Текст книги "Счастливый случай (СИ)"
Автор книги: Татьяна Кабзистая
Соавторы: Елена Щербиновская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Людмила растерялась:
– Александра Петровна, я еще даже и о женитьбе не задумывалась, а вы – венчайтесь! До того ли мне!
– Вот и плохо, что не задумывалась! Вон он, сердешный, из-за тебя чуть жизни не лишился, а ты все не задумываешься!
– Уж очень он молод, Александра Григорьевна, – тихо сказала Людмила.
Никому она таких мыслей не высказывала, ни с кем не обсуждала, а Александре Григорьевне доверила: старушка не из праздного любопытства обсуждала с Людмилой ее дела – переживала за молодых.
– Молод! – возмущалась нянечка. – Это, значит, жить с тобой – он взрослый, а жениться – молод!
Она вообще мгновенно закипала, когда с ней не соглашались. Женщина она была верующая, и именно не обрядово, а по сути. Александра Григорьевна помогала одиноким старушкам у себя в районе, всем, кого знала: приносила супчики, варила для них пшенную кашу.
Иногда видела Богородицу. Когда она впервые сказала об этом Людмиле, та подумала, что у Александры Григорьевны, мягко выражаясь, не все дома. Но потом, плотно пообщавшись с нянечкой и узнав ее жесткость характера (старушка не терпела ни малейшей расхлябанности, и ее побаивались даже медсестры), практичность и трезвый ум, по-другому относилась к ее высказываниям типа:
– Сегодня прихожу к твоему Денису в палату, а уж матерь Божья возле него сидит. Вся в белом. Я перекрестилась. Выздоравливает он. Лицо у нее светлое было.
Проговаривала она такой текст без какого-либо признака слащавого умиления на лице, а деловито и четко, словно рассказывала об очередном визите лечащего врача.
И тем самым была убедительна невероятно. И Людмила понимала, что да, видит, вне всякого сомнения, и научилась радоваться весточкам от Божьей матери.
Людмиле Та не являлась, но ей казалось, иногда она чувствует Ее присутствие в палате Дениса.
Дениса, когда он действительно начал поправляться, Александра Петровна любила поругать. Не строго, конечно, – больной ведь, но совсем спустить дело на тормозах она не могла.
– Ишь, чего удумал, – ворчала она. – Да разве можно гонять что есть силы на мотоцикле. Это еще хорошо, что все так обернулось – сам виноват, сам и в больнице лежишь. А если бы сбил кого? Вот где страдание! Невинную душу погубишь – и сам покоя не найдешь.
Две молоденькие медсестры, Саша и Марина, уже привыкли делиться с Людмилой своими нехитрыми новостями и просить у нее совета по разным поводам. Даже когда в больницу принесли продавать бюстгальтеры, Марина попросила Людмилу помочь ей выбрать нужную модель.
Сегодня в больнице дежурила Саша. С таинственным видом она вошла в палату. Видно было, что ее распирает желание поделиться какой-то приятной новостью.
– Сашенька, – обратилась к ней Людмила, – ты сегодня так и сияешь. Признавайся, что случилось? Или, давай, я сама угадаю!
Настроение у самой Людмилы было приподнятым. Ночь прошла благополучно, и Денис даже начал двигать правой рукой, заставив Людмилу плакать от счастья.
– Ой, ни за что не угадаешь! Даже не пытайся.
Саша оглянулась по сторонам, как будто в палате могли находиться шпионы австро-венгерских войск, и прошептала:
– Я достала такое лекарство! В общем, долго объяснять, но это импортный аналог того, которое прописано Денису. Но оно лучше – в тыщу раз! Сейчас я ему капельницу с ним поставлю. Как раз на пять процедур хватит. В больнице и не знал никто, что оно осталось.
Пока Сашенька возилась с капельницей, Людмила умоляла ее взять у нее деньги за лекарство. Но медсестра была неумолима.
– Нет и нет, Мила! Мне просто хотелось сделать для вас с Денисом что-то приятное, и все.
– Ой, да ты и сделала! Ты не представляешь, как я тебе благодарна. Но мне неудобно, что из-за нас... ну, напрягалась, что ли. А может, я тоже хочу тебе сделать приятное? Возьми деньги!
– Ну, как ты не понимаешь, за деньги это будет уже совсем не то!.. Я своей подружке про вас рассказывала, так она говорит – с ума сойти! Прямо, говорит, завидно, какая у людей любовь! А у нее Витька...
Далее следовал рассказ о совсем никудышном Витьке. И о деньгах, упрямая, и слышать не хотела!
К Клеопатре Аркадьевне все относились с неприязнью. Людмиле это не нравилось. Она сама с удовольствием общалась бы с ней, но Клеопатра Аркадьевна сильно обиделась на то, что Денис не хотел ее видеть, и на контакт с Людмилой не шла. Егору Ивановичу она тоже запретила встречаться с Людмилой.
Родители Дениса ограничивались визитами к врачу, передавая через нянечек передачи в палату. Клеопатре Аркадьевне достаточно было знать, что ее сын, слава Богу, выздоравливает, а значит, можно было занять позицию оскорбленной матери и спокойно ждать, когда сын образумится и вернется в отчий дом.
– Я всегда желала ему только добра! – с пафосом заявляла она.
Егор Иванович благоразумно кивал на эти ее слова.
Были еще два человека, которые относились к Клеопатре Аркадьевне с пониманием. Первой их них по старшинству шла Александра Григорьевна. Нянечка выговаривала медсестрам, сурово осуждающим мать Дениса.
– Ничего-то вы не понимаете. У вас только две краски в жизни – черная да белая. А того вы не чувствуете, что она мать. Она переживает за свое дите. Она уже давно в голове придумала, какая у него жена должна быть, да какие дети, да на какой он работе будет работать! А тут на самом деле все по-другому. Ей же это все пережить нужно. Понимать надо! Сердцем! Да где уж вам! Вот вырастите, сами станете матерями – тогда поймете.
Вторым существом, понимавшим и не осуждавшим Клеопатру Аркадьевну, была, как ни странно, Сандра. Не ей было осуждать бедную женщину, у самой рыльце было в пушку! Сандра считала, что Клеопатра Аркадьевна сама поймет свою ошибку, когда хорошенько поразмыслит и отбросит свои амбиции.
Поэтому единственной отдушиной для Клеопатры Аркадьевны стало общение с Сандрой. Девочка приходила к ней в гости, они всегда пили вместе чай с любимыми конфетами, и Сандра подробно рассказывала Клеопатре Аркадьевне обо всем, что касалось здоровья Дениса, не мешая той играть роль королевы в изгнании.
Более того, Клеопатра Аркадьевна взяла над Сандрой шефство. Она проверяла, поела ли Сандра, все ли у нее в порядке дома, расспрашивала ее о подругах. Они даже вместе сходили в кино, а потом погуляли.
Создавалась забавная ситуация – Людмила и Клеопатра Аркадьевна как бы поменялись детьми. Каждая из них опекала ребенка другой.
Людмиле, откровенно говоря, нравилось такое положение вещей. Она видела в нем залог будущего взаимного примирения.
– Мама, – рассказывала Сандра, – мы совсем не обсуждаем тебя. Я делаю вид, что даже мысли не допускаю о том, что она может к тебе плохо относиться. Мне кажется, она постепенно привыкает к тому, что ты есть. Меня-то она любит, честное слово, я же чувствую! А я – твоя дочь, значит, она постепенно полюбит и тебя.
«Полюбит», вздыхая, думала про себя Людмила. Ненавидеть бы перестала, и то было бы отлично. А вслух говорила дочери:
– Да как можно не любит такую умницу, как ты! Я тоже уверена, что все у нас всех будет хорошо.
– Ты не сердись на нее, мама, – отвечала чуткая к интонациям девочка. – Я по себе знаю, как же трудно перестать ревновать! Но она справится, вот увидишь!
Нет, не зря я прожила свою жизнь, не зря были все разочарования и муки, если у меня такая замечательная дочь!
А Марина, вторая их медсестра, когда Сандра приходила в ее дежурство, обязательно находила время и заплетала Сандре множество косичек – она приходила в невероятный восторг от ее волос, длинных, черных, густых.
Денис чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Да здравствует эта самая злополучная авария, все так чудесно расставившая по своим местам! Он прекрасно понимал, что, если бы он не разбился, Людмила не стала бы с ним даже и разговаривать, а Сандра и его мать единым фронтом поддерживали бы ее в таком решении.
Удивительно неудачное стечение обстоятельств привело к оптимально удачному их разрешению. Просто потрясающе!
Теперь он каждый день убеждал Людмилу, что его авария является знаком свыше – они должны быть вместе навсегда и во что бы то ни стало!
– Ну да, ты еще скажи, что за рулем грузовика сидел Архангел Михаил! – отвечала на его горячие речи Людмила.
– Веришь же ты Александре Григорьевне, что у меня сиделкой подрабатывает Богородица!
– Денис, я тебя умоляю, не кощунствуй! И зачем только я тебе об этом рассказала!
И они начинали целоваться – когда целуешься, никаких споров не возникает.
Конечно же, Дениса навещали его друзья-байкеры. Приходил даже Лева Низовой. Заметно повеселевший Михей, если не каждый, то уж через день, обязательно приходил к Денису. Людмила познакомилась и с Андреем, и с Петром, и с многими другими, и с девушками этих многих других.
Жизнь даже в больнице протекала бурно и весело, на то она и жизнь.
Людмила понимала – они с Денисом будут вместе. Зачем регистрировать их брак? Она не видела никакого смысла в штампе в паспорте.
– Ты же прекрасно знаешь, сколько людей разводится! Неужели ты считаешь, они шли в ЗАГС, думая, что разведутся?
– Что нам другие! Я хочу жениться на тебе – и все. Это же так просто, – улыбался ее доводам Денис.
– Я предлагаю еще более простой вариант. Простейший из простейших! Мы живем вместе, пока нам хорошо друг с другом. Если кому-то плохо в браке, никакой штамп в паспорте его не удержит!
– Я хочу, чтобы у нас была настоящая семья, – продолжал упорствовать Денис, говоря с Людмилой ласково, как с упрямым избалованным ребенком.
– А это и будет семья, глупенький! Она называется гражданская семья. Когда люди живут вместе. Это уже семья. А настоящей ее делают чувства людей, а не регистрация в загсе.
– Ты так правильно все говоришь, с тобой невозможно спорить. Да я и не собираюсь – нет у меня никаких аргументов в области здравого смысла. Да, ты права! Права во всем! Но меня-то это совсем не убеждает. Я хочу – понимаешь, хочу! – на тебе жениться. Хочу настоящую свадьбу, даже с пупсами на капотах, как во времена наших бабушек. Их уже так давно выбросили на помойку истории, что уже пора снова вводить их в моду. Это будет последний писк! Само главное, Людик, я хочу, чтобы в тебе каждый видел мою жену, официальную жену, даже самая последняя бабка на скамейке у подъезда!
Как и всегда бывает в жизни, доводы сердца победили аргументы разума.
Настал тот день, когда Людмила согласилась с Денисом, в душе давно желая того же самого.
– Только, Денис, тогда я хочу и венчаться!
– Обязательно, Людик!
Затем все опять закончилось поцелуями.
Но Людмила нашла время предъявить Денису ультиматум.
– Денис, – строго сказала она, поправляя ему подушки, – я выйду за тебя замуж – официально, как ты это называешь! – если ты помиришься с родителями, и они – тоже официально! – разрешат тебе этот брак.
– Нет, не возражай, – повысила она голос, видя, что Денис тут же открыл рот. – я прошу тебя хорошенько подумать, прежде чем отвечать. Хочу предупредить тебя – мое решение окончательное и обжалованию не подлежит.
– Да я и не собирался возражать! – засмеялся Денис. – Тем более при таком условии. Я на все согласен. Иди ко мне, Людик!
Вот почему Сандра – Людмилина связь с внешним миром – вечером того же дня кинулась звонить Клеопатре Аркадьевне.
– Клеопатра Аркадьевна? Добрый день.
– Здравствуй, моя милая!
– Клеопатра Аркадьевна, у меня отличные новости, – голос Сандры дрожал и срывался от волненья. – Мама и Денис решили пожениться. Здорово, правда? Они хотят, чтобы вы с Егором Ивановичем пришли к ним и одобрили бы их решение.
Помолчала и добавила, чтобы – вот умница! – умаслить собеседницу:
– Без вас они ничего делать не будут!
Клеопатра Аркадьевна, спустя минуту, ответила:
– Вообще говоря, это все так неожиданно. Не знаю, как к этому отнесется Егор Иванович.
Сандра отлично знала, что отношение Егора Ивановича, к чему бы то ни было, нисколько не отличается от отношения самой Клеопатры Аркадьевны, поэтому оживленно спросила:
– Но вы-то ведь не против? Вы пойдете завтра утром в больницу? Я иду.
Это многое решало.
– Хорошо. Я поговорю с Егором Ивановичем, и если он ничего не имеет против, мы завтра подойдем.
– Спасибо, Клеопатра Аркадьевна, я всегда знала, что вы человек огромной души, отзывчивый и добрый, – отозвалась Сандра.
Неприкрытая лесть девочки тронула Клеопатру Аркадьевну – ни от кого она не слышала таких приятных слов. Никто ее не ценит так, как Сандра. Что ж, у этого немыслимого брака есть, по крайней мере, одно весьма существенное оправдание – эта прелестная девочка с чудесными волосами будет... Да ведь она будет ей внучкой!
Клеопатра Аркадьевна никогда не задумывалась над этим, и сейчас эта мысль очень ей понравилась. Она с удовольствием стала готовиться к предстоящему визиту в больницу.
Егору Ивановичу было скупо сообщено о том, что завтра они отправляются в больницу к Денису – обсудить вопрос дальнейшей судьбы их сына. Поэтому Егору Ивановичу было настоятельно рекомендовано отложить все дела, если таковые были у него намечены на завтра.
Когда назавтра в палате Дениса собрались все главы семейных кланов для встречи на высшем уровне, сначала, после обязательных приветствий и обмена любезностями, там воцарилась напряженная тишина.
Денис, откашлявшись, как заправский оратор, произнес:
– Дорогие папа и (пауза) мама! И ты, Сандра! Я прошу у вас вашего официального разрешения на мой брак с Людмилой. Не стану скрывать, что я без ума от вышеназванной девицы, и женился бы на ней и безо всякого разрешения, но, думаю, вам приятно присутствовать на такой исторической встрече!
– Денис! – Людмила от возмущения не могла найти слов.
– Я говорю правду. Я люблю Людмилу и хочу на ней жениться. Надеюсь, мои самые близкие люди поддержат меня в этом.
Клеопатра Аркадьевна не была готова к такому повороту событий, и неожиданно Егор Иванович, который никогда не высказывался первым, ожидая, когда можно будет присоединиться к мнению жены, заговорил первым:
– Денис, мы с мамой рады за тебя и одобряем твой выбор.
Сандра, понимая, как нелегко сейчас Клеопатре Аркадьевне, поймала ее взгляд и, улыбнувшись, сказала:
– Дорогая Клеопатра Аркадьевна и вы, Егор Иванович, я присоединяюсь к вашим словам. Поздравляем вас, мамочка и Денис!
Клеопатра Аркадьевна перевела дыхание. Воистину, этот ребенок просто ангел.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
И море и Гомер -
все движется любовью.
Осип Мандельштам
За три дня до свадьбы Людмила начала пить валерианку – слишком многое на нее обрушилось. С тех пор как она вернулась из Израиля, события начали мелькать, подобно стекляшкам в детском калейдоскопе, складываясь в маловразумительные, но завораживающие картинки. Знакомство с Денисом, захватившая ее врасплох любовь, интриги Клеопатры и ее дочери Сандры, несчастье с Денисом, примирение с дочерью следовали друг за другом с космической скоростью.
У Людмилы было впечатление, будто она мчится в скором поезде, из которого не может выйти, прямо до станции «Свадьба». А за окнами поезда мелькают города, поля, леса.
Отправился ее поезд со станции «Брачное агентство». Оказывается, стоило ей только обратиться туда, как все дальнейшие события ее жизни, петляя и совершая неожиданные повороты, выстроились, в конце концов, в стройную линию, ведущую ее в храм для венчания. Воистину, ее история – лучшая реклама для брачного агентства «Свахи».
Но теперь, как всякая невеста, она начала нервничать перед свадьбой. Когда она первый раз выходила замуж, это была студенческая свадьба. Денег у них с Толиком не было. И они очень бедно и очень весело отпраздновали свой брак в компании Анны Вольской с ее очередным другом сердца.
Людмиле никогда не нравились пышные и шумные свадебные мероприятия. Ведь свадьба – событие настолько же приятное, насколько и сложное. Расслабиться на нем невозможно никому. Если кто-нибудь задумал откосить от общего порядка на свадебном пиру, того закатают в свадебную дорожку, и это меньшее из тех зол, что ждут его в будущем.
На свадьбе всем надлежит добросовестно надрываться на ниве всеобщего веселья, чтобы зубы сводило от радости! Невеста – в белом, жених – в черном, свидетели в том, в чем им больше нравится.
Какой во всем этом смысл?! Людмила помнила, как ее мама, узнавая о чьей-либо свадьбе и живо интересуясь подробностями, неизменно подытоживала:
– На эти деньги они могли бы съездить на море и отлично там отдохнуть!
Людмила всегда разделяла ее мнение. Стоило выбрасывать на ветер кучу денег, чтобы влюбленные, готовясь к свадьбе, провели в страшнейшей суматохе месяц, а то и больше, примеряя платья и костюмы, заказывая ресторан и прочее. А затем на шумном многолюдье они должны демонстрировать всем любовь друг к другу.
– Нет, ты просто ненормальная! – ужасалась Вольская, с которой Людмила обсуждала предстоящее событие.
Людмила только пожимала плечами:
– Не пойму, почему?
– Потому что такие мысли ни одной – подчеркиваю, ни одной! – женщине и в голову не придут!
– А что такого в моих словах? Только самый обычный житейский смысл, – объясняла Людмила.
– Ты этот свой житейский смысл Денису вдалбливала? – зловещим тоном интересовалась Вольская.
Людмила засмеялась – Вольская просто неподражаема: сейчас опять начнет учить, как вести себя с мужчинами.
– Аня, я вообще никому ничего и никогда не вдалбливаю, ты прекрасно это знаешь. Денису тем более.
– Ну, ты на эту тему с ним разговаривала? Типа, ах, зачем нам дорогая свадьба? Давай лучше после загса посидим под кустом, понюхаем цветочки?
– Вольская! Не смеши!
– И все-таки?
– Ты прекрасно знаешь, что любую мысль можно довести до абсурда. Причем здесь какие-то кустики? Мы могли бы просто пойти вечером в ресторан, одни. Или с двумя-тремя друзьями, близкими друзьями. Посидели бы, поболтали – и по домам! Хорошо! Никакой суеты, никаких воплей «Горько!»
– Поняла. А Сандру ты тоже в ресторан с собой возьмешь?
– Ну, наверное. Нет, она... Ей бы, наверное, скучно было бы с нами. Мы бы с ней потом дома отпраздновали, дополнительно.
– Что-то мне подсказывает, что Сандре не очень бы понравилось быть «дополнительным» гостем. Ну, да ладно, сейчас не об этом. Скажи, а родителей Дениса ты собираешься приглашать куда-то? Или они не заслужили хоть одним глазком увидеть свадьбу, или то, что ее заменяет, единственного сына?
– Вот как раз родителей единственного Дениса я могла бы объединить с Сандрой для домашнего варианта, – торжествующе ответила Людмила.
– Сомневаюсь, опять-таки, что им, как и Сандре, понравиться оказаться не в числе первых приглашенных. Но это я так, в скобках. Я о другом – я слышала, у Дениса бабушка имеется?
– Да, – сказала Людмила. – Елизавета Александровна.
– Вот видишь, как хорошо! А еще, поди, помимо Елизаветы Александровны обнаружится целая туча разнообразных родственников всех мастей. Их куда? Учти – они все, например, Дениса любят, общаются с ним с детства и хотят присутствовать на самом знаменательном дне в его жизни. А вдруг и он их любит? Ты знаешь, Людка, такое бывает. И вдруг ему тоже хочется разделить с ними свою радость?
– Да, это хороший вопрос.
– Вот тебе хороший ответ на него. Шумная, как ты говоришь, свадьба легко решает все эти проблемы. Все собрались, повеселились – и до свидания!
А что касается денег, милая моя, это просто смешно – ну, не нищая же ты, в самом деле!
– Ань, я не люблю непроизводительных расходов. У меня вообще на этой почве сдвиг. Представляешь, когда я вижу какие-нибудь праздники, например, День города в Москве или вот празднуют дату государственную какую-то, мне так плохо становится! Я сразу вспоминаю, как много в стране, например, больных детей.
– Слушай, а ты, случайно, когда завтракать садишься, о том, что негры в Африке голодают, не вспоминаешь?
– Вольская, ты сама-то помнишь эти мордочки детей по телевизору – больные, болезни страшные, денег на операции нет. Сколько фондов открывают по сбору средств!
– Ну, конечно, я все это видела.
– А мне всегда кажется, что такой ребенок, ну, во всяком случае, его мать, смотрят на эти пышные торжества и сердце у них щемит. Один-единственный залп салюта, наверное, выстреливает в воздух целую операцию.
– Что же, по-твоему, праздники не справлять?
– Да! По-моему, да. Я лично страшно зауважала бы правительство, если бы оно сказало – дорогие граждане, в этом году мы не станем тратить немереные бабки на фейерверки, плакаты и прочую дорогую муру в честь профессионального праздника работников, например, коммунального хозяйства. А на сэкономленные средства вылечим столько-то больных деток. А то нам совесть не позволяет выбрасывать на ветер деньги, когда в этот момент, возможно, умирает ребенок, так как у него нет денег на операцию.
– Как-то ты к фейерверкам-то не по-доброму относишься!
– Тебе бы только смеяться!
– А тебе бы только ныть! Опомнись, подруга, у тебя свадьба на носу. Между прочим, с красивым молодым человеком. И между прочим, по большой и светлой любви. Вот об этом мы с тобой и будем думать. А кстати, я фейерверков тоже не люблю, но по причине исключительно эстетического свойства. Мне они представляются зрелищем примитивным, рассчитанным на реакции неандертальца – ух, ты, как здорово бабахнуло!
– Знаешь, что меня удивляет больше всего? То, что для Дениса так важно именно с размахом отпраздновать нашу свадьбу! Ведь он, действительно, молодой, на мотоцикле гоняет – я думала, ему это все должно казаться ужасно старомодным и скучным!
– Плохо ты знаешь людей!
– Вольская!
– Плохо, плохо – я тебе говорю! Молодой, старый – какая, блин, разница! Главное, что в голове. Пойми, он такой, какой есть. Ему нравится именно такая свадьба, и возраст тут ни при чем. Его воспитывала Клеопатра Аркадьевна (повезло тебе со свекровью!). Он может не слушаться ее, может с ней конфликтовать, но всегда внутри него останутся вещи, впитанные, как говорится, с молоком матери.
– Да, точно. Для нее очень важен в жизни элемент престижа! И Денис хочет классически пышную свадьбу – считает, для меня это важно.
– Так что, моя дорогая, тебе нужно расслабиться и получать удовольствие, – заключила Анна.
– Я так и сделаю, – согласилась Людмила.
Ей легко было согласиться на свадьбу с размахом, даже вопреки своим представлением об этом, потому что она видела, как радуется предстоящему торжеству Денис. Он постоянно что-то придумывал, обдумывал и обсуждал с друзьями по телефону детали праздника. Явно готовил ей сюрприз. Словом, Денис упивался предсвадебными хлопотами.
Кроме того, Сандре это тоже доставляло несказанное удовольствие. Она хотела себе красивое платье, и в дорогом ателье ей сшили наряд с шикарным шлейфом из нескольких слоев шифона разного оттенка розового. А ее прическу предполагалось украсить лентами и розовыми жемчужинами.
Видя, как радуется ее дочь, как счастлив Денис, Людмила в душе примирилась с грядущими событиями. Пожалуй, единственное, что омрачало ей жизнь, было то, что примирения с родителями Дениса так и не последовало. Сама она не питала никакой обиды на Клеопатру Аркадьевну, да и Сандра самым удивительным образом подружилась с будущей свекровью Людмилы. Но Денис так и не простил родителям (читай – Клеопатре Аркадьевне) интриги против Людмилы. Напрасно она уговаривала Дениса понять и простить мать – все было напрасно.
– Но я же нисколько не сержусь на Клеопатру Аркадьевну. Более того, я понимаю ее чувства. К тому же, это была ее первая реакция. Разве ты сам никогда не ошибался и всегда вел себя правильно, – убеждала она Дениса.
– Ты просто самый настоящий ангел во плоти, вот и не сердишься. А из-за так называемой первой реакции мы могли расстаться навсегда. Ты бы меня и близко к себе не подпустила, если бы не авария! И, пожалуйста, давай больше не будем говорить об этом, Людик. Я после больницы, мне нельзя волноваться, помнишь, доктор предупреждал? – уходил от разговора Денис.
После больницы он поселился с Людмилой и Сандрой в их квартире, и как же хорошо им было вечерами, когда они собирались за одним столом все вместе на кухне, пили чай, беседовали и смеялись. Клеопатра Аркадьевна, естественно, была обижена и страдала оттого, что Денис отдалился от них с Егором Ивановичем.
– Ты пойми, – опять пыталась Людмила достучаться до Дениса, – ведь Клеопатра Аркадьевна винит во всем только меня. Ты – сын, существо, которое мать простит в любом случае. Получается, ты только мне вредишь таким поведением.
– Тогда тем более я не хочу общаться с человеком, который дуется на тебя, вместо того, чтобы попросить прощения.
– Между прочим, этот «человек» – твоя родная мать.
– Ну и пусть!
Ну, а в остальном, все шло просто замечательно, если не считать того, что, как уже говорилось, за два-три дня до регистрации брака у Людмилы начался мандраж, который возрастал с каждым днем. Ей хотелось, чтобы все уже произошло, чтобы все хлопоты остались позади.
Брак свой они зарегистрировали в день накануне венчания. До загса на Кутузовском проспекте они доехали в машине Дениса. Там их уже ждали свидетели – лечащий врач Дениса Игорь Эдуардович и неизменная во все времена боевая подруга Людмилы Анна Вольская с букетами наперевес.
Судя по тому, как доктор смущался, обращаясь к Анне, можно было предположить, что он пал очередной жертвой чар обольстительной Вольской. Блестящий шелк изумрудного платья так выгодно подчеркивал аппетитную фигуру Людмилиной подруги, что доктор вскоре совсем потерял дар речи.
Сама Людмила надела на регистрацию брака маленькое платье из золотистых кружев. На ногах у нее были золотые туфли-лодочки без каблуков. Свои волосы до плеч она собрала в пучок, выпустив то там, то сям пряди разной длины. Она выглядела очень хорошенькой, очень молодой и очень счастливой. Это был как раз тот редкий случай, когда форма и содержание полностью совпали.
Жених не выпускал руки невесты ни на минуту. Он был так счастлив, что его даже пошатывало. В темно-синем костюме, темно-оранжевой рубашке и живописном голубом галстуке с желтыми разводами Денис был невероятно привлекателен.
Конечно же, когда девушка в загсе стала зачитывать традиционный текст, Людмила прослезилась. Стиснув руку Дениса, он пыталась унять слезы – не смогла, и стала плакать дальше. Чего уж там – сегодня можно!
На следующий день на венчании присутствовали уже все друзья, родные и близкие. От Сандры в розовом платье все пришли в необыкновенный восторг. Ее чудные черные волосы были убраны в высокую прическу. Дамы постарше ахали и умилялись – розовая фигурка в крошечных розовых туфельках напоминала ожившую Барби. В руках девочка держала завернутый в белые кружева букет из небольших розовых роз. Клеопатра Аркадьевна не могла бы гордиться ею больше, даже если бы она была ее родной внучкой.
Платье самой Клеопатры Аркадьевны являло собой шедевр портновского искусства: бледно-сиреневый гипюр поверх темно-сиреневого шелка окутывал ее плотную фигуру, придавая несвойственную ей стройность. Егор Иванович, бледный от волнения, в серо-голубом костюме ни на шаг не отставал от своей жены.
На венчание дружной веселой стайкой прибыли и свахи. Их туалеты, как всегда, отличались полярным разнообразием. На одном конце полюса, конечно же, находилась Ольга Галушка, на сей раз в боа из перьев и в коротком атласном платье в стиле тридцатых годов. Платье украшали продольные полоски фиолетового, красного и желтого цветов. Натэлла – словно в противоположность Галушке – надела белое шифоновое платье длиной до щиколоток. Летящая юбка платья была расшита черным шнуром. Но поразила всех не она, а Лидия. Когда она встретилась с остальными свахами, чтобы идти на свадьбу к Людмиле, Зиночка, молитвенно сложив руки, смогла только прошептать:
– Ой, Лидия Борисовна!..
И в этом восхищенном шепоте было все – удивление, восторг и обожание.
– Очуметь! – добавила Галушка.
Самое интересное – Лидия кардинально не поменяла свой стиль. На первый взгляд она оделась, как всегда, скромно. Но если обычно финансовый директор брачного агентства «Свахи» Лидия Борисовна Орлова предпочитала носить закрытые костюмы или очень длинные платья, то сейчас в платье выше колен василькового цвета с глубоким вырезом она выглядела по-новому привлекательно и стильно. Уши ее украшали треугольные перламутровые серьги.
– А что вы хотите, девушки, – радостно подхватила Дарья. – Придя к нам в агентство, все женщины начинают расцветать!
Тут же посыпались высказывания.
– Или находят себе принца на белом коне!
– Зарабатывающего огромные деньги!
– Танцующего аргентинское танго!
После последнего выкрика все свахи дружно взглянули на Натэллу и расхохотались. Натэлла ничего не имела против дружеского подкалывания.
Вчера она с детьми была в «Аргентинской грезе» на танго-уроке. Ее Ириша пришла от занятий с Филиппом в полнейший восторг, а так как она была девицей невероятно загруженной делами, то решила даже пожертвовать своими занятиями карате и вместо них учиться танцевать аргентинское танго.
Филипп рассказал Ирине, слушавшей его с горящими глазами, о знаменитом аргентинском театре «Уголок Карлоса Гарделя», поставившем недавно один из самых захватывающих своих спектаклей «Solo Tango el Show». Хуан Фаббри, генеральный продюсер этого спектакля, известен в Аргентине своей любовью к танго и способностью сделать из этого танца феерическое зрелище. Его круглосуточный танцевальный канал смотрят шесть миллионов зрителей, а постановки (Фаббри сделал более десятка шоу) сравнивают с бродвейскими мюзиклами. Спектакль «Solo Tango el Show» состоит из нескольких танцевальных номеров, необыкновенно ярких и зрелищных, повествующих об Аргентине, истории танго и о великой силе любви. Десять профессиональных танцоров, оркестр, исполняющий грустные и страстные мелодии, и приглашенные звезды аргентинской сцены. Труппа театра со спектаклем «Solo Tango el Show» вот-вот должна будет приехать в Москву, а вместе с ними в столицу прибудут певица Роксана Фонтан (ее называют новой Лолитой Торрес) и танцовщик Карлос Копелло (самый известный в Аргентине исполнитель и преподаватель танго, человек-легенда у себя на родине). Также приедет певец Рафаэль Рохас, гордость театра «Уголок Карлоса Гарделя», похожий на великого Гарделя не только внешностью, но и голосом, тембром. Он, несомненно, украсит спектакль своими песнями.
