Текст книги "Западня для князя"
Автор книги: Татьяна Бурцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Даниил, князь Галицкий
Георгий сидел на крыльце, положив голову на руки. Прохладный утренний ветерок щекотал загорелую кожу – сотник вышел, не надев даже рубахи.
Хотя сейчас он переживал самый счастливый период своей жизни, тревожные думы не могли его оставить. Мысль о том, что он так и не нашел ответов на интересующие его вопросы, не давала ему покоя.
Медленно он встал, направился к бочке с дождевой водой. Из нее Олеся поливала не так давно разбитый огород. Зачерпнув полную пригоршню прохладной воды, умыл лицо.
Холодные ручейки потекли на грудь и плечи. По коже пробежали мурашки.
Мысли так же торопились, толкая друг Друга.
Кто хотел убить князя?
Кто велел кочевникам напасть на скит?
Кому выгодно поссорить князя с Ордой?
Сотню раз Георгий задавал себе эти вопросы и не находил ответа.
Внезапно сотник развернулся и вошел в дом. Решительным шагом он направился к лавке, где вчера оставил оружие и одежду. На ходу вытеревшись рушником, стал натягивать рубашку.
– Ты что встал так рано? – послышался сонный голос Олеси.
– Не спится что-то, ты не вставай, душа моя.
Георгий услышал, как Олеся, не послушавшись, завозилась, набрасывая что-то на себя.
– Ты куда? – испуганно спросила она, появившись в дверном проеме и увидев, как сотник берет оружие.
Георгий улыбнулся.
– Скоро вернусь. Дело одно есть.
– Ты… к князю?
– Нет, не к нему, – сотник подошел к жене и поцеловал горячие со сна губы, – не волнуйся, скоро буду.
Резко развернулся и вышел.
Олеся еще какое-то время слышала в утренней тиши шаги Георгия.
Что мне еще разрешено, кроме как любить тебя?
Сотник держал путь в темницу к боярину Бориславу. Точнее сказать, место, где находился боярин, вовсе не было темницей. Князь Даниил велел держать его под замком, но не допускать, чтобы Борислав терпел лишения, – у князя были на его счет какие-то соображения. Место, где маялся в одиночестве боярин, держалось в тайне, однако сотник его знал. И сейчас, пройдя несколько длинных коридоров и поворотов, он наткнулся на охрану. Против ожиданий, дружинники бодрствовали и службу несли исправно, что приятно удивило сотника.
Охрана молча расступилась, узнав Георгия. Один, погремев ключами, открыл тяжелую дверь, пропуская вперед.
Его взгляду открылась комната с низким потолком. В небольшое оконце заглядывало яркое утреннее солнышко. Под окном стоял стол, за которым сотник и увидел боярина Борислава.
У Георгия сложилось впечатление, что боярин либо очень рано встал, либо вовсе не ложился. А еще ему бросилось в глаза, как изменился Борислав с тех пор, как сотник видел его в последний раз на том злополучном пиру. Круги под глазами, богатая одежда висит мешком.
Неужто голодом морили? Навряд ли. Не стал бы князь поступать так даже с изменником. Чай, не болен?
Тем временем Борислав, увидев вошедшего, встал, молча рассматривая сотника.
– Будь здоров, боярин, – поприветствовал его Георгий.
– Какой я теперь боярин, – вместо приветствия произнес Борислав.
В голосе его не было сожаления. Просто безразличие к своей участи.
– Присядем? – спросил сотник.
Молодой боярин пожал плечами.
– Как скажешь, здесь ты хозяин.
Георгий сел напротив Борислава, надеясь, что начало разговора само сложится, однако боярин не спешил брать инициативу в свои руки.
Повисло напряженное молчание.
Наконец Борислав задал вопрос, который сотник ожидал услышать.
– Зачем ты пришел? Ты принес вести от князя?
Георгий вздохнул. Ему не хотелось обманывать узника, поэтому он совершенно откровенно признался.
– Нет. Я пришел по своей воле.
Немного помолчал и добавил:
– Мне нужна твоя помощь. Над князем нависла опасность.
Лицо Борислава выразило удивление, которое он испытал при этих словах.
– Ты ничего не перепутал? Княжеский любимец просит помощи у изменника, сидящего под замком?
– Я прошу помощи у боярина, чья совесть не позволила ему совершить непоправимое зло.
– Как ты можешь знать, что я не раскаиваюсь в этом? Я же потерял все! Дом, семью, власть, богатство.
– Я знаю. Но верю тебе. И князь верит, иначе ты уже давно кормил бы воронье или влачил жалкое существование в соляной яме.
Боярин, казалось, обдумывал услышанное.
– Ну хорошо, допустим, это все так, но чем я могу помочь тебе? Я никуда не выходил с начала лета, ничего не знаю, ни с кем, кроме охраны, не общаюсь.
– Я еще не знаю. Просто расскажи мне все, что тебе известно о заговоре против князя.
Борислав отвернулся.
Георгий даже пожалел, что так прямолинейно высказался. Можно было расспросить боярина исподволь. Вытянуть все по малейшей крупице. Но не мог Георгий заставить себя так поступить.
Борислав продолжал сидеть, направив неподвижный взгляд в окно, словно увидел что-то настолько важное, что беседа с сотником не имела никакого значения.
Георгий испытывал к нему острую жалость. Вот сам он сейчас обласкан князем, молод, счастлив, полон сил и надежд. А Борислав сделал неверный шаг и оказался на самом дне пропасти, откуда невероятно трудно вскарабкаться на прежнюю высоту.
Сотник вздохнул и поднялся. Опустил руку на плечо сидящего боярина и легонько похлопал его.
– Прощай, боярин Борислав, надеюсь, князь простит тебя и вернет все то, что ты потерял.
Уже у дверей его остановил чуть хриплый голос.
– Не уходи. Я хочу помочь тебе.
В покоях князя еще было безлюдно – слишком рано.
Георгий наблюдал за перемещениями по горнице старого Матвея – княжеского постельничего. Несмотря на возраст, резвости ему было не занимать.
– Ну ты, Егорушко, того самого, чего в такую рань заявился? – бросил тот, пробегая мимо с цветастым рушником на плече.
– Дело есть, – обронил сотник.
– У вас всегда дело есть, тревожите князя почем зря. Совсем спокою не даете. Вот давеча Ивашка прибежал – сотник тоже. Запыхался весь. Сила, говорит, идет на нас, татары-басурмане. От самой Литвы наступают. Гонец от Войшелга прибыл. Князь, понятное дело, гонца к себе. Тот говорит, не ведаю ни о каких мазуриках. А про войско вчера во хмелю приврал, Ивашку того постращать хотел, уж больно тот петушился да гонор свой показывал. Приехал гонец за полночь, к князю не пустили, а охрана привечать стала – крепкого медка подливать да подначивать.
Георгий улыбнулся, но в глубине души эта история оставила неприятный осадок. Война у порога, а порядка среди дружинников как не было, так и нет – все шутки шутят. Как на Руси говорится, гром не грянет – мужик не перекрестится.
– Так как, серьезное у тебя дело? Или как у Ивашки? – спросил Матвей, внимательно и чуть с хитринкой глядя на сотника.
– Серьезное. Новости от Борислава.
– Ну тогда ладно, жди. Не буду князю пока докладывать, пусть потрапезничает спокойно. А то с тобой заговорится и про все забудет ал и засобирается куда.
Сотник сложил руки на груди и усмехнулся.
– Да не ворчи, старче, я подожду.
Ждать пришлось недолго, видимо, не удалось Матвею скрыть приход сотника.
Князь Даниил вошел в горницу в простой светлой одежде. Волосы прямые, с проседью, просто спускаются к плечам. Взгляд спокойный, внимательный. И все равно сотник не смог ничего прочитать на его лице. Князь был как будто закрыт для окружающих его людей. Если только сам не хотел приоткрыть уголок своей души.
– Садись, – сказал он Георгию, показав рукой на стол, – тоже поди маковой росины во рту не было.
Сотник, как обычно, внезапно вспомнил, что ничего не ел с раннего утра, поэтому с готовностью исполнил приказание князя.
Даниил улыбался.
– Как семья? Как устроился?
– Да все хорошо у нас, – смешался сотник, ему было неудобно рассказывать князю о своих житейских радостях.
Обычно настороженный взгляд Даниила сейчас был просто взглядом человека, прожившего долгую жизнь и умеющего радоваться и ценить все, даже самые маленькие счастливые моменты.
– Хорошо, – с улыбкой произнес он, – понимаю, неловко тебе говорить о молодой жене. Расскажи, что привело тебя ко мне в столь неурочный час.
Георгий собрался.
– Я только что был у Борислава.
Князь недовольно поморщился.
– Рано. Я хотел дать ему время обдумать свое предательство. Став моим верным союзником, он мог бы принести много пользы.
– Он уже оказал нам неоценимую помощь.
– Каким образом?
Сотник задорно улыбнулся.
Оставшись один, Даниил Галицкий вновь погрузился в размышления.
Вести, которые принес незадачливый гонец из Литвы, с одной стороны, были просчитаны и предсказаны князем заранее, но, с другой стороны, неприятно удивили. Слишком быстро стали развиваться события.
То, что написал Войшелг в своем письме, удивительно дополняло картину, которая сложилась после допроса пленных, захваченных при последнем нападении на князя.
В Литве набирал силы князь Миндовг – отец Войшелга, с которым Миндовг, все еще оставаясь язычником, почти не поддерживал отношений. Тот, пытаясь объединить литовские земли, не щадил даже родственников.
Войшелг же сейчас был в мире с Даниилом и Васильком.
Войшелг писал, что до него дошли разговоры о намерении Миндовга начать переговоры о союзе с Ордой, чтобы укрепить свои позиции. Галицкий князь постарался бы не допустить объединения двух злейших своих врагов, поэтому над его головой нависла опасность.
Размышляя и анализируя сложившиеся части мозаики, князь пришел к следующему.
Опасаясь своего сильного соседа – Даниила, Миндовг скорее всего попытался избавиться от опасного противника. Собрав дружину из перебежчиков, он отправил ее, чтобы застать русского князя врасплох и напасть, когда тот окажется наиболее уязвимым.
Как показали пленные, захваченные во время стычки, когда разнеслась весть о гибели князя, – почти месяц небольшими отрядами они собирались вокруг Холма, чтобы нанести решающий удар, что чуть было им не удалось. Командовал ими литвин, который, воспользовавшись неразберихой, скрылся. Но несмотря на то, что командир отряда, который мог многое рассказать, не был захвачен, князю удалось восстановить почти всю картину происшедшего. Не хватало только одного – вестей из Орды. Как там отнесутся к предложению князя Миндовга? Да и возня на границе с Белыми волками могла повлечь осложнения.
Ну что ж, придется верному сотнику собираться в дорогу.
Вот так и получилось, что всего только неделю после свадьбы удалось побыть Георгию с женой.
Возвращаясь от князя, сотник был невесел. Хоть и был готов к приказанию немедленно выступать, но все же надеялся, что эта чаша его минует.
Пора было отправляться к татарам. Все его существо противилось походу. Это было все равно что идти в берлогу к растревоженному медведю. Сотник невольно потер плечо, где давно зажили раны от ожогов – следы от памятной встречи с ордынцами. Теперь же он сам направлялся в пасть к зверю.
Георгий и раньше ходил в степь, несколько раз вообще в одиночку – на встречу с лазутчиками, которые приносили вести из Орды. Но сейчас все говорило о приближающейся войне. В самом сердце Орды – Сарае его мог ждать неласковый прием.
Отправляться нужно было немедленно.
В гробовом молчании он собирался. Олеся стояла рядом и ничего не говорила. Что было у нее на сердце?
Принесла сверток с провизией – Георгий непроизвольно сунул его в переметную суму, застегнул ее на пряжку. Медленно обернулся. Вот сейчас он должен что-то сказать. Олеся его опередила.
– Я провожу тебя.
Так же молча они вышли. Георгий вел в поводу коня, Олеся держалась рядом. Шаг, за ним еще один, и еще…
Сердце щемило. Рядом шли два близких человека и не находили слов для того, чтобы выразить обуревавшие их чувства.
Завернули за угол. Там собиралась сотня. Дружинники галдели, собираясь в дальний поход. Стояли уже оседланные лошади, кое-где воины прощались с женами, пришедшими проводить их. Увидев сотника, все стали садиться на коней и потихоньку вытягиваться в двухрядное навершие.
Георгий занял место во главе колонны. Взмах рукой – и сотня неторопливо тронулась. Женщины и дети двинулись рядом, чтобы проводить до самых ворот.
Миг разлуки неотвратимо приближался. Георгий его боялся больше самого путешествия. Он выхватил взглядом из толпы идущую жену.
Но Олеся, как всегда, его удивила. Подбежала к нему, схватила за стремя. Георгия наполнила такая горячая волна нежности, что он склонился в седле и обнял ее.
Олеся не плакала и не убивалась. Просто перекрестила, прижалась сухой щекой к его щеке и сказала, что будет ждать.
– Я скоро вернусь, – улыбаясь, пообещал сотник. Он сам почти поверил в это.
Девушка стояла на дороге и махала рукой, пока всадники не скрылись из глаз.
– Они вернутся, – сказала она жене одного из воинов, тоже пришедшей проводить мужа в опасный поход, – ее глаза были мокры от слез.
– Да, я знаю, – ответила та, инстиктивно поймала за руку своего ребенка, пробегающего мимо, и медленно, будто бы в полусне, побрела к дому.
Словно откликнувшись на неслышный зов, Георгий обернулся, привстав в седле. Ворот Холма уже не было видно. Сотня растянулась по дороге, затянув какую-то песню.
Противоречивые чувства терзали сотника. С одной стороны, он снова отправлялся в степь по княжескому наказу, это будоражило его, заставляя сердце биться чаще. С другой стороны, он чувствовал, что часть его осталась дома, с Олесей. Чем дальше Георгий отъезжал от дома, тем сильнее натягивалась ниточка, связывающая их души.
– Я вернусь, – дал и себе обещание сотник.
Отступник
– …Ты не можешь дольше везти меня, у тебя мало воды… Я видел…
– …Я столько времени борюсь за тебя, что просто не могу тебя бросить…
– …Ты же не знаешь, что я за человек… Может быть, меня хотели убить неслучайно…
– …Не знаю… Просто я нашел тебя, когда ты нуждался в помощи…
– …Ты всегда помогаешь тем, кто попадает в беду?..
– …Не всегда… некоторым я не смог помочь…
– …Странный ты, рус…
– …На, держи, пей, ты потерял много крови…
– …Это что, последняя фляга с водой?..
Воспоминания накатывали на сотника каждый раз, когда он попадал в степь.
Дорога была длинная. Череда дней сменялась ночами. Однообразный пейзаж заставлял забыть о том, что бывает еще что-то кроме бескрайней степи.
Но Георгий помнил. Солнечное утро и Олесю, улыбающуюся ярче солнца. Свой дом, в который он хотел вернуться.
Ощущение единения с близким человеком не покидало его, наполняло теплом в холодную ночь, заставляло проехать еще на несколько сотен шагов больше, чтобы скорее вернуться.
Георгию не один раз доводилось ездить в Орду, но никогда еще он не заезжал так глубоко.
Чтобы русичей не узнали, дружинники переоделась в литвинов. Так они могли сойти за отряд наемников в поисках работы.
Вот уже несколько дней, как сотне Георгия перестали попадаться люди. Это говорило о том, что значительную часть пути они уже преодолели. Целью их было добраться до реки Итиль и двигаться вдоль русла, которое должно было привести сотню к столице Орды – Сарай-Берке.
Еще через неделю они увидели вдали темную полосу там, где кончалась земля и начиналось небо.
– Итиль… – прошептал рядом кто-то, не в силах сдержать восхищение.
На темном фоне словно распускались цветы. Ветер надувал разноцветные паруса, отчего издали их можно было принять за причудливые соцветия. Ладные ладьи спешили куда-то.
– Купчишки в Сарай плывут, – произнес чей-то другой голос.
– Пускай плывут, а мы поедем, – тихо произнес Георгий.
К вечеру продвинулись далеко. Все устали, поэтому было решено разбить лагерь прямо на крутом берегу. Костры разожгли в ямах, чтобы не было видно с воды или из степи.
Поужинав и распределив ночной дозор, воины легли спать. Нужно было хорошо отдохнуть перед следующим днем перехода.
Ночь миновала. В степи забрезжил рассвет, и краешек солнца вот-вот должен был показаться из-за горизонта. Вдруг снизу, от реки, раздались крики, звон мечей и ржание коней.
Георгий вскочил, мигом стряхнув сон, и бросился к краю обрыва, чтобы разглядеть, что происходит. Простор реки открылся во всей своей шири. Обзор же берега закрывал холм.
Напали, небось, басурмане и грабят кого-то.
– По коням! – крикнул сотник.
Воины Георгия, мигом вооружившись и оседлав коней, двинули на звук сражения. Выехали на холм. Внизу, у реки, расположились на ночь ладьи, что давеча они видели на реке, и сейчас возле них шла сеча.
Разномастная группа всадников и пеших рубились с охраной ладей и купеческими людьми. Среди сечи мелькали три богато одетых человека, знатно орудуя мечами, – видать, купцы из бывалых и не малодушные, что сразу откупаются добром от напавших разбойников.
Похоже, отбивались купцы от разношерстной разбойничьей банды, которые во множестве бесчинствовали на границе со степью. Таких и регулярные ордынские разъезды пытались выловить.
Не колеблясь ни минуты, сотник выхватил меч.
– Вперед, за мной!
И сам первым устремился в сечу, раздавая налево и направо удары булатным мечом.
Конники лавиной скатились с холма и вломились в ряды нападавших. Те явно не ожидали такого поворота событий и стали разбегаться.
Но сражение еще не было выиграно. На пути Георгия встали несколько воинов – богато одетый степняк, явно главарь банды, с ближайшими приспешниками. Все в добротной броне, конные. В банде они явно выделялись по силе и умению. Так как телохранители скорее всего были из разных мест, граничащих с Ордой, различалось и их вооружение.
Бой закипел с новой силой и уже шел по всей низине у реки. Воины Георгия слаженно теснили противников. Купцы тоже не собирались просто так дать уйти разбойникам.
Георгий вплотную схлестнулся с главарем. Тот был воин не из последних, но до предводителя Белых волков ему было далеко. Вырвавшись из общей свалки, они с сотником попеременно на скаку наносили друг другу удары, встречаемые поднятым щитом или росчерком меча. Схватка приобретала опасный оборот, поскольку несколько телохранителей, отбившись от наседавших, спешили на помощь к своему хозяину. Этот бой нужно было заканчивать немедленно.
Георгий отвел удар татарина и резким взмахом рассек пластинчатый доспех на левом плече и брамицу, прикрывающую шею. Главарь опрокинулся на круп лошади. От неожиданности конь сделал несколько резких скачков и, потеряв седока, понесся прочь.
Георгий оглянулся, бой затухал. Остатки разбойников уходили в степь. Телохранители, так и не подоспев на помощь, развернулись и поскакали вслед убегающим.
Сотник окинул взглядом побоище. Убитых было много, однако похоже, что никто из его воев серьезно не пострадал. Было много потерь среди охраны ладей – разбойники застали их врасплох. Дружинники спешились и стали помогать сносить раненых и убитых в лагерь, который был разбит на скорую руку для ночевки.
– Эй!
Сотник обернулся на зов. К нему направлялась памятная тройка купцов. По виду они были родственниками – уж очень походили друг на друга, как разновозрастные копии одного человека.
Старший представился:
– Яким, а это мои сыновья Андрей и Федор.
Младший смотрел с любопытством, а старший тряпицей протирал жуткую на вид булаву, которую недавно ополоснул от засохшей крови.
– Георгий, – представился сотник и протянул руку сначала старшему, а потом остальным по очереди.
– На заработки в Орду? – поинтересовался купец, намекая на наемничество.
– Навроде того, есть одно дело, – уклончиво ответил сотник, – нам бы до Сарая поскорее добраться.
– Ну, это легко. С такой охраной, как вы, нам теперь опасаться некого. Давай уговор. Мы вас на ладьях переправляем в Сарай, а вы не даете воронью разжиться нашим добром. По рукам?
Георгий широко улыбнулся.
– По рукам!
Яким со звоном стукнул о подставленную ладонь сотника. Взгляд его оставался таким же хитрым.
– Что-то мне лицо твое знакомо, – начал он, – и видел я тебя не в Литве, это точно. В Галиче на торгу, ты среди людей князя был. Я на лица памятливый.
Георгий нахмурился.
– Ну и что?
– Да так, ничего. И до Сарая быстро доберемся, и там чем смогу – тебе помогу. И не только потому, что ты нас выручил. Тяжко под татарами людям, а Даниил-князь – русским людям заступник. Так что не волнуйся, Георгий, я тебя не выдам. Помоги только похоронить наших, и поплывем, – и, помолчав, добавил еще: – Боюсь, кабы разъезд не нагрянул, – и объяснять им долго, и мзду отвалить придется, да еще пограбить могут вдобавок, лихоимцы.
Георгий согласился, что мешкать не стоит. Его воины и люди купцов быстро нагрузили струги, поудобнее уложили раненых и предали павших земле. Потом осмотрели убитых разбойников, забрали все, что могло пригодиться.
Столкнули ладьи в реку. Попутный ветер и весла, вспенившие воду, понесли ладьи дальше, к Сарай-Берке – столице Орды, положившей к своим ногам много стран и народов.
Близился закат. Георгий стоял на носу ладьи, наслаждаясь вечерней прохладой. Погруженный в свои мысли, он не заметил, как сзади подошел Семён. Десятник нисколько не пострадал в прошедшем сражении и хотел убедиться, что с сотником тоже все в порядке.
– Кхм, – кашлянул он, чтобы привлечь к себе внимание.
– А, это ты, Семён, что-то случилось?
– Да нет, ничего. Просто.
– А-а-а. Иди-ка ты лучше отдохни, кто знает, что завтрашний день нам приготовит.
– Сейчас пойду. Ответь мне только на один вопрос. Зачем мы стали купцам помогать? А ну как разбойников больше оказалось бы? И полегли бы все без славы.
Георгий призадумался.
– Понимаешь, – начал он, – кто бы им помог, как не мы? Если мы оказались там в нужное время, значит просто обязаны были вступиться.
Теперь пришел черед Семёна призадуматься.
– Странный ты человек, сотник, – наконец произнес он, – живешь как будто поперек.
– Это как?
– Каждый человек делает так, как ему удобнее или же проще. Плывет по течению. А ты поступаешь так, как считаешь правильным, даже если это чревато тяжкими последствиями. Как будто идешь поперек волны.
Георгий поморщился.
– Я как-то об этом не задумывался.
– Вот я и говорю, живешь и не думаешь, что не ломиться напролом куда проще.
Сотник выглядел обескураженным.
– Да не умею я по-другому.
– В том-то и беда… Скажи, что для тебя важнее всего?
– Не бояться быть честным с самим собой… всегда быть готовым дать ответ перед Богом.
– Я так и знал. Ты, сотник, хороший друг, но враг сам себе.
– Почему?
– Потому, что рано или поздно твои жизненные устои заведут тебя в такую теснину, из которой не будет выхода. И это может случиться очень скоро. А ты теперь женат. Должен думать не только о себе.
Лицо Георгия помрачнело.
– Ты, конечно, прав, Семён, негоже мне теперь напрасно рисковать жизнью. Но уж лучше жене моей стать вдовой, чем всю жизнь стыдиться мужа.
Семён устало махнул рукой и пошел искать удобное место для ночлега.
Оставшуюся часть дороги, почти до самой столицы Сарай-Берке, сотня разведчиков проделала с купцами. Георгий еще не был в ханском городе, поэтому его, вопреки чувству близкой опасности, разбирало любопытство.
Столица на Георгия произвела противоречивое впечатление. Местами теснились шатры, юрты, а где-то стояли дома и даже дворцы. Конечно, ближе к средоточию власти – ханскому дворцу – жилища были каменными и выглядели более богато. Они, как и дворец хана, были построены мастерами из Хорезма. Кое-где высились мечети. Многие ордынцы становились мусульманами.
Самый разнообразный народ галдел и переговаривался на разных языках, торговали где и чем угодно, в основном скотом и различной снедью. Переодетым дружинникам стоило труда проехать по улицам, чтобы никого не задеть.
Самое сильное впечатление на Георгия произвел рынок невольников. Проезжая мимо, он видел обреченных стать живым товаром, чтобы быть проданными для непосильной работы. Скорее всего, никто из их не увидит уже своего дома.
Сотника душило бессилие помочь им или облегчить их участь – задание, данное князем, не давало ему воли вмешиваться в какие-либо дела Орды. А торговля невольниками была самым прибыльным делом в Сарае. Он вообще должен был привлекать как можно меньше внимания. Георгий всматривался в череду рабов, пытаясь узнать среди них русичей, но эта попытка оказалась тщетной. Все они выглядели одинаково изможденными и обреченными.
– Плохой товар, – произнес Яким, поравнявшись с сотником, – долго шли, плохо кормили, опять Муслим казны жалел, теперь больше на торге потеряет!
– А ты тоже торговлей людишками перебиваешься? – исподволь поинтересовался Георгий.
– He-а, что я, нехристь какой? Просто пока торгуешь, то одно узнаешь, то другое. Ведать все, что на торге творится, – это же наш хлеб!
– А кто этот Муслим?
– У одного местного князька служит, навроде нашего приказчика. Плохой человек. До казны жадный и жестокий. Люди для него все равно что черви, захочет – раздавит, захочет – жить даст.
– Понятно.
Георгий снова погрузился в размышления, прерванные появлением купца. Думал он как раз о поручении, которое ему дал князь.
Даниил велел ему встретиться с человеком, от которого иногда приходили вести о состоянии дел в Орде. Князь посылал ему дорогие подарки – тот передавал с верными людьми весточки.
Сотник знал имя человека, с которым ему предстояло встретиться, а еще он знал, что тот был знатным вельможей.
– Яким! Не знаешь, где дом одного из местных богатеев, Джанибек его имя? – спросил он без особой надежды.
Купец аж присвистнул.
– Знал бы я, что ты к такому важному человеку едешь, не просил бы нас провожать. Видать, ты и сам не так уж прост.
Георгий пожал плечами.
Человеком князя был ордынский тархан. У него был свой дворец в Сарай-Берке и несколько богатых улусов неподалеку.
Несколько раз Георгий встречался на границе с его доверенными людьми и только теперь узнал, кто в Орде шлет вести князю. Эта новость изумила его и одновременно вызвала подозрения. Такой человек мог преследовать свои цели, делясь сведениями только в том случае, если это входило в его планы.
И все же на его верность Георгий был вынужден положиться.
– Ну, так покажешь к нему дорогу?
– Отчего не показать. Вот только приедем на место, станем лагерем да товар сдадим под охрану, и можно будет отправляться.
– Да, я с вами пока останусь. Пусть все думают, что вы меня с воями наняли.
– Ладно, как скажешь.
В этот день к тархану не пошли. Все были заняты установкой шатров и обустройством лагеря. Яким с сыновьями отправились, чтобы перетащить товар на специальное, охраняемое место и повидаться со своими.
Георгий решил дождаться их прихода, чтобы узнать новости.
Чтобы не сидеть без дела, позвал двух дружинников и велел вооружиться.
Сотник хотел отточить свое умение во владении мечом. Он не мог забыть свои неприятные ощущения во время схватки с Белым волком. Тот оказался более чем достойным соперником. В тот раз Георгий был на волосок от гибели.
Неторопливо снял кольчугу, положил рядом, подумал и снял рубаху – солнце припекало, намокнет от пота.
– Ну, нападайте на меня, – скомандовал он воям, вытянув меч перед собой.
Те молча повиновались, они уже привыкли к причудам своего сотника.
Тренируясь без кольчуги с несколькими противниками, сотнику следовало быть предельно осторожным – любое касание мечом могло нанести легкую рану, поэтому, чтобы не получить ни царапины, требовалось настоящее мастерство.
Солнце клонилось к закату, но было еще довольно-таки жарко, пот ручьями лился со сражающихся. Георгий уже порядком устал, но не чувствовал удовлетворения, поэтому позвал еще одного воина.
– Теперь нападайте на меня вместе, – приказал он.
– Все трое сразу?
– Да, все трое.
– Пораним ведь, мечи боевые…
– Ну!
Все трое дружинников напали сразу, сотник сделал шаг в сторону, одним взмахом отбил два меча, развернувшись – еще один, выбил меч из руки первого воина, молниеносно отразил выпады двух других, поменявших позиции. Снова развернулся. Его меч застыл совсем недалеко от шеи первого, нагнувшегося, чтобы поднять меч. Ногой подкинул выбитый из рук первого меч и, поймав его левой рукой, нацелил на нападавших.
– Ну ты мастер! – услышал Георгий голос за спиной. Обернулся.
Невдалеке стоял вернувшийся Яким с сыновьями.
– А со мной можешь? – спросил он.
– Можно попробовать. А ты с саблями умеешь? – с надеждой поинтересовался сотник.
– Не очень, меч люблю и булаву, а на саблях у нас Андрей, сын мой, мастак, был у нас половец один, так его здорово научил.
– Ну, давай сначала с тобой, а потом с сыном.
– И со мной тоже, – отозвался меньшой, Федор.
– Ну ладно, – улыбнулся Георгий, – всем хватит.
Для поединков выбрали ровное место, наверное, пол-лагеря собралось посмотреть на это зрелище. Купцы слыли среди своих неплохими воинами. Мнимые литовцы, конечно, «болели» за сотника.
Георгий первым вошел в круг. Оглянулся по сторонам, оценивая размер площадки.
– Ну? – спросил он.
Яким усмехнулся.
– Пусть сыны сначала покажут, на что способны. И это… оделся бы ты сотник, заденут, не ровен час.
Георгий поколебался, но от предложенной кольчуги отказался.
В круг вошел самый младший из сыновей – Федор. Он собирался драться мечом.
Сотник улыбнулся. Он любил меч так, как ни один другой вид оружия. Чувствуя в руках свой булат, он не сражался, а жил битвой.
Федор был немного смущен тем, что на него все смотрят, поэтому первые выпады сделал неловко, потом, словно забыв о присутствующих, начал драться увереннее.
Сотник далеко не так легко, как был уверен, но все же смог победить его. Юноша был совсем неплох, однако ему было чему поучиться, в том числе и у сотника.
Андрей, старший из братьев, как и обещал Яким, вышел с двумя саблями. Он был гораздо спокойнее и увереннее в себе, чувствовался опыт многих стычек.
Сотник едва успел принять боевую стойку, как Андрей напал, выделывая такие финты саблями, что у Георгия дух захватило. Он почти пожалел, что отказался от кольчуги. Сейчас, отбйвая мелькающие клинки, он испытывал настоящий восторг от поединка с достойным противником.
Стоящие вокруг замерли. Все понимали, что, ошибись сейчас сотник, при такой скорости ударов не избежать беды – Андрей просто не сможет замедлить клинок.
Но сотник не совершал ошибки. Его меч мелькал так же быстро.
Однако такой темп не мог поддерживаться противниками долго. Затягивание поединка была не на пользу сотнику, потому что ему приходилось отбивать сразу два клинка и в руке его был все же меч, а не сабля.
Георгий мысленно сравнивал Андрея с предводителем Белых волков. Конечно, купец все же не дотягивал до степняка, но был хорош. Даже очень.
Руки сотника наливались усталостью, а еще он испытывал острую потребность вдохнуть воздуха полной грудью, поэтому с Андреем на сегодня решил закончить.
Он сделал обманное движение, отчего Андрей потерял равновесие и был вынужден сделать шаг вперед. Только вытянутая вперед рука Георгия, упершаяся юноше в грудь, не дала тому напороться на меч сотника.
Присутствующие одновременно выдохнули. Никто не ожидал такой внезапной развязки поединка.
Георгий протянул юноше руку. Тот крепко пожал ее, и противники разошлись. Оба тяжело дышали.
Сотник огляделся, пытаясь выровнять дыхание. Толпа гомонила. Давненько здесь не видели такого. Заметив среди стоящих Семёна, Георгий чуть не рассмеялся. Тот с широкой ухмылкой смотрел, как смурной купец отсчитывает ему монеты, – десятник явно поставил на своего начальника и не прогадал.
