Текст книги "Никуда не денешься (СИ)"

Автор книги: Татьяна Карат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Эпилог

Глеб, успокойся. Мы опоздаем.

Ругалась, останавливала словами, а тело льнуло к его рукам. И ведь знаю, что уже поздно, что зрители собрались и ждут. Сама тем временем лишний раз прохожу без всякой нужды около мужа, провокационно виляя бедрами. Может это инстинкт? Не могу понять, что со мной твориться, когда он рядом. Хочется подойти, прижаться всем телом и потереться как кошка. Боже, как мне нравиться о него тереться!

Говорю это и понимаю, что несу полнейший маразм. И было бы, наверное, смешно, если бы все это не было правдой. Его тело, запах, голос, сильные руки,… он весь сводит меня с ума. И с этим наваждением невозможно бороться. Ему хочется подчиняться и получать наслаждение.

Проходя очередной раз около Глеба, была схвачена в плен и прижата спиной к мускулистой груди. А когда-то его размеры меня пугали, сейчас же вызывали восторг и предвкушение.

– Без тебя все равно не начнут.

Он склонил голову, целуя меня в основание плеча. Легкая щетина приятно щекотала кожу, разнося мурашками удовольствие по всему телу. Крепкий мужской торс, ощутимый под одеждой, прижимался к моей спине, и так хотелось обо всем забыть. О зрителях, которые собрались в ожидании совершенно нового спектакля, об актерах, которые безумно нервничают, не ведая, как воспримут их игру.

– Вот именно! И мы сейчас всех заставляем ждать.

– Терпение, благороднейшее с достоинств. Пусть разрабатывают его.

– Не смешно. Я сгорю со стыда, когда все узнают, почему именно мы опоздали.

Возмущаюсь, отпираюсь и все только на словах. Тело же выгибается в его руках, моля о большем, попа как можно теснее прижимается к его члену. Глеб стискивает мои бедра, а сам толкается сзади, имитируя акт любви. Толчки плавные, возбуждающие, я бы даже сказала дразнящие. Он накаляет этим меня до предела.

– А мы никому не скажем.

И опять этот соблазнительно хриплый голос. Даже не голос – шепот. Коварный, толкающий на глупости. И я уже готова окунуться в этот омут, невзирая на последствия. Тело готово, нет, не просто готово, оно молит, оно требует продолжения, но разум все равно возмущается.

Говорить не обязательно.– Тихий стон томления. – Твое продвинутое общество это просто напросто унюхает.

– Пусть завидуют молча.

Его губы шевелятся, выговаривая слова, и касаются моей кожи. Это не щекотка, это афродизиак, поступающий через кожу прямо в кровь. Все крупицы здравого смысла разлетелись как дым по ветру. В голове пульсировала только одна мысль – если я его сейчас не получу – просто умру.

– Напомни, почему ты одела именно это платье, а не то голубое?

Я сразу даже не услышала вопроса. Вернее услышать, то я услышала, а смысла слов не разобрала. И только спустя какое-то время несколько раз моргнула, пытаясь сообразить, чего он хочет и что ему ответить.

– Ты говорил, в розовом лучше.

– Я ошибался.– Скрип рвущейся ткани.– Лучше совсем без платья.

– Глеб! Ты что…

Он развернул меня к себе лицом, прижимая оголенной грудью к своему торсу. Мой законный и вполне обоснованный вопль возмущения был заглушен поцелуем. И если я вначале несколько секунд еще пыталась вырваться и сказать о его самоуправстве все что думаю, то потом просто забыла, почему именно хотела возмущаться.

Горячие руки, ласкающие каждый участок кожи, вызывающие дрожь и стоны. Губы, вторящие этим ласкам. Здравого смысла не осталось – меня не осталось. Были только мы – половинки одного целого сплетшиеся в извечном танце страсти.

Притиснутая к стене, с заброшенными ему на бедра ногами, устремлялась навстречу при каждом толчке. Единственное, на что была способна, это получать удовольствие, которое он мне дарил. Врезалась ногтями в кожу спины, не в силах удержать в себе безумную бурю ощущений, а пересохшие губы шепотом молили « еще, еще». И он удовлетворял мои мольбы, с каждым разом толкаясь все сильнее, вонзаясь глубже, вознося меня к вершине блаженства.

Одеть мне впоследствии пришлось все же голубое платье, а Глеб на все мои ворчания отвечал тем, что оно было изначально лучшее.

Сейчас как в тот памятный день, стояла в прозрачной кабинке и волновалась, боялась, как воспримут мое детище. На моей стороне были два сильнейшие мужа мира сего, но на напротив стая гиен, желающих, хоть бы во что-то вцепиться.

Спектакль был не о любви – о дружбе. Это тоже яркое чувство, но более безобидное. А возможно когда-то со временем, они готовы будут к чему-то большему.

Действие закончено, актеры вышли на поклон, мне долго пришлось убеждать их это сделать и объяснять, зачем это нужно. Они сыграли хорошо, достойно. Я, честно говоря, не ожидала и этого.

Минута полнейшей тишины, вторая. Я сижу вся на иголках в ожидании отзывов, да хоть бы какой-то реакции. Каждая последующая секунда тянется все дольше и дольше. Время замедляет свой бег, удары секунд растягиваются до бесконечности. В ушах слышно пульсирование крови по венам. Бой сердца учащается, и оно готово разбить грудную клетку и выпрыгнуть.

– Очень интересно. Необычно, но, тем не менее, стояще. – Орис стоял в нескольких метрах от нас с Глебом. Он говорил, ни к кому конкретно не обращаясь – разговор сам с собой, но мне это напоминало установку поведения обществу. Мнение правителя высказано, не резко и в приказном тоне, а в мягкой и ненавязчивой форме. В таком случае легче согласиться, чем противоречить. И это поняла не только я.

Не было восторгов и оваций, я их, честно говоря, и не ожидала. Но и презрения не заметила. Одно это было большим плюсом. Это был шаг вперед, пусть не большой, но все же шаг.

***

– Я люблю тебя, девочка моя. И сейчас ты уже готова это услышать. Не для удовлетворения эго, а потому, что ты сможешь оценить это чувство. Ты сама пылаешь им.

Я хотела возмутиться – где это видано, чтобы он мне признавался в том, что я его люблю? Но мысли так и остались мыслями. Где-то там, в прошлом, когда я была дерзкой, и как сейчас казалось, несмышленой я бы возмутилась. А сейчас я, наверное, уже другая.

Я перевернулась в кольце его рук, чтобы заглянуть в глаза. Они могли рассказать больше чем слова. Глеб никогда раньше не говорил о своих чувствах. Я видела его любовь, ощущала, получала ее, но никогда о ней не слышала. И потому это признание воспринялось как-то по-особенному. Не пустая болтовня, и даже не дежурная фраза после жаркого секса, а оглашение истины. Того с чем не спорят, и чему не нужны никакие доказательства. Короткая фраза, без ненужной шелухи в виде описания глубины глаз и формы губ, но безумно важна и ценна для меня.

Я не стала отвечать, он сам только что за меня это сделал, просто прижалась теснее к груди и растянула губы в улыбке. Это была не просто улыбка – это было удовольствие, счастье.

– Твоя тетя прислала весточку.

Я уже засыпала, уютно устроившись у него на груди, но эта фраза заставила меня тут же проснуться.

– Что? Когда? И как там она? Почему ты раньше не сказал?

– И на какой из вопросов отвечать первым?

Я толкнула его кулаком под ребра, а Глеб наигранно ойкнул. Ведь знаю, что особо даже не почувствовал этого удара, но простонал так как будто я ему ребро выломала.

– Глеб…?

– Я не хотел тебя волновать перед спектаклем еще больше.

– Что она написала?

– У них все в порядке. Дом после «взрыва газа» уже восстановили и они благополучно в него въехали.

– А обо мне? Она спрашивала обо мне?

– Спрашивала. Мы, сильно пострадавшие после взрыва, сейчас находимся в Америке, в дорогущей клинике. Навестим их через год в полном здравии.

– Глеб, это все конечно хорошо, но мне ее жалко. Она же волнуется.

– Если бы она узнала, что ее племянница в образе оборотня билась с демоном, она бы меньше волновалась?

И вот нечего даже ответить. Он как всегда прав. Глеб и так пошел мне на встречу, придумывая эту историю с выездом, а потом и со взрывом газа, поскольку следы разрушения от драки скрыть было не возможно. Все для того, чтобы я имела возможность хоть иногда видеться с родными.

Я безумно благодарна Илонке, которая подняла панику из-за моего отсутствия на парах целую неделю. Это она вызвонила тетку, а та в свою очередь помчалась со всем семейством в другой город на поиски пропавшей меня. Именно по этому стечению обстоятельств их не оказалось в тот злосчастный вечер дома.

– Ты им сообщи, что я за ними всеми ужасно соскучилась.

– Уже сообщил. Спи.

Как приятно засыпать на мужской сильной груди. Когда рука любимого нежно перебирает волосы на виске, а губы поцелуями касаются макушки.