Текст книги "Забияка. (Трилогия)"

Автор книги: Тая Ханами

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 68 страниц)

Я повернулась, чтобы уйти.

– Стой, обо… Лиса, – услышала я голос Смотрителя. – Стой.

"Подожди еще чуть-чуть", – проник его голос в мое сознание. – "Давай, дадим им шанс. Я сейчас нарушу правило – совсем чуть-чуть, самую малость. Я им подскажу".

"Они не согласятся. И… Им снова будет больно. Я не хочу бередить остатки их душ".

"Если ты освободишь одного из них, у остальных тоже появится шанс. Реальный, а не надежда. Причем, у обоих".

– Как это? – Вслух удивилась я.

Ледяные насторожились. Смотритель строго посмотрел на них, и они снова потухли.

"Если освобожденный вспомнит, и вернется обратно".

Значит, амнезия? Жестко.

"Таковы правила, оборотень".

"Я-то Лиса", – внезапно разозлилась я. – "А вот вы своим буквоедством кое на кого смахиваете!"

"Не кипятись, обо… Лиса".

Показалось? Или Смотритель стал более человечным?

"Не злись. Да, я придерживаюсь правил. Только "буквоед", как ты выражаешься, поймет такого буквоеда как дракон – потому я тут и Смотритель. Так ты согласна отдать индульгенцию? От чистого сердца?"

Я оглянулась на металлиста. У него тоже есть шанс. Если я, выполняя новое поручение, останусь в живых. Ничтожный шанс.

"Я уже сказала, что согласна", – протянула я свиток Смотрителю.

Индульгенция, не дойдя до адресата, растворилась в воздухе.

* * *

Они выбрали Арину, и теперь ее белые волосы темнели на глазах. Она плакала, и обнимала своих друзей. У тех горели, нет, сияли глаза.

"Они стали куда теплее", – отрешенно подумала я. – "Уже похожи на…"

Теперь в снежной дружине Смотрителя станет четверо человечных подручных. Человечных до поры, до времени.

– Ты идешь, Арина?

– А? – Отвернулась шатенка от своих уже бывших соратников. – А ты кто? И… Где я? И… что случилось с моей одеждой? Я вся такая… пообносившаяся!

Я смотрела на бывшую Снегурочку во все глаза:

Так быстро?! Забыть?!! Не может быть!

Я почувствовала, что если останусь хоть на секунду, то рискую сойти с ума.

"Можно, я отправлюсь телепортом? Прямо отсюда?" – смалодушничала я. – "Пожалуйста!"

"Арину забрать не хочешь?" – Испытующе посмотрел на меня дед.

"Ладно, заберу", – собрала я всю свою волю в кулак. И, не сдержавшись, все же посмотрела я на то место, где совсем еще недавно стоял металлист. Там было пусто. Снежная дружина исчезла из пещеры, как только бывшая Снегурочка отвернулась от нее. А вместе с ними исчез единственный человек, до которого мне, по большому счету, было какое-то дело.

"Заберу. До свидания?"

"Пару секунд".

Я остановилась.

"Если ты хоть словом напомнишь Арине о том, где она была, и что она может спасти своих друзей, то…"

Вот так. А я-то думала, в чем тут сложность? Я все расскажу, девчонка, пусть и не сразу, но поверит, вернется, и заберет своих товарищей. Ан нет.

"Жестко вы с ними".

"Таковы правила, оборотень. Не я их устанавливал".

"Я понимаю. До свидания".

"До свидания. И, удачи тебе, обо… Лиса".

Я схватила Арину за руку, и сделала всего один шаг…

– Ого!

Смотритель подкорректировал нам путь – мы стояли на вершине Эльбруса. На левой, если быть точной. Ослепительно сияло солнце. Всюду, куда хватало глаз, виднелось снежно-каменное море. Где-то далеко-далеко внизу ползла по канатам кабинка.

– Где мы?

– Мы на Эльбрусе, Арина, – повернулась я к совсем молодой девчонке с живыми светло-карими глазами. – Не помнишь?

– Нет, – удивленно ответила бывшая Снегурочка. – А это не сон?

Я не ответила. Я была старше ее лет на пять. А казалось, что на целую жизнь.

Нужные слова все же пришли ко мне. Только вот, не спешили они рваться наружу. Не хотелось мне сотрясать воздух.

"Это не сон, Ариш", – думалось мне. – "Это не сон. Это дружба".

…По прилету в Москву мы расстались. Я вложила ей в память номер телефона – вдруг что-нибудь приснится, и тогда она позвонит мне – той, что стояла с ней на вершине Эльбруса? Мне было тоскливо – хотелось продлить уже кончившееся задание, не возвращаться в домой без друга. Но бывшая Снегурочка, наспех попрощавшись, повернулась к выходу из аэропорта, и вприпрыжку двинулась навстречу дому и родным.

Глава 12.

По сосновому потолку медленно полз паучок. Очень целенаправленно: забирался в щель, выбирался из щели, и двигался дальше – через доску к следующей щели.

Я не любила пауков. Но еще больше я не любила убивать животных. Поэтому я просто телепортировала животное в Дерево (там всякой твари хватает, найдется и этой местечко), и продолжила заниматься тем же, чем занималась уже целый час: бездумным смотрением в одну точку.

Тук-тук-тук.

"Пойдите все прочь".

– Спасибо, хоть не в Дерево посылаешь, – вошло начальство в комнату.

– Так это был ваш паук? – Оживилась я до такой степени, что даже скосила глаза на волхва.

– Хандришь? – Ушел от ответа настырный собеседник. Скептически оглядел меня, валяющуюся на кровати в верхней одежде и ботинках. – А ты в душе была?

– А что, от меня снова разит ложной мандрагорой? Жаль…

– Что "жаль"? – Посмотрело на меня начальство с интересом.

– Жаль, что не сдохла.

– Если ты сейчас же не смоешь с себя эту чертову хандру, то я снова засуну тебя в карцер!!

– Мне очень приятно, что вы так обо мне заботитесь. Честное слово. А-а-а-а!!!! Только не в карце-е-ер!!! Черт!!! Мо-о-окро!

Вы когда-нибудь стояли под принудительным душем? В своей единственной зимней куртке?

Я торопливо стащила с себя одежку. Из рассекателя лился бальзам. Успокаивающий, тонизирующий и обещающий: "все будет, и причем обязательно хорошо".

Может быть…

Пора было действовать. Или, по крайней мере, выбираться из беспросветного уныния и прочей депрессии во внешней мир.

– Гоша, дай мне, пожалуйста, сухую одежду. Пойду искать этот гребаный портал.

– Твою не могу, – не замедлил с ответом домовой.

– Как так?

– А вот так. Я наказан, и не могу выйти из дома.

– За что?

– За своевольный нрав, – уклончиво ответил хозяйственник. – Рубашку хозяйскую хочешь? И кальсоны?

– Спасибо, обойдусь без кальсон, – захихикала я. – Давай рубашку, до домика в ней пробегусь.

– Как знаешь. В кальсонах теплее.

– Спасибо, не надо… Гош, а Гош? Ты мою одежку не продезинфицируешь?

– Нет нужды, – фыркнул невидимый собеседник. – На ней и так нет ни одного микроба. Кто это ее так, хотел бы я знать?

Я сопоставила в уме два и два:

– Перец один с Кавказа… Или несколько перцев. Спасибо, Гоша. В синюю клеточку – самое то, – искренне поблагодарила я домового. И подумала: – "Вот оставлю себе. Назло".

– Делай, что хочешь, – раздалось из-под потока ехидно-начальское. – Только чтобы через пять минут была в своем любимом кресле. У камина.

В приказе вездесущего волхва прорывались упрашивающе-обещающие нотки. Я для разнообразия решила просто послушаться. Конечно, Борис Иванович иногда давал своим подчиненным волю. Но до очень известных пределов…

* * *

– Меду, чаю, глинтвейну?

– Информацию о портале.

– Не торопи события, я сам не в курсе. Тут думать надо. Много. Меду, чаю, глинтвейну?

– Чаю. Можно с медом.

Кружка появилась почти сразу. Я пила напиток маленькими глоточками, а в голове вертелась одна мысль: почему нас послали на это, заранее обреченное на провал задание?

– Потому что на Эльбрус ментально хрен пробьешься, – ворчливо ответил телепат. – Там установлена очень мощная защита. Ты думаешь, я не проверяю ситуацию перед тем, как направить сотрудника?

– А что, проверяете? – Оживилась я.

– Да.

– Но почему тогда…

– Потому что ты – шило в з…нице! – Внезапно озверел волхв. – Твои действия абсолютно невозможно просчитать!

Я поперхнулась чаем. Как могла, вытерлась рукавом рубашки в синюю клеточку.

– Неправда, – сказала обиженно. – Я существо довольно скучное. Заповедник – Китай – Заповедник. И так изо дня в день.

– Неужто ты думаешь, что можешь сама контролировать свою судьбу? – Вкрадчиво осведомился собеседник.

– А что?

– Ничего, – возвел ультрамариновые глаза к потолку волхв. – Ничего.

Потянулся за трубкой. А я вспомнила, как Жозефина, смущаясь, протягивала мне свою маленькую дочку – чтобы той было не скучно гулять… Как-то они там сейчас?

– Никто не может контролировать совою судьбу, – заставил меня вздрогнуть стопятидесятилетний маг. – Она контролирует человека, а не он ее. Запомни.

– И причем тут "шило"? – Надуто посмотрела я на собеседника.

– Судьба твоя такая, – широко улыбнулся тот. – Прими это, как данность. Я вот уже принял.

– Судьба, так судьба, – меланхолично согласилась я. – Как портал искать будем?

– Он сам тебя найдет, – с непонятной интонацией ответил волхв. – А пока…

– А можно мне телефон? – Вдруг вспомнила я. – Я тот посеяла. И, пожалуйста, восстановите мою сим-карту. Мне нужен мой прежний но…

– Вот видишь! – Торжествующе вскричал собеседник. – Я же говорил, шило! А зачем тебе телефон? Звонка ждешь?

Мне хотелось плакать. Но, глядя на обеспокоенное лицо стопятидесятилетнего мага – смеяться.

– Жду. От Арины.

– Кто такая? – Просветлел лицом волхв. – Новая подружка?

– Нет, – вздохнула я. – Снегурочка.

В этот раз меня уговаривать не пришлось. Рассказ из меня помчался, точно вода из прорванного шлюза. Он сумбурно перескакивал с детали на деталь, цеплялся за что-то незначительное. Наверное, я ничего путного так и не рассказала, но волхв меня слушал не перебивая. Курил задумчиво трубку.

– Я же нашла нарушителя… – мой собственный голос казался плачем пятилетнего ребенка, обиженного на злодейку-судьбу. – Почему он так со мной?

– Не держи на Смотрителя зла, Лиса, – покачал головой волхв. – Это не он, это правила, по которым он действует. Если бы с уничтожением того балкарского мага и ежей угроза прекратилась, Илья и Рома сами бы узнали тебя. Мне жаль, что это не так. По-человечески жаль. Будем думать, что делать дальше. Гоша, не нальешь ли нам еще чайку?

Выпив чаю, я успокоилась – не иначе домовой в него что-то подмешал – и смогла, наконец, сконцентрироваться на проблеме.

– Я вам уже рассказывала про призрака? – Наморщила я лоб. – Не помню…

– Призрака? – Насторожился волхв. – Нет, ты ничего о нем не говорила. В основном ты недоумевала по поводу красной связки и отсутствия теплых носков у твоих друзей.

– Правда? – Покраснела я. – Вот уж не думала, что я такая клуша!

– Лиса, я понимаю, что ты сейчас костеришь себя на чем только свет стоит из-за того, что ребята остались в Приэльбрусье. И я бы с удовольствием выслушал каждый довод о твоей никчемности, и даже не по одному разу, но у нас очень мало времени. Давай ты потом разразишься самыми нелестными эпитетами в свой адрес, а сейчас расскажешь мне о призраке. Идет?

– Идет… – Кисло улыбнулась я. – Это был Велимир.

– Та-а-ак… – Побарабанил Борис Иванович пальцами по столу. – Ты ничего не перепутала?

Я покачала головой. Этого злодея я ни с чем и ни с кем перепутать не могла. Да и не усыпляли мы некромантов по правилам, когда их перекусали змеи – не до того было. События тогда как с цепи сорвались…

– Вадик-то жив, – озвучила я свою мысль. – Точнее, не жив, а существует. Его еще Зевул в фея превратил. Значит, существует и Велимир. И, знаете, что мне не нравится?

– Говори.

– Этот самый фей, то есть, Вадик был сперва глупым, а потом стал злобным, – старалась я создать в голове как можно более точный образ бывшего альфонса. – Может, его расколдовал кто? Точнее, переколдовал…

– Знаешь что, сотрудница моя?

– Что?

– Ничего. О привидениях мне надо будет посоветоваться со специалистом. Значит, после ужина мы с тобой отправляемся в гости, – решительно сказал волхв. – А сейчас: если есть еще вопросы – задавай.

– Зачем на Эльбрусе Смотритель? В смысле, за чем он там смотрит?

– За Древним Накопителем.

– Ась?

– За Древним Накопителем, – терпеливо повторил могучий маг.

Он задымил и задумался. Меня же больше волновал вот какой вопрос: что такое Древний Накопитель?

– Древний Накопитель… Это вулкан. Спящий вулкан, в прямом и переносном смысле. Я был там, и не один раз, но ни разу мне не удалось повстречаться со Смотрителем.

– А вы пытались?

– А то! – По-мальчишески присвистнул этот все же дед по возрасту. – Когда меня пятьдесят лет тому назад сослали строить Заповедник, я первым делом поехал консультироваться в Приэльбрусье.

– Не удалось?

– Нет, я же сказал.

– А почему раньше был один, а…

– А теперь три? Потому что Эльбрус – естественный накопитель, и его энергии хватает на целую планету. Мы не очень-то мощны.

– А Валаам? Или Урал?

– Поодиночке ни тот, ни другой до Эльбруса не дотягивают.

– А втроем?

– Хотелось бы… – Волхв нахмурился – в комнате потемнело. – Хотелось бы…

– А почему драконам туда нельзя?

– А ты откуда знаешь? – Оживился волхв. – Это точно?

– Точно, – пожала плечами я. – Если, мне, конечно, не привиделось…

– Что не привиделось?

Когда глаза волхва зажигаются стальным блеском познания, шутки с ним плохи, и приходится отвечать:

– Я до Рассвета докричалась.

– Не может быть! – С каким-то даже испугом посмотрел на меня Борис Иванович.

– Почему?

– Сквозь поле Древнего Накопителя еще ни одному человеку не удавалось пробиться.

Может быть. Да только…

– Тогда Илюха пропал. И Ромка. Я же вам рассказывала.

– Об этом, видать, забыла.

Странно… Мне казалось, что я только об этом и талдычила…

– Ты мне рассказывала только о том, как там было темно во время пурги, – напомнил мне телепат.

– Ну я даю! – Поразилась я самой себе. – Ладно, слушайте. Когда ребята пропали, я сначала подумала, что они угодили в портал. Ну… в рай этот фанатский. Тогда я докричалась до Судьи, и он посоветовал мне договориться со Смотрителем. Но там появился снежный монстр, похожий на дракона, и я…

– Решила докричаться до того, кто тебя уже один раз спас? Продолжай.

– Так вот, сначала было глухо, как в танке.

– То есть?

– А то и есть, что тогда, на изнанке, когда нам всем угрожала опасность, я до Рассвета докричалась с полпинка. Мне, по большому счету, мысли хватило!

– Ззззвала, Малышшшка? – Голова исполина привычно просунулась в комнату.

– У тебя всссе в порядке?

– Вот видите? Он пришел!

– Прилетел, – спокойно поправил меня исполин. – Я поччччуял, шшшшто ссскоро тебе понадоблюссссь. И решшшшил сссперва разззмяться.

– Гм, – сказало начальство, набивая трубку. Задумчиво посмотрел на нас обоих. – Гм.

– Нет, Борилий. Она большшшше ччччеловек, чччем дракон.

– Рассвет! – Мне было неприятно, что меня обсуждают в этом ключе – теперь, когда друг моего сердца был в плену, мне хотелось быть человеком.

Ящер повел красными глазами в мою сторону. Прошипел:

– Он о тебе бессспокоитссся. Пусссть.

– Ну, ящеры, вы и обнаглели! – Аж выронил трубку изо рта волхв.

– А что такое Соглашение? – Поспешно переменила я тему.

– Да, Рассвет, что это? – Немедленно позабыл про "наглых ящеров" Борис Иванович. – Какое еще Соглашение? Почему не знаю?

Я перевела взгляд на Рассвета. Тот смотрел на меня с укоризною:

– Так ты, Малышшш, всссе сссекреты разззболтаешшшь, – незлобно прошипел он. Повернулся к волхву: – Покляниссссь.

– Я не болтун.

– Покляниссссь, – спокойно повторил исполин. – Я ззза это зззнание, можжжжно сссказать, жжжизззнью сссвоей зззаплатил.

– Как это? – Удивилась я. – Когда это?

– Когда был Ссстарейшшшим, – выдохнул Рассвет.

И нельзя было сказать, чего было больше в этом самом выдохе: сожаления по поводу безвременной кончины, вялого существования в загробном мире драконов, или моей "сообразительности".

Зато волхва последнее известие проняло, и как следует. Он вскочил из-за стола, забегал из угла в угол. Потом спохватился, пошел шагом, и, постепенно, остановился.

– Чем поклясться?

– Сссвоей сссутью.

– Ты же знаешь, я ей уже рисковал. Может ли она сойти за полноценную клятву?

– Да. Но ты рисссковал не в пользззу, так сссказззать, "зззла".

– Хорошо, – молвил волхв. – Клянусь.

Он произнес только это "клянусь", простым, будничным голосом. Но на меня обрушился целый водопад красок: щебетание птиц на рассвете, легкий ветерок, дарующий прохладу в знойный полдень, глоток воды на исходе целого ходового дня…

– Принимаю, – с достоинством наклонил голову Рассвет. – Сссадисссь. Ссслушшшайте.

– Одну минуту, – жестом остановил волхв красноречивое шипение исполина, готовое излиться на наши жаждущие знаний умы. – Защиту установлю. Все, порядок. Говори.

И дракон, шипя, повел свой неторопливый рассказ.

– Вы, конечччно, зззнаете, зззачччем драконам нужжен Исссточчник.

"Чтобы красиво самоубиться", – тут же пришло мне в голову.

Я торопливо прогнала эту мысль, искренне надеясь, что ящер ее не расслышал.

– Так вот, – покосился в мою сторону Рассвет. – Исссточччник нужжжен драконам для того, чччтобы обресссти огонь. Или для того, чтобы его отдать. Это важжжно.

– А при чем тут Эльбрус?

– Это тоже Исссточчник, – дымно выдохнул ящер.

Избушка зашлась чихом домового.

– Ты уверен? – устремил волхв пронзительный взгляд на дракона.

– Обижжжаешшшь, начччальник. Конешшшшно, уверен. Кроме того, есссть ещщще один Исссточччник.

– Где?

– У Великого Алхххимика, – грустно ответил ящер. – И оба они для нас закрыты.

– Вот как? – Вскинул брови Борис Иванович.

– Да. Но по разззным причччинам. У Алхххимика – иззз-ззза нашшшей жжжадносссти. А жжжаль.

– Почему жжжаль? – Невольно передразнила я исполина.

Тот, погруженный в печаль, слава богам, не заметил.

– Иззз него выныривали очччень удачччливые драконы.

– Удачливые?

– К поиссскам Ссссокровищщщ, – облизнулся ящер.

А я вспомнила скептицизм начальства в ответ на свое утверждение о том, что Рассвету Сокровища не нужны. А волхву было сейчас не до того, чтобы прислушиваться к моим мыслям:

– А почему на Земле? Источник закрыли, я имею в виду?

– Мы людей много кушшшали, – нехотя ответил дракон. – Вот и докушшшшались. Вмешшшался ззземной магиччческий сссовет, и сссоссстряпал бумажжжку. Мне в Зззагробном мире Глубинный Сссвет рассссказзззывал, шшшто они ссссначала сссмеялисссь. Но вулкан потуххх, а драконов, которые осссмелились к нему приблизззитьссся, нашшшли мертвыми. А ссследующщщее поколение драконов ужжже не зззнало о том, шшшто на Зззземле был Исссточччник.

Ящер шипел, а до меня медленно доходило, какой опасности я подвергала Рассвета, пытаясь до него докричаться из Приэльбрусья. Ну я и…

– Ты жжже не зззнала, Малышшшка, – дотянулся до моих огненно-подобных волос язычок холодного пламени. – Ничччего.

– Но почему они не убили меня?

– Ты всссе жжже большшше чччеловек, чччем дракон. Потому Сссоглашшшение и пощщщадило тебя.

– Ага! – Запоздало надулась я. – А они на меня обзывались!

– Как? – Прищурился ящер.

– Оборотнем!

– Это они зззагнули, – кисло улыбнулся дракон. – Ты никак не оборотень, к сссожжжалению.

– Почему? – С интересом уставился на исполина волхв.

– Оборотень мощщщнее дажжже меня. Он можжжет быть и полноццценным драконом, и полноццценным чччеловеком. Так понятно?

Да уж! Яснее некуда. Из меня-то дракон не получился… Да и человек был… так себе. Бывали и лучше.

– Какая роскошная самокритика, – ядовито раздалось со стороны начальства. – Самобичеванием, Лиса, ты обещала заняться позже.

– Да ладно, пуссть продолжжжает. У нее так хххорошшо выххходит! Зззассслушшшаешшшьссся!

– У меня нет на это времени, – отрезал волхв. – И, если бы ты видел, как она себя вела в первый день посещения Заповедника, ты бы меня понял.

– Чччто именно понял? – Проявил нарочитый, как мне показалось, интерес исполин.

– То, что я не желаю подымать ее заниженную самооценку, как сейчас модно говорить. Поверь мне, самобичеваться она может часами! И так витиевато… Кстати, я знал одного парня… Даже Лисе было до него далеко…

Последовало пятиминутное описание комплексов неведомого мне ученого из Москвы-изнаночной. После каждого написанного им толстенного фолианта парень горько, долго и нудно рыдал: он думал, что ему уже никогда не удастся повторить свой успех. И, как назло (его "тараканам" в голове), каждая последующая книга выходила ничуть не хуже предыдущей. А то и лучше!

– Классс! Вот это комплексссы! А я зззнавал одного дракона с раззздвоенным хххвоссстом, – не остался в долгу Рассвет. – Когда еще был правителем. Так вот, этот бедолага почччти кажжждый вечер прилетал к моей пещщщере, и жжжаловался на то, чччто он – никчччемный, ччто всссе над ним сссмеютссся, даже плешшшивый зззмей, ссслучччайно осссевший у нас на планете. И чччто поэтому ему, уроду ссс раззздвоенным хххвоссстом, сссрочччно пора в Исссточчник…

– Да ты что! И это классный комплекс! А вот у меня такой случай был, ты только послушай…

Обо мне, казалось, забыли. Но это только на первый взгляд.

"Не дождетесь", – мрачно думала я. – "Это не лечится. И, потом, кто-то, кажется, жаловался на нехватку времени?"

Умудренные мира сего, как по команде, прекратили делиться воспоминаниями.

– Ну, я пошшшел?

Ага, полетел!

– Одну секунду, Рассвет, – замялось(!) начальство. – А ты не знаешь, часом, ваши Источники ни для чего другого, кроме самосожж… дарования огня драконам не годятся?

– Попробую узззнать, – фыркнул дракон в ответ на "самосожжение". – Ты ведь не отвяжжжешшшьссся, – не без одобрения посмотрел он на волхва. – Но для этого мне надо уединитьссся в пещщщере.

– Глубинный Свет? – Перестала я дуться. – Ты у него спросишь совета?

– Да, – кивнул головой ящер. – Ссс вашшшего разззрешшшения, мне пора.

Он улетел, а я тут же засобиралась к себе – забыться сном.

* * *

Вечером того же дня мы с волхвом отправились, как и предполагалось, в гости к некроманту Владимиру – тому самому, имя которого произносилось с ударением на последнем слоге. Тому самому, что потратил чуть ли не целый день своей драгоценной жизни на то, чтобы обучить нас – металлиста Илью, друида Антона и меня, бесценного сотрудника Заповедника, постановке антинекромантовой защиты. Где оно, то замечательное время?

Но, не успела я как следует повесить нос, как пришлось мне взбодриться: выйдя из радужного телепорта начальства, я обнаружила себя не на Валааме, но в знакомой до каждой половицы на полу избушке волхва Глеба.

– А почему тут? – Тихонько спросила я начальство, пока мы в пустой еще горнице ожидали хозяина.

"Надо же кому-то нас охранять с этой стороны", – "услышала" я ответ волхва. – "А вот и он".

Стянуло скулы, очень захотелось поставить защиту – всего в каком-то метре от нас открылся некромантский телепорт. Из него вышел худощавый неулыбчивый человек. Старый знакомый! Я, здороваясь, расплылась в улыбке. Глаза нового хозяина тоже потеплели.

– Приветствую, Лиса. Как поживаешь? Как тебе наши погоды?

В окно стучались тяжелые капли – как оказалось, здесь уже сутки шел дождь. Мне немедленно вспомнился Урск.

– А вдруг тут где-нибудь поблизости…

– Денебец? – нахмурился Владимир. – Нет, что ты. Я бы такое учуял.

– ?

– Мужчины Огненной бессмертны, забыла? – Задал наводящий вопрос Борис Иванович.

Маги жизни и смерти такое чувствуют, поверь мне.

– Даже если они засядут в нескольких десятках километров отсюда?

– Если они вызовут такие вот изменения в природе, – кивнул некромант на окошко, – то вероятность того, что я распознаю, откуда ветер дует, достаточно велика.

– Насколько? – Обнаглела я.

– На все сто процентов, – улыбнулся некромант.

– Да уж… – покивал головой Борис Иванович. – Можешь в нем не сомневаться, Лиса. Ладно, поболтали, а теперь к делу.

– И что же вас беспокоит?

– Велимир.

– Хо-хо, – подобрался некромант. – Все настолько серьезно?

– Еще хуже, чем ты думаешь, – помрачнел Борис Иванович.

– Насколько хуже?

– Его видели на технической стороне Земли.

– Не может быть!

– В Приэльбрусье.

– Это невозможно, – побледнел и без того не румяный некромант.

– В подземелье, – заторопилась уточнить я, опасаясь, как бы Владимира не хватил инфаркт. – Туда Смотрителю вход воспрещен.

– Как это, воспрещен? Кем?

– Троллем.

Оба волхва, темный и природный с недоумением уставились друг на друга, и синхронно пожали плечами. А я в очередной раз удивилась себе – оказывается, я забыла донести до начальства то, что Снеговики не могли войти на территорию подземной обсерватории.

– Лиса, – сказал мне некромант ласковым голосом. – Обычный тролль не может что-то запретить Смотрителю. Ты что-то напутала.

– Значит, Смотрителю это что-то запрещено его дурацкими правилами, – заупрямилась я. – Может, на той территории жил какой-нибудь мудрый дракон? Или еще кто-нибудь?

– Ох-хо-хо… Владимир, дружище, табаком не разуважишь?

Некромант нехотя поднялся из-за стола, и отправился куда-то за стенку. То, как он шарил (с тихими ругательствами, можно подумать, нам их было очень трудно услышать!) обеспечило мне желанную дозу позитива.

– А где Тоша? – Вспомнила я, когда табак был еще не найден, а крепкие выражения пошли по второму кругу, и, тем самым, стали не настолько смешны.

– У меня дома, – улыбалось начальство. – Его Гоша пригласил пожить, пожалел бедолагу.

– А что такое?

– Они некромантов боятся все, как один. Забыла?

И впрямь.

– А почему я его не видела?

– Впал во временную спячку. Он… А вот и Владимир! Нашел табак? Ура! Давай сюда!

– Новой трубки нет.

– Давай старую.

– А не боишься?

– Она будет послушной, – жадно схватился Борис Иванович за личную вещь волхва Глеба. – Мы большими друзьями были!

– Как знаешь…

Ну, дружественной – не дружественной, но из рук волхва она не вырывалась. Правда, после нее у волхва почему-то не получались его фирменные колечки, а в остальном она вполне подходила для успешного курения.

– Так что ты там говорила о Тролле? – Пыхнул сгустком дыма Борис Иванович.

– Он не взял у меня индульгенцию, сказал, что она мне еще понадобится, – рассказала я о поразившем меня в самое сердце поступке гигантской каменюки.

– Ну, это как раз поступок в духе троллей, – выдохнуло начальство кривую морскую звезду. – Что-нибудь еще?

– Он испугался "ежей", и удрал со своим любимцем… Нет! Память просматривать не дам, – приготовилась я открыть телепорт. – И не просите.

– Что, настолько все плохо? – Погас стальной блеск познания в глазах начальства.

– Хуже.

– Тогда подождем Терентия, – покладисто ответил Борис Иванович. – У него очень мягкий способ просмотра памяти. Тебе понравится. Кстати, где это он?

– Он, вообще-то, уже давно должен был быть здесь, – бросил некромант взгляд на резные стенные часы.

– Опаздывает? Странно.

– Может, у него дела? – Вклинилась я в беседу наставников.

– У него всегда дела, – отрезало начальство. – Именно поэтому верховный волхв пунктуален, что твой дракон – иначе, с таким графиком, как у него, совсем с катушек съедешь.

– С чего-чего? – Удивленно приподнял Владимир густую черную бровь.

– Забей. Выражение такое.

– Что забить?

Борис Иванович глубоко вздохнул. Некромант глядел на него с каким-то нездоровым с любопытством:

– Это ты в своем Заповеднике приобрел такую цветастость речи?

– И там тоже, – пожал плечами Борис Иванович. – А вот, кстати, и он.

"Северный олень", – не удержалась я от ментального ляпа.

Оба волхва стрельнули глазами в мою сторону.

Конечно же, это был не олень, но Терентий – только его телепорт навевал воспоминания о бескрайнем море, соленых брызгах и шторме. В этот раз – десятибалльном.

– Здравия желаю всей честной компании, сердито пробасил верховный волхв Валаама. – Что у вас интересного? – Подобрал Терентий полы рясы, водрузился на скамью всеми своими немереными килограммами. – Хотя, нет, сначала чаю. Из валерьянки!

– Настолько тяжело? – Приподнял бровь Владимир.

– Хуже!

– Неужели РПЦ?

– Она, – поморщился верховный волхв. – Не желает входить в наше положение с беглыми денебцами.

– Какие еще беглые денебцы? – Встряла я в разговор старших. – Опять политические заключенные?

– Нет. Несколько часов тому назад на Огненной поменялась власть, – поморщился Терентий. – В очень плохую сторону. Для нас, – уточнил он.

– А Штирлиц? И Илана?

– Лилипут-то? Сбежала. И полковник внешней разведки, Штирлиц, как ты выражаешься, тоже. В настоящий момент они ожидают меня на Валааме, нервируют моего домового своим раскаленным присутствием.

– Они одни? – Быстро спросил Борис Иванович.

– Нет, – расцвел улыбкой Терентий. – Их горячий правитель тоже у меня.

– И все?

– С ними еще три десятков денебцев.

– В крайнем случае, этого хватит.

– О-хо-хо… Будем надеяться, что нам не придется прибегать к ТАКИМ мерам.

Волхвы как-то синхронно помрачнели и закивали головами. Мне стало не по себе:

– А что такое с этими денебцами? Какие еще меры?

– Не знаешь, – сурово посмотрело на меня начальство. – И не знай.

"Ну и пожалуйста!" – немедленно надулась я. Скрестила руки на груди. – "Сами позвали, секретничают, а мне ничего не говорят!"

– Не сейчас, Лиса, – строго посмотрел на меня верховный волхв Валаама. – Если твой наставник решит ввести тебя в курс дела, – скосил он глаза в сторону волхва Борилия. У того лицо выражало все, что угодно, но только не радость. – Так вот. Если твой наставник решит ввести тебя в курс дела, то он сделает это позже. После совета, в уютной домашней обстановке. А сейчас, Борилий, ответь мне на такой вопрос. Что у вас стряслось на Северном Кавказе?

– Об этом я и сам хотел с тобой поговорить, – недоуменно воззрился на друга Борис Иванович. – Но сперва, дружище, ответь мне: откуда ты узнал про Кавказ? Точнее, про то, что там что-то стряслось?

– РПЦ, – с чувством произнес Терентий. – Объединилась в кое-то веки раз с мусульманами, и ну вытрясать из меня сведения. Скажи, да скажи, почему в Приэльбрусье отключили все виды энергии и перебили столько народу! А я почем знаю?! Я бы с радостью, да мне туда нельзя!

– Почему нельзя? – Рискнула я здоровьем.

– У меня, видишь ли, резонанс с Древним Накопителем, – ядовито произнес Терентий. – Он при мне, видишь ли оттаивает, и тем самым грозит стихийными бедствиями местному населению и беззаботным туристам! А мы вынуждены посылать малолеток!

С виду почти спокойный волхв распалился не на шутку – казалось, в комнате поднялась буря. Стол зашатало, посуда забряцала, скатерть намокла, свет померк. О том, что трясет еще и шкафы старого волхва (и что из них посыплется, просыплется и расколошматится), я старалась не думать. Но спешно решала, что мне делать: то ли дуться на "малолетку", то ли искать защиту вблизи от начальства. Я уже начала склоняться к последнему варианту, когда Терентий успокоился. Буря стихла так же внезапно, как и началась. Казалось, выглянуло солнце (и высушило успевшую намокнуть скатерть).

– Ну-с, Лиса, – устремил на меня лазоревые очи Терентий. – Может, расскажешь о своем приключении?

– Вы хотели сказать, злоключении? – Обнаглела я. – Вот вам моя память. Смотрите, сколько надо.

– Давай руку, – покачал головой Терентий. – Я не могу так, как Борилий. Он у нас воздушный. А я – водяной.

– Ага, – только и смогла произнести я. Конечно, мне очень хотелось знать, в чем отличие между типами волхвов, но я сдержалась, и протянула конечность: – Держите.

Это было похоже на купание в бескрайнем море. То в сиянии солнца, то в мерцании звезд; то в восходных, то в закатных сумерках. Это было красиво, совсем не больно, не гадко и не тошнотворно. Вот началась легкая качка, и красное светило скрылось за зеленоватой волной. И возникло вновь. А потом…