малиной. Быстро пересекла сад и цветник, вышла за калитку и направилась к любимому огромному камню. Там с одной стороны были удобные выступы. По ним я забралась на самый верх. Уселась, расправила юбку. И стала любоваться на солнечные закатные лучи, что пробивались через кроны деревьев, не забывая класть ягодки на язык.

..Значит, женщин в жизни милорда Верда – не мало. Хотя, странно было бы думать что-то другое... Так, мать, а тебя-то это все каким боком задевает и раздражает?

Тут я прислушалась к себе и осознала – мда... И задевает. И раздражает. И с чего вдруг? Он мне кто – хо-зя-ин. И человек, давший нам приют и защиту в сложное время. Так что – пеки свои блинчики, радуй милорда и... все.

Тут в мои мысли ворвался крик:

– Госпожа Лиззард!

Я подпрыгнула на камне, понятное дело – потеряла равновесие и стала падать вниз. Я даже не успела понять, что происходит – не говоря о том, чтобы испугаться. Меня подхватила какая-то сила – обжигающе горячая, но аккуратно-нежная, и водрузила обратно на камень.

Вот тут у меня испуганным зайцем застрекотало сердце. Я пришла в себя, огляделась. Я была на камне, возле стоял, уже спешившись, милорд Верд.

– Я испугал вас? – спросил он, заглядывая мне в глаза.

– Задумалась просто.

– Простите, я не хотел. Просто увидел вас. И обрадовался.

– И лимарру просыпала, – невпопад ответила я.

– Зачем вы вообще на этот камень забрались, – недовольно протянул он. – И сидите на нем, ничего не подстелив?

Милорд Верд протянул мне руку, заставил подняться, сгреб рассыпанные ягоды ладонь, подул на них – как мальчишка, право слово. И положил все в рот. Довольно зажмурился. Насмешливо мне улыбнулся. Потом снял с себя знакомый мне уже плащ, кинул на камень.

– Вот теперь можете садиться, – довольно пророкотал он. – Не простудитесь.

Запустил руку в туесок с ягодами, сгреб часть. И опять высыпал себе в рот.

– Вот что я люблю из ягод – так это лимарру, – признался он мне. И сразу же отошел. Взял коня за повод и направился к дому.

– Милорд Верд! – окликнула я его, чтобы поблагодарить.

– Если вы хотите сказать, что вам неловко будет объясняться со слугами, откуда у вас взялся мой плащ, то вы можете оставить его здесь, на камне. Я заберу утром.

А вот теперь в его голосе были недовольные, рычащие нотки.

– Хорошего вам вечера.

Резкий кивок – и милорд удаляется.

И вот что это только что было? Я даже не успела сказать, что он меня не так понял.

Прошел день, потом второй. Я практически не видела милорда – он приходил поздно, уходил рано. Поскольку я быстро разобралась с ведением хозяйства, у меня образовалось достаточно свободного времени – я опять стала читать. Особенно мне была интересна история и география того мира, в который я попала.

Здесь были два огромных материка – один в восточном полушарии, другой в западном. Большой остров, который назывался Запретные земли. И целая россыпь небольших островов, где одиночных, где грядой.

На материке в Восточном полушарии самым большим государством была империя Тигвердов – по фамилии императорского рода. Тигверды – звучало красиво. Кстати, получается, что фамилия моего хозяина – Верд – это фамилия императорского дома – минус три первых буквы. Опять же, признак его незаконнорожденности, как и императорский грифон на гербе, перечеркнутый алой полосой.

"Каково ему живется?" – задала я себе вопрос. Вздохнула, подумав, что нелегко. И продолжила рассматривать атлас здешнего мира.

Еще на этом же материке было – из крупных государств – Османское ханство – на юге от империи. И несколько десятков государств помельче, включая герцогство Реймское – западного соседа империи.

Второй материк, находившийся в Западном полушарии – некая земля незнаемая. Все попытки высадиться на берег оканчивались неудачей. Острова – как и следовало ожидать, были давно и успешно колонизированы. Кроме, как я поняла, Запретной земли. Я полистала справочник. Выяснила, что на этом острове – состоящем практически из одних болот – обитают порождения магии. Например, Кентерберийская змейка. И соваться туда без очень веской причины не стоит.

Сама империя Тигвердов состояла из пяти провинций – Северной, Южной, Западной, Восточной и Центральной. Столица – город Роттервик. Политика – как я поняла – достаточно жесткая. Воля Императора – это что-то святое. Армия – это элита, дворянство все – военнообязанное.

С самой Империи, все, в принципе было понятно – такая Римская империя, только без гладиаторских боев и рабства. Зато есть дворянство – это те, что попроще, в основном военные. И еще аристократия – те, что гордились протяженностью рода свыше пятисот лет – занимали ключевые позиции. Они стояли во главе управления государством.

Император. Вдовец. Ему было шестьдесят два года, в расцвете сил – в том числе магических. Считалось, что именно сейчас он достиг зрелости. Как я поняла, срок жизни мага – около трехсот лет. Так что, действительно... В самом деле – если жить столько, то шестьдесят два – самый расцвет. Даже свои историки отмечали жесткость, но справедливость правления. Страна достигла небывалого уровня развития, но при этом проявление непокорности подавлялось безжалостно.

Наследник. Пока про него писали мало. Как я понимаю, в его двадцать четыре года он считался мальчишкой, которого активно воспитывали, но ничего серьезного не доверяли.

И третья по значимости фигура – это старший сын императора, его бастард, рожденный вне брака от мелкопоместной дворянки. Милорд Верд, в доме которого мы с мальчишками и очутились по воле случая. Имперский палач, ненавидимый за жестокость во многих провинциях. Ублюдок, ненавидимый аристократами за влияние на императора и наследника. Очень одинокий человек – как я поняла.

Еще я активно искала в любой литературе, какое отношение имеет герцогство Реймское к империи Тигвердов.

Оказалось, это единственная провинция в Империи, которая сумела выйти из состава империи. И случилось это при прадеде нынешнего императора.

За свою независимость герцогство сражалось отчаянно. А имперцы, чтобы удержать богатые территории, перекрыли поставку продуктов питания в горные области. Начался голод. Но жители маленькой страны и тут сумели выкрутиться. Они заключили договор с другой крупной страной – Османским ханством – и те доставляли им продукты порталами. За это им платили не просто драгоценными камнями, но драгоценностями короны – как я поняла, это были какие-то очень сильные магические артефакты.