Текст книги "Самый тяжелый наркотик (СИ)"

Автор книги: Татьяна Луцевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

– Часть мозга, отвечающее за половое влечение, никоим образом не затрагивалась в ходе медицинского вмешательства, – начала я рассуждать вслух и с подозрением покосилась на арийца. – Возможно, у тебя возникали подобные проблемы раньше?

– Никогда прежде, – поджал губы мужчина.

– Тогда я нахожусь в тупике.

– Минам, наверное, я тебя удивлю, если скажу, что моей единственной проблемой являешься ты, – открыл мне нехитрую истину Каерин.

– Я тебе уже говорила, что это не моих рук дело! Если хочешь, могу дать рабочий журнал, который велся в ходе операции, и ты сможешь убедиться во всем сам.

– Да, мне было бы очень интересно узнать, что именно ты со мной сделала, – неожиданно согласился ариец.

Я отдала ему на изучение свои записи, а сама продолжила проводить опыты, в основном, с его клетками. Каерин оказался не в восторге, ведь образцы я брала из спинного мозга, головного, мышечных тканей, нервных и так далее и тому подобное.

На один из очередных экспериментов я решалась длительное время, однако, несмотря на моральные терзания, мне необходимо было получить конкретные данные, и потому я немного путано объяснила арийцу:

– Мне нужно исследовать твое сенсорное и эмоциональное переживание, связанное с предполагаемым повреждением тканей и одновременно реакцию организма, мобилизующего различные функциональные системы для защиты его от воздействия патогенного фактора.

– Что? – не понял Каерин, хотя я дословно озвучила одно из медицинских определений слова 'боль'.

Последовавшая команда застала его врасплох. Несмотря на то, что это длилось не более пяти минут, подопытный долго приходил в себя, вздрагивая всем телом. Я дала арийцу время для того, чтобы вернуться в чувство, и, когда он смог нормально дышать, задал всего один вопрос:

– За что?

– Мне очень жаль, но это необходимо было сделать в рамках статистических исследований. Я хочу задать тебе пару вопросов. На сколько баллов ты можешь охарактеризовать испытанное тобой чувство, если 9-10 – это мучительная, нестерпимая боль, а 0 – ее полное отсутствие?

– Двенадцать.

– Эта шкала из десяти балов, – напомнила я.

– То, что я испытал, было принципиально новым уровнем боли, в этом тебе удалось превзойти саму себя, Минам, – сделал сомнительный комплимент ариец.

– Как ты можешь ее описать?

– Если бы это был допрос, то я бы выдал все известные мне государственные секреты на самой первой минуте, – криво усмехнулся подопытный.

– Даже если бы они действительно были тебе известны, мне это совершенно не интересно, потому что моей единственной целью является успешное завершение данного проекта.

– В своих желаниях следует быть осторожными, потому что они имеют свойство исполняться, – философски заметил собеседник.

– Все же я рискну, – не отрываясь от записей в рабочем журнале, коротко отозвалась я.

– Должен заметить, что вы, земляне, являетесь весьма отчаянными и безрассудными существами.

Отличавшиеся отвлеченными рассуждениями и излишним заумствованием слова Каерина я благополучно пропустила мимо ушей. Подводя промежуточные итоги на основе анализа полученных данных, я признавала их потрясающими. Ариец стал моей лучшей работой за научную практику, он был шедевром.

Подопытный был силен, как целый отряд солдат специального назначения, быстр, будто даохинский восьмилапый рвар, и меток, словно лазерное оружие, предназначенное для поражения целей в условиях открытого космоса. Он обладал ускоренной регенерацией, позволявшей мгновенно восстанавливать поврежденные ткани, костно-хрящевой остов и даже потерянные органы, что делало его неуязвимым в бою. Но самым главным достижением являлось то, что Каерину удалось избежать тяжелой формы наркозависимости, от которой лично мне было впору лезть на стену.

Проблема заключалась в том, что мой пульс едва прощупывался, а сердце билось настолько медленно и лениво, что меня можно было с легкостью перепутать с покойником. Если в течение нескольких суток не происходило всплеска потока нейромедиаторов типа дофамина и серотонина в постсинаптических нейронах, нацеленных на 'систему поощрения' мозга, появлялись апатия, необоснованная агрессия и очень сильная психогенная боль. Физических нарушений не выявлялось, она возникала без каких-либо органических поражений, но никакие медикаментозные средства не помогали. Боль была настолько острой и пульсирующей, что ее можно было назвать суицидальной, потому как возникало непреодолимое желание совершить самоубийство, чтобы от нее избавиться.

Сразу после неудачного эксперимента я стала фанатом фильмов ужасов и новичком в различных экстремальных видах спорта – страх перед опасностью и риск на грани возможностей обеспечивали выброс большого количества адреналина. Однако со временем падения с головокружительной высоты перестали казаться захватывающими, опасные нелегальные гонки – будоражить кровь, а под леденящие душу побоища и извращенные пытки садистов-маньяков я начала засыпать. Единственным, что неизменно доставляло весь спектр необходимых эмоций, являлись наркотики. Они определенным образом обманывали природную 'систему поощрения', позволяя добиться выброса дофамина и получить чувство удовольствия искусственным путем.

Ускорение пульса без медикаментозной стимуляции, когда Каерин удерживал меня в сантиметрах от своего лица и не отпускал, несмотря на многочисленные угрозы, привело меня в замешательство. Я много думала над этим происшествием, не понимая, что могло послужить причиной учащения сердцебиения. Животный страх перед усовершенствованным арийцем? Гнев? Влечение? Последнее предположение казалось наиболее нелепым, но чем дольше я размышляла над сложившейся ситуацией, тем сильнее склонялась к тому, что необходимо было проверить все возможные варианты.

– Что ты делаешь? – нахмурился Каерин, наблюдая за моими манипуляциями с пробирками и коническими колбами.

– В ходе следующего эксперимента ты должен находиться в состоянии самого глубокого медленного дельта-сна, и я пытаюсь рассчитать необходимую дозу снотворного.

Учитывая физиологические особенности и нестабильность показателей подопытного, это сделать было затруднительно.

– В течение всего времени эксперимента я хочу находиться в сознании, – возразил собеседник.

– Я не считаю это возможным.

– Даже если мне придется испытывать при этом страшные муки, я не хочу засыпать.

– Тебе совершенно не о чем волноваться.

– Почему-то после этих слов меня начинают одолевать очень сильные сомнения, – мои слова возымели ровно противоположный эффект.

– Сомневаешься в моей компетентности?

– Скорее здравомыслии, – скрипнул зубами собеседник. – Мне крайне любопытно, Минам, в чем именно будет заключаться данный эксперимент?

– Это не имеет совершенно никакого значения, – ответила я, в то время как в спинной мозг дернувшегося арийца механизированная рука ввела специально приготовленное вещество. – Потому что после пробуждения ты все равно ничего не сможешь вспомнить.

– Остановись, – тщетно попытался воззвать к моему разуму подопытный, прежде чем провалиться в объятья Морфея.

Убедившись в том, что желаемый результат был достигнут, и ариец погрузился в состояние самого глубокого медленного дельта-сна, я нажала на красную кнопку.

Многочисленные тросы и массивные браслеты полностью обездвиживали Каерина, однако для вящей уверенности я добавила еще пару-тройку оков на цепях, которые использовались ранее при работе с крупными бешеными животными. Подключив к себе несколько портативных медицинских индикаторов, чтобы зафиксировать возможные изменения частоты моего пульса и ритма сердца, я приблизилась к опасному субъекту.

Вопреки тому, что ариец спал, между его бровями залегли складки, и лицо выглядело беспокойным. Я сделала глубокий вдох, словно перед прыжком в воду, после чего решительно поцеловала Каерина в сомкнутые губы. Для того чтобы отследить реакцию собственного организма, мне оказались не нужны никакие приспособления, потому что единственным шумом в моих ушах стал грохот собственного сердца. Это был будто глоток живительной влаги для умирающего в пустыне или же судорожный вдох из кислородного баллона в разряженной атмосфере непригодной для жизни планеты.

Я была ошеломлена настолько, что перестала трезво мыслить, и через минуту уже обнимала большое тело обеими руками, присосавшись к нему наподобие пиявки. Это было невероятно, то, как ускорился мой пульс без принятия лошадиной дозы наркотиков. Я потеряла счет времени и увлеклась данным процессом настолько сильно, что глубокий вдох широкой груди подо мной стал полной неожиданностью. Я резко распахнула глаза, чтобы в следующее мгновение столкнуться с чужими, немигающими ярко-бирюзовыми омутами.

Дальнейшие события развивались стремительно, хотя мне показалось, что время замедлилось, словно в кошмарном сне. Я не успела добежать до спасительной двери – за моей спиной послышался звон разорвавшихся цепей, и ариец схватил меня за горло, пригвоздив к противоположной стене и полностью выбив из легких воздух.

Он удерживал меня за шею на высоте собственного роста, принявшись обнюхивать, словно животное. Им руководили голые инстинкты, и от прикосновений неадекватного арийца на моей коже расцветали синяки и трещали ребра. Мое яростное сопротивление закончилось тем, что я сломала свою левую руку. Каерин резким движением разорвал мой белый халат, не обращая внимания на тщетные попытки освободиться, в то время как по моим щекам потекли злые слезы отчаяния.

Это закончилось бы отвратительно, если бы невменяемый подопытный не совершил роковую ошибку. Он ослабил хватку на моей шее, и я смогла выплюнуть одно единственное слово: 'Боль!' Его тело сразу же скрутило в судорогах, и он рухнул на пол, словно подкошенный, в то время как я поспешила убраться из невыносимо белой комнаты, опустив поверх стекла металлическую преграду. Меня бил озноб, кожа была холодной и влажной, а ногти и губы посинели – это был шок. Я прекратила мучения Каерина, когда почувствовала себя в безопасности, но для того, чтобы окончательно прийти в себя, мне понадобилась скорая медицинская помощь.

После спешной обработки я зафиксировала поврежденную конечность специальной эластичной лентой, приняла несколько доз успокаивающего средства и, морщась от боли в ребрах, надела новый халат. Мои руки мелко подрагивали, что для нейрохирурга являлось в принципе нонсенсом. Убрав глухую металлическую преграду, я настороженно посмотрела на арийца. Он сидел прямо на полу, склонив голову и запустив пальцы в волосы. По его камере были разбросаны цепи, а на кушетке, предназначенной для душевнобольных, ограничители были вырваны с корнем.

– Ты что-нибудь помнишь? – в первую очередь поинтересовалась я.

Каерин вздрогнул, услышав мой голос, и поднял взгляд больных глаз на меня:

– Нет, что случилось?

– Я неверно рассчитала необходимую дозу снотворного, и ты пришел в сознание раньше времени, – осторожно ответила я. – Этого не должно было произойти, и мне очень жаль, что пришлось прибегнуть к крайним мерам.

– Должен признать, что твои опыты очень похожи на изощренные пытки с особым пристрастием, – с чувством ответил Каерин.

– Прости.

– Возможно, мой вопрос покажется тебе полнейшим бредом, но ты не прикасалась ко мне, пока я находился без сознания?

– В состоянии самого глубокого дельта-сна велика вероятность появления очень ярких, слишком реалистичных цветных снов, однако не следует забывать, что их реальность иллюзорна.

– Да, ты совершенно права, – пробормотал подопытный. – Это больше походило на плод моего больного воображения, глупые шутки воспаленного подсознания.

Не успела я перевести дух и стереть со лба выступивший от волнения пот, как Каерин поинтересовался:

– Каковы результаты эксперимента?

– Потрясающие, – угрюмо ответила я, не имея ни малейшего представления о том, что с ними делать.

– Что с твоей рукой, Минам? – понял брови подопытный.

– Случайно упала, – не моргнув глазом, соврала я. – Иногда я бываю крайне рассеянной.

Ассоциативная связь могла помочь подопытному дешифровать элементы памяти, и для того чтобы он не вспомнил о случившемся, нужно было ликвидировать любые напоминания о произошедшем.

– На сегодня опыты закончены, Каерин, не мешало бы сделать перерыв, – сказала я, не став уточнять о том, что он был необходим в первую очередь мне. – Обработку результатов исследования продолжим завтра с утра.

Подключив к капельнице подопытного сильнодействующий иммуностимулирующий препарат, побочными эффектами которого являлись галлюцинации и кратковременные провалы в памяти, я оставила Каерина в гордом одиночестве.

Я долгое время простояла в душе под струями холодной воды, неверяще разглядывая свои руки, пальцы на которых мелко подрагивали, несмотря на то, что в университете среди потоков меня считали одной из самых бесстрашных и хладнокровных студентов. Пробормотав себе под нос о том, что нервы стали ни к черту, я приняла снотворное, после чего благополучно заснула.

Глава 3. Роковая ошибка

Утро началось рано. На скорую руку перекусив, я отправилась в домашнюю лабораторию, где занялась анализом ДНК, углубившись в структуру различных видов РНК и белков. Ариец был предоставлен самому себе, и если поначалу я чувствовала себя дискомфортно, остро реагируя на его присутствие, то, по прошествии времени, с головой погрузилась в работу, перестав его замечать вовсе.

Ближе к обеду солнце раскалило воздух настолько, что стало трудно дышать. В помещении было душно, и я небрежно бросила белый халат прямо на пол. Оставшись в старой майке, я почувствовала себя не в пример лучше и продолжила увлеченно следить за реакциями через микроскоп, когда услышала голос Каерина.

– Минам, пожалуйста, помоги, у меня болит голова настолько сильно, что кажется, будто она взорвется, – трагически прошептал ариец.

Переведя взгляд на молчавшие медицинские индикаторы, я констатировала тот факт, что подопытный был абсолютно здоров, о чем не преминула его уведомить:

– Все твои показатели находятся в норме.

– Я тебя очень прошу, сделай что-нибудь, потому что это совершенно невыносимо, – не унимался болезненно выглядевший пациент.

– Хорошо, Каерин, ложись на кушетку, я сейчас подойду, – решила я.

Крепкие тросы обхватили тело арийца, я нажала на красную кнопку и вошла в комнату к опасному субъекту, но в ходе первичного осмотра мною не было выявлено совершенно никаких отклонений. Слишком поздно осознав тот факт, что ариец меня банальным образом водил за нос, я поспешно отвернулась и обронила через плечо:

– Подожди немного, я принесу необходимые лекарства.

Я не успела вздохнуть, не то, чтобы сделать шаг в сторону спасительной двери, как меня сзади охватили сильные руки – мое сердце упало в пятки, и я замерла, словно кролик перед удавом.

– За какими лекарствами ты собралась идти? – усмехнулся он в мои волосы. – Ведь ты уже поняла, что я полностью здоров.

– Зачем ты устроил этот спектакль?

На грани сознания сталиподавать сигнал датчики, говорившие о том, что у Каерина начался новый приступ, в то время как я боялась даже пошевелиться.

– Ты не сможешь отсюда сбежать, – кивнула я на закрытую автоматическую преграду. – Чтобы открыть эту дверь, нужно не просто знать код, она настроена специально под мои биометрические параметры. К тому же, даже если тебе каким-то чудом удастся это сделать, без моей помощи ты не доживешь до следующих суток.

– Почему ты решила, что я хочу отсюда сбежать?

– Это было бы логично.

– Я не хочу оставлять тебя одну, Минам, – прошептал мужчина. – Ведь существует огромная вероятность того, что тебя выследят имперские ищейки, и тогда глупому ученому будет несдобровать.

– Поверь, я сумею за себя постоять.

– Ты столь воинственно и решительно настроена, – усмехнулся Каерин. – Но сейчас в моих объятьях ты дрожишь, словно испуганный заяц.

Он резко развернул меня к себе, я даже вскрикнула от неожиданности, а затем поднял мой подбородок, заставляя посмотреть вверх.

– Ты боишься меня? – спросил он, в то время как ответ прекрасно читался в моих расширившихся зрачках.

– Я имею представление о том, на что ты способен, ведь именно я сделала тебя таким, – честно призналась я. – Твои прикосновения наводят настоящий ужас, Каерин, ведь, стоит только тебе чуть сильнее сжать руки, и ты сломаешь мне кости.

Ариец держал меня осторожно, это требовало от него определенных усилий, потому как у него было слишком мало времени, чтобы адаптироваться к новым возможностям. От того, что он находился непозволительно близко, я чувствовала себя дискомфортно.

– Ты как наркотик, Минам, – прошептал у самого моего уха наклонившийся пленник. – Такая нежная, хрупкая, сладкая... Твой запах опьяняет.

– Твои рецепторы сейчас работают на пределе, через несколько дней этот кошмар прекратится, – поспешила заверить я подопытного.

– Интересно, ты сама веришь в то, что говоришь?

Стопроцентной гарантии у меня, конечно же, не было и быть не могло. Я провела один из теоретически изученных экспериментов, но их результаты в реальности порой оказывались непредсказуемыми.

– Пожалуйста, отпусти меня.

– Поверь, Минам, я никогда по собственной воле не причиню тебе вреда.

– В данном случае бояться следовало бы не мне.

– Я ведь уже говорил, что раньше ничего не боялся, а теперь мне страшно за тебя. Прежде чем проводить свои эксперименты, тебе следовало бы задумываться над их последствиями. В любой момент в твой дом могут нагрянуть полицейские и обвинить в преступлении, за которое в Земном Союзе предусмотрено более чем суровое наказание.

– Я спасла тебе жизнь, разве это плохо?

– За все рано или поздно приходится отвечать.

Я не успела даже сообразить, как он подхватил меня на руки, ему не составило это особого труда, уткнулся в мое плечо и невесомо поцеловал в основание шеи. Это было глупостью, но у меня возникло такое ощущение, будто он дышал мною.

– Каерин, прекрати этот цирк.

– Ты сама ненормальная, и, к тому же, сводишь с ума меня, – глухо произнес ариец, неумолимо прокладывая губами дорожку по моей коже.

– Я предупреждаю в последний раз, разожми руки!

– Почему ты не вырываешься из моих объятий?

– Потому как знаю о том, что это совершенно бесполезно. Ты думаешь, будто я сумасшедшая, но на самом деле я все прекрасно понимаю. У меня не было права проводить над тобой этот эксперимент, и теперь мне следует отвечать за свои поступки.

Мужчина закрыл глаза и, сжав побелевшие губы, едва слышно произнес:

– Пожалуйста, заставь меня остановиться, потому что иначе я не смогу этого сделать.

– Ты сам просишь меня, – решительно произнесла я. – Задохнись от боли.

Мужчину скрутило так, что на него было страшно смотреть. Выбежав за дверь, я прекратила его мучения, и он смог подняться обратно на ноги. Это было неправильно, издеваться так над живым существом, но ариец ни в чем не обвинял. Я не была уверена в том, что на его месте поступила бы так же.

Датчики, настроенные на жизненные показатели подопытного, пришли в норму, и я не увидела того, о чем они говорили несколько минут назад. У арийца не было совершенно никаких проблем с основными инстинктами.

– В виду твоей опасности и непредсказуемости я очень сильно сомневаюсь в том, что тебя можно выпускать в общество, – призналась я, вглядываясь в микроскоп.

– Что же ты в таком случае сделаешь? Ведь на то, чтобы убить меня, у тебя не хватит духу.

– Ты так считаешь? – уточнила я, между делом заменяя одну пробирку на другую.

– Тебе стольких усилий и затраченных лет кропотливой работы стоило то, чтобы данный эксперимент удался, что у тебя не поднимется рука все уничтожить.

– У тебя недавно был хороший шанс свернуть мне шею, – взглянула я на арийца. – Почему ты этого не сделал?

– Ты меня совсем не слушаешь, – убито покачал головой Каерин.

– Сложно уловить суть, когда твои слова больше похожи на бред.

– Интересно, почему ты столь непоколебима в своих суждениях?

– Я досконально и не единожды проверяла реакции на изменение генов, поэтому полностью уверена в своих словах. Твои бурные эмоции и чувства через несколько дней придут в норму.

– Но ведь нельзя исключать вероятность того, что в расчеты закралась небольшая ошибка.

– Каерин, ты не можешь быть от меня зависимым! – вызверилась я. – Такого в природе не бывает.

– Имея дело с генной инженерией, на этот вопрос нельзя дать однозначного ответа, не так ли?

– Мне не нравится ход твоих мыслей, – мрачно посмотрела я на него.

Каерин подошел к самому стеклу, сложив руки на груди, и, если учесть значительную разницу в росте, выглядел при этом весьма внушительно.

– То, что ты нашла мой труп и вернула душу обратно в тело, только твоих рук дело, и теперь ты должна быть в ответе за то, что совершила, – с претензией произнес ариец.

– Последний пункт все еще можно исправить, – разозлилась я.

– Но ты же врач, а не убийца, – возразил пленник, явно переоценив мои положительные качества.

– Не заставляй это делать, – находясь уже на грани, проговорила я. – Если ты будешь хорошо себя вести, я через несколько дней отпущу тебя на свободу, и ты навсегда забудешь этот кошмар. Но пока не закончится реабилитационный период, и твои показатели не станут нормальными, я ничем тебе помочь не смогу.

– Ты уже сделала все, что могла! – ударил кулаком о толстое стекло ариец.

– Каерин, не зли меня. Ведь, если я отключу в твоей камере кислород, ты задохнешься. Причем мне за это ничего не будет, ведь пару днями ранее ты уже был мертв.

– Сейчас я нахожусь полностью в твоей власти, Минам, – развел руками по сторонам пленник. – Убей меня, если хочешь, потому что после ты сотни раз успеешь пожалеть, что этого не сделала. Будущее туманно и загадочно, и никто не знает, как все может обернуться через день.

– То есть ты мне угрожаешь? – я оперлась руками о придвинутый к стеклу стол и недобро взглянула на собеседника.

– Я всего лишь предупреждаю, чтобы потом не было мучительно больно, – в тон мне ответил ариец.

– Больно мне? – разъярилась я. – Если ты не примешь мои слова к сведению, то узнаешь об этом чувстве очень много нового!

– Я уже начал к ней привыкать, Минам, – мрачно усмехнулся собеседник.

Отвернувшись от мужчины, я принялась резкими движениями перенастраивать микроскоп. Разговор с арийцем был совершенно бесполезным, и я со злорадным удовольствием отключила в его камере звук.

По вечерам я часто включала новости, и сегодня между делом также зашла в сеть. В эфире девушка с большими глазами рассказывала, что несколько дней назад находившаяся вне закона группировка с бунтующих земных колоний уничтожила арийцев, прилетевших на встречу с президентом. Политики Земли выдвинули предположение, что Империя объявит нам войну.

Я обернулась, когда Каерин застучал по стеклу, и включила обратно звук, чтобы он смог прослушать заинтересовавшие его новости.

– Дикари! Сами себе подписали смертный приговор! – неожиданно схватился он за голову. – После того, как вы убили всех из прибывшей на Землю дипломатической миссии, Империя действительно вступит с вами в вооруженный конфликт, и, как следствие, на одну голубую планету в Солнечной системе станет меньше!

– Наши колонии часто бунтуют, это лишь неудачное стечение обстоятельств, – отмахнулась я.

– Это уже не имеет никакого значения, – мрачно проговорил Каерин. – Потому что война неизбежна.

Ариец все еще находился под впечатлением, в то время как я с хладнокровным спокойствием вернулась к работе.

– Разве ты не понимаешь? – с чувством вопросил ариец. – Они не оставят на Земле ничего живого, поверхность вашей планеты превратиться в выжженные поля.

– У нас огромный космический флот, к тому же в распоряжении Союза имеются многочисленные колонии, поэтому я уверена, что мы сможет за себя постоять.

– В борьбе с имперцами, завоевавшими десятки развитых планет, и с которыми предпочитают не связываться самые отъявленные головорезы? – поднял брови Каерин. – Пропаганда, проведенная земным правительством, скрыла от вас правду: имперцы совсем не дружелюбны, а агрессивны и очень опасны.

– К противостоянию привлекут многочисленных союзников, будут приняты меры по мобилизации внутренних ресурсов, даже наши потоки в университете переведут на военное положение, – вспомнила я уроки истории. – Будет нехватка бойцов и медицинских работников, поэтому на космические корабли станут принимать всех желающих. Думаю, что совместными усилиями мы сможем утереть вам нос.

– Ты не посмеешь, – выдохнул Каерин. – Пойти в добровольцы слишком рискованно и безумно даже для тебя. Ты не представляешь, насколько небезопасно может быть в межзвездном пространстве, и не имеешь совершено никаких навыков для выживания.

– После проведенного эксперимента я могу выжить не то, чтобы в любых условиях, а даже в открытом космосе! – не преминула воскликнуть я.

– В конце концов, тебя не отпустят родители! Ты ведь даже несовершеннолетняя.

– Мой отец находится слишком далеко, на другом конце вселенной, для того, чтобы вмешиваться в мою судьбу.

– Наверняка на Земле есть какой-нибудь другой близкий тебе человек, не так ли? – с надеждой в голосе вопросил Каерин.

– Моя единственная родственница живет в техногенной столице Земли, я к ней очень привязана и езжу в гости каждое лето, – созналась я.

– Прежде чем совершать озвученный тобой поступок, подумай над тем, каково ей будет тебя потерять, – нравоучительно проговорил ариец.

– Если бы она об этом узнала, то закатила бы ужасный скандал с применением грубой силы, пережить который было бы сложнее, чем 11-бальный шторм, – впечатлилась я подобной перспективой. – Ее семья погибла при переезде на другую планету, и, пока она жива, не видать мне космоса, как своих ушей.

– Обещай мне, что не станешь совершать глупых поступков, – попросил Каерин.

– Конечно, как ученый, я привыкла рассчитывать все возможные вероятности своих действий.

– Будь моя воля, я бы запер тебя на отдаленной безопасной планете, а для надежности вообще связал бы по рукам и ногам! – не сдержался ариец.

– Как хорошо, что это ты являешься моим пленником, а не наоборот, – в тон ему ответила я.

– Думаю, что мне по силам исправить это досадное недоразумение.

– То есть ты снова мне угрожаешь? Я отпущу тебя восвояси только тогда, когда твое состояние полностью стабилизируется, и ни одним днем раньше, ведь ты опасен для окружающих и совершенно не контролируешь свои эмоции.

– Я не могу держать себя в руках, потому что ты постоянно выводишь меня из себя, – гневно возразил ариец.

– Это не обсуждается.

– Не пройдет и пары дней, как вашу планету начнут бомбить! У меня нет в запасе уймы времени, как ты не можешь этого понять, глупая полоумная фанатичка! – не сдержался подопытный.

– Вот как ты заговорил! – перешла я на повышенный тон. – Вся ваша раса состоит из неблагодарных, циничных и агрессивных особей!

– Мы не являемся плохими, если нас не злить.

– Зачем вы только появились в нашей галактике!

Я ударила ладонью по разделявшей нас преграде, но пленник даже не вздрогнул, продолжая сверлить меня бирюзовым взглядом.

– Без земных ресурсов наш дом погибнет, не успеет пройти половины тысячелетия, у нас не было иного выхода.

– Судя по тому, что я успела узнать, так было бы лучше для всех жителей бескрайней вселенной, – бросила я злые слова.

– Ты не можешь обвинять целую расу в стремлении выжить.

– Интересно, не боитесь ли вы, затеяв войну, уничтожить нашу планету вместе со своим призрачным шансом на спасение? – саркастично поинтересовалась я.

– Если вы не подпишите соглашение о капитуляции, то все живое на Земле будет полностью истреблено, – хладнокровно ответил ариец.

– Двуличные имперцы! – вызверилась я. – Вы заключили с нами мирный договор, а на самом деле только ждали удобного случая, чтобы сделать из нас рабов.

– При условии, что земляне согласятся на добровольное урегулирование конфликта, мирное население не пострадает! – заявил пленник. – Мы ведь не работорговцы.

– Вы всего лишь ограничите наши права, не правда ли? – язвительно уточнила я.

– Именно поэтому мы с вами не можем прийти к консенсусу! – схватился за голову ариец. – Вы упрямые, неразумные и невежественные дикари!

– Мы продаем вам необходимые ресурсы по заниженным ценам, тем самым спасая вашу гибнущую планету, но вам этого мало, – недобро проговорила я. – Жалкие собственники!

– Должен признать, что эта битва будет очень тяжелой, – через пару секунд закрыл глаза ариец.

– Поскорее бы закончился твой реабилитационный период, и я, наконец, избавилась от тебя.

– Минам, ты совершаешь ошибки, одну за другой.

– Я подарила тебе шанс на новую жизнь и надеюсь, что ты будешь благодарным за это, – напомнила я ему.

– Разве ты сможешь отпустить на все четыре стороны результат работы всей своей сознательной жизни? – иронично поднял бровь мужчина.

– Ты сильнее любого из гуманоидов, которые только встречаются в изученных галактиках, – мрачно заявила я. – Поэтому я более чем уверена, что сможешь справиться с превратностями судьбы самостоятельно.

– В конце концов, ты должна будешь оказать мне медицинскую помощь, если в ходе эксперимента возникнут непредвиденные проблемы, – резонно заметил подопытный.

– Полагаю, что высококлассные имперские врачи, считающиеся лучшими во вселенной, смогут произвести любое необходимое вмешательство, – не стала я его слушать.

– Даже не надейся на то, что тебе удастся избавиться от меня.

– Мне кажется, что ты начисто лишен чувства самосохранения, – задумчиво глядя на злого мужчину, проговорила я. – Все живые существа боятся боли, и ты не можешь быть исключением.

– Когда ты заставила прочувствовать все ее бесконечные оттенки, это были самые кошмарные мгновения в моей жизни, хотя, должен признать, что она никогда не была праведной, – передернул широкими плечами Каерин.

– И давно за тобой стали наблюдаться мазохистские наклонности? – спросила я тоном психиатра.

– Когда я встретил тебя, начал узнавать о себе много нового, – скривился собеседник.

Размышляя над полученной информацией и странным поведением арийца, я у него невзначай поинтересовалась:

– Как давно ты перестал убивать разумных существ по утрам?

– Наша раса никогда не была мирной, – не стал отрицать Каерин. – Что хорошего можно сказать о планетарном союзе, который возглавляет военный совет?

– Ты говорил, что вас опасаются другие цивилизации, это действительно так?

– Более того, боятся до дрожи в коленках, – неприятно улыбнулся подопытный.

– То есть нашей планете лучше сразу капитулировать, а мне – бежать без оглядки? – подняла я одну бровь.

– Не боишься, что тебя догонят и в наручниках вернут обратно? – ответил вопросом на вопрос собеседник.

– Я очень быстро бегаю, Каерин, и не советую тебе связываться со мной, если нет желания заразиться, – мрачно отозвалась я.