Текст книги "Ник и другие я (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лаас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 34 страниц)

Глава 45 Колыбель

Клод пришел в себя в капсуле и долго смотрел в темноту – не мог понять, где же он находится. Прозрачная крышка капсулы отъехала в сторону, стоило ему только прикоснуться к ней неверящими пальцами. Включилась подсветка, чему Клод не был рад – тут же темнота вокруг стала совсем непроглядной, плотной, буквально осязаемой и полной монстров, как в детстве. Тишина вокруг потрясала, главное, чтобы не начались галлюцинации от смеси темноты и тишины. Только стук собственного сердца и слышно.

Клод сел, придерживаясь руками за края капсулы, и замотал головой.

Он мало что понимал.

Где он? Хорошо, что вопрос: «Кто он?» – на повестке дня не стоял. Он помнил, кто он – ловец Клод Ренье. А вот – где… Это гораздо интереснее. Память на последние события возвращаться не хотела.

И тааак. Что же он помнил?

Он стал по крупицам перебирать воспоминания, пропуская из через частое сито сомнения: правда или ложь, было или привиделось? Галлюцинация или нет…

Он помнил, как его заморочил Провал. Точнее – не помнил. Он очнулся, прижатый к земле гравитационным колодцем в разгар магической бури. Как там оказался – тайна за семью печатями. Он даже не помнил, почему пошел в Провал, еще и без респиратора. Обычно он такой ерундой не страдал – знал, что зона ошибок не прощает, знал, что выбраться из Провала можно и через сотню лет. Его такой вариант никогда не прельщал, так что… Что с ним могло случиться, что он полез в Провал без респиратора и поддержки? Последнее, что он помнил – узкая струйка дыма на горизонте. Или это балы галлюцинация? Никто не живет в зоне, дураков нет. Была, конечно, Рассел, его маленькая девочка по прозвищу Медок, только ей не повезло – погибла еще в прошлом году от цунами. Дым на горизонте… Был или нет?

Клод замотал головой – только вспышки за глазами, словно он пытается вспомнить что-то запретное. На медицинском дисплее высветились его жизненные показания в рамке, и Клод понял, что еще чуть-чуть, и его опять усыпят. Он отбросил в сторону воспоминание о дыме. Потом вернется к этому, когда будет чувствовать себя лучше, да и какая разница – привиделся ему дым или нет?

Ладно, с Провалом ничего неясно. Даже зачем в его полез – непонятно.

Дальше… Дальше… Дальше был снег, дикий ветер, перекрывающий его крик – он тогда еле выполз из колодца и долго орал в темноту. Как долго, он не помнил. Было холодно. Было больно. Кажется, тогда тоже были галлюцинации, потому что он слышал птичьи голоса. Какие птицы будут петь в метель? Он кричал в надежде, что его услышать и спасут – сам перемещаться после гравитационного колодца он не мог. Его не слышали. Буря скрывала все звуки.

Потом его пыталась сожрать нежить, заявляя, что он знаком с Сэм и какой-то Эш. Потом… Бред. Это точно полный бред, потому что нежить не способна разговаривать. Нежить не способна помогать. Нежить не способна не жрать! И нежити незачем учиться управлять магкапсулой – небывалой редкостью, которую применяли в маглечении дорогие госпиталя. Не каждому под силу оплатить магкапсулу. А он в ней лежит. Бесплатно. Принесенный нежитью. Брееееед! Вот точно бред!

Дисплей выдал кучу тревожных сообщений, и Клод от греха подальше решил выбираться из капсулы, первым делом стаскивая с себя датчики.

Он перевалился через край капсулы, находя свой рюкзак повешенным на ручку капсулы. Тут же висела его одежда. На полу стояли его ботинки в окружении пачек с армейским питанием. Просроченным – Клод проверил, но пачки взял, мало ли куда его могло занести.

– Зззззаботливая нежить. Или дивный глюк. – При свете капсулы он быстро принялся одеваться – носки, футболка с длинным рукавом, джинсы, куртка. Ботинки еще в засохшей грязи зоны.

Клод достал из рюкзака ручной фонарик – почему-то магический пульсар на ладони зажигаться не хотел. Клод пробовал и не раз. Но он же… Он же не может не быть магом? Он о таком даже не слышал. Но пульсара не было, так что пришлось воспользоваться фонариком, пытаясь найти выход в нагромождении незнакомых приборов, баков, странных стен, сплошь в ящичках, каждый из которых был подписан именем и фамилией, как в колумбарии, стеллажей с капсулами – тут счет шел на тысячи!!! Клод не понимал – где он находится и где искать выход, пока впереди, наконец-то, не замерцал свет, слишком яркий в этом царстве какой-то первобытной тьмы. Оказалось, что это на вполне узнаваемом пульте управления какой-то уже неузнаваемой штукой мерцал экран, где снова и снова мигала красным надпись в рамке: «Внимание! Обнаружено расхождение в геноме! Требуется подтверждение на продолжение операции!».

– Ну ёж моё… – сглотнул Клод. Он смотрел на надпись, ничего не понимая, а потом вздохнул, закрыл глаза, и рука сама потянулась нажать на экране окно подтверждения операции. Ничего страшного не случилось, мир не рухнул, сирены не завыли, и Клод открыл глаза, склоняясь над экраном. Там уже выскочила новая надпись: «Критическое состояние энергосистемы. Требуется выбрать приоритет – реанимация или продолжение поддержания системы «Колыбель»! Требуется выбрать приоритет…». Клод сглотнул – вот как-то не собирался он вмешиваться в то, в чем совсем ничего не понимал. Что-то где-то взвыло, зажглась красная сигнализация. Механический голос потребовал срочного прибытия оператора ЦПУ.

Клод сглотнул и выбрал приоритет «Реанимация» – уж значение этого слова он понимал. У двадцати шести существ в баках появилась надежда на воскрешение. Десятимиллионное население Земли было отключено от энергоснабжения и обречено. Впрочем, оно умерло пять веков назад.

Клод медленно пошел прочь – мало ли, что от него пульт потребует еще. Наверное, если бы тут был тот нежить, он был знал, что делать, но его тут не было, а был всего лишь Клод. Хотя… Он вспомнил, как сам обучал этого Джека пользоваться капсулой. Его присутствие тут ничего бы не решило. Клоду оставалось надеяться, что и его присутствие ничего особо не решило.

Спустя два дня Клод, щурясь от яркого солнца, все же выбрался на поверхность – эвакуационных табличек на стенах оказалось много, и как он их раньше не замечал?! Правда, подъем по лестнице его чуть не убил – понастроят же некоторые! Он сбился со счета на шестидесятом лестничном пролете. Думать, на какой глубине он находился, было невероятно. Думать, кому могло это все могло принадлежать, было страшно. Ясно же, что это владения лордов. За вмешательства в их дела он и свободы вместе с головой может лишиться. Значит, молчать. Молчать и никому ничего не говорить, в том числе и про нежить.

Осталась малость – найти ту нежить и… Отблагодарить. Надо же что-то с нежитью делать. Еще бы знать, сколько времени он провел под землей – тут в зоне уже заметно похолодало. Сугробов навалило по щиколотку. Изо рта вырывался парок – градусов десять ниже нуля точно, если не больше. Холод щипал небритые щеки – приличная такая бородка наросла. Клод плотнее застегнул куртку, натянул на лицо респиратор и вошел в Провал. Эх, знать бы еще, где он посеял шапку – без неё было тоскливо и холодно. Так и уши легко обморозить.

Нежить нашлась сама – через пару дней поисков, когда уже вернулась способность к магии. Нежить неслась куда-то по своим делам мимо Клода, словно его не существует. Такая наглая выходка (проигнорировать ловца!) разозлила Клода. Поскольку бегать он не собирался – пришлось кричать вслед нежити:

– Стояяяять!

И ведь знал, что словил глюки! Знал, но почему-то поверил, что нежить его послушается, что нежить его поймет. Нежить как неслась прочь, так и неслась – человеческой речи она явно не понимала. Клод сложил ладони у рта и гаркнул изо всех сил:

– Стояяяяять, Карбоооон!!!

Джеку пришлось остановиться – мимо недвусмысленно пролетел шар плазмы.

– Стояяяять! Или следующий прилетит в тебя!!! – голос Клода звучал холодно. Как снег. Тот так и продолжал был холодным, а Джек уже надеялся, что тот вот-вот потеплеет. А впрочем… Джек рванул – зачем ждать, когда снег станет теплым? Кроха была в безопасности… Он может спать, а Клод ему в этом поможет.

– Вот глупый глюк!!! – раздалось за спиной, но шар плазмы не прилетел – вот и верь после этого людям!

Со спины на Джека кто-то обрушился, подмял под себя, а потом Клод сел на нем верхом, давая развернуться к нему лицом.

Джек не сопротивлялся. Лежал на снегу и ждал обещанного сгустка плазмы. Он устал от холодного снега и дыры в груди, откуда бы она не взялась.

Клод расплылся в дикой, совершенно непонятной улыбке – при виде нежити обычно орут от ужаса или… Или он знает награду за Карбона и уже составляет список покупок.

– Короче… Спасибо, Джон Карбон. – Клод сполз с него, садясь рядом на корточки и продолжая улыбаться.

Джек предпочел промолчать. Просто лежал и ждал, когда его убьют или отпустят. Скорей бы холодный снег…

Клод неуверенно ткнул в него пальцем – прямо в щеку, где до сих пор были завязаны красные нитки.

– Не разговариваешь? Так и знал, что словил глюки. Ведь так, да?

Он снова потрогал щеку Джека, даже дернул за одну из ниток:

– Орки всех задери, зажило… Вот же… Зажило… Надо же.

Рука его дальше проследовала за шрамами – на шею Джека, потом под куртку – Джек даже знал, что рука там ищет. Проще отдать самому – он давно их снял. Он мертв, пусть так и будет.

Джек достал из кармана драных, грязных брюк медальоны и протянул Клоду. Слово «компенсация» он учил пару дней, но сейчас плюнул на это и просто продолжал молчать.

Клод мягко сжал пальцы Джека в кулак:

– Это твое. Храни. Тут твое имя. Ты Карбон. Ты стоишь семьсот тысяч кредитов, тебя разыскивает кронпринц Кларикон Клауд – так что не попадайся охотникам. И садись уже – замерзнешь же.

Джек послушно сел и ткнул пальцем Клода в грудь, напоминая, что тот охотник, то есть ловец, и есть.

Клод встал, протягивая руку Джеку и помогая подниматься с земли.

– Прикинь, ты стоишь семьсот тысяч, но живой. Как нежить ты не стоишь ничего. Так что мой тебе совет – молчи, Карбон, и дальше прикидывайся нежитью. Сейчас ты слишком живой. Ну… Мне пора... Держись тут – эта зона моя еще год, потом не знаю – продлят ли контракт, но я буду стараться. Жаль одно – МУСту мой контракт не указ. От стражей держись подальше. Понял? Ты точно понял, Джек?

Тот лишь неопределенно пожал плечами – зачем Клоду знать, что он ждет, когда снег станет теплым?

Снег все еще был холодным, охррррррометь…

Главное, не вспоминать. Ничего не было. Есть только дело – ловить нежить, которой в последнее время стало просто катастрофически много (во он слова вспомнил! Зачем только?!) и тащить в убежище. Больше ему ничего не оставалось. Не думать. Не вспоминать. Ей хорошо со своими – она и не обещала жить тут с ними вечно. В конце концов, она живая, он нет. И это не изменишь. Стать бы совсем мертвым, чтобы не помнить, чтобы снег был теплым – тогда было легко и просто. Тогда все наладится, и дыра в груди затянется. Он потер грудь ладонью, на которой отросли грязные, частично уже обломанные ногти, но болеть не перестало.

Скорей бы снег стал теплым.

Не думать. Не вспоминать. Не останавливаться. Не откликаться – все равно же не держат обещания. Вот и в этот раз… Не сдержат же...

– Джек! Джек! Стой! Или я буду стрелять!

Джек бежал – ему было все равно. А голос, уже не Клода, а другой, но тоже знакомый, надрывался в спину:

– Джек! Я буду стрелять!!!

Ему пришлось остановиться, когда Адам в ультре дал очередь из плазмомета. Очередь была не прицельной – все только обещать горазды. Но Адам мог попасть в стаю, он не шибко хороший стрелок. Пришлось остановиться. Стая дурная, как выяснилось, но смерти не заслужила. И чего они еще тут? Чего носятся за ним? Он давно уже не вожак. Он давно сам по себе.

Ультра с грохотом приземлилась рядом с ним. Усики хватайки тут же потянулись к Джеку, но отпрянули в сторону – Адам предусмотрительно выжег куст из огнемета.

Стая предусмотрительно спряталась – огнемет они уважали. Джек старательно игнорировал свист и пение – он не их вожак. Они не его стая.

Адам откинул забрало:

– Джек… Ты забыл зайти…

Джек тупо смотрел в сторону. Не пояснять же каждому, что он ждет теплый снег.

– Джек, что происходит? – Адам положил свою руку в ультре ему на плечо – тот чуть не хрустнуло от боли – Адам не отключил усилители движений. Может, неуклюжесть Адама сделает снег теплым?

Джек продолжал молчать, только Адам не умел затыкаться:

– Джееек! Помнишь – обогреватель? Куртки? Помнишь? Твои девочки – им нужны были теплые вещи, и твоим парням нужны были куртки. Джек… Ответь…

Тот с трудом разомкнул уста:

– Не… нужно. Уже.

Адам возмущенно дернул головой так, что забрало захлопнулось. И как его такого в стражи взяли, а? Не удивительно, что он рухнул тогда в яму с нежитью – хороший парень, но неуклюжий же. Адам спешно поднял забрало вновь и зафиксировал его.

– Джек… Ну, не нужно, так не нужно. Ерунда. Почему потом не приходил?

Джек молчал.

Адам выругался, потом вздохнул и выдавил из себя:

– Джек… Я тут чего тебя ищу… Тут проблема… Очень серьезная проблема. Пожалуйста, соберись и выслушай меня. Ну же! Джек, посмотри на меня! Тебе надо уходить. Бумага из столицы пришла. Скоро в зону зайдут стражи МУСта.

Джек молчал – ему было все равно, а вот Адаму нет. Он в этот раз схватил Джека за руку и чуть ли не затряс – усилители движений Адам так и не отключил.

– Да пойми же! Стражи МУСта – они никого не оставят в живых. Там во главе некто Росси… Он еще ничего так, я узнавал, хоть и процент успешных миссий впечатляет. Дело даже не в нем. Дело в его жене. Она там крутая шишка… Она… Черт, да как тебе объяснить-то?! Она нежить нереально ненавидит. Она в Либорайо как-то зону хаоса в одиночку ликвидировала. Слышишь – зону хаоса! То, что невозможно сделать! Она городок один вместе с зоной взорвала – прикинь, огонь за пределы Границы вырвался. Сколько жертв было – я не знаю, её шишка из местной администрации прикрывает. Джек, я не хочу, чтобы тебя ликвидировали. Ты этого не заслужил. Услышь же меня, вот глупая нежить!

Джек продолжал молчать. Страж, люто ненавидящий нежить – это хорошая новость. Надо только стаю заставить уйти отсюда. Только кто же за ними присмотрит? Они без присмотра еще немного не люди. Адам тем временем продолжал запугивать:

– О! Помнишь цунами? Это она. Она так зону льда чистила. Ну, помнишь же волну, которая весь берег к оркам собачьим разрушила? Это её рук дело. Джек… Я не понимаю, что с тобой происходит, но тебе надо уходить. Эта тварь придет, и от вас же ничего не останется. Джек… Стая погибнет, если ты её не уведешь.

– Я… не могу… – еле выдавил из себя Джек.

Адам тут же предложил:

– Я тут думал, я кое-что придумал. Я могу взять отпуск за свой счет. Я могу нанять грузовик – деньги на это у меня есть. Загрузим стаю в него, прикроем грузами сверху и вывезем. В любую другую зону – хочешь, южнее, хочешь восточнее. Любую. Джек, услышь меня – вам надо уходить. Я не хочу потом оформлять ваши медальоны.

– Я…

Адам положил свою руку ему на плечо, и в это раз до него все же дошло – он выключил усилители:

– Я все сам решу. Я найду грузовик, я найду деньги. Я помогу вам переехать.

– Адам… Спасибо, но… – Джек отрицательно качнул головой. Статью за разведение нежити и использование ее в преступных целях, а с нежитью любая цель была преступной, еще никто не отменял. – Если об этом узнают – тебе будет туго. Я… Я сам что-нибудь придумаю.

– Джек, поклянись именем матери, что ты не лжешь. Поклянись, что ты точно уйдешь. Иначе я все сделаю сам за вас.

Джек наконец-то собрался, выпрямился, вдохнул воздух полной грудью, прогоняя мечты о теплом снеге и серьезно сказал:

– Клянусь, Адам, я не дам в обиду своих.

Адам недоверчиво посмотрел на него:

– Хорошо. Где меня найти – ты знаешь. Мой дом тоже. Я готов вас приютить, если что. Смотри – ты поклялся.

– Спасибо, Адам. Я позабочусь о стае. Не бойся.

Тот в этот раз уже аккуратно хлопнул его по плечу:

– Тогда я пойду – а то мне уже не верят, что камеру отрубило. Смотри – ты обещал.

– Иди… – Джек замер.

М-да, хорошо, что снег не успел стать теплым – надо что-то решать со стаей. Ему-то ходу отсюда нет.

Глава 46 Возвращение домой

Уезжать из Либорайо было тяжело.

Ви так и не нашли.

Дольку взял к себе Парра.

Ворон продолжал регенерировать в больнице святой Лалии. Прогнозов врачи не давали – токсины, выделяемые осиной, чрезвычайно опасны для вампиров. Разрушают уже усвоенную кровь, а своего гемопоэза у вампиров нет.

Зак и Мика переругались вхлам. Кажется, они даже подрались. Во всяком случае Утес после очередного совещания, на котором присутствовали Зак и Мика, два дня потом пластом лежал дома. Что было с Линдро после совещания, Сэм не знала – они с Ник почти не общались. Вот как-то получилось. Они совсем разные, и говорить им не о чем. Или, наоборот, слишком похожие…

В Холмы уехал Зак в сопровождении некоего Переса.

Злой и расстроенный Мика остался в городе – у него был какой-то проект вместе с Ник, в который он ушел с головой. За Мику Сэм волновалась – сколько не отрицай, что он не её отец, сколько не уговаривай себя, а память не обманешь, она просто орала, что Мика – отец. И… Сэм знала – ему отчаянно важно самому идти за Ви, потому что та для него дочь. Одна из, но дочь.

Пара оборотней из клана гризли – они прибыли с Севмеры для поступления в МУСт, тоже куда-то смылись. Сэм подозревала, что они шли по следу похитителей Ви. У гризли самый лучший нюх среди оборотней, после грызунов, конечно.

Клубы полыхали по всему о́кругу. Больше никто из изгоев не должен попасть в руки королевского правосудия.

Сэм знала – она должна ехать в Холмы. Она должна искать сестру, но… Джек. И стая. Это всего несколько дней – ей нужно всего несколько дней. Всего неделя – там. Ага, и две в пути – туда и обратно. Сэм понимала сама, как жалко звучат её оправдания – сейчас МУСту было немного не до чистки Тридцатой зоны, так что время есть. Боевые отряды МУСта только-только проходили боевое слаживание, да и дело похитителей лордов загрузило их по полной. Им не до Тридцатой зоны – Клод так и не прислал отчет… Пока Джек и стая в безопасности, в отличие от Ви.Надо идти в Холмы – у неё единственной есть шанс войти в Холмы и выйти из них. Надо оставить Эш на попечение Мики и… Она сжала зубы – неделя. Всего неделя со стаей. Она привезет наны и тут же отправится на поиски Ви. Неделя. Ладно, пара дней. Всего пара дней со стаей. Да кого она обманывает! С Джеком. Пара дней и неделя в пути туда-обратно – станет вампиром и будет добираться круглосуточно, не отвлекаясь на отдых. Десять дней – она должна уложиться, а Ви должна продержаться. Все равно меньше никак не получится – нет порталов между Либорайо и Холмами.

Десять дней. Даже не так – из зоны можно сразу поехать в Холмы. Тогда она потеряет всего неделю – все равно бы именно столько добиралась бы до Холмов, куда Мика ей запретил соваться.

Все. Решено.

Она загрузила в машину, которую ей подарил Зак, переноску с Эш – все остальные вещи, которые были заботливо куплены Риком, Микой и Заком, уже были закинуты в багажник.

Она попрощалась с Риком, обещая сообщить об отце, если что-то с ним изменится. Рик только как-то смущенно сказал:

– Только ты, малявка, не исчезай. Веди себя хорошо – гони по трассе, не останавливаясь. Потом… Потом, надеюсь, стая тебя защитит. Все семь твоих гномов. И я могила, я никому про них не скажу… Малявка, береги себя и Эш…

Она лишь кивнула в ответ и села в машину, резко набирая скорость. Она… Она будет беречь себя – ей надо защитить Эш.

Сэм тут же хрипло рассмеялась в сумраке салона – она выехала рано утром. Орки, если она не планирует возвращаться в Либорайо, то кому она доверит Эш, пока будет в Холмах?! Вот что-то с планированием совсем не то. Джек? Может, Джек присмотрит? Ему дорога́ Эш.

Небеса, да почему все не так в её жизни…

Она с силой ударила ладонями по рулю.

Все не так и все не то!

В зону Сэм приехала через трое суток – приходилось останавливаться и заниматься Эш. Та под влиянием нанов сильно подросла за последние полмесяца – она научилась хвататься за края переноски и самостоятельно присаживаться. Сидеть она еще не могла, сил не хватало держать спину, но Эш была упорная и упрямая. Скоро она уже будет сидеть, и даже ползать. И лопотать – Джеку должно понравиться. Эш, когда не спала, лопотала без умолку. Иногда даже пыталась что-то чирикать, как Джек – видимо, он её сказочно впечатлил. Джек такой. Может, он не гном, а принц для Эш? Сэм понимала, хоть от этого и было больновато в сердце, что Эш Джек уделяет больше времени, чем самой Сэм.

В зоне было холодно.

Падал, не переставая, снег. И не понять – есть кто в доме или нет. Окна все так же заколочены, дверь плотно прикрыта. Кругом ни следа, но это может быть и из-за снега. Кто его знает, как долго он идет.

Сэм припарковалась как можно ближе к дому и, как была без куртки, выскочила из машины – вампиры не мерзнут. Она оглядывалась, пытаясь отследить опасность – это же зона, а караулит ли дом стая – неизвестно.

Тишина.

Ни шороха, ни звука, ни привычного чириканья. Словно в окру́ге никого нет. Только и слышно, как где-то глухо дышит Провал.

Знать бы еще, где Джек. Он мог и обидеться. Он мог не понять её внезапного отъезда. Он мог уйти из дома…

Сэм сложила руки рупором и громко закричала:

– Джек! Джек, отзовись!!! Джек!

Ответом была тишина. Даже птицы не взлетели, не испугались. А может, и нет тут птиц. Рядом с нежитью вить гнезда дураков нет, это только Сэм умудрилась так поселиться.

– Джееееек!!! Я же все равно тебя найдуууу!!!

И снова тишина.

Она пробормотала сама себе под нос:

– Хорошо. Вот устрою Эш в тепле, и все равно тебя найду!!!

Ей некогда играть в прятки. У неё всего пара дней в запасе. Еще даже неясно – вернется ли она из Холмов. Да и… Даже если вернется – у неё мало времени на прятки и игры: у неё всего пять лет свободы. Потом будет только Зак.

Сэм открыла багажник и принялась доставать коробки.

Одиноко чирикнула птица. Сэм тут же вскинулась, оглядываясь.

Джек еле слышно вышел из-за деревьев. Подошел молча. Замер, странно её рассматривая – то ли рад, что вернулась, то ли… Не рад.

Без шапки. Нос облез, и уши тоже – обморозил и не заметил. Руки красные, замерзшие. Куртка в каких-то пятнах. Хорошо, что её можно будет выкинуть, не стирая – Рик чего только не купил для стаи.

На подбородке щетина. Надо же, а она бритвы парням не купила. Вот это поворот. Их, поди, еще учить бриться придется. Нет, она точно Снежка.

А в горле стало так сухо, что Сэм только и смогла из себя выдавить:

– Джек…

И сердце заходится от страха: ответит или нет?

Он молчал.

Сэм сглотнула и начала в полной тишине – не поймешь, слушает ли её Джек:

– Я знаю – у тебя есть повод для злости. Джек, я все понимаю – я бросила те… Всех вас. Я знаю, как это выглядит – как предательство, но… У меня не было выбора, Джек… Пожалуйста, прости.

Он все так же молча обошел машину, заглядывая в открытый салон и багажник. И ведь знала, что Эш ему важнее! Эш, а не она.

Сэм молча подошла к переноске на переднем сиденье и нажала кнопку открытия капсулы – Эш не помешает небольшая прогулка.

Джек вздрогнул и вернулся в передней дверце, останавливаясь рядом с Сэм и всматриваясь в спящую Эш.

Сэм тихо сказала, пытаясь проглотить болезненный ком в горле – знала, что Джек может не простить обиды:

– Что ж… Я все поняла. Ты меня не простил. К Эш можешь приходить – я не буду запрещать. И сразу не сбегай – я тебе и парням привезла вещи. Необходимые вещи, а кое-кому и вести из дома. А еще у меня есть новости, которые ты должен знать.

Джек вскинулся и уперся в Сэм взглядом.

Она махнула рукой:

– Расслабься, Джек. Я все поняла. Я не буду настаивать – просто сейчас занесу в дом коробки и все сразу расскажу…

Она подхватила ближайшую – с одеждой для парней. Джек весьма покладисто взял коробку с алхимобогревателем и переноску с Эш.

Сэм открыла дверь в дом и замерла на пороге, вглядываясь в сумрак.

Всюду была пыль. На полу, на столе, на кровати – толстым, бархатным ковром.

В ворвавшейся через дверь полоске света танцевали потревоженные пылинки.

Пересохшее белье так и висело на веревках, как Сэм его повесила, уезжая. Чистым оно уже не было.

Мусор в корзине завонялся. Джек его не выкинул.

Коробки с едой стояли нетронутые.

На столе белело письмо, все в пыли.

– Джек… – Сэм беспомощно оглянулась на парня, который внезапно набычился и смотрел исподлобья. – Ты не заходил домой?! А где ты все это время жил?! А чем питался?! Джеееек!!! Это же и твой дом – я же говорила. Ты даже письмо не читал? Ты…

Он тут же вошел в дом, обходя Сэм. Поставил на кровать переноску с Эш и рванул к столу, спешно читая письмо.

«Джек… Где тебя носит?! Тут приехал принц – так не вовремя. Ты бы видел его – напыщенный индюк, уверенный, что я должна пасть к его ногам. Да я сама выживала без него, и дальше выживу, ведь так, Джек? Мы же прорвемся вместе, да? Только не злись – мне надо уехать. Ненадолго. Я постараюсь вернуться как можно скорее – может, недели две, может три – максимум. Принц обещал мне встречу с папой. Пойми – я папу не видела с детства! Если бы не это, я бы, может, и не поехала. И, Джек, неделя –это семь дней. Семь! Два раза по семь, и я вернусь – я обещаю».

Ниже были пририсованы галочки с надписью: «Это семь!».

Пальцы Джека скользнули по галочкам. Ровно семь галочек. Она обещала вернуться. А он идиот. Полный. Безнадежный. И ведь решил же, что нужно постоянно помнить, что он не слишком умный, но нет – забыл.

Он повернулся к Крохе:

– Прости…

Она грустно вздохнула:

– Я не думала, что ты не зайдешь домой. Правда, не думала. Иначе бы сунула письмо в дверь. Тогда бы ты его точно заметил.

Она подошла к огромной коробке и принялась доставать из него алхимобогреватель. В доме было холодно – это и Джек чувствовал. Он скинул куртку, чтобы не мешала – дома надо столько сделать: убраться, принести воду, помыть полы…

Он, счастливо засунув письмо себе в карман штанов, понесся на улицу за другими вещами. Он носил, носил и носил, пока Кроха спешно распаковывала коробки. На свет появились какие-то упаковки с одеждой, алхимчайник, дорожная плита, что-то еще. По полу ездила странная жужжащая машинка. Робопылесос – подсказала непокорная пока память.

Он даже за своими коробками вернулся. Притащил – вдруг все же окажутся нужными, только… На кровати лежала новенькая, чистая одежда для Эш и игрушки, и Джек снова почувствовал себя идиотом.

Кроха, отвлекаясь от наведения порядка, удивленно посмотрела на незнакомые коробки в его руках.

– Джек, а это что такое? Я это не привозила.

Он чуть дернул плечом и все же выдавил из себя:

– Неважно. – он хотел выйти, унося свой позор прочь, но Кроха не дала:

– Поставь, пожалуйста.

Ему было стыдно за то, что он принес. Он, заметив, что Кроха собирается открывать коробки, снова сказал:

– Не надо.

Она его не послушалась – открыла ножом верхнюю и замерла.

Джек сжал челюсти и отвернулся. То, что казалось ему когда-то сокровищами, оказалось лишь старым мусором на фоне новеньких вещей, которые Кроха привезла с собой.

– Джек… Это же…

Он мрачно сказал:

– Не надо.

– Глупыш… – она вспорола вторую коробку, находя керосиновый обогреватель. Она подошла со спины и обняла его, тепло её дыхания щекоталось где-то в груди даже через старую майку. Джек вдруг вспомнил, что он грязный, глупый и вообще мертвый.

– Джек, ты чудо.

Он напомнил:

– Я нежить.

Кроха потерлась носом о его спину и покладисто согласилась:

– Ты нежите-чудо. Так пойдет?

– Пойдет, – он аккуратно разжал её руки и отошел в сторону. Пусть он нежить, но даже нежити бывает больно.

Она встала перед ним, долго вглядываясь в глаза, потом потянулась на цыпочках и… Поцеловала. Поцеловала. Его. Не в щеку. В губы. Которые замерли и не знали, что делать. Он сам весь замер, а потом ожил и выдохнул ей в лицо, чуть отстраняясь:

– Я нежить. – и так больно не было, даже когда он умирал. Даже когда она уехала с принцем, так больно не было, как от одного простого прикосновения губ.

– Я помню. – серьезно кивнула Кроха. – Руки положи на талию.

Он послушно положил, и Кроха улыбнулась, уточняя:

– На мою талию, глупыш.

– Я не глупыш.

– Докажи. – она снова потянулась и поцеловала его. Снова.

Его руки сами нашли её талию, а потом скользнули под теплую, мягкую ткань свитера. Они скользнули, и их не остановили. Хуже, из него вырвался стон, и этот стон повторила она.

– Джееек… – она тяжело дышала. – У нас час. Потом Эш проснется.

– Нет.

– Ты не успеешь за час?

Он попытался отстраниться:

– Успею. – Память стала чудо как покладиста. Только одна проблема – он мертв.

Она рассмеялась, и от этого смеха хотелось подхватить её на руки и кружить, кружить и кружить, а еще лучше – целовать.

– Так успевай! – она стащила с себя кофту, оставаясь в тонком белье, и Джек судорожно сглотнул – надо вновь напоминать, что он нежить, в конце концов! Нежить не любят. А она пробормотала непонятно: – Зак, старый извращенец, надеюсь, тебе весело!

– Кроха… Я же нежить. Нежить не целуют и… И… И.... – духу закончить фразу не хватило. Он отступил в сторону. Правда, крайне неудачно – теперь между ним и выходом была кровать. Вот кто ставит кровать на проходе?!

– А кто сказал, что я хочу тебя целовать? – резонно сказала Кроха, заставляя на миг останавливаться его сердце от боли. Орки, он же нежить, какая к оркам остановка сердца!!! – Я хочу гораздо больше. Гораздо.

Она толкнула его в грудь, он не сдвинулся.

– Джек…

– Кроха…

Она обняла себя руками:

– Орки, так и знала, что тебе нужна не я, а Эш. Прости. Прости… – она повернулась, ища свой свитер на полу. – Это так глупо…

Он поймал её за руку и осторожно развернул к себе. Прижал сильнее к своей груди и зашептал ей в макушку:

– Ну что ты такое говоришь… Ты мне очень дорога. Очень. Я сколько себя помню – столько помню и тебя. Я умирал когда – видел, как ты убегала. Я должен был тебя защитить… Тебе лет семь было, я пытался бежать за тобой, но я умирал... Я пытался тебя догнать, и вот… Догнал, кроха.

Удар в голень был внезапен. И в грудь, заставляющий падать на кровать навзничь, тоже.

– Кроха? – он смотрел на неё снизу вверх.

Она спешно натягивала на себя свитер обратно.

– Кроха?

– Ты видел меня семилетней? – переспросила она, выныривая из свитера.

Он кивнул:

– Да. Видел. Я помню тебя. Мне было важно тебя найти.

Её начала бить крупная дрожь.

– Кроха? Ты боишься меня?

Она прищурилась и буквально выплюнула из себя:

– Ты мой худший ночной кошмар! Ты тот, кого послали по моему следу.

– Кроха, это по-прежнему я, Джек. – Он сел, потом медленно, чтобы не напугать застывшую Кроху, встал.

Она ткнула пальцем ему в грудь:

– Ты гончак! Ты оркский гончак, который охотился за мной. – Она обняла себя руками. – Я говорила тебе, что я дорогая зверюшка. Я много стою. Тебе приказали меня уничтожить.