Текст книги "Никуда не денешься (СИ)"
Автор книги: Татьяна Карат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
Глава 6
Я продолжила стоять среди танцующих пока еще с трудом въезжая в смысл его слов и последовательность действий. Он решил, что я за ним побегу?
Но видно осознание ситуации к «мистеру вселенная» все же пришло – хоть и с опозданием, но пришло. Пройдя несколько метров он остановился, развернулся, и увидев меня на прежнем месте, пошел назад. Он удивлен, что я за ним не пошла?
Так, стоп размышления – пора делать ноги. Чего доброго, еще возьмет и силой потащит. О том, что лучше убегать сейчас, ко мне как-то дошло сразу. Поэтому, не теряя больше ни минуты, развернулась и попыталась бежать в противоположную сторону. Почему попыталась? Потому что хоть трек был и заезженный, все же некоторые решили под него танцевать. А проталкиваться между танцующими, дело не легкое – это я поняла еще на новогодней вечеринке, когда мы дружно водили хороводы в разные стороны. И как это у него получается, так быстро продвигаться?
Моя попытка долгой не была. Уже через несколько мгновений руку поймали цепкой мужской клешней и поволокли к выходу.
Девушка я хоть и скромная, но в нужный момент могу показать себя с другой стороны. И вот сейчас была эта другая сторона. Я вырывалась, дергалась, орала, хоть последнее и было безрезультатным – перекричать музыку просто нереально.
Все мои попытки вырваться он предугадывал и выкручивал, закручивал, крутил и вилял. Со стороны это, наверное, казалось самым обычным танцем влюбленной парочки. И окружающие не реагировали. Боже, да неужели никто не видит, что меня насильно утаскивают?
А никто действительно не видел. Все кружились и виляли всеми возможными частями тела по-разному – в своем определенном темпе ритме и стиле. И я со своим похитителем с этой толпы ничем особенным не выделялась. Когда я пыталась вцепиться руками за танцующих, он за талию оттягивал меня на несколько шагов назад. Проводил руками от плеч до бедер, так плавно и нежно, но все же крепко удерживая меня на месте. Потом перекручивал и прогибал в спине. Чем не страстный танец?
Залепить ему пощечину тоже не удалось. Моя рука была поймана всего в каких-то несколько сантиметров от цели и прижата к этой самой щеке, по которой я намеривалась заехать. И была прижата ласково, как будто я намеревалась ни дать пощечину, а нежно погладить. А потом моей руки коснулись его губы, ладошку пощекотал язык. И это все под музыку, так чувственно и нежно.
Мое дыхание сбилось, а сердце застучало еще быстрее, если это вообще возможно. Самой себе стыдно признаться, но я хотела продолжения. У меня всегда было все в порядке с чувством ритма, но так я не танцевала еще никогда. В крови как наркотик плескалось возбуждение. Возбуждение танцем и этой игрой, которую он затеял – игра в кошки-мышки – я убегала, а он неизменно ловил.
– Тебе же это нравится, правда.
И опять он говорит мне это на ухо, касаясь губами кожи. То ли я стала слишком чувствительная, то ли он как-то по-особенному это делал, но я неизменно каждый раз вздрагивала после подобных действий.
Да, мне это нравилось, безумно нравилось, но я же не идиотка, что бы признаться ему в этом.
– Отпусти, и увидишь, где я буду. Потом поймешь, как мне это нравится.
В следующее мгновение я была перекручена и уже спиной ощущала прижавшуюся ко мне крепкую мужскую грудь. Поясницей же – не совсем грудь, а свидетельство того, что этот танец его не хило возбудил.
Все, пора опускаться с небес на землю. Хоть меня и мучили последнюю неделю эротические сны, а тело помнило его прикосновения еще с того памятного вечера, все же продолжать сейчас, начатое тогда, не стоило. Смыться бы от сюда.
Мы потихоньку как раз к двери и продвигались, что и входило в мои планы. А вот на его компанию я не рассчитывала, вернее любыми путями пыталась ее избежать. Но мои попытки остались всего лишь попытками. Уже у самого выхода нас окружили три его тогдашних друга. Одеты были так же в джинсы и свитера, и даже похожих оттенков. У них что, общество какое-то или секта – одеваются как инкубатор? И, судя по всему, мой похититель, главенствующий в этой шайке.
На улицу меня вывели зажав в тесном кругу накачанных тел. Меня, честно говоря, даже видно за ними не было, разве что сверху заглядывать. Когда мы оказались на улице, и музыка звучала уже слегка приглушенно, я крикнула все тоже: помогите, спасите! Последнее слово я уже мычала в широкую ладонь, прикрывающую мне рот. Вот оперативный же гад! Что за вселенская несправедливость?
Видеть эротические сны и вспоминать ласки мужчины, томно вздыхая, это одно, а быть уволоченной этим самым мужчиной и компанией его дружков, неизвестно куда – это совсем другое. Ни о каком возбуждении уже и речи не было. Был просто страх – вернее дикий ужас.
Когда мы зашли за угол, и оказались в кромешной тьме, мой мускулистый эскорт расступился, и я была прижата только к своему похитителю. Не преминуя этим воспользоваться, я ударила его локтем в живот и рванула в сторону. Назад бежать не спешила, там где-то, следуя за нами, шли его дружки. Пробежав всего лишь несколько метров, была остановлена, и не успела даже опомниться, как оказалась висящей головой вниз на мужском плече. Мои удары, нацеленные, как на мой взгляд, по больным местам, его особо не волновали. А через несколько метров, когда я, так и не прекращая попытки ему хоть как-то навредить, била кулаками по одному и тому же месту, он все же обратил на меня внимание. Его увесистая ладошка опустилась на мою пятую точку. Не больно, но чувствительно. Очень даже чувствительно.
– Да угомонись же ты. Все равно ни куда от меня не денешься.
И что он заладил с этим: «никуда не денешься»? Прям пластинку заело.
Еще несколько минут назад, когда была хоть какая-то вероятность от него удрать, я даже не задавалась вопросом – куда он хочет меня утащить. А сейчас, когда надежда убежать таяла как снег по весне, этот вопрос становился все более актуальным.
– Куда вы меня… тащите?
Я еще запнулась перед словом «тащите». А если честно, то да, именно тащит. Не ведет, не везет, а взял как мешок с картошкой и тащит.
Я решила все же больше ему не тыкать. Хотелось, конечно, сказать не на «вы», а назвать уважаемого похитителя, более крепким словцом. Но на сколько помню советы в подобных случаях – похитителя злить нельзя. Особенно если от этого самого похитителя уже не удрать.
– Домой.
– К кому домой?
– К себе домой.
Наш диалог напоминал разговор нормального человека с… скажем так – тугодумом. Только кто был кем, не понять. Я говорила так пытаясь не разозлить эту громадину, поскольку и так находилась в незавидном положении, а он, скорее всего, пытался разъяснить мне все как несмышленому ребенку. Или просто хотел вывести из себя. А если так, то у него это хорошо получалось.
– Зачем?
– Женою мне будешь.
Вот точно заржала бы, не будь в столь плачевном положении. Над похитителями еще и насмехаться нельзя.
– С меня выйдет очень плохая жена. Я злая, вредная и ни чего не умею.
– Ничего, научишься.
В его голосе слышалась усмешка. Он что, смеется? Я думала у него крыша едет, а он просто с меня насмехается. В первый раз чья-то насмешка в мою сторону меня обрадовала. Мне принесло огромное облегчение уже то, что он находится хоть более-менее в здравом уме. О полном здравоумии, конечно, говорить не приходилось.
Так зачем же я ему тогда?
– Отпустите меня, пожалуйста.
– Уже поздно.
– Я никому ничего не скажу. Честное слово! Просто уйду тихонько отсюда. Да я ведь даже имени вашего не знаю.
То, что раньше казалось упущением с его стороны, сейчас было преимуществом.
Когда он резко остановился, я уже грешным делом обрадовалась. А вдруг! Вдруг к нему пришло просветление – он понял, какая это глупость меня похищать, и решил отпустить. Вот действительно, зачем ему я? Самая обычная – таких вон, пруд пруди в каждом универе.
Он снял меня с плеча. Как-то так серьезно посмотрел. Взял меня обеими руками за предплечья, и… . И я подумала – все, мне крышка. Вот, наверное, прямо сейчас убивать будет. А когда стал медленно приближать свое лицо к моему – вообще сердце в пятки ушло. И главное все с таким серьезным, даже каким-то суровым выражением.
– Меня зовут Готлиб.
Он почему-то прошептал мне это на ухо. Даже оглянулся по сторонам, как будто в испуге, что нас подслушают.
– Я ничего не услышала. А то, что услышала, уже забыла.
– Я бы тебе не советовал это забывать
– Почему?
– Потому, что теперь ты моя жена.
– Что?
И вот только что подумала, что он как бы вменяемый. Видно все же только «как бы». Хотелось добавить еще несколько фраз к своему короткому возмущению. И добавить туда несколько крепких словец, но…. Все это потонуло в крике его друга.
– Я нашел. Здесь.
– Что он там нашел?
Я как-то уже забыла, о чем только что хотела спорить. Теперь интересовал совсем другой вопрос. Так его дружки разбежались в разные стороны в поисках чего-то? Но на размышления времени никто не дал – меня за руку потащили в направлении прозвучавшего голоса. Я ели успевала перебирать ногами, что бы успевать за некоторыми и уже и не надеялась, что меня просветят на этот счет. Но он решил поставить меня в известность.
– Переход.
– Какой переход?
Что ни ответ, то куча новых вопросов. Его «переход», в моем понимании, было что-то в виде моста – дороги, с помощью которой можно что-то перейти. Но что? Ни реки, ни тем более пропасти вблизи не должно было быть.
– Увидишь.
Да, многословным оказался мой новоиспеченный муж.
Но долго меня в неведении не держали. Уже за поворотом я увидела какое-то свечение.
А он не ошибся, посмотреть действительно было на что. На расстоянии примерно в метр друг от друга стояли два металлических штыка загнанных в землю. Ничего особенного – что-то в виде железных трубок со светящимися набалдашниками наверху, а между ними кривая трещина в асфальте. И все это было видно темной ночью, только благодаря свечению, идущему из этой трещины. Оно напоминало солнечный луч, пробивающийся сквозь узкую щель, только было разукрашено в виде радуги – края, около штырей, отливали темно синим, даже черным, и светящийся луч менялся, отображая все цвета радуги, в средине этого небольшого расстояния становясь полностью белым.
Я засмотрелась. Ничего подобного ни когда не видела.
От неверия хотелось даже глаза потереть, но мои руки были крепко прижаты к телу. Сзади стоял Готлиб (надо же, запомнила с первого раза это странное имя), удерживая меня на месте и прижимая к себе, не позволяя даже пошевелиться. Вот предугадал же гад! Знал, что увидев такое, убегать буду всеми возможными и невозможными путями.
Вы знаете, что такое дикий ужас? Это когда тебя схваченную по рукам и ногам волочат внутрь какого-то светящегося из земли луча. Вырываться было бесполезно, но я не прекращала попыток.
И хоть бы кто из этих… шагнул в это, неизвестно что впереди меня. Так нет же, меня как подопытного кролика толкали вперед. Ной похититель, правда, крепко прижимался ко мне сзади. Но я не обольщалась на этот счет – подойдя ближе, он может мена просто затолкнуть в эту неизвестность, а сам отойти.
Но он не толкнул, а сам шагнул в этот луч вместе со мной. Хотя, для кого неизвестность, а для кого обычные вещи.
Что я ощутила при переходе? Да ничего особенного. Как-то разочаровалась даже. Страшила себя всеми возможными ужасами, а как оказалось – зря все это.
Шагнула вперед, слегка ослепила себя ярким светом, а когда открыла закрытые рефлекторно глаза, оказалась тоже ночью на улице. Правда, не в том же переулке. Я стояла на брусчатой дорожке в каком-то саду. Да именно саду – цветущем весеннем саду. Запах распустившейся вишни я не спутаю ни с чем другим.
Сверху было темное ночное небо, и только по этому признаку я поняла, что сейчас все же ночь. Вокруг был рассеянный свет, напоминающий больше ранее утро и ли вечер. Присмотревшись, увидела светильники, ну как светильники – сгустки света, не яркие, не слепящие, напоминающие больше светлячков. Правда таких громадных светлячков я никогда не встречала.
Как оказалось это действительно были светильники, расставленные по всему саду. Сферы разных размеров светились мягким матовым светом, полностью сливаясь с окружающей природой. Не было ощущения прикосновения человеческой руки к этому раю. Специфические светильники я бы сказала.
Долго разглядывать мне эту красоту не позволили и просто уволокли, по этой самой брусчатой дорожке, в направлении какого-то строения. Я смотрела на это все с разинутым ртом, и пака просто не решалась задавать вопросы. Моему похитителю, казалось, это было только на руку, проводить экскурсию и выступать в роли гида он не горел желанием. Даже слова не обронил, просто повел в дом.
А я послушно шла, уже не пытаясь вырваться и куда-то убежать. Да и куда бежать? В слово переход он вложил более буквальный смысл, чем я думала. Да я вообще о таком подумать не могла!
В состоянии какого-то шока, что ли, не приходило ни одной более-менее внятной фразы на ум. О чем говорить, что спрашивать? А спрашивать нужно было буквально обо всем. И в первую очередь – как выбраться отсюда.
Глава 7
Я шла сзади него медленно, не спеша. А куда мне спешить? Вот если бы там впереди меня ожидала свобода и возврат домой, я бы быстрее передвигала ноги, а так… .
Готлиб опережал меня уже метров на десять, но дружки его не торопясь следовали за мной. Ни один из них со мной не заговорил, не поторопил, а о том, чтобы подтолкнуть в спину не было и речи. Интересно, это высокий уровень культуры тому причиной или дрессировка?
Мой похититель резко остановился, и так же резко обвернулся назад. Я вроде его не звала, да и мои сопровождающие молчали, а создавалось такое ощущение, что его кто-то окликнул. Он посмотрел на одного из моих сопровождающих, идущего по правую сторону, потом на меня.
– Иди быстрее.
Интересно, с какой это радости мы разкомандовались? Да еще таким тоном!
Так хочется остановиться, и как осел – не ступить больше не шагу. А он, смотрел на меня изучая, как будто знал о чем я думаю. Я еще замедлила шаги, хоть, куда уж там медленнее. Он все так же смотрел – глаза прищуренные, губы сжаты в тонкую линию. Послать бы его сейчас далеко и надолго, а самой убежать. Но куда? Реальность такова, что деваться мне не куда. Пришлось взять себя в руки, я ведь, не выше упомянутое животное. Да и злить человека, от которого полностью завишу, не стоит. Пока не стоит. Так уж и быть, побуду послушной девочкой.
К его дому мы подходили вместе. Я больше не отставала. Хватит малодушествовать, нужно смотреть на реальность с открытыми глазами, и принимать ее такой, какая она есть. Хотя мне все больше и больше казалось, что это ни какая не реальность, а мой очередной сумасшедший сон.
Особенно глядя на то строение, к которому мы приближались. Издали это было похоже на полуразвалившуюся огромную хибару. Что-то несуразное. Правая стена покошена внутрь здания, левая же наоборот – склонялась в противоположную сторону и была подперта каким-то … неизвестно чем. Издали и в сумраке это казалось, нет, не палкой или дрючком, как вы бы могли подумать, а чем-то напоминающим треугольник. Да, именно, огромный треугольник с прямым углом, и верх треугольника подпирал эту падающую стену, которая, казалось, не сегодня-завтра грохнется. Такое ощущение, что в этих краях ветры бываю не шуточные. Боже и это он называет домом?
Чем ближе мы приближались к этому… чему-то, тем сильнее я нервничала. А вдруг это нечто завалится, как только я на порог стану? И чем ближе мы подходили, тем больше становилось это нечто. Ставать в круг тени, которую отбрасывал дом, было жутко. Такое ощущение, что попал в какой-то ужастик. Я сама не заметила, как взялась за руку своего похитителя и крепко ее сжала. Почувствовала легкое пожимание в ответ и взглянула на него. Он улыбался. Нет, эта улыбка не была успокаивающей, он хитро улыбался, такое ощущение, что устроил мне какую-то подставу, а теперь наслаждается произведенным эффектом. И вот отдернула бы руку, но боюсь.
Пройдя еще несколько метров, все изменилось. Дом как ожил. Нет, он не начал двигаться, просто стал приветливым, что ли. Стены как будто стали излучать мягкий матовый свет. Я сразу же попыталась вырвать свою руку из его лапищи, но ее уже никто не отпускал.
Вблизи рассматривая это строение, я была поражена. Дом был ассиметричен, притом полностью. Все это поражало не правильными, на мой взгляд, формами. Стены были серого цвета и оказались гладкими, напоминающими метал. Построй какой-то архитектор что-то подобное у нас, его бы точно не поняли. Возможно, кто-то и восхищался бы его гениальностью, но большинство приняли бы это за уродство.
Прямо перед нами на ровной гладкой поверхности стены, было что-то в виде арки, напоминающей место под вход, но никакой двери я здесь не наблюдала – стена как стена. Я остановилась, но он упорно тащил меня за руку к этому месту. Вот стремно, что не говорите, когда вас ведут к сплошной стене. В голове мелькнуло «как на расстрел», и я начала более усердно вырывать свою руку.
Как только мы подошли на расстояние в нескольких метров, к этой арке, стена внутри нее стала прозрачной, напоминая стекло, а еще чрез несколько шагов, просто разъехалась в разные стороны как двери лифта. Как-то, даже, от души отлегло, честное слово!
Он завел меня в дом, который оказался изнутри очень даже уютным. Здесь были знакомые вещи: огромный диван, и журнальный столик около него, камин, с круглыми колонами по бокам. На потолке висела люстра, а на окнах шторы. И за этими шторами совсем не было видно форму не стандартных окон. Надобности в люстре не было, свет исходил отовсюду. И зачем она только там висит?
Мою руку все же отпустили, и я прошла вглубь гостиной, рассматривая все вокруг.
– Я занят, а ты тут устраивайся и привыкай.
Оглянулась. Готлиб, был у двери. Он что, притащил меня в этот железный ларец и бросает. Вот даже не пойму, хорошо это или плохо. Видеть его постоянно рядом и тем самым быть взвинченной до предела мне как-то не улыбалось, но и оставаться в полном одиночестве неизвестно где я тоже не хотела. Не просто не хотела – я боялась. И хоть и неприятно это признавать, но рядом с ним в этом «неизвестно где», как-то спокойней.
– Останься, мне одной здесь жутко.
– Я же сказал – занят.
Елки-палки! Ну и какого хрена ты меня похищал, если ты такой уж занятой? Я ему, конечно, этого не сказала, но взгляд был выразительный. И может по нему он прочитал мои мысли, но от его «Скоро узнаешь» меня бросило в жар.
Дверь за ним давно закрылась, и стала похожа на обычную стену, а я только потихоньку начала приходить в себя. Что значит это – «скоро узнаешь»? И он ведь этого даже не сказал, его губы не шевелились. Он просто смотрел мне в глаза, а я слышала его слова в своей голове. Это, наверное, какое-то помешательство, потому, что такого не бывает. Да и переходов никаких не бывает. И сквозь луч из-под земли никто никуда не переносится. То, что не бывает, а со мной случилось за последнюю неделю, я могла перечислять, загибая пальцы обеих рук.
Я поскиталась по дому, просмотрела все комнаты, которые только смогла найти. Дом был пуст, ни одного живого существа, даже цветочков в вазонах на окнах не стояло. Он был обустроен, продуман до мелочей, включая все возможные удобства, предугадывающие любые желания хозяина. Но не было здесь какой-то души, что ли. Он был не уютный.
Даже не помню, как заснула. На улице все же ночь и судя по всему глубокая. Зайдя в одну из комнат с огромной кроватью, я решила немного прилечь. Глаза просто слипались, скорее всего, сказалась усталость и нервное напряжение этого дня.
Мне давно не было так приятно и хорошо. Если честно, не так уж давно, но казалось с того момента прошла целая вечность. Опять снился он, такой нежный и ласковый. Его руки касались моей шеи, живота, залазили под блузку. Эти приятные касания были слегка щекотными, Но это не та щекотка, от которой хочется смеяться – от этой хотелось стонать.
Большая, сильная рука расстегнула ширинку джинсов и пробралась мне под трусики. Его пальцы ласкали меня сначала нежно потом все более и более интенсивно. Губы целовали шею. Когда эти поцелуи стали больше похожими на укусы я не знаю, я просто стонала от этих ощущений, от жажды продолжения.
– Да, малышка, да. Стони для меня.
Меня как током ударило. Толи потому, что он коснулся определенного участка на моем теле, а может от голоса, рычавшего в мое ухо, но я проснулась. Открыла глаза и увидела склоненного надо мной Готлиба, и его руку, хозяйничавшую и меня в трусиках. Моя блузка была расстегнута, лифчик опущен, и грудь, с торчащими от возбуждения сосками была в свободном для него доступе.
Я попыталась отползти. Та как лежала на спине, глядя ему в глаза, так и поползла, елозя попой по постели. Все-таки сон это одно, а реальность совершенно другое. То, что во сне кажется невинной игрой воображения, в реальности воспринимается совершенно по-другому. Он меня не останавливал, но на коленях, опираясь и перебирая руками по постели, следовал за мной – как зверь – на четырех. В его глаза сверкал огонь. Нет не настоящий. Это был блеск азарта погони. Да, завораживающее зрелище, заставляющее вздрагивать – в ужасе.
Кровать хоть и была большая, но все же не бесконечная. И вот когда она уже должна была заканчиваться, и я надеялась, сползти на пол и тихонечко юркнуть под нее, меня за ногу потащили обратно. И то, чего я добилась пятью маленькими ползками от него, он перечеркнул одним рывком к себе.
Я все так же, с расстегнутыми и полуспущенными от ползания туда обратно джинсами, с расстегнутой блузкой и сдернутым лифчиком, лежала среди кровати, а надо мной нависал он – груда мышц, не прикрытая даже майкой. Широкие плечи затеняли от меня всю комнату.
– Слезь с меня!
– А если я не хочу?
Хрипотца в голосе и полуулыбка. И почему он столь красив?
– Зато я хочу!
– Давай сначала сделаем то, чего я хочу, а потом, так уж и быть, выполню твое желание и слезу.
Он наклонился в попытке поцелуя. Я отвернула голову, и поцелуй пришелся мне в ухо. От этого он мне казался еще опаснее, еще чувствительнее. А когда взял зубами за мочку уха и слегка потянул, меня пробрала дрожь. Я открыла рот и просто глотала воздух, как рыба, выброшенная на берег. Глубокими вдохами пыталась заглушить стоны, рвущиеся их груди.
– Давай, не ломайся, ты же хочешь. Тем более, сейчас это необходимость.
А вот после этой фразы, чувство возбуждения как-то остыло, правда, спустя несколько минут, когда до меня все же дошел смысл сказанного.
– Что!
Я уперлась руками ему в плечи, пытаясь оттолкнуть. Но это, то же самое, что попытаться сдвинуть гору с места. Одним словом – безрезультатно.
– Я вижу, твое желание, да и слышу его аромат в воздухе. Нет смысла отрицать.
Я покраснела. Да и правда, отнекиваться не было смысла. Я была полностью мокрая в нужном месте. Но все же:
– Что… Что за необходимость?
– Нам нужно скрепить брак.
– Какой брак?
– Наш брак, Наташа. Наш. И для его скрепления нужен физический контакт. У вас, ведь, тоже так принято.
Так. Стоп! А вот теперь все бушевавшее в крови возбуждение уже реально остыло. Хотелось встать и отойти от него подальше. Вот когда я не знала, что для него это только скрепление брака, мне как-то приятней было, находится в его объятиях. Он меня, конечно не отпустил. Не очень приятно, лежа с голой грудью перед мужчиной, что-то ему доказывать. Да и не убедительно тоже. Захотелось прикрыться. Попыталась запахнуть на груди полы блузки, но одна из них была прижата его рукой к постели. В итоге просто закрыла руками вершины своих холмов.
Он посмотрел на это все скептически и уже хотел что-то сказать по этому поводу но я решила не уводить разговор в сторону.
– Какая разница, что принято у нас. Я за тебя замуж не выходила.
– У вас есть правило – «не знание закона не освобождает от ответственности». Так вот: не знание традиций моего народа не значит, что ты можешь их игнорировать. И по нашим законам и традициям ты вышла за меня замуж.
– Но когда?
– Я тебе сказал свое имя.
Он это сказал с такой интонацией, как будто я полная дура, если не знаю столь общеизвестных вещей.
– Ну и что? Мое имя вон знает весь универ, и они что, все мои мужья? И я тебе не говорила мое имя, ты сам его от кого-то узнал.
– У нас другие традиции. Тебя продавали по твоей воле. Я купил. Другого согласия с твоей стороны и не требуется.
– Что за идиотизм?
– Не идиотизм, а законы и традиции. У вас есть не менее абсурдные обычаи, как на мой взгляд.
Он начинал злиться – губы сжаты в тонкую полосу, глаза слегка прищурены. А что мне – я злюсь уже давно.
– Я с этим не согласна.
Попыталась опять из под него выбраться, но ни в какую.
– У тебя нет права голоса. Стала бы ты по-другому моей женой, тогда бы да. А поскольку я тебя купил, ты теперь моя собственность. И это большая честь, что я решил сделать тебя своей женой.
– Да засунь ты себе эту честь, знаешь куда.
– Нет, уж лучше я засуну тебе, и все же окажу честь.
Он медленно наклонялся ко мне, а я все сильнее и сильнее пыталась вжаться в матрас.
– Верни меня обратно. Я ни на что не соглашалась.
У меня начиналась истерика. Вот никогда не знала, что это такое, а сейчас, боюсь, прочувствую это в полной мере.
Он ничего говорить больше не стал, просто наклонился и закрыл мне рот поцелуем. Я попыталась оттолкнуть, поджать впереди себя ноги хоть для какой-то защиты. Но куда уж мне с ним тягаться? В сравнении с его габаритами я просто былинка. Мои руки, царапающие его грудь, были пойманы и крепкой хваткой прижаты у меня же над головой. Другой рукой одним рывком он сдернул мои джинсы вместе с трусиками. И как у него это только получилось? Я сама эти джинсы одеваю и снимаю с трудом.
Блузка повторила путь джинсов. Правда, снимая ее, он не захотел отпускать мои руки и просто содрал ее отдельно от рукавов, а те остались болтаться на моих руках уродливыми тряпицами.
Его поцелуй был жестким, настырным, требовательным. Руки сжимали мою грудь, покручивали соски. Не больно и возможно даже приятно, но я сейчас этого не чувствовала. Я в истерике рвалась и отбивалась, дергаясь всем телом и возможно еще больше его возбуждая.
Коленом раздвинул мне ноги и уже голой возбужденной плотью терся об меня там. Не входил резко, просто слегка надавливал. Может это была попытка возбудить меня обратно, но она не помогала – меня все это до жути пугало. Я вырывалась и орала, не давая себе отчета в том, что говорю и как его обзываю.
Но все мои попытки были подавлены. Тело надежно прижато к постели его телом, а чужие большие руки меня исследовали во всех возможных местах. Его касания вызывали зуд, хотелось почесаться и стереть его следы всюду, где он успел коснуться.
Я попыталась отключиться от происходящего – не видеть, не знать, не чувствовать.
Но он хотел ответа, хотел моих стонов и вздохов, хотел видеть страсть в моих глазах, а я застыла. И только глаза, расширенные невероятно сильно, смотрели вверх, куда-то туда – сквозь него, даже не моргая, а по щекам ручьями бежали слезы.
