Текст книги "Ник и другие я (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лаас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 34 страниц)

Глава 33 Воспоминания и сны 2

Сэм искренне не понимала суматохи вокруг неё.

Не понимала, почему Парра подхватил её на руки и потащил к машине. И сил отбиться нет, но хоть голову больше не сносит от любви к нему – то ли прошло, то ли отболело, то ли наны успокоились.

Не понимала, почему парень, которому она вскрыла плечо когтями, всю дорогу рассказывал ей мягким, профессионально утешающим голосом, что все наладится. И держал при этом за руку.

Не понимала, почему её привезли в больницу – зачем лечить, когда все равно ликвидируют – не так, на свободе, а по приговору суда в тюрьме или где у них тут казнят.

Не понимала, зачем её положили на хирургический стол… Она вампир, на ней все заживет – через месяц после плазмы, но заживет.

И уж тем более не понимала, зачем её снова и снова пытались усыпить – наркоз на вампиров действует плохо. Она снова и снова просыпалась и опять погружалась полный красочных видений медикаментозный сон – анестезиологи в больнице были упорные.

Лес. Осеннее, яркое, теплое, но уже низкое солнце. Блики на воде. Он босой сидит на песке и играется ягодами клубники в плетеной корзинке. Перебирает клубнику, ища самую вкусную. Или большую. Или спелую. Или красивую.

Рыжий.

Красивый.

Зеленоглазый – иногда он косится на неё, прячущуюся в кустах, и словно чего-то ждет.

Одетый под поверхностного – белоснежная рубашка с закатанными по локоть рукавами, подвернутые до колен джинсы. Если бы не оркский Парра с его уроком недоверия, можно было бы влюбиться. Только Сэм знала, что это больно. И потому только четкий расчет. И никак не иначе.

Он не выдерживает первым:

– Не узнала?

Узнала. Как не узнать. Он почти не изменился. Если только самую малость.

Она все же вышла к нему на берег. Села рядом, осторожно косясь на корзинку с клубникой – крупной, отборной, сладкой, наверное. Из Запретного сада поди. Папа иногда привозил… И это был праздник.

– Узнала. Ты Клауд. Принц. И ты опоздал – я уже не принцесса.

Он протянул ей корзинку:

– Угощайся. Для тебя вез. Из Запретного сада.

– Кажется, ты ожидал увидеть дитя, раз привез такой подарок.

– А ты не дитя?

– Мне восемнадцать лет.

– Сказать, сколько лет мне?

– Рискнешь?

Он рассмеялся:

– Пожалуй, нет. А то еще запишешь в старики… Ешь… – его пальцы поймали одну из ароматных ягодок и осторожно поднесли ко рту Сэм. – Вкусно.

– Соблазняешь?

– Еще раз – ты для меня еще дитя. Вот встреться мы лет через десять-двадцать, тогда… Тогда бы это было соблазнение.

Она укусила ягоду, и сок брызнул во все стороны, обагряя и пальцы Клауда.

– У меня нет столько времени, Клауд. Мне нужна защита и деньги прямо сейчас. Тебе нужен ребенок от меня.

А ягода оказалась до безумия сладкой.

Клауд удивленно приподнял бровь вверх:

– Однако.

Сэм пояснила:

– Принцесса выживала, как могла. Так что… От тебя защита и деньги, от меня…

Он кивнул:

– Я понял – что. Только повторюсь – ты еще дитя. И я уже обещал тебя защищать, так что и деньги, и защита будут. Прости, что в прошлый раз не получилось. Уголек надежный, но, видимо, что-то пошло не так. Прости, пожалуйста. Я очень старался тебя найти, и вот нашел…

Сем тихо сказала:

– Я не особо пряталась, чтобы ты не мог меня найти.

– Значит, я плохо искал, – покладисто признался он.

– Значит, договор?

Клауд кивнул:

– Принцессы нынче недоверчивы… Договор, Сэм. Клянусь, я смогу тебя защитить в этот раз.

Её переложили на каталку, и она снова на миг пришла в себя, а потом заснула – кто-то добавил в капельницу снотворное. Или обезболивающее. Впрочем, чаще всего это одно и тоже. Она была так измотана, что даже заснула. Или анестезиолог, наконец-то, подобрал правильную дозу лекарства.

Машина летела вперед по пустому шоссе. В том направлении мало кто ездил – Холм был давно заброшен и почти разрушен.

Клауд, уверенно держа руль одной рукой, второй поправил на ней плед. Наверное, он так себя готовил к неизбежному. Он же не раз сказал, что она для него слишком молода. А она даже измениться не могла – преображение в вампира-хомофила, самую древнюю форму жизни вампиров, навсегда заблокировало её способности полиморфа.

– Как его звали?

– Кого?– она искоса посмотрела на Клауда. Сосредоточенный и, пожалуй, злой.

Он сухо сказал:

– Того, кто обидел тебя. Найду и лекцией по этикету не обойдется.

– Неважно.

– Так растоптать первую любовь…

– Неважно. – она разулась и подтянула ноги в кресло. – Я сама виновата. Не учла местные особенности, за что и поплатилась.

– И все равно – ему просто необходим урок.

Она не удержалась, горько сказала:

– О да! Ты обидишь его, он ничего не поймет, потому что живет в таком обществе и для него это была обыденность. Он обидится и пойдет обидит еще кого-то. Тот в свою очередь…

Клауд оборвал её:

– Я понял твою мысль. Но так поступать нельзя…

– Нельзя глупо доверять. И я больше не буду доверять. Только и всего. Просто точный расчет и взаимовыгодные отношения. – Она дернула плечом – все же страшно вот так рассуждать. С почти незнакомым человеком обсуждать… С Паррой как-то само получилось. – Ты уже думал, да? Думал, где…

Он резко затормозил, так что страховочная сеть нанов опутала Сэм, прижимая к креслу, повернулся к ней, заглядывая в глаза. Помолчал, а потом веско сказал:

– Доверять надо. Просто иногда твое доверие обманывают. Но это не повод прекращать доверять, Сэм. И… Раз ты на все согласна, то… – Его рука скользнула по её щеке, прикоснулась к краешку губ, чуть замерла… Сэм напряглась – не так она представляла все себе. Отнюдь не так! Но это принц, он может её защитить… А ей очень нужна защита! Жаль, что иной вариант она ему предложить не может.

Клауд убрал руку в сторону:

– Все. Все, что мне нужно, я сделал – наны закончат остальное.

Сэм удивленно уставилась на него:

– Все?!

– Абсолютно. Слово лорда. Ты свою часть сделки выполнила. Я тоже выполню свою.

Она ничего не понимала:

– Эээ… Непорочное зачатие, да?

– Что-то вроде. – он не сдержал смешок.

– А порочное будет?

Он грустно улыбнулся и поправил у неё прядь, упавшую на лицо:

– Лет через десять поговорим про порок. Хорошо?

– Я подумаю, – согласилась она. Поверить в то, что сделка прошла, было страшно, но потом… Через несколько месяцев она почувствовала шевеление плода. Клауд не обманул.

Её положили на кровать, осторожно подоткнули одеяло. И снова что-то вкололи в капельницу. Угомонились бы уже…

…От дома мало что осталось. Клауд же предупреждал, что Холм забросили. Ветер гнал пыль прочь с холма. Сухой вереск застыл в безмолвии. Ворота в Убежище представляли из себя черный зев в земле. Заходить туда не хотелось.

Сэм обняла себя за плечи:

– Ты же найдешь папу?

– Я очень постараюсь, Сэм. Только я не всемогущ, к сожалению. Тебя я так и не смог защитить.

– Теперь же сможешь?

– Я очень постараюсь, Сэм. Очень. И куда теперь?

– В Либорайо. Я решила, что буду жить там.

– Договорились. Береги себя, хорошо?

– Хорошо.

Он оформил ей поддельные документы. Он открыл ей счет в банке. Он помог подобрать жилье, а потом уехал. У него были дела. Да и… Они с ним были слишком разные – чаще всего им не о чем было разговаривать, сказывалось отсутствие образования у Сэм.

Рядом в кресле, явно карауля её, кто-то сидел – было слышно чужое дыхание. Сэм чуть приоткрыла глаза и еле сдержала порыв – рядом сидел папа! Она хотела броситься ему в объятья. Она хотела, чтобы он прижал её к себе, обещая больше никогда не оставлять одну. Она хотела плакать в его плечо и просить прощения – это же она тогда выпустила маму, все портя в их жизни, но…

– Семечка, как ты? – тихо раздался голос папы…

Она резко открыла глаза и старательно спокойно сказала:

– Вы ошиблись, мистер Рассел. Я не ваша дочь. Я всего лишь её клон, и никакого отношения к вам не имею.

– Семечка… Ты моя…

Она его тут же перебила – боялась, что начнет верить его словам:

– Вы ошибаетесь.

Он мягко спросил, от знакомых интонаций, от долгожданного голоса было больнее, чем от плазмы:

– С чего ты это взяла?

– Простая логика. И еще… Меня зовут Ви – это значит, что я пятая копия вашей дочери. Обратите внимание на Ник Росси – вот она, кажется, ваша настоящая дочь. А я всего лишь копия. Клон.

Он подался к ней, осторожно беря за руку:

– Может, твоя логика и права, но для меня ты – моя дочь. И неважно, какая ты по счету – вы все мои дочери: Ник, ты, возможно, еще одна Сэм, которую Зак привезет сегодня вечером.

Сэм даже села в постели от неожиданности, всматриваясь в па… В мужчину:

– Зак? Зак Клауд?

– Он самый, Сэм.

– Ви! Зовите меня Ви. И… Он… Клауд… Он ничего не говорил обо мне?

– Нет, Ви. Ничего.

У неё сердце ухнуло куда-то в пятки:

– Совсем?

– Совсем.

– И о… своем ребенке ничего… не говорил..?

Он отрицательно качнул головой:

– Нет. К сожалению, он ничего не говорил о тебе и своей дочери, Ви. У меня с ним состоится крайне серьезный разговор.

Она легла обратно. Сжалась в комок. Отвернулась к стене – даже договор не спасает от ошибок. Хотя она же знала, что договор легко обойти. И этот… Слов для определения Клауда не хватало… Говорил о доверии! Он говорил, что будет стараться…

Кровать чуть прогнулась – па… Мистер Рассел сел рядом. Его рука легла ей на плечо:

– Ви… Маленькая моя… Мы справимся со всем, чтобы ни случилось. Парра…

Она сухо сказала, не открывая глаз:

– Передайте ему, что малышка – не его дочь. Я не хотела обманывать, но у меня не было денег на лечение. Все деньги Клауда ушли на оплату родов в больнице… Я, если выживу, все компенсирую Парре.

– Ви… – его рука скользила по её плечу, утешая. – Все будет хорошо – я никому не дам тебя в обиду.

– Мистер Рассел… – А верить хотелось до безумия. Верить словам папы. Оказаться в его объятьях. И что с того, что она не его дочь? Что с того, что родилась в лаборатории? Воспоминания-то настоящей Семечки ощущаются своими. Она и есть Семечка, и наплевать на логику… – Я не ваша дочь. Прошу, оставьте меня в покое. Дайте побыть в одиночестве.

– Зови меня Мика, пожалуйста. Только не мистер Рассел – это как-то слишком. И там, в коридоре толпится куча народу – они все хотят зайти к тебе и сказать хоть пару слов поддержки. Там Парра, там Росси – Ник, Линдро и даже Диего – твой племянник, там Ворон.

Она глухо сказала:

– Что передать Парре – я уже сказала. Росси скажите, что я… Впрочем, ничего не надо. Остальным тем более…

Дверь палаты резко открылась, и в палату вошел Парра с пытающимся его остановить парнем – Ви вспомнила, что это был Утес, напарник Росси. Следом с независимым видом вошел Ворон, а потом уже Росси – наверное, просто потому, что глупо оставаться в коридоре. В руках он держал детскую переноску. Сэм знала – и Ник тоже не миновала её судьба. Наны никому не предоставили выбора… Последней вошла Ник.

Парра подошел к изножью кровати:

– Ви…

– Я тебе уже все сказала, – отрезала Сэм, снова устремляя взгляд в стену – неужели кому из них неясно, как ей сейчас плохо?! Почему просто нельзя взять и оставить её одну. Почему надо бередить рану. Почему надо заставлять надеяться…

Парра чуть громче сказал:

– Ви, а мне плевать! Тест на отцовство в работе. А пока он не готов – отец Локи я.

Ви упрямо прошептала, разворачиваясь к Парре:

– Никакой Локи! Никакой безумной. Имя давать не тебе.

Ворон, стоя у дверей, тихо предложил:

– Долька. Долли. Долорес.

Ви не выдержала и села в постели – её смерть оказалась странной:

– Никаких Безумиц и Скорби. Малышка родилась не для этого. И… – она гневно прищурилась, рассматривая несостоявшуюся смерть. Смерть сухо продолжила:

– Нана. Альма. Есть много имен с упоминанием Яблока, если это так важно.

– Важно другое, – оборвала его Сэм. – У вас прицельность хромает.

Ворон подобрался и кивнул, отвечая по-военному:

– Так точно! Хромает.

– В следующий раз… – начала было Сэм, но Мика не дал ей сказать – просто прижал к себе и прошептал:

– Следующего раза не будет.

Это подтвердили и Парра, и Утес, и Росси – почти в унисон они сказали тоже самое:

– Следующего раза не будет!

– Никакого следующего раза!

– Твою мать, к оркам следующий раз!

Папа… Сэм сдалась, оказавшись в его объятьях… Папа гладил по её вздрагивающим плечам, что-то утешающе шептал и не отпускал – а ведь она пыталась вырваться.

– Шшш, маленькая, не надо… Все хорошо.

– Па… – еле выдавила она, и он тихо сказал:

– Аюшки?

– Па… Я так боюсь… – она все же призналась. Пусть она вампир, которого сложно уничтожить, но она и человек, хоть каплю, но человек!

– Все будет хорошо. Вот приедет Зак, поговорим с ним…

– Придушим, – добавил радостно Утес.

– Поговорим, – мрачно сказал Парра.

– Воспитаем! – процедил Росси.

А Ник сжалась в комок – как часто она слышала от Лина: «Аюшки?». Как часто она гадала – кто же так говорил в её детстве. И оказалось – отец. Не Ханыль.

Лин выругался себе под нос, держа переноску со спящим сыном в руках. Ворон спокойно подхватил её, и Лин благодарно посмотрел на него, тут же прижимая Ник к себе:

– Все хорошо, Ники…

Она шмыгнула носом и отстранилась от него, беря себя в руки – одной плачущей Семечки за глаза достаточно:

– Ага. Кстати… Если рассуждать логически, то Зак все же не полный придурок, чтобы лгать и скрывать про Ви и дочь. По прошлой осени он бы уничтожил Ви, не приближаясь к ней. А, значит, он не может быть отцом малышки.

Ви резко выпрямилась, вырываясь из объятий:

– Ник… Лгать о собственном имени лорды еще не научились. Он сам подтвердил, что он Клауд.

Ник вспомнила разговор Айка с Закатом по прошлой весне. Айк тогда спросил: «Который? Второй или…» – а Зак ответил, что четвертый. Не сын, а племянник. До Мики, кажется, тоже дошло:

– И что нужно кронпринцу Клауду от нашей семьи, хотел бы я знать?

– Выясним, – коротко сказал Линдро. Сэм подняла на него глаза – он, действительно, собирался разобраться.

Он подмигнул ей и улыбнулся:

– Меня не представили, но я Линдро Росси, муж Ник и твой брат. И я никому не позволю тебя обидеть. Во всяком случае, я буду очень стараться.

Ворон как-то странно фыркнул, улыбнулся и, поставив переноску на стол, тихо вышел в коридор. Замер там, прислонясь к стене и глядя в пол. Росси заметил его уход и сказал:

– Ворон прав – тебе, Ви, надо отдохнуть. У тебя были сложные полгода. Про ночь и утро вообще молчу. Так что… Господа, если все всё сказали, что хотели, то на выход. Рик, Лекс, эм… – он замолчал, решая, включать ли в этот список Мику.

Тот сам все понял – поцеловал Сэм в лоб:

– Все будет хорошо.

Она отстранилась в сторону:

– Мистер Рассел…

– Мика, – упорно поправил её он. – Не надо быть сильной всегда. Иногда бывает так, что опускаются руки и можно позволить себе быть слабой. Знала бы ты, сколько раз у меня опускались руки… И сколько раз я орал в стену… Все будет хорошо. Я разберусь с Клаудами, если надо, то со всеми сразу. А сейчас… – он встал, – Ник, позаботишься о Ви?

Ник лишь кивнула – в горле до сих пор стоял предательский комок.

Аюшки… Эти оркские аюшки и поведение Ви говорили об одном – отец не оказывался от неё и, получается, что она была к нему несправедлива. Она же до сих пор не сказала ему ни слова.

Он посмотрел на неё как-то странно, не ожидая ответа, и уже собирался пойти прочь, как она тихо предложила:

– Не поможешь с переноской? Эта адская машинка фейри до сих пор мне не по зубам…

Лин поймал её взгляд и подмигнул, все понимая:

– Тогда оставайтесь тут – тут странное сообщение от Переса пришло. Что-то о пресс-конференции. Требует меня, Ворона и Лекса под свои светлые очи. Не бойся, все будет…

– Хо-ро-шо… – подсказала Ник, целуя его в щеку на прощание. – Иди. И если надо – надери всем хвосты. А Рик найдет все остальное. Не справитесь – зовите нас с Ви.

Парни с неловкими смешками вышли, закрывая за собой дверь палаты. Ник обернулась на Ви – та сидела на кровати в недоумении, кажется, она, как и сама Ник, не понимала – зачем же приходил в палату Рик Арано.

Глава 34 Сестры и отец

Мика подошел к столу, на которой стояла детская переноска…

Лин говорил Ник, что её подарил как раз Ми… Ладно, отец. Ник улыбнулась и храбро начала:

– Ви, эта жуткая серебристая штука – детская переноска. – Она указала на длинную, весьма технологическую корзину из какого-то особо прочного пластика – Ник знала, что металлов лорды избегают со страшной силой. – В ней куча страховочных нанов, защитный экран, трансформация в пеленальный столик или манеж, гипноустановка для сна, диагностоблок, реанимоблок и еще куча всякой ерунды. Единственное, что, пожалуй, она не умеет, это менять подгузники.

Ви грустно улыбнулась:

– Это она зря…

Ник согласилась:

– Я тоже так думаю. Полагаю, будь у тебя эта оркская штука, вряд ли бы ты впала в уныние от материнства. Во всяком случае, мне эта переноска скучать не дает – я то и дело зависаю над её функциями, погружаясь в чтение инструкций.

Мика прошелся пальцами по лицевой панели, сейчас прозрачной и показывающей сонного Диего. Потом нажал на пару кнопок на сенсорном экране, и защитная панель уехала в сторону, исчезая в боковой стенке.

– Ник… Что-то еще? – Мика отрешенно посмотрел на неё.

Ник храбро улыбнулась:

– Мика… Это твой внук Диего. Ви, это твой племянник. Тоже Диего. Кто скажет про его челюсть что-то вроде: «Слава богу, что не девочка!», с тем я не дружу. Но челюсть, и впрямь, львиная. Зато никто не сомневается в отцовстве.

Ви отключила локтевой катетер и встала, подходя к переноске и осторожно заглядывая в неё.

– Мика… – продолжила Ник, – можешь взять Диего на руки – он пока не кусается.

Тот внимательно посмотрел на неё и с осторожной улыбкой уточнил:

– Потому что спит?

– Вот именно! – подтвердила Ник. – И спасибо за подарок…

Он крайне серьезно кивнул:

– Это тебе спасибо, Ник. – он прикоснулся пальцами к спящему Диего, погладил его по щеке, но брать на руки не стал: – пусть спит. Дети во сне растут. Глючный навигатор… Я стал дважды…

Ник со смешком его поправила – помнила про Сэм из зоны:

– Трижды…

–…дедом.

Ви добавила:

– Обескураживает?

– Не то слово. – подтвердил Мика.

– Наны… Они такие… – Ви вернулась в кровать, укрываясь одеялом и подтягивая колени к груди – Ник узнала свою любимую позу.

Ник села рядом с Ви – её хотелось утешить: старт Ник в жизнь тоже был крут, но она хотя бы не хомофил вне закона:

– Все наладится, честное слово. Пусть все началось не очень… Зато дальше все будет хорошо. Заберем тебя, Локу и Мику домой – у нас с Лином дом просто огроменный. Потом Зака пригреем… чем-нибудь хорошим. Клауда, опять же, который кронпринц. Парру воспитаем… Все наладится.

Ви прищурилась, всматриваясь в Ник:

– Ты не жалеешь о нанах? И обо всем, что случилось?

Ник фыркнула:

– С нанами встряла не я. С нанами попал Лин.

Мика даже оторвался от переноски, возвращаясь в кресло и уточняя:

– Это как?

– Это… – Ник на миг замерла: Лин по элтелу уточнил, как у неё дела, и пришлось отвечать, что Мика сам все понял, и у них теперь все хорошо. – Когда началась прошлая осень, которая так «порадовала» тебя, Ви, и Сэм, я, конечно, куролесила знатно, но… Я выросла в приюте. Там было голодно, и некоторые девчонки подрабатывали весьма однозначно… Я видела, чем это всегда заканчивается, так что я знала: сама о себе не позаботишься – парень не сделает это тем более. У нанов не было ни единого шанса склонить меня к беременности. А вот с Лином я расслабилась – он лигр. Он…

– Гибрид, – тихо подсказала Ви.

– Точно. Он гибрид… Только отдельные дружеские наны его починили, а вот предупредить забыли. Так что в моем случае наны Дуба ни при чем. И о Диего я не жалею. Ни капли не жалею. И, думаю, Ви, ты тоже не будешь жалеть о… На каком имени ты остановилась?

Ви нашла в себе силы улыбнуться:

– Нана?

Мика фыркнул:

– Весьма символично…

Ник тихо рассмеялась:

– Что ж, чувство юмора у нас одинаковое, это факт. Я думаю, что несмотря на разницу в десять лет, мы с тобой подружимся, Ви. Всегда хотела младшую сестренку. И вот…

– Тебе двадцать девять лет? – не поняла её Ви.

Ник серьезно подтвердила:

– Да. Мне почти тридцать. Ускоренное созревание – с восьми лет до восемнадцати. Только не спрашивай, как. Я не знаю.

– Это как раз легко понятно. – сказала Ви. – Мне па… Тебе па… Мика объяснял.

К чести Мики, тот вынес все правки с терпеливой улыбкой и не стал возмущаться или обижаться. Он просто продолжил:

– Это всего лишь изменения гравитационного поля, Ник. Ты же знаешь, что пространство-время зависят от гравитационного поля? Чем больше гравитация, тем медленнее течет время. Ядро планеты моложе поверхности на много лет. А на орбите приходится замедлять часы, чтобы они не опережали время на поверхности на Земле. Управляя гравитационным полем, снижая или увеличивая его, мы управляем временем.

Ник отрешенно повернулась к Ви:

– Он тебе такими же словами объяснял?

– Дааааа, – улыбнулась Ви. – Мне было шесть лет.

– И ты даже поняла?

Ви вместо ответа уткнулась в колени, и Ник пожала плечами:

– Буду старшей глупой сестрой. Только и всего. И я потом подумаю и пойму. Или не пойму, но подумаю. И, Ви, хватит смеяться – у тебя плечи ходуном ходят, я же вижу.

Та выпрямилась:

– Прости. Правда, прости, но это такие… – она даже губу прикусила, чтобы не продолжать.

Ник легкомысленно отмахнулась:

– Ну и ладно. Тогда про наны и магнитное поле даже спрашивать не буду. Мне это неинтересно. Вот! И кому мешали самолеты тоже.

– С самолетами как раз все просто, – это вмешался Мика. – Земля уже несколько веков находится в процессе переполюсовки. Магнитное поле Земли крайне ослаблено, на поверхности нас от разрушающей солнечной радиации защищают Границы, а вот в атмосфере защитных полей нет. Там любой человек подвергается страшной радиации, что приводит в конце концов к смертельным заболеваниям. Потому и было решено избавить людей от этих технологий. Тот, кто передал людям чертежи самолетов, действовал не во благо людей, Ник.

– А… То есть война была в интересах людей…

Мика мягко поправил её:

– Я не это имел в виду, Ник.

Она опустила глаза вниз, потом нашла в себе силы посмотреть Мике в глаза, грустно улыбаясь:

– Прости, у меня война – больная тема. Прости… Но я помню – ты разрешал мне летать… Вроде.

– Да, разрешал. Только недолго, чтобы не было негативного влияния радиации. И всегда после ты проходила чистку в капсуле – на всякий случай. Как-то так…

– Ладно, с остальными вопросами я повременю… Сейчас важнее Ви. Ты хочешь сходить в реанимацию и посмотреть на Нану? Ты же не шутила?

Ви вскинулась:

– А мне разве можно покидать палату?

Ник тут же встала:

– А кто запретит? Это больница семьи Росси. Владелица Анна Росси. Она… Она… Скажем, она бабушка Наны. Орки, Ви, ты точно сможешь каждый раз говорить это имя без улыбки?

Ви встала с кровати:

– Я буду стараться. – она оглядела палату, но ни своих вещей, ни больничных не нашла, а идти как-то в пижаме ей показалось не очень. Ви замерла, теряя свою улыбку.

Ник подскочила к переноске:

– Я же говорила, что она только подгузники не умеет менять? – она открыла нижнее отделение в переноске, доставая оттуда широкое, большое худи и домашние удобные туфли. – Это я на всякий случай прихватила. Парни на тебя, Ви, делают ставки – когда ты рванешь из больницы? Они не уверены, что ты – это я.

Мика встал, подхватывая переноску с Диего:

– И на что они ставят?

– Что к вечеру сбежит.

Ви, прячась в широком вороте худи, спросила:

– А ты… На что поставила?

– На излечение Наны. Не раньше. Пойдемте… Мне, кстати, Лин скинул кое-что… Перес начал пресс-конференцию. Он будет добиваться изменения закона о хомофилах, Ви.

Та обняла себя руками:

– И что это значит?

Ник обреченно выдохнула, признаваясь:

– Мириться придется. А я его до смерти боюсь. Есть что-то в Мигеле неправильное. Вот совсем неправильное. Никогда не знаешь, от чего он сдетонирует. А когда он взрывается, то взрывается все вокруг. Но своих он даже пальцем не трогает, а все равно страшно до ужаса.

…Ви пустили в реанимационную палату. Мика и Ник остались в коридоре. Наблюдать, как Ви осторожно прикасается к На… не… было неловко, так что они отошли к креслам и сели. Ник очень надеялась, что это все же шутка с именем для малышки. Пусть и на неведомом языке оно и означает Яблоко. На Яблоке мир клином не сошелся.

– Она научится… – тихо сказала Ник. Надо же что-то сказать. – Она сильная, просто не думала, что окажется одна с ребенком. Ждала принца, вот и сломалась.

– Будем надеяться. – кивнул Мика, глядя то ли в пол, то ли на носки своих ботинок.

– Не сможет справиться с малышкой – есть я, есть совершенно потрясающая бабушка Анна… – Ник помолчала, но Мика не возмущался. Просто сидел и молчал. Ник дипломатично добавила: – есть ты… И не смотри так, я тебя назвала вторым, потому что у тебя нет Анны, а Зак в роли помощника крайне сомнителен. Мика…

Он все так же отрешенно посмотрел в пол, и Ник подумала, что камеры-одиночки все же так просто не проходят.

– Ник, не надо, я все понимаю. И не претендую на большее. Просто знай – я всегда готов прийти на помощь.

– Прости, что из-за меня все так получилось…

– Ты была ребенком. Это была моя обязанность присматривать за тобой. Все, что случилось, только моя вина. – Он сцепил руки в замок и упрямо смотрел в пол. Лин предупреждал, что Мика своеобразный, так что Ник осторожно положила свои пальцы поверх его. Он повернулся к ней: – Все будет хорошо. Мне Зак говорил, что это девиз вашей с Лином семьи.

– О да… Рано или поздно все становится хорошо. Это так… – Она замолчала – Лин по элтелу прислал кусок конференции.

Сухой голос Переса звучал громко на весь зал даже без микрофона.

– Все, что у нас есть – это закон. Не кланы. Не интересы разных групп разумных существ. Закон. Только закон не выбит в граните. Закон пришел к нам от людей, и он обязан меняться. Еще десять лет назад добрая половина находящихся в зале была вне закона.

Зал взорвался криками:

– Но мы не хомофилы!

– Всем ясна подоплека происходящего – ваша любовница Росси.

– Вы всего лишь идете на поводу у клана тигров!

Перес терпеливо сказал, словно он и не Перес:

– Еще раз… Все, что у нас есть – это закон. И закон будет исполняться беспрекословно. А теперь о сложившейся ситуации с якобы хомофилом. И о законе. Иногда бывает так, что закон пасует перед деньгами. Иногда бывает так, что закон отворачивается в сторону, когда дело идет о золотых детках. Обратите внимание – охранник… И я сейчас не буду говорить о его клановой принадлежности – хотя это и так очевидно, отворачивается в сторону, когда девушку нагло выводят из ночного клуба.

На экране за спиной Переса возникла черно-белая запись с камер клуба. Пьяную, что-то беззвучно кричащую девушку не старше Ви тащили мимо охраны, и та никак не реагировала… Ирбис низшего ранга никогда не пойдет против альфы или беты. Вдобавок парню в форме охраны сунули банкноту в нагрудный карман. И даже похлопали по плечу.

Ник сжала зубы: кланы – это кланы. И взорвать их к оркской бабушке ей хотелось уже давно.

Перес повернулся к залу:

– Что-то я не слышу криков ирбисов, требующих наказать по закону зарвавшегося сеголетку. Значит, интересы кланов все же выше? Что ж… Продолжим. Иногда, когда закон пасует перед интересами клана или внутренней его иерархией, на помощь приходят те, кто находится рядом.

На экране Ви легко спрыгнула откуда-то сверху, атакуя парня-ирбиса. Тот выпустил из рук полуголую жертву, развернулся и рванул на Ви. Та в высоком прыжке, оттолкнувшись от стены, перелетела ему за спину и вцепилась клыками в его шею. Парень тут же опрокинулся назад, пытаясь подмять её под себя, но обмяк под действием токсинов вампира.

– Хомофил! Что и требовалось доказать! – прокричал кто-то из зала.

Перес выгнул бровь:

– Вы видите тут хомофила? А я вижу хрупкую девушку, которая пришла на помощь другой, и против огромного, находящегося во невменяемом состоянии оборотня применила единственное свое оружие. Клыки. Чем клыки вампира…

– Хомофила! – вновь выкрик из зала.

–…хомофила, – улыбнулся Перес, – отличаются от клыков оборотня?

– Ну вы сказааали, Перес!

– Всем известно, что хомофилы опасны.

– И вне закона!

– Фернандес, вы бы молчали – оборотень из вашего клана! – не выдержал все же Перес. – И из моей, кстати, партии – не зарвавшийся сеголетка Льюс, а его отец – судья Фернандес… Только я знаю – закон един для всех. И мне плевать, что это был мой соратник по предвыборной гонке. Не воспитал отпрыска – будь готов принять последствия, а не затыкай деньгами рты. В отношении судьи Фернандеса решается вопрос о снятии с него неприкосновенности. Еще раз. Закон един для всех. И для клана Фернандес, чей отпрыск пойдет под суд за нападение – уголовное дело уже возбуждено. И для судьи… И для вампира-хомофила. Которая разыскивалась для дачи показаний против Льюса Фернандеса. Сейчас решается вопрос о возбуждении уголовного дела в отношении неё. Возможное превышение самообороны и кража пяти кредитов.

– То есть то, что она хомофил, даже не будет рассматриваться?

Перес впервые нахмурился и хищно подался вперед:

– Она не ела. Она останавливала преступника.

– Все видят, что это не так! Вы играетесь словами, Перес!

– Если бы она ела, как хомофил, то было бы возбуждено уголовное дело об убийстве Льюиса Фернандеса. Но это не так – Фернандес жив и здоров. И дает уже признательные показания.

– Все знают, что хомофилы умеют останавливаться!

Перес улыбнулся:

– Заметьте, то, что опасность хомофилов сильно преувеличена, сказал не я. Фернандес, повторите, что вы сказали, пожалуйста!

– Идите вы к оркам, Перес! Вы просто играете словами! Все видят клыки хомофила. Все понимают – к чему все шло!

Перес согласно кивнул, показывая дальше – Ви на экране выпрямилась и подошла к несостоявшейся жертве. Поправила на ней одежду и рванула вверх, на крыши.

– Ей было достаточно пройти мимо криков. Ей было достаточно заткнуть себе уши, чтобы сохранить себе жизнь. Она предпочла иное, использовав единственное имеющееся у неё в наличии оружие – клыки вампира. И, заметьте, не имеет значения – бестиафил она или хомофил. Она не ела. Она останавливала преступника.

Лин тихо добавил от себя: «Руис и его команда сделали невозможное, вырезая и монтируя видео по новой – никому не удастся доказать, что Ви ела… Знаешь, что самое неприятное? Мигель ни разу не покраснел, соврав. Он лгал, знал это и даже глазом не моргнул. Даже когда говорил о причине розыска Ви… Как же – приглашение на допрос, а не ликвидация… Радует одно… Закон о хомофилах будет пересматриваться. Ви придется давать показания. Её будут допрашивать, но позднее – когда позволит её психическое состояние. Но пока Перес выиграл – её не будут преследовать, как хомофила.»

«Лин…»

«А я теперь не знаю – был ли я прав с Беранже.»

«Лин…»

«Все хорошо, Ники. Отбой?»

«Отбой!»

Она вздохнула и вынырнула в реальный мир, ловя задумчивый взгляд Мики. Все же называть этого молодого мужчину отцом было сложно. Она его не помнила. Она его не знала. А вид у него… Ну вот чуть старше Лина, сложно его считать другим поколением. Сложно считать его отцом. Уж лучше другом, как был когда-то Лин.