Текст книги "Брак или не брак (СИ)"

Автор книги: Татьяна Патрикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

   – Полагаете, что я могу передумать после того, как так далеко зашел?

   – Посмотрим, что на это скажет король Энрис! – Все бы ничего, но концу фразы де Иорн опрометчиво позволил себе возвысить голос.

   После чего Стельфан резко отодвинул от стола свое кресло и встал на ноги. Под изумленными взглядами собравшихся юный принц обогнул стол и встал рядом с королем. И даже не постеснялся опустить ладонь ему на плечо. Димор не возражал. Он все еще был захвачен изысканным на его вкус представлением. Поэтому откинулся на спинку кресла и удовлетворенно улыбнулся, встретившись взглядом с послом, который тут же снова посмотрел на своего подопечного. Тот словно только и ждал этого:

   – Мы выслушаем его доводу, – а потом повел себя совсем как мальчишка, резко опустил взгляд на Димор и почти невинно со смущением во взоре синих глаз спросил, – Ведь выслушаем?

   Король еще раз мысленно поаплодировал талантливому хитрецу и легко подтвердил:

   – Конечно. – Но на этом слове он ощутил дрожь пальцев мальчика, чья ладонь все еще лежала у него на плече. Чтобы это значило? Наверное, есть смысл проверить. О том, каким нежным может быть это, на первый взгляд, зубастое создание, Димор уже знал по прошлой ночи, поэтому сказал: – А теперь, господа, мы вас оставим. Надеюсь, к обеду увидеть исправленный договор. Даже если для его заключения нам придется ждать самого Энриса, не мешало бы заранее уладить все формальности.

   – Тогда, прежде чем вы покинете нас, – впервые за долгое время подал голос Регис, который, пока Эштон извинялся и пытался вразумить малолетнего принца, уже успел бегло ознакомится с брачным договором, – мне бы хотелось получить разъяснения пункту семь одиннадцать данного документа.

   – Пояснения не будет. Там ведь черным по белому написано, что это касается только нас двоих.

   – Но что именно вкладывается вами, милорд, в понятие личные интересы.

   – Как там и указано, – тут же вмешался Стельфан, – это то, что не входит в деловые и политические интересы, а потом улыбнулся. Но улыбка у него получилась какая-то бледная.

   Регис не выглядел убежденным. Все остальные тоже смотрели с подозрением. Эштон лихорадочно листал договор, чтобы лично ознакомиться с означенным пунктом.

   – Если уж ты так настаиваешь, – весело бросил Димор, вставая, – то сфера интересов, о которой идет речь, не выходит за пределы спальни. – Он подмигнул опешившему вассалу и мимолетно коснулся локтя Стельфана, намекая, что пора бы двигаться к выходу.

   После этих слов больше никто не рискнул задать королю и принцу еще какой-либо вопрос. И они беспрепятственно покинули зал переговоров.

   Глава третья

   Дай мне слово

   В покоях короля принц остановился рядом с небольшим диваном на гнутых ножках, обитым полосатым сукном. Король обогнул юношу, встав напротив него. И хотел уже высказаться, но растерялся, когда заметил, каким тусклым стал его взгляд, застывший где-то на уровне груди мужчины.

   – Стельфан, – позвал Димор, привлекая к себе внимание принца.

   – Извини, – мальчишка моргнул и вдруг вскинул руку к лицу, почувствовав, как от носа отделилась тяжелая красная капля.

   Но прежде, чем Димор успел сориентироваться, Стельфан, все еще зажимая нос рукой, шагнул к нему и уткнулся лбом в плечо. Сипло пробормотал:

   – Мне нужна всего минута.

   – Хоть час, но лучше ляжь.

   Димор сам уложил мальчишку на диван, сбросив прямо на пол несколько декоративных подушек, которые мешали мальчишке устроить голову так, чтобы предотвратить кровотечение. Стельфан тут же поднял руку и накрыл ею глаза. Теперь большая часть его лица была сокрыта от короля, но на данный момент Димора это мало заботило. Он сел рядом с мальчишкой, устроив руку на спинке дивана, и достаточно резко спросил:

   – И с чего вдруг у тебя носом кровь пошла?

   – Такое иногда случается. – Пробормотал юноша, не отнимая руки от лица, – Когда перенервничаю. Как-то так. Разведчики, ведь, наверняка докладывали, что я изначально родился слабеньким, – он саркастически ухмыльнулся, иронизируя над собой. Но Димора такое положение дел не устаивало. Вот почему Эштон в лоб сказал, что малыш может много не прожить. Хотя совсем хиляком Стельфан не выглядел, возможно, все дело в сосудах. Но Димор в данном вопросе был недостаточно компетентен, чтобы судить.

   – Вечером тебя осмотрит мой личный лекарь.

   – Хорошо, – покладисто согласился юноша, но тут же губы его изогнулись в уже знакомой усмешке, и он заметил, словно между прочим, – А я рассчитывал на романтический ужин при свечах.

   – Да? Какая досада. А я полагал, что мы и обедать будем вместе, раз уж завтракать пришлось на ходу, – весело заметил на это Димор.

   Тогда Стельфан отнял руку от лица и открыто посмотрел на него.

   – Наедине?

   – Завтрак, обед или ужин? – все тем же игривым тоном уточнил король. – А не соблазнить ли меня, грешным делом, ты собирался за ужином? Напомнить тебе так старательно взлелеемый тобою пункт брачного договора?

   – Мы же ни для кого не озвучивали, какие на самом деле он подразумевает договоренности. Можем их пересмотреть... – начал принц, а потом, словно спохватившись, поспешно добавил, – если захочешь.

   – Не захочу, – решительно ответил король, – меня устраивает то, что было достигнуто ночью.

   – Хорошо, – тихо откликнулся Стельфан, на секунду прикрыл глаза. И по выражению, на мгновение мелькнувшему на его лице, Димор сделал вывод:

   – Ты сам не хотел бы их пересматривать.

   – Угу.

   Мальчишка шмыгнул носом и осторожно сел. Димор встал, чтобы он мог спустить ноги на пол.

   – Пойдешь к себе? – поинтересовался король, протягивая принцу платок.

   – Да. Мои уже должны были прийти в себя от шока. Хочу в более приватной обстановке еще раз объяснится с Эшом. Он не плохой человек. – Юноша попытался оправдать посла в глазах короля, но тот лишь скептически хмыкнул.

   – Я пошлю за тобой, когда придет время обеда.

   – Договорились.

   Король успел просмотреть срочную корреспонденцию, которую ему в покои приносили каждое утро, и изучить ряд донесений, когда в его личных апартаментах появился Регис. Не поднимая взгляд от бумаги, которую в данный момент изучал, Димор поинтересовался:

   – Ну и как все прошло? До сих пор пыхтят на нас с волчонком?

   – Вот уж, действительно, волк в шкуре ягненка! – в сердцах бросил молодой советник и подтащил один из свободных стульев к письменному столу, за которым расположился король.

   – Тоже уже оценил? – осведомился Димор, подняв глаз на Региса. В самом тоне короля отчетливо читалось, что он весьма доволен собой, ведь не пропустил мимо загребущих лап этакий самородок.

   – Не я один, могу тебя заверить, – только наедине Регис позволял себе фамильярности по отношению к Димору. Нет, они не были любовниками ни прежде, ни сейчас. Просто выросли вместе. Советник потому и не носил фамилии, так как был сиротой, которого приняли в род Тентервилей. Так что окружающим он был известен как просто Регис.

   – Кстати, пока помню. Обрисуй-ка мне перспективный прогноз для Ливетлиндии в случае, если бы я взял предложению контрибуцию и отдал бы ее Энрису.

   Регис ответил не сразу. Какое-то время он молча смотрел на своего короля, потом осторожно уточнил:

   – Почему вы этим заинтересовались?

   – О, даже как! – Воскликнул Димор, воздев палец к потолку, – Я делаю вывод, что упустил какую-то очень важную деталь.

   – Тогда я рискну предположить, что юный принц как-то весьма интересно обосновал свое предложение о браке.

   – Зришь в корень. Поэтому мне интересно, что на это скажешь мне ты.

   – Попрошу озвучить, что сказал он. Возможно, мне не понадобится что-либо добавлять, достаточно будет подтвердить.

   – Значит, ортодоксы на самом деле уже давно точат зуб на свободные нравы ливетлиндцев?

   – Знаешь, что самое интересное, в Виктерии они не менее свободные, но только в отношениях между мужчинами и женщинами. Какие-либо отклонения от классической пары возлюбленных недопустимы. Это никак не закреплено законодательно. И если уж глубоко копать, нет такого закона, который запретил бы людям одного пола сочетаться браком. Но никто даже не пытается. Потому что тех, кто, по мнению общественности, ведет себя аморально, карает сама же эта общественность. А официальные власти в лучшем случае поспевают уже к шапочному разбору, либо и того хуже, так и не узнают, что очередную неугодную общественности пару коллективно сожгли на костре. Но в защиту короля Энриса могу сказать, что ему, несмотря на его молодость, удалось приструнить особо ярых столпов церкви, которые пытались закрепить свои религиозные воззрения через королевские законы. Уж больно они его окучивать стали, как только он принял власть. Правда, стоит отметить, серьезный вклад вдовствующей королевы, которая тоже не позволяет кому-то особо ретивому всерьез приблизиться к сыну и каким-либо способом повлиять на его политический курс. Но, сам понимаешь, так просто переломить общественное мнение при относительно мирном курсе правления ни у кого еще не получалось. А деспот из Энриса откровенно никакой. Слишком он человеколюбивый.

   – Не так уж это и плохо. Я лично убедился, что он может быть жестким, если это требуют обстоятельства. Но понимаю, почему у них все так. Только в толк не возьму, почему донесения о чем-то подобном до сих пор ни разу не попадались мне на глаза, – и он с хитрым прищуром уставился на советника.

   Тот ответил честно:

   – Помнится, я регулярно спрашиваю у тебя, готов ли ты воевать с Виктерией, и ты всякий раз отвечаешь, что в отличие от той же Магрены, данное королевство тебя может заинтересовать в последнюю очередь.

   – Правильно. Не хочу повторять ошибки прадеда. Слишком высокой ценой нам обошлась смерть их последнего паладина.

   – Если бы ты поинтересовался, ни я, ни Тей не стали бы от тебя ничего скрывать. Но так как ты редко обращаешь свой взор в сторону ближайших соседей, мы не сочли необходимым засорять твой стол еще и подобного рода донесениями. Но развед-сеть на территории Виктерии работает исправно, так что, если тебе захочется узнать что-то конкретное, Тей сможет в кратчайшие сроки достать любую интересующую тебя информацию.

   – Так уж и любую?

   – Прежде чем прийти сюда, – Регис позволил себе улыбнуться, – я уже попросил него нарыть все, что только возможно, о твоем будущем супруге.

   – Как удобно, когда у тебя такой прозорливый советник, – сделал комплемент Димор. И сладко потянулся в кресле.

   Регис понаблюдал за ним, а потом вдруг спросил:

   – Ты, правда, решил изменить пристрастиям последних десяти лет или в действительности планируешь сделать из мальчишки всего лишь марионетку на ниточках?

   – Тебя так волнует его судьба?

   – В ближайшее время мне придется сформировать свое отношения к нему. Мне бы не хотелось ошибиться.

   – Разве ты когда-нибудь ошибался?

   – По тому, как ты избегаешь прямого ответа, я могу сделать весьма однозначный вывод.

   – Это вряд ли. Даже я сам до конца пока не могу решить. Я, действительно, как тебе известно, последний раз спал с мужчиной в пору своей буйной юности. Когда был ровесником Стельфана. Больше как-то не возникало у меня таких порывов, но... – король сделал паузу и глубоко вздохнул, – я пока и сам не знаю, хочу ли я видеть его в качестве своего любовника, но могу точно сказать – есть у меня подозрение, что в качестве супруга он будет просто идеален.

   – Даже с позиции наследия Тентервилей?

   На этой фразе советника, дверь распахнулась и в покои короля, не утруждая себя стуком, вошел Стельфан. Если он и слышал что-то, то лишь окончание разговора, в этом Димор был уверен, но у мужчины вызвало справедливое недоумение такое вопиющее отсутствие манер со стороны принца. А потом он обратил внимание на взгляд блестящий синих глаз. Что-то случилось. Это было и так понятно. У мальчишки был изрядно потрепанный вид. Всклокоченные волосы, которые он явно забыл расчесать, встав с постели – по всей видимости, решил еще немного вздремнуть перед обедом, раз ночью так и не выспался. И если низ его костюма выглядел прилично – узкие брюки, заправленные в сапоги, то верх вызывал серьезные нарекания. Рубашка сидела косо, так как была неправильно застегнута, но при этом заправлена в брюки – это несколько компенсировало неряшливость. И поверх нее на плечи был накинут жакет для верховой езды. Зачем он принцу сейчас, если никто не собирается на охоту или хотя бы в город прогуляться?

   Стельфан придерживал полы жакета одной рукой, стягивая их между собой на груди. И стоило взгляду короля скользнуть по нему, выпалил:

   – Дай мне слово, что сделаешь так, как я попрошу.

   – Попросишь о чем?

   – Пока не дашь, не скажу.

   – И всерьез рассчитываешь, что я куплюсь на это?

   – Я рассчитываю, что дальнейшие отношения будут строиться на взаимном доверии.

   – И я могу тебе доверять, принц чужой страны?

   – Это только тебе решать.

   После чего последовала долгая пауза. Принц и король мерялись взглядами. Попутно Димор отметил, что губы у мальчишки, похоже, припухшие, то ли сам искусал от волнения, то ли помог кто. Так. А вот это уже интересно. Не из-за того ли малыш так жаждет индульгенции?

   – Хорошо, – обманчиво мягко обронил король, – я даю тебе такое слово. И что же ты попросишь?

   – Не злиться и не мстить, – просто ответил принц и отошел в сторону, к небольшому столику, на котором всегда стояли миниатюрный фарфоровый таз и стеклянный кувшин с водой для умывания. Засидевшись за бумагами, Димор любил прочистить мозги, как он это называл, умываясь родниковой водой в любое время суток. Поэтому умывальне принадлежности всегда были тут. И слуги следили за тем, чтобы вода в кувшине не иссякала.

   Мальчишка склонился над тазом, плеснул воды в ладонь и с силой растер по лицу, едва не уронив при этом жакет. Успел поймать в последний момент, придержав воротник подбородком. Распрямился, так и не вытерев лицо. Отчего у обоих наблюдавших за ним мужчин создалось странное впечатление, словно на мокрых ресницах повисли вовсе не капли родниковой воды, а самые настоящие слезы. Но, конечно же, это было лишь превратное впечатление. Принцы не плачут. Да и с чего бы это вдруг мальчишке удариться в слезы? Если сам же нарушил свой хваленый пункт семь одиннадцать, пусть так и скажет. Падать то все равно, считай, ниже уже некуда! Но зря Димор себя накручивал. Все оказалось много хуже.

   Стельфан приблизился. Остановился, немного не дойдя до стола, за которым расположились король и советник. И больше ни на секунду не отрывая взгляда от лица гипотетического супруга, начал объяснять:

   – У нас считается, что, если юноше нравится любовные утехи с мужчинами, то у него такие особые наклонности, когда нежные девушки просто не могут его удовлетворить. И, значит, достаточно найти для него такую женщину, которая будет доминировать над ним в постели. – После чего, он распахнул жакет и на бледной коже сразу же стали видны следы страстных поцелуев на тонкой шее, среди которых даже затесались несколько устрашающего вида укусов. – Поэтому, я думаю, – без выражения продолжил он, – что есть смысл, позволить мне жить в твоих покоях. – Но не это окончательно добило короля. Не сам факт, что принц осмелился попросить о чем-то подобном до свадьбы, а последующая его фраза: – Я могу спать на диване.

   Как же над ним должны были надругаться, чтобы он так? Димор помрачнел. Такого он не ожидал. Поэтому встал и подошел к младшему супругу. Тот, как и вчера, не отшатнулся. В голосе короля прозвучала едва сдерживаемая ярость:

   – Сними рубашку.

   И по тому, как резко принц схватился за ворот и стиснул ткань в пальцах, понял что угадал.

   – Не думаю, что следует...

   – Я дал слово. Где твое доверие?

   Рука мальчишки безвольно упала вдоль тела. Димор сам расстегнул на нем рубашку, вытащил из-за пояса штанов и заставил соскользнуть по рукам на пол. Потом заглянул мальчишке за спину, обнаружил, что вся спина исполосована кровоточащими царапинами и не стал сдерживать крепкие слова, сорвавшиеся с языка.

   Мальчишка неосознанно схватился за его рукав. Прошептал, не поднимая глаз от пола:

   – Я не хочу, чтобы ты думал, что это было...

   – Я не думаю, – резко отрезал Димор, обрывая поток так и не высказанных извинений, – Иди в спальню. Я сам займусь твоими ранами.

   Тонкие мальчишеские пальцы разжались на его манжете. Стельфан глубоко вздохнул и послушно побрел в указанном направлении. Димор дождался, когда за ним закроется дверь, и вскинул взгляд на Региса.

   – Через два часа все его вещи должны быть перенесены сюда. Даже если кто-нибудь из их посольства вздумает возражать.

   – Да, милорд.

   – И пришли ко мне Тея. У меня будет для него персональное задание.

   Глава четвертая

   Боль и разврат

   Король вошел в спальню из главной комнаты своих апартаментов и задержался в дверях. На кровати, лицом вниз, расположился юный принц, успевший разуться и зачем-то накрывшийся до середины спины тонким покрывалом. Это натолкнуло Димора на некоторые мысли, но пока он решил оставить их при себе. Стельфан не спал, а ждал его. Поэтому не мог пропустить, когда король, не таясь, вошел в комнату и направился к секретеру у дальней стены, рядом с высоким зеркалом, где собирался разжиться особой мазью – фамильный рецепт приготовления которой входил в так называемое наследие Тентервилей, а это о чем-то, да говорило. К ложу он подошел, держа в одной руке фиолетовый флакон с достаточно широким горлом, чтобы можно было подцепить его содержимое двумя пальцами. Присев на кровать рядом с бедром так и не пошевелившегося принца, Димор свинтил изящную крышечку и с наслаждением втянул ноздрями. По комнате разлился терпкий, насыщенный аромат сосновой смолы и шалфея. Стельфан все еще никак не проявлял себя. Это несколько забавляло короля, который решил, что мальчишка так смущен, что даже вздохнуть полной грудью не может. Но стоило ему об этом подумать, как в голову пришла несколько отрезвляющая мысль – он слишком часто ошибается в своих оценках этого юноши. Значит, и в этот раз кротость, которую демонстрирует сейчас юный супруг, может оказаться следствием чего-то совершенно иного.

   – В чем дело, – поинтересовался король, проталкивая пальцы через горлышко флакона, – не хочешь, чтобы я тебе помог?

   – Хочу, – раздался тихий голос, приглушенный подушкой, в которую юноша уткнулся.

   – Тогда, возможно, всему виной стыд? – предположил Димор, позволив, чтобы в голосе прозвучал легкий намек на поддразнивание. Но мальчишка дразниться не пожелал.

   – Чего мне стыдиться?

   – Сейчас узнаем, чего, – многообещающе отозвался на это король и принялся осторожными, массирующими движениями одной руки втирать в спину мальчика мазь. Тот снова остался безмолвен, но... напряжение в мышцах было просто невозможно не ощутить при таком близком контакте.

   Король улыбнулся. И, оставив в сторону флакон, свободной рукой попытался приспустить с принца одеяло – чтобы не мешалось. Вот тут-то выяснилось самое интересное. Во-первых, Стельфан напрягся еще сильнее, хотя, тут можно было бы решить, что удивляться нечему. Но были у Димора кое-какие подозрения на этот счет. Все-таки он был склонен верить принцу, который так решительно заявил, что стесняться ему нечего. Значит, он кое-что скрывает. Что-то весьма конкретное. Потому что под покрывалом обнаружилось, что мальчишка так и не снял штаны. Почему бы это? Тогда зачем было укрываться, в комнате не холодно. Так что Димор все так же прижимая одну ладонь к спине мальчишки, второй рукой резко сдернул с него покрывало. Юный Стельфан сразу же приподнялся на локтях и обернулся на него через плечо.

   – Не надо... – в глазах стояла мольба, но короля она не остановила. Он скользнул взглядом по стройным ногам юноши. Узкие брюки доходили лишь чуть ниже колен. Так что широкие красные отметины на щиколотках не скрывали. После чего, Димор решительно взялся за пояс этих брюк и дернул вниз, приспуская.

   – Не надо! – тут же вскрикнул мальчика и попытался вывернуться из-под руки короля, но тот привстал, опершись на кровать коленом, и резко впечатал юное тело в матрас, вдавив ладонь между острых лопаток.

   – Хорошо, я смотрю, она тебя отшлепала. Может быть, и внутрь успела что-нибудь запихнуть? – зло прорычал мужчина, склонившись к растрепанному затылку мальчишки.

   Но зря он решил, что сможет этим загнать Стельфана в угол. Тот дернулся всем телом. Вывернулся из-под его руки и сел на колени, вполоборота к отстранившемуся королю.

   – Я дал слово! – с жаром воскликнул он, яростно сверкнув своими огромными глазищами, в которых на этот раз не было и намека на кротость. – И чтобы сдержать его, – продолжил принц чуть спокойнее, – я ударил женщину. Потому что, да, она попыталась...

   – И чтоб тебе раньше ее не ударить? – ядовито осведомился король и снова толкнул мальчишку обратно лицом в подушку. Мальчишка упал, но больше не стал подниматься. Согнул в локтях руки, поджал их под себя, прижался щекой к прохладному шелку и закрыл глаза.

   – Я просто не могу. Это табу.

   – Только поэтому? Ответь мне честно.

   Мальчишка ответил не сразу. Король снова зачерпнул немного целительной мази и принялся ее втирать. Пока только в спину. Но в самое ближайшее время он планировал вытряхнуть юношу из брюк и заняться пострадавшими от широкого ремня участками кожи на ягодицах и ногах.

   – Не только.

   – Я так и думал. И за что же ты себя наказывал? Я ведь ничего не напутал. Выдумал себе искупление и после этого еще что тянешь на этих ваших фанатиков с их кострами?

   – За утро, – на этот раз мальчик не стал выдерживать паузу. – Утром, когда проснулись... – но почему-то оборвал себя на самом интересном месте.

   Король попытался припомнить, что между ними произошло сегодня утром. Да ничего, собственно. Проснулись в обнимку, так они и засыпали, вроде бы, обнимаясь. Правда, перед сном обнимал он, а при пробуждении оказалось, что это его обнимают. Юноша устроил голову на плече мужчины, прижал ладонь к груди и закинул ногу на бедро. Король проснулся первым и только собирался поддразнить неожиданного ночного визави, как рыжие ресницы дрогнули, юноша мурлыкнул что-то в полусне, а потом раскрыл глаза. Но Димор забыл все пришедшие на ум колкости не поэтому, а из-за того, как ему улыбнулся Стельфан. Сонно и радостно. Даже сомневаться не приходилось, что этот волчонок был рад проснуться именно с ним. Именно в его объятьях. Так что как-то само получилось, что король чмокнул принца в нос. Для этого даже тянуться не пришлось, оказалось достаточно голову повернуть. После чего принц окончательно проснулся, это стало ясно по тому взгляду, которым он отгородился от его величества. Король все понял без слов и разжал объятья. Принц бесцветным тоном прокомментировал:

   – Нас уже ждут в зале переговоров.

   Димор ничего ему на это не сказал, легко поднявшись с постели. И больше ни разу не взглянул на принца за все утро, пересекшись с ним взглядами только через стол переговоров. Свое собственное разочарование от этого факта Димор предпочел не заметить. Они молча оделись, вышли в основную комнату, наспех позавтракали – слуги не знали, что король и принц провели ночь вместе, поэтому стол был накрыт на одного. И отправились вершить великие дела. И довершились. Похоже, малыш винил себя за ту радость, что вызвало в нем пробуждение. Это могло бы показаться по-детски забавным, если бы Димору неожиданно не стало грустно. Тяжело будет с таким бороться. Но ведь и не оставишь все как есть. Может, в следующий раз, этот волчонок вообще вешаться надумает, и что тогда с ним делать?

   – Тебе не кажется, что ты перестарался? – решительно избавляя принца от брюк, заметил король, критически осматривая филейную часть принца, на которой откровенно живого места не было.

   Кожа была покрасневшей, и слева, ближе к бедру, уже наливался внушительного вида синяк, – это чем же так надо было ударить, металлической пряжкой что ли? Но тогда была бы содрана кожа. Он дотронулся до синяка без нажима и обвел его очертания пальцем, когда принц снова растянулся на кровати, лишь ненадолго приподняв бедра, чтобы король смог стянуть с него штаны.

   – Может быть, есть смысл напомнить тебе, сколько мне лет? – вдруг выдал принц, и король впервые заметил, как забавно он морщит нос, от возмущения.

   – Возможно, – обронил он после небольшой паузы и принялся с подчеркнутой деловитостью втирать мазь в упругие ягодицы. – Потому что, будь твой внутренний возраст тождественен с возрастом внешним, – а вот это коварный король мурлыкал уже на ухо парню, склонившись к его спине грудью, – ты вряд ли смог остаться таким спокойным, когда я... – договаривать не пришлось, потому что он уже давно заметил, еще когда обрабатывал царапины на спине принца, как стало напрягаться юное тело под его прикосновениями. Но теперь это был новый виток. Принц застонал в подушку. Тихо-тихо, тоненько. Но у короля загорелись глаза от предвкушения и пересохли губы. Если бы он не растер мазь по всей поверхности спины, он бы, вполне возможно, поцеловал бы мальчишку хотя бы в покатое плечико. Но на смену этой мысли, пришла другая – нечего баловать волчонка. Пусть пока не думает, что ему есть на что рассчитывать. Так даже интереснее, не правда ли?

   И он продолжил втирать мазь, скользя по стройным ногам к пяткам. Принц не дергался и больше не стонал, даже не морщился, насколько мог судить Димор, но это ничего не значило. Были у короля свои тайные замыслы и планы. Хотя, если бы кто-то увидел его в этот момент, то ничего тайного не обнаружил. Все было буквально написано у него на лице. Он закончил. Завинтил крышку на флаконе. Убрал его, вытер руки, после того, как ополоснул их водой из еще одного кувшина, такого же, как тот, с помощью которого в соседней комнате умывался юный Стельфан. И снова приблизился к распростертому на кровати принцу. Присел рядом, и прежде, чем Стельфан успел среагировать на его приближение, подсунул руку мальчишке под живот. Принц вскрикнул, выгнулся на простынях, как кошка и глубоко, гортанно застонал. Король удовлетворенно хмыкнул, обхватив прохладными после воды пальцами твердую плоть, и сделал несколько ласкающих движений, прежде чем Стельфан достаточно пришел в себя от первого впечатления, чтобы начать всерьез сопротивляться. Так принц оказался сидящим на коленях и вцепился в ласкающую руку до побелевших костяшек пальцев.

   – Не надо... – с мукой протолкнул он через схваченное спазмом горло, – Пожалуйста...

   – Почему? Назови мне хотя бы одну удобоваримую причину, супруг мой. Или напомнишь, что еще не супруг? – насмешливо поинтересовался мужчина у мальчишки.

   Стельфан очень старался выровнять дыхание, но оно все равно было тяжелым, прерывистым. Стоны так и просились сорваться с губ, но он сдерживал их из последних сил.

   – Не надо приучать меня к удовольствию через боль. Я не хочу... не хочу быть таким, каким они будут меня считать!

   Пальцы короля разжались на влажной от выступившей смазки плоти. Принц упал на четвереньки, уткнувшись лбом в кровать. И зажмурился, до слез на ресницах. Дыхание все еще было тяжелым, но он не терял надежды его успокоить. Если Димор не будет его трогать, это можно будет сделать. Вполне возможно. Но зря он расслабился. Потому что через несколько мгновение ладонь короля снова оказалась у него под животом. На этот раз тот просто погладил. Но это оказалось даже еще приятнее, чем предыдущие откровенные ласки. Стельфан всхлипнул от беспомощности.

   – Разве я приучаю? – прозвучало над ухом мальчишки.

   Он весь прогнулся, неосознанно, по животному. И сам того не желая, потерся спиной о мужчину, нависающего над ним. И снова прозвучал уже знакомый Стельфану смешок. Димора забавляла его беспомощность. Конечно, забавляла! Не будь принц в таком невыгодном положении, он, наверное, тоже посмеялся бы вместе с королем. Но сейчас... сейчас...

   – Я не могу не реагировать, – прохрипел принц из последних сил. У него не осталось аргументов против. Нет, их изначально не было. Все, что он мог сказать, было не способно остановить жаждущего легких развлечений короля.

   – Вижу. И мне это приятно. А тебе?

   – Ты же видишь! – Стельфан сам удивился тому, как ядовито это прозвучало. И не понял, почему вдруг решил оправдать свой резкий тон, – Но... мне больно. И, если ты сейчас сделаешь так, чтобы было хорошо... ассоциации могут закрепиться.

   – Вот уж чушь. – В голосе короля было столько убежденности, что принц сам невольно отвлекся от вращательных движений его ладони на своем животе. А Димор спросил: – Разве, все еще больно?

   Стельфан прислушался к себе и с удивлением отметил, что той боли, которая мучила его еще совсем недавно, не осталось. Даже на шее, где тоже были следы грубой страсти, кожа больше не ныла. И в тоже мгновение король, прочитавший по его молчанию больше, чем принц хотел бы ему показать, заставил его снова встать на колени. И ладонь мужчины оказалась на шее мальчишки. А потом он пальцами надавил на его подбородок и заставил повернуть голову к себе.

   – Даже тут, – зашептал Димор практически в самые губы дезориентированного мальчишки, прижавшись грудью к обнаженной спине. – Это особая мазь. Ее необязательно втирать по всему телу, чтобы исцелить такие пустяковые раны.

   – Не обязательно? Но зачем тогда... – начал Стельфан и понял, что мог бы не спрашивать. Димор играл с ним, как кошка с котенком. Мышонком Стельфа сам себя не считал. Он точно не был жертвой. И не собирался ей становиться ни при каких обстоятельствах. А вот котенком... ну, по крайней мере, это не так унизительно, не правда ли?

   – Понял, значит, – хмыкнул на это король. И принц, не дожидаясь, когда им начнут вертеть, как заблагорассудиться его величеству, сам опустился на кровать, упершись в постель ладонями. Выгнул спину и тихо спросил, глядя на подушку под собой:

   – Закончишь начатое?

   – Непременно, – раздался в ответ интимный шепот. И плоть снова обхватили горячие, влажный пальцы.

   Димор смотрел, как принц, полностью отдавшись на волю его ласкам, выгибает спину, буквально напрашиваясь на поцелуи. Но сдерживал подобные поры. Тяжелее всего приходилось с тем особым местом, где кончался позвоночник и, как говорится, "начинался хвост". Эта особо углубление на пояснице, после которого начиналась ложбинка между ягодиц, так и приманивало взгляд. Именно в этом месте королю особенно хотелось запечатлеть поцелуй – оставить метку. Он не был бы так жесток, как недавняя партнерша принца. Но отметил бы то, что хотел. Теперь, совершенно точно хотел и в этом смысле тоже. Как мальчишка стонал! Как извивался, комкая в тонких пальцах уголок подушки! Как нереально смотрелись на его бледной коже кровавые царапины, затягивающиеся под действием волшебной мази прямо на глазах. Просто невозможно оторвать взгляд.