Текст книги "Брак или не брак (СИ)"

Автор книги: Татьяна Патрикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

   Лорду хватило самообладания удержать лицо и не отдернуть руку. Иначе это был бы позор, разумеется, если бы сразу после этого лорд по-плебейски не плюнул на пол. Тогда это был бы просто отказ от поединка. Что тоже чревато пятном на репутации, но все же не так неприятно для вызываемой стороны. Говорят, в Морандии, что с северо-запада граничила и с Анлорией, и с Виктерией, при вызове на дуэль чести в лицо швыряли перчатку. Неудивительно, что у них там каждый день дуэль на дуэли. Из-за чего молодые да сильные гибнут пачками, а корона ничего не может с этим сделать. Другое дело, когда вызов подразумевает прямой контакт с предполагаемым противником. На то, чтобы так поцеловать руку еще решиться надо. А потом, уже после подобного жеста, в случае, если вызов был принят, биться на смерть не каждый захочет. Поэтому и умирают в дуэлях у них реже, в отличии от соседей.

   Эштон дал положительный ответ, сплевывать на пол не пришлось. Лорд обхватил лицо будущего противника ладонью и провел большим пальцем по мягким губам Тельвертино, стирая с них лукавую ухмылку. И медленно опустил руку. Это было его ответом.

   Игаро церемонно отступил на несколько шагов и элегантно поклонился.

   – В яблоневом саду во внутреннем дворе чрез час.

   – Почему не за пределами замка?

   – Потому что с малой балюстрады Регису будет удобнее наблюдать за нашим поединком.

   – То есть подразумевается, что и мне стоит прийти с секундантом?

   Повисла натянутая пауза. К такому вопросу Тей оказался не готов. Он ведь считал, что четко дал понять: это только их внутреннее дело. С чего это Эштон решил, что им понадобятся третьи лица? Так что Регису пришлось прийти ему на помощь:

   – Если он тебе понадобится, – обманчиво мягко обронил советник. Подошел к Тею, положил ладонь ему на плечо и со сдержанным любопытством посмотрел на де Иорна. Тот по достоинству оценил изящество чужой игры.

   – Обойдусь, – вот и все, что сказал де Иорн, прежде чем покинуть "сладкую" парочку.

   И ему совершенно не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что они переглядываются у него за спиной. И о чем-то беседуют одними взглядами. Наверное, именно в этом все дело. Он всегда завидовал им. Тому, что у них есть на кого положиться. Сам он всегда был одним, как перст. Пока юный принц Стельфан не подрос достаточно, чтобы стать для Эштона не просто младшим братом короля, которому он обещал служить верой и правдой, а тем, кто понял и поддержал.

   Яблони давно отцвели. Но дуэлянтов мало волновала внешняя обстановка. Они начали поединок, но Тей все равно умудрялся отвлекаться и ненавязчиво бросать в сторону балюстрады ждущие взгляды. Регис так и не появился. Эштон снисходительно относился к такому поведению противника, потому что знал, что задержало советника. Точнее, кто. Де Иорн привлек к отвлечению советника настоящего искусника по таким делам – барона тю Мовея. От такого секретного оружия так просто не отделаешься. Старый пес умеет держать хватку.

   – Не жди, – шепнул Тею де Иорн, делая очередной выпад. И окончательно деморализовал противника, когда неожиданно улыбнулся.

   Точнее, это он думал, что деморализовал. Но Тей был парнем не робкого десятка и нашел способ повернуть все себе на пользу. Правда, для этого пришлось пострадать. Он намеренно не стал отражать очередной удар длинной тонкой сабли де Иорна, а проскользнул вдоль лезвия, заработав глубокий порез вдоль всего предплечья, но сумел приблизиться к Эштону настолько, чтобы дотянуться до губ. За миг перед поцелуем, они замерли среди яблоневых деревьев и ветра, что поднялся к вечеру, незадолго до начала поединка чести. Именно он трепал волосы Тея. А вот прическа Эштона ничуть не растрепалась, потому что была традиционно зализана с помощью специального воска. Когда Тейвертино уже почти коснулся губ посла, де Иорн произнес:

   – Ты пожалеешь.

   – Риск благородное дело, – отозвался Игаро и поцеловал.

   Он, конечно, особо не рассчитывал, что Эштон ответить, но, когда это все же случилось, не удивился. И только когда старший мужчина отбросил саблю и притянул его к себе, а потом и пропихнул язык разве что не в горло, понял, что не все так просто. Но было уже поздно. Эш отстранился. Тею пришлось волевым усилием подавить в себе порыв прикрыть рот ладонью в неосознанном защитном жесте. Он только собирался ехидно поинтересоваться, неужели благородный лорд так истосковался по теплу и ласке, как тот мягко обронил, водя указательным пальцем по его щеке.

   – Слышал наши сказки о поцелуях правды?

   Тей замер, осознав, что попался. А Эш продолжил все тем же ровным тоном:

   – Все они берут корни из истории наследия де Иорнов.

   – И что же ты у меня выведаешь в наказание за этот поцелуй? – в голосе Игаро звучали интонации смертника перед плахой, но де Иорн был не расположен принимать еще и этот вызов.

   – Ничего. Действие поцелуя пройдет через час, можете быть, чуть меньше.

   – И что мы будем делать все это время?

   – Для начала разберемся с твоей раной, – и лорд снова улыбнулся. У него была грустная улыбка человека, которому в этой жизни не так уж часто перепадала возможность обрадоваться чему-нибудь по-настоящему. Но через мгновение прозвучал приказ и улыбка исчезла. – Брось.

   – Я оружие не... – начал Тей дерзко, но заткнулся, когда был снова поцелован, и Эштон собственноручно вынул из его пальцев саблю.

   Отбросил в туже сторону, в которую несколькими мгновениями ранее улетел его собственный клинок. И сразу же оттеснил Игаро в тень яблоневой кроны, вынудив прижаться спиной к древесному стволу. Тей мог бы воспротивиться этому, но ему было интересно, что же лорд будет делать дальше. И зачем все это. Сразу разобраться в происходящем не получилось. Потому что через секунду Эш оттянул ворот его рубахи и прижался губами к шее, аккурат над яремной веной. Одновременно с этим сжимая окровавленное предплечье молодого мужчины. Тей сначала растерялся, поэтому не оттолкнул, а потом...

   – Черт!

   – Щиплет, – кивнул на это отстранившийся де Иорн, – это нормально. Пройдет, как только рана окончательно затянется.

   – Значит, вот как ваши короли справлялись со своими ранениями, полученными в боях в той войне.

   – И не только в той.

   – Почему ты так раскрываешься?

   – Точнее, подставляюсь. Хочешь знать наверняка, захочу ли я превратить интрижку в полноценный роман?

   – Регис бы тебя уже прибил за такое определение того, что между вами произошло.

   Повисла пауза, в течение которой оба мужчины внимательно всматривались в лица друг друга.

   – Если я спрошу, – наконец произнес де Иорн, – ты не сможешь солгать. Поэтому... – он выдержал еще одну паузу, – я не спрашиваю.

   – Если это касается только нас, я не против... такой вынужденной искренности. – У Тея в этот момент был вид человека, который сам не ожидал, что когда-нибудь скажет что-то подобное. Зато он знал один беспроигрышный способ борьбы со смущением, который и поспешил применить. И это был их третий дульный поцелуй. После чего дерзкий Игаро снова вернул себе прежнюю уверенность, – Тебе ведь нравится. Иначе ты бы не отвечал с такой страстью.

   – Никогда раньше не имел дело с мужчинами.

   – Кто бы сомневался!

   – И не уверен, что хочу иметь впредь.

   – Не верю, что Регис не произвел на тебя впечатления.

   – Его произвели вы оба. И уже давно. Но объясни мне... – Эштон запнулся. Сам же обещал, что не будет ни о чем спрашивать. И сам же поддался, – ... зачем я вам? Что не так в ваших отношениях? Я ведь лучше многих знаю, насколько крепок и нерушим ваш союз.

   – Да уж, тебе ли не знать! – Хмыкнул на это Тейвертино, – сколько ты к нам своих барышень подсылал!

   – И, чтобы вы оба не думали о моем воспитании, не только барышень. – А вот это была уже полноценная хищная ухмылка. Дерзкая, яркая, совершенно не вяжущаяся с образом надменного лорда.

   – Рег правильно угадал, – задумчиво обронил Тейвертино, обвив руками талию мужичины, который все еще вжимал его спиной в яблоневый ствол. – В тебе столько огня... как ты его прячешь?

   Но Эштион словно не услышал его. Он внимательно всматривался в лицо Игаро.

   – Что у тебя с глазами? – Спросил он прямо, нахмурив брови.

   – А... это, – обманчиво легкомысленно отмахнулся Тей. И тут же вцепился в Эштона, когда тот попытался отойти от него, не получив ответа на прямой вопрос. Игаро пришлось приложить усилия, чтобы его удержать. Поэтому он расщедрился на обещание: – Да постой же ты! Я объясню!

   – Когда не отвечают, – неожиданно признался Эштон, снова шагнув к нему и уткнувшись лицо в шею опешившего вражеского разведчика, – во мне пробуждается охотничий инстинкт. В детстве всех Иорнов натаскивают на ложь и недосказанность, как ищеек.

   – А меня Регис приучил накручивать себя, когда попадаю в переплет. Если, конечно, и без того не взвинчен до предела. Если удается внушить себе мысль о скорой смерти, у него на меня срабатывает чуть Тентервилей. Они не любят, когда вечность разлучает их с тем, что они считают своим. Поэтому, когда ты сказал про поцелуи правды, я понял, что все это была великолепная игра. Даже твое признание относительно влюбленности в принца Стельфана. Почему ты решил, что с Димором ему будет лучше, чем с родным братом? – Но после этой фразы Эштон снова напрягся и попытался поднять голову, Тей тут же сориентировался, запустил пальцы в "зализанные" волосы посланника, и пригул его лицо обратно к своему плечу. – Нет! Стой! Я понял... не буду спрашивать. Ты же не спрашиваешься.

   – Но ты и не отвечаешь, – чужое дыхание обожгло кожу на шее. Потом было прикосновение губ и еще один поцелуй, когда Эштон все же преодолел сопротивление пальцев Тейвертино.

   – Что ты сделал, чтобы Рег не пришел? – Прошептал Тей, когда они перестали целоваться. С каждый разом разрывать контакт было все труднее.

   – Натравил на него тю Мовея.

   – Жестоко.

   – Мне было необходимо вас разлучить. Против единого фронта в одиночку не выстоять.

   – Умно. Так про принца я угадал?

   – Да. Но я не стану отвечать на вопрос "почему".

   – И не надо. Димор сам разберется. Не будь он Тентервилем. Уж я-то наших правителей знаю... – усмехнулся на это Тей.

   – А ты мне что ответишь?

   – Ты давно нравишься нам обоим. Но мы не предпринимали попыток соблазнения, только потому что были уверены, что это бесполезно.

   – Уходишь от ответа, – лорд укоризненно качнул головой, – я не спрашивал "почему я", вопрос звучал "почему вы".

   – Мы регулярно приглашаем в свою постель других мужчин. Это тебя сильно шокирует?

   – Смеешься, – в самой интонации не прозвучало вопроса, – мне об этом прекрасно известно. И я до сих пор не понимаю, в чем прокалывались те, кого подсылал к вам я. И почему не один из них не оказался в вашей постели.

   – Потому что они были от тебя. – Пожал плечами Тей. – Хотя знаешь, тот парень с артефактом раздвоения в ухе в качестве серьги, был хорош. И парнишка из булочной, просто объедение!

   – Когда это ты его успел попробовать?

   – Не я. Регис. Но уже после того, как ты отозвал своего щенка.

   – И снова отвлекаешь внимание. Не веришь в мое благородство и ждешь, когда он придет за тобой.

   – Тебя это задевает?

   – Нет. Правильно делаешь, что не доверяешь.

   Но у Тейвертино еще остался туз в рукаве, и после этих слов он понял, что настало время сбрасывать карты.

   – Нам обоим нравится, как это говориться, быть снизу. То есть и я, и Регис можем взять на себя верхнюю роль, но... в общем, для нас обоих это не то. Кроме этого, Рег все же Тентервиль, а они в этом деле неутомимы. Бывает, я уже в беспамятстве валяюсь, а ему все еще неймется.

   – И как он... поступает в таком случае?

   – Продолжает уже без меня, – хмыкнул на это Тей. – Поэтому мы уже давно пытались найти себе третьего. Того, кто будет всегда и безоговорочно доминировать. Мы еще три года назад после подписания Теморского союза обсуждали твою кандидатуру, но ты всегда выглядел таким неприступным и даже в родном королевстве вел себя соответствующе образу. Так что...

   – То есть все дело в банальном удовольствии... – Эштон окончательно отстранился, больше не позволив Тейвертино себя удерживать. И отступил от парня. Тот выглядел разочарованным. Уже хотел опуститься до объяснений и даже оправданий, но из-за спины де Иорна раздался обманчиво мягкий голос Региса.

   – Если бы все дело было только в нем, вряд ли кому-то из нас пришло в голову прилагать столько усилий и так рисковать, не находите?

   Эштон повернулся к советнику, оставив за спиной Тейвертино.

   – То есть это не внутренняя распущенность, а большое, чистое чувство? – Не скрывая своего сарказма, уточнил он.

   Регис в три шага преодолел разделяющее их расстояние и приник губами ко рту мужчины, который противореча самому себе не смог оттолкнуть от себя светловолосого советника.

   – Я получил свой поцелуй правды, – шепнул ему Регис, отстранившись.

   Похоже, что в этот раз тю Мовей не справился с поставленной задачей. И советник все же как-то исхитрился не пропустить поединок Тейвертино с предполагаемым общим любовником и их откровенного разговора. После чего, советник все тем же обманчивым тоном продолжил: – Барон тю Мовей поведал мне преинтереснейшую историю. Ты уже знаешь о покушениях на твоего ненаглядного подопечного? Вижу, что нет. Так вот, их было уже два. И оба раза существуют неопровержимые свидетельства того, что виной всему был призрак. Тю Мовей озвучил Димору и Стельфану предположение, что это может оказаться тень прошлого паладина. Сказать точнее сможет только его величество Энрис. И, заметь, я мог бы не говорить тебе всего этого, если бы не был достаточно серьезен.

   – Что еще тебе сказал тю Мовей?

   – Что, если наш мальчик, действительно, паладин, даже Энрис не посмеет запретить ему любить... если, конечно, он, действительно, влюблен в Димора. У Алиторов паладины неприкосновенны. И для тебя это еще один повод возненавидеть себя за то, что с ним сотворила ваша Тейрея, не так ли?

   – Скорее, повод ответить отказом на ваше предложение, – хмуро откликнулся на это де Иорн. И повторив ехидный тон советника, добавил, – Или ты рассчитывал на другую реакцию с моей стороны?

   – И что если так?

   – Тогда прямой вопрос к вам обоим. И я рассчитываю на прямой ответ.

   – Ну и? – Первым не выдержал Тейвертино, обошедший Эштона и вставший рядом с Регисом.

   – Это любовь?

   – Нет. – Помедлив, честно ответил Игаро. И даже смутился под победоносным взглядом де Иорна, который слово говорил: я так и знал!

   После чего прозвучал ответ Региса:

   – Влюбленность, которое в скором времени может перерасти в серьезную привязанность. И я считаю, что это более выгодный залог для длительных отношений.

   – Похоже, так считаешь только ты.

   – Я с ним согласен, – запротестовал Тей.

   – А вот я еще не решил, – Эштон вдруг снова улыбнулся. А потом развернулся на каблуках, поободрал саблю и ушел, ни разу не обернувшись.

   – Ну и что скажешь? – Спросил Игаро у Региса, глядя на удаляющуюся спину лорда.

   – Первый этап в ничью. А дальше посмотрим.

   – И все-таки мне до сих пор не верится в то, что ты о нем рассказал, – пробормотал Тейвертино растерянно.

   – Подозреваешь, что я вру? – Заинтересовался Регис и закинул руки на плечи возлюбленному.

   Но Тей знал все его уловки, поэтому так просто не поддался.

   – Как он мог сам к тебе потянуться, когда ты его после того пояса обрабатывал мазью Тентервилей, не представляю! Воображение не срабатывает.

   – Я ведь сказал, что мог и ошибиться и принять желаемое за действительное.

   – Тогда бы он, наверное, оттолкнул.

   – И с тобой он только что целовался очень даже охотно.

   – Это верно, но... кто его сделал таким?

   – А вот это будет конечной целью второго этапа нашего противостояния. Что скажешь?

   – А Эша мы об этом предупредим? – Весело поинтересовался у Региса Тей.

   – В письменном виде в трех экземплярах.

   – А третий-то зачем? Нам с тобой можно и один на двоих.

   – Димору покажем. Хотя, лучше его волчонку. Думается, в этом деле Стельфан может оказаться лучшим помощником.

   – Это в том случае, если твой брат нас к нему в ближайшее время подпустит. Тут мои ребят говорят, что король-то наш серьезно заинтересован в мальчишке.

   – Ну, и слава богу! А то я уже думал, что мы его никогда не пристроим!

   – Какая же ты все же мамочка!

   – Уж кто бы говорил! А сам, что, намного лучше? – Регис ткнул Тея под ребра, после чего позволил себя поцеловать.

   Похоже, с появлением в замке юного Стельфана Алитора со свитой, личная жизнь у обитателей Гилбурга начала налаживаться.

   Глава шестнадцатая

   Бурное утро

   Стельфан проснулся раньше Димора. И понял, что голоден. Чертовски голоден! Но встать так и не решился, ведь это означало бы потревожить спокойный и умиротворенный сон короля. Тот устроил голову на его ладони. Как такое получилось, Стельфан понять не смог, но было очевидно, если попытается высвободить руку, Димор проснется. Без вариантов. Поэтому с голодом пришлось смириться. И потратить почти час на то, чтобы разобраться в собственных чувствах. Димор ему нравился. И не только внешне, но и по внутреннему содержанию. Последнее, как не странно, привлекало принца даже больше. Во внешности короля Анлории присутствовали резкие черты, что невольно наталкивало на мысли о не совсем благородном происхождении. Хотя, раньше бы такое Стельфану даже в голову не пришло. То теперь он знал несоизмеримо больше, чем еще неделю назад, когда только прибыл на переговоры по поручению старшего брата. Неужели это было совсем недавно? А, кажется, что целая вечность прошла. И скоро сам Энрис будет тут. Что он тогда скажет? Неужели придется... Мысль об отречении не только от родины, но и от семьи причинила почти физическую боль. Стельфан тяжело вздохнуло. Дыхание юноши опалило лицо мирно спящего мужчины. Тот повел носом. Смешно, как ищейка. Или всамделишный волк, с которым ассоциировался куда лучше. А потом открыл глаза, встретился с растерянным взглядом юного супруга и улыбнулся. Стельфан робко улыбнулся в ответ и в тот же момент его сгребли буквально в медвежьи объятья. Принц задохнулся и попытался вывернуться из захвата, ведь одна ладонь короля весьма настойчиво заползла под рубашку и пощекотала в области ребер.

   – С чего это ты надумал выворачиваться? – Недовольно проворчал Димор, немного ослабив хватку, но настойчивые пальцы мужчины все еще оглаживали мальчишеские ребра. И Стельфану приходилось бороться за каждый следующий вздох. Но признаваться в причинах такого поведения безумно не хотелось. Правда, взглянув ему в лицо, Димор сделал какие-то свои выводы, и ладонь с ребер переползла в область паха. Принц невольно охнул.

   – Странно... – пробормотал Димор почти виновато, – а я было решил...

   – Скудоумный! – с обидой прошипел на него Стельфан, с силой отталкивая от себя. Он сел, прижав колени к груди, и только после этого, наконец, сознался, – мне просто щекотно.

   Димор, который, поначалу, растерялся и даже устыдился своих утренних поползновений, перекатился на спину, раскинул в стороны руки, обнимая мальчишку за спину, и расхохотался.

   – А я-то думал! Ты поэтому такой злой с утра?

   – Не льсти себе, – буркнул на это волчонок. И прежде, чем король принялся расспрашивать его об истинных причинах его плохого настроения, непроизвольно выдал себя. В животе у принца оглушительно заурчало, что, после секундной паузы, вызвало еще один приступ королевского смеха. Стельфан окончательно обиделся и решил, что самый верный способ справится с недостойными потомственного дворянина эмоциями – это отомстить.

   Он отбросил всякое смущение, пообещав себе, что подумает о своем поведении как-нибудь потом, например, завтра, когда прибудет старший братец, и набросился на Димора. Который та оторопел от подобного поведения, что не воспротивился, когда принца решительно наскочил на него, оседлал бедра, схватил за руки, которыми с секундной задержкой мужчина по инерции попытался его от себя отстранить, окольцевал запястье ладонями, прижал к подушке и поцеловал. Сам. Решительно и дерзко. Но на тот раз его выдало сердце. Он так отчаянно вжался в грудь Димора грудью, что тот не мог не почувствовать, как отчаянно бьется о ребра сердце его юного супруга.

   – Не дрожи так, – шепнул мужчина мальчишке, когда тот прервал поцелуй, – теперь ты имеешь на это полное право. Заявляю официально.

   – Пока имею, – сделав ударение на первом слове, откликнулся Стельфан.

   Взгляд Димора стал еще серьезнее. Но переубеждать принца на словах он не стал, а перешел к активным действиям. Опрокинул Стельфана на спину, навалился сверху и начал целовать всего-всего. В губы, в щеки, в скулы, в шею... уже собирался спуститься к плечам, отчаянно дергая завязки на вороте рубашки, но мальчишка обхватил его голову руками и заставил остановиться.

   – Давай ты сначала меня накормишь, а потом перейдем к сладкому, – весело предложил юноша. За что получил поцелуй в нос и полную свободу действий, так как мужчина освободил его от веса своего тела и сел в постели. Но это было еще все.

   Они одевались, при этом Димор то и дело косился на Стельфна и с вполне понятным удовольствием оглядывал изящную мальчишескую фигуру, гибкую, как ветка ивы. Но такого не сразу сломаешь. Да и разве нужно ломать? Стельфан, конечно, ловил на себе эти взгляды. И в нем росло раздражение. Не то чтобы он был против такого повышенного внимания со стороны супруга, но сам он не мог позволить себе подобную роскошь. Может быть, внешне это никак не проявлялось, но ему все еще было нестерпимо стыдно откровенно любоваться обнаженным мужчиной. Он столько времени запрещал себе это, поэтому пока не мог решиться на столь откровенные взгляды. А ведь посмотреть хотелось и еще как! Он, конечно, уже кое-что видел. И очень даже оценил. Но... это все было не то. Поэтому исключительно из вредности принц обронил, словно между прочим:

   – Кстати, не понимаю, зачем надо было меня одевать после ванной. Мне казалось, что теперь уже можно спать и без ночных одежд.

   – То есть совсем без них? – Живо заинтересовался Димор, поправляя манжеты.

   – А почему нет? – С вызовом спросил мальчишка, стрельнув глазами на своего короля.

   И тут же оказался усажен на деревянную спинку кровати. Мебель в королевской спальне была добротной. При том темпераменте, который живо демонстрировал хозяин апартаментов, не мудрено.

   – Отпусти меня, – потребовал принц, прервав затяжной поцелуй, – иначе я так и умру голодной смертью у тебя под боком.

   – Но прежде ты дашь мне излиться на твой аппетитный животик, – прошептал ему на ухо Димор и сразу же втянул в рот нежную мочку.

   Стельфан задохнулся от неожиданного удовольствие, но не позволил мозгам окончательно превратиться во фруктовое желе.

   – Фу! Как грязно! – заявил он, поморщившись. Димор хохотнул и отстранился, чтобы заглянуть ему в лицо. Это принцу и надо было: – Если тебе так хочется, мы можем пересмотреть условия договора.

   Димор долго смотрел на принца. Потом позволил мальчишке слезть со спинки кровати и встать рядом с ним. Но не отпустил от себя, положив одну из ладоней на талию юноши, который терпеливо ждал ответа.

   – Нет. Меня не устраивает отмена твоего пункта договора.

   – Мы можем отметить только твой, а мой оставить. Что нам мешает?

   – Я так решил.

   – Что за удовольствие себя изводить, объясни мне?

   – Разве, только себя? – Король вопросил это игривым тоном. Но взгляд его остался серьезным и жестким. Стельфану совсем не понравился такой настрой супруга.

   – Я могу дать тебе клятву чести, что не начну скакать по чужим постелям, как только ты меня освободишь от нашего взаимного обещания.

   – А мне не нужна твоя клятва, – снова став серьезным, откликнулся король, – мне нужна любовь. Когда я смогу ее получить, ты мне не скажешь?

   – Ты... – Стельфан запнулся. Он утром, до того, как Димор проснулся, думал именно об этом. И уже знал, что говорить о любви все еще рано. – Ты мне очень нравишься, Дим. Но даже без любви, я бы не стал тебя предавать. Потому что измена – тоже, что предательство.

   – Это ты сейчас так говоришь. – Скептически выдохнул мужчина, не скрывая своего разочарования.

   – Не веришь, потому что привык, что от тебя уходят к другим? – В лоб спросил мальчишка, – А тебе не приходило в голову, что в этом виноват ты сам?

   – Какой умник выискался! – Возмутился Димор, не привыкший, чтобы с ним разговаривали в подобном тоне. Регис тоже частенько спорил с ним и даже выигрывал некоторые из споров, но делал это всегда очень осторожно и ненавязчиво. А вот Стельфан, в силу своей юности, пер напрямик, как бронированный конь. – Нет. Не приходило!

   Правда, юный принц был не из тех людей, которых легко может остановить проявление недовольства со стороны венценосной особы.

   – Мне просто повезло, – спокойно и рассудительно откликнулся на это мальчишка. И деморализовал мужчину тем, что прижался к нему, положив голову на плечо. – Ты ко мне не безразличен, – и, подумав, добавил, – теперь. Поэтому мне проще. Но, если с другими ты был так же холоден, как и со мной в начале, могу понять, почему они искали утешения в чужих объятьях.

   – Какой ты у меня мудрый. Не по годам, знаешь ли.

   – Угу. Эш тоже как-то говорил о... эй! Ты что, постоянно будешь мне рот поцелуями затыкать?!

   – Если продолжишь в моем присутствии вспоминать своих несостоявшихся любовников, непременно.

   – Слушай, но ты же... – начал принц возмущенно, а потом как-то подозрительно отвел глаза. Видимо, чуть не сболтнул лишнего. Но было уже поздно. Димор заподозрил неладное. Поэтому следующая фраза принца так и осталась без ответа: – Мы завтракать, вообще, пойдем?

   – Признавайся! – Потребовал король, подтащил принца обратно к кровати и завалил на нее, встав на колени по обе стороны от бедер мальчишки и упершись руками рядом с его лицом. Игривым он в этот момент не выглядел, скорее, рассерженным.

   – В чем? – Изумление Стельфана было наигранным, но он явно не собирался сдаваться без боя.

   – Что вы с ним успели сделать? – Не унимался король, зловеще нависая над мальчишкой.

   – Ваше Высочество, – раздался от двери жесткий голос, но Димор даже не обернулся.

   – Пошла прочь.

   – Ой, простите! – служанка, пришедшая пригласить их к столу, испарилась.

   Король ждал ответа и смотрел на принца немигающим взглядом. Стельфан не выдержал первым и отвернулся. Димор понял, что попал в точку и почувствовал, как из глубины души волной, сродни цунами, поднимается бешеная ярость. Хорошо, что мальчик в этот момент уже не смотрел в его глаза.

   – Когда он говорил, – произнес Стельфан негромко, – что всегда хотел меня, он сделал рукой особый жест, означающий отмену.

   – Что? – Король ожидал услышать совсем другое признание, поэтому так растерялся.

   – Особый язык нашей семьи, помнишь? Ты еще хотел, чтобы я тебя научил.

   – И что значил этот жест?

   – Что он врет. Ну... скорее, просто преувеличивается. Понимаешь, – Димор в этот момент распрямился и сел на пятки, поэтому Стельфан смог приподняться на локтях, – он всегда относился ко мне, скорее, как к сыну, или к младшему брату. Конечно, он меня любит. Но уж точно не так, чтобы... делать со мной все то, что так хочешь проделать ты.

   – Так уверен, что, действительно, хочу?

   – Ты сам мне вчера сказал.

   – А если я соврал, чтобы привязать покрепче. Ты, знаешь ли, и для меня весьма неплохая партия, – Димор все еще злился, что его так изящно провели, да и ревность пока никуда не делась, поэтому был преднамеренно жесток. И в очередной раз обжегся. Оказался не готов к тому, как отнесется к подобному заявлению его юный супруг. Он рассчитывал, что принц по наивности свое в очередной раз возмутиться и предложит аннулировать договор, но тот замер, глядя на него своими большими глазами. А потом сказал:

   – Все еще думаешь, что я не прошибаем, да? – Во взгляде юноши появился лихорадочный блеск, – Что можно сказать и сделать все, что угодно. Я же волчонок. Значит, всегда найду, как ответить, как укусить еще больней, так?

   – Так, – Димор тоже не хотел сдаваться без боя.

   – Это не только унизительно, что ты постоянно заставляешь меня выпрашивать у тебя подтверждения, что я на самом деле тебе нужен, что наша связь не одностороння, но еще и больно, – последнее слово он произнес с усилием.

   А потом толкнул мужчину в плечо и потребовал, чтобы ему разрешили встать. Димор исполнил требование. Принц оправил одежду и направился к выходу, но был схвачен за руку. А потом король крепко обнял его со спины и прижал к себе. Зарылся лицом в волосы. С жадностью втянул ноздрями воздух. Заставил принца лишиться дыхания, когда вытащил из брюк край сорочки и положил ладонь на одежду живот. Теплую, шершавую, мужскую. С мозолями от занятий с оружием. И жесткими пальцами, которые могли быть и жестокими, но конкретно в этот момент отдали предпочтение нежности. И принц им поверил. Поверил, что все будет хорошо.

   – Зачем ему было врать мне? – Прошептал мужчин на ухо мальчишке. Тот зажмурился и так же приглушенно ответил:

   – Наверное, хотел подтолкнуть меня к тебе. То есть... – он и сам запутался. От ощущения чужой ладони на животе отчаянно путались мысли. – Тебя ко мне. Он почему-то посчитал, что с тобой мне будет лучше, чем... – мальчик снова сделал напруженную паузу и нейтрально закончил, – чем в родном королевстве.

   Но король понял правильно: "чем с родным братом" – вот как это должно было прозвучать. Но принц продолжил, и спросить про его отношения с братом Димор у Стельфана не успел.

   – Я и в полноценные любовники так настойчиво набиваюсь именно поэтому. Хочу иметь подтверждение, что я, действительно, твой. И что ты, на самом деле, не отпустишь, когда... – и снова он прервался. Говорить все это было на самом деле тяжело, принц не лукавил.

   – Ты мой, – прохрипел Димор, у которого вдруг пропал голос и все желание играть с мальчишкой в какие-либо игры, – уже сейчас. Осознай это. Тентервили всегда отличались беспорядочностью любовных связей. Дань волчьему темпераменту. Но, если находили человека, с которым им было, по-настоящему хорошо, оставались верны ему до конца. Я покажу тебе историю наследия, если захочешь. Для меня такой человек – ты. Только ради тебя в последи несколько дней во мне спонтанно пробуждалось наследие. Согласись, это что-то да значит.

   Принц так напряженно вслушивался в эти слова, что у него даже уши покраснели. Димор это заметил и тут же прикусил одно из них. Из горл мальчишки вырвался прерывистый вздох. Он обхватил руки мужчины, которыми он удерживал его со спины, и заговорил ломким, надтреснутым голосом: