Текст книги "Награда Бога"

Автор книги: Татьяна Губина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Ну, ты-то как? – спросила Лера. – Судя по твоему внешнему виду и машине, на которой ты влетел в аварию, твои дела неплохи.

– Да, не жалуюсь, – пожал плечами Вадим. – Но знаешь, Лерка, все это лишь мгновение. Сегодня я на коне, а завтра приду к тебе просить на бутылку пива.

– Чем же ты зарабатываешь на хлеб насущный?

– Я – игрок, – просто ответил Вадим, отпивая из бокала красное вино.

– Это как? – Лерка в удивлении вскинула брови.

– А так. Играю во все – от покера до биржи. Но только с профессионалами и только по крупному.

– И как, везет? – ухмыльнулась Лерка.

– Не жалуюсь. Но врать не буду, за то время, что мы не виделись, пару раз оставался с голой жопой. Но ничего, отыгрался.

– А институт, образование?

– А зачем? – усмехнулся он – Мне, знаешь, за диплом ставку не поднимут и форы не дадут.

– Ты что ж, так всю жизнь и будешь шары гонять да картами о стол шлепать?

– Жизнь переменчива. – Вадим прикурил от золотой зажигалки. – Может, и остановлюсь когда-нибудь.

Лерка улыбнулась. По роду своей деятельности она сталкивалась с настоящими игроками. И знала, что такие люди, словно наркоманы, останавливаются, только когда перестают дышать.

– Ладно, Радька, давай о деле.

– Только вы называете меня этим прозвищем. Боже, как же все это давно было. – Он коротко вздохнул. – Ну, давай перейдем к делам насущным. Забодал меня этот «летун»! Я ему и бабки, и ремонт предлагал, так нет, уперся рогом в плинтус: «Вызываю страховую компанию!» Так они такую сумму накатали!

– Машину надо было свою вовремя страховать, – пробубнила Лерка, просматривая документы. – Ну, ладно, попробуем обойтись малой кровью.

Они подробно обсудили ход завтрашнего заседания суда, выпили еще по чашке кофе и стали прощаться.

– Тебя подвезти? – Вадим накинул ей на плечи пальто и вытащил из кармана ключи от машины.

– Так по документам от твоей тачки одни покрышки остались? – удивилась Лерка.

– Так я новую выиграл, – усмехнулся он.

Через минут двадцать Вадим притормозил около ее подъезда.

– Ну, до завтра. – Он махнул рукой, сел в машину и умчался.

Лерка глянула на часы. Половина двенадцатого. Бабуля, наверное, спит давным-давно. Но к ее удивлению, свет в комнате Фаины Исааковны горел, а она сама сидела в большом кресле и явно поджидала внучку.

– Ба, ты чего, приболела? С сердцем плохо? – забеспокоилась Лерка, увидев флакончик валокордина на столе.

– Я была у Ланы, – не разжимая губ, процедила Фаина. – Почему ты мне ничего не рассказывала?

– О чем?

– О НЕЙ, о том, как она относится к твоим сестрам, и вообще.

Лерка устало опустилась на стул, приготовившись слушать бабушкину исповедь.

Оказывается, в доме, где живет Лана, у бабули был свой «барабанщик». А именно старинная приятельница по институту. Вот она-то и проинформировала «милую Фаечку» о том, чем живет и дышит ее невестка. Фаина отказывалась верить, даже разругалась с подругой.

– Белла еще в юности мне завидовала, – оправдывалась бабуля. – Да и ты всегда приносила ОТТУДА хорошие новости. Но сегодня...

Подруга Белла решила пойти на мировую и пригласила Фаину в гости. Даже прислала за ней машину с личным шофером сына. Фаина согласилась.

– Думала, и с подругой поболтаю, и внучек проведаю, – чуть не плача, проговорила бабушка. – И что же ты думаешь? Я зашла к НЕЙ, думаю, сначала с девочками поздороваюсь. Дверь никто не открыл. Мне же Лана говорила, что няньку наняла. Ведь Алешенька ей на это деньги присылает. А оказывается...

Словом, добрая старая подруга воочию показала Фаине, где проводят вечера ее единокровные внучки.

– Эта старая алкоголичка, представь, покрыла меня нецензурными выражениями и даже не дала увидеть девочек! – возмущалась бабушка. – А потом пришла ОНА.

Лана выслушала на пороге своей квартиры все, что думает о ней свекровь, и, улыбнувшись, захлопнула перед ее носом дверь.

– И сказала, что это не мое дело, что я старая еврейская маразматичка, которая портила жизнь своему единственному сыну! Лера, разве я была обузой Алексею?

Лерка усмехнулась. Интересно, чем больше была возмущена бабуля – тем, что ей сказали правду, или тем, в каких условиях живут дочери ее сына?

– Так почему ты молчала? – снова спросила бабушка.

– Именно поэтому, – пожала плечами Лера. – Ты бы мне поверила?

Фаина Исааковна долго смотрела на внучку, а потом согласно кивнула.

– Ты права, не поверила бы. Что же теперь делать? Она же бросает детей, а деньги все тратит на себя! Надо немедленно позвонить отцу! Собственно, я жду тебя, чтобы ты дала мне его телефон.

– Нет!!! – заорала Лера. Фаина вздрогнула. – Прости, ба, но нельзя ему звонить. Да и не поверит он. – Она устало поднялась со стула. – Она ж его прям околдовала.

В двух словах Лера объяснила бабушке, почему ни в коем случае нельзя ничего говорить отцу.

– Уверена, что она ему уже позвонила и преподнесла свою версию вашей ссоры.

– Но я же мать! Я его вырастила! Я...

Междугородний звонок прервал бабулю. Лера схватила телефон.

– Папа?

– Валерия, в чем дело? – прозвучал холодный голос отца. – Лана вся в слезах позвонила мне, сказала, что мать к ней приезжала, наговорила всяких гадостей! Она что, совсем сдурела на старости лет?!

Фаина позеленела. Как только она поняла, что Лера разговаривает с отцом, бабушка тут же нажала на кнопку громкой связи и слышала последнюю фразу сына. Она подскочила к телефону и проорала:

– Как ты смеешь так со мной говорить?!!

– Мама, ты мне не давала жизни с Ольгой. Я терпел, сколько мог. Так остановись хоть сейчас! Я запрещаю тебе доводить мою жену!

– Но Лана...

– Не желаю ничего слушать! У меня сложнейшая работа! Почему нельзя жить мирно?

– Папочка, успокойся. – Лера отключила громкую связь. – Я все урегулирую. Бабуля плохо себя чувствует. Все будет хорошо. Пока.

– Я надеюсь на тебя, – услышала она уже более спокойный голос отца и отключилась.

Лера обернулась к бабушке. Но вместо горючих слез она увидела каменное лицо женщины старой закалки.

– Ба, прекрати злиться, – устало сказала Лера. – Он вернется и сам все увидит. Пошли чаю попьем.

– Пойдем. Но запомни, у твоего отца больше нет матери. Я ему этого никогда не прощу.

Фаина Исааковна поднялась и молча прошла на кухню. Они мирно почаевничали и разошлись по комнатам.

– Ну, Лерка, с меня «магарыч»! – воскликнул Вадим, как только они оказались на ступеньках перед зданием суда. – Как ты их раскручивала, аж дух захватывало!

– Да, ладно, Вадь, все по букве закона, – устало махнула рукой Лера, хотя ей было очень лестно.

Дело действительно было почти проигрышное, но Лера билась аки тигр, и в результате Вадиму присудили мизерную оплату ущерба.

– Ну, что, пошли обмывать! – возбужденный Вадька крутился на месте.

– Спасибо, но я на лекцию опаздываю, – отказалась Лерка.

– Ну, тогда... – Вадим протянул ей узкий длинный конверт. – Спасибо.

– Не обижай меня, Вадь, – покачала головой Лера. – С друзей мзды не беру.

– Так это же благодарность, – удивился Вадим.

– Я вообще-то зарплату в конторе получаю, – улыбнулась она. – А «спасибо» ты мне уже сказал.

Вадим убрал конверт и, пристально посмотрев в глаза подруге, проговорил:

– Вот ты какая стала, Лерка.

– Какая? – удивилась она.

– Принципиальная. Гордая. Независимая.

– Это только так кажется. – Она поплотнее запахнула потертую дубленку.

– Ладно, Пересветова, сочтемся. Сегодня ты мне марьяж сдала, завтра – я. Если что, звони. – На ладонь Леры лег картонный прямоугольник визитки. – Смотри, не теряй. Пригодится.

Лера улыбнулась и вставила визитку в новую визитницу, подарок Фаины в первый рабочий день внучки. «Когда в ней не будет места от визиток больших и влиятельных людей, можешь считать, что как адвокат ты состоялась», – пошутила тогда бабушка.

Вадим махнул рукой и, сев в сверкающую иномарку, исчез за поворотом. Лера не совсем поняла, что он имел в виду, когда говорил о марьяже. Да и особо понимать не хотела, поскольку на душе было не очень.

Дело она почти выиграла, хотя прекрасно понимала, что Вадька виновен по всем статьям. Но еще на первом курсе, чуть ли не на первой лекции им, студентам, было сказано: «Вы – адвокаты. И должны защищать своих клиентов, независимо от того, правы они или виноваты. В нашем деле нет места чувственности. Засуньте далеко-далеко свою совесть и рвитесь в бой!»

Но не только это беспокоило Леру. Молодой мужчина в красивой летной форме, который выступал сегодня на процессе в роли истца, так взволновал Лерку, что она еле собрала свои мысли в кучу. Он так пристально и внимательно всматривался в Лерку, что его взгляд весь процесс мешал сосредоточиться. Так хотелось плюнуть на все и сдаться. Уж очень привлекательный парень. Но все-таки профессиональная честь была выше личных впечатлений. Но отчего-то было грустно.

– Почему вы не радуетесь, Валерия Алексеевна? – услышала она знакомый баритон и вздрогнула.

Тот самый «летун», как презрительно обозвал его Вадька, стоял перед ней и улыбался; казалось даже это большие серые глаза смеялись.

«Валентин Шестаков» – Леркин мозг мгновенно выдал имя красавца.

– Я? – неуверенно переспросила Лера. – Я радуюсь.

– И поэтому у вас такое обреченное лицо?

– Ну, а вы чему смеетесь? – отчего-то разозлилась Лера. – Вам же теперь выплачивать огромную сумму.

– Еще вчера я бы от такого решения суда рвал на себе тельняшку. Но сегодня меня это не так сильно тревожит. – Он пожал плечами. – Где потеряешь, там и найдешь. Деньги – потерял, любимую женщину – нашел. Это стоит трех тысяч долларов.

– Не понимаю. Вы простите, я очень тороплюсь. – Она попыталась обойти его, но парень перехватил ее за руку.

– Я могу вас подвезти и все объяснить.

Он все так же улыбался, и в сером омуте его глаз плескался смех. Лерку это стало раздражать. Да и сама близость этого человека как-то странно на нее действовала.

– Спасибо, я сама.

– Нет, но позвольте мне проводить вас, – настаивал парень.

– Послушайте! – взорвалась Лера. – Не хулиганьте и дайте пройти! Я опаздываю в университет.

На ее крик стали оборачиваться прохожие, а милиционер, что стоял на перекрестке, внимательно посмотрел в их сторону.

– Да не волнуйтесь вы так. – Парень отпустил руку Леры. – Я не хотел вас задерживать.

Лера наконец обошла парня и быстро направилась к подземке. Но подойдя к стеклянным дверям, обернулась. Моряк садился в белую «девятку» и даже не смотрел в ее сторону.

«Вот дура! – кляла себя Лера, трясясь в переполненном вагоне метро. – Чего артачилась. Такой мужик! Сказка!» Она злилась на себя всю лекцию, что даже преподаватель спросил, нормально ли Пересветова себя чувствует, ибо уже второй раз не отзывается на свою фамилию.

– Лерка! Ты никак влюбилась? – пошутила сокурсница.

– Да пошла ты! – огрызнулась Лерка. Сокурсница ошарашенно отодвинулась. От тихони и отличницы Пересветовой не каждый день услышишь такое.

Лерке стало неловко. Пришлось на перемене найти приятельницу и извиниться.

– Да ладно, Лер, не бери в голову, – отмахнулась сокурсница. – Я тоже, как втрескаюсь в кого-нибудь, как мешком пришибленная хожу. Ничего не вижу, никого не слышу. Проходит! – Она хлопнула Лерку по плечу и умчалась в буфет.

На работу сегодня идти было не надо, поэтому Лерка задержалась в институте. За учебной каруселью она забыла об утреннем инциденте. Но каково же было ее удивление, когда выйдя из универа, на стоянке она увидела белую «девятку». Рядом стоял «летун» с огромным букетом разноцветных тюльпанов в руках.

– Я пришел извиниться, Валерия Алексеевна. Был не прав. Вот, это вам. – И он протянул букет. Яркие головки цветов дрожали на холодном мартовском ветру.

– И давно вы ждете момента извиниться? – спросила Лера, бережно взяв букет.

– Так как расстались, так и жду, – улыбнулся он. – Ну, за вычетом тех минут, как добрался сюда. Простите, – уже серьезно сказал он, – свалял дурака. Просто не знал, как вас задержать еще на минуту.

– Я вас прощу, Валентин Иванович, если вы ответите на два вопроса, – лукаво улыбаясь, проговорила Лера.

– Готов, – козырнул Валентин.

– Откуда вы знаете, где я учусь и что из всех цветов я предпочитаю разноцветные тюльпаны?

– Первое – вы сами об этом меня проинформировали около метро, второе – простое совпадение, – четко ответил он. – Нет, не простое. Счастливое. Я прощен?

– Полностью. Тем более что простояли вы здесь весь день. Так что искупили свою вину если не кровью, то холодом.

– И голодом, – подсказал он. – Я голоден, как стая степных волков.

Лерке вдруг стало весело и легко.

– Есть предложения? – сказала она, а сама подумала, что еще никогда так нагло не вела себя с мужчинами.

Хотя что это она? У Лерки до сих пор не было возможности хоть как-то себя вести с ними, ибо мужчин до сих пор на ее горизонте не наблюдалось.

Она поднялась в кровати и огляделась. На полу гостиничного номера среди тюльпанов всех цветов радуги валялись ее юбка, блузка и белье. Летная форма Валентина, однако, напротив была аккуратно развешана на стульях. Только фуражка с высокой кокардой и самолетиком на тулье лежала среди цветов.

– Привет.

Лерка обернулась и увидела Валентина, который сидел в кресле и потягивал кофе.

– Привет, – улыбнулась она. – Сколько времени?

– Три ночи, – взглянув на часы, ответил он. – Тебе пора домой. – Что-то гадкое звучало в его голосе.

Лерка вздрогнула. Еще час назад он говорил с ней совсем другим тоном. И его прерывистое дыхание до сих пор звучало в ушах, а тепло ласковых рук еще помнило разгоряченное тело. Лерка засуетилась, вскочила. Одеяло откинулось, и яркое красное пятно на простыне открылось во всем своем бесстыдном великолепии на обозрение Валентину.

Лерка остановилась в секундном замешательстве, потом быстро прикрыла свидетельство своей первой плотской любви покрывалом и стала собирать свои вещи. От Валентина не скрылась ее манипуляция с покрывалом.

– Вот уж не думал, что такая талантливая адвакотесса, которая в суде производила впечатление железной леди, окажется неопытной девственницей! Да, не того я ожидал! – продолжал Валентин.

– А что ты ожидал? – путаясь в юбке, задыхаясь от стыда, прохрипела Лера.

– Такого же напора, страсти, ярости. Ты так меня завела там, в суде! – мечтательно прикрыв глаза, проговорил Валентин. – Я был готов завалить тебя там же на судейском столе.

– Прости, что не оправдала доверия, – процедила Лера.

– Не о такой ночке я мечтал, – крякнул он. – Но ничего, зато получил хоть возмещение своих моральных убытков. Если уж материально от тебя пострадал.

Лера замерла от удивления, даже не застегнув все пуговицы блузки.

– Так ты что, заранее знал, что я пойду с тобой?

– Конечно, – презрительно подтвердил он. – Все вы, бабы, одинаковые. Дешевые давалки. Романтические дуры. С такими, как ты, просто. Пара часов ожидания, цветочки, шампанское – и все, можно подавать в койку!

– Мерзкий подлец! – выкрикнула Лера.

– А ты? Ты не подлая? – Его лицо стало жестким, злым до неузнаваемости. – Ты же знала, что твой подзащитный виновен. Тем не менее отхватила для него жирный кусок. Мне ж теперь полгода вместе с женой и детьми на хлебе и воде сидеть. Ну, думаю, ладно, стерва, трахну ее по самые гланды, хоть так оторвусь.

– Это моя профессия, – тихо проговорила Лера.

– Ну, значит этот трах – ее приятные издержки. Ведь тебе было приятно? – И он вновь мерзко улыбнулся.

Лерка застегнула сапоги, накинула пальто и, не взглянув на него, выбежала из номера.

Слезы душили ее, внутри все клокотало. Какая мразь, скотина, придурок! Вот она, эта пресловутая первая ночь любви, о которой бредили они с Наткой долгими летними вечерами. Они в красках представляли своих первых мужчин и само это великое действо, которое помнит любая женщина до конца дней своих. Вот уж точно – эту ночку я не забуду никогда! Как и унижения!

Она выбежала на улицу, не сразу сообразив, где находится. Лицо было мокрое от слез, блузка надета кое-как, сумка с тяжелыми учебниками болталась на плече, отчего пальто съехало до локтя.

Суровый швейцар подозрительно посмотрел на нее. Лерка запахнула пальто и быстрым шагом пошла прочь от гостиницы. Лишь отойдя на несколько метров, обернулась. Большие неоновые буквы полыхнули: «Гостиница Минск». Значит, она находится на Тверской. Еще круче. Если не убраться отсюда в ближайшие пять минут, то ее примут за проститутку и местные панельные «бабочки» набьют морду, или еще того хуже, загребут менты в каталажку. Даже машины не поймаешь. До дома рублей пятьсот запросят, если вообще нормальные водилы на Тверской тормозят на предмет подвоза, а не продажной любви.

Лерка свернула с Тверской в ближайший переулок. В кошельке оказалось пятьдесят рублей с копейками. Не густо. Пешком до дома идти, как раз к завтраку приползешь, правда, следующего дня. Так что остается только один вариант – ждать открытия метро. Она глянула на часы. Начало четвертого. Хорошенькая перспективка! Так и окочуриться не долго. На холоде почти три часа простоять. В теплые подъезды домов соваться бессмысленно. Уже давно все жители центра Москвы обзавелись кодовыми замками или домофонами.

«Думай, Лерка, думай». Но думать категорически не хотелось. А вот в голос порыдать от боли и унижения – это да! В паху началась тянущаяся боль, от холода мелко тряслись ноги, а руки сводило судорогой. Темнота переулка не улучшала настроения, и Лерка вновь вернулась на Тверскую.

Яркие огни главной столичной улицы весело подмигивали вывесками разнообразных кафе и ресторанов. Как ни странно, но многие питейные заведения были открыты, несмотря на более чем позднее время и ночь перед рабочим днем. Лерка пригладила волосы, тщательно застегнула пальто. Затем вытащила из сумки косметичку и поправила свой макияж. Приведя себя в относительный порядок, она решительно направилась в ближайшее кафе, из которого приглушенно лилась задорная музыка.

– Куда? – грозно спросил громилоподобный охранник. Лера замешкалась, но тут она услышала из зала крики «Горько!».

– Как куда, милейший? – удивилась она. – Разве счастливые молодые не предупредили о моем приходе? – Она пьяно растягивала слова. – Я так и знала, что Ленуська забудет.

Охранник подозрительно глянул на Леру. Она лучезарно улыбалась, но кожей чувствовала, что бдительный страж ей не верит. Лера лихорадочно придумывала, что же еще наврать громиле, как тут...

– Лерка? Ты как тут очутилась?

Лера в изумлении повернула голову и поверила, что Бог есть на свете. Ибо только Божье провидение ей послало ангела в виде Вадима на помощь.

– Радька! Меня не пускают! – И от напряжения последних часов, от обиды, унижения, холода и черт знает еще чего она опять заплакала.

– Да ты чего? Ну-ка, идем. – Он выдернул ее из проема двери и повел в зал.

Найдя самый дальний и тихий столик, он усадил ее и, только когда она успокоилась, воскликнул:

– Мать, я не видел тебя лет пять! А тут за последние два дня встречаю тебя уже третий раз да еще рыдающую на пороге ночного заведения! Что случилось?

– Вадь, отвези меня домой!

– Без проблем. – Он крикнул кого-то.

Шустрый администратор подскочил к Вадиму, подобострастно заглядывая ему в глаза. Вадим тихо что-то сказал, и через пару минут Лерка оказалась в теплом салоне машины.

– Насколько я понимаю, мне не стоит спрашивать, каким ветром тебя надуло на Тверскую в половине четвертого утра? – больше утверждал, чем спрашивал Вадим, напряженно вглядываясь в дорогу.

– Правильно понимаешь, – тихо ответила Лера.

– О’кей, – просто согласился Вадим.

Они молча доехали до дома Леры.

– Спасибо, Вадька, ты меня просто спас от смерти. – Она чуть улыбнулась.

– Всегда к услугам моего адвоката, – хохотнул он.

– Твоего адвоката?

– А что, у солидного человека всегда должен быть свой дантист и свой адвокат. Пойдешь ко мне на ежемесячную ставку?

– Нет, Вадька, не пойду, – устало ответила Лерка. – Ты сам говорил, сегодня ты на коне, завтра – пешком. Да я еще и не дипломированный юрист.

– Скромность украшает, – кивнул головой Вадим. – Ладно, поговорим после защиты твоего диплома. Ну, пока?

– Пока.

Она уже поднималась по ступенькам, когда он окликнул ее:

– Лерка, когда тебе будет нужна помощь, только найди меня. Даже если я буду пешком, я помогу.

Она махнула рукой на прощание и скрылась в подъезде.

Истошный крик мамы Натка услышала еще в лифте, когда тяжелая кабина приближалась к ее этажу.

Натка выскочила и, не теряя времени на поиски ключей, со всего маху врезалась в дверь. Повезло. Хваленый итальянский замок, так широко разрекламированный местным плотником, вылетел тут же. По всей видимости, он был из собратьев того импорта, который, как известно, стругают в городе Одессе на Малой Арнаутской.

– Мама!!! Ты где? – заорала Натка, побросав сумки и набегу скидывая дубленку.

– Я тебя убью, Наташка! – Вера Николаевна стояла перед раковиной и пальцем тыкала в прозрачный пакет. – Мало мне черепов и костей по всей квартире, ты еще в холодильник эту гадость положила и даже мне не сказала!

Натка глянула в раковину и с ужасом увидела в эмалированном лотке человеческие мозги. Именно те, что она вчера с таким трудом выпросила в патанатомичке, чтобы подготовиться к экзамену. Боясь, что за целый день предмет ее исследования протухнет, Натка не придумала ничего лучшего, чем запихнуть их в холодильник.

– Скажи спасибо, что это я их вытащила, а не Варька! – бушевала мама. – А то точно психушку надо было бы вызывать!

Немного придя в себя, Вера Николаевна поведала, что еще с утра решила сварить суп из потрохов. И для этого специально вытащила замороженный продукт из морозилки. А так как не знала, во сколько придет, мама просто переложила потроха в холодильник. Придя с работы, она не глядя схватила кусок подтаявшего мяса.

– Я еще подумала, холодильник, что ли, барахлит? Совсем растаяли, – капая валокордин в стакан, бубнила мама, – ну и кинула в раковину. Переоделась, подхожу к раковине, а там... Ты, Натка, хоть предупреждай, а то притащишь домой нос или ухо, и мы с Варькой их вместо свиных хрящиков съедим!

– А чего это у нас дверь нараспашку?

В кухню ввалилась мамина сестра Варька, приехавшая погостить «буквально на пару дней» и гостившая уже четвертый месяц.

Натка, предупреждая очередной взрыв эмоций, схватила лоток и помчалась в свою комнату. Ну что объяснять маме и тетке, все равно не поймут. В анатомичке одни мозги на пятерых студентов. Попробуй подготовься к экзамену. Вот Натка и сговорилась с лаборантом. Тот дал на выходные, правда, не безвозмездно – пришлось отвалить двести рублей.

Кстати, и с костями та же проблема была. Только кости давали надолго, поэтому мама и собирала их по всей квартире, пока Натка зачет по костной системе не сдала.

Натка любовно разложила мозги на лотке. Хорошо еще, что мама сама врач, быстро отличила потроха от мозгов. Варька, например, их тут же порезала бы и в кастрюлю не глядя кинула. И ничего бы с ней не приключилось. Психика у тетки железобетонная, а вот Натка имела бы в понедельник бледный вид и испорченную печень. «Представляю, что бы мне сказал лаборант, когда я принесла бы мозги, покромсанные в лапшу», – усмехнулась Натка.

– Эй, племяшка! К телефону! – раздался вопль Варьки.

Натка схватила телефон:

– Кто там?

– Сто грамм, кусок воблы и краюха хлеба! – раздался хохот в ответ.

– Водки не пью, от воблы чихаю, а хлеб вреден для фигуры, – парировала Натка. – Кто это такой веселый? Только гадать не люблю, – вдогонку предупредила она.

– Твой старинный дачный приятель Сергей Везунов.

– Везуня! Сколько лет, сколько зим! – Натка зажала трубку радиотелефона плечом и начала стаскивать сапоги. – Откуда свалился?

– С Чукотки, – хохотнул Везуня.

– И как там чукотские девушки? – Сапоги полетели в угол прихожей.

– Мерзнут. Слушай, мать, а ты все там же, на «Парке культуры» живешь?

– Ага, а что? – удивилась Натка.

– Да просто я тут перед твоим домом стою, и так мне пить хочется, что пообедать бы не отказался.

– Да ты что! – Натка вбежала в свою комнату и выглянула в окно.

Около подъезда действительно топтался высокий парень с трубкой сотового телефона в руке.

– Залетай! – крикнула Натка. – Квартиру помнишь?

Сергей не ответил. Но через минуту Натка открыла дверь и ахнула. Он так изменился! От длинного худощавого мальчишки остался лишь высокий рост. Перед Наткой, улыбаясь, стоял молодой мужчина с широченными плечами.

Когда-то в детстве у них был милый роман. Даже после дачного сезона они с Везуней встречались по выходным и долго гуляли по Москве. Потом как-то все рассосалось, они остались добрыми друзьями, ограничив общение до редких телефонных звонков. А уж когда Натка поступила в институт, то и вообще сведения о Везуне получала только от Петьки и Тины, которые все же поддерживали связь со всеми друзьями их детской компании. Помнится, ребята говорили, что Везуня прорвался на журфак универа.

– Везуня-а-а! – Натка во все глаза уставилась на друга. – Какой ты!!!

– Большой и толстый? – усмехнулся он.

– И это тоже.

– Сереженька! – Вера Николаевна всплеснула руками. – Ну совсем взрослый парень стал.

Пока они ужинали, Везуня вкратце рассказал свое житье-бытье. Сергей заканчивал журфак и работал на телевидении репортером.

– Поэтому в Москве бываю редко. Мотаюсь по всей России-матушке. – проговорил Везуня с набитым ртом.

– Прожуй сначала, – улыбнулась Натка. – А как же институт? Тебя не выгонят?

– Да нет, – успокоил ее Везуня. – Там все в курсе. Тем более что я – кандидат на красный диплом. Ну, да ладно обо мне, – махнул он рукой. – Как ты, ребята? Я никого не вижу, не слышу. Я еще в самолете решил, что всех вас обзвоню, кого смогу – объеду.

– Начал с меня? – усмехнулась Натка, наливая чай.

– Кто был ближе, – объяснил Везуня. – Я тут с группой репортаж недалеко делал, вот и решил наудачу звякнуть.

– Понятно. – Натка кивнула головой.

– Ну, какие дела у ребят? Как Лерка, Вадька?

Натка пожала плечами. О Лерке никакой информации не было даже у Тины, а Вадька в полном шоколаде, вроде как даже свой ресторан имеет. Что она и сказала Везуне.

– Ну, это я знаю, – хохотнул он. – Сегодня он предприниматель, завтра – банкрот.

– Это как? – удивилась Натка.

– А так. – Везуня затянулся сигаретой. – Он у нас известная личность. У него каждый день – на грани фола!

Натка слушала рассказ Везуни о Вадьке и поражалась. Кто бы мог подумать, что детская привязанность к всевозможным играм станет профессией дружка!

– Так что бродит по лезвию ножа, как бы не сорвался! – Везуня махнул рукой. – Ну, а Кисловы как там, еще не разродились?

Натка знала, что Петька, как и Серега, заканчивает институт, Тина учится на втором курсе, оба они мечтают о ребеночке. Но пока это невозможно. После учебы приходится бегать по частным ученикам, зарабатывая денежки на хлеб насущный.

– Ну и последний номер нашего Марлезонского балета... – начал Везуня.

– Про Леру не знаю ничего, – отрезала Натка.

Серега внимательно посмотрел на подругу.

– Что, мать, так и не помирились?

Натка отвернулась. Серега, как в детстве, понял, что наступил на больную мозоль, и тут же начал рассказывать веселые байки из своей нелегкой журналистской жизни.

Они засиделись допоздна. Только трель сотового телефона Везуни напомнила им, что уже первый час ночи.

– Что, Везуня, труба зовет? – Натка вдруг почувствовала что-то вроде укола ревности.

– Да. – Серега открыто взглянул ей в лицо. – С утра в Москве, а до предмета своего обожания еще не добрался. Друзья и работа – прежде всего!

– Нет, Везуня, ты не изменился, – на прощание сказала Натка, – такой же тактичный, верный и веселый.

– На том стоим, мать. – Он нагнулся и чмокнул ее в щеку. – Надо бы собраться. Ты как, не против? – Он с некоторым напряжением взглянул на нее.

– Я – всегда за! Даже несмотря на этот толстый намек, – весело ответила она. – Главное, чтобы этот «намек» захотел с нами общаться.

– Ну, пока! – махнул рукой Серега и побежал по ступенькам, игнорируя лифт.

Натка захлопнула дверь. Замок был безнадежно испорчен. Натка накинула цепочку и придвинула тумбочку.

– Завтра вызову мастера. Пусть наш, отечественный замок ставит.

Тихо подошла Вера Николаевна.

– Ну, возобновление отношений будет? – лукаво улыбаясь, спросила она.

– Это вряд ли, – улыбаясь, ответила Натка, но от матери не ускользнула горечь в словах дочери.

– В чем дело, детка? Ты бы была не против?

– Может быть... – Натка села напротив матери. – Понимаешь, когда я его сегодня увидела...

Но договорить она не успела, поскольку в коридоре раздался грохот и громкий голос Сергея:

– Натка! Там на четвертом этаже пожар! И маленькая девочка в одной пижаме на лестнице плачет.

– Господи, это же Маруська! – Натка слетела со стула.

Лерке снился сон, будто она стоит на высоком берегу реки и никак не может перебраться на ту сторону. Лерка от отчаяния начинает задыхаться, кого-то зовет. Вдруг она видит Натку. Она машет ей руками и что-то кричит. Лерка не слышит ее, поскольку настойчивые телефонные звонки не дают ей расслышать голос подруги. Лерка пытается прокричать Натке, но проклятый телефон все звонит и звонит.

– Лерка открыла глаза и тут же поняла, что телефон звонит наяву.

– Алло, – вяло ответила она.

– Лера! Это Натка! Немедленно бери тачку и дуй ко мне!

– Но...

– Я говорю – быстро. Твои сестры у меня! Они чуть не угорели!

Этого было достаточно. Лерка соскочила с дивана, влезла в джинсы и куртку и, даже не помня как, через полчаса оказалась у Натки.

– Так, успокойся. Девчонки спят, пожара нет. – Натка втащила подругу в прихожую.

– Где девочки? – затравленно шаря глазами по лицу Натки, прохрипела Лерка.

Натка кивнула головой на свою комнату. Лера тихонько приоткрыла дверь. Маруся, обняв сестренку, крепко спала на диване. Анечка прижала к себе большого плюшевого медведя. Когда-то эту игрушку Натке подарила Лера.

– Все в порядке. Малая только сильно перепугалась, – раздался над ухом низкий мужской голос.

Лерка вздрогнула и, повернув голову, увидела Везуню.

– Серега? А ты как тут... тут?.. – Она запуталась в словах и жалобно улыбнулась.

– Да так, мимо пробегал. Пойдем на кухню, – и он потащил ее за собой.

Лерку от перенапряжения знобило. Руки тряслись, словно она трейлер кирпича разгрузила.

– Значит так. – Натка поставила перед ней большую чашку с кофе. – Ты пей, я там тебе несколько капель коньячку накапала, и слушай.

Натка с Серегой, спустившись на четвертый этаж, даже не стразу поняли, в чем дело. Вся лестница была в дыму. Пока Натка успокаивала Марусю, Везуня, вытащив из сумки какие-то железяки, стал ковыряться в замке. Щелчок – и дверь распахнулась. Анечка сидела около двери и тихо выла. Сергей отдал девочку Натке и пробежал в кухню, откуда валил дым. На плите коптилась некогда большая красивая кастрюля, которая сейчас имела плачевный вид. Вырубив газ, Сергей распахнул окна, пробежался по комнатам и вернулся на площадку.