Текст книги "Драконы Обыкновенной фермы"

Автор книги: Тэд Уильямс

Соавторы: Дебора Бил
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– Ты только посмотри на обложку, – сказал Тайлер.

На переплете виднелись поблекшие буквы золотого тиснения: «…ик О ави М. Т нкера, эсквайра».

Он так разволновался, что никак не мог унять дрожь.

– Это же его собственная вещь, и мы нашли ее! Только никому ни слова.

Люсинда кивнула, глядя на него широко раскрытыми глазами.

В библиотеке их ждала Заза. Обезьянка сидела на портрете прапра-кого-то-там Октавио и поглядывала на них недоверчиво, как будто из комнаты могли выйти не совсем те, кто туда вошел. Люсинда внимательно посмотрела на картину.

– Что это у него в руке? – спросила она. – Никогда не видела ничего подобного. Это какой-то музыкальный инструмент?

– Я не знаю.

Тайлер впервые пригляделся к золоченому предмету. Кроме длинных, как у волынки, трубок он состоял из неровных стрелок и кругов, которые наслаивались друг на друга, будто старик Октавио распотрошил большие часы, а потом соединил все детали в произвольном порядке. Еще Тайлер заметил, что в другой руке Октавио держит черный бархатный мешок, и вдруг догадался, что именно в нем должен был храниться сверкающий прибор.

– Как будто это портрет не только старика, но и этой штуковины, – сказал он очень тихо, но Люсинда услышала и кивнула, словно сама думала о том же.

На полпути к дому Заза неожиданно вспорхнула с плеча Тайлера и взмыла в воздух, издавая странные пронзительные звуки. Крик больше напоминал птичий – так у них дома визжали сойки, когда кто-нибудь подходил слишком близко к их гнезду.

Крупная черная белка (или точно такая же, но уже другая) снова сидела на дереве, притаившись в ветвях. Заза метнулась к ней, но та даже не шелохнулась, даже желтым глазом не моргнула. Что-то в ней было не так, но, кроме необычного размера и цвета глаз, Тайлер никак не мог понять, что именно. Она спокойно, не шелохнувшись, смотрела, как Заза с громким криком налетает сначала один раз, потом второй, третий. В конце концов летучая обезьянка сдалась и упорхнула в глубь деревьев, а Тайлер с Люсиндой продолжили свой путь к дому.

– Кто это? – спросила Люсинда хриплым шепотом.

– Белка, – ответил он, стараясь не выдать волнения. Ведь только младенец может испугаться белки.

– А почему у нее глаза как у козы? – допытывалась Люсинда. – Желтые и немного раскосые. У белок таких глаз не бывает.

– Тайлер Дженкинс! – вдруг закричал кто-то.

Он весь подобрался и посмотрел по сторонам.

– Кто это?

– Это миссис Нидл!

– Может, ты ей зачем-то понадобилась?

– Тайлер, она зовет тебя!

Как обычно, сестра была права, лучше бы она ошибалась.

– Облом, – сказал он. – И что теперь? Так, возьми книжку. Иди. Спрячь ее у себя в комнате.

– О чем ты говоришь?

– Люсинда, мне не засунуть ее в карман, она слишком большая, а я не хочу, чтобы она узнала о нашей находке!

Она уже хотела поспорить, но тут миссис Нидл позвала его снова, на этот раз оклик звучал гораздо ближе. Эта дама не только могла источать мед своими интонациями, но и хорошо умела добавить настоящего металла в голос.

Люсинда резко выхватила книжку, спрятала ее за пояс брюк и быстро скрылась за углом дома. В тот же миг с другой стороны здания появилась миссис Нидл. Англичанка была, как всегда, в черном, с раздражением на бледном лице.

– Тайлер Дженкинс, ты меня очень расстроил, – изрекла она. – Тебе следовало спросить разрешение на осмотр старинных зданий. Некоторые из них весьма опасны.

Он всеми силами старался казаться спокойным и невинным.

– Что вы имеете в виду?

– Библиотеку, Тайлер. Ее не ремонтировали много лет. – Миссис Нидл схватила запястье мальчика ледяными пальцами и повела его к дому. – Ты не должен ходить туда один. Что-нибудь может… упасть на тебя. И серьезно поранить. – По ее голосу нельзя было сказать, что это ее сильно огорчило бы.

Тайлер шел через открытую лужайку и думал, что Люсинда очень вовремя сбежала с книжкой. Но как миссис Нидл узнала, что они были в библиотеке? Они ведь даже свет не зажигали!

Он поднял голову. На краю крыши сидела белка – толстая и черная, как пригоревшая буханка хлеба. Только светло-желтые глаза, которые так точно описала Люсинда, немигающе смотрели на него.

Глаза как у козы.

Глава 14
Любящая мать

Люсинда увидела Тайлера из окна своей комнаты. Он шел в сторону курятника с ведром мыльной воды, щеткой и выражением крайнего раздражения на лице. Очевидно, миссис Нидл загрузила его работой и он еще не скоро освободится. Она понимала, что должна запереть дверь и погрузиться в изучение старинной записной книжки, изъеденной мышами, но в комнате было так жарко и душно, что даже сама мысль об этом нагоняла на нее сон.

Надо было ее хотя бы спрятать, иначе Тайлер придет в ярость. Люсинда приподняла матрас и сунула книжку на пружинную сетку, после чего спустилась вниз.

Она заглянула на кухню. Сара и Пема драили разделочные столы.

– Заходи, – позвала кухарка, увидев Люсинду. – Выпей лимонада.

Сара вынула кувшин из холодильника, а Люсинда взяла себе стакан.

– Я слышала, вы едете на айне файе! – сказала она, пока Люсинда пила.

– Куда?

– На праздник. Завтра. Вас пригласили. Праздновать Четвертое июля на другой ферме, с детьми.

Если речь шла о тех детях, с которыми они познакомились в кафе, идея была не так уж плоха. Все-таки ровесники.

Люсинда сполоснула стакан, убрала лимонад в холодильник и не спеша направилась к входной двери. На крыльце и на посыпанной гравием дорожке не было ни души. Ей вдруг ужасно захотелось посмотреть на каких-нибудь животных, может, на единорогов, хотя она их и побаивалась. Она никак не могла забыть тот миг, когда у самого лица с тихим свистом мелькнул рог, острый, как клинок. А еще они такие дикие! Она представила, как единороги с легкостью преодолевают любое препятствие на своем пути, свободные и неукротимые, как ветер.

Люсинда медленно пошла к курятнику. Тайлер был в отвратительном настроении.

– Ты спрятала… ту штуку?

Он сложил из пальцев прямоугольник, словно загадывал шараду. Ответ – книга.

Она закатила глаза.

– Естественно. – И стала смотреть, как он размазывает пенную воду по загаженному полу курятника. Запах там стоял просто омерзительный. Потом, неожиданно для самой себя, она вдруг добавила: – Тебе помочь?

Он прекратил возить тряпкой и уставился на нее так, будто в шкуру его сестры влез пришелец.

– Не-а, ничего не выйдет. Мне придется сделать это самому. Злая колдунья Бастинда так велела. Она на меня злится за то, что я везде лезу. – Он улыбнулся. – Но все равно спасибо.

По дороге из курятника она увидела Колина Нидла – согнувшись в три погибели перед дверью лазарета, он осматривал засов.

– Привет, Колин, – сказала она. Он подскочил как ошпаренный.

– Ой! Привет, Люсинда. Рад тебя видеть. – Он махнул руками – в никуда, насколько она могла судить. – Не могу сейчас поболтать с тобой – столько дел!.. Извини.

Он проскочил мимо нее обратно к дому, шагая напряженным шагом быстрее обычного, словно напыщенный джентльмен в поисках туалета.

Люсинда огляделась. Дверь в лазарет была отперта. Ей стало любопытно, что же он изучал здесь так внимательно. Она осторожно просунула голову внутрь.

– Есть здесь кто-нибудь? – Не услышав ответа, она вошла.

Сначала она решила, что в огромном сарае нет никого, кроме нее и недвижной туши драконихи, которая растянулась в своем длинном загоне, словно корабль, загнанный в док для ремонта. Одна мысль о том, чтобы остаться наедине с таким чудовищем, заставила ее попятиться обратно к двери.

– Мисс? – С другого конца сарая к ней шел Ханеб, он был в мешковатом сером балахоне, закрывавшем всю его фигуру от шеи до пят. Длинные черные волосы свисали на лицо, а голову он неуклюже отворачивал, чтобы скрыть шрамы.

– Вы пришли к юному Колину, мисс? – спросил он ее. – Он ушел. Или вы к мастеру Уоквеллу или мастеру Рагнару? Их тоже нет, они уехали за лекарствами.

– За лекарствами? – Она отпустила дверь, и та с грохотом захлопнулась. Когда шум стих, из загона, словно в ответ, донесся низкий нарастающий рокот, от которого Люсинда содрогнулась. – Она еще болеет? А я думала, она уже поправилась.

– Мезерэ? – Он печально покачал головой, по-прежнему старательно отворачивая от нее обезображенную щеку. – Мы не знаем. Может, она просто горюет о своем яйце… грустит, что оно умерло… – Он пожал плечами, подыскивая слова. – Чтобы узнать больше, на следующей неделе мы дадим ей… дадим ей… – Он нахмурился. – Сонное лекарство. Потом мы заберем яйцо, чтобы мистер Уоквелл и мистер Гидеон могли его изучить.

Это была самая длинная речь, которую она когда-либо слышала от Ханеба.

Люсинда посмотрела на загон, напуская на себя смелость, которой на самом деле не чувствовала. От одного только размера драконихи и ее сморщенной, чешуйчатой, как у аллигатора, спины величиной с автобус перехватывало дыхание. Даже просто стоять рядом с таким чудовищем и сознавать, что оно живое, было очень страшно. Люсинда точно знала: стоит Мезерэ пошевелиться, и она тут же вылетит из сарая, даже если ей потом будет стыдно.

Дракониха лежала, зажав яйцо передними лапами, словно утомившийся щенок с любимой игрушкой. Тело ее занимало весь загон, массивные задние ноги были поджаты под светлым блестящим животом. Яйцо было на удивление маленьким, не больше баскетбольного мяча в самой широкой части, хотя узкая вытянутая форма делала его вдвое длиннее. С трудом верилось, что из этого свернутого спального мешка могло вылупиться такое же огромное существо, как Мезерэ. Но когда Люсинда увидела ввалившиеся пожелтевшие глаза драконихи, она вдруг вспомнила, что из этого яйца уже никому не суждено вылупиться.

– Бедняжка, – произнесла она едва слышно, подходя ближе. Ханеб тоже сделал шаг к загородке и предусмотрительно встал слева от Люсинды. – Она кажется такой измученной. Как будто ужасно устала и сдалась. – Она посмотрела в глаза Мезерэ, полузакрытые, но все такие же завораживающие. – А все уверены, что яйцо не выжило?

– Да, – сказал Ханеб, замявшись. – Если хотите, я показать вам волшебство мистера Гидеона, мастеру Колину я тоже показывал.

Люсинда закивала, тогда он натянул на голову огнеупорный шлем с прозрачной пластмассовой маской для лица, робко взял Люсинду под локоток рукой в толстой перчатке и подвел ее к краю загона, возле которого стоял старый металлический стол с ноутбуком. Дракониха не шевельнулась, но ее огромный полузакрытый глаз слегка дернулся, наблюдая за Люсиндой. Да, именно за ней, а не за Ханебом. Девочка почему-то была в этом уверена. Может, такое внимание она заслужила из-за того, что была гостьей на ферме? Или не только поэтому? Люсинда встала на цыпочки и перегнулась через загородку. Мерцающий глаз расширился, совсем немного, но Люсинде этого хватило, чтобы ноги стали ватными. Она медленно опустилась на пятки.

У Мезерэ была покрытая чешуей клинообразная голова размером с небольшой спортивный автомобиль, с устрашающими зубами и устремленными назад гребнями, которые росли сразу над глазницами. Ее длинная мускулистая шея резко расширялась к плечам и сложенным кожистым крыльям, росшим, как у летучей мыши (насколько могла судить Люсинда, ведь трудно разглядеть дракона во всех подробностях, если он лежит), от пальцев передних лап до задних ног. Два крайних пальца с каждой стороны, толщиной не больше детской руки и длиной с ветку дерева, служили распорками, на которые, словно бумага на деревянный каркас бумажного змея, натягивалась кожа крыльев. Люсинде неожиданно захотелось прикоснуться к крылу – рядом с грубой морщинистой шкурой оно казалось нежным, как полупрозрачное полотнище.

Мимо неуклюже проковылял Ханеб. В своем странном облачении он напоминал робота из какого-то старого фантастического фильма. В одной руке он держал пластиковую палочку, от которой к пластиковому ящику, размером и формой напоминающему небольшой чемоданчик, тянулся витой провод. Ханеб двигался так медленно и казался таким загадочным, что Люсинда уже приготовилась увидеть, как он подпрыгнет и пройдется по стенам, словно астронавт в невесомости. Однако вместо этого Ханеб неловкими движениями отпер калитку загона свободной рукой и вошел внутрь.

Мезерэ снова заворчала. Люсинда ступнями почувствовала, как низкий раскатистый звук проникает в ее тело. Когда грохот затих, голова ее продолжала вибрировать, как будто мозг все еще трепетал от драконьего рыка. Только несколько секунд спустя она осознала, что волосы на руках стоят торчком, а по коже бегают мурашки.

Когда она увидела, каким крошечным кажется Ханеб рядом с тушей дракона, она глазам своим не поверила. Мезерэ слегка приподняла голову, и верх его шлема едва сравнялся с ее нижним веком!

– Осторожно! – крикнула она, очень сомневаясь, что он ее услышит.

Ханеб встал на колени рядом с яйцом. Рык дракона усилился, но Ханеба это не испугало. Когда до яйца оставалось сантиметров десять, он протянул свою палочку к яйцу и стал медленно продвигать ее вперед, пока не притронулся к восковой скорлупе.

Внезапно Люсинда догадалась, что этот странный предмет в руке Ханеба есть не что иное, как ультразвуковой прибор, похожий на те, которыми обследуют беременных женщин. Она повернулась к экрану компьютера. Сначала черно-белое изображение постоянно двигалось и менялось, но постепенно темная размытая масса приняла очертания, напоминавшие огромный ком жевательной резинки, завернутый в прозрачную пленку. Люсинда поняла, что видит перед собой детеныша с обернутыми вокруг туловища крыльями. Когда Ханеб перестал передвигать палочку, изображение застыло и содержимое яйца словно окаменело.

– Ой! – воскликнула она и чуть не заплакала. Какой ужас! Маленький дракончик умер прямо в яйце, он никогда не увидит белого света, не расправит крылья в небесной выси. – О нет. Бедный малыш!

Гигантский глаз Мезерэ снова обратился к Люсинде, и золотисто-красный шар с черным вертикальным зрачком смерил ее с головы до ног. В голове у нее загудело, как будто некое запертое там существо только теперь обнаружило себя в ловушке и пришло в ярость. Люсинда попыталась отвести взгляд, но драконий глаз вдруг вспыхнул таким ярким светом, что даже огромная масса животного оказалась в тени и девочка не видела ничего, кроме этого мерцающего золотого пятна, вспыхивающего как уголек, как маленькое солнце.

Она почувствовала, как что-то постороннее, чуждое снова проникает в мозг. Ощущение гнева и отчаяния было невероятно мощным, как от удара электрошоком, в голове будто сверкнули и затрещали молнии. А в следующую секунду перед глазами все поплыло и заплясали красные и черные круги…

Почему вдруг перекосился потолок? Почему она стоит у стены, словно приклеенная, и никак не может оторваться? Почему Ханеб висит сбоку от нее и смотрит таким встревоженным взглядом?

– Мисс, мисс, что с вами? Вы ранились?

Люсинда замычала и закрыла глаза. Она не могла отлепиться от стены, но когда глаза были закрыты, создавалось обманчивое ощущение, что лежишь на полу. Потом она снова открыла глаза. Теперь все встало на свои места. Она действительно лежала на спине. Ханеб склонялся над нею.

– Что случилось?

– Вы упали. Вы заболеть, мисс?

– О боже, неужели у меня та же болезнь, что и у дракона? Я умру?

И тут Ханеб улыбнулся. Открытая улыбка неожиданно сгладила ужасные шрамы, так уродующие его щеку, и Люсинда впервые не заметила их, с удивлением глядя на его преобразившееся лицо.

– Нет, мисс. Умереть не будет. От драконьей болезни не будет – люди ей не болеют. Просто для вас сильно жарко сегодня.

Не успела Люсинда ответить, как Мезерэ снова низко и раскатисто рыкнула. Почему-то в этом рыке слышалось не отчаяние, а скорее… предупреждение.

– Ой, смотрите! – воскликнула Люсинда, не сводя глаз с драконихи.

Мезерэ встала, покачиваясь и нетвердо держась на ногах, как после долгого лежания. И все же она стояла. Гребень на спине, который возвышался над головой Люсинды всего на пару метров, когда дракониха лежала, теперь нависал сверху огромной аркой, словно подвесной мост. Мезерэ подняла голову, втягивая крупными ноздрями воздух. Потом она с силой ударилась о брусья заграждения, отчего те хрустнули и загудели, открыла пасть и заревела. Люсинда отшатнулась и закрыла уши руками, изо всех сил стараясь не закричать.

«Просто как Кинг-Конг», – подумала она в ужасе.

– Она хочет выбраться!

Ханеб ухватил ее за руку.

– Она не выберется. Она привязана, и крылья в загоне не расправить. И она на нас не сердится. – Он потянул Люсинду к двери.

– Тогда почему мы убегаем?

– Мы бежим не от нее. – Ханеб уже не улыбался, но зубы его были обнажены, как в оскале испуганного пса. – Аламу летит. Ее супруг.

Мезерэ закинула голову и выдохнула огромный огненный шар с клубами черного дыма, заструившегося между металлическими балками потолка. Даже на расстоянии тридцати метров Люсинда ощутила жар, будто внезапно распахнулась дверца духовки.

– Но почему она так злится? – закричала Люсинда.

Она просто физически ощущала ярость драконихи, проникающую в ее мозг раскаленной спиралью.

– Потому что он заберет яйцо, если сможет, – сказал Ханеб, возясь с дверным засовом. – Он его съест. Надо торопиться.

– Но ведь сюда он не сможет попасть?

– Посмотрите наверх. – Он махнул на потолок рукой в стеганой перчатке. В крыше, между балками, зияли два огромных окна. – Аламу меньше ее. Если он сядет на крышу, он легко проникнет внутрь.

Люсинда помогла Ханебу открыть неподатливую тяжелую дверь. Ей казалось, что все происходит будто в кошмарном сне, когда ты бежишь, но никак не можешь убежать.

– Мы должны быстро найти мистера Гидеона, – сказал Ханеб, когда они выскочили наружу.

Он рывком сорвал капюшон. Его черные волосы намокли, а покрытое шрамами лицо блестело от пота. Они повернули в сторону хозяйского дома. В воздухе вокруг лазарета висел странный запах – кислый и очень резкий.

– Что может Гидеон…

Она не договорила, потому что за углом здания внезапно появилась совершенно жуткая фигура.

Аламу был вполовину меньше Мезерэ, но гораздо стремительнее своей подруги. Поразительная живость его движений приводила в ужас. Он весь был покрыт черной с бронзовым отливом чешуей, которая переливалась в чистом утреннем свете, как спина гремучей змеи. Поднявшись на дыбы на высоту вдвое больше роста Люсинды, он сверкнул кривыми когтями, похожими на гроздь светло-желтых бананов. Потом дракон повернул клиновидную голову в их сторону, внезапно опустился на передние лапы и вытянул морду вперед, прямо к ним. Ханеб схватил Люсинду за руку, чтобы та не шевелилась.

– Тихо, – прошептал он. – Не двигайтесь!

Но она и не смогла бы двинуться, даже если бы очень захотела.

Драконовы крылья раскрылись, очень медленно, словно крылья прекрасной бабочки, сбрасывающей кокон. Неожиданно его стройное тело взмыло вверх, и Аламу полетел прямо на них.

Он настиг их так быстро, что они даже не успели броситься наземь. На миг Люсинда оглохла и не слышала ничего, кроме собственного дыхания и шума крови в ушах, потом что-то пронеслось рядом и раздался треск, похожий на звук разрываемой ткани. Аламу пролетел над головами Ханеба и Люсинды, взмахивая крыльями песочного цвета, потом вдруг сложил их и с быстротой молнии ринулся вниз. Удар от его приземления был такой силы, что Люсинду как следует тряхнуло. После этого дракон занял позицию между ними и сараем, отрезав им все пуги к отступлению, и пошел на них, низко опустив голову.

Ханеб больно ухватил Люсинду за руку и рванул к себе.

– Назад! – крикнул он. – Идите назад, в консервный склад!

– Куда?

Она посмотрела через плечо и увидела метрах в десяти, рядом с колодцем, коих на ферме было множество, маленький деревянный сарайчик. В нем даже не было двери. Как такое хлипкое сооружение могло спасти от дракона?

– Идите! – взмолился Ханеб. – Пожалуйста, мисс, только медленно.

Он оставил ее и пошел к дракону, приглушенно хлопая в ладоши одетыми в перчатки руками и выкрикивая: «Шу! Шу! Шу!» Люсинда видела, как по его затылку пробегает судорога. Теперь Аламу смотрел только на него. Так змея смотрит на загнанную мышь, которой некуда отступать.

Люсинда, пятясь, подошла к сараю, но заходить внутрь не стала. Застыв от ужаса, она смотрела на Ханеба. Тот снова остановился и совершенно неподвижно ждал приближения дракона, который медленно, словно крадучись, подходил к нему на задних ногах, опустив голову на один уровень с головой человека. Когда Аламу вдыхал и выдыхал воздух, возле его ноздрей плясали маленькие язычки пламени.

Неожиданно дракон приостановился и настороженно со всех сторон обнюхал Ханеба, который в суматохе где-то выронил свой шлем. Люсинда испугалась, что чудовище вот-вот выдохнет пламя в лицо беззащитного человека, и без того израненное. Неужели шрамы на его щеке – это тоже следы от встречи с драконом?

Вытянутая голова на гибкой шее придвинулась еще ближе, у самых ноздрей колыхался горячий воздух. Черные с бронзой чешуйки блестели на свету, играя бликами. Потом открылась пасть, обнажив кривые клыки и черный змеиный язык.

И в этот момент откуда-то донесся глубокий ровный звон колокола. Только звук был очень необычный, Люсинда никогда такого не слышала.

Дракон замер и насторожился. Миг спустя он фыркнул, отвернулся и побежал по лужайке вдоль лазарета, каждый шаг его отдавался как удар молота, пока внезапно он не взмыл ввысь и не полетел, хлеща хвостом воздух и извиваясь всем телом.

Люсинда громко выдохнула, а Ханеб тяжело опустился на землю, в изумлении глядя на свои руки, словно не мог поверить, что их по-прежнему две. Девочка побежала к нему, подняв голову к небу и прикрыв глаза козырьком ладони. Аламу летел очень быстро, но в чистом огромном небе она еще долго видела, как он удаляется все дальше от лазарета, пролетает над загоном рептилий в сторону дальних пастбищ и как лучи солнца пронизывают его полупрозрачные крылья.

– Ух ты, – выговорила она и внезапно заплакала.