Текст книги "Мой ректор военной академии (СИ)"

Автор книги: Тереза Тур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Хорошо, милорд, – я поднялась.

– Вы уже уходите?

– С вашего позволения, милорд, я устала.

– Конечно. Идите, Вероника. До завтра.

И он снова уставился в камин, а я пошла к себе, размышляя на тему: "А что это было?.. А что я такое вытворяю?!!"

Мы позавтракали каждый на своей половине. Занялись каждый своими делами – по крайней мере – я. Милорд, как я услышала от слуг, на службу не поехал. Затем мы чинно встретились возле парадной двери ровно в десять утра. Как раз часы хрипло отбивали удары.

– Доброе утро, – поприветствовала я милорда Верда.

– Доброе утро! – ответил он мне. – Вы прекрасно выглядите. Это синее пальто вам к лицу.

Пальто. Другое. Вишневое... В последний раз я выходила из дома, точнее, меня выводили... В черную карету с решетками... Меня ощутимо повело.

– Может, вам рано еще выезжать? – правильно оценил мое состояние милорд.

Я замотала головой – и прогоняя дурноту, и не соглашаясь с ним. Милорд Верд не сводил с меня тревожного взгляда.

– Это надо пережить. И забыть, – сказала я не так ему, как себе. – Просто, может нужны какие-то новые, яркие впечатление, чтобы выкинуть все из головы, как страшный сон.

– Должно быть, вы правы, – тихо сказал он. – Значит, будем сегодня веселиться?

– Согласна... – улыбнулась я.

– Тогда придется заехать куда-нибудь и выпить кофе с пирожными. Какое же веселье без сладкого?

– Каталина нам этого не простит, – рассмеялась я. – И опять будет готовить по утрам овсянку.

– Кстати, надо будет нанять для вас личную горничную.

– Милорд, – осуждающе произнесла я. – Вот с чего вдруг вы решили портить мне настроение? Вы еще мне бальное платье предложите купить!

– Всем известно, дорогая госпожа Лиззард, что бальные платья не покупают готовыми, а шьют на заказ. Так что, когда оно вам понадобиться – придется приглашать портных в дом.

– Вот уже не представляю такой ситуации, чтобы портных в дом приглашать и подобные платья заказывать.

Милорд насмешливо хмыкнул, словно знал что-то, мне еще не известное.

– Скажите, – спросил он, когда экипаж резво катил сквозь торжественно-медный парк. – А что вас радует?

– В глобальном смысле? Или так, по мелочи?

– А что – есть разница?

– Конечно! В глобальном смысле – я очень радуюсь, когда что-то сначала не удается, знаете, кажется совсем невыполнимым. А потом вдруг – раз – и получилось. Ну, это как с Каталиной... Она сопротивлялась до последнего. А потом мы с ней нашли общий язык – и вместе пирожки лепили. Это так замечательно...

– А еще?

– В глобальном... Люблю, когда Павел... в смысле, Пауль дома и находит в себе желание пообщаться... Люблю, когда осенью солнце, и все такое радостно-яркое. Люблю картины – смотреть. Рисовать сама не умею абсолютно. Фанатично люблю книги. Когда-то любила танцевать... Больше, чем любила. Ну, и остальное – по мелочи...

– Что именно?

– Сладкое и крепкий кофе. Бокал красного вина на ночь – только не кислого. Люблю готовить. Люблю выходить на лекции и рассказывать так, чтобы меня слушали. Чтобы захватить внимание аудитории в Академии – и видеть – я чем-то их затронула...

– Я правильно понял, что вы преподаете историю своей страны?

– Да, – воодушевленно ответила я. Поймала на себе заинтересованный взгляд черных глаз – и осеклась. Штирлиц, блин... Никогда так не был близок к провалу... И разведчик Исаев живет этажом выше.

– Вы ведь – как и ваши сыновья – из другого мира, правда? – тихим голосом, словно боясь меня спугнуть, спросил милорд Верд.

Я молчала, судорожно пытаясь сообразить, что мне делать. Сначала забрать саквояж. Срочно. Потом к мальчишкам – и уходим. Прав был Рэм, не надо было оставаться. Придумали бы что-нибудь со здоровьем.

– Ника... – когда пришла в себя, то поняла, что милорд Верд меня ласково обнимает за плечи, – ну что же ты так испугалась, глупая? Пожалуйста, перестань дрожать. Тебя никто не обидит. Ну, хочешь, мы сейчас вина заедем купим – самого лучшего. Только я в нем ничего не понимаю. Хотя, если что – мы с Милфордом свяжемся. Он у нас во вкусах изысканен – не то, что я. Или пригоним тебе на лекцию целую Академию кадетов. Моих кадетов. Знаешь, как они будут внимательно тебя слушать! Изо всех сил... Чтобы ты им не рассказывала. Только не пугайся так... Ника. Да знаю я, все знаю. Достаточно давно.

– Откуда? Мы же вроде бы... Мы так старались...

– Практически с самого начала.

– Но как?

– Язык. И Пауль несколько раз оговаривался. И ты, когда волновалась несколько раз переходила с имперского на русский – и обратно.

– Ты русский знаешь?

– Я – нет. Но милорд Милфорд. Он любитель и ценитель. Правда, он больше на нем ругается, но в России он какое-то время прожил. И после общения с ним язык опознать я в состоянии.

– Кто-то еще заметил?

– Нет. Это я, человек опытный и подозрительный. Ну, император, я думаю, понял. Милфорд. И стихотворение ведь русское? Которое ты читала?

Я расстроено качала головой.

– И что нам теперь делать?

– Ника, я боюсь уже говорить фразу о том, что я сумею вас с детьми защитить. Однажды я ее тебе сказал... И получилось так, как получилось. Ты спасла меня и сама при этом пострадала. Ты права, когда говорила, что судьба решила полечить меня от излишней гордыни таким безжалостным способом.

Он замолчал, нахмурившись. Губы превратились в тонкую нитку. Милорд Верд судорожно вздохнул, прижал к себе, словно проверяя – рядом ли я с ним или ему это только мерещится.

– Я думал – с ума сойду, когда узнал, что ты пропала. А потом, когда узнал, что с тобой случилось... Ника, – он чуть отстранился от меня, посмотрел мне в глаза. – Поверь мне, я сделаю для вашей защиты все. И справлюсь с этим лучше, чем вы трое. Мальчики, конечно, молодцы. Но они еще слишком молоды. А ты... Я хочу, чтобы ты знала – если тебя беспокоит что-нибудь. Даже что-нибудь несущественное – тебе не надо хватать мальчиков и бежать. Нужно прийти ко мне – и сказать. Лучше всего было бы, конечно, уговорить тебя выложить все как есть. Но я так понимаю, на это ты не пойдешь?

– Нет, – смогла проговорить я.

– Я допускаю, что есть причины. Но такая скрытность – зря. У вас троих в должниках – я. Это практически неограниченный ресурс.

– Я не рассматриваю тебя как ресурс, – рассердилась я. – Только как человека.

– Знаю, – он улыбнулся. – Но! Ты все равно спасла меня – и это выход на императора. Надо же этим пользоваться.

– И ты был бы не против, если бы я воспользовалась знакомством с тобой и твоим положением, чтобы...

– Спасти свою жизнь и жизнь мальчишек? Нет. Не против. Я даже на этом настаиваю. И злюсь, между прочим, что на это не идешь. И надо отметить, я такой упрямой женщины еще не видел...

– Спасибо, – я сняла перчатку и погладила его по щеке. – Я не могу. Но спасибо.

Милорд Верд перехватил мою руку и поднес к своим губам.

– Ника, – прошептал он.

– Прибыли, милорд, – раздался голос Натана.

– Как не вовремя, – раздосадовано поджал губы милорд – и в этот раз я была с ним даже согласна...

ГЛАВА 20

Пока я выходила из экипажа, я поняла несколько вещей. Во-первых, нас раскрыли. Сразу возник вопрос: а надо об этом говорить Паулю и Рэму? Или не стоит их беспокоить? Во-вторых, мы с милордом незаметно как-то и очень естественно перешли на ты. И как теперь с ним общаться? И в-третьих, я оставила сумочку – эдакий расшитый цветами мешочек – дома. И как теперь быть с покупками?

– У вас такое лицо, госпожа Лиззард, – негромко сказал мне милорд Верд, подавая мне руку, чтобы помочь выйти из экипажа, – словно на вас накинулись все мысли, какие только есть в вашей прелестной голове... Не надо их с таким старанием думать...

– Вы еще скажите, что мои мысли портят мне мозги, – пробурчала я.

– Не без этого... Кстати, вы уронили перчатку.

Действительно, перчатка, которую я сняла в процессе нашего с ним "общения", лежала на земле.

– Не вздумайте, – он понял, что я сейчас наклонюсь, чтобы ее поднять – и остановил меня. – Доставьте мне это удовольствие.

– Какое? – не поняла я, забирая у него из рук перчатку.

– Когда дама хочет продемонстрировать интерес к мужчине, она невзначай роняет или перчатку, или платок...

– Следовательно, я продемонстрировала к вам интерес?

Должно быть в моем голосе было столько ехидства, что милорд преувеличенно тяжело вздохнул и ответил опять же – преувеличенно печально:

– Вы просто уронили перчатку...

– А может, все-таки интерес, – негромко рассмеялась я. – И я так выражаю что-то подсознательное.

И осеклась о его слишком серьезный взгляд.

– Я что-то не то сказала?

– Нет-нет, – улыбнулся он – немного грустно, как мне показалось. – Не паникуйте. Все хорошо. Просто...

– Милорд Верд! – окликнули его. – Вы к нам! Как мы счастливы!

Оказывается, мы уже дошли до магазина. Я оказалась настолько поглощена беседой с ним, что и не поняла, где мы оказались.

Но перед нами уже открывали дверь. Мы оказались в огромном магазине, заставленном книгами, календарями, репродукциями... Чего тут только не было!

К нам, между тем, спешила целая делегация – возглавлял ее молодой рыжеволосый мужчина, всем своим видом излучающий радость от нашего посещения и готовность услужить.

– Вот, госпожа Лиззард, это мой любимый магазин, – обвел руками все великолепие милорд Верд. – А это – его славный хозяин господин Мирров.

И шепотом мне на ухо: "Твой земляк, между прочим. Из ваших".

Ну вот разве так можно! Я ведь сделала стойку и хотела расспросить милорда Верда о том, как мой земляк оказался в империи Тигвердов и... Но на нас уже обратили внимание присутствующие покупатели, да и подбежали, наверное, все продавцы, что были в магазине.

Поэтому я молча выслушивала приветствия и заверения в готовности служить и прочая, прочая, прочая.

– Что бы вам хотелось посмотреть? – обратился к нам господин Мирров.

– Мы прибыли выбрать книги для госпожи Лиззард, – невозмутимо сообщил присутствующим милорд Верд.

Взгляды обратились ко мне.

– А можно сделать это без такой... помпы? Просто книги посмотреть? – тихонько сказала я. Мне казалось, что взгляды всех посетителей магазина устремлены на меня. Меня рассматривают, оценивают. В общем, все как у дедушки Крылова: "По улицам слона водили..." И я в роли этого хорошо заметного зверька.

– Госпоже – хорошего консультанта. А мне – кофе, – распорядился милорд.

– Милорд Верд, вы не откажете мне в беседе? Нам в магазин пришли мемуары Осман-бея. Их все-таки перевели на имперский, представляете!

– Да что вы?! – искренне улыбнулся милорд. – С удовольствием! Через минуту.

Он тихонько сказал мне:

– Только не переживайте на счет денег. Я знаю, что подарков вы не принимаете, поэтому вычту все из вашего жалования.

– Его у меня столько нет – сколько вы так и не вычитаете.

– Вы же не знаете его размеров. Мы это никогда не обсуждали. И, кстати, я вам его еще не платил.

Он чуть поклонился мне – я присела в книксене.

– Миледи, – обратилась ко мне невысокая молоденькая девушка. – Рада вам служить.

– Госпожа, – поправила я ее.

В ее глазах мелькнуло удивление, которое, тем не менее, быстро сменилось искренним желанием мне помочь.

– Что вам угодно выбрать?

– Книги для легкого чтения.

– Сентиментальные романы? Приключения? Или – самую популярную новинку этого сезона – романы с преступлением? Хотя дамы, иной раз не покупают их – переживают за свои нервы.

Я улыбнулась – Стивена Кинга на них нет. А зря.

– Давайте всего понемножку.

В результате я разжилась романом о любви графа – сильного мага – к юной девственнице – посмотрела, похмыкала. Увлеклась. Бедный граф – девственница и хотела, и любила, но нервы ему трепала... Сравнила со своей ситуацией: и не граф, но и не девственница. Про юность и говорить не приходится – вон – сын подрос – и ахнуть не успела. А все туда же. На счет любви, правда, не знаю – интерес к милорду явно присутствует... Больше, чем хотелось бы. А нервы потрепать – это мы со всем старанием... Но любовь?.. Не знаю...

Приключения меня не вдохновили – после "Детей капитана Гранта", с помощью которых я сдавала всю географию в школе, особо не интересуясь учебником, этот жанр меня не вдохновлял.

А вот детективов я себе набрала пачечку: и про махинации на скачках, и серию про детектива Райза.

– Он и в графиню влюблен, и не знает, кто его родители. А уж красавец! И умный... Только в личной жизни не очень счастливый...

И тут графья! Что у них – других титулов нет, что ли?

То, что я опустошила полку с периодикой и выгребла все журналы и газеты, девушку, кажется, удивило.

– А можно договориться, чтобы мне поставляли какую-нибудь имперскую газету?

– Конечно, миледи, – кивнула девушка. – Ежедневную или еженедельную? Новости какого рода вас интересуют – политические или же светские?

– Не миледи, – поправила я, – Госпожа. А новости... Скорее политические.

Не скажешь же прямо, что меня волнует одна новость – что там в герцогстве Рэйм творится. Когда я в прошлый раз скупила газеты, чтобы что-то узнать – там ничего не было. Может, сейчас повезет.

Потом я надолго зависла в зале с репродукциями и картинами. И если репродукции были разложены по полочкам, как и открытки, то картины висели на стенах. Свет, струящийся из окон, ласкал краски.

Одна картина мне понравилась особо. Вроде бы ничего необычного – никакой пышности, помпезности. Широкий подоконник, легкая ажурная занавеска. Ваза с ромашками. Но на картине жил легкий ветерок, развивающий занавеску, а солнце чуть пригревало, пряча улыбку в белоснежных лепестках...

– Госпоже понравилась картина? Прикажете завернуть?

– Нет-нет, не надо, – смутилась я. Ладно книги... Но вот за мои художественные вкусы милорд платить был не обязан. А что касается его – вычту из зарплаты – я так понимаю, этого он делать не будет. Просто реверанс в сторону моей гордости... Конечно, в саквояже были деньги – и их там было не мало. Но, опять-таки, это были деньги Рэма... На побег.

Я бросила прощальный взгляд на картину – и отошла.

– Пожалуйста, проводите меня к милорду.

– Сию минуту, миледи. Прошу вас.

Лорда Верда мы встретили на лестнице, ведущей на второй этаж. Девушка-продавщица увидела его, показала мне. Поинтересовалась, может ли она мне еще чем-нибудь помочь. Услышав, что нет, поклонилась, заверила, что все покупки будут доставлены в дом не позднее, чем через час. На этом я ее и отпустила.

И тут поняла, что попала в неловкую ситуацию. Я слышала разговор, но вмешиваться мне не хотелось – разговор был серьезный. Но тогда получалось, что я подслушиваю... И что мне делать?

Милорд Верд разговаривал с какой-то женщиной. Миледи – без сомнения – была прекрасна. Но не ослепительной, высокомерной красотой, на которую хотелось полюбоваться – и пройти мимо. А какой-то чистой, кроткой, удивительно нежной...

– Подумай над этим, Луиза, – серьезно говорил мужчина. В голосе у него была разлита озабоченность и тревога. – Ты же умна, и понимаешь, к чему это все ведет.

– Спасибо, Ричард, – тихо сказала она. – Но я свою судьбу выбрала.

– Луиза, это глупо, – оказывается, можно взреветь тихо, практически бесшумно. – Моего влияния может не хватить, чтобы переломить ситуацию...

– Не надо ни на что влиять, – так же тихо отвечала ему женщина. – Я лишь могу радоваться тому, что ты остался жив.

– Луиза... Семья твоего мужа того не стоит.

– Ты правильно сказал, Ричард – семья. Прости, я пойду.

Было понятно, что они давно и близко знакомы. Друзья? Любовники? Мысль об этом неприятно царапнула сердце.

– И давно вы тут стоите? – окликнул меня милорд Верд.

– Да, – честно призналась я ему, ожидая недовольства.

– Вы были одна? Или?

– Продавщицу я отпустила сразу же, как только увидела вас.

– Вот и хорошо. Вы голодны?

– Пожалуй.

– Вы так смутились от того, что подслушивали, что даже сразу сказали – как есть. Без экивоков?

– Я сказала, что голодна. Я не сказала, что буду обедать с вами. Так что у меня есть пространство для маневра.

– Сударыня, – он рассмеялся. – Общение с вами – это одна радость. А если так – я не буду сердиться, что вы подслушивали, а вы кротко согласитесь пообедать со мной.

– А вы сердитесь?

– Нет. Но могу сделать вид.

– Не надо. Только с "кротким" исполнением вашего приказа у меня могут быть проблемы. Я плохо знаю – как это.

– Да я уже заметил. Вы все выбрали, что хотели?

Я кивнула. Потом мы выходили из магазина – провожать нас вышли в расширенном составе. Я поморщилась – мне это было и не обычно. И смущало отчаянно.

Наконец, мы отбыли. Подсаживая меня в экипаж, милорд заметил, что мы находимся на Пикадили Роуз – магазинной улице, где есть все. И предложил – если мне что-нибудь нужно, пройтись и купить.

Мне нужны были какие-нибудь осенние ботинки – обувь у меня по-прежнему была вся летняя, но говорить ему об этом было не ловко.

– Мы можем пообедать, а потом я вас подожду – а вы пройдетесь, – предложил он.

– Хорошо, – улыбнулась я.

– Почему вы так смущались в магазине? Вам неприятно мое общество?

– Нет. Просто я ощущаю себя зверьком на арене цирка. Неприятным таким, но крайне любопытным.

– Добро пожаловать в мой мир, – невесело ухмыльнулся милорд Верд. – Хотя вы, скорее всего, и так бы привлекали внимание.

– Не умею себя вести, как полагается?

– Слишком красивы, слишком искренни. И слишком расположены к людям.

– За "красивы", спасибо, конечно. Но вы говорите таким тоном, как будто это все недостатки.

– Я не знаю, как в вашем мире, но в моем... Вы красивы – но у вас нет защиты – значит, вас будут добиваться. И не всегда пристойными способами. Вы искренни – для нашего общества это недостаток. А по поводу веры в людей... Знаете, иной раз хочется собраться, уехать на необитаемый остров...

– А кто вам будет готовить?

– Я вас с собой возьму... Поедете со мной?

– Остров расположен в теплых морях?

– Конечно. И дом с годовым запасом продуктов там есть.

– И вам не нужно будет охотиться или добывать огонь? Или доить коз?

– Я вот не уверен, что там козы есть... Если надо будет, прикажу завезти. Только можно сразу распорядиться, чтобы на мой остров молоко доставляли. И зачем именно козье? Вы его предпочитаете?

Я хохотала. Тоже мне, Робинзон Крузо, с доставкой нужного вида молока в бунгало...

– И что вы так смеетесь? – насупил милорд.

– Я представила, что было бы, если бы вы действительно попали на необитаемый остров. Вы бы с голоду погибли! А где бы вы взяли кипенно-белые рубахи? Это же шок просто.

– Вы меня просто плохо знаете, – тихо сказал он. – И в других обстоятельствах, по счастью, не видели. В походе, например. Готовить я, действительно, не умею. Но еду добуду. И рубашку в порядок привести смогу.

– Простите, – сказала я виновато – что за бес меня за язык тянул. – Я не хотела вас обидеть.

И повинуясь какому-то безотчетному порыву, погладила его по плечу.

– Это же бездна знает, каким нужно самообладанием обладать, – выдохнул милорд, жалуясь кому-то.

И в следующий момент он меня поцеловал. А я ответила.

Мы пили с ним друг друга, как путники в пустыне пьют воду, добравшись, наконец, до спасительного колодца. Совпали, как вода с иссушенным от жажды горлом... Я взъерошила его серебристые волосы на затылке, пропустив их через пальцы – давно хотела. Жесткие... Он гладил мою спину, прижимая к себе все сильнее... Потом вдруг резко отстранился от меня.

Я недовольно буркнула – и потянулась вслед за ним.

– Лошади остановились, – погладил он меня по щеке. – Мы растеряли перчатки.

– Хорошо, что только перчатки, – пробормотала я растерянно.

Послышался смешок лорда Верда.

Следом донеслось уже привычное:

– Мы прибыли, милорд! – в исполнении Натана.

И маленькая ложка дегтя – с понедельника по главе)))) А то у меня их до конца конкурса не хватит))))

ГЛАВА 21

Я, честно говоря, совсем не запомнила ресторан. Меню и поданная еда так же ускользнули от моего внимания. Я не видела никого вокруг. Весь мир, вся Вселенная были сосредоточены в темных, как искушение, глазах милорда. В твердых очертаниях его губ... Я словно потерялась. Заблудилась... Растворилась во внезапно нахлынувших чувствах...

Окруженные посторонними, мы смогли спрятаться в вычурные одежды хороших манер. Все вокруг стало призрачным, нереальным...

Одна мысль стучала у меня в голове: "Не может быть, чтобы это было со мной... Не может быть, чтобы я так остро реагировала на поцелуй. На мужчину напротив меня. Чтобы меня так захватило желание... Я – спокойная, рассудительная женщина... Что со мной?!.."

В какой-то момент я поймала на себе его взгляд – ненасытный, голодный. Мне даже показалось, что чуть отсвечивающий алым – где-то в самой глубине зрачка.

– Давай уедем, – едва слышно проговорила я.

– Ты хотела...

– Позже. Все позже...

– Хорошо, – кивнул он. – Только останемся в столице. Мой дом неподалеку. Он пустой.

– Да, – кивнула я.

Мы покинули ресторан. Милорд Верд отдал распоряжению Натану. И через несколько мучительно долгих минут мы были в карете. Пусть даже относительно – но наедине. Пока мы ехали – мы, не касаясь, просто смотрели друг другу в глаза. И я видела в его взгляде зеркальное отражение того, что чувствовала сама. И от этого по позвоночнику расходилась сладостная судорога искушения.

Карета остановилась – на этот раз Натан не подходил вовсе. И ничего торжественно не объявлял. Боялся помешать? Или зацепиться взглядом за что-нибудь, для него не предназначенное?..

– Натан, – окликнул его милорд. – Мы приехали?

– Да, мой лорд. Я ворота открывал. Сейчас будем.

Копыта зацокали дальше. Пара минут – и мы остановились. Теперь уже окончательно.

– Поезжай в поместье, – приказал милорд Верд, когда мы вышли из кареты.

– Милорд, – поклонился слуга, стараясь не замечать меня.

Мы даже смогли дождаться, пока карета уедет – увидели, как Натан вышел, чтобы закрыть ворота.

Чинно мы вошли по ступеням. Милорд даже распахнул передо мной дверь особняка. Потом мы остались в кромешной темноте – услышали только как с грохотом захлопнулась входная дверь, отсекая нас от всего остального мира...

Остались только мы. Необузданность, страсть, сквозь которую доносились изредка какие-то звуки, оглушающе громкие в тишине пустого дома. Его хриплое дыхание, мой долгий, протяжный стон, треск разорвавшейся ткани, стук россыпи пуговиц по полу...

Я запуталась, где заканчивалась сама и где начинался он. Запуталась сама – и запутала его. Хорошо, что было абсолютно темно. Темнота приняла нас, спрятала от всех – и от себя самих... В ту ночь таких, какие мы были на свету, попросту не существовало. Они куда-то спрятались и лишь изредка, приходя в себя на доли секунды от чьего-нибудь всхлипа, стыдливо думали: "Мы подумаем об этом завтра"...

В какой-то момент исступление закончилось – и мы вдруг, разом стали нежными. Тягуче, восторженно, упоительно нежными... Мы кружили друг над другом словно хлопья первого снега над замерзшей землей, так ждавшей этого чуда...

Это было сумасшествие – и где-то в глубине сознания билась мысль о том, как страшно возвращаться...

– Ты не замерзла? – он почувствовал, как я пошевелилась – и склонился надо мной. – Я растопил камин в спальне.

Я отрицательно покачала головой – и тихонько вздохнула. То, что произошло... Это было... слишком. Слишком хорошо, слишком остро, слишком долгожданно, что ли...

Поднялась, ожидаемо смутившись. Спросила:

– Где ванна?

Мужчина поймал меня за руку:

– Прежде чем ты успеешь себе всего навыдумывать, я тебе скажу вот что: я счастлив. Клянусь силой, я так в своей жизни счастлив не был... И кстати, в доме горячей воды нет.

– Что так? – покачала я головой.

– Понятия не имею, где включается центральное отопление в особняке. А вызывать слуг мне показалось как-то... Не нужно.

Я представила, как кто-то ходит и собирает по всему дому сорванные нами вещи – и расхохоталась. Одни мои панталоны с кружавчиками чего стоят. А корсет, который милорд, рыча, пытался срывать. Да не тут-то было. Производители нижнего белья этого мира крепко стояли на страже нравственности. Так что на шнуре проще было удавиться, чем его порвать. Я, помниться, пришла ему на помощь. И мы победили это чудовище в четыре руки. Кстати, понять бы, где именно по пути в спальню это произошло?..

Хихикая, я прошла в дверь, которую передо мной открыли.

Выходить, честно говоря, не хотелось. Я была смущена как юная девушка. Да что там – я после своего первого раза так смущена не была. Может потому, что таких эмоций не испытывала?.. Такой жажды обладать... Отдать себя.

Оставалось только вздохнуть – почему же такого мужчины в моей жизни раньше не было? И озадачиться – что теперь делать с таким мужчиной?.. И с собой заодно...

– Ника, – раздался осторожный стук. – Выходи. Ванна не отапливается, ты простынешь.

– Хорошо, милорд, – ответила я, отворяя дверь.

И наткнулась на обиженный взгляд черных глаз.

– Ни-и-и-ка, – протянул он. – Ты мне еще кланяться начни.

– Я вообще не знаю, как мне себя вести, мило...

Он заставил меня замолчать, впившись в губы каким-то злым поцелуем. Потом, оторвавшись, долго смотрел мне в глаза.

– Мне страшно тебя оставить, – проговорил наконец. – Вдруг я выйду – а тебя уже и след простыл?

– Я останусь, – пообещала.

– Сейчас вернусь.

Милорд Верд удалился в ванную, зашумела вода. А я стояла, обомлев, потому что разглядела его спину.

Через всю левую сторону змеился шрам. Он начинался где-то под волосами на шее – может, поэтому мужчина носил их длинными, шел через лопатку и заканчивался в районе поясницы. Я вздрогнула. С учетом их медицины... Если вспомнить то, что на мне и следа после избиения не осталось... Как же он выжил, бедный?

Я вздрогнула от звука открывающейся двери.

– Ты чего стоишь босиком на холодном полу? – недовольно буркнул мужчина, подхватывая меня на руки.

– Милорд, я...

– Да почему ж не по имени! – раздражения в голосе прибавилось. – И вот зачем так... Ты специально заставляешь чувствовать себя каким-то насильником, который тебя принудил?.. – снова завелся мужчина.

Тут его целовать начала я. Позволила рукам скользнуть по его спине, погладила напряженные мышцы, шрам. Потом взъерошила волосы на затылке, прижалась к нему сильнее. И сказала очень-очень тихо:

– Я не знаю, как себя вести. И как себя чувствовать. Но это все... так чудесно, что это меня пугает.

Он тяжело вздохнул – и понес в постель. Навис надо мной, хрипло прошептал:

– Ты замерзла совсем.

Я потянулась ему навстречу, желая опять забыть обо всем... Чтобы мир сузился до метания наших тел по простыням... И мужчина дал мне это. И даже больше. Но в последний момент, когда я совсем обезумела, он приказал:

– Ричард. Для тебя я – Ричард.

И замер.

– Не смей, – обиженно закричала я.

– Назови по имени.

И я сдалась.

– Ричард, – застонала я.

Он зарычал – и обрушился на меня девятым валом, сметающим все на своем пути.

– ..Мой дар чувствовать людей. Моя магия. Это, конечно, очень удобно для службы, – он легонько гладил меня по плечу. И рассказывал. – Удобно, когда знаешь, лгут тебе или нет. Как на самом деле допрашиваемый относится к предмету разговора... Предал ли тебя подчиненный или нет. Но в личной жизни... Это пытка. Ты чувствуешь – как потряхивает от любопытства или отвращения женщину, которая вынуждена проявлять к тебе интерес. Или ты буквально читаешь мысли о том, что она потребует за ночь с тобой... Это отвратительно.

– А что ты прочитал во мне, когда увидел? – я потянулась и погладила его по щеке. Он поймал мою ладошку и прижался к ней губами.

– Сначала сочувствие. Потом насмешку... Причем не ядовитую – как в моей обычной жизни – а легкую, почти невесомую. Не оскорбительную. Словно у тебя были проблемы, а я тебя повеселил...

– Ты, правда, был забавен со своими страданиями о вкусной и здоровой пище.

– Мне это показалось настолько необычным... Я как-то не привык, что меня жалеют... И забавляются за мой счет. А потом от тебя повеяло желанием. Ай, чего ты кусаешься?!

– Конечно, кусаюсь. А ты говоришь про приличную женщину такие неприличные вещи! Не может быть, чтобы я...сразу... Разве что с эстетической точки зрения.

– Хорошо-хорошо! С эстетической... Но это было желание, смешанное с сожалением: как хорошо, если бы... Но... Что-то такое.

– А что ты хотел? Такой экземпляр. А плечи! Такой разворот... И глаза, в которых хотелось утонуть... Ай, а ты чего кусаешься?

– Значит, какой бы широкоплечий мужчина не оказался на моем месте, ты бы подумала то же самое?

– С эстетической точки зрения? Не знаю, не знаю... – сделала я серьезное лицо. Потом не выдержала – и рассмеялась.

– Я ощутил, что ты понятия не имеешь, кто я такой, – тихо проговорил Ричард. – Просто оценила как мужчину. Это было не привычно. И безумно приятно...

– И ведь правильно же оценила, – тихонько заметила я, рассмеялась – и потянулась к его губам за поцелуем.

– А уж когда ты выпила мой гномий самогон – и буквально проломилась в мои мысли, размышляя о том, насколько я привлекателен... До такой степени, что ты удрала к себе.

– Что?

Он все-таки увернулся – и покусать его не удалось – я только хищно щелкала зубами – а этот невозможный мужчина хохотал.

– Кстати, мне понравились твои размышления на тему "пьяная женщина – доступная женщина".

– Значит, это я с тобой беседовала? Тогда, ночью?!

– Именно. И только я собрался пробраться к тебе в спальню – как понял, что ты заснула. Какой удар по моему самолюбию!

Я одновременно и хохотала, и пыхтела недовольно.

– А потом ты все время проверяла мою выдержку. Ты на камне. И ягоды... А встреча ночью у камина, – голос у него стал хриплым. – И я... практически терял рассудок. Ника, но я же чувствовал, что ты хочешь того же. Так почему? Ты уходила, убегала от меня?

– Потому что... Может, это было правильнее всего, – пробормотала я.

– Нет, неправильно, – навис он надо мной . – Это было жестоко. Я сходил с ума. А сегодня... точнее, вчера... Я сошел с ума окончательно.

– И не ты один, – едва слышно прошептала я.

– Ника, ответь мне честно, я должен знать. Ты мучаешься оттого, что поддалась страсти и теперь изменяешь мужу?

– При чем здесь Виктор? – удивленно посмотрела я на милорда Верда. – Мы развелись, когда Паше было два года. Это было двенадцать лет назад.

– Мне это не совсем понятно, – потер он лоб. – Понимаешь, у нас в империи разводов не бывает. Супруги могут договориться и, например, разъехаться. Но развод... Не понятно. И как можно было тебя отпустить?

– Я сама ушла, – скривилась. Как-то этот разговор переставал мне нравиться. – Я вполне самостоятельная женщина. Вот только я не знаю, как нам теперь быть...

– Я знаю, – он заставил меня посмотреть ему в глаза. – Выходи за меня замуж. Думаю, юридические вопросы с твоим замужеством я улажу – отец подпишет разрешение на брак. Ты же замуж выходила не на территории империи, следовательно, ты не замужем. А мальчиков я усыновлю, чтобы не было вопросов об их происхождении.