Текст книги "Никуда не денешься (СИ)"
Автор книги: Татьяна Карат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Глеб вальяжно раскинулся на диване, забросив руки за голову, и смотрел из-под полу прикрытых ресниц на сцену. Я сидела напротив него и чувствовала себя как-то неловко. Он меня притащил сюда, чтобы я смотрела, как он таращится на полу обнаженных, бесстыдно виляющих задницей девиц? Я могла бы спокойно посидеть дома – пусть наслаждался бы здесь без меня.
Одна из девушек – с копной рыжих волос, худющая как палка и длинная соответственно такая же, виляя бедрами, со сцены направлялась к нам. Никогда раньше не судила о ком-то предвзято, а вот эту возненавидела с первого взгляда. Сука, зараза, стерва – все эпитеты ей подходили как нельзя лучше. Особенно после того, как она подойдя к Глебу чуть ли не впритык, стала прогибаться как кошка, вилять своей задницей и сжимать груди, которые так и грозились выскочить из того подобия купальника, что она одела. Глеб ее не отослал, и никаким видом не показал, что ему это не нравится. Он наслаждался зрелищем. Я готова была взорваться на том же месте. Встать, вырвать этой гадине ее рыжие патлы, толкнуть на пол, и попинать еще несколько раз ее стонущее от боли тело, острым носком своей туфли.
Когда же эта… эта, раздвинув ноги села на колени Глебу, я не выдержала. Нет, не пошла рвать ей патлы, – встала, и наплевав на то, что на мне нет трусиков, пошла на сцену, прямо к шесту.
Глава 12
Девушки передо мной расступались, и скорее всего, моя целеустремленность и огонь ярости в глазах был тому причиной. Место у шеста мне тоже не пришлось отбивать, хотя я могла бы за него подраться. В том состоянии, котором я сейчас пребывала – я все могла.
Холодный метал, приятно ласкал руку при прикосновении. Я почему-то думала, что после всех тех трений об него горячими женскими телами, он должен быть уже раскаленным. Да и ладно, так даже приятней. Я прикоснулась лбом к металлу, а потом прижалась к нему всем телом, сверху обхватывая трубу рукой. Потерлась пылающей щекой о шест, позволила ласкающею холодку коснуться моей шеи. От удовольствия закрыла глаза. Я опустила одно плечо, удерживаясь другой рукой за верх шеста, развернулась – приятный холодок коснулся моей спины. Слегка присела, раздвинув ноги – позволяя свободной юбке, опустится между ними, и прикрыть причинное место.
С динамиков лился какой-то восточный мотив, не слышала раньше этой мелодии, но она мне понравилась. На заднем фоне был слышен бой барабанов. Тяжелый проникновенный – он совпадал с ударами моего сердца.
Я открыла глаза. Девушки вокруг меня расступились, некоторые мужчины прекратили свои разговоры, обращая взоры в мою сторону. На Глеба я не смотрела, специально развернулась в другую сторону, хотя все мысли были только о нем. До боли сильно хотелось взглянуть на него и знать, что да, видит. Я ведь для него решила устроить это шоу – пусть насладится.
Музыка ускорялась, и одного трения о шест и хождения вокруг него мне было мало. Я прогибалась в поясе назад, касаясь волосами земли, при этом стараясь не задирать слишком высоко ноги и не показывать того, что и так открыто.
Барабаны все настойчивее и тяжелее звучали из динамиков, отдавая ударами во всем теле. Приглушенный свет и периодические яркие блики софитов вводили меня в какой-то транс. Это как гипноз, как наваждение. Я даже не знаю, сколько времени танцевала. Уже не контролировала, насколько высоко поднимаю ноги, как сильно прогибаюсь, и настолько эротично запрыгивая на шест, а потом, подогнув одну ногу в коленке, съезжаю по нему.
Я не смотрела в зал – я наслаждалась танцем. Все напряжение минувшего часа нашло выход подобным образом. Когда же в очередном пируэте прижалась спиной к уже хорошо разогретому шесту, увидела стоявших около сцены мужчин, внимательно наблюдающих за моим танцем.
Но все они терялись на фоне Глеба. Он медленно поднимался ко мне по ступенькам. Перед ним расступались и мужчины и женщины. Казалось весь мир готов уступить ему дорогу, а он не спеша приближался ко мне с грацией хищника. В глазах не было ни злости, ни ревности – там плескался огонь возбуждения.
Я застыла. Прижавшись спиной к шесту, больше не двигалась, только смотрела, как он приближается. Все то, что не смогла сделать музыка и танец – сделал один его взгляд. Он обжег меня изнутри. Такого не может быть. Я не могу его хотеть после того, что он только что позволял себе у меня на глазах. Не могу замирать в ожидании продолжения. Но, тем не менее, я стояла и не двигалась. Смотрела на него как кролик на удава.
Он был уже рядом, совсем близко – можно протянуть руку и коснуться. И я готова была сделать этот шаг на встречу. Может это наваждение или что-либо другое, не знаю, но меня тянуло к нему как магнитом.
Он положил свою руку на мою, прижимая ее сильнее к шесту, другой коснулся моих приоткрывшихся губ, слегка оттягивая нижнюю. А потом медленно повел пальцем вниз, оставляя горящий след на коже. Прошелся по впадине между грудей, прижимая облегающий топ еще ближе к телу, опустился на оголенный живот, чертя огненную линию. Когда палец коснулся пупка, я дернулась как от удара, но он не остановился – продолжил путь вниз. Прошелся, перебирая уже двумя пальцами, по короткой юбочке и забрался под нее. А я по-прежнему, не отрываясь, смотрела ему в глаза. Тело вздрагивало при каждом касаний его пальцев к бедру. А я все ни как не могла отвести взгляд, от его горящих глаз.
Он коснулся влажных складочек, не резко – нежно, не погружаясь внутрь, а поглаживая. Его прикосновения возбуждали еще больше. Они казались мне слишком легкими поверхностными. Было нестерпимое желание прижать его руку между моих ног посильнее. Удерживать ее там и не выпускать – пусть творит чудеса.
И это все прошло в одно мгновение, когда из-за его спины я увидела копну рыжих волос. Хотелось убежать, спрятаться и просто пореветь. Почему реветь – не знаю. Я давно не плакала – еще со смерти родителей.
Он увидел, куда был обращен мой взгляд.
– Извини, забыл выключить.
Глеб достал с кармана джинсов небольшой круглый плоский пульт, с множеством мелких кнопочек разного цвета. Одна из них была красная, размером больше остальных – нажал ее. Все присутствующие люди исчезли в одно мгновение, оставляя на месте своих, недавно еще существующих тел еле заметные светящиеся разводы. Через несколько секунд исчезли даже светящиеся зеленые точки, находящиеся посредине каждого, только что стоявшего здесь человека.
Мое удивление словами просто не описать.
– Что это?
– Это голограмма, малышка.
– Но как?
И тут пришло понимание.
– Ты меня спровоцировал!
– По другому ты бы не согласилась устроить для меня это шоу.
Все мои последующие возмущения были заглушены его поцелуем. Рука снизу больше не касалась нежно и ласково, а требовательно ласкала и с силой сжимала так жаждущее ее тело.
Обидно не спорю, но разве об этом можно думать, когда он подобное вытворяет своими руками и губами? Правильно – невозможно. Вот и я не могла. Мозг был отключен. Правили балом страсть и жажда тела.
Ноги были заброшены ему на талию, сильные руки поддерживали и сжимали ягодицы, опирая меня спиной на металлический шест.
Толчок – резкий, сильный – и хриплый стон вырывается из моей груди, он вторил его рычанию.
Еще один – шест вжимается в спину, но это не больно. Больно будет, если он остановится. Но он не останавливается. В полумраке пустого зала, на сцене, прижимая к шесту спиной, он врезался в меня все сильней и сильней. Бой барабана все отчетливей слышался, почти заглушая собой восточные мотивы мелодии. Я была как в трансе. С каждым ударом в ушах, ощущала удар в тело.
Мои руки ласкали его плечи сквозь футболку, наслаждаясь стальной твердостью мышц. Во время очередного толчка я загнала ноготки в его спину. Не знаю, как у меня это получилось, но, по-видимому, футболка была разорвана, так как под пальцами ощутила что-то горячее и липкое.
Последовавший за этим его полу стон полу рык был полон страсти – не боли, а член начал с удвоенной силой врываться в мое тело. Ягодицы стиснуты, губы ласкают шею, слегка покусывая ее острыми зубами.
Толчок бедрами, укус в шею – и я разрываюсь миллионами искорок, с протяжным стоном сильнее врезаясь ногтями в израненную спину.
Первое утро, когда я, проснувшись, не захотела сбросить его руку со своей талии. Мне было тепло и уютно в кольце его объятий. Во всем теле чувствовалась приятная истома. Первое утро, которое меня здесь радовало, а не окунало в пучину неизвестности и безысходности.
Проблемы со вчерашнего дня никуда не исчезли, но на них я уже смотрела под другим углом. Как мне тетка говорила – «поживем – увидим». Может и мне стоит присмотреться, а потом уже так сильно стремиться убежать. Тем более – стремись не стремись, а подобной возможности мне никто не предоставлял.
– Доброе утро!
Он проснулся и уткнулся носом мне в шею. Дыхание щекотало и вызывало миллионы мурашек, расползающихся по всему телу.
– Доброе!
– На дискотеку еще хочешь?
– Уже нет.
– А я бы не прочь повторить концовку.
Он толкнулся мне в попу восставшей плотью, показывая, насколько сильно он не прочь.
Почему его прикосновения на меня так действуют. Обхват груди, ее легкое сжатие и я плавлюсь как воск над свечой. Легкие поцелуи-укусы в шею и я готова стонать и молить о продолжении.
– Ты меня хочешь.
Слышишь, Америку открыл. Сама знаю, что хочу. Не медли.
Его гортанный смех у самого уха и я кусаю губы от смущения. Опять мысли вслух.
– Не буду.
– Что?
Мой стон разочерования.
– Медлить не буду.
Резкий толчок и мой стон удовольствия.
* * *
– Я хочу домой.
– Моя маленькая капризная девочка.
Он легко щелкнул меня по носу, наклоняясь и целуя в губы. Не знаю почему, но как-то так случалось, что все наши важные, душевные разговоры происходили в постели после секса.
– Нет, это не каприз. Я действительно очень скучаю. Тебя постоянно нет. И кроме Руба мне не с кем даже поговорить, он один меня понимает. Такое ощущение, что жизнь проходит мимо меня, а я как птичка в клетке, сижу и наблюдаю за этим со стороны.
– Чего ты хочешь?
Он был уже серьезен – игривости в голосе как не бывало.
– Я хочу домой. В свой мир. Ходить на занятия в универ, видеть друзей, встречаться с родными.
– Это невозможно.
– Но почему? Мы бы могли видеться там. Ты ведь свободно ходишь сквозь эти свои порталы.
– Пока не возможно. На тебя ведется охота. Ты там будешь в опасности.
– Что? Кто? Почему? Да кому я нужна?
Сколько вопросов, сама не знала, на который из них первым хочу получить ответ.
Он поднялся с постели и начал одеваться. Сколько ни смотрю, не могу никак прекратить наслаждаться видом его обнаженного тела. Его движения, грация, мускулы, скользящие под гладкой кожей – это восхищало, завораживало. Я облизала резко пересохшие губы.
– Этого пока сказать не могу.
Так, стоп, у нас серьезный разговор.
– Как это не можешь? Моя жизнь в опасности и я даже не знаю от кого ждать беды!
– Твоя жизнь в полной безопасности пока ты находишься здесь.
– А потом?
– Что потом?
– Когда ты сможешь мне сказать?
– Когда опасность минует.
– И тогда ты меня отпустишь?
– Наташа, ты моя судьба, пара – ты моя жизнь.
Он подошел к постели, на которой я все еще лежала, наклонился, ласково коснулся пальцами щеки, и заглянул в глаза.
– Я тебя никогда не отпущу. Ты всегда будешь рядом, потому что я по-другому не смогу.
И вот не знаю, радоваться подобным словам или огорчаться. Да, он тоже мне не безразличен. Ворвался, вклинился в мою жизнь, не спрашивая разрешения, и уже занял в сердце определенное место. Но вот хочу ли я быть с ним всегда рядом?
Не спорю, он меня возбуждает. Его голос, запах, движения – да все в нем будоражит мою кровь. Мне в какой-то степени льстит его внимание, и он, бесспорно, мне нравиться. Но это ли любовь? Да и от него я ни разу не слышала о чувствах. Одни только инстинкты. Метка, пара и жаркий секс. Так отношения не строятся! А если и строятся – долги ли они будут?
И почему-то слово «всегда» меня пугало. Звучало как приговор.
* * *
Руб стоял посреди комнаты как школьник, с очередным докладом. Он прекрасно справлялся с возложенным на него заданием. Замечал все изменения в физическом состоянии Наташи, анализировал их, и каждый день докладывал о результатах.
«Девочка моя еще сама не знала, насколько схожа со мной и как неуютно ей теперь будет в своем мире.»
– У нее проявился ген. Он сейчас в активном состоянии. Ген присутствовал в ее организме с рождения, скорее всего, перешел от одного из родителей. Проявил себя активно только сейчас, возможно как следствие ваших отношений.
Глеб слушал не перебивая. Он не смотрел на собеседника, зная, что под его взглядом тот еще больше теряется.
– У нее обострились зрение, слух и нюх. Она это уже замечает, но пока вопросов не задавала. Я косвенно намекнул, что есть большая вероятность того, что ее организм будет как-то меняться приспосабливаться к этому миру. Думаю, она пока не готова узнать правду.
– В этом я с тобой согласен.
Собеседник напрягся, Глеб это почувствовал. Не глупый мальчишка, оказывается.
– На мой взгляд, правда о том, где нет наблюдения в моем доме, ей тоже была не нужна.
Руб молчал. Стоял как провинившийся ребенок с опущенной головой. Он нервничал, но в его движениях было видно нетерпение. В том, как он потирал пальцами ладонь, как закусил нижнюю губу, как ходил кадык, сглатывая нервно слюну.
– Говори.
– Я не могу ей отказать.
– Почему?
– От нее исходит такое же ментальное давление как и от вас. Этому очень сложно сопротивляться.
– Подробней.
– Вы можете контролировать это, а она нет. Она даже не осознает своей силы. В стремлении, что-либо узнать, она неосознанно давит на меня, и я просто не могу устоять.
Глеб молчал. Да, его девочке будет нелегко со всем этим справиться. У него самого было в распоряжении много времени. Мнимые болезни в детстве, и как следствие обучение на дому дали ему достаточно времени, чтобы научиться, со всем этим справляться. У его девочки такого количества времени нет.
Он прервал свои размышления, возвращаясь к теме разговора.
– Мне не нравятся ваше сближение с Наташей
– Что вы имеете в виду?
Испытывающий взгляд Глеба заставил его отступить на несколько шагов.
– Что вы, да я б никогда.
– Я тебе верю. Но знаешь, инстинкты иногда берут свое. И если я вас еще раз увижу вместе удалившихся в ванную, то ты сможешь увидеть проявления моего специфического гена не только в завитках хромосомы, но и в реальности.
Выброс секрета в кровь и как следствие резкая потливость собеседника. В воздухе четко был слышен запах страха. Все-таки не стоило так сильно пугать мальчишку.
Но инстинкты брали свое. С этим невозможно бороться. Она его, и не стоит, кому-либо приближаться к ней слишком близко, чтобы он мог усомниться намерениях смельчака.
Глава 13
Я стояла на кухне и нарезала салат. Зелень одинаковыми, тонкими ленточками отлетала от ножа. Погрузившись в свои мысли, даже не замечала этого. Глеб как всегда был занят с утра до вечера, Руб исчез в непонятном направлении.
Да и вообще, поведение парня в последнее время мне не нравилось. Такое ощущение, что он меня избегает – все чаще занят неотложными делами. Вот уже несколько дней, не было возможности пообщаться с ним с глазу на глаз, а вопросов накопилось не мало.
Ароматный и сочный огурец не вызывал никакого аппетита, так же как и яблоки стоявшие на столе, а раньше я могла грызть их в неисчисляемых количествах.
Едва уловимые звуки открывшейся дверцы портала и характерные женские шаги по ковру, сообщили мне, что через несколько минут на кухню войдет Зола. Боже, что это она с собой принесла? Я вдохнула глубже этот сказочный аромат. Даже глаза прикрыла от удовольствия. Она несла с собой сочный кусочек мяса, кажется молодая телятина. Ух, как я хочу есть. Я и не заметила как проголодалась.
Стена уже привычным образом разъехалась в стороны, впуская женщину на кухню.
– Ну, Наташенька, ты опять взялась за нож? С тебя недостаточно одного пореза?
– Здравствуйте! Не стоит так волноваться – уже давно все зажило. Я машинально подняла руку, выискивая недавнее ранение. Рана была достаточно глубокой, как бы выразилась моя тетка – «чуть пол пальца не оттяпала», но зажила на удивление быстро. И вот сейчас, рассматривая указательный палец левой руки, я ни как не могла найти шрам. Это что, еще одна особенность этого мира, или со мной что-то не так? И как назло Руба рядом не было, чтобы обо всем этом расспросить.
– Что, так быстро зажило?
Кажется, Золу это тоже удивило.
– Да на мне всегда заживает как на собаке.
Вот не знаю почему, но не хотелось привлекать к этому внимание и чувствовать себя не такой как все. Лучше пусть это будет мой маленький секрет. Глеба обязательно вечером расспрошу, а вот Золу не хотелось во все это посвящать. Хватит уже того, что я сама на себя каждый день в зеркало смотрю, выискивая что-то ненормальное, если еще и она будет присматриваться – я этого просто не вынесу.
– И на волках кстати тоже. Может это хозяин тебе передал свою особенность?
Она заговорщицки подморгнула мне.
Час от часу не легче. Для кого-то шутки, а мне вот уже который день не по себе, от подобных мыслей. Я не хотела об этом говорить, даже думать не хотела. Но мои подозрения никуда не исчезали. Чего только стоит сон, приснившийся прошлой ночью. В нем я становилась ужасной огромной тварью с волчьей пастью и когтистыми лапами. Проснулась с криком в испуге, а потом полночи уснуть не могла. Глебу так и не призналась, о чем был мой сон.
– Это вы о чем?
Лучше притворюсь неразумной дурочкой, чем вызову не нужные мне подозрения.
– А ты не знала? Предку хозяина искусственно ввели ген волка. После этого он приобрел невероятные силы и возможности. Таких людей было несколько. Говорят, во время сильнейшей опасности они могли превращаться в оборотней – становились, кем-то средним, между волком и человеком. О ох силе и храбрости слагали легенды. Жаль большинство тех людей умерло, так и не оставив после себя наследников.
– Большинство?
– Ну, кроме двух.
– Двух?
Как попугай переспрашиваю каждое слово.
– Предок хозяина и еще один мужчина смогли зачать наследников.
– Кто этот мужчина?
Да, сыграла в дурочку! Зола уже поглядывала на меня с подозрением, но все же ответила.
– Один из стражей, который участвовал тогда в эксперименте. Его наследник исчез бесследно больше двадцати лет назад.
Она помолчала несколько минут, а потом ободряюще улыбнулась.
– Да не переживай ты так, я пошутила. Не об эксперименте, конечно – он действительно был, но это все уже давно в прошлом. Никто из последующих поколений не унаследовал ни одной с тех невероятных способностей, которыми обладали их предки. Разве что продолжительность их жизни увеличилась, а так больше никаких особенных возможностей.
Я нервно улыбнулась, принимая ее ответ, женщина вздохнула с облегчением. Разговор исчерпал себя, и неловкую пустоту нужно было чем-то заткнуть.
– А что вкусное будет сегодня на ужин?
– Ну одним из вкуснейших блюд будет салат, я так понимаю.
Зола подмигнула, глядя на дело рук моих. Я и сама заглянула в салатницу. Ровные, разноцветные ломтики овощей, смотрелись просто чудесно, но не вызывали никакого аппетита. Я по-прежнему улавливала чудесный аромат мяса, исходивший из пакетов Золы. Но спрашивать об этом не хотела. Не стоит ей знать о моем обострившемся обонянии и резко возникшей страсти к мясным блюдам.
От скуки и безделья я решила более тщательно исследовать их приспособление передвижения под названием портал. Глеб мне объяснил в двух словах как пользоваться этой штукой, убедил, что опасности совершенно никакой здесь нет. Он даже прокатился, если можно так сказать, со мной в разные части дома. А дом оказался многоуровневый, и в некоторые его части никаким другим образом нельзя попасть кроме как через портал. В самой кабинке портала, на дисплее, был определенный перечень мест передвижения – что-то в виде базы данных или телефонной книги, с помощью которой можно спокойно перемещаться в пределах самого дома. Для передвижений за пределы владений Глеба нужны были специальные коды, и мне их, соответственно, никто не спешил давать. Я в них, особо и не нуждалась – мне бы в свой мир попасть, а не по этому шастать, в неизвестном направлении.
Все что новое оно интересное, и даже если это «что-то» тебе и даром не нужно, все же загадочность неизведанного толкает всунуть туда свой маленький любопытный носик. И я всунула.
Последние двадцать минут с интересом рассматривала кабинку портала. Нашла в меню «последнее перемещение» и у меня опять же сыграло мое любопытство. Руб не так давно куда-то исчез. Интересно, где он пропадает все это время? И я решила – аккуратненько, тихонько – взглянуть только одним глазком. Одно мановение пальчиком и мое тело, начиная с рук и ног, рассыпается миллионами искорок. Каждый раз, перемещаясь подобным образом, ловлю себя на мысли, что боюсь. Боюсь, что одна из этих искорок где-то затеряется, и я восстановлюсь на новом месте, без какой-то части тела – ноги или руки. Глупость, конечно, но все равно боюсь. Глеб даже подшутил над этим моим страхом – сказал, что если затеряется «искорка» отвечающая за кусочек моего языка, он совсем не расстроится. Правда я потом отстояла важность этой части тела, и доказала на столько она незаменима во время поцелуя и не только.
Но, не смотря ни на какие уверения, я все равно, до последнего всматриваюсь в светящуюся спиральку, медленно уползающую в небольшое углубление.
В очередной раз, после восстановления рассматриваю свое тело, выискивая изъяны. Меня отвлекла от этого занятия открывшаяся дверца. Вернее не сама дверца, а длинный коридор, который я увидела, благодаря этому. Я здесь еще не бывала, хотя Глеб меня заверил, что показал каждый уголок этого дома. И интересно бы узнать, где же Руб, я ведь по его следу пошла.
Тихо вышла из кабинки портала, и бесшумно ступая по мягкому ковру, пошла вперед. Чувствовала себя шпионом на задании. Да нет, скорее зайцем, готовым в любую минуту дать деру, уж больно не хотелось попасться за этим не совсем пристойным занятием.
Где-то далеко слышались голоса. Я узнала их – это разговаривали Глеб с Рубом. Остановилась, прислушалась – да действительно они. Руб что-то рассказывал – Глеб только бросал уточняющие фразы. Они сами были достаточно далеко, но разговор их слышала отчетливо.
* * *
– Наташа с каждым днем задает все больше вопросов. Я не знаю, что ей отвечать.
– Придумай что-то, правду ей знать еще рано.
– Но это утаить уже не получается. Она сама замечает в себе изменения.
– Догадываться и знать наверняка – это разные вещи.
Пусть пока живет в счастливом неведении. Мужчина закрыл глаза, откидывая голову на спинку кресла. Да, мальчик оказался очень внимательным. Не стоило позволять ему вести исследования.
– Я слежу за каждым ее шагом как вы и просили. Мутация идет слишком быстро и возможный результат предугадать очень трудно.
Глеб вдохнул, в воздухе улавливался тонкий нежный аромат. Как приятно она пахнет! Скорее всего, запах остался на его одежде, после утреннего прощания. Он вдохнул еще раз – глубже и тут же открыл глаза.
– Останется ли она человеком после окончания мутации неизвестно. Все записи того эксперимента удалены – то, что мы о нем знаем, всего лишь частицы правды, обросшие легендами.
– Закрой рот.
– Мне кажется, она имеет право знать, что превращается в оборотня.
Руб, под воздействием эмоций, все же сказал последнюю фразу, и замолк, глядя на разъяренного мужчину.
Глеб по-прежнему сидел в кресле, но уже не расслабленный как всего несколько мгновений назад, а собранный и готов к атаке. От него исходила невероятная сила, от которой просто хотелось спрятаться, а не противостоять. Руб готов был в эту же минуту упасть на пол и прикрыть голову руками.
В кабинете была полнейшая тишина. Учащенные удары сердца молодого мужчины, казались громовыми раскатами. Струйка пота побежала по виску, опустилась на шею и спряталась за воротом рубашки. На шее вздулись жилы, а лицо покрывалось красными пятнами.
Он сболтнул лишнего, когда назвал жену Глеба оборотнем. Но сам же хозяин дома просил называть вещи своими именами. Еще несколько минут назад он хотел попросить биологический материал самого Глеба для анализа. Сейчас радовался, что не сделал этого. Сложно представить, как бы он себя повел в этом случае, если одно предположения о мутации жены так вывело его из себя.
* * *
Я медленно вошла в кабинет, двери бесшумно закрылись за моей спиной. Проклинала сейчас обострившийся слух – благодаря ему, мир рассыпался прахом. Не знаю, что лучше – быть в неведении, но счастливой, или знать всю правду и умирать от боли.
Да мне было больно – очень больно и страшно.
Войдя в кабинет, видела только его – мужчину, которому поверила. Я смотрела в темно зеленные глаза и искала там правду, а может опровержение этой самой правды. Искала утешение и поддержку. Смотрела на губы и ждала, что они сейчас уверят, что все услышанное не правда, что это была очередная иллюзия, слуховая галлюцинация, да что угодно, лишь бы не правда.
– Чего же молчишь – скажи. Скажи мне в глаза, кем я являюсь.
– Руб выйди.
Голос Глеба был жестким. Но вместо испуга молодой мужчина испытал невероятное облегчение. Ему дважды повторять не пришлось, уже через несколько мгновений закрывшаяся за ним дверь приобретала шероховатую поверхность стены.
– Ты сделал с меня монстра!
Боже, даже само это слово вызывало во мне дикий ужас. Это конец, это смерть, да нет – хуже смерти. И во всем этом виноват мужчина, сидящий напротив.
– Я ничего не делал – это было в твоей крови.
– Что было, ты о чем? Я девятнадцать лет была самым обычным человеком, пока в моей жизни не появился ты.
– Ты была носителем этого гена, благодаря мне он только проявил себя.
– Спасибо тебе большое за такую милость!
Я замолчала на какое-то время, приводя мысли в порядок. Это слишком громко сказано. Какие мысли? Какой порядок? В этой каше, что была у меня сейчас в голове не смог бы разобраться даже опытный психолог за несколько месяцев работы.
– Как я могла быть носителем – у меня были самые обычные родители, а не какие-то геномодифицированные уроды?
Слова сами вырывались, а в глазах стояли слезы. Я не думала, обижаю ли я его подобными высказываниями, или раню. Все не важно – я превращаюсь в монстра, я умираю.
Он скрипнул зубами, но сдержался, ничего не сказал.
– Слышишь, как?!
– Твой отец был таким же, как и я.
– Он не мог. Он был самым обычным человеком. Да что ты вообще о нем знаешь?
Я как заведенная повторяла одну и ту же фразу.
– Я знаю о нем многое, он был моим другом.
– Как другом?
– Он был стражем, одним из моей четверки.
– Как?
Слезы уже ручьем бежали по моим щекам, застилая обзор прозрачными разводами.
– Расскажу в другой раз – это длинная история.
– Отпусти меня домой, слышишь. Возможно здесь, под действием радиации или еще какой-то фигни, присущей только в вашем мире все эти странности происходят со мной. Может там, дома я буду по-прежнему нормальной.
Сглатывала слезы, комкая слова и утирала рукой нос я неотрывно смотрела ему в глаза. Пусть картинка и плыла, неважно, я хотела достучаться до него. Что бы понял как мне страшно, Чтобы почувствовал и отпустил.
– Твой дом здесь – привыкай к этому. Пути назад нет.
– Но я превращусь в монстра!
– Ты научишься с этим жить.
– Что!
Я прикрыла в испуге рот рукой, представляя, каким чудовищем могу стать. В памяти возникли картинки с фильмов ужаса – монстры, чудовища. Да и слова Золы вспомнились – ее высказывание о полу волке, полу человеке. И он предлагает мне с этим смириться? Где же спасительный обморок, чтобы отключиться и обо всем забыть?
Спасибозавнимание! Ждуснетерпениемвашихотзывов.
