Текст книги "Забияка. (Трилогия)"

Автор книги: Тая Ханами

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 68 страниц)

"О том, что всякая сволочь в наш мир лезет", – прочла я ответ волхва. – "Погоди немного, сейчас, двенадцать колечек выпущу, и начнем разговор".

Интересно, а он знает, что я его мысли теперь прочесть могу?

"Знаю", – услышала я. – "Теперь знаю. А жаль".

О чем именно жалел волхв, я так и не узнала – тот закрылся.

– Итак, – начал разговор Борис Иванович сразу после двенадцатого колечка, – начнем с тебя, Антон. Что там Жозефина передавала?

– Что-то про сараи, огонь и камни.

– Большие сараи, или маленькие? Вспоминай, это важно.

Друид задумался, и я подметила за ним незнакомый мне доселе жест – он наматывал прядь отросших волос на указательный палец. Интересно, а как он до этого думал, когда волосы еще не такие длинные были?

– По-моему, не просто большие, а огромные, – сказал, наконец, он. – Жозефина чуть ли не под потолком руками водила, когда показывала.

– Точно? – так и подобрался волхв, глаза полыхнули недобрым огнем.

– А что такое? – поднял на него оливковые друид глаза, затуманенные воспоминаниями о своей ненаглядной. На губах Антона расцвела нежная улыбка. – У вас что-то случилось, ребята?

– И у тебя случится, если из пеленок не выберешься сейчас же, – цыкнуло на него начальство. – Значит так. К Жозефине пока ни ногой, там и без тебя народу хватает. Я сам ей обо всем расскажу, пускай о прорицаниях мне лично докладывает, нечего в испорченный телефон играть.

– Нам отправляться? – кисло спросила я.

Вставать из объятий кресла не хотелось. Да и огонь у волхва в камине был такой баюкающий, такой умиротворяющий.

– Нам армия наблюдателя еще не прислала, – ответил волхв. – Только не надо делать удивленные глаза, я знаю, что вы подслушивали. К сожалению, мы не сможем действовать раньше, чем он появится. А он будет не раньше, чем через пару часов, его сейчас инструктируют. Кстати, а тебе в Китай не пора?

– Но, может быть, лучше на разведку сперва сходить? – попыталась я улизнуть от тренировки.

Вообще-то, тренировалась я подолгу и с радостью. Просто уж больно устала за последнюю неделю. Да и момент "пробуждения" боевого друга и товарища пропустить не хотелось.

– Я и так уже понял, где это. Ты еще тут?

– Один вопрос, – начала я медленно вытаскивать себя, разнеженную, из кресла. – Мы что, теперь армия, что ли?

– Не совсем, – усмехнулся волхв. – Мы сбоку припека. Сотрудничаем, так сказать. Пока можем отказаться в любой момент, и продолжать существовать, как прежде, но в случае чего, у вас будет хоть какое-то будущее. Ну что ты на меня смотришь так, как будто я тебя уже заставил ходить строем и дал в руки лопату? Марш отсюда на тренировку!

* * *

Вот так и получилось, что отправлялась я в Поднебесную из Заповедника, а вернулась обратно в спецподразделение «орхидея». Именно так значилось на табличке, которую я вот уже добрых пять минут созерцала на двери начальской избушки. Моросил мелкий дождичек, но мне было все равно – узрев табличку, я осознала, что в нашей жизни появились изменения. И такие, что впору было пойти и повеситься. Но, поскольку сдаваться так просто я не умела, то принялась искать положительные стороны в сложившейся ситуации. Старалась и так подумать, и эдак – все одно выходило, что по-старому, свободному, было куда лучше. А теперь, поди, придется о каждом шаге своем докладывать. В письменном виде.

"Хорошо хоть, мы не "венерин башмачок", – наконец, решила я. – "А то был бы совсем караул".

"И это еще цветочки", – услышала я ехидный внутренний голос. – "Погоди, скоро ягодки начнутся".

И на этот раз оказался прав – в осеннюю лужу, окатив меня водой с ног до маковки, плюхнулся огромный крылатый змей. Последним усилием воли он повернул голову ко мне, глаза закатились, из пасти вывалился серый язык. Из-под него ползло пурпурное пятно, на его фоне синяя с серебром чешуя смотрелась по-восточному красиво… Очень красиво…

И тут до меня дошло, что я тупо смотрю на того самого дракона, который вылетел из Источника взамен Огненного Рассвета.

– Борис Иванович! – рванула я в "подразделение "орхидея".

А волхв и так уже стоял на крылечке -очевидно, уже заметил происшествие, сам спешил на подмогу.

– Не стой столбом, зови старшего друида, – оттер он меня в сторону. – Я один не справлюсь.

– Может быть, я помогу, – потянулась я к амулету на шее.

– Я тебе сейчас помогу! – Вызверился на меня волхв, глаза полыхнули багрянцем. – Ремнем по заднице! Мало тебя в детстве…

Я благоразумно удалилась от разбушевавшегося волхва. Бегом. В сторону Дерева.

– Да повыведутся на… – начала было я воспроизводить пароль.

– Иду уже, иду!

Дерево раскрылось, выпуская друида Макса с посохом.

– Видел я этот плюх. И вот что я тебе скажу… Держалась бы ты подальше от всего этого безобразия.

За старшим друидом шел целый отряд целеустремленных помощников. Я не послушалась, примкнула к хвосту процессии, спряталась за спину широкоплечего гривастого мага.

Синий был без сознания. Волхв стоял на коленях посреди пурпурной лужи, и, положив руки на живот змея, пытался совладать с кровотечением. Получалось у него не ахти.

"Не выживет", – мрачно подумала я. – "Кто это его так, хотела бы я знать?"

– Пусти-ка, Иваныч, – подвинул начальство посохом дед Макс. – Дай мне попробовать.

Шедшие за ним следом друиды обступили дракона плотным кольцом, скрыв от меня священнодействия лекаря Макса.

Что-то мне это напоминало. И я даже вспомнила, что именно: где-то год назад друиды точно также обступили плотным кольцом истекающую смолой Маню, покалеченную "презренными древогубцами" вкупе с сильнейшим некромантским амулетом. Остановить-то они тогда смолу остановили, а вот вылечило ее мое воспоминание о первой любви, извлеченное из глубин подсознания при помощи волхва. Оставалось только надеяться, что в этот раз все обойдется лишь усилиями волхва и друидов.

От грустных дум меня оторвал появившийся на крыльце моей избушки металлист.

– Лиса, – позвал он.

И что он там забыл?

– Мы тут с Антоном совещание устроили в твое отсутствие, – прояснил он мне ситуацию. – Ему в Слитке не по себе, а мне лишний раз в Дерево соваться неохота. Не хочешь к нам присоединиться?

– Только после того, как ты мне скажешь, что там у них с драконом получилось, – кивнула я в сторону толпы друидов.

– А что, тебя не пускают? – хитро прищурился товарищ.

– Можно сказать, даже гонят, – надула я губы.

– Эх, куда ты без меня? – выпятил грудь Илья. – Так и быть, посмотрю…

– О, кого-то лечат, – появился на крыльце Антон. – Пойду, гляну, может, пригожусь…

Я с завистью смотрела в след парням, без труда просочившихся сквозь кольцо друидов. Я попробовала было подслушать мысли старшего друида, но пробиться через слаженное песнопение на языке Дерева было не так-то просто. Пришлось смириться, и подождать более благоприятного момента.

И он не заставил себя долго ждать. Кольцо друидов распустилось, выпуская спорящих волхва и деда Макса. Речь шла обо мне. Друид говорил, что, мол, "совсем ты Иваныч совесть потерял", а Борис Иванович ему возражал, что если "она не попробует узнать, в чем дело, то Заповедник промарширует стройными рядами под знамена российской Армии, и в числе первых пойдут друиды".

– Ничего, удержим ее, в случае чего, – поставил Борис Иванович точку в споре. – Лиса, пойди сюда.

– Я вся внимание, – чуть ли не попятилась я назад под горящим взглядом волхва.

Друид Макс кинулся ко мне, потрясая посохом, норовя загородить собой от начальства. Потом спохватился, взял себя в руки, встал рядышком.

– Снимай амулет, – сверля меня глазами, сказал волхв. – Будешь потерпевшего ящера из небытия вытаскивать. Стой! Дай, я возьмусь за твою правую руку. Максим, хватит переживать, как только она снимет побрякушку, хватай ее за другую руку.

Я, схватив за руку волхва, сдернула с себя "побрякушку", как он изволил выразиться, и тут же оказалась в том же безвременье и вне пространства, что и в прошлый раз, во время тренировки в Сямыне. Где верх, где низ – не ясно. Кругом туман, ни зги не видно. Как звать дракона? Я ведь даже имени его не знаю.

"Разящая Молния его имя", – внезапно услышала я голос в своей голове.

Такой знакомый…

– Рассвет, ты что ли? – неуверенно произнесла я.

Слова вязли в тумане.

"Я", – спокойно ответил голос.

"Шизофрения", – поставила я себе диагноз. – "На почве жалости к говорящим ящерам".

"Не выдумывай", – услышала я в ответ. – "Давай-ка лучше, Молнию зови".

–Погоди ты с этой Молнией, – попыталась махнуть я рукой. Ничего у меня не вышло по причине отсутствия руки как таковой. – Скажи лучше, ты как?

"Хорошо, чего и тебе желаю", – послышался ироничный ответ. – "А теперь зови Молнию".

Ладно. Я прочистила горло, вобрала в несуществующие легкие побольше воздуха, и заорала:

– Разящая Молния!!!

Из моей несуществующей пасти вырвались незнакомые переливчатые звуки. Безрезультатно.

– Разящая Молния!!!

С тем же эффектом.

– Разящая…

– Это ты, Рассвет, – послышался знакомый свистящий голос. – Давненько не виделись.

– Рассвета нет, я за него, – ответила я. – Что-нибудь ему передать?

"Это Черный Дракон", – услышала я в голове комментарий Рассвета. – "Осторожнее с ним, если в жизни встретишь, это та еще подлюга".

"Шаман тот, что ли?" – догадалась я. – "С которым ты на кислотной планете сражался?"

"Он самый".

Прямо передо мной возник сгусток тумана. Простой вроде сгусток, но мне почему-то захотелось убраться от него, и подальше.

"Здесь он тебе ничего не сделает", – услышала я голос Рассвета. – "Но постарайся закрыть от него свои мысли".

"Я не умею".

"Это просто. Думай… О! Думай о бабочках".

– Бабочки – это приятно, – не смогла не улыбнуться я.

Вскоре вместо тумана передо мной мельтешили насекомые всевозможных расцветок. Неприятный сгусток тоже пошел бабочками. Я посмотрела на него, и прыснула – бояться такое было просто невозможно.

– Еще увидимся, Рассвет, – плюнуло в меня махаоном из сгустка. – Вот твой протеже. Мне проблемы не нужны.

– Ты звал меня, Старейший? – услышала я голос махаона.

"Вроде бы я не курила никогда, и не кололась", – думала я, глядя, как трансформируется махаон в клочок тумана.

– Я тебя звала.

– Зачем? – нагло осведомился туман. – Я буду разговаривать только…

– Нету здесь никого, кроме меня, – прервала я Молнию.

– А я отказываюсь говорить с человеком.

– Тогда оставайся туманом, – усмехнулась я.

– Я дракон!

– Дракон лежит раненый в луже собственной крови. Без сознания. Его лечат люди. А разговариваю я с наглым зарвавшимся мальчишкой.

Сгусток, раздувшийся было поперек себя раза в два, ужался до прежних размеров. Но продолжал упорно хранить молчание.

"Что дальше?" – спросила я у Рассвета.

"Спроси у него, кто это его так отделал".

– Кто тебя ранил?

Молчание.

"Из него хотели сделать самолет, в уральских горах, на вашей планете. Но он вырвался в самый последний момент. Этого хватит твоему боссу, если он поторопится".

"Зазнайка поправится?"

"Через неделю будет как новенький. Поселите его в мою пещеру, а как вылечится, гоните в шею. Тебе пора, Лиса. До свидания".

– До свидания, Рассвет.

Я открыла глаза. Напротив меня лежал синий дракон, кругом него стояли друиды, справа от меня находился волхв, по левую руку вздыхал дед Макс. Все также моросил дождь, сгущались сумерки.

– Давайте амулет, что ли.

– Очнулась, – услышала я голос металлиста позади себя. – Ты гляди-ка.

– Слава Дереву, – произнес старший друид.

– Что он сказал? – тряхнуло меня за руку начальство.

– Что из него хотели сделать самолет в уральских горах, – ответила я. – Помыться мне можно? А то я грязная еще с Китая.

Волхв пристально посмотрел на меня:

– Это все?

Я неумело закрыла мысли от прослушивания. Судя по недовольной реакции начальства, у меня вполне получилось.

– Иваныч, отстань от человека, – вступился за меня друид. – Девочка замерзла, не видишь?

– Там был еще шаман, – кратко ответила я на вопрос начальства.

О Рассвете я умолчала – хотела хоть чуточку продлить спокойное существование. А то у начальства хватит бесцеремонности допросить меня со всем пристрастием, не взирая на мое желание помыться, если он услышит что-то принципиально новое – он и так еле сдерживался:

– Понятно. Иди под душ, через пятнадцать минут я тебя жду у себя. Ребята, оставьте девушку одну, идите ко мне в избу. Ты что-то мне хотел сказать? – повернулось начальство к друиду Максу.

Дед насупился, отвернулся и затопал по направлению к Дереву, сердито стуча посохом о булыжник, которым была вымощена тропинка. Борис Иванович догнал его, обнял за плечи. Дальше я смотреть не стала, потому как и правда, замерзла, как собака. Да и подумать в одиночестве не мешало бы.

* * *

Конечно, я понимала, из-за чего переживает старый друид. Но, если честно, была все же на стороне начальства – сейчас не время сопли распускать, дело делать надо. Кроме того, я не чувствовала, что у меня большие шансы превратиться в дракона. Просто знала, что буду человеком, и все тут. Больше того, только сейчас я осознала, как же мне дорог Заповедник, как хорошо сюда возвращаться после выполненного задания, какие здесь живут хорошие и отзывчивые люди. Кстати, о людях…

Кто-то стоял сейчас возле избушки, не решаясь войти. Я, насколько позволяла обстановка, просканировала его – этот человек был мне неизвестен. Однако, намерения у него были самые что ни на есть дружелюбные. Пора было выходить из душа. Я с сожалением выключила горячую воду, принялась вытираться огромным махровым полотенцем, и только сейчас заметила, что на нем изображен волк. Не такой колоритный, конечно, как тот, что на изнанке, но тоже ничего. Где-то ты сейчас, серый друг Рассвета?

Человеку за дверью надоело вежливо мокнуть, и он взошел на крыльцо. Я торопливо оделась в сухую одежду. Привычную мне: белье, джинсы, рубашка. Волосы промокнула полотенцем, оставила в художественном беспорядке – все равно не смогла бы за пару секунд привести в порядок. Да и руки у меня росли не из того места, откуда растут руки у тех, кто умеет у себя на голове устраивать великосветские прически.

– Извините. Душ принимала, – отворила я дверь. – Проходите. Времени у меня немного, но чаю выпить мы успеем.

"А начальство подождет минут пять-десять, не развалится", – подумала я про себя.

Человек окинул меня взглядом с ног до головы, недоверчиво прищурился. Я чуть было не показала ему язык. Сдержалась. Он, видимо, узнал характерную для меня мимику, вздохнул с облегчением, и решительно двинулся в избушку. Тут уж и я его узнала – это был тот самый прыткий (на фоне всех остальных) кузнец, только поевший и немного отдохнувший.

– Вы снимайте свою одежду, промокла, она, поди, – спешно вспоминала я, как должна себя вести гостеприимная хозяйка с малознакомыми гостями.

– Как, прямо всю? – осклабился кузнец.

– Вообще-то я имела в виду только верхнюю, – оторопело произнесла я, сбитая вопросом нежданного гостя с несвойственной мне хозяйственной стези, но потом все же нашлась: – Но вы, разумеется, можете поступать так, как вам будет удобно.

Кузнец улыбнулся, серые глаза сощурились, на щеках заиграли ямочки. Я еще пару секунд задержала на нем взгляд, пытаясь оценить возраст. Если бы не седина, дала бы ему лет тридцать – тридцать пять. Впрочем, седина могла быть и поспешно приобретенной. В плену. Особенно, если у него семья на воле осталась, и он не только о себе печалился.

Мы прошли в комнату, часы на зеркале показывали пять часов вечера.

– Вы тут осмотритесь, а я чайник поставлю.

– Ладно, – ответил гость, с интересом приглядываясь к полке с книжками.

Я пожала плечами: там у меня стоял Толкиен, толстая такая книженция, вмещавшая всю сагу о кольце. На английском, в мягком переплете, с Гендальфом – серой хламидой на обложке, шляпа еще у него была особо колоритная. Рядом с бестселлером всех времен и народов уживались книжки три приличной отечественной фэнтези и брошюрка по ушу для студентов Сямыньского университета, написанная мастером Лином. За книжками стояли тетрадки с конспектами времен моего обучения на физическом факультете. Конечно, они мне были не нужны. Но, во-первых, должно же у меня хоть что-то стоять на полке. А, во-вторых, мне их было жалко выбрасывать, и так я оставила себе только самых колоритных лекторов.

То-то кузнец повеселится, глядя на такую подборку…

Я не удержалась, влезла в мысли гостя: он пытался постичь то, чем отличается задача о кратчайшем дереве путей от задачи о дереве кратчайших путей. Получалось у него не ахти. Я сжалилась над кузнецом, пригласила к столу, и только сейчас заметила, что забыла спросить, как его зовут.

Выяснилось, что зовут гостя Сергеем, и что я, предположив у него наличие семьи, оказалась права – в Москве у него осталась жена и пара ребятишек.

– Сколько же вас не было? – представила я себе изнывающую от безызвестности женщину.

– Пять суток, – ответил твердо кузнец. – Ровно.

– Вот сволочи! – вскипела я, но постаралась взять себя в руки. До меня мало-помалу начало доходить, что со мной все же что-то не то. А потому и волю своим чувствам надо было давать осторожно во избежание пожаров. – Вас сейчас не выпустят, наверное, – перевела я взгляд на Сергея. – Начальство у нас знаете, какое строгое!

– Мне так не показалось, – просительно посмотрел на меня Сергей. – Он так обрадовался, когда вас увидел!

– Так ведь и ему ничто человеческое не чуждо, – довольно усмехнулась я. – Впрочем, я на него не жалуюсь.

– А хорошо тут у вас, – переменил тему гость. – Душевно. Я бы остался, кабы жинка согласилась. Не нужны вам кузнецы?

– Это вам лучше у начальства самому спросить, – не стала я зря обнадеживать человека. – А вот, кстати, и оно, легко на помине.

Едва не снеся с петель дверь, в избушку влетел волхв.

– Лиса! Я же просил тебя поторопиться! – раздался его разгневанный голос из комнаты.

– Борис Иванович, я не могла, ко мне гость пришел, мы сейчас как раз чай пьем.

– Вот и тащила бы своего гостя ко мне, – ворчливо буркнул волхв, буравя нас глазами цвета предгрозового неба.

– Вы же мне запретили, – напомнила я ему. – Сказали, чтобы я принимала их у себя, и без доклада – ни-ни.

Борис Иванович хотел что-то возразить, но не нашел, что. Я внутренне порадовалась.

– Сегодня сделаем исключение, – сказал он, наконец. – Это же парень из тех, кого вы сегодня притащили с изнанки!

– Сергей, – поднялся кузнец, неуверенно протягивая ладонь разгневанному магу.

– Борис Иванович, – сменили глаза волхва цвет с грозно-серого на обнадеживающе-лазоревый.

"Всегда поражалась, как это у него так быстро меняется настроение", – думала я, глядя, как начальство трясет обеими руками оплетенную жилами конечность кузнеца.

– Все же я тебе дивлюсь, Лиса, – повернулся ко мне волхв. – Уж с этим гостем могла бы и среди ночи ко мне ввалиться.

– Я подстраховалась, – нагло соврала я. – В следующий раз так и сделаю.

На самом деле, мне просто хотелось отдышаться от той безумной круговерти событий, что имела место быть в последнее время. Причем, непременно на своей территории.

Волхв внимательно посмотрел на меня, проник в мои немудрящие мысли, усмехнулся.

– Тогда пошли ко мне, Гоша как раз глинтвейн затеял. Для тебя, между прочим, старается.

Я шмыгнула носом. Все же хорошо быть дома.

* * *

В доме у волхва собралась вся наша теплая компания: металлист, Антон, старший друид, устроившийся на свежевыращенном пенечке рядом с моим любимым креслом. Наблюдателя от вояк не наблюдалось. Кузнец окинул смущенным взором в большинстве своем незнакомых ему людей, и, помедлив, направился к металлисту.

"Какая у него интересная смесь наглости и смущения", – подумала я, устраиваясь в кресле.

Илюха моргнул пару раз, не признавая "незнакомца". Старый друид довольно ухмыльнулся – в том, что кузнец так быстро оклемался, была и его заслуга. Я, проникшись радостью за старого друида, шмыгнула носом. Металлист покосился на нас, посмотрел на устроившегося рядом кузнеца, включил доступную ему магию, лицо товарища озарило понимание, пошел процесс знакомства.

У моего кресла возник домовой, протянул две кружки – с глинтвейном для меня и медовым настоем для друида. Я с наслаждением глотнула пряный напиток, откинулась в кресле, и почувствовала себя совсем счастливой.

– Ну-с, начнем, господа, – обвел строгим взглядом волхв всю нашу компанию.

– А как же наблюдатель? – вспомнила я. – Его ждать не будем?

– Я отзвонил Василию, попросил дать нам роздыху до вечера, – хитро прищурил глаза Борис Иванович. – И тот меня понял правильно. Я думаю, у нас еще есть пара-тройка часов до того, как армейцы начнут нас контролировать. Предлагаю обсудить сложившееся положение за это время. Начнем с вас, Сергей.

Кузнец повел свой рассказ с того момента, как он выскочил вечерком за хлебом из подъезда своего дома на улице Фестивальная, что на севере Москвы, и увидел незнакомую лавку в полуподвальном помещении дома напротив. Она так призывно мерцала коваными светильниками, что Сергей не удержался, и решил рассмотреть работу неизвестного мастера. Обнаружил он себя в каком-то сарае, полном таких же бедолаг, что и он. Разница между ним, свежеприбывшим, и остальными была огромна – в этих отощавших оборванных людях еще теплилась жизнь, но угасла всякая надежда. Сергей помнил, как он долго приглядывался к одному из пленных, что сидел через пару безучастных человеческих тел от него, и все думал, Егор это или нет. Потом все же решил, что ошибся – тот Егор, которого он знал, был разухабистым толстяком, а этого человека можно было смело нарекать "ходячим бухенвальдским мертвецом".

Сергей оглядел все сборище в неровном мерцании масляной лампы, насчитал еще пяток условно-знакомых ему людей, и только потом до него дошло, что его жена совсем не в курсе его приключений. Он живо представил, как его смешливая Людка места себе не находит, дожидаясь отлучившегося за хлебом мужа, а ей в глаза заглядывает маленький Сережка, спрашивает, куда это папка подевался. Сергея накрыло волной липкого страха, он бросился искать выход из каменного сарая. Выхода не было – он семь раз обошел кругом каменную темницу.

А дальше потянулись унылые серые дни. Их поднимали до рассвета – в стене образовывался проход, появлялись безликие служащие в черных костюмах, и под угрозой автоматов выводили на свежий воздух. Дальше шла предельно скудная кормежка, пять минут на посещение зловонного отхожего места, а затем – резкий хлопок выстрела, и… всего один шаг с парапета замка под дулом автомата. В первый раз Сергей подумал, что его хотят убить – далеко внизу виднелись острые обломки скал. Но он ошибся – обнаружил себя, живого и невредимого, в огромном ангаре, где уже находилась часть его товарищей по несчастью.

"Чем мы будем заниматься?" – спросил он у того самого человека, что показался ему Егором.

"Медленно умирать, куя железки".

"А почему умирать?" – изумился Сергей. – "Дело-то привычное, должно сил прибавлять".

"Зато легирующие добавки у них весьма необычны", – вздохнул кузнец. – "Эх, Серега, хороший ты был человек…"

И он отошел, не стал больше разговаривать. А через два дня его не стало…

В избушке повисла гнетущая тишина. Никто и слова вымолвить не мог – настолько прост и страшен был рассказ бывшего пленного. А рассказчик продолжал свою повесть. О том, как каждой ночью кто-то умирал, о том, как новый товарищ по несчастью обнаружил себя в каменной темнице. Сергей не заговорил с ним, хотя парень показался ему смутно знакомым – кажется, они встречались раньше на выставках. Все это было в той, прежней жизни. А в этой у него не осталось ничего – только изодранный и грязный "домашний" тренировочный костюм. И только в глубине души еще жила надежда, и именно поэтому он ни с кем не общался – чтобы ее не утратить.

– А потом каменный мешок раскололся, – сверкнул повеселевшими глазами Сергей, – и я увидел ночное небо. А вокруг все шипело, скользило, шевелилось… Это кто же додумался-то до такого? Расцеловал бы, честное слово! Но тогда, помню, чуть богу душу со страху не отдал! Впрочем, это потрясение оказалось где-то даже полезным, – усмехнулся он.

– Это была змеиная матушка Силия, – ответила я на непонимающий взгляд старого друида. – Точнее, ее…

– Потомки, – произнес волхв. – Не скажешь ли, Сергей… А не было ли там еще одного ангара? Или нескольких? Я понимаю, что вам не хочется вспоминать этот кошмар, но, поверьте, это очень важно.

– Раз важно, то я, пожалуй, напрягусь, – поморщился кузнец.

– Я вам помогу, – поднялся с места Борис Иванович.

Старый друид лишь вздохнул…

– Я был прав, – сказал Борис Иванович спустя какие-то десять секунд. – Там есть еще, как минимум, пара ангаров. И та сволочь, что там засела, наверняка встревожена сложившимся положением вещей. Мы не можем туда просто так сейчас соваться.

– Вот и чудесно, – сказал старый друид. – Дайте же человеку телефон, пускай он домой позвонит своей… Люде?

– Да! – вскочил со стула кузнец. – А я и забыл, что позвонить можно. Совсем одичал, пока в рабстве-то был…

Кузнец торопливо схватил протянутую ему Антоном трубку, и выбежал из комнаты. Антон хотел было что-то сказать, но не успел. Я его прекрасно понимала – он озаботился было, что все, каюк телефону – сейчас его этот и остальные кузнецы изговорят вусмерть. Хлопнула входная дверь. Антон безнадежно махнул рукой, старший друид усмехнулся в седые усы…

Наблюдатель явился ближе к девяти. Сначала в избушке появился Сан Саныч, и я было обрадовалась – подумала, что это его командировали к нам армейцы. Но вслед за ним из телепорта вышел еще один военный. То есть, вышла. Наблюдателем оказалась та самая девица, что была мною спелената лианой во избежание подцепления беса. Перед моими глазами прошла заново сцена в лесу, металлист, направляющийся прямиком в ловушку, девушка с легкой улыбкой на лице, но желанием убить в мыслях. Сердце кольнуло нехорошее предчувствие, я мотнула головой, отгоняя воспоминание…

Для того, чтобы увидеть, как металлист, сияя аки ребенок, которому пообещали чудо, поднимается навстречу наблюдателю. Мой испытательный срок закончился. Настоящее испытание только начиналось.