Текст книги "Награда Бога"
Автор книги: Татьяна Губина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Наконец все были собраны. В три часа спустились вниз и уселись в машину.
– Манька, часам к десяти вернусь, – сказала Лера. – Вадим уехал по делам, а оттуда сразу в казино. Так что запирайся и жди меня. И никаких ночных гулянок, – предупредила она.
– Ладно, Лер, счастливо! – засмеялась Маруся. – Буду дома. Мне еще реферат по биологии на понедельник писать.
Лера завела машину. Отлаженный мотор уютно заурчал. Лера лихо развернулась, и они уехали.
Она напряженно вглядывалась в темноту. Ныла спина, плечи закаменели. Но она все гнала и гнала машину, не давая себе ни минуты остановки. Отчего-то бешено билось сердце. «Все-таки рановато я села за руль, – думала она. – От этого, наверное, и разнервничалась». Перед выездом она позвонила Маньке. Та была дома, писала свой реферат. Лера пожаловалась, что ее телефон разрядился, поэтому она не сможет звонить с дороги.
Еще в пансионате она поняла, что на обратную дорогу ей понадобится больше времени. Заморосил дождь, быстро темнело, да и выехала она не сразу. Пока бабуля устроилась, пока их всех представили милейшей Глафире Гановне, той самой приятельнице Фаины, стрелки ее наручных часов уже показывали семь. Так что Лера наказала Марусе не ждать ее и ложиться спать.
– Ну, конечно, прям уже побежала! – возмутилась сестра. – Буду сидеть перед окном и ждать тебя! И вообще, когда собираешься в такую даль, надо телефон заряжать, – проворчала Манька.
«Боже, ну почему мне так тревожно? – пульсировала в голове беспокойная мысль. – Вот черт, Манька права! Почему я на телефон не взглянула? Всегда же так за этим слежу». Но сейчас уже поздно было себя корить. Что сделано, то сделано.
«Так, что может случиться плохого? Может, с отцом что не так? Да нет, вроде разговаривала с ним только вчера. Сказал, что скоро выпишут. Подлечили его печень немного. И книгу почти закончил».
Лерка улыбнулась. Милый папа! Как он старается быть полезным! «Винни-Пух» дал ему перевести сложнейшую рукопись по кулинарии на арабском. Сулит приличный гонорар. А отец так слаб, что может осилить лишь пару страниц в день. Но знаменитое пересветовское упрямство не позволяет ему сдаться. Словом, с отцом все нормально.
Может, с Вадимом что? Лерка усмехнулась. Нет, с Радькой ничего не может быть. Он, как гусь, выберется из любой лужи. Если только разгневанные игроки не набили ему морду за проигрыш.
– Все, больше не могу, – вслух сказала Лера и включила поворотник. – Сейчас я так себя накручу, что с трассы свалюсь. Надо отдохнуть пару минут.
«Копейка» остановилась на обочине. Лера выключила мотор, откинула сиденье до упора и легла, прикрыв глаза. И тут же дремота обняла ее своими ватными руками. Из дымки выплыло лицо мамы. Ольга улыбалась. Вдруг рядом оказался Везуня. Он стоит посередине комнаты, большой, уютный, в своем красном пуховике. Спиной к ней стоит Маруся. Ее плечи трясутся. Ей холодно. Тонкие голые руки обхватили Везуню, будто ищет у него защиты. Он взволнованно поворачивает ее лицо. У Леры от страха замирает сердце. У Маруси нет лица! Черная зияющая дыра! Потоки слез струятся по провалу, и тоненький жалобный крик доносится откуда-то издалека:
– Лера-а-а!
И мерзкий, нечеловеческий хохот кого-то невидимого, перекрывающий ее голосок.
Она проснулась, будто ее толкнули.
– Манька! Господи, что-то с Манькой!
Резко взревел мотор, шины бешено прокрутились на месте, только мелкий гравий брызнул в разные стороны. Бежевая «копейка» рванула с места, словно только этого и ждала.
Она опоздала. Не дожидаясь лифта, Лерка побежала по лестнице. На часах было половина одиннадцатого. Лерка рванула на себя дверь. Квартира стояла в полной темноте. И так тихо, что было слышно, как тикают кухонные ходики. Лерке стало жутко.
– Маруся, – Леркин свистящий шепот полетел в темноту.
Лерка медленно на ощупь прошла в большую комнату и включила свет. Комната была вся разгромлена. Торшер перевернут, скатерть валялась на полу, осколки посуды хрустели под ногами. Чье-то прерывистое дыхание слышалось из-за дивана. Лерка нагнулась и увидела Марусю. Абсолютно голая, почему-то вся в крови, она забилась в малюсенькое пространство между диваном и стеной. Огромные, безумные глаза уставились на Леру.
– Он изнасиловал меня. Твой муж изнасиловал меня, – заикаясь, прошептала Маруся.
Соседская кошка в испуге спрыгнула с подоконника. Ее хозяйка, старая немощная бабка вздрогнула от громкого, душераздирающего крика, что шел со стороны квартиры Пересветовых.
– Не бойся, Мурка, – прошелестела бабка. – Это девочки опять свои американские боевики смотрят. Совсем молодежь распоясалась. Отдыхать не дают.
Натка устало опустилась в кресло. Вторые сутки на ногах. Подруга попросила выйти в ночную смену, и Натка согласилась, на свою голову. Хорошо еще, что смена заканчивается через час. Можно немного отдохнуть. Ее вчерашний день был ужасный. Началось с того, что девочка все же скончалась. Рыдали все – от санитарки до заведующего. Столько было вложено сил и души. Видимо, устал ребенок бороться за свою жизнь. Не успели оплакать покойную, тут же привезли четверых детей. Несчастный случай. Взрыв газа в квартире. Всех дежурных хирургов вызвали в операционные. Оперировали без перерыва шесть часов. Некоторые просто валились с ног.
Натка протянула руку и налила себе кофе.
– Наталья Эдуардовна, вас к телефону. – Голова медсестры просунулась в дверь.
– Кто это так поздно? – удивилась она и подняла параллельную с постом трубку.
– Тетя Ната, это Маруся. – Тихий, какой-то странный голос девочки заставил напрячься. – Приезжай немедленно. Лера сошла с ума.
Натка бросила трубку. Она не помнила, как оказалась в своей машине, не помнила, как мчалась с бешеной скоростью, игнорируя красный свет светофора и возмущенные свистки гаишников. Она жала на газ с такой силой, что мотор ее «Жигулей» возмущенно рычал.
Свет множества фар вынырнул, словно ниоткуда. Прямо около дома Лерки, не доезжая ста метров, стояла бетонная стена. Она огораживала автомобильную стоянку. Натка ударила по тормозам и на какое-то мгновение оцепенела.
В стену расплющенным капотом уткнулась бежевая «копейка». Было такое впечатление, будто машина хотела взять приступом непокорное препятствие. Озадаченные инспектора ГАИ, «Форд» которых и освещал место происшествия, стояли около поверженной машины, а между их ног каталась по мокрому асфальту Лера и истошно выла на одной ноте.
Натка выпрыгнула из своей машины и побежала к гаишникам. Остановившись около них, она сначала не поняла, что ее так шокировало, если не считать того, что ее подруга детства беснуется на асфальте. Сев на корточки и приглядевшись, она в ужасе прикрыла руками рот. На голове у Лерки не было волос! Лишь редкие неровные остатки с длинными жидкими прядями!
– Так, гражданочка, вы кто? – перекрывая вой Лерки, строго спросил гаишник.
– Я врач, – тупо смотря на подругу, проговорила Натка.
– Ну так сделайте что-нибудь! – возмутился мужик. – А то сейчас весь дом на ногах будет!
Натка на каком-то автопилоте вернулась в машину, выдернула свой саквояж, который всегда возила с собой, и вернулась к Лере. Многолетняя профессиональная привычка выручила и на этот раз.
Она открыла чемоданчик. Руки перестали дрожать, в голове прояснилось. Натка начала работать.
Лерку замотали в смирительную рубашку. Она стала похожа на гусеницу в коконе. Натка настойчиво повторяла, что это не нужно, подруга уже совсем успокоилась, но бравые санитары, больше похожие на братков, даже не слушали ее, пеленая безвольное тело Леры, словно куклу. Худой врач психперевозки с изможденным, каким-то желтым лицом устало сказал:
– Действие вашего укола, коллега, пройдет через десять минут. И что потом прикажете делать? Пока мы до Белых Столбов доедем, минут сорок пройдет.
Напрасно Натка его уговаривала, скатываясь на угрозы и даже пустив слезу. Врач был непреклонен.
– Тогда я поеду за вами! – решительно сказала Натка.
– Да ну? А вот это видите? – Он указал куда-то в темноту. – Уже полчаса здесь торчит. Дочка, что ли?
Натка повернула голову. На ступеньках подъезда, завернутая во что-то светлое, сидела Маруся. Она молчала, только тоненькие струйки слез, не переставая, лились из широко раскрытых глаз.
– Боже, Манька!
В круговерти последних минут, больше напоминавших сцены из плохого ужастика, Натка не вспомнила о девочке. По сути, она даже не успела задуматься: а что, собственно, случилось? Но, взглянув на съежившуюся фигурку Мани, мысль заработала с ужасающей быстротой. Отчего же все это произошло?
Натка повернулась к врачу, быстро записала номер бригады и заспешила к Марусе. Она пыталась обнять девочку за плечи, но та дернулась в испуге.
– Манька, милая, вставай, пошли домой! Ты же замерзне... – Натка ошеломленно запнулась на полуслове.
Светлый плед, что лежал на плечах девочки, соскользнул, и голое бледное тело засветилась в предрассветной дымке. Жуткие царапины, фиолетовые синяки и кровь на внутренней стороне бедер... Как часто, как ужасающе часто видела Натка эти признаки у себя на работе, в приемном отделении детской гинекологии скоропомощной больницы.
– Господи, спаси! – прошептала Натка.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Маруся отвернулась к стене и, крепко зажмурившись, делала вид спящей. Но если медсестер, врачей, даже тетю Нату можно было провести, то эту миловидную женщину, похожую на французский круассан (до того она была румяная, пухлая и свежая), обмануть невозможно. Доктор Катя, детский психотерапевт, была проницательна. Вот и теперь, низко наклонившись над лицом Маруси и обдав пряным ароматом духов, доктор тихо сказала:
– Манька, не притворяйся! Лучше повернись и посмотри, какие чудесные туфли я себе вчера купила!
Маруся от удивления распахнула глаза. Ну ничего себе, тут просто жить не хочется, все противно и мерзко, а эта расфуфыренная мадам о каких-то туфлях!
– Мне нет дела до ваших покупок! – грубо отрезала она, резко развернувшись на кровати. – Что вам от меня надо? Я же сказала, что не хочу ни о чем говорить и ничего вспоминать!
– А я к тебе пришла не говорить, а туфли показать, – обидчиво поджав губы, ответила доктор Катя. – Что, сложно сказать, хороши или нет?
Маруся набрала воздуху, чтобы выкрикнуть очередную грубость, но тут ее взор упал на ноги врача, и она поперхнулась. Было на что посмотреть! – Огромные носы туфель загибались кверху, почти касаясь лодыжек. Очень смахивало на картинку в старой книжке Анюты, кажется Маленький Мук. Только на рисунке расцветочка была менее экстравагантная. Тут же помимо кошмарных носов еще и цвет потрясал – жгуче-желтые, аж в глазах зарябило.
– Ужас, Екатерина Андреевна! – выдохнула Маруся. – Вы что, по улице так пойдете?
– А что, слишком ярко? – забеспокоилась врач. – Мне кажется, очень даже миленько.
– Нет, ну на карнавал, конечно, сойдет, – чуть улыбнулась Маруся. – Или там на Хэллоуин. Но по улице...
– Ты ничего не понимаешь, – махнула рукой врач. – Я за них пятьсот долларов отвалила! Последний крик моды! Не умеешь одеваться, так и скажи.
– Я не умею одеваться?! – вскинулась Маруся. – Да если бы у меня были большие деньги, я бы знаете как вас одела!
Доктор Катя уперла руки в бока и, вызывающе уставившись в глаза девочки, саркастически спросила:
– Ну и как бы ты меня одела?
Маруся спустила ноги с кровати, запахнула халат и стала перечислять, начиная с макушки и заканчивая обувью. Врач недоверчиво смотрела на свою пациентку, незаметно для Маруси ухмыляясь в пухлый кулачок, которым подпирала лицо.
– Ну, ты уж совсем меня старухой нарядила! – подвела итог доктор. – А мне всего двадцать семь! Ты что же, сама так оденешься, когда время придет? Так на тебя не один приличный парень не взглянет в таком наряде!
– Очень даже взглянет! – горячась, парировала Маруся. – Классика еще никому не вредила и всегда будет в моде! А ребятам всегда скромность нравится, вот!
– Значит, – присаживаясь на край кровати, проговорила доктор Катя, – для того чтобы произвести впечатление на понравившегося тебе парня, ты наденешь прямое платье, лодочки на шпильке и широкое бархатное пальто с маленькой шляпкой?
– Да! – с вызовом ответила Маруся. – А в этих кошмарах, вы простите, доктор, вас загребет первый постовой!
– Значит, пойдешь в люди и жизнь не закончится? – настаивала врач.
Маруся уже хотела крикнуть, что так и должно быть, как запнулась. Плечи опустились, руки безвольно упали на подушку. Она удивленно посмотрела на врача.
– Как вы это сделали? – тихо спросила она. – Мне казалось, что меня уже ничего не интересует.
– Это тебе только кажется, детка. – Доктор Катя дружески положила руку на плечо Маруси, с затаенной радостью отметив, что сегодня девочка не дернулась на прикосновение, как в предыдущие десять дней. – Это значит, что ты сильная и справишься со всем.
Маруся взглянула на желтые носы туфель и спросила:
– Вы ради меня эти туфли купили? Только честно.
– Да нет, – засмеялась доктор. – Мне их муж ради прикола из Венеции привез, с карнавала. Он туда группу туристов возил, вот и купил по дешевке, после праздника. Там знаешь, все продают по мизерным ценам, когда неделя торжеств кончается.
И она стала рассказывать о чудесном итальянском городе на воде, о ежегодных карнавалах, о своем муже, который работал в туристической фирме и сопровождал туристов в их поездках. И так она красочно повествовала, что Маруся в какой-то момент поймала себя на мысли, что она сама танцует в роскошном золотом платье, с перьями в волосах среди нарядных людей. Звучит музыка, все улыбаются. Как же прекрасна жизнь там, за окнами этой больницы!
– Конечно, милая! – подхватила доктор Катя. – Прекрасна! И ты все это увидишь сама!
Маруся непонимающе посмотрела на доктора, а потом поняла, что говорила вслух. Она обвела глазами бежевые стены и вновь вернулась в действительность. Маруся поежилась.
– Мне нужно все вам рассказать? – тихо спросила она.
– Ни в коем случае, – твердо ответила доктор. – Зачем?
– Ну как зачем, ведь вы для этого пришли. – Знакомые нотки вызова зазвенели в ее голосе.
Но доктор Катя, будто не замечая и не слушая, вытянула ногу и пристально рассматривала туфлю.
– Значит, не стоит носить? А я-то вот думала, может, прокатит? Сейчас молодежь так одевается. Чем страшнее, тем моднее.
– Екатерина Андреевна, вы меня слышите! – Маруся повысила голос.
– А? Ой, прости. Что ты сказала? – спохватилась врач.
– Я говорю, что не буду ничего рассказывать, – напомнила Маруся.
– О чем?
– О том, что со мной случилось.
– Ах об этом, – врач махнула рукой. – Да господь с этим. Кому это интересно? Я ж к тебе туфли пришла показывать, а ты все о работе, – она вновь подняла ногу. – Мань, а если длинные брюки надеть, ведь прикроет больше половины. Кожа-то натуральная, классная...
– Значит, вам это не нужно? – с надеждой спросила Маруся.
– Чего? Туфли? Очень нужны! Я мужу наказала привести итальянскую обувь, а он мне вот ЭТО притащил.
– Да оставьте вы в покое свои туфли! – взорвалась Маруся. – Я вам об изнасиловании говорю, а вы мне про ваши идиотские туфли!
– А как я об этом могу с тобой говорить, если ты все десять дней в стенку башкой уперлась и ни гу-гу? – удивилась доктор Катя. – Хочешь поговорить – валяй. Хочешь? – И она близко-близко придвинулась к девочке.
– Хочу! – выкрикнула Маруся.
Через сорок минут Катя Стрепетова, сокурсница Натки и очень талантливый психотерапевт, вышла из палаты и осторожно прикрыла дверь. Устало привалилась к косяку.
– Доктор, вам плохо? – Молоденькая медсестричка заботливо прикоснулась к плечу Кати.
– Да нет, все в порядке. Где Наталия Эдуардовна?
– На операции.
– Ладно. – Катя кивнула головой. – Маруся спит, так что не беспокой ее, пока сама не позовет.
– Получилось? – участливо спросила медсестра.
– Более чем, – хмыкнула доктор.
Зазвонил сотовый телефон. Катя вытащила трубку из кармана. Ее вызывали в другое отделение. Распрощавшись с сестрой, доктор заспешила к другим пациентам. С Наткой они пересеклись только под конец рабочего дня.
– Ну, где ты бродишь, Кать? – Натка влетела в Катин кабинет, когда та уже натягивала плащ.
– Где-где... – проворчала Катя. – Я-то здесь, а ты все в операционных.
– Ну! – требовательно спросила Натка. – Как она сегодня?
Это было не праздное любопытство, поскольку все, что зависело от Натки, она сделала еще десять дней назад. Натка до сих пор не могла заснуть спокойно. Только после пары таблеток феназепама приходил спасительный сон. Да и тот ненадолго.
Тогда, в ту страшную ночь она ни о чем не спрашивала Марусю. Просто засунула ее в машину вместе с пледом и покатила к себе в больницу. Девочку тут же положили на операционный стол. Операция была небольшая, слава богу, но все же несколько швов наложить пришлось. У Натки тряслись руки, и ее выгнали из операционной.
На следующий день в ординаторскую заявилась милиция. Так было всегда, когда в больницу поступали девочки с признаками изнасилования. А что могла сказать Натка? Лерка – в Белых Столбах, где Фая и девочки – она не знала. Она даже точно не могла сказать, кто такое сотворил с Марусей, хотя догадывалась.
– Нам надо поговорить с девочкой, – в который раз настаивал усталый майор.
– Бесполезно. – Натка закурила. – Во-первых, она сейчас спит, а во-вторых, она молчит с тех пор, как я ее в больницу привезла.
Это было правдой. Бравые милиционеры дождались, пока Маруся откроет глаза, но так ничего от нее и не добились. Манька тупо смотрела в серые глаза майора и не издавала ни звука. Мужики пожали плечами и ушли, наказав Нате, что если она хоть что-то узнает, тут же пусть отзвонится.
Лишь к вечеру Натка добилась от Маруси, хотя бы когда и откуда вернется Фаина с внучками. Мертвым, каким-то загробным голосом Маруся сказала название пансионата.
Конечно, Натка могла позвонить туда и вызвать Фаину в Москву. Но она предпочла приехать за ними сама. И очень вовремя, поскольку застала Фаину уже на выходе из пансионата.
– Что с Лерой? – услышала Натка требовательный голос Фаины, как только она остановила машину около дома отдыха. – Я не могу до них дозвониться сутки!
– Фаина, ты только держи себя в руках, ладно? – тихо проговорила Натка.
Фаина побледнела и чуть закачалась, но тут же пришла в себя. Отослав девчонок в буфет, они расположились в фойе.
– Что бы ни случилось, говори, – потребовала Фаина.
Натка вкратце рассказала, что произошло. Или то, что она могла предположить. И в который раз удивилась стойкости духа этой старой женщины. Железная Фая! Она не расплакалась, не ударилась в истерику, просто крепко сжала губы.
– Мерзавец! – прошипела она.
– Ты кого имеешь в виду? – осторожно спросила Натка.
– Вадима, – отчеканила Фаина. – Старая дура! – Она вдруг хлопнула себя по лбу. – Ведь видела я, что он как-то странно на нее реагирует! Все думала, что кажется!
– Фай, она мне сама говорила. – Натка схватила руками голову.
– Что?
Натка скрепя сердце рассказала о ее последней встрече с Марусей.
– И Лерка ей не поверила?! – ахнула Фая.
Натка развела руками. Лера была жестоко наказана за свое неверие. Перед тем как ехать сюда, Натка позвонила в Белые Столбы. Информация была удручающей.
– Как ты думаешь, она сошла с ума или это временное помешательство? – спросила Фаина дома, когда девочки уже спали и они с Наткой сидели на кухне.
– Пока трудно сказать. – Натка закурила. – Завтра поеду туда, поговорю с врачами. Но сама понимаешь, что можно ждать от бесплатной медицины.
– А что с этим... с этим... делать будем? – Фаину передернуло. – Его же искать надо.
– Милиция сказала, что пока Маруся четко не скажет, кто насильник, они не могут начать его розыск, – печально ответила Натка. – А она молчит.
– Ничего, оклемается через пару дней и скажет, – уверенно проговорила Фаина.
Но прошло больше недели, а Маруся молчала. Катя Стрепетова, одна из лучших врачей в своей области, уверяла Натку, что быстро такие вещи не делаются. «У девочки шок. И от самого насилия, и от сумасшествия старшей сестры. Надо ждать». Каждый день Натка надеялась, что Маруся начнет говорить. Ее не волновал рассказ о случившемся, она просто хотела, чтобы Манька заговорила. Потому что видеть эту некогда веселую и бойкую девчонку буквально онемевшей, не реагирующей ни на что, куклой Натка не могла. Но она верила в Катю. Еще в юности Катерине предрекали большое будущее в психотерапии. Так и произошло. Кате удавалось то, что годами не получалось у именитых профессоров.
На седьмой день Маруся заговорила. Но дальше «Ничего не помню, ничего не скажу, жить не буду» дело не шло. Катя была уверена, что как только Маруся поделится с кем-то своей болью, она сразу же пойдет на поправку. Но девочка отказывалась общаться и с врачами, и с Наткой.
Поэтому Натка каждый день с трепетом ждала вестей от своей однокурсницы.
– А ты к ней заходила? – вопросом на вопрос спросила Катя.
– Да нет еще, я ж только от стола. Ну не томи. – Натка схватила подругу за плечи.
– Лед тронулся! – торжествующе выкрикнула Катя. – Я ж знала, что глубоко это все не ушло. Слишком крепкая девчонка. Только, Нат, – она предупреждающе выставила ладонь перед собой, – я ничего тебе рассказывать не буду. Захочет – сама скажет.
– Да, конечно, я понимаю. Ты только просвети – это ОН?
Катя кивнула головой. Натка тут же вытащила сотовый телефон и набрала длинный номер:
– Оперуполномоченного майора Захарова! – гаркнула Натка. Подождав минуту, она поздоровалась с майором и затем отчеканила: – Девочку изнасиловал муж ее старшей сестры Радов Вадим Иванович... Да... Минутку. – Натка повернулась к Кате: – Он говорит, что она должна подписать заявление. Она готова или нет? – Катя вновь кивнула. – Да!.. Хорошо... Счастливо.
Она выключила трубку и сказала:
– Они объявят его в розыск. Но слишком много времени уже прошло.
– Это уже неважно, Нат. – Катя вытащила из пачки Натки сигарету. – Главное, что теперь можно Марусю привести в полный порядок. Как Лера?
Натка махнула рукой.
– Так же. Ладно, я побегу к Марусе. И... – она порывисто обняла Катю, – спасибо тебе, доктор Катя. Если бы не ты...
– Ой, ладно, Нат, это моя работа, – отмахнулась Катя. – Иди, она, наверное, тебя ждет.
Натка осторожно открыла дверь палаты. Маруся лежала на спине и спала. Натка присела около нее, тревожно всматриваясь в родное лицо. Синяки уже сошли, только след от глубокой царапины еще розовел на шее. Маруся порывисто вздохнула и открыла глаза.
– Привет, – сказала она и улыбнулась. – Вы давно тут сидите?
– Да нет, малыш, только пришла.
– А я думала, вы раньше придете. – Маруся села на кровати. – Тетя Нат, а я скоро могу домой поехать? Мне тут так тоскливо, и по Анюте с Соней соскучилась, и по бабушке. Кстати, – руки беспокойно забегали на коленях, – она... в порядке?
– Железная Фая всегда в порядке, – улыбнулась Натка. – А выписать я тебя могу только через неделю. Но если хочешь, я тебя переведу в общую палату. Там повеселее будет.
– Хочу, – улыбнулась Маруся.
– Ну, вот и славно. А бабушке я скажу, чтобы завтра пришла. А то я ее не пускала, чтобы не расстраивалась. Ты же все молчала-молчала.
Маруся прикрыла глаза, и Натка мысленно обругала себя. Ну что за дура! Зачем напомнила? Но Маруся тут же открыла глаза и спокойно спросила:
– Тетя Ната, как Лера?
– С ней все будет хорошо, не сомневайся, – торопливо ответила Натка. – Полечат месяцок – и будет как новенькая.
– Я так испугалась, когда она волосы себе стричь начала, – вздохнула Маруся. – Ужас! Но вам, наверное, доктор Катя все рассказала.
– Да нет, Манька, она настоящий врач и даже подруге ничего не скажет. И ты не говори, не надо.
Маруся внимательно посмотрела на Натку.
– Но, возможно, мой рассказ поможет Лере. Ведь ее врачи тоже должны знать, с чего она стала такой.
– В логике тебе не откажешь, – усмехнулась Натка. – Но это не обязательно делать сейчас. – Натка помолчала. – Мань, завтра придут милиционеры, и ты должна...
– Я знаю, – перебила ее Маруся. – Я расскажу, что помню. Доктор Катя сказала, что многое я могу и не вспомнить. Мозг какие-то там блоки ставит. Но основное... – Слезы вдруг как-то мгновенно полились из ее больших глаз.
– Так, все, аут. – Натка подняла руки. – Все скажешь завтра. В моем присутствии, и доктор Катя, конечно, тоже будет. А сейчас я тебе расскажу, какой фурор произвела твоя бабуся среди своих однокурсников.
И Натка стала витиевато врать, придумывая на ходу сказку о встрече студенческих друзей Фаины. Маруся внимательно слушала, под конец даже засмеялась. Натка болтала бы еще вечность, но через некоторое время вошла медсестра, сделала укол девочке и вежливо стала выпроваживать Натку.
– Нет, ну представляешь, что у нас за сестры? – деланно возмущалась Натка. – Родного доктора из палаты выгоняют!
– Вам, Наталья Эдуардовна, уже давно пора домой. А Маруське спать, – не поддалась на провокацию медсестра.
– Ладно, посижу, пока она не заснет, и уеду, так и быть, – смеясь, ответила Натка.
– Только свет не выключайте, – попросила Маруся, сонно хлопая глазами.
Она взяла Натку за руку и так и заснула, не выпуская ее пальцев. Натка просидела еще час, боясь пошевелиться. Она смотрела на девочку и тихо плакала. Отчего-то вид безмятежно спящей Маруси напомнил ей Леру.
За что, за что? В ней все кричало. Что за напасть на эту семью? Начиная с развода родителей, бедную Лерку втянуло в какой-то адский круговорот! То она детей отца вытаскивает, то самого папашу, то беременеет черт знает от кого, то дочь заболевает. Вроде встретила человека, поженились, Сонечку вылечили, не успела вздохнуть – теперь вот это! И девчонку не уберегла, и сама в психушке неизвестно насколько. Как же жалко! Что же теперь делать?
– Наталья Эдуардовна, – теплая рука медсестры легла на плечо, – езжайте домой, я посижу с ней.
Натка кивнула головой и осторожно вытащила руку. Маруся заворочалась и перевернулась на другой бок. Натка прошла в ординаторскую и переоделась. Выключая настольную лампу на своем столе, она заметила записку: «Приедешь домой – позвони. Я нашла клинику для твоей подруги. Катя».
– Три тысячи баксов в неделю? – ужаснулась Натка.
– Зато результат почти гарантирован, – парировала Катя.
Приехав домой, Натка дозвонилась до подруги. Дело в том, что параллельно с лечением Маруси Натка стала тут же искать клинику для Леры, поскольку, приехав в психлечебницу к подруге, Натка поняла, что если что-то не предпринять, Лера закончит свои дни тут. Для начала она послала в Белые Столбы Катю. Та подошла к вопросу основательно и отправилась туда со своим коллегой. Так вот означенный психотерапевт пообещал, что сделает все возможное, но организует лечение Леры в одной закрытой и очень хорошей клинике. Женщина не безнадежна и вполне подлежит лечению. Но для этого нужны условия, квалифицированные врачи, конечно, масса препаратов и как следствие – немалые деньги. Очень немалые.
– Кать, это нереально. – У Натки перехватило горло.
– Нереально – шесть тысяч, – жестко сказала Катя. – Но для меня сделали скидку. Лучше этого ничего не найдем. Кстати, хуже – тоже. Так что, думай, где достать деньги. Лечение рассчитано на три месяца. Считать ты умеешь. Ответ – завтра. Все. – И Катя отключилась.
Натка не обижалась. Она знала, что Катя сама расстроена. Когда приятельница так разговаривала, это означало крайнюю степень ее возмущения. И бессилия. Что же делать? К кому обратиться, с кем посоветоваться?
Трель дверного звонка заставила вздрогнуть Натку. Она автоматически взглянула на часы. Начало второго. Кто это мог быть? Мама звонила на работу, сказала, что приедет только в конце недели.
Натка подошла к двери и схватилась за замок.
– Кто там?
– Это мы, ваши блудные друзья! – Знакомый до боли голос заставил Натку задрожать.
Мгновение – и она оказалась в уютных объятиях Петьки. Улыбающееся лицо Тины маячило за его широкой спиной.
– Привет, подруга! А мы прямо с поезда! Решили к тебе, а то у Лерки там народу куча мала, положить нас все равно не смогут. Даже не звонили им.
Они смеялись и перебивали друг друга. Петька кружил Натку и никак не мог остановиться.
– Боже, как я соскучился! Ты что, зараза тухлая, так за шесть лет и не выбралась в Питер!
– Петь, да поставь ты ее на место, – потребовала Тина. – Она уже побледнела, словно снег.
Петька послушно остановился.
– Ну, как у вас дела? Нат, ты чего?
Натка смотрела на друзей, поочередно переводя глаза с одного на другого, и плакала.
– Господи, ребята, как же вы вовремя! Как же вовремя!
За окном занимался рассвет. На столе стояла опорожненная бутылка водки, остатки еды и полная пепельница окурков. Тина не переставая рыдала.
Петька опрокинул последнюю рюмку. Несмотря на литр, что он выкушал за последние два часа, он был трезв как стекло.
– Вот и все, – подытожила Натка. – Даже если я продам одну комнату этой квартиры, денег все равно не хватит.
Петька посмотрел на Натку и твердо сказал:
– Остается последний вариант. Надо разыскать тетю Олю.
– Кого? – не поняла Натка.
– Правильно, Петруша, конечно! – вскинула лицо Тина. – Она должна помочь! Не каменное же сердце!
– Да кто это?! – вскрикнула Натка.
– Мать Лерки, – напомнил Петька.
– Бесполезно, – махнула рукой Натка. – Мы пытались еще шесть лет назад. Ничего не вышло.
– У вас не вышло, а вот кое у кого за эти годы связи появились в кругах о-о-очень высоких. Главное, что бы он был доступен.
Петька рванул в прихожую, сдернул свою куртку с вешалки и вытащил из кармана сотовый.
Натка непонимающе наблюдала за его манипуляциями. Петька долго звонил, перезванивал, перенабирал номер и наконец радостно крикнул:
– Везуня, старый черт, ты где? В Австрии? Чудесно! Слушай меня внимательно!
И Петька четко, отрывисто, не вдаваясь в ненужные подробности, объяснил, зачем и для чего ему срочно надо разыскать в Швейцарии или в какой-либо другой стране Ольгу Васильевну.
– Ее теперешнюю фамилию знаешь? – оторвался Петька от телефона.
– Нет. – Натка зачарованно смотрела на друга.
– Серега, фамилии не знаем, но по мужу она, сам понимаешь, была Пересветова... Ага... Ну, давай.
Он положил трубку перед собой.
– Все, девки, спать. Он ее обязательно найдет.
– Сказал, в течение суток.
Маруся обвела всех глазами. Тетя Ната стояла около двери, доктор Катя сидела рядом и держала ее руку, а напротив на маленьком стульчике, который, казалось, сейчас рухнет, восседал грузный майор милиции. На его широких плечах болтался медицинский халат, который постоянно соскакивал, что очень раздражало майора. Наконец Натка, посмотрев на его мучения, просто сдернула халат с его плеч. Майор благодарно кивнул головой.
– Ну, Мария, разговор у нас пойдет тяжелый, – начал майор. – Как тебе будет легче: чтобы я задавал тебе вопросы или сама потихоньку все расскажешь?
