Текст книги "Монсегюр. В огне инквизиции"
Автор книги: Татьяна Семенова
Жанр:
Детская фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)
Глава 18
Хакер из Средневековья
Декабрь 1243 года. Лангедок. Замок Юссон
Замок Юссон был виден издалека. В сумраке ночи он напоминал огромную мрачную гору, а мерцающие поверху огоньки наводили на мысль о колеснице бога солнца Гелиоса, пронёсшейся над угрюмой скалой и осыпавшей её искрами.
Казалось, в этом диком месте не может обитать не только человек, но и зверь, однако чем ближе приближались путники к замку, тем отчётливей вырисовывались силуэты прямоугольных башен и зубцы крепостных стен. В свете луны поблёскивала черепица крыш. Загадочные мерцающие огни оказались всего лишь светом факелов, зажжённых в сторожевых башнях. Реальность во всей своей обыденности снова ворвалась в мир, окончательно сбросив флёр таинственности.
Башенный сторож, заметив приближающихся гостей, затрубил в рог. Ехавший впереди рыцарь ответил ему тем же сигналом. Всадники, пришпорив коней, быстро двинулись по каменистой дороге, предвкушая отдых и горячую пищу.
Подъехав к стенам замка, отряд остановился. От массивных ворот рыцарей отделял глубокий и широкий ров, наполненный водой.
Сторож мешкал недолго. Заскрипели цепи подвесного моста, и вскоре копыта лошадей застучали по деревянному настилу.
– Слушай, – шепнул Саша Ивану, – я не могу отделаться от мысли, что всё происходящее нереально. Этот старинный замок, лучники на башнях… Будто снимают исторический фильм. Может, и нас снимают, только по режиссёрской задумке нам об этом не сказали.
– Ну да, конечно. Сейчас из-за кустов кто-нибудь выскочит и скажет: «Вас снимала скрытая камера». Ветров, очнись, это реальность.
– Ущипни меня. Может, мы все спим.
– И всем снится один и тот же сон. Ещё лучше.
Ветров вздохнул.
– Это нервы. Надо взять себя в руки.
– Да уж, сейчас нам расслабляться нельзя.
Проезжая по внутреннему двору замка, Саша и Иван с любопытством оглядывались. Всё здесь выглядело как в настоящем селении: жилые дома, конюшни, кузница, мельница, колодец, небольшой дворик для домашней птицы, часовня для богослужения, обнесённые невысоким забором аккуратные полоски перекопанной земли (по всей видимости, огород, приносивший летом богатый урожай овощей), сад с фруктовыми деревьями и много всего прочего, необходимого в автономном хозяйстве.
Всадники спешились у главного здания – замковой башни, которая больше походила на отдельную крепость, построенную так, чтобы неприятель, проникший во внутренний двор, не смог пробраться в последний оплот обитателей замка. Вход в неё находился высоко от земли, к нему вели массивные каменные ступени. У дверей стояли два стражника.
Навстречу гостям вышел человек. Он поклонился барону Мирепуа и пригласил его войти. В сопровождении Анри и двух других рыцарей барон поднялся по высоким ступеням.
– А мы чего – на улице будем ночевать? – недовольно спросил Саша.
В это время Луи, оруженосец Анри, подвёл к ним Аню и сказал:
– Вас троих мы разместим в доме для гостей и поставим стражу. Дама будет жить в отдельной комнате. К ней будет приставлена служанка, и она получит всё необходимое. Когда сеньоры сочтут нужным, они вызовут вас. Надеюсь, вы будете вести себя смирно. Это в ваших же интересах.
– Мы можем побыть какое-то время с нашей дамой, прежде чем её уведут в отдельную комнату? – спросил Иван.
– Нет, – отрезал Луи. – Я выполняю распоряжение сеньора Анри.
Иван быстро перевёл слова воина своим друзьям. Аня очень расстроилась.
Луи и ещё двое рыцарей повели их в небольшой каменный дом, находившийся рядом с замковой башней. По дороге Оболенский попытался успокоить Аню:
– Ничего, мы с Сашкой кое-чего придумали. Выкрутимся. А ты попробуй упросить своего ухажёра, чтобы он разрешил нам видеться.
– Какого ещё ухажёра?
Иван усмехнулся:
– Анри, конечно. Похоже, он на тебя виды имеет.
– Глупости какие, – фыркнула Аня, однако посмотрела на Ивана встревожено.
Саша вмешался в их диалог:
– Ты, Ань, будь осторожна. А мы приложим все усилия, чтобы всем нам выбраться отсюда.
– Какой у вас план? – спросила она.
– Сначала нужно сделать так, чтобы нам вернули «Фаэтон», хотя бы на какое-то время. А потом…
Он не договорил. Луи открыл дверь гостевого дома и бросил через плечо:
– Хватит болтать. Уже пришли.
Пленников разместили в соседних комнатах и поставили у входа стражу.
Иван первым делом плюхнулся на кровать.
– Устал как чёрт. И жрать охота.
Саша подошёл к узкому окну, затянутому решёткой, и на всякий случай потрогал прутья.
– Крепкие. Не убежишь.
– Да если бы их даже и не было, всё равно нет смысла бежать. Везде воины. И потом, куда? К тому же без «Фаэтона». Радует, что нас не бросили в сырой подвал и не заковали в цепи. Разместили-то, в общем, вполне сносно. Не пятизвёздочный отель, и даже не трёхзвёздочный, но жить можно.
– Знаешь, ты не обольщайся, – хмуро произнёс Саша, совершенно не разделявший Ваниного оптимизма. – После первого допроса нас вполне могут заковать в цепи. Лучше не будем терять время и обдумаем всё как следует.
Оболенский поднялся с кровати и заходил по комнате.
– Значит, так, – со всей серьёзностью заговорил он. – Я думал над твоей идеей. Мне она определённо нравится. И, что самое главное, она может сработать.
– Ты сможешь её осуществить? Всё зависит от твоего таланта программиста.
– Кое-какие мысли у меня есть. Думаю, что смогу. Но для начала надо получить в наше распоряжение «Фаэтон». Часа на три. Только как это сделать?
– Не знаю, – пожал плечами Ветров.
Дверь приоткрылась. Воин подал знак пленникам выходить.
– Так скоро? – только и успел сказать Иван.
– Не мешкайте. Вас ждут.
Все трое поднялись по каменной лестнице, ведущей в замковую башню. Пройдя по длинной галерее с бойницами вместо окон, они оказались в большом зале, освещённом настенными факелами и свечами. Приятно потрескивал огонь в камине. Стены комнаты были завешаны гобеленами, щитами, копьями и прочими оружейными принадлежностями, каменный пол покрыт коврами, в углу стояли два больших деревянных сундука, украшенные витиеватыми узорами.
Центр зала занимал большой дубовый стол с массивными стульями. За ним сидели пять человек: граф Раймонд Тулузский, барон Роже Мирепуа, граф Раймонд д'Аниор, Эскот де Белькэр и хозяин замка Бернард д'Альон. Все они, кроме Эскота, были мужчины зрелого возраста, лет за сорок. Их строгие лица не казались надменными и холодными, скорее, выражали достоинство, свойственное людям их положения. Длинные волосы, усы и бороды придавали им основательность. Эскот де Белькэр выглядел значительно моложе. На вид ему можно было дать лет тридцать, не больше. Он не носил бороду. Молодые вообще предпочитали обходиться без неё, однако с возрастом всё равно отращивали, так как отсутствие бороды у солидного сеньора нанесло бы урон его статусу.
Внешность Эскота можно было назвать приятной. Даже орлиный нос не портил впечатление, наоборот, придавал лицу значительность и важность. Умные живые глаза внимательно рассматривали пленников, не упуская ни одной детали. Такой проницательный взгляд мог выдержать не каждый.
На всех были бархатные кафтаны, поверх них – длинные безрукавки, отороченные мехом. Головы украшали широкие бархатные береты. Цвет одежды и вышивка у каждого вельможи отличались изысканностью и разнообразием. Довершали костюм толстые золотые трёхрядные цепи с драгоценными камнями.
Молчание затянулось. Под пристальным взглядом почтенных сеньоров Иван уже стал нервничать.
Наконец Бернард д'Альон, хозяин замка, хрипловато кашлянув, нарушил тишину:
– Итак, нас интересует только один вопрос: что это за вещь?
И он положил свою ладонь на серебристый предмет, лежащий на столе. Рука была большая и жилистая, поэтому Ветрову так и хотелось крикнуть: «Осторожно! Не давите на крышку!».
Оболенский, тоже откашлявшись, каким-то неестественно дрожащим голосом произнёс:
– Я уже говорил сеньору Анри…
Бернард д'Альон резко перебил его:
– Вы меня не поняли? Я хочу услышать ответ на мой вопрос: что это за предмет?
Сердце Оболенского тревожно ёкнуло.
– Книга Судеб, – выпалил он на одном дыхании.
Опять наступило долгое молчание.
– Откройте её, – приказал д'Альон.
Иван собрался с духом и с надрывом прошептал:
– Здесь не могу.
Лицо хозяина замка посуровело.
– Вам нужны особые условия? Может быть, в подвале замка, где бегают крысы и со стен капает вода?
Оболенский вдруг разозлился. Да что же это такое? Все им угрожают! Он устал от этого напряжения. Ему стало абсолютно всё равно, что с ним сделают эти напыщенные сеньоры. Страх ушёл, растворился. А может быть, просто притупился. За сутки, проведённые здесь, он уже привык умирать. Оболенскому на минуту показалось, что он – это уже не он, а кто-то другой, совершенно спокойный и ко всему равнодушный. Он будто вырвался из потока событий и за всем наблюдал со стороны. Свобода от страха сделала его зрячим. Мысли стали работать чётко и слаженно. Он даже не узнал свой голос.
– Вы можете нас заточить в башню, заковать в кандалы, отрубить голову, повесить. Всё, что хотите. Я понимаю, сильный всегда прав. Это закон войны. Но мы сюда пришли не воевать. Мы владеем сведениями, которые могут вам помочь. И мы готовы предоставить их вам. И заметьте, совершенно бескорыстно, ничего не требуя взамен. Сведения находятся вот в этом серебряном ящике, и открыть его можем только мы втроём, все вместе, потому что у каждого свой ключ. А ключ – это слово. Если погибнет один из нас – не станет одного ключа, и Книга навсегда запечатает свою тайну. При совершении данного таинства присутствие посторонних недопустимо. Но пусть вас, почтенные сеньоры, это не смущает, потому что затем вы сможете увидеть собственными глазами, что будет написано в этой Книге.
Бернард д'Альон перевёл взгляд на графа Раймонда Тулузского. Остальные тоже смотрели на него. Тот нервно постукивал пальцами по столу. Какое-то время все молчали. Иван заметил, как хозяин замка, выразительно глядя на графа Тулузского, едва заметным движением отрицательно покачал головой. У Оболенского сжалось сердце. Он внимательно стал всматриваться в лица других сеньоров. Каждый знаками давал понять графу своё отношение к этому вопросу. Единственный, кто кивнул, был граф Раймонд д'Аниор. Иван обречённо опустил голову. Всё бесполезно.
Граф Тулузский резко встал и подошёл к пленнику. Оболенский встретился с ним взглядом. Чёрные зрачки таили угрозу. По спине Ивана пробежал неприятный холодок.
– Вы пытаетесь уверить нас в вашей исключительности. Что ж, мы готовы предоставить вам шанс. Но только один.
Ваня сначала даже не понял смысл слов. Он ожидал услышать совершенно другое и уже приготовился к печальному концу. Когда до него наконец дошло, он чуть не выкрикнул вслух: «Господи! Спасибо Тебе!» Странно, но за последние пережитые часы Оболенский из атеиста превращался в верующего христианина. Он даже почувствовал некую уверенность, поддержку свыше. А это так важно – знать, что твоя судьба кому-то небезразлична. Где-то в глубине души он уже был уверен, что этот могущественный Некто отзовётся, когда ты в Нём действительно нуждаешься.
– Вас троих сопроводят в соседнюю комнату, – продолжил граф, – и принесут туда вашу серебряную Книгу. Мы будем ждать здесь.
Затем он подошёл к небольшому столику возле камина и взял песочные часы.
– Когда упадёт последняя песчинка, вы должны стоять перед нами.
Иван прикинул: это приблизительно полчаса. Времени явно не хватит.
– Простите, сеньор, но данного нам времени будет недостаточно.
Граф недовольно сдвинул брови.
– Дайте нам ещё столько же, – умоляюще произнёс Оболенский.
– Хорошо.
Иван облегчённо вздохнул.
Стражники отвели пленников в соседнюю комнату, вручили им «Фаэтон», закрыли дверь на ключ и встали на часах.
Граф вернулся за стол.
– Надо было сжечь эту чёртову Книгу от греха подальше, – недовольно произнёс барон Роже Мирепуа. – И этих чужеземцев заодно. Кто они такие? Зачем пришли? Может быть, они приспешники Сатаны. И в этой Книге сидит дьявольское отродье.
– Не будем торопиться с выводами, – спокойно ответил граф. – К тому же я заметил у этой девицы крестик на шее.
Раймонд д'Аниор налил себе из серебряного кувшина вина, отпил немного и сказал:
– Барон, ваш верный рыцарь Анри де Вилль рассказал интересную историю об этих чужеземцах. Их знания о мельчайших подробностях судьбы рыцаря удивляет. Возможно, этому есть вполне разумное объяснение, но также возможно, что они действительно обладают некими знаниями. Вам не любопытно это проверить?
– Нет, – отрезал барон.
Раймонд д'Аниор вздохнул.
– Вы, барон, во всех подозрительных видите врагов. Но кое-кто может вполне оказаться полезным для нашего дела. Я много путешествовал по миру и повидал немало удивительного. Скажу вам прямо, в этих чужеземцах есть что-то не от мира сего. Я чувствую это.
Бернард д'Альон высказался в поддержку барона:
– Я склоняюсь к мысли, достопочтенный граф, что эти чужеземцы просто-напросто лазутчики или тайные убийцы, нанятые французами, а может быть, и самим папой. А что, если в этой серебряной коробочке, которая теперь находится у них, спрятано оружие – острые кинжалы или что-то ещё более хитроумное? Мне доводилось слышать от тех, кто побывал на Востоке, всякие кровавые истории. Там убийцы весьма изобретательны. Вы не боитесь, граф, что, выйдя вон из той комнаты, чужеземцы убьют вас каким-нибудь необычным способом, например, ловко метнув острый кинжал прямо в сердце? Или выплюнут из тоненькой трубочки отравленную ядом гадюки крошечную стрелу? Вы даже не успеете вздрогнуть.
Граф Тулузский еле заметно усмехнулся.
– Сеньор Бернард, вы слишком увлеклись. Позвольте заметить, что тайные убийцы таким глупым способом в плен не попадают. Они даже не смогли обнажить мечи. А вы говорите – метнуть нож прямо в сердце.
– Возможно, это был их хитроумный план, – настойчиво произнёс Бернард д'Альон. – Попасть сюда и уничтожить нас.
– Попасть сюда? – удивился граф Тулузский. – Слишком много непредвиденных случайностей. Мне это представляется маловероятным. Однако не будем гадать. Думаю, узнать правду мы сможем лишь дав им шанс. Вы со мной согласны?
Бернард д'Альон пожал плечами.
– Если, мой друг, вы опасаетесь за свою жизнь, то можете покинуть нас, – жёстко добавил Раймонд. – Моё первейшее желание – выяснить правду. И я этого добьюсь.
Пока между хозяином замка и графом Тулузским шёл диалог, Раймонд д'Аниор выпил уже второй бокал вина.
– Господа, – сказал он, вытирая рукавом куртки губы, – мне тут на ум пришла одна история, рассказанная моим приятелем генуэзцем. Очень поучительная. Позволю себе рассказать её вам, если вы не имеете возражений.
– Извольте, сеньор Раймонд, – кивнул граф Тулузский. – Тем более что времени у нас предостаточно.
Он выразительно посмотрел на песочные часы.
Граф д'Аниор повернулся к Экскоту де Белькэру, не проронившему ни единого слова во время разговора, но внимательно следившему за всем происходящем. У него была своя точка зрения на это счёт, но он держал её при себя, полагая, что слишком молод, чтобы вступать в спор с почтенными сеньорами.
– Эскот, друг мой, передай мне ещё вина. У вас, граф, отменное вино, – улыбнулся он хозяину замка. – Это из вашего винограда?
Бернард д'Альон кивнул.
– Прекрасно. Это лучшее, что я пил за последние несколько лет. Итак, мой рассказ. Это притча о маленьком глиняном кувшине. В одном доме заболел человек, и так случилось, что родственники на какое-то время оставили его одного, отлучившись по делам. Больной лежал на кровати в дальнем углу, томимый жаждой, и всё время просил пить. На столе в центре комнаты стоял кувшин с водой. Мольба больного была так жалобна, что даже простой глиняный кувшин не выдержал. Переполненный сострадания, он приложил немало усилий, чтобы скатиться со стола и оказаться у постели больного, у самой руки. Больной, открыв глаза, увидел кувшин и возблагодарил Бога за это чудо. Собрав последние силы, он поднял кувшин и прижал его горлышко к иссохшим губам. Но из кувшина не вытекло ни капли. Он был пуст. Когда кувшинчик катился к больному, он пролил всю воду. Несчастный разозлился и из последних сил швырнул кувшин об стену. Тот разлетелся на мелкие куски. Итак, суть притчи такова: не превращай в куски глины тех, кто стремился тебе помочь, даже если их попытки были тщетны.
– А я вам другую историю расскажу, – сухо произнёс хозяин замка, – об отравленных яблоках и мудреце. Тоже весьма поучительную. Жил давно мудрый старик. Было у него много учеников и также много недоброжелателей и завистников. Этот мудрец был настолько доверчив и добр, что любой мог войти к нему в дом беспрепятственно. Воспользовавшись этим, враги решили отравить мудреца. Они незаметно разложили отравленные яблоки по всему дому. И так делали почти каждый день. Однако мудрец оставался в добром здравии. Тогда некоторые злоумышленники, уверившись в святости старца, пришли к нему, пали в ноги и попросили принять в ученики. «Ты совершенен, о мудрец, – сказали они, – раз способен отличить отравленное яблоко от хорошего плода». На то старик признался: «Дело в том, что я никогда не ем фрукты, валяющиеся где попало».
Граф Тулузский рассмеялся.
– Превосходные истории, сеньоры! Я в восторге! Ваше остроумие выше всяких похвал. Теперь, может быть, и мне стоит рассказать притчу?
Все дружно засмеялись. Хозяин замка зазвонил в колокольчик. Тут же явился слуга.
– Принеси нам ещё вина.
А в соседней комнате было не до смеха. Иван, склонившись над «Фаэтоном», что-то творил.
Саша расхаживал по комнате, то и дело заглядывая ему через плечо. Аня сидела в дальнем углу комнаты, молча покусывая губы и теребя платок. Все боялись произнести даже слово. Оболенский сразу предупредил: «Если начнёте давать советы – брошу всё. Чтобы не слышал от вас ни единого звука, пока не закончу. Понятно?».
Конечно, всем было понятно. Времени – в обрез, задача не из простых, самый лучший способ помочь – не мешать.
Минуты шли неумолимо быстро. Ваня с головой погрузился в работу, ничего не видел и не слышал. Периодически у него что-то не получалось, и тогда он внятно ругался. После каждой подобной реплики Аня вздрагивала, а Саша подлетал к другу и тупо смотрел на экран монитора, ничего не понимая, но сочувствуя.
Наконец они услышали заветное слово: «Готово!»
Иван откинулся на спинку стула и, развернув «Фаэтон» для общего обозрения, нажал кнопку «Enter».
– Смотрите! – произнёс он, вытирая носовым платком влажные от волнения ладони.
После завершения сеанса Ветров уважительно произнёс:
– Ну ты, Ванька, гений. Как говорится, просто, но со вкусом.
Аня на радостях обняла его и поцеловала:
– Я в тебе никогда не сомневалась.
Дверь распахнулась. На пороге стоял стражник.
– Выходите, – сказал он пленникам.
Саша, Аня и Иван последовали за воином в каминный зал. Оболенский, аккуратно ступая, нёс на вытянутых руках «Фаэтон». Крышка прибора была открыта, экран – тёмный.
Поставив «Фаэтон» на середину стола перед вельможами, он обвёл всех спокойным взглядом и сказал:
– Прошу всех, достопочтенные сеньоры, внимательно смотреть сюда.
И указал рукой на тёмный экран.
Все сгрудились вокруг серебряного ящика. Хозяин замка Бернард д'Альон предусмотрительно встал за спиной у графа Тулузского. Он почему-то был уверен, что эта вещица несёт на себе печать дьявольских миров. И совсем бы не удивился, если бы оттуда выскочил сам Сатана. Незаметно для всех он перекрестился.
Барон Мирепуа, напротив, встал ближе всех к серебряному ящику, демонстративно вынул меч из ножен и положил его рядом с собой на край стола.
Лёгким движением руки Иван нажал кнопку «Enter».
Монитор засветился голубоватым сиянием, с каждой секундой увеличивая яркость. Барон в нервном напряжении схватился за рукоятку меча. Граф Тулузский сжал спинку стула так, что костяшки пальцев побелели. Хозяин замка отшатнулся и зашевелил губами, вероятно, читая молитву «Отче наш».
В центре экрана появилась маленькая точка. Она начала расти и вскоре превратилась в маленькие песочные часы.
Словно загипнотизированные, вельможи смотрели, как в часах пересыпается виртуальный песок. Когда верхний конус опустел, экран вдруг снова стал абсолютно чёрный. Это длилось доли секунды, а затем на тёмном фоне неожиданно проступили яркие, будто горящие, буквы. Несколько тревожных звуковых аккордов сопроводили это явление.
Высветившаяся надпись на провансальском языке гласила:
«Когда все части целого соберутся воедино – откроется великая тайна будущего».
– Что это значит? Какие части целого? – почти шёпотом спросил граф Тулузский.
– Сейчас увидите.
Надпись исчезла, и тут же появилась странная картинка. На светлом экране сверху стали падать разной формы фигурки и складываться в блоки, образуя стену. Эта была простенькая компьютерная игра для начинающих – «тетрис». Но как прекрасно она вписывалась в общий тон задумки.
Когда Иван ещё только продумывал план, он был абсолютно уверен, что «тетрис» наверняка есть в базе компьютера «Фаэтона». И не ошибся. Теперь сеньоры, не отрываясь, следили за падающими фигурками. Барон даже отпустил рукоять меча. Блоки постепенно заполняли экран. Это было необычное, даже завораживающе зрелище. Наконец последний блок встал на своё место. Экран потемнел, и на нём ярко высветилась надпись:
«Грядущее печально. Падёт твердыня – крепость Монсегюр. За чистую христианскую любовь погибнут в пламени костра те, кого называют Совершенными. Спасти сокровища, что тайною сокрыты, помогут чужаки. Примите их и помощи просите».
Экран погас. Иван подошёл к столу и закрыл крышку «Фаэтона». Вельможи в полном молчании вернулись на свои места. Граф Тулузский вдруг вспомнил историю Моисея, когда тот принёс скрижали, начертанные Богом. Но люди впали в грех. И он разбил скрижали. Быть может, эти письмена начертаны самим Господом? Всевышний не вмешивается в дела людские, но порой сочувствует и направляет… И тут же другая мысль ворвалась в сознание. А если барон прав, и это происки самого дьявола? Стало страшно… Слова в волшебной Книге являлись сами собой – разве это не чудо? Но кто истинный источник этого чуда? Он перевёл взгляд на пленников и стал внимательно рассматривать их, пытаясь найти в облике чужеземцев нечто такое, что могло прояснить их принадлежность к силам Добра или Зла. Дьявольские метки? Почему он не вспомнил о них раньше? Надо было проверить всех троих. Дьявол метит обращённых, проводя по их телу когтем или раскалённым железом. Это всем известно. Таким образом он скрепляет их обещания служить и повиноваться ему.
Граф приглядывался к каждому из пленников. Ни одного родимого пятна или бородавки на лице или руках. Однако метки могут скрываться под одеждой. Его взгляд упал на девушку. Хорошенькая. Совсем не похожа на слугу Сатаны. Глаза ясные и испуганные, как у лани. Может быть, она всего лишь их заложница?
Аня смутилась под пристальным взглядом графа и стала нервно теребить крестик на груди.
Крестик! Граф, не отрываясь, смотрел на маленький нательный крест. Ему в голову вдруг пришла настолько простая мысль, что он удивился, почему она не посетила его раньше.
– Сеньор Бернард, – обратился он к хозяину замка, – священник из вашей часовни, я надеюсь, не выехал никуда по делам?
– Отец Пётр всегда на месте. Он уже слишком стар, чтобы покидать пределы замка.
– Превосходно, – обрадовался граф. – Прикажите разбудить его. Пусть идёт в часовню, приготовит всё для служения и дожидается нас.
Догадаться, что задумал граф, было несложно. Все вельможи одобрительно кивнули. Бернард д'Альон отдал распоряжение слуге, и тот бросился выполнять приказ.
Вскоре все спускались по мокрым ступеням замковой башни, держа путь в местную часовню. Впереди шёл воин, аккуратно неся серебряный ящик. Никто из вельмож не пожелал притронуться к диковинному предмету, пока не будет выяснено, что это не дьявольская вещица.
Сухой старичок в чёрной рясе, немного напуганный, уже ждал господ у алтаря. Нервным движением пальцев он перебирал чётки.
Войдя в часовню, вельможи обмакнули кончики пальцев в чашу со святой водой и осенили себя крестным знамением, прошептав при этом: «In nomine Patris et Filii, et Spiritus Sanciti». [121]121
Во имя Отца и Сына, и Духа Святого ( лат.).
[Закрыть]
Граф Бернард д'Альон подошёл к святому отцу и стал шептать ему что-то на ухо. Тот кивал и тревожно поглядывал на молодых чужеземцев, стоявших у входа в часовню. Странный серебряный предмет граф приказал положить на алтарь.
Священник подошёл к алтарю и поцеловал его. Все снова осенили себя крёстным знамением. Отец Пётр произнёс: «Во имя Отца и Сына, и Святого Духа». Раздалось дружное: «Аминь». «Господь с вами», – произнёс священник и приступил к мессе.
Пока отец Пётр читал молитву на латыни, стоя, как и положено, спиной к прихожанам, Аня, Саша и Иван успели перекинуться несколькими фразами.
– По-моему, нас приняли за слуг Сатаны, – прошептал Ваня, – а «Фаэтон» посчитали дьявольской вещицей.
– Главное, чтобы они его в купели со святой водой не утопили, – с тревогой в голосе еле слышно произнёс Саша.
– Это же тебе не обряд крещения, – так же тихо возразила Аня.
– И как я раньше об этом не подумал, – Оболенский был явно расстроен. – Мне даже в голову не пришло, что нас могут причислить к сатанистам.
– Всё будет хорошо, – зашептала Аня. – Это не такое уж и страшное испытание для «Фаэтона». Зато после этого нам наконец-то начнут доверять.
Священник тем временем монотонно читал молитвы, вельможи повторяли то «Аминь», то «Слава Тебе, Христе», то целиком произносили молитвы на латыни.
Саша, Аня и Иван не особенно вслушивались. Они смотрели на происходящее как на какое-то магическое действо и мечтали, чтобы побыстрее всё закончилось.
Наконец отец Пётр, что-то бормоча, стал брызгать святой водой на «Фаэтон». Вельможи застыли в напряжении. Они с замиранием сердца следили, как капли падали на полированный корпус диковинной вещицы и… не дымились и не возгорались, а растекались по поверхности, как обычная вода, не оставляя никаких дьявольских отметин на серебристом предмете.
«Избавь нас, Господи, от всякого зла, даруй милостиво мир во дни наши, дабы силою милосердия Твоего мы были всегда избавлены от греха…», – слышались слова отца Петра.
Пленники тоже следили за действиями священника, и у каждого из них была одна единственная мысль: «Лишь бы вода не попала внутрь корпуса». Услышав завершающую фразу: «Идите с миром Христовым. Месса совершилась», они с облегчением вздохнули.
Когда все вернулись в замковую башню, граф Тулузский вдруг высказал мысль:
– Не кажется ли вам, господа, что после того, как данная Книга побывала в святом месте, она может начать предсказывать нам совершенно другое или просто замолчать? – и он мрачно улыбнулся.
«Всё ещё сомневается», – подумал Оболенский. Как и прежде, он попросил об уединении – заветных слов не должен слышать никто.
– На этот раз вам не придётся долго ждать, – сказал Иван, удаляясь с друзьями в соседнюю комнату.
Они вышли буквально через несколько минут. Положив на стол «Фаэтон», Иван нажал «Enter» и всё повторилось, как в первый раз.