Текст книги "Награда Бога"

Автор книги: Татьяна Губина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Как выражается современная молодежь, мадам накушалась в кляксу! – Фаина со стопкой тарелок в руках обошла Натку и двинулась на кухню. – Лер, сейчас тарелки положу и помогу ее в ванну оттащить.

– Ба, а где отец? – проговорила Лера, ставя Натку на ноги.

– А дядька Леша еще час назад ушел по-аглицки! – сообщила Натка и громко икнула. – Не надо! Я сама! – Она оттолкнула руку Леры и, качаясь, прошла в ванную комнату.

Лерка озадаченно посмотрела ей вслед и пошла к бабуле за более точной информацией.

– Куда он пошел? Ему же ночевать негде.

– Я не знаю, Лера, – не поворачиваясь от раковины, ответила Фаина. – Он взрослый мужик. Прошло то время, когда я учила его жить. Видно, в том, что случилось, и моя вина. Если бы я иначе относилась к Ольге, может, они бы и не развелись. Может...

Лерка подлетела к бабушке, так как в ее голосе задрожали слезы. Железная Фая плачет! Ужас!

– Ба, ну что ты, милая! – она выдернула тряпку из рук Фаины и насильно усадила ее перед собой. – Все случилось так, как и должно было быть. Ты мне сама это не раз говорила.

– Говорить – одно, а вот на самом деле... – Она махнула рукой. – Ты Сонечку покормила?

– Покормила, покормила. – Лерка погладила ее по щеке. – Бабуль, иди приляг. Я сама все уберу.

– Я с Сонечкой, ладно? В моей комнате девочки мультики смотрят. Если заплачет, я тебя позову. – Фаина поднялась и тяжело пошла к двери. На пороге задержалась: – Да, Лер, поговори с Наткой. Похоже, у нее какие-то проблемы. Уж больно она веселая сегодня. Не к добру веселость.

И с этими словами бабуля вышла из кухни. Лерка прислушалась к звукам в ванной. Шумела вода. Натка принимала душ. Лера перемыла посуду, собрала стол в комнате бабушки, выдала девчонкам по большому куску торта, о котором все забыли. Вновь подойдя к ванной, она сквозь шум воды услышала жалобный плач.

– Натка! Немедленно открывай! – Лерка стукнула в перегородку между кухней и ванной. – Иначе дверь выломаю!

– Не надо, – глухо ответила Натка. – Уже выхожу.

Лерка вернулась к ванной, через секунду раздался щелчок задвижки, и на пороге появилась Натка. Мокрые волосы, размазанная тушь на лице, опухшие глаза.

– Хороша! – захлопала в ладоши Лерка. – Мокрая, заплаканная и пьяная.

– И брошенная, – хмуро продолжила Натка и пошла на кухню.

– Ясно, – констатировала Лера.

«Так, похоже, аспирант все-таки женится! – подумала Лерка, наливая чай в большую кружку. – Ну и денек сегодня. Кто плачет, кто смеется, у кого счастье, у кого трагедии. И я посреди всего этого дерьма стою и лопатой разгребаю! Завидная роль!»

О течении Наткиного романа Лерка знала давно.

– Ты по любви с ним или из-за денег? – в лоб спросила тогда, почти год назад, подругу Лера.

– Он мне симпатичен, – ответила Натка. – И если симпатичный мне человек делает мне презенты, отчего ж не взять?

– Натка, ты это делаешь из-за меня, – припечатала Лерка.

– С чего ты взяла? – удивилась Натка. – Я тебя, конечно, обожаю, Пересветова, но не до такой степени, чтобы в содержанках ходить.

Лерка не поверила, но спорить не стала. Бесполезно.

– А любовь? – только спросила Лера.

– А что это такое? – деланно удивилась Натка.

И она рассказала о родителях Свята, его невесте и условиях предков.

– Бросай немедленно! – воскликнула Лера.

– Не-а, – хохотнула Натка. – Зачем раньше времени лишать себя комфорта? Мне с ним удобно. Он милый.

– Но ты рвешь себе сердце! – настаивала Лера.

– Тебе это только кажется, – уверяла Натка.

Теперь, смотря на зареванную Натку, Лерка понимала, что ничего ей не казалось. Что влюбилась-таки подруга в своего удобного аспиранта по уши. И плачет по погибшей любви.

– Ну, я вся внимание, – со вздохом сказала Лера и уставилась на подругу. – Свят женится?

Натка кивнула головой и начала говорить.

Все так и оказалось. Только намного прозаичнее, чем предполагала Лера. Ей рисовалось романтичное прощание аспиранта с многочисленными заверениями в любви и сожалением, что воля родителей для него более свята, чем Натка, и так далее и тому подобное. А на самом деле в почтовом ящике Натка нашла длинный белый конверт, в котором лежало красочное приглашение на свадьбу.

– И все? – ужаснулась Лерка. – Ни объяснений, ни слез, ни прощального поцелуя?

– И все. – Натка протянула руку и вытащила сигарету из пачки. – Он был честен со мной с самого начала, Лерка. И я ни на что не могла рассчитывать. А с приглашением на свадьбу... – Она прикурила сигарету. – Это я придумала.

Как-то Натка попросила Свята, когда придет время его женитьбы, не устраивать из их расставания спектакля.

– Ты просто кинь приглашение в ящик, и я буду знать, что все кончено.

Свят рассмеялся и сказал, что это будет очень нескоро.

– Но, видимо, родители решили по-другому. – Натка сбросила пепел в чашку. – Знаешь, Лерка, я ведь действительно даже себе не могла признаться, что люблю его. А как этот чертов конверт вчера из ящика достала, так... – Она опять заплакала.

Лерка молчала. А что тут скажешь? Разум не всегда солидарен с сердцем и наоборот.

– Кстати, – Натка вытерла салфеткой глаза, – насчет любви. Ты бы к Везуне присмотрелась. Неспроста он аж из Воркуты сегодня примчался, чтобы тебя встретить.

– Откуда? – Лерка вылупила глаза.

Серега позвонил Натке накануне и спросил, кто будет встречать Леру из роддома. Натка стала перечислять.

– Ну, про ребят понятно, а счастливый отец?

– Серега, я тебе перечислила ВСЕХ, – ответила Натка с нажимом.

Везуня что-то нечленораздельно промычал и отключился. Каково же было удивление Натки, когда около роддома первым она приметила яркий пуховик друга.

– Сейчас он уже, наверное, в аэропорту, – закончила Натка. – Ждет посадку на самолет обратно в Воркуту. У них там какое-то расследование.

– А откуда он вообще узнал, что я в положении? – спросила Лерка. – Его в Москве не было с той ночи, как мы девчонок из квартиры Ланы вызволяли.

– Не знаю, Лер. – Натка зевнула. – Петька, наверное, сказал. Они созваниваются. Ладно, я домой поехала.

Конечно, никуда она не уехала. Лерка поставила ей раскладушку на кухне, и Натка заснула, еще не коснувшись головой подушки. Только часа в четыре утра, когда Лерка покормила Сонечку и пошла в ванную помыть бутылочку, она услышала глухие рыдания. Бросив свое занятие, она вошла в кухню, села на раскладушку и прижала голову Натки к себе. Натка плакала, Лерка гладила ее по голове и укачивала, словно ребенка.

Через час подруга затихла, а Лерка все качала и качала ее, глядя, как за окном начинается новый день. Чернила ночного неба уже разбавлялись утренним рассветом, звезды бледнели, просыпались зимние птицы...

«Ничего, Натка, ничего. И этот день пройдет. И наступит следующий, новый, радостный. Пусть то, что с нами уже произошло, будет самым сильным разочарованием в жизни. И впереди нас ждет все самое лучшее и интересное».

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– С днем рождения, детка, с днем рождения!

Сонька сидела на высоком стульчике в нарядном платьице с большим бантом на голове и расточала всем беззубые улыбки. Сегодня ей исполнился ровно годик. По этому замечательному поводу Фаина закатила пир горой, и вечером собрались самые близкие. Тина с Петькой примчались с очередных частных уроков, Лера с трудом вырвалась с вечернего судебного заседания, а Натка еще неделю назад перенесла свою смену в больнице. С недавних пор она подрабатывала ночной медсестрой в одной очень солидной частной клинике. Днем же продолжала учебу.

– Так, а где же наш крестный папа? – спросила Фаина Исааковна, когда все расселись за столом.

– Он так и не смог вырваться с Гренландии, – ответил Петька. – У них там нелетная погода. Но просил поцеловать Сонечку и передать подарок.

Вечер набирал обороты. Петька уже играл с девочками в «холодно-горячо», Тина подыгрывала им на стареньком пианино, когда Натка тихо спросила Лерку:

– А что дедушка, так и не появлялся?

Лерка покачала головой. За прошедший год она видела отца два раза. Первый – когда он принес документы о разводе с Ланой и лишения ее родительских прав, а второй – когда забирал свои вещи, что оставались в квартире у матери. И было это больше полугода назад. Больше Лерка его не видела и не слышала. Он только позвонил Фаине, сказал, что ничем не сможет помочь им и чтобы они его не искали.

Лерка наделась, что отец объявится хотя бы на дни рождения дочерей или внучки, но тщетно. Ни звонка, ни открытки. Натка предположила, что его опять призвали к оружию властные структуры, но Лерка чувствовала, что отец где-то рядом.

Она не осуждала его, в какой-то мере даже понимала. Трудно жить с дочерью, которой пришлось столько вынести по его вине. Хотя сама Лерка девчонок не считала обузой. Лишь в последнее время она отчего-то часто вспоминала маму. И так ей было горько оттого, как они расстались. Тысячи раз Лерка хотела набрать швейцарский номер матери, но каждый раз не решалась. А что она ей скажет? Прошло уже семь лет с тех пор, как Ольга уехала. И ни разу она не позвонила дочери.

«Черт возьми, – думала Лерка, смотря, как Петька возится с девчонками на полу. Они играли в американскую игру «Твистер». Маруся крутилась волчком, а между ног Петьки ползала Соня. – Что у нас за судьба такая? Никому-то мы не нужны. Ни отцам, ни матерям, ни дедам».

– Как это никому, а я, а Петька с Тиной, Везуня? – раздался над ухом голос Натки. Лерка и не заметила, что говорила вслух.

–  Ну, вы вне конкуренции, – засмеялась Лерка.

– И потом, жизнь еще не окончена. Все может измениться, – философствовала Натка, – и тот, от кого меньше всего ждешь поддержки, может оказать самую большую помощь.

– Ты кого имеешь в виду?

– Да никого конкретно, так, мысли вслух.

Взрыв хохота заставил их прервать свой разговор.

Длинный Петька окончательно запутался в конечностях и рухнул на ковер. Сонечка засмеялась, и ее звонкий смех рассыпался, будто маленькие колокольчики. Но вдруг она поперхнулась и закашлялась. Лерка тупо смотрела на дочь и не сразу сообразила, что девочке плохо.

– Сонька, что с тобой? – Петька подхватил девочку и легонько похлопал по спинке. Девочка перестала кашлять и захрипела.

– Господи, может, попало что в горлышко? – забеспокоилась Фаина. – Лерка, что ты сидишь, как истукан! Вызывай «скорую»!

Все завертелось с бешеной скоростью. Лерка даже и не помнила, как приехали врачи, как делали Соне искусственное дыхание, как она собирала ее вещи и садилась в желтый реанимобиль и мчалась по ночному городу в Филатовскую больницу. Все было как в бреду. Только что, секунду назад Соня смеялась и возилась с девочками на полу, и вдруг она без сознания на огромной, не по росту железной каталке и ее увозят он нее неизвестно куда.

В нос ударил резкий запах нашатыря.

– Лерка, очнись. С тобой врач хочет говорить. – Натка склонилась над ней и трясла за плечо.

– Нат, не могу. Поговори сама. Ты же без пяти минут доктор.

– Но не я мать Сони, – отрезала Натка. – Я пойду с тобой. Вставай!

Натка дернула ее за руку и повела по коридору. Лерке было нестерпимо холодно. Зима в этом году морозная. Столбик термометра зашкаливал за тридцать ниже нуля. Но здесь, в больнице было тепло. Вон, молоденькие медсестрички в халатах на голое тело и пот на лбу. Почему же Лерку так знобит?

Она вошли в просторную ординаторскую. Молодой врач, бросив взгляд на Леру, резко встал и подошел к ней.

– Успокойтесь, Валерия Алексеевна, все в порядке. Соня уже пришла в себя, мы дали ей снотворного, и она спит. После разговора со мной можете пройти к ней в палату.

– Доктор, что с ней?

– Вы когда-нибудь наблюдались у кардиолога? – спросил врач.

– Были пару раз на диспансеризации. – Лерка потерла лоб. От валерьянки чудовищно заболела голова. Она еще с детства терпеть не могла этот запах. Зачем ей бабуля влила эту проклятую валерьянку?

– Послушайте, коллега, – решительно сказала Натка. – Говорите прямо, нечего издалека.

– О’кей. У вашей девочки, Валерия Алексеевна, порок сердца. Похоже, врожденный. Странно, что вы об этом не знаете. Хотя бывают такие пороки, которые сразу не диагностируются. Только после года.

– У нее сегодня день рождения, – прошептала Лерка. – Годик исполнился. Ей подарили много игрушек, и знаете, ее крестный прислал ей из-за границы такое замечательное платье.

Врач с сомнением посмотрел на Леру. Натка что-то резко сказала, врач поднял трубку телефона. Пришла медсестра со шприцем. Быстрый укол в руку, и Лерка отключилась.

Ей снился сон. По дороге к ней бежит Соня. Лерка пытается ее поймать, а дочка уворачивается и хохочет. Теперь Лерка бежит за девочкой. Ей уже не смешно. В конце дороги – глубокий овраг. Соня может свалиться в него и разбиться насмерть. Она кричит, зовет дочь, но та не слышит. Девочка исчезает из глаз. Лерка подбегает к обрыву и видит на его дне какого-то мужчину с Сонькой на руках. Лерка пытается разглядеть, кто это, но не может. От ужаса Лерка кричит.

– Лера, Лера, успокойся, все хорошо. – Бабушка в ночной рубашке стоит перед ней на коленях.

– Где Сонька? – Лерка безумными глазами смотрит на Фаину.

– В больнице. Сказали, пару дней подержат и выпустят. Лер, не пугай меня. Ты же два часа с врачами говорила.

– Да, да, я вспомнила.

Действительно, после укола она быстро пришла в себя и уже спокойно выслушала информацию. У Сони – порок сердца. Нужно сделать сложное обследование в Институте им. Бакулева, и там решат, нужна ли операция. Сегодня был сердечный приступ. Поэтому-то она и закашлялась. Хорошо, вовремя приехала «скорая».

Лерка обхватила голову руками. Боже, какое горе! Любая операция, даже пресловутое удаление аденоидов наводило на нее животный ужас! А тут операция на сердце. Да еще которая стоит баснословных денег. Нет, может, для кого-то десять тысяч долларов и небольшие деньги, так, на карманные расходы, но для Леры это запредельная сумма. А еще обследование, которое тоже далеко не бесплатное, лекарства, период реабилитации. Где? Где взять денег?

«Мама! – Лерку подбросило на диване. – Ну, конечно! Она же банкир, за столько лет скорее всего уже сама владелица банка!»

– Ба!!! – Лерка больно схватила Фаину за руку. – Дай телефон мамы. Она поможет, я ее уговорю!

– Лер, успокойся! – Фаина с испугом смотрела на полные безумия глаза внучки. – Мы же вместе с Наткой уже звонили ей вечером. Детка, не пугай меня!

– Да-да, – опустошенно сказала Лера. – Это я спросонья ничего не помню. Или еще этот чертов укол действует.

Мамы не было в Швейцарии. Горничная сказала, что мадам уехала за границу и когда она будет, не знает. Натка на смеси немецкого и английского, попросила передать мадам Ольге, что как только она появится, пусть немедленно свяжется со своей дочерью в России. Горничная фыркнула, что у ее хозяйки нет детей, тем более в России, и швырнула трубку. Натка пыталась звонить еще, но телефон отвечал голосом автоответчика, что хозяев нет дома и будут в лучшем случае через год. Больше у Леры и Фаины информации об Ольге не было. Ни фамилии ее мужа, ни банка, который он держал.

– Так, остается только одно, – резюмировала Натка. – Надо разыскать дядьку Лешу. Может, он что-то знает. Никогда не поверю, что богатые люди, имеющие банк, уезжают из страны и не оставляют своих координат. Надо выходить на банк мужа Ольги.

Но как найти отца? Они втроем просидели до поздней ночи и выработали тактику. Завтра с утра Фаина методически перерывает все старые бумаги отца, возможно, она найдет старые записные книжки и по ним будет методично обзванивать друзей. Натка поедет на место его старой работы, пошуршит там. Ну, а Лера – в больницу к Сонечке. С тем и разошлись.

Теперь Лерка все вспомнила так ясно, что загудела голова. Она посмотрела на обеспокоенную бабулю и отправила ее спать.

Укрывшись с головой одеялом, она крепко зажмурилась. «Я все снесу! Я – сильная. Решение обязательно найдется!» – Она бубнила эти слова, словно молитву, и не заметила, как заснула.

– Здравствуйте, Валерия Алексеевна! – Молодой врач с серым от усталости лицом столкнулся с Леркой около лифта. – Вы можете забрать Соню сегодня. Я сейчас смену сдам и поднимусь.

Он скрылся за дверью с большой надписью «Главврач», а Лера поднялась на девятый этаж. Милая медсестра повторила слова врача, и Лера стала собираться. Соня, будто ничего и не произошло, сидела в своей кроватке и играла большими пластмассовыми шариками. Увидев маму, она звонко засмеялась.

– Ну, что, малышка, поехали домой? – Лерка взяла ее на руки.

– Да! – выдохнула Сонька.

Лера прошла в ординаторскую, получила рекомендации врача, кучу рецептов на лекарства и распрощалась.

– Лера! – Она обернулась на пороге. Врач надевал пиджак. – Не затягивайте с институтом. Может, все и обойдется и операция не понадобится. Но чем скорее, тем...

– Я понимаю, доктор, – слабо улыбнулась Лера. – Как только найду деньги, так сразу и поеду. Спасибо вам.

– Да не за что! – обреченно сказал он. По всей видимости, расценки он знал слишком хорошо. Он помахал рукой Соне, и они вышли.

А дома ее ждали совсем не радостные новости.

Натка сидела на кухне, мрачная, словно небо перед грозой. Фаина курила сигару. «Плохой знак, – мелькнула мысль у Лерки, – очень плохой».

– Ну, давайте сразу и по существу, – приказала Лера, как только уложила спать Соню. От поездки девочка утомилась.

– Я нашла твоего отца, – сказала Натка.

– Так это же замечательно! – воскликнула Лерка. – Чего же вы такие хмурые? Ты его видела?

– Да уж, пришлось. – Натка отчего-то иронично скривила губы.

– Нат, в чем дело? – Знакомое чувство тревоги сжало сердце. – С ним все в порядке?

Натка взглянула на Фаину, а потом поднялась.

– Знаешь, мать, поехали, сама все увидишь. Здесь недалеко. Всего пару остановок на метро.

Лера молча встала и натянула сапоги.

Они подошли к старой хрущевке. Домик держался на честном слове. Два подъезда были заколочены. Скорее всего, дом собирались сносить, и оставалось лишь несколько жилых квартир. Они поднялись по разбитой лестнице на третий этаж и остановились перед обшарпанной, измазанной старой краской дверью. Вонь в подъезде стояла невообразимая.

Натка повернулась спиной и ногой стала дубасить в дверь.

– Звонка нет, а интеллигентный стук она не слышит, – объяснила она свои странные действия.

– Кто? – решилась спросить Лерка.

В это время дверь со скрипом открылась, и на пороге появилось нечто. То, что перед ними стоит особь женского пола, можно было определить только по халату и жалкому подобию груди, которая бесстыдно вывалилась их разодранной прорехи. Абсолютно спитое одутловатое лицо, короткие, немытые сто лет волосы торчали в разные стороны, а под левым глазом наливался синивой огромный синяк.

– Чо надо? – прохрипело нечто.

– Леха дома? – грубо осведомилась Натка.

– Бутылку дашь – скажу. – Нечто оскалило рот с единственным зубом.

– Рискуешь остаться без зуба, – прошипела Натка и надвинулась на «нечто».

Та испуганно вжалась в косяк и посторонилась. Натка прошла в прихожую, таща за собой Лерку. Лерка уже хотела крикнуть, какого черта подруга притащила ее в эту дыру, как тут увидела в углу комнаты, на голом полу, устланном грязными газетами, отца. Вернее то, что некогда было красивым, удачливым, обеспеченным мужчиной. Ее кумиром и героем. Поджав под себя длинные ноги, неестественно свернувшись, он спал, запрокинув голову. Если бы не храп, Лерка решила бы, что он умер. На нем были короткие рваные треники с пузырями на коленках, лохмотья некогда роскошного английского пуловера и один дырявый носок.

– Папа! – в ужасе прошептала Лера.

– Да ну? Вот радость-то! – «Нечто» проворно подскочило к отцу и толкнуло его в бок ногой. – Эй, Леха, открой зенки! Дочюра твоя прикатила, нам на подмогу. Со свиданьицем надо бы... – И она красноречиво щелкнула по шее пальцами.

– На, и чтоб тебя час здесь не было! – брезгливо протянув сторублевку, сказала Натка.

– Хоть два, хоть два, красавица, – прошамкало «нечто» и, подхватив что-то похожее на пальто, умчалось за «лекарством».

За это время отец раскрыл глаза, застонал и с трудом сел. Сфокусировав свой взгляд на дочери, он вполне трезво проговорил:

– Нашли все-таки.

– Собирайся, – жестко, почти как Натка, сказала Лера. – Поехали домой.

– Домой? – с изумлением переспросил отец. – А разве у меня есть дом? Нет, Лера, я человек конченый. Нет у меня ни дома, ни детей, не жен. Я никому не нужен и никому ничего, кроме горя, не принесу. Убирайтесь!

– О’кей. – Лерка скинула шубу и стащила сапоги. – Тогда я останусь здесь. – И она села по-турецки перед отцом. – Сейчас твоя подруга принесет пойла и харч, мы тут закусим, выпьем, рискуя, конечно, при этом попасть в больницу или в крайнем случае на тот свет. А там хорошо, там не надо кормить трех малых детей, заканчивать институт, разыскивать пропащего папашу, который нашел самый легкий выход из сложного положения – просто спился! Да, пап, ты прав, не надо нам в тепло и уют, где нам с тобой всегда рады! Останемся здесь, в этой вонючей конуре и будем жить до тех пор, пока не свалится нам на голову этот потолок!

За весь этот гневный монолог отец не произнес ни звука. Потом закрыл руками лицо и заплакал.

– Зачем я тебе, дочка? Я уже ничего не могу. Я даже в глаза тебе смотреть боюсь.

– Это хорошо, пап, значит совесть еще не совсем пропита. Поехали, пап, найдем хорошую клинику, вылечим тебя, и все будет хорошо.

Она еще долго уговаривала его ругалась, снова упрашивала, и в конце концов он сдался.

– Ладно, Лер, черт с тобой. Давай попробуем.

Лера с Наткой как могли, привели его в относительный порядок с помощью воды из чайника. Только там оказалась вода. Из труб вырывался лишь вонючий воздух. Видимо, водоснабжение данного домика отключили уже давно.

На метро решили не ехать, а пройти две остановки пешком. Отца мотало, словно сорванный парус, он поминутно хватался за сердце и жутко кашлял.

– Лерка, он совсем больной, – сказала Натка. – Похоже, пневмония. Давай волоки его наверх, а я в аптеку. Куплю антибиотиков.

Лерка впихнула отца в лифт и, придерживая его одной рукой, нажала кнопку своего этажа.

Когда двери лифта распахнулись, Лера увидела Фаину. Она будто знала, что они едут вместе. А скорее всего увидела в окне. Бабушка ничего не сказала, лишь подставила свое плечо. Вместе они почти внесли отца в квартиру.

– В ванну! – глухо отчеканила Фаина.

– Ба, давай Натку подождем. Она говорит, у него воспаление легких. Вдруг его нельзя в ванну?

– Иди отсюда! – гаркнула Фаина, и Лерка испуганно ретировалась.

Пришла Натка. Сбросив дубленку, побежала помогать Фаине. Они вымыли и переодели отца, напоили горячим бульоном, а после Натка поставила ему капельницу и еще часа полтора бегала в маленькую комнату, переставляла пузырьки с лекарством. За все это время отец не сказал ни слова. Молча повиновался всему, что от него требовали, ни выказывая при этом ни тени недовольства. Он вообще ничего не говорил. Будто ему было уже все равно, что с ним делают.

– Уснул, – констатировала Натка, в очередной раз зайдя на кухню.

Фаина Исааковна сидела, уставившись на деревянную коробку с сигарами. Потом, на что-то решившись, с треском захлопнула крышку.

– Пожалуй, теперь я буду курить только с радости. А то в последнее время у нас одни огорчения. Так и рак можно заработать. С такой-то жизнью, – добавила она.

– А ты сигареты кури, – подсказала Натка. – Они и с радости и с горя помогают.

– Ага, то-то я гляжу, ты их изо рта не вынимаешь, – скривилась Фаина Исааковна. – Тоже мне, врач!

– Ой, ладно, не ссорьтесь, – остановила их Лерка. – И так тошно. Что делать-то будем?

– А что делать? Жить, – спокойно ответила Фаина. – Я с Алексеем в маленькую переберусь, ну а ты с девчонками в большой комнате. Как отец поправится, сюда его переселим. Кухня, слава богу, не маленькая.

– Как вы думаете, согласится дядька Леша закодироваться? – вклинилась Натка.

Лерка посмотрела на бабушку. Та неопределенно пожала плечами. Выяснить что-то у отца начет Ольги не удалось. Он только промычал, что ничего не знает. Ни где, ни с кем. Вопрос денег на обследование и операцию Сонечки остался открытым.

– Ладно, подруга, не куксись, – застегивая дубленку, сказала Натка. – Скоро Новый год, а в этот праздник случаются чудеса.

– Да уж, – печально улыбнулась Лерка, открывая дверь. – Вот только чудес нам и не хватало. Думаешь. Дед Мороз мне в качестве подарка мешок денег притащит?

– А что, все бывает. – Натка чмокнула ее в щеку.

Лерка посмотрела вслед убегающей подруге. Нет, рассчитывать можно только на себя. А если чудеса и бывают, то только не с Леркой.

В субботу Лерка получила зарплату. Вполне приличная сумма, которой как раз хватит на первое посещение наркоклиники Довженко. Натка по своим каналам узнала, что перед кодировкой нужно выдержать двадцать три дня, а чтобы больной не загнулся за это время, они выдают какие-то таблетки.

– Как подлечим его легкие, так сразу и в путь, – сказала Натка.

– Ну, значит это только в будущем году.

До праздника оставалось пять дней. Весь город уже находился в приятном ожидании. Лерка с детства обожала Новый год. Мама всегда запекала большого гуся, где-то доставала большие желтые апельсины. Папа притаскивал высокую пушистую елку, и они вместе с Леркой наряжали квартиру.

Лерка порывисто вздохнула. Все это было так давно, что казалось, и не было никогда. Отец лежал на ее диване в комнате и молчал. Прошла уже неделя с тех пор, как он дома, а впечатление такое, что его и нет. Лежит, молча отвернувшись к стенке. Правда, по ночам Лерка слышит, как он тихо пробирается на кухню и открывает нижний кухонный шкаф. Там у Фаины был что-то вроде бара. Водка, коньяк, ополовиненные бутылки с вином. Лерка хотела убрать, но Натка запретила.

– Уйдет из дома – и ищи его опять в какой-нибудь дыре, – объяснила подруга. – А так дома, под присмотром.

Отец не наглел. Выпивал пару бокалов вина или несколько стопок более крепких напитков. Возможно, готовился к кодированию, а скорее всего был еще слаб для крупного запоя. Но на всякий случай Фаина отлила большую часть водки и коньяка, оставляя самую малость. И при этом все делали вид, что ничего не происходит. Натка привозила своего врача, который нашел у отца целый букет заболеваний – от цирроза печени до стенокардии. Так что алкоголизм был только первым пунктом длинного списка болезней, которые требовали лечения. И опять все упиралось в деньги.

Лерка пришла домой и разложила радужные купюры зарплаты на столе. Фаина молча добавила свою пенсию.

– Вроде много, но для решения наших проблем – капля в море, – вздохнула бабуля. – Сколько кодирование стоит?

Лерка только рукой махнула. Какое там кодирование, когда только на капельницы отцу она заняла кругленькую сумму у Саввушки. Спасибо, добрый еврей сегодня сделал вид, что Лерка ему ничего не должна. Праздник все-таки. Но своего босса она знала, как месяц рождения дочери. Пройдут праздники, и он лелейным голоском потребует денежки обратно.

– Хорош пасьянс, – раздался тихий хрип. Лерка вскочила. Отец стоял в проеме двери и пошатывался.

– Пап, зачем ты встал? Тебе еще нельзя.

– Не могу, Лер, бока уже все болят. – Он тяжело опустился на стул. – Мам, мне бы... – Он умоляюще посмотрел на Фаину.

Бабуля бросила тряпку, которой мыла посуду. Выдернув бутылку легкого вина из бара, налила полстакана и поставила перед сыном. Тот жадно выпил. Закрыл на секунду глаза.

– Что с Соней? – спросил он наконец, открыв глаза и уже более твердой рукой поставил стакан на стол.

Лерка вздрогнула. Она не хотела тревожить отца проблемами, свалившимися на нее. Зачем? Помочь он ничем не может. Да и болен очень. Неизвестно, кому больше нужна помощь сейчас – ему или Соньке. Три дня назад Лера с дочкой ходила в поликлинику, и там сказали, что время еще терпит. Но откуда про внучку узнал отец?

– Девчонки натрещали, – ответил на немой вопрос дочери отец. – Приходят ко мне каждый вечер, новости рассказывают. – Он слабо улыбнулся. – Так что давай, Лерка, рассказывай, что и сколько. За меня и за Соньку.

Лера с сомнением посмотрела на Фаину, но та решительно кивнула. Лера подробно рассказала отцу положение дел Сонечки и сколько требуется средств на его лечение. Хотя бы первого пункта.

Отец внимательно выслушал и надолго задумался.

– Когда я встану на ноги? – спросил он наконец. – Ну, после кодирования?

– Натка говорила, что месяца через полтора.

– Хорошо. – Отец кивнул головой. – Я дам тебе телефон своего старого приятеля. Много он не даст, но на обследование и кодировку должно хватить.

– А чем отдавать будем, милый? – иронично спросила Фаина.

– Вернусь на фирму. Или буду работать дома. – Ему с трудом давались слова. – Я же классный специалист, мама. Через три месяца отобьем долг.

– А ты сможешь? – Лера с сомнением взглянула на него.

– Мастерство не продашь, не пропьешь, – усмехнулся отец. – Мне до сих пор сны на арабском языке снятся. А насчет операции...

– Ладно, пап, – поспешила его перебить Лерка. – Будем решать проблемы по мере их поступления. Давай телефон.

Отец, как ни странно для его состояния, помнил номер наизусть. Интеллигентный густой баритон отозвался тут же, будто только и ждал Леркиного звонка. Вникнув в проблему, он заверил ее, что прекрасно помнит Алексея Пересветова и очень даже рад ему помочь в беде. Лерка договорилась о встрече и положила трубку.

– Пап, а кто это? – спросила Лерка.

– Когда-то он был моим лучшим другом, – тяжело вставая, прохрипел отец. – Но несмотря на все, что я ему сделал, обещал мне помочь, если что. Вот это «если что» и наступило.

– Чем ты провинился? – все-таки спросила Лера.

Отец дошел до двери и глухо ответил:

– Он меня с Ланой познакомил. Потом он же меня пытался предупредить, что она не так проста, как кажется, но я ему не поверил. Думал, он сам на нее виды имеет. Морду ему набил. Дурак.

Через час Лерка входила в уютное тихое кафе. Здесь, несмотря на предпраздничный день, было почти пусто. За крайним столиком сидел полный мужчина, чем-то похожий на Винни-Пуха. Он заметил ее и замахал рукой.

– Вот, девочка. Все, что могу. – Он положил конверт перед ней. – Твой отец – классный мужик. И сильный. В свое время он не раз меня из дерьма вытаскивал. Круто пьет?

– Откуда вы знаете? – удивилась Лера. По телефону она просто сказала, что отец болен.

Да уж знаю. Москва – маленький город. – Он горько вздохнул. – Никогда не прощу себе, что я их познакомил. Ладно, оклемается – пусть позвонит. – Он встал и не прощаясь пошел на выход.

– Постойте, а когда вам вернуть деньги? – крикнула Лера.

– Когда сможете. – И за ним закрылась дверь.

Лера открыла конверт и, оглянувшись, быстро пересчитала купюры. Было ровно две тысячи долларов. Она поглубже убрала деньги в сумку и вышла на улицу.

Надо было торопиться. Вечером зачет по судебке, который начнется уже минут через сорок, но бежать не хотелось. Лера медленно брела по улице, смотрела под ноги на искрящийся снег. То и дело на нее наталкивались спешащие люди, кто-то извинялся, кто-то грубо окрикивал, но Лерка не реагировала, погрузившись в размышления.