Текст книги "Самый тяжелый наркотик (СИ)"
Автор книги: Татьяна Луцевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
– Пришла в себя, отлично, – констатировал врач. – У тебя почти не прощупывался пульс, а биение сердца и вовсе походило на взмахи крыльев бабочки, Минам. Ты заставила нас сильно поволноваться.
– Извините, я не хотела, – поморщилась я.
– Она 'не хотела', – язвительно повторил мои слова мужчина, постаравшись вложить в интонацию все, что думал о моем здравомыслии.
Каерин сидел на соседней койке, и то, что у него не было культурных слов, красноречиво читалось по его волевому лицу, в то время как его мысли озвучил Юн-Джин, стоило взгляду последнего упасть на двух дохлых моллюсков, а, вернее, на то немногое, что от них осталось.
– Что ты с ними сделала?! Сверхъестественная живучесть данных созданий была занесена в рекорды, их убить практически нереально! – ошеломленно воскликнул доктор.
– Скорее всего, им не пришелся по вкусу мой организм в качестве среды обитания, – озвучила я гипотезу.
– Эти уникальные создания прекрасно себя чувствуют при неимоверно высокой температуре, когда плавится сталь, так же, как и в космический лютый холод. Их приспособляемость находится на столь запредельном уровне, что они могут выжить в априори непригодных для этого условиях, – произнес озадаченный собеседник. – Что же с ними могло случиться такого, чтобы от них осталось только жалкое бесформенное нечто?
– Лично я с ними ничего специально не делала, – зло процедила я. – Если ты забыл, Юн-Джин, то идея засунуть этих мерзких моллюсков в меня была исключительно твоей, а я с самого начала была категорически против!
– Ты самая настоящая живодерка!
– Я тебя предупреждала, что из этой затеи ничего хорошего не выйдет, но ты ведь даже не стал меня слушать, обездвижив транквилизатором, – сверкнула я глазами.
– Мне нужно взять дополнительные образцы твоего спинного, головного мозга, а также изучить состав клеток, чтобы выявить точную причину гибели моллюсков, – решительно заявил собеседник.
После его слов я резко села на кушетке, где до этого момента расслабленно лежала с подключенной капельницей, и неосторожно выдернув из вен иглы. На проколотых местах поспешили набухнуть красные капли, но я не обратила на них ровным счетом никакого внимания.
– Ты это сделаешь только через мой труп, – категорично ответила я мужчине.
Юн-Джин недовольно поморщился и обратился к светловолосому авторитетному арийцу:
– Каерин, для того чтобы получить полную картину, мне необходимо досконально изучить самые неожиданные показатели, – произнес он, сверля меня неприязненным взглядом. – Судя по тем немногочисленным сведениям, которые мне удалось собрать, то, что она живет, в принципе является настоящим чудом. Я не смогу правильно лечить Минам, пока не узнаю, что именно на нее действует, а к чему она невосприимчива, а также до какой степени запущена ее мутация.
– Он хочет разложить меня по молекулам, препарируя с помощью многочисленного медицинского оборудования, и скрупулезно разрезать на кусочки, предварительно утыкав иголками, – негодующе воскликнула я. – Юн-Джин, я дам тебе очень хороший совет: для своего же блага лучше проводи опыты на крысах!
– Минам, он действительно может помочь, ему по силам вылечить тебя, – попытался вразумить меня ариец.
– Я не больна, Каерин! То, что со мной происходит – это не болезнь.
– Юн-Джин способен искоренить твою наркотическую зависимость, которая уже начала переходить все возможные пределы!
– Он в самом начале едва меня не убил, и о каком лечении может идти речь, если я сильно сомневаюсь в его компетентности? – сложив руки на груди, ответила я.
Острая нехватка психотропных веществ буквально сводила с ума, это было невыносимо, до дрожи в руках, и мой разум отказывался мыслить трезво.
– Я являюсь обладателем диплома наиболее престижного медицинского университета, имею за плечами богатый опыт работы на военном корабле и одну из самых низких статистик смертности среди имперских врачей, – проговорил сквозь зубы Юн-Джин. – Более компетентного специалиста на просторах вселенной тебе будет найти чрезвычайно сложно.
– До моего отца, чьим профилем является сложная генная инженерия, тебя как пешком до Кассиопеи, туда и обратно, – невежливо ответила я. – Я обязательно его отыщу, ведь именно его разработки и гипотезы послужили основой для моего эксперимента, и только ему по силам повернуть время вспять.
– Кто же является твоим отцом, девочка? – неприязненно поинтересовался рогатый собеседник.
– Его имя Орион Ками Ран.
– Невероятно! – мне удалось удивить Юн-Джина. – Я присутствовал на его лекциях по профилирующему предмету, когда он выступал в межгалактическом университете в качестве приглашенного специалиста. Должен признать, что по сравнению с тем, кто неоднократно доказывал, что невозможное возможно, мои заслуги меркнут, однако я уже долгое время ничего о нем не слышал.
– По официальным данным профессор Орион Ками Ран считается без вести пропавшим, – проявил осведомленность Каерин. – После объявления войны в Империи начались волнения, и его с подозрением в шпионаже заключили под стражу, однако профессору непостижимым образом удалось сбежать. Его след был упущен на сопредельной планете, где он словно в воду канул или же растворился в пространстве.
– Он не выходил со мной на связь с момента нападения на Земной Союз, но я не теряю надежды его найти, где бы он сейчас ни находился.
– До того времени, как тебе удастся это сделать, ты уже можешь не дожить, Минам, – сделал пессимистичный прогноз медик.
– Уверяю, что по данным проведенных мною исследований мои шансы на выживание превышают ваши в несколько раз.
Благодаря проведенному эксперименту, насколько бы непригодны для обитания были окружающие условия, смерть ожидала меня в самую последнюю очередь. Проблема же заключалась в том, что без доступа к наркотикам, которые вырабатывали в моей крови необходимые биологически активные вещества, я бы испытывала при этом настолько ужасные муки, что лучше было бы действительно умереть.
– Глядя на бледное и изможденное нечто, данные слова кажутся полным бредом, – окинул меня скептичным взглядом гуманоид. – Каерин, как квалифицированный специалист, я настаиваю на том, чтобы провести обследование изувеченного организма Минам. Это важно сделать как можно быстрее, потому что, учитывая ее скверное самочувствие, на счету каждый день.
– Если ты приблизишься ко мне хотя бы на один шаг, я превращу тебя в глыбу льда и разобью на миллион осколков!
– Минам, ты переходишь все допустимые границы, угрожая врачу, который пытается тебя исцелить! Юн-Джин по моей личной просьбе согласился тебе помочь, несмотря на твое отвратительное поведение, а ты, словно упрямый неразумный ребенок, противишься изо всех сил! Он может избавить тебя от испытываемой тобой боли, подумай об этом своей твердолобой, нелогичной и анормальной головой.
– Я лучше умру, чем лягу на операционный стол этого горе-хирурга!
– Почему ты отказываешься от любой помощи, Минам?
– Ваши крейсеры превратили в пепел десятки земных городов, ты держишь меня в плену с рабским браслетом на руке, и после этого говоришь о помощи? Я не верю в твою честность и бескорыстие, потому что данные понятия для тебя из области фантастики, – зло ответила я.
– Я не могу безучастно смотреть на то, что ты с собой делаешь, – сжал меня в болезненных объятьях бывший подопытный.
– Пожалуйста, Каерин, я больше ни словом не обмолвлюсь про наркотики и не стану жаловаться на слабость. Я даже начну есть нормальную еду, только не позволяй Юн-Джину препарировать меня, – скатилась я в истерику. – Этот эскулап убьет меня, понимаешь? Прошу, если в тебе осталось хотя бы толика сострадания, не давай ему возможности сделать из меня подопытное животное.
Мужчина сдался, заверив, что сегодня мне предстоит ночевать в своей каюте. Он держал меня в крепких объятьях, гладя по волосам, и я стерла ладонями мокрые дорожки со щек.
– Разожми руки, Каерин, я уже успокоилась, – глухо произнесла я. – Не нужно было затруднять себя утомительным утешением, это тебе совершенно не к лицу.
– Минам, ты такая маленькая, хрупкая и уязвимая, что становится непонятным, как в подобном теле может уживаться настолько безжалостный зубастый монстр.
– Если ты меня не отпустишь, то я задохнусь в твоих чересчур сильных руках, и одной проблемой у тебя станет меньше.
– Извини, я не хотел причинять тебе вред, – позволил мне вздохнуть имперец. – Мне очень сложно контролировать свои эмоции, и порой я забываю о том, что необходимо быть предельно аккуратным.
– Потому что возникает желание меня убить?
– Иногда – непреодолимое, – поднял на меня тяжелый взгляд собеседник. – Мне хочется зацеловать тебя до смерти.
Мои зрачки расширились, в то время как ариец провел пальцами по моей щеке и спросил:
– Ты боишься меня?
– До самых чертиков, – судорожно набрав воздух в легкие, признала я очевидное.
– Это правильно, – ответил он. – Потому что я являюсь именно таким, как обо мне принято говорить на просторах вселенной: жестоким и беспощадным тираном, который не остановится ни перед чем, чтобы заполучить желаемое.
– То, что ты испытываешь, ненормально, – покачала я головой. – Я обязательно излечу тебя от этой зависимости, мне лишь нужно получить обратно свои записи.
– Проблема заключается в том, что я совсем не хочу выздоравливать, Минам, – наклонил голову к моей шее ариец.
– Твои многочисленные подчиненные даже не представляют, насколько ты на самом деле не в себе.
– Я сошел с ума, и мне это безумно нравится, – усмехнулся собеседник.
– В таком случае могу порекомендовать наиболее комфортабельный дурдом гуманоидного типа.
– Тебе там тоже самое место, сладкая, – в тон мне ответил адмирал.
– В чем-то ты прав, Каерин, я действительно идиотка, раз оживила тирана, способного разрушить не только мою жизнь, но и половину вселенной в придачу, – гневно воскликнула я, нисколько не преувеличив возможности своего бывшего подопытного.
– Я очень благодарен тебе за то, что ты вернула меня к жизни, и крайне признателен твоему отцу за воспитание настолько талантливой дочери.
Мне было чертовски приятно слышать его слова, они были, словно бальзам на израненную душу, но буквально переполнявшая меня ярость искала выход наружу.
– То есть ты в полной мере учитываешь мои заслуги, когда держишь меня на своем корабле мимо воли и мучаешь до потери сознания? У тебя чрезвычайно парадоксальная логика, Каерин. Твоя благодарность не стоит и ломаного гроша, и то, что ты творишь, не замечая ничего вокруг, заставляет меня сожалеть о содеянном.
– Ты говоришь страшные вещи, Минам.
– Потому что ты совершаешь безмерно ужасные поступки.
Ариец тяжело вздохнул и взял меня за подбородок:
– Минам, давай не будем в очередной раз ссориться и насладимся мирным временем, выпавшим в пути.
– О каком мире ты говоришь, Каерин? Все без исключения минуты, каждую секунду мы находимся на войне.
– Ты проиграла эту битву, – перестал казаться дружелюбным собеседник. – Отныне ты находишься в моей власти, поэтому я настоятельно советую тебе смириться с тем, что с этого времени ты неизбежно, целиком и полностью принадлежишь единолично мне.
– Твои собственнические замашки находятся на грани фантастики.
– Минам, своим неадекватным поведением и ослиным упрямством ты просто не позволяешь мне продемонстрировать мои лучшие качества.
Приняв срочный вызов по внутренней связи и прослушав короткое сообщение, Каерин отбыл по неотложным делам, не забыв дать указание подчиненным. Они сопроводили меня до новой каюты, если не сказать "комфортабельной камере в тюрьме особо строгого режима". Язвительно поблагодарив рослых особей мужского пола за то, что столь любезно проводили, я закрыла перед ними дверь и рухнула на широкую кровать. Не пролежав в подобном положении и минуты, я скатилась на пол и склонила голову к коленям, запустив пальцы в волосы. Жалость к себе была необъятной, мне было плохо, и я тщетно пыталась собрать свою волю в кулак.
Прошло время, прежде чем в моем воспаленном мозгу созрело некоторое подобие плана. Я подошла к двери, прислушиваясь к малейшим звукам, в коридоре неожиданно подул сильный ветер и раздался приглушенный грохот. Вооруженные солдаты поспешили на шум, и ни один из них не задумался над тем, откуда мог появиться сквозняк на корабле в открытом космосе. Я осторожно вышла и, воспользовавшись отсутствием охраны, скользнула в ближайшее ответвление коридора.
Глава 10. Благими намерениями
Арийский корабль представлял собой настоящее чудо инженерной мысли, на порядок превосходившее земные аналоги. Минималистический интерьер был выполнен в строгих тонах с преобладанием незнакомого уныло-серого материала. Являясь носителем природных стихий, я не любила искусственные заменители и чувствовала себя в бесконечных длинных коридорах некомфортно.
Скрываясь от проходивших мимо арийцев в служебных формах, я заглядывала в редкие открытые помещения, когда неожиданно мое внимание привлекли голоса. Я оказалась возле капитанского мостика с миллионом мигавших разноцветных индикаторов и голографическим объемным изображением космоса в центре. Адмирал Акаерин-тан был занят разговором по внешней связи с пожилым бледнолицым арийцем. Бывший подопытный стоял ко мне спиной, и я остановилась, прислушиваясь к не предназначавшемуся для моих ушей разговору.
– Согласно решению совета самая крупная земная военно-исследовательская база была нами успешно уничтожена, – безэмоционально отчитался перед высоким руководством Каерин. – Сейчас мы держим курс на имперские колонии с особо тяжелыми условиями обитания для передачи пленных. Мы обернемся за трое суток, после чего я убедительно просил бы вас уделить мне время для личной аудиенции. Мне необходимо обсудить с вами некоторые приоритетные вопросы, связанные с Земным Союзом, и я очень надеюсь, что вы не оставите мою просьбу без внимания.
Голографическое лицо собеседника отразило недовольство, и он произнес:
– Я не считаю вашу инициативу по данной теме, курируемой лично советом, актуальной и не вижу смысла в вашем вмешательстве в ход войны.
– Все же я настаиваю, и, уверяю, что мирное разрешение моего вопроса находится непосредственно в ваших же интересах.
Картинно приподняв бровь на бледном лице, собеседник уничижительным голосом поинтересовался:
– Адмирал Акаерин-тан, неужели вы, забыв строгие законы и тысячелетние устои нашей родины, осмеливаетесь угрожать совету?
– Я никоим образом не хочу дискредитировать совет, оплот и могущество нашего нерушимого государства, однако до меня дошли слухи, лишающие доверия одного из его членов. Мне стали известны факты, касающиеся техногенной катастрофы, произошедшей на прилегающих к Империи обширных территориях. Они требуют проведения более глубокого расследования и непосредственно вашего всеобъемлющего разъяснения, – вежливым тоном произнес Каерин, словно выступал в роли агронома, и речь шла об урожайности бахчевых на сопредельной планете в позапрошлом году, а также способов их удобрения и борьбы с вредителями.
– С тех пор прошло много времени, и срок давности уже истек.
– Поверьте, что народ Империи помнит об ужасной катастрофе, унесшей жизни их родных и близких, словно это было вчера, и скорбит до сих пор.
– Чего вы хотите? – нахмурился собеседник.
– Я лишь прошу вас об аудиенции через три световых нормо-дня и надеюсь на толерантное отношение с вашей стороны.
Сделав тяжелую паузу, член совета арийской Империи с горьким привкусом неизбежности согласился:
– Хорошо, адмирал Акаерин-тан, я принимаю ваши условия, но хотел бы, чтобы вы осознали: идеалов в природе не существует, и лишь то, чем мы жертвуем и что предпринимаем ради всеобщего блага, может говорить о нашей добродетели.
– Неужели вас можно причислить к лику святых? – иронично поинтересовался ариец.
– Не думал, что вы сможете уловить суть, вы для этого слишком молоды, чересчур амбициозны и эгоистичны. По прошествии времени вы в полной мере поймете мои слова, прекратите, наконец, идеализировать мир и не будете столь непримиримым и категоричным, – сказал собеседник и отключился, не попрощавшись.
– Двуличный ублюдок, – выплюнул Каерин.
– Кто из вас двоих в большей степени? – шокировано спросила я.
Светловолосый ариец обернулся так, что его движения смазались, и воскликнул:
– Минам, что ты здесь делаешь? Почему ты находишься без охраны на капитанском мостике?
Я неопределенно пожала плечами, осторожно отступая назад, и ответила:
– Я искала выход.
– То есть ты предприняла очередную попытку побега? Тебе еще не надоело прятаться?
– Мне непреодолимо хочется бежать от тебя без оглядки так далеко, как только простирается вселенная.
– Как давно ты здесь стоишь, Минам?
– Достаточно для того, чтобы получить сокрушительный удар под дых от суровой действительности.
– Минам, то, что ты услышала, ввиду твоей политической неискушенности и вырезки из контекста, было истолковано тобой неверно, – предпринял попытку разубедить меня мужчина. – Я это делаю ради спасения Земного Союза от неминуемой гибели, это очень тяжелая задача и неблагопристойные методы ее достижения соответствуют высокому уровню сложности.
– Самую крупную земную военно-исследовательскую базу ты уничтожил тоже во имя справедливости? – гневно поинтересовалась я. – Ответь мне, Каерин, в чем были виновны служители науки?
– Это был прямой приказ совета, не подлежавший обсуждению, – поджал губы ариец. – Данный институт был признан чрезвычайно опасной организацией, ведь разработки ученых активно внедрялись вашим правительством в силовые структуры. Они создали совершенно диких солдат, без кодекса чести и морали, словно каторжников с пожизненным сроком заключения, которых практически невозможно убить. Эти создания способны после точечного попадания ракеты встать, отряхнуться и продолжить кровожадно расправляться с превышающими их численностью противником едва ли не голыми руками. То, что творил этот институт, не гнушаясь генными мутациями, даже не укладывается голове, это совершенно безнравственно и очень опасно.
– Я являюсь первой из тех, кого имперский совет приказал уничтожить! Если у тебя не хватает духу, чтобы убить меня, Каерин, то мне это сделать по силам. Потому что я не в состоянии больше смотреть на то, как рушится все, чем я дорожу, – следуя душевному порыву, в моей руке оказался выдернутый воздушным потоком чужой лазерный пистолет, и я на самом деле приставила его к своему виску.
Ариец напрягся, словно натянутая тетива, и, не решившись сделать по направлению меня хотя бы один шаг, протянул вперед руку.
– Минам, пожалуйста, опусти оружие, ведь оно может действительно выстрелить, – спокойным голосом, совершенно не вязавшимся с бурей эмоций в его глазах, попросил Каерин.
– Я не хочу больше чувствовать, потому что это слишком больно.
– Чего ты добиваешься, Минам? – несдержанно произнес ариец. – Если ты хочешь, чтобы я осознал свою зависимость от тебя, сумасшедшей, чрезвычайно уязвимой, несмотря на сверхъестественные способности, и упрямой землянки, то ты опоздала. Я в полной мере понял это задолго до сегодняшнего дня и не могу сказать, что с тех пор моя жизнь стала радостнее, скорее наоборот, ты делаешь все, чтобы она была еще более невыносимой.
– Я лишь хочу совершить то, что должен был сделать ты, и что положит конец данному нелепому театру абсурда.
– Минам, сейчас тебя обуревают сильные эмоции, ты не можешь мыслить трезво и отвечать за свои поступки. Нам с тобой следует спокойно поговорить, и я уверен, что мы сможем прийти к взаимовыгодному соглашению.
– Я не заключаю сделок с Дьяволом!
– Не нужно преувеличивать мои заслуги, сравнивая меня с безнравственным высшим олицетворением зла из земных религиозных учений.
– Согласно ним у Дьявола нет сердца, так же как и у тебя, – перестала контролировать себя я.
– Может быть, ты забыла вшить его в мою грудь, когда совершала надо мной свой безумный эксперимент? – продолжил выводить меня из себя собеседник.
– Безумие является всего лишь одной из граней гениальности.
– Вряд ли в твоем эксперименте по воскрешению из мертвых тебе помогал Бог, Минам!
Ведя диалог на повышенных тонах, я не обращала никакого внимания на многочисленных подчиненных, застывших в шоке на заднем плане. Когда ко мне попытался приблизиться один из арийцев в форме, я перенаправила пистолет на новое действующее лицо, и это стало моей фатальной ошибкой.
– Если ты подойдешь ко мне еще хотя бы на один шаг, я тебя убью, и ты даже не представляешь, как мне хочется, чтобы ты дал мне для этого повод, – сказала я, в то время как мои руки дрожали, и незнакомый широкоплечий ариец, скорее всего, опасался того, что я могу выстрелить в него совершенно случайно.
В следующее мгновение у находившегося за моей спиной Каерина почти получилось подлейшим образом меня обездвижить, но мне удалось в последний момент сильно оттолкнуть его стихией в сторону. Вокруг раздались мощные взрывы и полыхнуло пламя – я пыталась выиграть время для того, чтобы завершить начатое, но прекрасные бойцы арийского военно-космического флота заставляли меня постоянно отвлекаться на оборону. Я чувствовала, что держалась на ногах на голом энтузиазме, и, в конце концов, мой истощенный организм без единого грамма наркотиков не выдержал. В разгаре боя я сделала неуклюжее движение и рухнула перед не ожидавшими подобного поворота событий гуманоидами на колени. Обескураженные арийцы на мгновение замерли, в то время как я обессилено растянулась по полу, признавая свое абсолютное поражение, и мое сознание погрузилось в беспросветную тьму.
Я уже не видела, как Каерин сгреб девушку с бирюзовыми волосами в охапку и прижал к себе, забыв о том, что несколькими минутами ранее они дрались, словно самые заклятые враги. Аккуратно повернув ее голову и бережно убрав с неестественно бледного лица разметавшиеся пряди, он попытался привести ее в чувство, но все попытки были напрасны – со стороны она казалась мертвее всех покойников.
– Что с ней? Если кто-то из вас осмелился нарушить мой приказ и в пылу драки причинил ей вред, то я осуществлю самое страшное наказание на корабле и сделаю это с особой жестокостью! – не сдержав эмоций, воскликнул Каерин.
– Нам до этого ужасного создания, несмотря на упорные старания профессиональных бойцов, не удалось дотронуться даже пальцем, – ответил самоубийца.
– Вызовите Юн-Джина, ей срочно необходима медицинская помощь!
– Ничего личного, Каерин, но я бы настоятельно советовал добить ее, пока она не пришла обратно в себя и не разнесла судно на запчасти, – произнес военный. – Оставить это создание на борту означает то же самое, что перевозить неразорвавшийся снаряд, это чистой воды сумасшествие!
– Все, кто находится на этом корабле, подчиняются мне, как Богу и судье, и каждого, кто ослушается моего приказа, ожидает в свои радушные объятья открытый космос, – в голосе Каерина прозвучала сталь.
– Я прошу прощения, адмирал, вступать с вами в данную дискуссию было глупо, – уступил подчиненный.
– Рад, что недопонимание между нами в полной мере устранено.
Прежде чем уйти в медицинский блок, светловолосый ариец не забыл напомнить всем заинтересованных лиц о том, что произошедшее попадало под действие пункта о неразглашении. Подобные договора на военных кораблях являлись обыденными, и ни у кого не вызывали удивления. В наступившей тишине он торопливо вышел в уныло-серый коридор, чтобы через несколько минут оказаться в белых до рези в глазах стенах врачебного помещения.
Рогатый мужчина, оперативно переложив тщедушную девушку на специально оборудованный стол и подключив необходимые микропровода, просканировал ее ослабленный организм, и увиденное повергло его в шок.
– Юн-Джин, ответь мне, как квалифицированный специалист, что с ней происходит? – в отчаянии спросил Каерин.
– Она умирает.
– Но ведь ты утверждал, что после лечения в саркофаге опасность миновала, и ее жизни ничего не угрожает?!
– Я сделал поспешное заключение, не взяв в расчет запредельно высокий уровень ее зависимости от наркотиков. У Минам повреждены все органы, наблюдаются многочисленные внутренние кровотечения и это при отсутствии маломальского внешнего воздействия. Ее организм запрограммирован на саморазрушение, и данная задача была успешно запущена.
– Как ее можно спасти? Юн-Джин, я не спрашиваю у тебя, возможно ли это, я лишь хочу знать, каким образом?
– Существует один спорный способ, но ты в самом начале был категорически против его применения, – нахмурился собеседник, не находя иного выхода из сложившейся ситуации.
– Я даю тебе полную свободу действий, Юн-Джин, делай все, что посчитаешь нужным, только заставь ее дышать!
После того, как адмирал кардинально изменил свое мнение насчет запрещенных сильнодействующих веществ, Юн-Джин оперативно нашел необходимую капсулу и впрыснул ее содержимое в подключенную к вене девушки капельницу. Данный метод лечения, к которому он был вынужден прибегнуть вопреки доводам рассудка, рогатый мужчина считал в корне неправильным и неодобрительно бормотал себе по нос:
– Не могу поверить в то, что я, врач с высшим межгалактическим образованием, самолично накачиваю своего пациента наркотиками. За подобное варварство было бы правильно забрать у меня медицинскую лицензию и никогда больше не подпускать к больным, потому что то, что я сейчас делаю, кошмарно.
– Разве можно обвинять тебя в стремлении помочь пациенту?
– Руководствуясь благими намерениями можно не заметить, как окажешься по другую сторону добра, так, как это произошло с Минам. Она зашла слишком далеко, нарушила все возможные границы, и то, что она сотворила с собственным телом – верх безумия.
– Она самая сумасшедшая из всех, с кем мне доводилось когда-либо встречаться, – не стал спорить Каерин. – У нее очень вздорный, совершенно невыносимый и отвратительный характер. В ее непримиримом взгляде сверкает маниакальный блеск, и все ее алогичные умозаключения заставляют меня в раз терять свою хваленую выдержку и, вопреки здравому смыслу и логике, совершать немыслимо дикие поступки. Но в миллионной толпе, на какой бы планете я не находился, мои глаза неизменно выискивают бирюзовую макушку. И с самого утра я пребываю в прескверном расположении духа, срываюсь на подчиненных, и все дела у меня валятся с рук, потому что не могу перестать думать о ней. Наверное, это заразно, и я схожу с ума от одной только мысли о том, что она может убежать от меня слишком далеко, переступив границу в иной мир.
– Если бы кто-нибудь сказал мне раньше, что для тебя, подающего надежды адмирала военно-космического флота, станет важна жизнь обычной землянки, то я бы рассмеялся. Ты стал намного гуманнее, мягче и толерантнее к представителям других рас.
– Рядом с ней я становлюсь слабым, – закрыл глаза собеседник.
– Я никогда не встречал существа сильнее тебя, Каерин, с точки зрения науки тебя можно назвать венцом эволюции.
– Во мне живет настолько сильный иррациональных страх, что он полностью застилает мой рассудок, и я перестаю мыслить здраво, – взялся за переносицу двумя пальцами ариец. – Мне нужны еще те таблетки, которые ты назначил мне в качестве лечения от бессонницы, Юн-Джин.
– Но ведь я давал тебе медикаменты на месячный курс! – ошеломленно воскликнул рогатый мужчина. – Неужели ты принимал более одной таблетки в сутки? Я ведь предупреждал, что нарушать установленную дозу нельзя, потому как они являются с родни наркотическим, а в большинстве цивилизациях вовсе запрещенными.
– Я не мог заснуть, и только эти таблетки позволяли мне погрузиться в долгожданную тьму.
– Ты ими злоупотреблял, и, как лечащий врач, я не могу тебе больше дать ни единой штуки!
– В таком случае сделай это как мой друг, ведь ты прекрасно осведомлен о моих мучениях, – попросил адмирал.
– Это не выход из положения, и тебе лучше остановиться, пока, так же как у Минам, не выработалась зависимость.
– Каждая ночь для меня является словно кошмаром на яву, это совершенно невыносимо, – взялся за голову ариец, имевший с некоторых пор большие проблемы со сном. – Мне очень нужны эти таблетки, Юн-Джин, без них я не смогу спать. Это приказ.
– С самого начала было моей оплошностью сжалиться над тобой и прописать данное небезопасное лечение, – недовольно процедил мужчина с рогами, непослушными руками передав другу искомую тару. – Я тебя прошу, Каерин, пожалуйста, ни в коем случае не принимай единовременно более двух таблеток, потому что, получив лишь временное облегчение, ты столкнешься с очень тяжелыми последствиями.
– Я обязательно буду иметь это в виду.
– Свято надеюсь на твое благоразумие.
После получения медикаментов настроение адмирала улучшилось, и он легко хлопнул собеседника по плечу:
– Спасибо, Юн-Джин, что бы я без тебя, обладателя диплома с отличием лучшего медицинского учреждения во вселенной, делал?
– Смею предположить, что жил бы долго и счастливо, – кисло ответил врач, лично вручивший светловолосому арийцу опасный препарат.
Каерин воспринял высказывание друга, как забавную шутку, и рассмеялся, в то время как Юн-Джин его веселья совершенно не разделял.
Светловолосый ариец был рядом, когда я пришла в себя и зажмурилась из-за слишком яркого света. Последние минуты перед падением в обморок казались мне размытым пятном, и поэтому я спросила у своего бывшего подопытного о том, что произошло.
– Неужели ты ничего не помнишь? – удивился Каерин. – Мы с тобой поссорились, и размах данного действа в этот раз превзошел все мои самые смелые ожидания.
– Это случилось, потому что ты жестокий собственнический тиран, каждое слово которого приводит меня в ярость.
– Я на порядок человечнее тебя, сладкая, – наклонившись ко мне, выдохнул он. – Что ты помнишь, Минам?
– Лишь то, как увидела тебя на капитанском мостике, ты разговаривал по внешней связи с арийцем в длинной мантии, а дальше наступила сплошная темнота.
Юн-Джин задумчиво покачал головой и со знанием дела сообщил:
– Мозг человека является очень хрупким органом непредсказуемой нервной системы. Вероятно, у Минам наблюдается амнезия, заболевание, связанное с потерей памяти, особенно на недавние важные события. По данным исследований при переживании травматической ситуации у людей может возникать так называемое гипноидное состояние, при котором происходит кодирование элементов памяти. Данный вариант логичен, в особенности учитывая невменяемое поведение Минам и чрезвычайную ослабленность ее организма, – сказал Юн-Джин, решив превратить мою жизнь на корабле в персональный Ад. – Каерин, в связи с последними событиями я настаиваю на том, чтобы подвергнуть мутировавший организм Минам тщательному изучению на стационарной основе. Это необходимо сделать без промедлений, потому как то, что я наблюдаю сейчас, является последней стадией наркотической зависимости, после чего наступает чистой воды безумие.
