Текст книги "Счастливый случай (СИ)"
Автор книги: Татьяна Кабзистая
Соавторы: Елена Щербиновская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Ваську он зацепил глазом тут же. Вот уж кого сейчас можно было назвать Василием Беззаботным Весельчаком! Даже Форли, по уши вляпавшийся в ужасную историю, слегка воспрял духом, глядя на оживленное лицо давнего приятеля. В красной шелковой рубашке с синими и желтыми иероглифами Васька трепался с Ксюшей и Марусей, то и дело сверкая белоснежной улыбкой. Васька обладал редкостным свойством привлекать к себе людей. И хотя он ничего и никогда в своей в жизни ни для кого не сделал, каждый при взгляде на открытое доброжелательное лицо Васьки чувствовал к нему искреннюю симпатию. Рядом с Васькой, охотно откликающимся на предложение хорошенько оттянуться, любому было легко и приятно. Он никого не грузил своими проблемами, но с готовностью и с сочувствием выслушивал чужие жалобы. И когда в конце доверительной беседы Васька улыбался и говорил: «Да не волнуйся ты так, старик, все это по большому счету такая фигня по сравнению с вечностью!», его собеседник с легким сердцем соглашался – да, действительно, фигня, чувствуя себя намного лучше, чем даже после приема у психоаналитика.
Помахав рукой, Форли приблизился к столику, за которым весело улыбались девушки. Рядом с Васькой всегда царило отличное настроение, и все улыбались.
– Долго же ты добирался! Что будешь пить? – блестя глазами, быстро поинтересовался Васька.
– Я за рулем, – ответил Форли и, поневоле включаясь в привычный легкомысленный тон разговора, с комичной гримасой добавил, – разбитого автомобиля.
– Бедненький, – посочувствовала Ксюша, потягивая коктейль через трубочку.
– А-а, так вот почему ты так поздно! А тут без тебя Ксюха такую прикольную историю выдала! Ксюш, расскажи, пусть послушает! Старик, это очуметь!
– Васька, погоди! У меня проблемы. Я попал на бабки. Хотел тебя попросить помочь, – разом скороговоркой проговорил Форли, чтобы поскорее сбросить с себя груз забот. Надо было находиться в таком стрессе, какой испытывал Форли, чтобы, будучи адвокатом, сталкиваясь с реальной жизнью многих людей, рассчитывать на скорейшее и простое решение денежных проблем.
Васька, казалось, даже обиделся. Ничего себе, сидишь с красивыми телками в кабаке, культурно отдыхаешь – и на тебе, заморачивайся чужими неприятностями! Оно ему надо? Он-то ни к кому со своими бедами не лезет. И главное, это Форли так себя повел. Вот уж от кого не ожидал!
Но Васька быстро взял себя в руки и самым задушевным голосом сказал:
– Старик! Если бы я мог, я бы все сделал. Ты же знаешь, я для тебя ничего не пожалею. Но у меня самого столько геморроя последнее время – просто жуть! Я только никому ничего не рассказываю – неохота людям кайф ломать. Вон, видишь, девочки уже погрустнели! Давай, соберись, Жека, на самом деле, все фигня. Всегда все как-то рассасывается! Давай лучше выпьем!
– Да пошел ты! Не хочешь помогать – не надо! Это твое дело. Но говорить всякую (пик-пик!) насчет того, что рассосется!.. Я сегодня попал в аварию, меня избили и через неделю могут грохнуть – тогда все и рассосется!
Конечно, было глупо и бессмысленно выплескивать свое раздражение и страх на ни в чем не повинного Ваську. И Форли, идя к выходу, ругал себя за это. А впрочем, наплевать, сейчас не это главное!
Когда он выскочил из прохлады ресторана на солнечное пекло и остановился, раздумывая, куда ему кинуться дальше, он почувствовал, как кто-то трогает его за плечо. Он резко оглянулся – Ксюша! Она стояла перед ним в ярком солнечном свете. Ромашки из нашитого позумента и переливчатых камешков распускались у нее на короткой зеленой льняной кофточке, составляющей чудесный ансамбль с двойной юбкой-солнце из желтого шифона.
– Жека, – сказала Ксюша, – я тебе могу реально дать пять штук.
– Ксюха!
– Ты только не переживай. И на Ваську не обижайся, он хороший.
– Ксюха, я так тебе благодарен! Я попробую достать в другом месте, но если не получится...
– Давай звони мне сегодня вечером, я тебе, сколько могу, дам.
Форли ехал в свою адвокатскую контору в значительно улучшившемся настроении. Это надо же, Ксюха, кто бы мог подумать! Встречи с ней были так необременительны, он никогда внимательно не вслушивался в ее разговор, воспринимая ее речь как щебетание красивой экзотической птички. Только сейчас он подумал, что, в сущности, ничего не знает о ней. Кто ее родители, где она росла. Скорее всего, она не москвичка. Откуда она приехала? Где рождаются такие отзывчивые девушки? В родную контору после встречи с Ксюшей он входил с большой надеждой на то, что он сможет справиться с ситуацией.
Спустя шесть дней Форли, не знавший ни минуты передышки, наконец, держал в руках вожделенную сумму в пятьдесят тысяч долларов. К своим тридцати тысячам, отложенным на покупку жилья, и пяти тысячам, одолженным Ксюхой, он по копейкам набрал еще пятнадцать штук.
У кого только не приходилось ему занимать деньги, не прибег он только к помощи семьи, к тем людям, к которым обычно в первую очередь обращаются попавшие в беду. У брата, он знал, своих денег не было, а мать не дала в любой ситуации.
И теперь, по уши в долгах, готовился расплатиться с братками, чтобы начать новую жизнь, не обремененную угрозой собственной насильственной смерти. Отправляясь на свидание с бандитами, он взял с собой охранников из адвокатской конторы. Они, конечно, были младенцами по сравнению с Вованом и компанией, но по крайней мере, они в случае чего могли быть свидетелями, к тому же Форли было неуютно идти в особняк одному.
Знакомый охранник в особняке с зелеными стеклами встретил их в прохладе мраморного холла. Он настороженно окинул взглядом как-то съежившихся Олега и Григория, двухметровых верзил с накаченными мускулами и розовыми лицами выпускников церковно-приходской школы, и позвонил по телефону в кабинет. Форли, очевидно, ждали. Да он и не сомневался, что за ним все это время следили братки. Из кабинета тут же вышел мужик, который неделю назад носил синюю футболку. Сейчас на нем были надеты легкие светло-серые брюки и серая же, только потемней, футболка с надписью «Все будет хорошо!» «У них-то да!» – с горечью подумал Форли, заставив себя кивнуть бандиту. Сейчас, в особняке, ему до слез стало жалко отдавать этим отморозкам честно заработанные деньги. Жалко и противно. Стоило ему увидеть холодную, чисто выбритую морду братка, как он с трудом подавил в себе желание треснуть его изо всей силы чемоданчиком с деньгами по башке, а потом, ловким ударом повалив того на пол так, чтобы пресловутая башка грохнулась о мрамор с гулким звуком, страшно и жестко избить его ногами. Перед глазами замелькали кадры из фильмов с участием Стивена Сигала, Сильвестра Сталонне и Арнольда Шварценеггера.
Бывшая синяя футболка посмотрел на него недобрым взглядом, затем перевел его на притихших охранников.
– Ты, адвокат, можешь пройти. А двое твоих приятелей подождут тебя на улице, – напряженно сказал он. – Или у вас другие предложения?
Угроза, прозвучавшая в его последних словах, заставила Гришу и Олега еще больше стушеваться, и Олег, избегая смотреть в глаза Форли, пробормотал:
– Ну, мы, это, подождем вас там...
И они с Гришей торопливо покинули похожий на мраморный склеп холл, оставив Форли наедине с бандитами.
– Бойцы невидимого фронта, – усмехнулся браток в сером. – Но соображают быстро. Это хорошо. Ну, пойдем, деньги сдавать, а то они тебе, наверное, ляжку жгут.
Продемонстрировав специфическое знание отечественного кинематографа, он проводил Форли в кабинет. В огромном помещении расположился в кресле хозяин кабинета. Больше там никого не было.
Форли поразило то, что в комнате горел камин. Пахло настоящим горящим деревом. Внезапный переход от уличной летней жары к прохладе кондиционера в комнате с зажженным камином усиливал у Форли ощущение нереальности происходящего. С той самой аварии ему все время казалось, что ему лишь снится долгий затянувшийся кошмарный сон. Сейчас лица ночных монстров опять приблизились к нему.
Бывшая синяя футболка взял у него из рук чемоданчик, передал его фигуре в кресле и призрачно застыл рядом с ним в бликах огня.
– Ну, я пересчитывать не буду, – услышал Форли знакомый тенорок. – Вот, говорят, нельзя доверять адвокатам, а я верю. Меня самого адвокаты два раза просто спасли. Так что тебе повезло. С другим бы я поступил не так мягко.
Он заворочался в кресле, забрасывая одну мощную ногу в широкой темно-зеленой штанине на другую.
– Тебе прекрасно известно, что в машине, которую ты ударил, находилась девушка. Прекрасное юное созданье. Она по твоей милости ударилась головой.
Форли похолодел. Вот оно! Как же был наивен, когда мечтал раз и навсегда избавиться от братков.
– Я не хотел! Прошу прощения и у нее, и у вас, – заговорил он, пытаясь искренне изобразить раскаяние.
Неизвестно, удалось ли ему это, но то, что он смертельно напуган, было видно невооруженным взглядом.
– Опять-таки верю тебе, – спокойно и медленно заговорил человек в кресле. – Если бы ты, как ты выражаешься, хотел, тебя бы давно уже на этом свете не было, поверь мне.
Теперь наступила очередь Форли, верить или не верить. Он поверил – у него не было и тени сомненья в том, что его собеседник не шутит.
– Она девушка благородная и не хочет для тебя неприятностей. Поэтому ты должен принести в качестве моральной компенсации такую же сумму – сам понимаешь, такая девушка не может стоить дешевле машины. Через два дня. И тогда мы будем в расчете.
Форли до того обалдел, что даже на какое-то время перестал бояться. Да и в самом деле, какая разница, когда его грохнут – сейчас или через два дня. Таких денег ему все равно достать неоткуда.
– Нет у меня таких денег, – заорал он. – Можете резать меня хоть сейчас!
Человек в кресле отщипнул виноградину со стоящего перед ним на низком столике блюда с фруктами, отправил ее в рот, прожевал и проглотил.
– Зарежем, не сомневайся, – все так же спокойно сказал он. – Я бы даже сам с удовольствием это сделал. Подумаешь, проблема – одним адвокатом на свете меньше станет! Вас и так как собак нерезаных.
– Ну, я вас прошу, я же не отказывался платить, но эта сумма абсолютно для меня нереальна. Мне, действительно, легче покончить с собой прямо сейчас, чем тянуть агонию. Мне негде взять такие деньги!
Бывшая синяя футболка переступил с ноги на ногу. Сидящий в кресле выпрямился.
– Хорошо. Я дам тебе неделю срока. Если ты хороший адвокат, ты их достанешь, а если нет – зачем нужен плохой адвокат.
Браток в серой футболке, выводя совершенно убитого Форли за дверь, на прощанье прошипел:
– Он еще и спорит, козел!
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Мы получаем, но лишь то, что отдаем.
Сэмюэль Тейлор Кольридж, английский поэт-романтик
Безвыходных положений не бывает, безвыходных положений не бывает, – билась и билась в мозгу Форли одна и та же спорная мысль. Ведь неизвестно, что считать выходом. Кому-то и застрелиться в подобной ситуации покажется выходом.
Но только не Евгению Форли. Жизнь он считал самым ценным подарком, какой получает человек. Еще в детстве он представлял себе длинную цепочку собственных родственников, растянувшуюся между ним и его пращуром, выходившим на мамонта с дубинкой в руке.
Сколько их должно было не погибнуть, уцелеть в войнах, не умереть в родах, чтобы, в конце концов, на вершине эволюции позволить Евгению Форли наслаждаться радостями бытия.
Разве они мерзли, страдали и болели для того, чтобы он из-за каких-то козлов в крутой тачке предал их бесконечные усилия передать ему жизнь.
Ничего у них не выйдет, со злостью подумал Форли. Но думать можно было сколько угодно, необходимо было и что-то предпринять.
Итак, собираясь с мыслями, думал Евгений Форли, что мы имеем?
Денег у него нет ни копейки. У всех, у кого он мог их занять, он занял. Все, что мог, продал. Он может даже и не беспокоиться о самоубийстве. Придут – и сами грохнут его забесплатно.
Но такое решение проблем не устраивало его.
Сидя на кухне, он, вытянув ноги и устремив взгляд в пространство, барабанил пальцами правой руки по поверхности стола. Взгляд его выражал спокойствие и сосредоточенность отчаяния. Последние минуты перед казнью – и абсолютная, приходящая откуда-то извне, уверенность в помиловании.
Испачканной Золушкой сидел он в запущенном из-за последних событий кухонном пространстве, тупо уставившись в бесполезную записную книжку и ожидая сказочную фею, которая обеспечит ему счастливый хэппи-энд.
Неожиданно насмешливая мысль о фее связалась в подсознательной игре разума с номером телефона, записанным в его книжке поверх адреса химчистки. Тут же его память услужливо показало картинку – расшалившаяся женщина скользит шариковой ручкой по страницам его записной книжки.
Лидия! – пронеслось у него в голове. Глупости, неудобно! – полетело вдогонку. Что за маразм, он уже почти труп, какие вопросы морали могут его мучить?!
Удобно – неудобно, порядочно – подло, он не должен мыслить такими категориями, если хочет выжить. Лидия – это всего лишь шанс, и он должен им воспользоваться.
Схватившись за телефон внезапно задрожавшими руками – как только появилась надежда, так сразу же возник страх ее потерять, он набрал наспех записанный Лидией номер ее телефона.
Лидия в тот момент пребывала в отчаянии.
Проснувшись на следующий после совместного распития коньяка день, Лидия, мельком взглянув на себя в зеркало, тут же позвонила в брачное агентство «Свахи» и, сказавшись больной, на несколько дней засела дома.
У нее и в самом деле болело все – голова, руки, глаза, а главное – душа. Первый день-два она пролежала в постели, вставая только, чтобы покормить йоркширского терьера Дусю. Та же забота о собаке вытаскивала ее из постели дважды в день – ранним утром и ночью, чтобы не встретить никого из соседей и не вступить в мучительный для нее разговор, – и выталкивала на улицу. Приведя Дуську с прогулки, Лидия тут же шла в постель и зарывалась в ней с головой до следующей железобетонной необходимости встать из нее. В ногах у нее неизменно пристраивалась крошечная верная Дуська.
Когда у нее только появилась собака, Лидия пыталась приучить Дуську спать в специально для этой цели купленной корзинке.
– Место, Дуся, место! – терпеливо приговаривала она, извлекая малышку из недр своей постели, но каждый раз неизменно обнаруживая ее там снова и снова.
Когда она как-то раз на прогулке спросила у симпатичной девушки, выгуливавшей красавца добермана, спит ли ее собака с ней в постели, то услышала потрясающий ответ.
– Владельцы собак, – решительным тоном заявила хозяйка добермана, – делятся на две категории: тех, кто честно признается, что его собака спит в его постели, и тех, кто это скрывает.
С той поры Дуся получила официальное разрешение спать вместе с хозяйкой, а в свою нарядную корзинку собачка забиралась лишь тогда, когда ей хотелось побыть одной. Даже собаке необходимо время от времени отдыхать от людей.
Так и коротали они вместе дни Лидиного отчаяния. Первые два дня одна только мысль о еде внушала Лидии отвращение. Затем на нее напал страшный голод, и она начала поглощать пищу в огромных количествах, скупая ее в круглосуточном супермаркете возле дома во время прогулок с Дусей.
Еще через день она начала получать удовольствие от этого процесса.
Предпочтение она отдавала мучному и сладкому.
Лидия понимала – настанет день, когда она не сможет протиснуться в дверной проем, чтобы пойти выгулять собаку, но такая перспектива даже насмешила ее. Она будет, как Винни Пух, худеть, застряв в дверях, потом опять идти в магазин, покупать продукты, толстеть, застревать, худеть и так далее до бесконечности.
Сочинив о себе докучную сказку, Лидия отправилась в супермаркет и купила себе в награду торт с романтичным названием «Жаркое лето в Париже».
Торт с таким именем состоял из ванильно-йогуртной начинки, заключенной между двумя тонюсенными бледными коржами, залит был шоколадом и украшен почему-то вишенкой с задорно вздернутой вверх плодоножкой.
Да уж, судя по кондитерскому изделию, в жару в Париже тоже не сладко.
Любовь похожа на этот торт, размышляла, лениво жуя, Лидия – цветистое название, скрывающее неудобоваримое нутро. Торт, все же, был благополучно съеден.
Прием пищи сделал свое дело, и хотя постель Лидия не покинула, но взбодрилась на столько, что начала смотреть телевизор.
Параллельная жизнь, протекающая на экране, странно завораживала и успокаивала, так как надуманные ситуации картонных героев сериалов не имели ничего общего с подлинной трагедией Лидии.
Лидия попробовала было вязать, но жест, которым она взяла в руки спицы, показался ей до того бессмысленным, что она вдруг горько расплакалась, прижав к себе Дуську. Но когда через час она повторила попытку, вязание пошло.
Звонок Форли раздался как раз тогда, когда Лидия, шевеля спицами, смотрела мексиканский сериал «Знойная страсть».
На столике рядом с кроватью лежала наполовину опустошенная коробка конфет «Осенний вальс».
С ней соседствовал терпеливо ждущий своей очереди быть съеденным огромный бутерброд с любительской колбасой и маринованными огурчиками. Внушительных размеров кружка с горячим крепким чаем довершала аппетитный натюрморт.
Лидия была уверена, что это очередной звонок из агентства «Свахи» – девочки периодически справлялись о ее здоровье.
Поэтому, когда в трубке раздался голос Форли, ничуть не искаженный пространством и временем, она страшно перепугалась.
Ей померещилось, что он сразу оказался здесь, рядом с ней, опустившейся, подурневшей, и никак не могла понять, зачем он звонит.
– Лида, – повторил Форли, думая, что она не отвечает из-за обиды на него, – я могу сейчас к тебе приехать? Мне необходимо с тобой встретиться. Это вопрос жизни и смерти.
Лидия с ужасом огляделась вокруг.
– Только не раньше, чем через два часа. Нет, через три!
– Хорошо, спасибо. Я буду через три часа.
Жизнь хлынула таким мощным потоком в пересохшее русло унылого существования, что Лидию буквально выбросило из постели, а краски мексиканского сериала сразу поблекли, словно выцвели.
Дуська в недоумении уставилась на Лидию. Что происходит, спрашивала она, тревожно блестя умными глазками.
– Дуся! – скомандовала Лидия. – Иди на место! Сейчас я займусь уборкой территории!
К приходу Форли все должно блестеть, думала Лидия, решительно снимая с кровати постельное белье, то самое, на котором спал Форли единственный раз у нее дома.
– Дуся, – втолковывала она собачке, – не обижайся, моя хорошая, но нам с тобой уже давно нужно было прибраться.
Дуська все равно обиженно трясла головой: не любила она суеты.
Лидия с ворохом белья скрылась в ванной.
Сунув белье в стиральную машину, Лидия самым тщательным образом обследовала в зеркале свое лицо.
Ужасно, но не смертельно, – звучал вынесенный ею вердикт. Можно было, конечно, воспользоваться рекомендациями Михея и сделать «тройную» маску. Но Лидия боялась не успеть к приходу Форли все прибрать (к тому же у нее не было лимона – не бежать же за ним в магазин!).
Она наложит на лицо маску, но другую. Ту, которой ее давно научила собственная бабушка. Поэтому, очистив картофелину и поставив ее вариться в молоке, Лидия вихрем носилась по квартире, приводя ее в образцовый порядок, который она совсем было разлюбила в последнее время.
Дуся, наблюдая за хлопочущей хозяйкой, время от времени ворчала, выражая свое недовольство ее поведением.
Когда картошка сварилась, Лидия растолкла ее в том же молоке и, очистив лицо тоником, густо вымазала получившимся пюре лицо и шею. Заставив себя спокойно пролежать минут двадцать пять (сердце все равно никак не могло успокоиться и стучало как безумное!), опять отправилась в ванную, уже надолго.
Выйдя оттуда, распаренная, с посвежевшим лицом и тюрбаном из полотенца на голове, Лидия продолжила уборку.
Дуся, привыкшая к блаженному покою последних дней, с ненавистью смотрела на гудящий пылесос.
Форли не мог усидеть на месте у себя в квартире и приехал к дому Лидии за два часа до назначенного срока.
Он несколько раз покружил по кварталу, как будто исполнял ритуальное действо вокруг расположенного по центру божества, заходя во все попадавшиеся ему по пути магазинчики.
Ему даже в голову не пришло купить Лидии цветы – в его положении они ассоциировались только с похоронами.
Минут двадцать он просидел во дворе под ее окнами. Плавился под ногами асфальт под изнуряющим московским солнцем, гудел поток машин, пробегали мимо дети и собаки – он ничего не замечал, откинувшись на спинку скамейки и закрыв в отчаянии глаза.
Когда Евгений Форли через три часа входил в квартиру Лидии, его встретило прохладное, сияющее чистотой пространство.
Евгения опять при встрече с ней поразило мягкое обаяние ее округлого лица с милыми, так украшавшими его веснушками.
Лидия улыбалась ему розовыми губами, не тронутыми помадой. После недолгих колебаний Лидия остановила свой выбор на привезенном ею из Египта темно-синем шелковом балахоне, и теперь он уютными складками падал к ее ступням, обутым в голубые плетеные босоножки без каблуков.
Только увидев Лидию, Форли вспомнил, что совершенно не продумал свой предстоящий разговор с ней.
Как ему вести себя с ней, что говорить? Он был так занят тем, что прокручивал в голове возможные ужасные последствия своего отказа заплатить деньги, что забыл о самом главном.
Находясь в квартире Лидии, он опять подпал под обаяние ее чистоты и уюта – место отдыха мятущейся души.
Общий тон был голубоватый с черными, золотыми пятнами. И эти призрачные серебристые цветы... Как они называются?
Господи! Он совсем не о том думает! Какое дело ему до всех цветов на свете!
И Форли, разозлившись на себя, а заодно и на весь белый свет, выпалил:
– Я пришел, потому что мне позарез нужны деньги!
Ничто не дрогнуло у нее в лице. Она даже улыбаться не перестала. Потрясающая женщина, не мог не восхититься Форли.
– И много? – наконец спросила она.
– Очень много, – твердо ответил он.
– У тебя неприятности, – не то спросила, не то констатировала она.
Форли кивнул.
– Сейчас я приготовлю кофе, и ты мне все расскажешь.
Когда Лидия принесла с кухни поднос с кофе, бутербродами и печеньем, Форли вспомнил, что не может вспомнить, когда он последний раз что-то ел, и набросился на бутерброды.
Потом наступила очередь печенья с кофе. А потом он почувствовал, что знает, как вести разговор с Лидией – он будет с ней предельно искренен.
Выслушав горячую исповедь Евгения, Лидия встала, отошла к окну и постояла там некоторое время, глядя на улицу и размышляя.
Вернулась к столу, села.
– Я дам тебе денег, Форли.
Жаркая волна залила его с ног до головы. Захотелось набрать в легкие как можно больше воздуха и коротко, с шумом, резко выдохнуть – фу!
– Но при одном условии.
Форли задержал дыхание. Впился ногтями в ладони.
– Ты будешь принадлежать мне целый год.
Форли показалось, что он ослышался.
– Станешь моим рабом. Будешь делать то, что я попрошу. Конечно, я не имею в виду никакого криминала, – усмехнулась она.
Ах, вот оно что! Форли расслабился. Ох, уж эти женщины!
За год я смогу найти способ от него оказаться, думала Лидия. А так как он будет рядом, у нее всегда будут силы жить и следить за собой. Лидия не могла без содрогания вспомнить последние несколько дней.
– Что ты на это скажешь?
Как будто у него был выбор!
– Я согласен!
– Отлично, господин Форли! Тогда обсудим детали.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Астрологию открыли, несомненно, влюбленные.
Только огромный звездный дом
достаточно обширен и прочен,
чтобы вмещать, питать и охранять
такое вечное понятие, как любовь.
Айрис Мердок, английский драматург и философ
Людмила сидела на скамейке неподалеку от памятника нашему любимейшему поэту и наблюдала за людьми.
Основную их массу составляла молодежь. Людмила, решившая отнестись к предстоящему свиданию как к приключению, ощущала радостное возбуждение и от этого чувствовала себя как бы помолодевшей.
Она пришла сюда на четверть часа раньше назначенного срока. Она и вообще была человеком, не терпевшим опозданий, а кроме того, ей было любопытно, сумеет ли она угадать позвонившего ей мужчину.
Мы часто по голосу воображаем себе портрет невидимого собеседника. Вернее, он сам собой возникает перед нашим мысленным взором, бог знает, какими лабиринтами подсознания проникая туда.
Людмиле ее виртуальный незнакомец виделся слегка полноватым, но высоким седеющим мужчиной, и почему-то со слегка косящим левым глазом.
Рядом с ней на скамейку уселась влюбленная, судя по всему, парочка. Девушка – почти голая: узенькая полоска белых шортиков и крошечных размеров топик в веселых розовых горошинах на огненно-красном фоне. Ее спутник, в защитного цвета бриджах и фиолетовой растянутой майке, обнимал ее за талию. Яркая одежда, светлые, словно только что промытые, лица – от них так и веяло молодостью, здоровьем и счастьем.
Сидя рядом с Людмилой, они продолжили разговор о каком-то чмошнике, от чего-то там откосившем.
Не вслушиваясь в их птичий язык, Людмила с легкой грустью думала о том, что все молодые люди похожи на прекрасных, но опасных животных семейства кошачьих.
Тела их гибки, движения грациозны, а судят они обо всем легко и беспощадно. Самая несомненная красота – красота молодости, ибо всегда красивы гладкость кожи и светящиеся юной энергией глаза.
Вот, например, к ее скамейке приближался высокий молодой человек. Ну, ведь невольно же залюбуешься его статной фигурой, доказывала она некоему собеседнику. Белая футболка с короткими рукавами не могла скрыть развитую мускулатуру. Что и как не скрывали синие обтягивающие джинсы, лучше не думать. Людмила развеселилась.
Мужественное обветренное лицо, голубые глаза, коротким ежиком стриженые волосы – главный герой вестерна, никак не меньше. Сейчас он придержит коня, достанет сигарету, ловко закурит и произнесет что-то вроде:
– Настоящие ковбои курят только «Мальборо»!
Аплодисменты, крики «Снято!» и куча фанаток, налетевших за автографами.
Когда-нибудь и ее Сандра приведет к ней такого вот ковбоя – знакомить с придирчивой мамой. И тогда он будет мяться и стесняться.
Интересно, что это он на меня так уставился, встрепенулась Людмила. Вдруг она заметила – молодой человек, так ей понравившийся, что она уже мысленно сосватала его своей дочери, сначала на мгновение замер, глядя на нее, а потом стал медленно приближаться к ней, не отводя от нее глаз и растягивая губы в робкую улыбку.
«Не может быть», – нелепая мысль, промелькнувшая в голове, заставила ее помертветь.
Но – о, ужас! – он, действительно, подошел к ней и негромко выдохнул:
– Людмила!
Людмилу охватило острое чувство нереальности происходящего. Хотя, может быть, она что-то неправильно поняла? Может быть, отец этого мальчика не смог почему-то придти.
Людмила поднялась. Парочка на ее скамейке навострила ушки и с интересом наблюдали за ней.
– Давайте отойдем!
Людмила сделала несколько шагов по направлению к памятнику. Великий поэт сочувствующе смотрел на нее. Парень – за ней.
Повернувшись к нему, Людмила с надеждой, уже предчувствуя чудовищный ответ, спросила:
– Вас прислал Денис?
И, конечно же, он, смутившись, произнес:
– Я и есть Денис.
Так. Все ясно. Спокойно, Люда, спокойно. Держи себя в руках. Сейчас ты тихо, медленно отправишься в брачное агентство «Свахи» и разнесешь его в мелкие клочья!
Вместо этого Людмила резко повернулась и почти побежала вниз по Тверской.
Денис (этого она уже не видела) – вслед за ней.
На самом деле Денис пришел к Александру Сергеевичу еще раньше Людмилы и наблюдал, как она пришла, как села. Как менялось выражение ее лица. Любовался ее стройной фигурой подростка в коротком платье цвета, как писали в его любимом романе, опавших листьев. Он мог бы смотреть на нее часами, но пришло время себя обнаружить.
Он догадывался, что осложнения могут быть, не слишком, правда, об этом задумываясь, но что дело может кончиться катастрофой, не предполагал.
Людмила остановилась только тогда, когда поравнялась с книжным магазином «Москва».
Волна гнева, наконец, отхлынула, и она получила возможность собраться с мыслями.
Что мы имеем? Во-первых, совершенно анекдотическую ситуацию. Вольская обхохочется, когда узнает. Слава Богу, об этом никогда не узнает Сандра! Она бы сначала оскорблено замолчала (молодежь, на самом-то деле, так легко шокировать), а потом извела бы мать попреками и насмешками. Людмила сказала ей, что ее срочно вызвали на работу обсудить новый маршрут.
Неужели в этом замешана Натэлла? Именно эта мысль не давала Людмиле покоя. Нет, не может быть!
Напрасно она все-таки так дунула оттуда. Надо было порасспросить того ковбоя. Что ж, она всегда может позвонить в агентство.
Людмила, размышляя, машинально приблизилась к витрине и стала рассматривать выставленные в ней книги. Так же машинально подняв глаза, она увидела отражающегося в ней ковбоя у себя за спиной.
Двойник Дениса, увидев, что он обнаружен, прошептал:
– Извините.
Людмила, повернувшись лицом к оригиналу, спросила:
– Кто дал вам мой телефон?
– Я же говорил, мне его дали в агентстве. Давайте, я вам все объясню!
– Но этого не может быть!
– Людмила, вы же не боитесь меня? Я вас очень прошу, позвольте мне вам все рассказать!
– Хорошо, рассказывайте.
– Ну, не здесь же, на улице. Тут люди ходят, и вообще... Давайте зайдем куда-нибудь в кафе!
Вечер все равно потерян. Сандра с подружками ушла в кино и раньше одиннадцати ее не ждет. Приключение продолжается.
– Ну что ж, зайдемте.
И в ответ на его радостью вспыхнувшее лицо строго добавила:
– У вас всего полчаса!
Ах, эти милые московские кафе! Ну, кто может просидеть в них только полчаса! Пока войдешь, пока выберешь, где сесть и что съесть. Какое блаженство сидеть в прохладе за уютным столиком перед окном, за которым идет пестрая столичная жизнь, шумит многоязыкая толпа. Как приятно ощущать себя частью этой толпы, лишь ненадолго выпавшей из ее суеты.
А заботливый официант, подающий немыслимой красоты салатики, а продуманный интерьер, а дивный аромат свежесваренного кофе, наконец!
Нет, время тут замирает, съеживается и пропадает. Полчаса... А что такое «полчаса»?
