Текст книги "Брак или не брак (СИ)"

Автор книги: Татьяна Патрикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

   – Я не хочу, – решительно произнес мальчишка и попытался переместиться к краю кровати, чтобы встать, но путь ему преградила рука Димора.

   – А я хочу.

   Между ними повисла напряженная пауза. Кто-то должен был смягчиться первым. Стельфн решил про себя, что это будет не он. Почему-то в данный момент все происходящее выглядело в его глазах особенно унизительно. Он раздет, в то время как Димор все еще застегнут на все пуговицы. Он плохо себе представляет, как быть и что делать дальше, в то время как Димор, похоже, уже все для себя решил, представил и проиграл у себя в голове и полон решимости претворить собственные фантазии в жизнь. Но разве это честно?!

   – Ляг обратно, – негромко произнес Димор, но прозвучало это как приказ.

   Стельфан нахмурился еще больше и не подчинился. Но король не остановился на этом. Сделав резкое движение вперед, он навалился на мальчишку, опрокинув его на кровать. Тот сразу же уперся ладонями ему в грудь, но король и не пытался давить, своей цели он уже достиг – накрыл обнаженное тело юноши собой, удачно оказавшись между разведенных в стороны коленей.

   – Что ты чувствуешь? – Выдохнул он ему в лицо с неподдельным интересом.

   Стельфан собрался гордо не отвечать и вообще морально готовился к тому чтобы ударить будущего супруга в лицо – за такую нездоровую настойчивость не стыдно, но вместо всего этого неожиданно сказал:

   – Тяжесть.

   – Но это приятная тяжесть, сознайся.

   – Возможно, – после паузы был вынужден признать Стельфан.

   – И сейчас я уже не могу так бесстыдно разглядывать тебя как раньше, согласен? – Мальчишка быстро кивнул, и мужчина с улыбкой продолжил: – А еще от меня тепло. Ты чувствуешь его. И оно, мое тепло, тебя успокаивает, я прав?

   – Дим, пожалуйста, не надо больше игр, – удивив самого себя, взмолился волчонок.

   – Разве я играю, малыш? Разве я играю? – Мягко заметил король.

   – Тебе виднее. – Упрямо выдохнул юноша. Король фыркнул и попытался отстраниться, но принц вцепился ему в плечи и не отпустил от себя. Выдохнул, словно по-настоящему испугался, что тот решит все прекратить: – Мне приятно.

   – Тогда будь так добр минут на десять притворись хорошим мальчиком и не мешай мне, хорошо?

   – Хочешь сказать, что тебе хватить десяти минут, чтобы переубедить меня?

   – Смотря в чем будет нужно переубеждать.

   – В том... что я, действительно, хочу, чтобы ты все это со мной сделал, – Стельфан заставил себя это сказать, неотрывно глядя на своего первого мужчину.

   – А я рассчитывал, что будет довольно показать тебе, что все происходящее, действительно, может быть приятно.

   – Я и так это уже знаю.

   – Намного приятнее, чем вчера.

   – Куда же еще... – начал Стельфан, но Димор прижал палец к его губам, запрещая продолжать.

   – Можешь даже не сомневаться. Разве мы не договорились о доверии?

   – Что-то мне сомнительно, что то доверие, о котором мы договорились, может распространяться на постель. Брат как-то говорил мне, что на ложе все немного лжецы.

   – Зря он так. Хотя, если он был искренен, то его величеству Энрису можно только посочувствовать. Не повезло ему с возлюбленными.

   – Возможно, ты прав.

   – Не возможно, а я прав. И намерен тебе это доказать. Позволишь?

   – Если скажу "нет", ты встанешь и дашь мне одеться?

   Димор медлил с ответом. Принц внимательно следил за выражением его лица.

   – Да.

   – Тогда продолжай.

   Глава девятнадцатая

   Я боюсь твоих одолжений

   Стельфан отказывался стонать в голос. Но так отчаянно краснел и кусал губы, что было очевидно, как сильно ему хочется сделать это. Димор не настаивал. И ничего специально не делал, чтобы заставить его. Просто наслаждался происходящим и честно старался доставить удовольствие юному партнеру, который только напрасно мучил себя. Неужели, считает стоны страсти чем-то унизительным? Это он зря. Но вслух король почему-то об этом не говорил. В конечном итоге волчонок – не девчонка, сам все поймет, если хотя б немножко поразмыслит. Другой вопрос, что трезво мыслить в нынешнем его состоянии было практически невозможно. Димор осторожно проталкивал через неуступчивые мышцы тонкий хрустальный фаллос, а свободной рукой обхватил лицо юноши и надавал большим пальцем на припухшие от беспрерывных прикусываний губы. Те на удивление послушно разомкнулись. Глаза Стельфана влажно блестели, в их синих глубинах плескалось такое! Димор задохнулся от удовольствия, когда язык юноши обвился вокруг его большого пальца, щекоча и вылизывая. Король улыбнулся юному супругу и сильнее вдавил в него хрустальный член. Веки юноши опустились. Он отчаянно зажмурился и замычал, не выпуская изо рта палец короля. Димор вынул его сам и сразу же провел влажной подушечкой пальца по соску, продолжая второй рукой совершать движения между раскинутых в стороны ног юноши. Стельфан сдавленно выдохнул. Его губы блестели от слюны и так отчаянно манили, но Димор не спешил уступить искушению. Он сделал последнее сильное движение рукой и ввинтил в принца хрустальный ствол до конца. Стельфан смял простыню пальцами ног и негромко вскрикнул. Ну, наконец-то! Именно этого Димор так ждал от него. Теперь... теперь можно и продолжить ласки.

   Оставив в покое сосок принца, король начал осторожно вынимать продолговатый хрустальный стержень, и одновременно с этим взял юношу за лодыжку, поднял его ногу к своему лицу и обхватил губами большой палец ноги. Стельфан распахнул глаза и уставился на старшего любовника потрясенным взглядом.

   – Что... что ты творишь? – Хрипло выдавил из себя принц, задыхаясь.

   Было очевидно, что проделанное королем доставляет мальчишке не малое наслаждение. А ведь Димор за все время так и не прикоснулся к юношескому члену. Но тот был уже тверд и невольно притягивал взгляд. Король не позволял себе присматриваться, иначе рисковал окончательно соблазниться раньше времени и сорваться на поспешные пошлые ласки, но ему хотелось продлить удовольствие. Показать Стельфану как это приятно, делить постель с супругом, опытным и искушенным, терпеливым и не чурающимся долгих, выматывающих ласк.

   – Я ведь тебе уже говорил, – отозвался король, – что схожу с ума по твоим пяткам.

   – Ох! – Сдавленно застонал Сельфан и запрокинул голову, выставляя напоказ шею, которая так и манила запечатлеть на ней укус. Особый укус Тентервилей. Димор поспешно отмел эти мысли. И немного сбился с ритма, впихнув хрустальный фаллос в принца сильнее, чем раньше. Из горла Стельфана вырвался уже не стон, а хнык. На глазах навернулись слезы. Он посмотрел на супруга сквозь них и вдруг произнес:

   – Если это все еще твое одолжение, я... не зная, что с тобой сделаю!

   – Думаешь, у тебя хватит сил на это? – Весело осклабился Димор, который решил, что мальчик шутит. Они ведь это много раз обсуждали, и Димор не единожды говорил о том, что теперь между ними нет и не будет никаких одолжений. Какие еще доказательства хочет получить этот волчонок?

   Но Стельфан был убийственно серьезен. Поэтому по его вискам на подушку потекли слезы, когда он обессилено обмяк на простынях и, глядя в потолок, вытолкнул через сдавленное спазмом горло:

   – Тогда с собой.

   Димора изнутри опалила ярость. Он выдернул из принца тонкую игрушку мастера Фа Ку и, когда Стельфан снова посмотрел на него своими потрясающими синими глазами, король взялся за хрустальный фаллос, выполненный в полную величину, и приставил его к уже растянутому входу. Лицо юноши исказила гримаса страха, но он быстро справился с собой. И снова откинул голову на подушку, глядя в потолок с выражением обреченного. Димор не смог этого стерпеть. Как так можно?! Неужели этот мальчишка так ничего и не понял? Да будь это одолжением, не более того, разве стал бы Димор так усердствовать? Согласился бы на глубокий поцелуй и на другие ласки?

   – Черт с тобой! – С чувством выдохнул мужчина, отшвырнул от себя хрустальный фаллос, который покатился по покрывалу, пока не застрял в складках, чего король уже не увидел, потому что вскочил с кровати и с проворством, достойным лучшего применения, вывернулся из одежды.

   Стельфан рвано выдохнул ему в кадык, когда король накрыл его своим разгоряченным, сильным телом. И когда к животу прижался ствол мужчины. Горячий и твердый, как горный хрусталь. Но мягкий и нежный на ощупь. Все же настоящая, живая кожа это не какой-нибудь камень.

   Димор отчаянно впился губами в шею юноши, оставляя на ней приметную метку, и из последних сил удерживая себя от того, чтобы пустить в ход зубы. А потом зашептал, зарывшись пальцами в волосы Стельфана и повернув голову принца чуть в сторону, чтобы можно было беспрепятственно задевать губами нежное ухо, красное от смущения и страсти, что играла в юном ненасытном теле всеми красками радуги.

   – Я влюбился в тебя, волчонок. И это не я делаю тебе одолжение, а ты мне, ведь с твоей стороны это всего лишь любопытство! – В окончании фразы прозвучала неприкрытая горечь. Но вверх взметнулись руки принца, он обхватил ими мужчину, сильнее вдавливая в себя. И прошептал в ответ:

   – Прости... – а потом на кончающемся дыхании вымолвил: – Я такой глупый иногда...

   – Хорошо, что ты это понимаешь, – отозвался Димор, немного отстранившись. А потом начал спускаться поцелуями на грудь мальчишки и ниже. Тот благосклонно принимал его ласки, расчесывая пальцами волосы мужчины и лаская подушечками пальцев чувствительную кожу шеи под ушами. Но когда губы Димора почти достигли паха принца, тот неожиданно заставил его поднять голову.

   – Не сейчас, – взмолился волчонок, – пожалуйста!

   – То есть ты передумал идти со мной на свидание? – Хмуро уточнил король.

   – Нет! – Взволнованно запротестовал принц и даже на локтях приподнялся, – Я хочу!

   – А чтобы целовал, почему не хочешь? – Теперь глаза короля смотрели с хитринкой.

   – Потому что... – принцу зарделся и отвел взгляд. – Хочу, чтобы это было перед сном. Когда можно будет потом еще повторить. И просто поваляться вместе. А сейчас еще полдень не наступил, значит, через пару часов нам снова подниматься и заниматься делами...

   – Ясно, – кивнул король, подивившийся такой рассудительности со стороны своего юного партнера. А потом лукаво посмотрел на него и заявил, – тогда предлагаю поменяться местами. Что скажешь?

   Он думал, что мальчишка в первый момент его не поймет, напридумывает себе всякого и будет вдвойне приятно подшучивать над его неопытностью, но не тут-то было. Волчонок ему попался на удивление догадливый и вообще сообразительный малый. Стельфан только уточнил:

   – А ты дотянешься им... – и не закончив фразу, перевел взгляд на лежащий в стороне хрустальный фаллос.

   – Когда ты будешь восседать на мне верхом?

   – И ласкать руками нас обоих. Ты ведь этого хочешь?

   – Да!

   На то, чтобы перевернуться много времени не потребовалось. Принц оседлал бедра мужчины и наклонился вперед, упершись ладонью над плечом Димора. Второй рукой юноша обхватил оба их члена и принялся неторопливо скользить влажными от смазки пальцами вдоль всей длины. Мужчина потянулся и приставил к растянутому входу в тело юноши хрустальный фаллос. Стельфан напрягся на мгновение, за что получил несильный шлепок по бедру свободной рукой короля. И честно попытался расслабиться, раскачиваясь взад-вперед и прерывисто дыша. Проникновение было болезненным, но у мальчишки из-за обучения яро была неплохая растяжка. Потому он перетерпел боль и принял в себя хрустальный ствол. Не до конца, но большую его часть. После чего король дал ему время привыкнуть и начал двигать рукой, то вынимая из него фаллос, то проталкивая обратно. Принц начал сильнее раскачиваться на его бедрах, хаотично лаская рукой оба их члена, зажатые между ними. С губ юноши срывались нетерпеливые постанывания, а потом прозвучал первый рык. Ну просто настоящий волчонок! – восхитился про себя король и усилил скорость движения фаллоса внутри принца. Стельфан захныкал, снова зарычал. Глаза его были плотно зажмурены, лицо искажали гримасы страсти. Он больше не отдавал себе отчет в том, что происходит с его телом. Димор же наслаждался увиденным. И мысль о том, что никто еще никогда в жизни не видел его волчонка таким – обезумевшим от страсти, взвинтила напряжение между ними на новую высоту. Король сам испустил надрывный стон, больше похожий на волчий вой. Стельфан распахнул затуманенные глаза, впился взглядом в лицо своего первого и единственного мужчины, и шало, абсолютно безумно улыбнулся.

   – Хочу... любить... тебя... влюбиться, – выдохнул мальчишка, перемежая слова стонами и... на живот короля полилось густое, теплое семя.

   Димор дал мальчишке излиться до конца. И когда тот весь сгорбился на нем, отбросил хрустальный ствол и перевернул принца на спину. Подмял под себя и принялся жестко толкаться бедрами в упругий живот юноши. В теле волчонка все еще блуждали отголоски оргазма. Поэтому он даже не мог обнять своего супруга. Руки казались какими-то инородными, чужими отростками и не слушались. Но Димор уже тоже обезумел от страсти. Ему и не нужны были объятья. Только податливое тело под ним, и нежная кожа под алчущими страстных поцелуев губами.

   Они лежали рядом. Принц собственническим жестом закинул ногу на бедро мужчины и устроил ладонь на его груди. Какое-то время молчал, все еще переживая случившееся между ними. Потом глубоко вздохнул. Димор, услышав это, обнял его за плечи еще крепче, сильнее привлек к себе и поцеловал в макушку. Беззлобно заметил:

   – Все-таки заставил меня признаться.

   – Прости. – В голосе Стельфана прозвучало искреннее раскаяние.

   – Не за что прощать, – со вздохом откликнулся лежащий на спине Димор, – я все время забываю сколько тебе на самом деле лет. Воспринимаю как равного, отсюда все... недопонимание.

   – Не совсем равного.

   – Но в перспективе ты вырастишь именно таким, я уверен.

   Они помолчали.

   – Дим, – нарушил молчание Стельфан, – я никогда не был любим тем, кто мне сам нравился. Для меня это впервые и я... не знаю, что мне делать, – последнее он произнес зарывшись лицом в кучерявые волоски на груди мужчины. Тот хмыкнул и вынудил мальчишку поднять голову, чтобы можно было его поцеловать. Когда поцелуй прервался, король сказал:

   – Как насчет того, чтобы просто полюбить в ответ. Со временем, – уточнил он на всякий случай.

   – Я не против, – Стельфан улыбнулся ему искренне и тепло, а потом резко посерьезнел и заговорил о том, что, действительно, его беспокоило все это время, – И даже, если Энрис будет против, я...

   – Тсс, – король прижал палец к его губам. – О твоем брате мы будем говорить только тогда, когда он тут появится.

   – Но мне нужно... – начал Стельфан, но заметил, что король его уже не слушает. Взгляд мужчины стал рассеянным, словно он прислушивался к чему-то за пределами спальни.

   – Дим, – позвал его Стельфан, прижав ладонь к щеке мужчины. Тот моргнул и сфокусировал на нем взгляд. В его улыбке отчетливо читалась натянутость.

   – Извини, Сефи, но мне нужно срочно отлучиться. – Сказав это, Димор попытался сесть, не размыкая объятий. Поэтому принцу тоже пришлось приподняться.

   – Зачем? – Заволновался юноша, – Что-то случилось?

   – Не совсем. Просто меня зовут. Это важно, – сказал король, и принц позволил ему соскользнуть с кровати. Хотел попробовать настоять на более конкретном ответе, но засмотрелся на широкую спину, и мускулы, перекатывающиеся под бронзовой кожей. Дыхание перехватило. Внизу живота на мгновение почудилась уже знакомая тяжесть. Неужели можно так бурно реагировать только на зрительный образ? Может быть, это уже и есть любовь, или прелюдия к ней? Стельфан задумался об этом, поэтому упустил момент, когда Димор натянул на себя брюки. Когда принц снова сфокусировал взгляд на своем мужчине, тот уже накинул на плечи рубашку и возился с пуговицами.

   – Может быть, имеет смысл мне тоже встать?

   – Нет, – отрезал Димор жестче, чем того требовали обстоятельства по мнению Стельфана. Но принц пока не смог придумать этому объяснения. Да и не было у него на это времени. Король снова сумел сбить его с мысли. Поставил на кровать одно колено, обхватил пальцами подбородок юноши и запечатлел на его губах крепкий поцелуй, от которого, как показалось Стельфану, у него на мгновение помутился рассудок. И он и думать забыл, о чем хотел спросить своего старшего супруга.

   – Подремли, – ласково шепнул ему в губы король и тут же шуточно обронил с намеком, – А то на вечер может сил не хватить!

   – Все мне хватит, не сомневайся! – Дерзко откликнулся Стельфан и сам поцеловал своего короля, пригнув к себе его голову.

   Потом Димор ушел. Стельфан свернулся калачиком под одеялом и тяжело вздохнул, не скрывая легкого налета разочарования. Во всем теле ощущалась приятная нега. Жаль, что Димору пришлось уйти. Вот именно об этом волчонок и говорил, когда отказывался от глубоких поцелуев и прочего. Потом в голову принца пришла еще более дерзкая мысль. Как бы он хотел хотя бы ночами владеть этим мужчиной безраздельно. Юноша смутился и поспешил зарыться лицом в подушку. От нее так приятно пахло Димором.

   Он уже начал задремывать, когда в комнате раздалось подозрительно деликатно покашливание. Стельфан дернулся и резко вскинул голову. Из зеркала за ним с интересом наблюдали фиалковые глаза Гибо.

   – Странно, – заключил дух замка через минуту.

   – Ты же, кажется, обещал, – хмуро напомнил ему Стельфа, плотнее заворачиваясь в одеяло.

   – Угу. Только Димор ушел. И мне стало непонятно, почему он тебе с собой не позвал. Но он не сказал, что тебе нельзя об этом знать.

   – О чем? – Холодея, вымолвил Стельфан, резко сев в кровати.

   – Прибыл твой брат со свитой.

   Глава двадцатая

   Два короля и маленький принц

   Два короля приветствовали друг друга. Димор не взял с собой Стельфана и ничего не сказал принцу о приезде брата, потому что хотел для начала побеседовать с Энрисом Алитором наедине. У него были два важных вопроса, прояснить которые он хотел без мальчишки. Король готов был признать, что отчасти это желание было основано на трусости. Он боялся, что юноша, которым он так сильно увлечен, может сломаться в присутствии брата. И изменит свое решение идти до конца, как бы не отреагировал на произошедшее между ними венценосный родич. Энрис Алитор был молод, но это не отменяло того, что перед Димором, который был на четыре года старше, восседал в глубоком кресле молодой, но уже достаточно опасный и даже матерый хищник. Так как Димор регулярно поддавался на обман внешности короля Виктреии, верный Регис не переставал ему напоминать об этом, пока король Алории и сам не проникся мыслью, что с этим парнем шутки плохи. Более того, король из рода Тентервилей считал правителя соседнего государства изнеженным снобом. И в большую часть времени Энрис его изрядно раздражал. Но сейчас от рыжеволосого молодого человека, сидящего перед ним в обманчиво расслабленно позе – нога на ногу, зависело слишком многое. Ведь нетрудно было догадаться, каким болезненным будет для Стельфана полный разрыв с семьей, в случае отказа его старшего брата принять их с Димором отношения. Поэтому король Анлории решил на время укротить свой дикий волчий нрав и опустился в кресло напротив короля Энриса с самым спокойным и уравновешенным видом, на который был только способен. Но, не смотря на это, предпочел по привычке дать собеседнику высказаться первым и только после этого нанести ответный удар – излюбленная тактика, опробованная не в одной словесной баталии.

   – Тебя интересует, буду ли я опротестовывать заключенный между вами с моим братом договор? – Спросил Энрис почти ласково, растягивая слова и сочно выговаривая гласные. Улыбнулся с чувством превосходства и продолжил, – Мой ответ – не буду.

   Димор вернул улыбку с легкостью, которой не ощущал. Но по прошлому опыту общения с Энрисом знал, с какой легкостью привыкшего повелевать мальчишку может взбесить эта его обманчивая легкость в разговоре.

   – Это не единственный мой вопрос, – обронил он.

   – Догадываюсь, – легко подхватил король Виктерии, – раз для первого разговора ты не взял его с собой.

   Да уж, Энрису было не отказать в проницательности. Но Димор не был бы собой, если бы пропустил удар.

   – Он так очарователен, когда спит, что рука не поднялась разбудить волчонка.

   – Спит днем? Не думаю, что это о моем брате... – начал Энрис чуть более запальчиво, чем следовало бы, а потом понял, что его поймали. – О! Кажется, я понимаю, почему ты далеко не сразу приветствовал меня.

   – Неправильно понимаешь, я думаю. Хотя, рациональное зерно в твоей догадке, определенно, есть. – Теперь превосходство было за Димором. Но не достаточно отвоевать себе первые позиции, их нужно еще и удержать.

   – И что это все значит? – Энрис едва уловимо нахмурился, явно сдавая позиции.

   – Несмотря на то, что твой брат был вынужден переехать в мои покои и последние несколько дней мы с ним делим одну постель... – Димор сделал паузу, из-за чего напряжение в комнате, в которой две венценосный особы вели неторопливую беседу, взлетело до небес, – я намерен до бракосочетания свято блюсти его невинность.

   – С чего бы это вдруг? Мы оба знаем о твоей... – Энрис начал резче, чем намеревался, и резко оборвал себя, когда понял, до чего чуть было не опустился. Сверкнул глазами, так похоже на Стельфана, и угас, терпеливо выжидая, как на такое проявление истинных чувств отреагирует Димор: пропустит мимо ушей или нанесет ответный удар? Король Анлории поразмыслил, что выбрать, и решил остановиться продолжить разговор, не акцентируя внимание на плохо завуалированную резкость со стороны оппонента.

   – Невоздержанности, я полагаю, – закончил за Энриса Димор и продолжил, как ни в чем не бывало, – Надеюсь, тебя уже проинформировали о пункте договора семь-одиннадцать?

   – И не один раз.

   – Твой брат дал мне слово, что до бракосочетания не пойдет искать утешения в объятьях других мужчин и останется невинным до свадьбы. Если я сам позволю себе нарушить это его обещание, у волчонка будут развязаны руки, чего мне совсем не хочется.

   – Как ты смеешь думать, что мой брат... – начал Энрис запальчиво. Но Димор резко вскинул руку.

   – Он не устает мне об этом напоминать. Более того, я уже был свидетелем того, какие неоднозначные по вашим меркам чувства он может вызывать у других мужчин.

   – И на кого это ты намекаешь? – Энрис еще больше нахмурил брови.

   – Например, этот ваш Эштон де Иорн.

   – Не верю.

   – Сам его спроси.

   Они помолчали. Димор дал время молодому королю Виктерии осмыслить все услышанное, а сам подготовился к тому, чтобы озвучить второй интересующий его вопрос, но Энрис коротко хмыкнул, словно решив что-то для себя, и опередил его:

   – А в чем состоит твое ответное обещание?

   Димор тоже хмыкнул. Было с чего. Он собирался вдоволь полюбоваться на то, как вытянется лицо венценосного соседа, когда он озвучит свою часть договора с маленьким принцем.

   – В первую брачную ночь он будет сверху.

   – О! – Непроизвольно сорвалось с губ Энриса вместе с изумленным вдохом. Потом смысл сказанного окончательно дошел до него. На лице короля Виктерии сменились несколько противоречивых эмоций – от искреннего недоумения до настоящего озарения, после чего он осторожно уточнил: – В переносном смысле, я так понимаю?

   – Нет. В самом прямом, – с подчеркнуто вежливым оскалом уточнил Димор, удовлетворенный произведенным эффектом.

   – И ты пошел с ним на это? – Не поверил венценосный собрат.

   – А почему нет? Мы помолвлены уже неделю, и я могу совершенно определенно утверждать, что твой младшенький того стоит.

   – Особенно, на фоне того, что это он последний паладин этого поколения?

   А вот это был запрещенный прием. Но кто же в диалоге двух правителей играет по правилам? Димор смерил оппонента долгим, пристальным взглядом. Потом заметил:

   – Стельфан ничего об этом не знает. А ты мне что скажешь? Это совершенно точно, что малыш – это ваш новый паладин?

   Энрис отвел взгляд и сделал вид, что задумался. Наверное, хотел собраться с мыслями. Димор запасся терпением, которое в любой другой ситуации было ему совершенно не свойственно, и позволили ему это. Выждал и, наконец, был удостоен ответом:

   – Да. Совершенно точно. Ему просто не сказали, что в год его совершеннолетия заговорщикам все же удалось замкнуть ритуальный круг. Пусть и не надолго, но это оказалось достаточно, чтобы я мог понять, что произошло на самом деле. – После этих слов, прозвучавших на редкость глухо и даже обреченно, король Виктреии вскинул взгляд на короля Анлории и решительно произнес: – Я так понимаю, следующим твоим вопросом будет – почему Стельфана преследует тень прошлого паладина?

   – Нет. Я уже знаю ответ на этот вопрос. Куда больше мне интересно, в чем состоит его предательство? В том, что его избранником стал мужчина? Эта ваша вера... – раздраженно произнес Димор, но Энрис позволил себе его прервать. Покачал головой и сказал:

   – Она тут не при чем. Паладины в нашем роду всегда стояли выше веры и церкви. Их единственный храм – это сердце.

   – Сердце прекрасно дамы? – Настал черед Димора хмурится.

   – Нет. Сердца прекрасных дам переменчивы и часто лживы. Речь идет о сердце паладина – сосредоточии его невинности. И невинность, надо понимать, это не свойство тела...

   – А свойство души, – перебил Димор, – Твой брат уже объяснил мне эти тонкости. Но, конечно, не все. Ведь, как я понял, ему не дозволялось знать тоже, что было прекрасно известно тебе. Почему? Кто придумал такие глупейшие правила?

   Энрис тяжело вздохнул и снова отвернулся к окну. Но на этот раз Димор позволил себе выказать свое нетерпение постукиванием пальцев по подлокотнику кресла. Поэтому надолго погрузиться в раздумья у короля Виктреии не получилось.

   – Внутри родового древа Алиторов есть ветвь Алитор-Хамумус. Представителей этой семьи еще называют воспитателями. Недостаточно произвести на свет здорового и жизнеспособного наследника, чтобы он мог с успехом править королевством, ему еще нужно дать соответствующее воспитание, откорректировать возможные шероховатости характера, помочь правильно выбрать окружение и... – король Энрис сделал едва заметную паузу, прежде чем это сказать, – так воспитать ближайших родственников одного с ним возраста, чтобы они были ему помощниками, а не обузой или даже угрозой в будущем. Это один из основополагающих постулатов истории наследия.

   – И?

   – Я знаю, в чем мой брат предает себя. – Энрис медленно-медленно поднял глаза на Димора, который под воздействием его тяжелого взгляда весь подобрался. – Мой брат тебя не любит и тем самым по мнению тени паладина предает свое сердце, свой единственный истинный храм.

   – Но, если захочет, сможет полюбить? В будущем.

   – А ты так уверен, что захочет?

   – Он говорит, что да.

   – Не думаю, что это случится так быстро, как тебе того бы хотелось.

   Взгляды королей скрестились. Как-то странно это прозвучало в исполнении Энриса, словно тому было известно о принце Стельфане что-то такое о чем Димор был ни сном, ни духом. Неужели, мальчишка соврал? Король Анлории начал тихо закипать. Мало того, что такое категоричное подтверждение Энрисом того, что чувства, испытываемые мальчишкой, далеко не так глубоки, как хотелось бы, разозлило Димора, вызвав очередной приступ ревности. Но, кроме этого, на фоне всего сказанного отношения между братьями виделись королю соседнего государства еще более странными и требующими дополнительных разъяснений. Конечно, это могло быть происками все той же ревности и все-таки... Димор почти угадал.

   – Энрис! – Раздался от двери почти восторженный оклик Стельфана, который уже знакомо без стука ворвался в комнату, где происходила встреча двух королей.

   И в этот момент для Димора все замерло. Потом что на его глазах Энрис Алитор подорвался с кресла, порывисто, совершенно по-мальчишески вскочил ан ноги и раскинул руки в стороны, приглашая брата в свои объятья. И тот налетел на него всем телом. Повис на шее и зашептал что-то на ухо. Димор на все расслышал, несмотря на хваленый слух Тентервилей. Был слишком поглощен обузданием собственных демонов. Но, кажется, Стельфан приветствовал брата и шептал тому, как сильно он по нему скучал. А потом Энрис встретился с хмурым взглядом Димора, посмотрев на короля Анлории через плечо младшего брата, криво усмехнулся и сказал, словно их разговор и не прерывался внезапным появлением мальчишки:

   – А все потому, что я его первая любовь. И, вполне возможно, до сих пор ей остаюсь.

   – Зачем ты... – возмущенно воскликнул Стельфан и резко обернулся на Димора, все еще сжимая в объятьях любимого брата.

   Взгляд короля Анлории потемнел. Руки принца разжались, и он отступил на шаг от коварного братца. Тот не пытался удержать его после себя. Но Димор уже отвел взгляд, спрятав собственную неистовую ярость, которую и не думал испытать от такого, казалось бы, почти обыденного признания.

   – Думаю, тебе хочется пообщаться с братом наедине, – заставил он себя сказать и тоже встал из кресла.

   – Но я... – начал Стельфан, который уже достаточно знал будущего супруга, чтобы понять, что с тем творится что-то неладное. Только Димор и слушать его не захотел.

   – Останься с братом, – бросил он уже на ходу, когда мальчишка дернулся было за ним, и это прозвучало как приказ.

   Стельфан растерянно остановился посреди комнаты, а Димор не оборачиваясь вышел, услышав, когда был уже в дверях, как ласково обращается Энрис к младшему брату:

   – Чертенок...

   Слушать и дальше это издевательство Димор не стал, захлопнул дверь и направился в личные покои. Только там он мог себе позволить выплеснуть всю накопившуюся ярость. Но не тут-то было. Он услышал, как через несколько мгновений, когда он еще не успел достаточно удалиться по коридору, дверь хлопнула снова. И вовремя сориентировавшись, успел открыть в стене потайной ход, который закрылся буквально перед носом принца Стельфана. Который от досады треснул по стене кулаком и выкрикнул его имя. Димор его услышал, потому что на какое-то мгновение прислонился спиной к стене с внутренней стороны, и поспешил отстраниться, когда понял, что встречи с принцем не избежать. Похоже, придется забаррикадироваться в королевский покоев и отдать распоряжение слугам не впускать к нему мальчишку. Хотя бы на некоторое время. Хотя бы до тех пор, пока в душе не прекратить клокотать ярость и он сможет спокойно взглянуть в любимое лицо такого ветреного и непокорного мальчишки. Неужели, теперь уже, и правда, любимое? Как такое может быть за такой короткий срок? Может. Еще как может! Потому что повезло и удалось найти своего человека, потому что мальчишка достоин любви короля, но... делить его с кем-то еще? Нет уж, увольте!