Текст книги "Мой ректор военной академии (СИ)"

Автор книги: Тереза Тур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 30

Милорд Верд ничего мне не ответил, стряхнул с пальца кольцо с грифоном, надел его на меня. Странно, но оно сразу подстроилось под мой размер. Мужчина между тем на мгновение закрыл глаза – я почувствовала, словно вокруг меня воздух стянулся в кокон.

– Шир! – раздался у меня над ухом его голос. – Стрелок на юго-юго-западе от этого места.

– Ищем, – донесся до меня удаляющийся голос Милфорда. – Арбалет?

– Именно, – ответил ему мой жених – и мне стало стыдно за свои опрометчивые слова. – Метров триста, сверху. Я вызову еще солдат.

– На Веронику защиту поставь.

– Уже, – и посмотрел мне в глаза.

– Прости, – прошептала я.

– Пойдем в дом, – вместо ответа сказал он – достаточно злобно. И потащил за собой.

Успела ухватить взглядом изумленные взгляды слуг – даже Каталина вышла из кухни, чтобы лицезреть наше триумфальное возвращение домой. С непростым выражением лица меня и втащили в кабинет, где, не далее как днем, уже происходили наши разборки.

– Вы вчера встречались с бароном Кромером?

– Нет, милорд Верд, не с ним.

– Каким образом вы договорились о встрече сегодня?

– Никаким. Он направлялся в поместье, думая, что здесь находятся его жена и сын – и встретил меня.

– Для людей, которые встретились случайно, вы беседовали слишком... мило.

– Вас бы больше порадовало, если бы он меня убивал – как планировал до нашего разговора?

– Как это? – спросил милорд Верд практически нормальным тоном.

– Ну, уж не знаю, как там у вас принято истреблять невест тех, кого ненавидишь...

– Ника... – и он бросился обнимать меня. – Ты не представляешь, что я пережил, когда мне сообщили, что барон Кромер ушел из-под наблюдения. А потом и о том, что сработала тревога в районе моего поместья. Я дал команду – переноситься в поместье сразу мы не решились – неизвестно, какая обстановка. Организовали переброску неподалеку. И что я вижу? Вы разговариваете. А потом он взял тебя под руку...

– Кто его убил?

– Не я. И не мои люди. К сожалению, я вообще не уверен в том, что стреляли в него. Он стоял слишком близко к тебе. В последний момент покачнулся, словно что-то почувствовал – и пытался закрыть тебя собой.

– Так... Это было покушение на меня?

– Пока не знаю.

– Перед самым выстрелом он сказал, что вас попытаются достать через меня. Но он в этом участвовать не будет.

– Какое благородство! – прошипел милорд Верд.

Я закрыла глаза. Нет, я понимаю – они друг друга недолюбливали. Да что там – больше того, они были врагами. Но человек же погиб... Вот только разговаривали – один звук, одно чье-то движение – и его нет. И только его сын, наверное, огорчится, узнав, что он – сирота... Когда-нибудь.

– Оливия, – голос милорда пробился через вязкую удушающую пелену, которая застила все вокруг. – Лекарства миледи принеси. Скорее.

И через какое-то время:

– Как это – она их унесла? Почему не доставили новые? Джон, придворного целителя вызывай! Кто прошлый раз лечил! Ирвина.

Я пришла в себя на диване в гостиной, укутанная пледом. За моей спиной находился милорд Верд, который меня обнимал – и крепко-крепко прижимал к себе. Возле хлопотал смутно знакомый мужчина, которого я помнила по болезни.

– Простите за истерику, – мне стало неловко. – При мне никого еще не убивали.

– Ника, – прошептал мне в ухо милорд Верд, – слава стихиям.

– Вот и хорошо! – обрадовался целитель. – Милорд, лекарства я отставил. Пить регулярно принимает еще неделю. Мерная ложка три раза в день. И – никаких волнений.

– Мне доложили, что на Веронику было совершено покушение, – в нашу гостиную стремительно вошел император. – Ричард, что тут у вас?

– Ваше величество, – склонился целитель.

Мы тоже попытались подняться с диванчика, но нас остановили раздраженным:

– Оставьте это!

И император Фредерик вопросительно посмотрел на целителя:

– За исключением нервного потрясения, с миледи ничего не произошло, – отчитался он. – Помощь оказана.

– Завтра осмотрите невесту моего сына еще раз, – распорядился император.

– Слушаюсь, – поклонился целитель.

– Можете идти.

Мы остались втроем.

– Что произошло?

– Вероника отправилась погулять вокруг поместья, – злобно отозвался милорд Верд.

– На самом деле, я пошла в деревню, – поправила я.

– Зачем? – хором взревели и император, и его сын.

– За газетой, – опустила я голову.

– И как вам новости? – злобно посмотрел на меня милорд Верд.

Я ему не ответила.

– Кто посмел напасть? – спросил у сына император.

– Шир прочесывает местность со своими людьми. Плюс там еще мои. К утру будет понятно.

– Прикажи усилить охрану Академии – там ваши дети, – распорядился император.

Услышав про то, что опасность может грозить и Паулю с Рэмом, я попыталась вскочить, чтобы узнать, что с ними.

– Отец, – недовольно протянул милорд Верд, удерживая меня. – Вероника и так не в себе. Я не думаю, что сыновьям что-то угрожает. Охрана после нападения герцога Борнмута усилена.

– Добавьте людей. А еще лучше... Ричард, а, может, ты уберешь семью отсюда на пару дней. Смена обстановки и твоей невесте, и мальчикам пойдет на пользу. А я тем временем перетрясу всех в этом государстве и объясню, на кого можно охотиться, а на кого – нет.

– Вы думаете, отправлять ее куда-нибудь, пусть даже с охраной – это разумно?

– Зачем с охраной? Поезжай сам.

– Но расследование...

– Мы с Милфордом управимся.

– А назначение нового прокурора?

– Без тебя не будем ничего предпринимать. Заодно и посмотрим, кто замешан. Не торопясь, тщательно. А то назначишь – и опять на рудники. Или на плаху. Так утомишься документы готовить.

– Ваше величество, я вообще не уверена, что покушение было на меня, – какой у меня голос хриплый.

– Ричард, – посмотрел император на сына.

– Погиб барон Кромер, с которым миледи беседовала в тот момент.

– А с чего вы решили, что беседовать с покойным бароном – это хорошая идея?

– Боюсь, что у меня не было выбора...

– Он вам угрожал?

– Он хотел узнать, в поместье ли его жена и сын.

– А они в поместье? – невольный взгляд черных глаз императора уставился на сына.

– Нет, Ваше величество, – иронично склонился перед ним милорд Верд.

– Но их тут нет не потому, что ты ничего не предпринимал...

– Совершенно верно. Кто-то меня опередил. И я не знаю, где они.

– Только не говори, что планировал похитить еще и юного баронета Кромера.

– Честно говоря, эта идея мне в голову не пришла. Я собирался освободить лишь Луизу – и укрывать ее.

– Вы с таким напыщенным видом говорите мне правду, – протянул недовольно император, – что я иногда жалею, что вы мне не лжете.

– Только прикажите, – надменно ответил его сын.

– А каким же образом вы не ввязались в этот рыцарственный, но совершенно нелепый порыв?

– Я проспал, – в голосе милорда Верда послышалось смущение.

Император с явным удовольствием расхохотался.

– Миледи Вероника, я должен вас поблагодарить. Помимо того, что мой сын – счастлив, вы еще и на редкость благотворно на него влияете.

Я покачала головой – и почувствовала, как краснею.

– Только я вот чего не пойму, – император уставился на меня в упор. -Почему на Веронике моя защита, которую я ставил на тебя, Ричард, давным-давно? Когда ты был еще ребенком? На тебе из артефактов – ничего. А защитного перстня рода Рэ на твоей невесте нет?

– Так получилось, – ответил милорд Верд.

– Понятно, поругались, – протянул император. – А потом, в критической ситуации, надел на Веронику свое защитное кольцо. Ричард, распорядись на счет ужина, я поем у вас. И перстень рода Рэ принеси.

Он осуждающе оглядел нас и покачал головой:

– Как дети малые, право слово...

– Но, – сын не спешил выполнять приказ отца.

– Ничего я твоей невесте не сделаю. Изволь выполнять.

Милорд Верд не смог ослушаться прямого приказа. Он поднялся с диванчика, коротко поклонился – и вышел из гостиной.

– Вероника, – обратился ко мне император. – Я выдвину вам только одно требование, но я желаю, чтобы оно выполнялось неукоснительно.

– Да, ваше величество.

– Вы можете выяснять с моим сыном отношения вволю. Ругаться с ним, трепать ему нервы. Это ваше право. И, кстати, это ему даже полезно... Единственно, на чем я настаиваю – это на вашей безопасности. Вы не при каких обстоятельствах не будете снимать перстень рода Рэ. Это самый сильный защитный артефакт, который только есть в Империи. И, как бы ни сложились ваши отношения с Ричардом, я не хочу, чтобы он сходил с ума оттого, что не уберег любимую.

– Вы делали этот артефакт для мамы Ричарда? – тихо спросила я.

– Я не делал его – перстень был в семье Рэ с незапамятных времен. Я усилил защиту, доведя ее практически до совершенства.

– А как же тогда получилось, что...

– Моя возлюбленная погибла? – он посмотрел на меня совершенно пустым взглядом.

– Простите, – прошептала я.

– Ничего... Я это уже пережил, – и он закрыл глаза, похоже, что-то вспоминая.

Послышались звуки из столовой – видимо, слуги выполняли распоряжение милорда – и накрывали стол к ужину. Император вздрогнул – и очнулся.

– Она бросила им в меня, сообщив, что отпускает. Что устала от наших отношений. Что мы и не вместе, и не порознь... Что она хочет дочку – но у нас ее никогда не будет. Чтобы я убирался к жене. Я никогда себе не прощу, что ушел тогда – и забрал этот перстень. Хотел дождаться, пока любимая остынет... А получилось так, что попал на похороны. И я даже не смог увидеть ее в последний раз – она была изуродована так, что гроб был закрытый.

– Сочувствую, – я вытерла слезы.

– Спасибо. Но посочувствуйте и Ричарду. И не снимайте перстень. Будем считать это моим приказом. Вы выполните его, миледи?

– Да, ваше величество.

– Мы все – и я, и Ричард, и Брэндон – вы, кажется, с ним уже познакомились...

Я кивнула.

– Так вот – мы все очень одинокие люди. Наверное, более чем одинокие. Неприятные, циничные, временами гнусные. Очень жестокие. Но тем более мы ценим тех немногих людей, которых подпустили к себе. Вы – одна из этих немногих. Вы как солнце для Ричарда. Как дочь от любимой женщины, которой у меня нет, для меня... Вы – умная, не наивная, но такая открытая. Не подвергайте себя лишней опасности. Поберегите себя. И еще. Я даю вам право обращаться ко мне лично по любым вопросам. За любой помощью. Просто позовите.

– Я звала Ричарда, когда еще не знала, к чему приведет моя беседа с бароном Кромером. Барон просто меня заглушил, – пожаловалась я.

– Надо подумать, как это обойти. Я все время забываю, что вы – не маг, – покачал головой император. – Я дам поручение разобраться с этой проблемой. И сам подумаю, что можно сделать.

– Спасибо, – улыбнулась я.

– И... не читайте газет. Ничего правдивого или хорошего вы там не увидите.

– Рэ! – где-то хлопнула дверь и раздался голос милорда Милфорда. – Стрелок ушел.

– Будешь ужинать? – услышали мы ответ милорда Верда. Кстати говоря, не сильно удивленный принесенными новостями.

– Давайте-ка и мы пойдем в столовую, – распорядился император. – Жаль, что я сегодня спонтанно, и ваших волшебных пирожков не будет.

– Я пекла плюшки с лимоном для милорда, – смутилась я. – Но там на всех хватит.

– Пожалуй, лучшая новость за сегодняшний день, – скупо улыбнулся император.

– Все-таки Ричард потрясающе на вас похож, – вырвалось у меня.

– И это, во многом, примиряет меня с жизнью, – тихо сказал он. И потом добавил, желая сменить тему разговора. – Как-нибудь пригласите меня на пирожки. Только без покушения, пожалуйста.

И он пошел вперед, заставляя меня идти вслед за ним. И даже отворил передо мной дверь.

– Хорошо, ваше величество, – согласилась я.

– Только не надо такой паники, как прошлый раз.

– Бедная наша повар. Она, должно быть, места себе не находит, что сегодня мы принимаем вас не так, как положено.

Когда мы вошли в столовую, милорды нас уже ждали.

– Ваше величество, – поклонился ему милорда Милфорд.

– Результатов нет?

Милорд Милфорд дернулся, но только отрицательно покачал головой.

– В течение недели мы официально представим миледи Веронику двору, – распорядился император. – Хватит двусмысленностей. Подданные должны знать, кто у нас кто. Я дам распоряжение устроить прием.

– Ваше величество, – поклонился милорд Верд, весьма и весьма недовольный.

– Вы не сможете все время скрываться ото всех в твоем поместье. К сожалению, не сможете, – тихо проговорил его отец. – А пока – уезжайте. Сразу после ужина. Мне так спокойнее будет. А теперь давайте поедим. Кстати, я сегодня и не обедал.

ГЛАВА 31

– Вот чего мы сюда приехали? – ворчал Паша, обозревая темноту вокруг. – У нас завтра день халявный – фехтование и магия. А так придется отрабатывать... Милорд Верд, а, может, вы за нас похлопочете, чтобы нам не пришлось за прогулы отдуваться?

– Еще чего... – насмешливо посмотрел на нахального мальчишку милорд и тут же спросил с искренним любопытством. – А что такое "халявный"?

– Ну, это напрягаться не надо, – осторожно пояснил сын, посмотрев на мое недовольное лицо.

– Пауль на свои выражения уже всю Академию подсадил, – наябедничал Рэм.

– Кстати, "подсадил" – это тоже его выражение, – улыбнулась я.

– Ну, надо же, – скривился юный герцог. – Я и не заметил. Эти слова – они такие приставучие.

– Надо же, – пробормотал Паша, – мам, у вас с Рэмом, когда я не по-литературному говорю, а по-нормальному, даже выражение лица одинаковое.

– Ваш молодежный жаргон – не норма! – отрезала я.

– Мама, не занудничай. Тебе не идет, – ответило это чучело, делая умилительную мордочку.

– Не-а, – отрезала я. – Раньше было выразительнее. Сейчас у тебя в повзрослевших глазах слишком много ехидства плещется.

– Облом.

– Павел! – синхронно зарычали я и Рэм.

Раздался смех. Мы втроем переглянулись – и поняли, это хохотал над нами милорд Верд.

Мы действительно отправились сразу после ужина. И, конечно же, после того, как милорд Верд надел мне перстень обратно на палец.

Я поднялась к себе, взяла тревожный саквояж. Переоделась. Сунула туда три платья. На всякий случай.

– Готова? – спросил у меня Ричард.

Я кивнула. Мы забрали из Академии Пашу и Рэма. Запретили им задавать вопросы. Милорд Верд замер на секунду – и перед нами заискрилось разноцветное марево. Мы шагнули. У меня после портала чуть кружилась голова.

И вот мы непонятно где. Но здесь тепло. Тоже ночь. Воздух вкусно пахнет морем. Мы стоим на террасе. И только свет крупных-крупных звезд над головой старается пробиться к нам сквозь нависшие над домом деревья.

– Дом не так давно поставили, – словно бы оправдываясь, говорит милорд Верд. – Он не обжитой совсем. Я здесь еще не разу не был. Может, нужно было слуг с собой взять?

– Давай останемся... без посторонних.

– Да. Ты как раз хотела ото всех уехать. Хотя бы на день.

– Я не думала, что повод будет такой.

– Молодые люди, – обратился милорд Верд к мальчишкам, – дом в вашем распоряжении. Ищите себе комнаты. Свет сможете включить?

Рэм и Пауль, до этого старательно отводившие от нас взгляд, словно мы занимались чем-то неприличным, кивнули – и убежали. Исследовать.

– Пойдем и мы поищем себе спальню.

– А что здесь с продуктами? Из чего готовить?

– Годовой запас продуктов, – и посмотрел на меня с недоумением. – Я же тебе говорил.

– Погоди, – до меня стало доходить. – Это что – твой необитаемый остров?

– Да. Давно хотел побывать здесь. Да и с точки зрения безопасности место практически идеальное. Никто не знает, что я его владелец. Это вообще не наш мир. Только с козами, боюсь, не получится. Я бы не хотел афишировать, что на острове кто-то есть. То есть подвезти их быстро не получится.

– Да я и не особо стремлюсь, – засмеялась я, вспоминая наш разговор о необитаемом острове. – У каждого свое понимание необитаемости...

– И почему в твоем голосе мне слышится издевка? – обнял он меня.

– Тебе померещилось, – ответила я – и потянулась к нему.

Мы расслышали топот двух пар ног.

– Хорошо, что они не бесшумные ниндзя, – успела я отойти от милорда Верда – и даже поправить платье.

– Мама! – издалека закричал Паша, – это мы!

– А кто такие ниндзя? – спросил милорд Верд.

– Это клан наемных воинов-убийц. Тихих и беспощадных.

– Понятно. У нас тоже такие есть. Гильдия убийц называется.

Паша и Рэм выбрали себе для проживания спальни в левом флигеле. Мы, соответственно – в правом. Потом Паша, узнав, что мы на необитаемом острове, потребовал себе шорты и футболку. Я отдала ему саквояж, распорядившись потом принести его мне.

И мы с милордом Вердом поднялись наверх, посмотреть, что у нас со спальней. Кровать была огромная, комната тоже не маленькая. К ней, как и в поместье, примыкала ванная комната. И гардеробная.

– Как тебе? – спросил у меня жених, нежно привлекая к себе.

– Хорошо, – улыбнулась я.

– Только меня беспокоит... Мы с тобой поженимся только через три недели. А что подумают о нас молодые люди?

– Что это не их дело?

– Они же мужчины. И отвечают за тебя.

Я рассмеялась.

– Я как-то привыкла за все отвечать сама. И за своих детей в том числе.

– Знаю, что проявляю преступную слабость, отсутствие выдержки и всяческое нарушение приличий... Но я не могу отпустить тебя в другую комнату.

– Не отпускай, – попросила я. – Мне так хорошо с тобой...

И сама смутилась оттого, как это прозвучало. Я поспешила сменить тему разговора:

– Слушай, раз это необитаемый остров и не надо скрывать, что мы из другого мира... – улыбнулась я, отходя от него. – Это же можно снять эти ночнушки неудобные и надеть любимые джинсы!

– Какие ночнушки? – изумился милорд.

– Прости, но если бы ты знал, как меня ваши платья раздражают!

– А корсеты? – вспомнил он свою нелегкую борьбу с этим видом женской одежды.

– Не то слово!

– Давай снимать? – блеснули его глаза.

– Ма-а-ам! – раздался с первого этажа вопль Паши.

Мы переглянулись – и понеслись вниз.

– Что? – спросила я, оглядывая его на предмет повреждений.

– А что есть поесть?

Я зарычала:

– Ты издеваешься? Я пока вниз летела, все успела передумать!

– Ну, прости. Я просто очень-очень голодный.

– Саквояж верни, – распорядилась я. И развернулась к хозяину дома. – Милорд...

Улыбка его померкла. Выражение лица сразу стало холодное и отстраненное.

– Пойдем, – потянула я его за собой. – Возьми, пожалуйста, саквояж. Паша, мы спустимся... Как только спустимся. Потерпи. Не ори. И не пугай меня.

– Да, мама, – серьезно ответил он, посматривая на непростое лицо молчащего милорда Верда.

Мы поднялись наверх. Он прошел к кровати и тяжело на нее опустился.

– День был тяжелый, – проговорила я – и села рядом.

– Иной раз мне кажется, что все наши отношения – это потому, что я настаиваю. А вы мне не отказываете, потому что вам нужна защита.

– О как... И к этому гениальному решению вы пришли на основании того, что я вас не назвала по имени?

– Скажите, Ника... Как вы меня называете в мыслях?

– Чаще всего "милорд", – честно призналась я.

– Вот видите...

– Что именно я должна увидеть? И услышать? Что вы только что сказали, что я – расчетливая стерва, которая пользуется вами, чтобы забраться повыше и устроиться поудобнее. И спит с вами за статус и защиту. Я это должна была услышать? Хотя, нет. Если через постель – это уже не стерва. Это уже...

– Ника, прекратите.

– Да почему... Вы же этого ждете. Что так все и окажется...

– Тогда – почему?

– Потому что мне слишком непривычно. Потому что я старательно учила, что вы – милорд Верд. Очень боялась неправильно назвать или что-то перепутать. У нас ведь такие обращения не приняты. И потом... Мне просто нравится называть тебя милордом. Тебе идет. И очень романтично...

– Не понимаю... Милорды – это все мужчины вокруг тебя...

– Нет. Ты не понимаешь, – замотала я головой и погладила его по щеке. – Это ты. Только ты... Такой властный. Такой нежный. Такой... желанный.

– Ника, – прошептал он и опрокинул на кровать, нависая надо мной.

– Милорд, – из вредности сказала я.

Скривился, но целовать стал.

– Отнесись со снисхождением к моим тараканам – и я отнесусь со снисхождением к твоим, – прошептала ему я.

– Как это? Что за тараканы? – он так серьезно задумался над тем, что у меня есть какие-то непонятные ему зверьки – даже домогаться перестал.

– Это так говорят, когда у человека в голове есть какие-то пунктики, комплексы, навязчивые идеи. От которых он может и страдать, но на самом деле он их и холит, и лелеет. Это как твоя идея о том, что ты – бастард. Это как моя идея о том, что мне не стоит к тебе привязываться...

– Значит, у нас с тобой в голове тараканы?

– Точно, – рассмеялась я. – Размером со слона.

– И что нам с ними делать?

– Давай попробуем их подружить... – мне надоело с ним разговаривать – и я позволила своим рукам легкие бесчинства.

Платье он на мне все-таки порвал. И ладно, и не жалко... Хотелось скорее дотронуться до него обнаженной кожей. Застонать от его прикосновений... Застонать... Дети...

– Полог я поставил – нас не слышно, – прошептал он мне, – и тоже дал волю рукам. И не только рукам.

– Ричард...

– С тобой надо как можно чаще заниматься любовью, чтобы хотя бы послушать, как ты зовешь меня по имени.

– Так я и не против.

Разве ж только не против... Я сходила с ума от его прикосновений. Я жаждала ему принадлежать. Я даже в какой-то момент подумала о том, что после такой ночи должны на свет появляться дети...

– Дети..., – сказала я много позднее, когда мы уже успокоились.

– Останутся голодные?

– Что? – удивилась я, потому что думала о другом.

– Пауль. Да и Рэм. Их надо покормить, – и он поднялся – и стал одеваться. – Лежи. Я найду хлеба и мяса, сыр должен быть. Там много чего приготовленного, только надо показать им, как это все доставать из стазиса.

– А что это такое?

– Это такое особое заклинание, позволяющее сохранить неживую материю от распада. Бытовая магия, очень удобно. И заклинание, чтобы продукты можно было съесть, совсем простенькое. Пойду, покажу.

Я скользнула в сон. Не знаю, сколько спала, но проснулась оттого, что замерзла. За окном было по-прежнему темно. Ричард еще не вернулся.

Вытащила из саквояжа родную одежду. Никогда не думала, что буду так радоваться джинсам и футболке. А уж нормальные трусики и – какое счастье – обычный бюстгальтер – приведут меня практически в состоянии экстаза. Посмеиваясь над собой, я тихонько пошла по направлению к лестнице.

– ...Недопустимо, – услышала я голос Рэма. – И вы, как никто другой, должны это понимать.

– Должен напомнить, ваше сиятельство, – надо же, милорд Верд, произносит это без иронии, серьезно. И даже как-то...смущенно. – Мы поженимся через несколько недель.

– Дело в уважении, – упрямо гнул свою линию юный герцог. – Миледи Вероника – мой опекун и такое поведение, пусть косвенно, но кидает тень на меня.

Я не знала – злиться мне или хохотать... Или пойти дать по башке. Всем. Это абсурд какой-то. Еще четырнадцатилетние подростки не занимались моим моральным обликом...

– А почему бы вам, уважаемые Рэм и Пауль, не заняться своими делами. И не заниматься моими? – обратилась я к молодым людям.

Они подскочили. Пашка покраснел. Рэм как-то тоже подрастерял напыщенность и уверенность.

– Или вы хотите сказать, что я делаю что-то такое, из-за чего вы можете меня стыдиться? – я переводила взгляд с одного на другого, вынуждая их по очереди смотреть в мои глаза.

– Но, миледи, – начал Рэм. Я не сводила с него взгляд – он смешался.

– Вероника, оставь. Они в своем праве. Они – твои сыновья – и защищают тебя. Не прав в данной ситуации я – и я это признаю.

– Вы все не понимаете. Я счастлива... Я впервые за многие годы счастлива. И вот скажи мне, Паш, как меня можно за это осуждать, – я подняла на него глаза – и поняла, что плачу.

– Мам, прости, – он подошел – и неловко меня обнял. – Просто я переживаю.

– А можно я попрошу не переживать за меня. И порадоваться? Рэм, – повернулась я ко второму мальчику. Обратила внимание на его поджатые губы. – Ты мне стал сыном за это время. Пусть приемным, но я тебя люблю... Я прошу – не надо... Неужели ты думаешь, что от милорда может исходить какая-то опасность для меня?

– Но репутация...

– Когда ты будешь влюблен, когда ты будешь сходить с ума... Тогда мы вернемся к этому разговору. Хорошо? А теперь я предлагаю меня покормить – и отправиться спать.

Идея была хорошая – это я про спать. Однако милорд разглядел мое нижнее белье, когда я стала раздеваться... Оно его так заинтересовало, вызвало такой исследовательский интерес, что заснуть мне удалось лишь под утро. И, между прочим, лифчик он порвал. Ну, вот что за манеры! А еще и аристократ... Приеду домой, надо будет эротическим нижним бельем закупиться. И посмотреть на реакцию милорда... Что-то мне подсказывает, она будет незабываемой.